Глава 4
По рации с Останкино шли одни и те же сообщения, что вышедших за ограду людей методично расстреливают.
Прибывший посыльный доложил: “УАЗик с группой Антона перехвачен у Краснопресненского райсовета двумя машинами с омоновскими автоматчиками...”
К генералу Ачалову усилился поток людей с докладами о происшедшем в Останкино. Все они выражали сожаление о случившемся и скорбь, о погибших и искалеченных.
Но вот до защитников Белого дома дошла и радостная весть о том, что на помощь к ним выходит полк воздушно-десантных войск и две дивизии: Кантемировская и Таманская. Вскоре после этого сообщения к Ачалову пришёл Макашов, потом - Баранников. Следом за ними появился Дунаев с каким-то незнакомым Михаилу человеком, которого пришлось “тормознуть”. Но выяснилось, что это был Василий Трушин – новоназначенный министр внутренних дел.
Поток шедших к генералу увеличивался, и Михаил только успевал докладывать о них шефу. Принимая их, Владислав Алексеевич вновь, в который раз дал указание направить офицеров с пакетами, в которых содержались обращения к командирам воинских частей поддержать народ.
Прибывшие из Останкино неоднозначно реагировали на увиденное и пережитое. Молодой командир группы разведчиков подземных коммуникаций (несколько ребят и девочек лет по пятнадцать), ожидая приёма, сидел, глядя куда-то сквозь Михаила, в отрешённом состоянии, и перечислял, куда в его товарищей попала пуля, по сколько им было лет, кто и как из раненых мучился. Сотник Морозов, наоборот, имел удалой, даже какой-то бесшабашный вид. Выйдя из кабинета, он перебросился с Михаилом несколькими фразами, потом чему-то посмеялся и ушёл.
Обстановка в здании и дальше оставалась напряженной, а тут еще поступили оперативные данные, что дивизию МВД им.Дзержинского готовят к штурму парламента. По рации сообщили, что в ее расположение интенсивно завозят цинковые ящики с боеприпасами.
И из телецентра информация продолжала поступать безрадостная. Но вот на лицах Мишиных боевых друзей появились улыбки, а за ними и первый луч надежды, когда для доклада к Ачалову прибыл командир первой армейской части, перешедшей на сторону народа.
Но тут же сообщили, что часть БТРов дивизии им.Дзержинского на время передают бейтаровцам СВА. Плохую весть принес человек из оперативных служб о том, что группу Антона доставили во 2-е отделение милиции и там представителей от МВД и МБ уже забили до беспамятства прикладами автоматов, и сейчас добивают лежащего в крови казака. Михаил с оперативником поспешили доложить об этом Ачалову. В это время, вызванный к нему врач, обкалывал распухшую не в меру его ногу обезболивающими средствами.
Владислав Алексеевич выглядел очень плохо, хотя и старался не подавать вида о том, что переносит сильнейшую боль в ноге. Он передал Михаилу оперативную сводку, что по приказу Грачёва по Минскому шоссе в Москву вошла армейская бронетехника и движется к Белому дому. Час от часу становилось не легче, и Михаил дал команду выяснить, когда же к ним на помощь должен подойти 119-й десантный полк.
Вскоре сообщили, что командование полка вышло на связь и для окончательного решения вопроса о переходе на сторону защитников Белого дома просит прибыть к ним лично самого Ачалова. Предложение было неожиданное, но, все же, дав команду всем готовиться сопровождать генерала к десантникам, сам Михаил пошёл доложить об этом Владиславу Алексеевичу.
Часы показывали: время приближалось к полуночи. Первое, что бросилось в глаза, - это лицо генерала. Владислав Алексеевич лежал на диване с открытыми глазами. Подойдя ближе, Михаил при свете мерцающих свечей понял, что тот находится в забытье. Как потом выяснилось, это был результат ошибочного лечения уколами, которые были категорически противопоказаны Ачалову.
Посоветовавшись, решили дать ему возможность отдохнуть хоть несколько часов. Михаил приказал к шефу никого не пускать, и все его командирские функции взял на себя.