Война - это путь обмана.
(Сунь-Цзы)
Игорь. Князь киевский:
— А что мне оставалось делать? Пришли парни из дружины, хмурые и недовольные, говорят – пообносились мы, поиздержались, а хорошо ли это, княже?… Вижу – и впрямь нехорошо. Нехорошо, что хмурые. Здоровенные ведь мужики, рукопашники, на всю голову отмороженные. Такие сначала бьют, и только потом задаются вопросом: а за что это я его? А годы мои уже не те, и главное, реакция уже не та…
«И послушал их Игорь – пошёл к древлянам за данью и творили насилие над ними мужи его» (с).
Игорь:
— Ну уж напишут… Насилие… Насилие - это когда на работу первого января. Нет, ну наподдали мы им, конечно, не без этого, но без фанатизма. Сбор дани – дело такое… Кто ж виноват, что их деревни стояли на самых крупных месторождениях меха, мёда и анобтаниума на тысячу километров вокруг. Они, практически, сидели на моих бабках!
«Когда же он шёл назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю ещё» (с).
Игорь (хмурится):
— Да браслетик серебряный, в виде змейки с одним изумрудным глазком, цены немалой, позабыл в суматохе. Пришлось вернуться. Бригаду отпустил, десяток пацанов лишь взял, проверенных, с первого класса вместе.
Мал. Древлянский князь. (наливает лесной настойки на кореньях, залпом выпивает, задумчиво рассматривает татуировку на руке «Мал – да удал!»):
— Нет, ну вы видели? Повадился волк к овцам. Они там в налоговой совсем обнаглели. Один раз дань взяли в этом квартале – ну и угомонитесь. Чё вам тут – папин дом? Послал к Игорю навстречу гонца с вопросом: «Зачем идёшь опять? Забрал уже всю дань!» Но вопрос повис в воздухе. Вместе с гонцом.
«И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало»(с).
Игорь:
— Да… Нехорошо получилось. Последняя мысль про Ольгу с мальцом была – трудно им будет…
Ольга. Княгиня. Интеллектуалка. Красавица. (задумчиво курит, глядя на панораму Киева):
— Что я почувствовала, узнав о гибели мужа?
А вы догадайтесь с трёх раз. Молодая баба с трёхлетним ребёнком на руках остаётся одна в десятом веке. Всюду царят дикость, темнота и удивительно простые нравы. Повсеместно бродят толпы мрачных вооружённых мужиков, распираемых тестостероном и альфа-манерами. Все вопросы решаются просто: мечом и топором. Пастораль! А у меня из всех защитников – воевода Свенельд да малыш Святослав.
Свенельд. Воевода. Командир отдельной бригады варягов:
— Святик - хороший мальчуган. Воен растёт! Возмужает – внесу его во френды.
Разведка донесла нам о планах древлян: "Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим". Пацталом.
Ольга (улыбается):
— Сколько раз просила Свенельда говорить нормальным древнерусским языком, а он ни в какую. Не могу, говорит, изрекать все эти ваши: «Аще ли хотети начнеть» и «Ему елико будет требе» - язык ломается. Вот увидите, говорит, Оля, стиль моей речи переживёт века. Чудак человек. Но как воевода – он лучший!
Но, вернёмся к нашим ба… древлянам и к их простым и бесхитростным планам.
Живи на яркой стороне, как говорится. Вот что-то в этом роде я и ожидала. «Сделаем ему, что захотим». Как вам такое? Речь явно шла не об устройстве ребёнка в хороший колледж.
Я понимала, что весёлы древляне продолжат свой матримониальный проект: «Все пропишемся в столице». Нужно было что-то делать…
Руководитель древлянской миссии сватов:
— Вначале всё шло отлично. Нас было двадцать авторитетных мужей. Приплыли в Киев. Вдова приняла нас радушно. В принципе, а куда ей было деваться? Муженёк-то – тю-тю!
Спросила нас - с чем мы прибыли? Мы ответили, что прибыли с предложением от которого трудно отказаться. Так, мол, и так, мужа твоего мы убили по приговору военно-лесного суда, так как муж твой беспределом занимался - дань брал два раза в квартал, а наши князья хорошие, потому что берегут Деревскую землю и… ну, и просто хорошие - так пойди замуж за князя нашего за Мала, видного мужчину и ах, какого жениха! А сына твоего мы потом в хороший колледж определим.
Ольга вся такая зарделась, засмущалась. Сказала, что всю жизнь мечтала выйти замуж за лесника-древлянина и жить в деревянном срубе на берегу тихой речки. Сказала, что прям завтра наше предложение и примет, торжественно. Что накроет банкет. И что нас даже пронесут в ладье через весь Киев. Для пущей торжественности. Словом, наша миссия удалась.
Утром нас подняли и прямо в ладье и понесли. Нас, простых провинциальных дровосеков – и по Киеву несут! Красота!
Но потом что-то пошло не так. Когда нас пронесли мимо дворца бракосочетаний, мы немного удивились. Кричим парням внизу, мол, приехали, шеф, тормози! А те пыхтят себе под ладьёй и дальше нас тащат. Принесли в какой-то двор и как кинут в здоровенную глубокую яму! У нас только челюсти дружно лязгнули…
Свенельд (смеётся):
— Я просто плакал, глядя на этот цирк. Ольга отожгла нипадецки.
Как вспомню удивлённые лица тех сватов, как они кричали: «Мы знали, что в русских городах ямы на дорогах, но не знали что такие!» - так ржунимагу.
А Оля ещё над той ямой склонилась и спрашивает: «Как дела, парни? Как настроение?»
Те, оттуда: «Настроение не очень, так как тут темно и холодно и, главное, непонятно – где обещанный банкет?!»
Она им: «Банкет будет! Потом. У счастливых археологов, что вас откопают, веков через десять». И землекопам: «Закапывайте артефакт!»
Те сноровисто яму и закопали. Очень опрично всё вышло. Оценка пять.
Ольга:
— Я понимала, что ликвидация части древлянского бомонда не снимает всю остроту проблемы и отбила в лес телеграмму: «Сваты на киевлян впечатления не произвели тчк Пришлите более авторитетных тчк А то народ замуж не пускает тчк Оля».
Гонец, потирая отбитые места, поспешил к древлянам, бормоча, чтобы не забыть, текст, а я стала готовиться к очередному саммиту.
Самое смешное – прислали!
Древние мужики – это такая очаровательная смесь брутальности с наивом, что я поражаюсь - как они умудрялись столько веков править миром?
Свенельд:
— Вторая миссия закончилась не менее готично, чем первая.
Им натопили баньку и пригласили попариться с дороги. Те вначале отказались, мол, чистые, буквально три месяца назад мылись под дождём.
Тогда им предложили прислать в баньку красных девиц.
Мыться сразу же согласились.
Но тема сисек так и осталась не раскрытой. Дверь заперли и баню подожгли. Такой вот креатиф.
Один, кстати, оказался прямо-таки фанатом бани и всё орал из объятого пламенем строения: «Ещё! Жару поддай! Ах, как хорошо!», пока крыша не рухнула. Жесть.
Ольга:
— Не подумайте, я не кровожадный человек. Просто с волками жить – по-волчьи выть. Или ты – или тебя. В те непростые времена вопрос стоял именно так.
И ещё: пусть мой Игорь не был ангелом небесным, но этого человека я любила. А эти уроды его убили, оставив нашего ребёнка без мужского воспитания.
Я отбила древлянам ещё одну телеграмму, мол, скучаю, уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и накроем большой поминальный банкет. Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем.
Приехали на место, те радуются внеплановому корпоративу и спрашивают: «А где наш посланный к вам ранее бомонд? Там были известные древлянские певцы и композиторы. Народ скучает без их ярких выступлений».
Ответила, что следом идут, с моей дружиной. Помытые и отдохнувшие.
Как всегда поверили.
Свенельд:
— Когда мы прибыли к месту проведения поминальных мероприятий - древляне уже лыка не вязали. И что характерно: наши пили с ними наравне - и как стёклышки, а эти… Пить не умеют совершенно.
Оля взмахнула синим платочком, и мы, с кличем: «Пить не умеешь - за стол не садись!», навсегда закодировали от алкоголя примерно пять тысяч древлян.
Тут древлянское руководство наконец начало что-то подозревать и выдвинуло нам навстречу отборную дивизию дровосеков «Бородатые юннаты».
Но мы встречным маневром с флангов разбили их в хлам и продолжили развивать успех по всему фронту, осадив древлянский ключевой город Искоростень.
Ольга:
— Искоростень-сити – тот самый город, жители которого убили Игоря.
У меня были с ними особые счёты, как вы понимаете. Горожане это тоже понимали и поэтому заперлись в городе наглухо, а на воротах повесили табличку "Осторожно, злая собака!"
Осада длилась всё лето. Все хорошо загорели и отдохнули, но ситуация сложилась патовая. Свенельд маялся без дела, горячился и предлагал ковровые бомбометания, напалм и подкуп злой собаки.
Пришлось мне опять становиться на путь лжи и обмана.
Начальник комитета обороны города:
— Продовольствие в городе закончилось. Дошло уже до того, что мы начали есть просроченные китайские консервы. И что самое неприятное - заканчивалось спиртное.
Но однажды утром со стороны осаждающих донёсся призыв: «Древляне! Разговор есть!»
«Кто это там гавкает?» - вежливо поинтересовался я.
«С тобой, свинья, не гавкает, а говорит княгиня Ольга!» - вежливо ответили мне.
Это в корне меняло дело.
Я поднялся на стену и увидел Ольгу на белом коне. Невольно загляделся. Неплохо, неплохо…
Мужского кроя кожаные бриджи княгини органично дополнялись красными сапожками с декоративными кисточками на голенищах. Длинная шёлковая рубаха прямого силуэта была обхвачена широким, подчёркивающим талию, кожаным поясом с золотой массивной, но ненавязчивой пряжкой. Короткая стильная кольчуга с глубоким декольте и изящный шлем с белой, в тон коню, лентой, спадающей с шишака, удачно завершали образ молодой и успешной княгини, осадившей небольшой провинциальный городок.
«Я бы добавил лёгкую красную накидку, в тон сапожкам и тонкую меховую оторочку на обшлага!» - крикнул я княгине.
«Спасибо!» - крикнула она мне в ответ. – «Я передам это своему стилисту. Но я тут немного по другому вопросу!»
Далее Ольга сообщила, что она на нас больше не сердится и готова осаду снять. Взамен, она попросила от каждого нашего двора по три голубя да по три воробья, так как, по её словам, она с детства увлекается орнитологией, а таких красивых воробьёв, как у нас, она больше нигде не встречала.
Я чуть со стены не свалился. И заметьте: не я это предложил!
Нет, что ни говори, а все бабы дуры. Нет бы попросить мехов, медов и воска, денег, в конце концов, это понятно. Но птичек?!
Внутренне хохоча, я, типа, неохотно согласился и отправился рассказывать нашим, что недолго стоять граду Киеву с таким неадекватным руководством.
Птичек наловили быстро, а я даже присовокупил к дани своего самого жирного индюка, на радостях.
Ольга сдержала слово и осаду сняла.
Всем городом мы веселились до вечера.
А вечером случилась катастрофа. Тёмное небо вдруг заполонили тысячи птиц с привязанными к их лапкам платочками с тлеющим трутом. Птицы летели к своим родным гнездовьям на крышах домов.
Город вспыхнул весь и сразу. Я стоял у окна, смотрел на пожар и, пользуясь моментом, сочинял поэму.
Успел сочинить: «Вот вспыхнул княжеский дворец – настал нам, видимо, …», когда, с грохотом пробив крышу, на меня свалился мой, скорее всего, запущенный из катапульты, индюк.
Он заметался по горнице, поджигая всё вокруг здоровенным факелом, привязанным к его хвосту и я понял, что пора менять работу.
Ольга:
— Спасательную операцию мы организовали быстро. Принимали всех выбегающих из города жителей и сортировали – девочек налево, мальчиков направо.
Правда, всех спасти нам не удалось. Вся древлянская элита случайно погибла от рук парней Свенельда, когда те решили, на всякий случай, сделать им искусственное дыхание.
Последним из города выбежал тот начальник обороны. Он бежал, забавно петляя как заяц, а за ним гнался индюк, горящий и похожий на птицу Феникс. Зрелище было фееричным.
Парня я потом назначила своим ведущим стилистом, дав ему родовую фамилию Зайцев.
...................
Ольга (задумчиво глядит куда-то вдаль, слегка прищурив красивые глаза):
— Вот так я и отомстила за мужа и заодно - раз и навсегда прекратила сепаратистские движения и все эти разговоры на тему: «Чегой-то баба правит нами, крутыми мужиками?»
Жёстко? Возможно. Путём обмана и лжи? Увы.
Выбор, как видите, у меня был невелик.
Надеюсь, вы не станете меня осуждать и вспомните, хотя бы раз, добрым словом.
Ваша Ольга.
Свенельд:
— Плюс много ко всему сказанному. Вмемориз! И меня, надеюсь, вспомните тоже.
Ваш медвед.