15 место в Именном Конкурсе Николая Шунькина. Проза. ру.
Проходя через турникет из метро, Алина увидала озябшего мальчонку, на улице сегодня был крепенький мороз.
На вид ему - четыре-пять лет. Легкая курточка явно не по сезону. Мятые вылинявшие штаны, местами засаленные, на размер больше, гармошкой собрались к низу. Обувь истертая, не знавшая ни одного касания щетки, белыми пятнами мозолит глаза.
Алина, промерзшая от долгого мотания по городу, к тому же голодная, мечтала только об одном - тепле и горячем чае. Но пройти мимо съежившегося малыша не смогла. Она знала, что это сын одной падшей женщины, жившей некогда в соседнем доме.
Квартира состояла на учете в милиции, как притон для выходцев из тюрьмы и алкоголиков. Жители ее, спившись от ежедневного праздника жизни, промышляли попрошайничеством всей семьей. Бабушка просила милостыню в метро утром, а мальчуган вечером, когда народу шло больше и, щедрее подавали. Мать, когда-то красивая женщина, раздаривала себя, кому могла. Часто - просто за выпивку. Через некоторое время умерла, наглотавшись таблеток.
Потом квартиру продали и переехали, по словам всезнающих местных бабушек,часами высиживающих на скамейках у подъезда, в частный дом - развалюху. Мальчик с трудом сдерживал дрожь, скукожившись и переминаясь с ноги на ногу.
- Греешься? – просто спросила Алина, приблизившись к ребенку.
- Да, - как знакомой ответил он.
- А я вот замерзла и есть страшно хочу, - пожаловалась она.
- И я хочу, - ответил малыш.
- Пойдем ко мне? Поедим и погреемся. Я тут недалеко живу, - предложила она.
- Ну, если недалеко, то пойдем. Только я бабке скажу.
В длинном метрополитеновском проходе бабки не оказалось и Алина предложила:
- Давай быстро ко мне сбегаем, поедим и вернешься.
- Ну, давай. Она меня искать все равно сейчас не будет. Только вечером.
Взяв маленькую ладошку мальчика, девушка повела его домой. Ребенок шел доверчиво и дорогой рассказывал, где, в каком доме ему приходилось бывать.
- Вот в этом доме живет бабушка Галя. Она с каждой пенсии покупает мне пирожок с творогом, приносит в метро и угощает.
- А к себе не зовет?
- Неа. У нее Вовка. Много самогонки на разливе пьет, а потом драться лезет. Она боится, что может меня забить.
- А Вовка кто?
- Сын.
- А здесь тетя Паша живет. Она у богатиёв жрать готовит и чего они не съедают, мне выносит.
Сленг резанул уши, но Алина поняла, что ребенок, что слышит, как понимает значение слов, так и говорит.
- А в чем выносит? – зачем - то спросила Алина.
- В кульке.
- А что в кульке? – и увидев удивление на детском лице, поправилась. – Ну что там за еда?
- А-а. Салаты всякие с майонезом. Мясо кусками. Вку-у-сное, - улыбнулся мальчик.
- Ой, я не спросила твое имя? – спохватилась девушка.
- Витя я? – представился мальчик.
- А я – Алина.
Дома Алина быстро подогрела борщ. В микроволновку сунула остатки вчерашней курицы-гриль. Нарезала батон и разлила дымящееся первое блюдо. Довольно потянувшись, пригласила малыша к трапезе. На удивление, он попросился вымыть руки, а потом сел за стол. Не спеша, прихлебывая дымящееся варево, спросил:
- А сметана у тебя есть?
- Ой, я забыла, конечно же, есть! Сейчас, - она бросилась к холодильнику и выложила сметану. – Вот так вот, - не жалея, выдавила ему в тарелку из пакета густой сметаны.
- Много, - буркнул он. – Срачка может напасть.
- Хорошо, давай половину себе отложу, - согласилась девушка с его претензией.
Витя быстро поглотил борщ и принялся за курицу.
- Ты не спеши. Пережевывай лучше, чтоб живот не болел, - посоветовала по-матерински Алина.
- Не, не будет. У меня болит только, когда долго не ем, - убедительно ответил мальчик. Через пять минут он немного обмяк от сытости и тепла.
- Я уже побегу. Ты меня не провожай. Я дорогу до метро знаю.
- Подожди. Давай я тебе теплые рейтузы дам. Подденешь. У меня сын вырос, а теплые вещи остались, - девушка потянула его в комнату. Витя зашел и замер. Взгляд его уперся в детский электромобиль, подаренный Алиныному сыну на десятилетие. Дорогая игрушка была мечтой ее Алешки целый год. Она была точной копией «Лады» именуемой в народе «9». Только еще и с пультом управления. Маленькая антенна подрагивала при малейшем движении и фары вспыхивали, как у настоящей машины, при торможении.
- Ух, ты-ы! – мальчик мгновенно присел на колени перед машиной и схватил пульт. Пальцы нажали на «Пуск» и она, сорвавшись с места, уткнулась в его колени, жужжа и буксуя на месте. Он вскочил, давая место беспокойному движению и, стал осваивать имеющиеся на пульте кнопки. Машина вертелась, подчиняясь программе, а Витя восторженно наблюдал за действом, понимая, что движением руководит именно он. Алина, наблюдая за нечаянной радостью ребенка, не успев осмыслить слова, спросила:
- Хочешь, подарю?
- Она дорогая. Бабка мне сказала, что цельный год надо просить и хорошо плакать, чтобы денег дали.
- И много тебе подают?
- Много. Только я себе оставляю желтенькие копеечки, а бумажки у меня бабка забирает. Говорит, что за них ничего не купишь.
- А что ты покупаешь?
- Пирожки. Джеку жрачку.
- А остальные куда деваешь?
- Прячу. В будку собачью, где сплю. Джек там их охраняет. Он никого к будке, кроме меня не подпускает.
- Как спишь в будке? – Алина опешила.
- Ну, когда бабка напьется и домой не приходит, я в будке с Джеком сплю. Он меня греет и целует. Мне потом умываться не надо. Начисто все лицо вылизывает, - воспоминания о четвероногом друге сделали лицо малыша счастливым, но увидев, что она осела на диван, спохватился. – Да не переживай! Он меня не кусает! Никогда! А еще защищает, если бабка меня вытащить хочет или спать не дает.
- Господи, - тихо прошептала Алина, с трудом сдерживая слезы. - А я тебе просто ее подарю,хочешь? - тихо сказала она.
- За что?
- За то, что ты есть. Бери. Сейчас кулек принесу.
Еще через пол часа они шли к метро. Мальчик был переодет в чистые и теплые вещи. Кулек с подарком Витя прижимал к себе и, наверное, никакая сила не отобрала бы его из детских рук. Как только они вошли в метро, к Алине двинулась неряшливая пожилая женщина, прихрамывая и опираясь на палку. На испитом лице гнев еще более углубил морщины и выделил злые тусклые глаза. На левой щеке - синяк. Седые волосы топорщились грязными сосульками из-под бесформенной махеровой шапки. Вонючий шлейф от мочи, не высыхающей на темных брюках, заставлял отворачиваться от Витиной бабушки.
Завидев переодетого мальчика,всплеснула руками:
- Пропал день! Кто ж такому денег даст? А в кульке чего? – и проворно выхватив
кулек, она заглянула во внутрь.
- Это Вите подарок, - объяснила Алина. У бабушки довольно сверкнули глаза, а мальчик, поймав ее взгляд, выхватил кулек и прижал к груди:
- Не дам! Моя машина!
- И не надо! Твоя, твоя, внучек! – бабушка льстиво потянулась погладить Витю по голове, но он уклонился от грязной руки.
Алина вытянула из кошелька пятьдесят гривен и, протянув Витиной бабушке, спросила:
- Сегодня можете не заставлять его просить?
Попрошайка жадно схватила деньги и, прищурившись, ответила:
- Сегодня – нет. Пойдем обмывать машину, Витек?
- Алина, пока! – ребенок по-мужски сжал Алине ладонь и поплелся за уходящей бабушкой. Вскоре они повернули в переход и скрылись из виду.
Ответить Алине так и не удалось, сильно сжав губы, она пыталась не дать волю слезам прямо здесь, в подземелье. Еще через несколько дней знакомая машинка оказалась на блошином рынке у метро. "Не сберег, значит, Джек подарок," - подумалось горько.