Первые поселения вятичей появились на холмах и долинах живописных берегов Всходни много веков тому назад. В те давние времена невеликая эта речка была вполне судоходной и баркасы, струги, ладьи легко скользили по ней. Здесь проходил оживленный торговый путь до Москвы, Владимира, Суздаля. По Всходне суда шли до волока, который начинался у села Черкизова, и по волоку их перетаскивали на реку Клязьму. В обратном направлении – от Клязьмы до Сходни и Москва-реки – суда спускались, т.е. выходили, сходили. Отсюда и появились варианты названия – Всходня, Сходня. Последний из них закрепился и стал общим названием реки.
Село Куркино за многовековую историю несколько раз меняло своё название: первоначально оно было Константиновское, затем в писцовых книгах и различных документах XVI века появилось название Курицыно на реке Всходне и, наконец, на чертеже земель по речке Сходне за 1692 год можно увидеть привычное для нас название Куркино.
Откуда такая уверенность, что село Константиновское эпохи правления Ивана Калиты (первая половина XIV века) и Куркино сходненской вотчины Воротынских (это уже XVII век) – одно и то же поселение? В нескольких древних документах (а нам достаточно и одной писцовой книги за 1686 год) имеется двойное название нашего села: «Константиновское, Курицыно тож на речке Всходне». Это маленькое словечко «тож» словно мостик соединило старое название с новым; однако и оно оказалось не последним, хотя и очень близким по звучанию.
Справедливо считается, что история Московии началась с великого князя Московского Ивана Даниловича, – собирателя земель русских (по прозвищу Калита – денежный мешок). Великим дипломатом, умным и прозорливым оказался Иван Калита (1288-1341). Сумел не только бдительность жестоких ханов Золотой Орды усыпить, но и князей в соседних русских княжествах умиротворить.
Подарить землю своему ближнему боярину за преданную службу – лучший царский подарок. Земля при этом оставалась в пределах великого Московского княжества и догляд за ней обеспечивался хозяйский. В 1332 году великий князь Иван I (Калита) одарил своего верного боевого сподвижника боярина Родиона Несторовича землей «в области круг реки Всходни на пятнадцати верстах» с центром селом Коробовым (будущее село Тушино). Если взять циркуль и прило-жить его к карте, то легко убедиться, что Родиону Несторовичу досталась, кроме всего прочего, и вся территория нынешнего района Куркино.
Сын Родиона Несторовича – Иван, как и отец, запомнился зело отважным; не зря во время Куликовской битвы (1380г.) был воеводой при Дмитрии Донском, хотя… имел не слишком уважительное прозвище Квашня за рыхлость тела. Прозвища в те времена прилипали к человеку как смола, заменяя ему фамилию. Третий сын отважного воеводы Квашни – Василий Иванович Квашнин – недолго носил отцову фамилию. За крупные свои габариты получил он прозвище «Туша», и в более поздних метриках числился уже как Василий Иванович Тушин.
После смерти отца Ивана Квашни (1390) Василий Тушин унаследовал его обширную сходненскую вотчину. На месте нынешнего села Куркина было в то время небольшое сельцо Константиновское – довольно распространенное название поселений тех временных лет. Село Коробо-во Василий переназвал Тушиным в честь своего новоявленного боярского рода.
Шли годы, одно поколение бояр Тушиных сменялось другим, постепенно отдаляясь от царских палат. Но в конце 70-х – в начале 80-х годов XV века в боярском роду Тушиных появилась необходимость войти в ближний круг великого российского князя Ивана III Васильевича. Стали Тушины искать подходы к царю-батюшке и решили действовать через близкого к царю думного дьяка Федора Васильевича Курицына.
Федор Васильевич Курицын (род. около 1440 г. – умер около 1504 г.) философ, писатель, поэт, был очень влиятельным государственным и политическим деятелем своего времени, фактичес-ки руководил деятельностью внешнеполитического ведомства, пользовался полным доверием и расположением великого князя. Вместе с тем Федор Васильевич Курицын являлся (согласно энциклопедии) «одной из самых интересных и загадочных фигур эпохи возрождения России». «Загадочность» фигуры Курицына заключалась, говоря современным языком, в двойных стандартах моральных принципов думного дьяка. Зная себе цену, Федор Васильевич Курицын за свои услуги брал недешево. Он помог боярам Тушиным войти в ближний круг двора, но Тушиным за это пришлось расстаться со своим сельцом Константиновским на реке Всходне. Желая поскорее утвердить себя в роли собственника, Федор Васильевич, не мешкая, переименовал сельцо в Курицыно. Дьяк Ф.В. Курицын слыл очень богатым человеком…
Но в российской истории дьяк Курицын запомнился не операциями с недвижимостью. В 1485 году он с братом Иваном Волком создал в Москве кружок еретиков, члены которого выступали против монастырей и монашества как института, высказывали идеи о свободе совести и воли человека. Надо ли сомневаться в том, что в лице Патриаршества православной церкви Федор Курицын нажил себе злейшего врага? Отношение царя Ивана III к своему умнейшему дьяку тоже сменилось на противоположное: вместо поддержки начались преследования. Завершилось всё разгромом московского кружка; Ивана Волка (брата дьяка Курицына) в 1504 году сожгли заживо в металлической клетке, Федора Курицына тоже лишили жизни, вероятно, просто удавили, так как официальная формулировка лицемерно гласила, что еретиков наказали «без пролития крови». После 1500 года сведения о Ф.В. Курицыне сошли на нет. А приобретенная ранее опальным дьяком недвижимость на реке Сходне перешла, согласно законам того времени, в царское владение.
Прошло более ста лет. Давно умер царь Иван III, родился, отбушевал и канул в историю Иван IV, известный своей жестокостью, опричниной и победами над Казанским ханством, оборвался род Рюриковичей, отгуляла своё «семибоярщина», в России что ни правитель – самозванец, в общем, кругом невообразимая смута! И как назло – в Московии два года подряд мокрое лето, морозы ударяли в июле-августе, в начале осени на землю ложился снежный покров. Более двух лет свирепствовал жестокий голод, вызванный неурожаем. «Много людей с голоду умерло… много мертвых по путям и дорогам валялось, много сел запустело, много иных в разные грады разбрелось и на чужой стороне помроша». Только на трех главных кладбищах Москвы за два с половиной года было похоронено 127 тысяч человек.
Вспыхнувшие во многих местах голодные бунты переросли в гражданскую войну. В апреле 1605 года умер Борис Годунов, а через два месяца в Москву вступил Лжедмитрий I в сопровождении польских шляхтичей. Поляки укрылись за стенами Кремля, отовсюду, словно поганки лезли Лжедмитрии, под шумок терзали города «бандформирования» казаков. И зрело, набирало силу народное ополчение Минина и Пожарского, которое поганой метлой смахнуло всю нечисть с московской земли.
И все эти годы сельцо Константиновское на реке Всходне прозябало в ожидании лучших вре-мен. Никто из местных жителей и не помнил, что сто лет назад один оборотистый думный дьяк переименовал село в Курицыно, и продолжали называть его по старинке Константиновским. Помнили новое название только купчие документы, да записные вотчинные книги Поместного приказа. Позднее оба названия сельца – новое и старое – зафиксируют писцовые книги 1623 и 1686 годов, откуда и станут они известны будущим исследователям.
Когда российская Смута угомонилась и на древе (читай – вертикали) власти зазеленела ветвь Романовых, жизнь начала оживать. Сельцо Константиновское, Курицыно тож на речке Всходне (вернее, его половину) приобрела в царской казне в 1617 году молодая княгиня Анна Ивановна, невестка князя Ивана Ивановича Одоевского, обвенчавшаяся с княжеским сыном. Свою часть села она вскоре продала свёкру – князю И.И. Одоевскому, за символическую цену. Это было своеобразным приданым знатной невесты.
Пользуясь случаем, надо сказать чуть больше о князе Одоевском. Иван Иванович начал службу при царском дворе во времена Бориса Годунова. Был он в те годы ещё весьма юным отроком. Первое упоминание о нем в исторических хрониках датируется 1608 годом, когда восемнадцатилетний молодцеватый, приятной наружности юноша из знатного рода служил рындой при царе Василии Шуйском, то есть был телохранителем. Два таких молодца во время официальных приемов стояли по обе стороны царского трона с маленькими топориками. Через три года – он уже воевода в Вологде, где его и застали события Смутного времени. Вместе с ополчением Дмитрия Пожарского освобождал Москву от польских захватчиков. Ни думал, ни гадал князь Одоевский, что россияне, спустя четыреста лет, вспомнят эту бузу и будут отмечать изгнание ляхов из Кремлевских палат, как день народного единства – важнейший государственный праздник России ХХI века.
В 1613 году князю Одоевскому выпала честь присутствовать при венчании на царство Михаила Федоровича – первого царя рода Романовых. Вскоре князя назначили воеводой в Псков, а в 1622 году царь пожаловал его в бояре, что дало Одоевскому право посещать царский двор не только по приглашению, а и по собственному желанию. Последняя должность князя Одоевско-го – воевода в Новгороде (1626), которую он исполнял до смертного своего часа (1628). И спрашивается – зачем ему было нужно это сельцо Курицыно на речке Всходне? В нем всего-то проживало 22 крестьянских души в тринадцати дворах, да было два (почти пустынных) людских двора, и ещё по собственному дому у каждого барина, где они, как правило, не жили. И всё-таки, спроси любого из нас, и мы ответим, не задумываясь: «Нет, всё-таки приятно иметь домик в деревне!»
История любой земли или поселения – это история людей, живших на этой земле, совокупность событий, произошедших задолго до нас, и оставивших след в воспоминаниях последу-ющих поколений. Согласно архивным сведениям, вторую половину села Константиновского (Курицына тож) в 1622 году купил Тимофей Боборыкин у некоего Плакиды Мякинина. Кто такой Плакида Мякинин, откуда он взялся? Когда и каким образом приобрел он земли из царской вотчины, коли не был ни боярином, ни князем, ни воеводой, ни думным дьяком? И почему так скоро продал такое престижное приобретение? А может ему предложили столько денег, что невозможно было не соблазниться продажей? Молчат архивы, не сохранила история сведений об этом, очевидно, малозначимом человеке. Во времена великой Смуты делопроизводство Московии большие огрехи допускало…
Зато сведений о Боборыкине Тимофее Степановиче (в оригинале – Стефановиче) оказалось немало. Родился и вырос он за Камнем, так тогда Урал называли. Родной дядя Тимофея – Федор Боборыкин – был томским воеводой. Во времена Смуты, когда центральная власть ослабла, дошли сибирские воеводы до беспредела: грабили, обижали не только местные улусы, похищая татарских женок, но притесняя и своих же служивых казаков. Дело до бунтов и драк доходило. Когда племянник Тимофей в мужика вымахал, дядя его на службу под своё крыло определил, отправил в 1619 году командовать Кузнецким острогом. Местные татары, кыргызы и казачество быстро молодого воеводу раскусили: «до соболя охоч и к лести не равнодушен».
Тимофей Боборыкин шел к богатству напролом – кузнецкая тайга была его кладовой. Никого не щадил племянник томского воеводы. Острожных арестантов держал в черном теле, выдавая каждому по ведру воды и снопу необмолоченного овса на неделю. Не раз кыргызы снаряжали послов к царю с явочными на воеводу, державшего заложниками их жен и детей. Все челобит-ные о Тимошкиных зверствах увязали в тысячеверстном сибирском бездорожье. Летом 1622 года в местных краях грянула долгожданная весть: боборыкинское воеводство кончается. Страх обуял ненасытного воеводу – знал, что рыльце у него крепко в пушку, однако обошлось. Перед отъездом Тимофей Боборыкин открыл сундуки кованые, доверху набитые соболями, и на смену смертному страху пришла мысль чудовищная: «Москву могу купить... вкупе с Разбойным приказом».
Осенью того же года купил Тимофей Стефанович Боборыкин половину сельца на речке Всходне… С владельцем другой половины, князем Одоевским, кузнецкий воевода никогда не встречался, да и владел-то он крохотным поместьем не слишком долго: в 1641 году бывший сибирский воевода продал свою долю боярину князю Воротынскому, который двумя годами раньше приобрел и первую часть села Курицына у осиротевшего рода Одоевских. Единственный сын князя Ивана Ивановича Одоевского не надолго пережил отца, а Анна Ивановна, когда-то любимая невестка князя, скончалась 1 июня 1637 года и была похоронена в Москве при Данилов-ском монастыре.
Деревне Юрово, расположенной севернее села Куркина на холме, обращенном к долине реки Сходни, повезло больше: эта деревня никогда не меняла своего названия, и первое упомина-ние о ней появилось в писцовой книге 1584 года (формально почти на 100 лет раньше, чем название Куркино). Деревня входила тогда в состав Черкизовской вотчины царевича Ивана Ивановича. В той же писцовой книге есть упоминание и о деревне Машкино, а точнее так: «пустошь, что было сельцо Машкино». Грустью веет от этих слов. Что же могло произойти на этой земле, чтобы люди бросили её, чтобы обжитая ими земля превратилась в пустошь?
Настоящим бедствием того времени была чума. «Черная смерть» убивала заболевших буквально через несколько часов после заражения, люди не успевали хоронить умерших, а порой просто некому было рыть могилы. Жалкие крестьянские избы сжигались вместе с мертвыми обитателям. Машкино страдало от этих эпидемий больше других окрестных сел и деревень…
Спустя десятилетия на этой пустоши вновь поднималось поселение, но на протяжении всей своей истории деревня Машкино всегда была малочисленнее своих соседей, беднее и слабее, словно невидимая хворь точила её изнутри. И с лица земли она исчезла первой – в середине переломных 80-х годов XX столетия. Бесстрастному времени не чужда символика – большая часть деревни (за Машкинским шоссе) превратилась в кладбище. Но другая часть бывшей деревни Машкино стала прекрасным парком на территории современного района Куркино, где будет установлен памятник ополченцам 1812 года – крепостным крестьянам Машкина и Юрова.
Вернемся назад вглубь веков. Итак, мы уже знаем, что в 1641 году воевода, боярин и князь Алексей Иванович Воротынский, оказавшийся в родстве с царем Михаилом Романовым благодаря женитьбе на Марии Стрешневой (сестре царицы), стал единоличным владельцем села Курицыно. Было в ту пору Алексею Воротынскому 31 год, казалось бы – вся жизнь впереди. Но в 1642 году послал царь своего воеводу в Тулу отражать нападение крымцев. Всё огромное пространство от Крыма до Тулы и Рязани представляло тогда собой дикую степь. Оно так и называлось «Дикое Поле», куда регулярно делали набеги степняки, татары, крымцы. После потери Азова крымцы особенно сильно лютовали на окраинах Московского царства. Сорокатысячная орда совершила очередной набег на русские города. В битве с ними и сложил свою голову мо-лодой воевода.
После смерти боярина в 1642 году село Курицыно перешло во владение его двенадцатилетнего сына — князя Ивана Алексеевича Воротынского (1630 – 1679), который приходился двоюродным братом царевичу Алексею Михайловичу. Царевич через три года стал царем (1645), и подросший князь Иван Воротынский сопровождал его во многих походах. В 1664 году Иван Алексеевич Воротынский был пожалован в бояре, а в 1667 году был вторым членом суда над патриархом Никоном.
Именно при Иване Алексеевиче Воротынском село Курицыно стали называть Куркино. Князь знал историю думного дьяка Курицына, и про московский кружок еретиков 1485 года знал, и о расправе над еретиками был наслышан. Не по чину было ему, родственнику царя, блюсти па-мять опального крамольника и взяточника. Но хватило ума и скромности не переименовывать село в, скажем, Княжеско-Воротынское, а удовлетвориться нейтрально-историческим Куркино.
В 1672—1678 годах на средства И. А. Воротынского в Куркине была построена каменная од-нопрестольная церковь во имя Владимирской иконы Божией Матери. Название своё церковь в Куркине получила в память о другой церкви Воротынских, которая была возведена в Китай-городе на улице Никольской много раньше и, к сожалению, не сохранившаяся. На чертеже того времени рядом с каменной церковью в Куркине показана обширная усадьба с трёхэтажным домом боярина, людскими служебными постройками вдоль изгороди. Перепись 1678 г. отразила картину богатой боярской усадьбы со значительным штатом холопов. В Куркине было 22 двора конюхов, псарей, сокольников, истопников и 14 крестьянских дворов, в которых жили 48 человек.
Долина реки Сходни, окружённая крутыми лесистыми склонами, была чрезвычайно живописна. На противоположной стороне, на высокой горе располагалось старинное село Соколово-Мещерское, проехать к которому можно было только через Куркино. Вся территория, прилегающая к Сходне, была покрыта густыми лесами, леса были богаты зверем, а реки рыбой. Именно здесь: «уток и цапель царь Алексей Михайлович бил соколами».
Справедливости ради требуется сказать, что царь Алексей Михайлович любил охотиться и в окрестностях подмосковного села Измайлова, и в Сокольниках, где проводил, бывало, все лето. Соколиная охота оставалась главной забавой царя всю жизнь, ради неё он содержал более трехсот смотрителей за соколами, не считая дрессировщиков диких птиц. Боярин Воротынский Иван Алексеевич вместе с братьями Ионой и Борисом Леонтьевыми (владельцами соседнего села Соколово-Мещерское) не раз приглашал царя поохотиться на сходненских угодьях.
В 1676 году царь Алексей Михайлович скончался. В конце своей жизни, тучный и тяжелый на подъем, он отошел от охотничьих забав, но собственноручно написал книгу-устав «Урядник сокольничьего пути». Спустя три года после кончины царя ушел в мир иной и князь Воротынский (1679); с ним угас этот княжеский род. Дети Ивана Алексеевича Воротынского умерли раньше отца: сын Михаил в 1677 году, дочери — Стефанида и Параскева в 1661 и в 1679 году. Лишь младшая дочь Анастасия вышла замуж за князя Голицына. В трехэтажном барском доме в селе Куркино одиноко доживала свой век Наталья Федоровна Воротынская, урожденная Куракина.
Вдова незадолго до смерти (1691) передала село Куркино с Владимирской церковью в Московский архиерейский Дом. Патриарх Адриан в благодарность прислал Наталье Федоровне образок Владимирской Пречистой Богородицы, оклад и венец. Умирая, Наталья Федоровна просила похоронить себя с подаренным ей святым образком Богородицы. Но недолго усадьба в Куркино принадлежала Патриарху.
Заканчивался XVII век от рождества Христова. На Россию надвигалась эпоха Петра I со всеми реформами, новшествами, переменами. Патриаршество в России уже при царе Алексее Михайловиче чувствовало себя если не главной силой государства, то уж, безусловно, равной ему. Соборы, храмы, церкви, монастыри владели огромными землями, на которых проживало множество крестьян. Ни каких налогов церковная власть в государственную казну не платила. Всё это стало угрожать мощи и жизнеспособности российской империи. Петр начал решительную борьбу с всесилием церкви.
Патриарх Адриан был 10-м, последним патриархом России. После его смерти в 1700 году молодой царь Петр не допустил избрания нового Предстоятеля. Во главе Русской Церкви встал государственный орган – Святейший Синод. Все патриаршие имения были переданы в Синодальное ведомство, другими словами – в царскую собственность. Патриарший приказ был уничтожен, а управлять землями стала Коллегия экономики. Село Куркино снова (уже в который раз!) потеряло владельца и стало государственной вотчиной. Для Куркина наступили не лучшие времена.
По-другому складывалась судьба соседних деревень Юрово и Машкино. В первой половине XVII века при царе Михаиле Федоровиче немало земель из царской вотчины было роздано ближайшему окружению царя или продано боярам и разным знатным людям. Новое упоминание деревни Юрово встречается в 1646 году в составе вотчины Андрея Львовича Плещеева. Центром имения боярина Плещеева было старинное сельцо Караваево на реке Всходне. Было в том сельце 13 крестьянских дворов – по тем временам не так уж и мало. В деревне Юрово, например, числилось тогда всего-то 4 крестьянских двора, да ещё несколько изб, где проживали дворовые люди – всякого рода обслуга.
В Разрядной книге того времени сказано, что боярин Плещеев служил вторым воеводой в г. Карпове, при нём ставили город, делали городовые, острожные и земляные крепости. Позднее он воеводил на Яблоневом, в Курске, всегда оставаясь как бы на вторых ролях, что, тем не менее, не мешало ему быть своим человеком на государевом дворе. В молодые годы царский стольник Андрей Львович Плещеев женился на Аграфене Ивановне Пушкиной (1626), дочери объезжего московской головы, и тем самым отметился в генеалогическом роду Пушкиных, который через два столетия подарит миру великого поэта Александра Сергеевича.
Роду Плещеевых в XV – XVI веках принадлежало много сел и деревень, но белую полосу жизни сменила черная, и бояре Плещеевы начали продавать то, чем владели веками. Разорение заставило и Андрея Львовича Плещеева продать часть своих имений. Во второй половине XVII века сельцо Караваево с деревнями Юрово и Машкино перешло в собственность уже известного нам боярина Ивана Алексеевича Воротынского, владельца соседнего села Куркина. После смерти Воротынского в 1679 году Юрово и Машкино достались Анастасии Ивановне, младшей дочери, вышедшей замуж за князя Петра Голицына.
Машкино к концу XVII века было деревенькой совсем небольшой: стояло в ней семь крестьянских дворов и ещё четыре двора опустевших. В одном хозяина забрали в рекруты на двадцать пять лет, а в трёх других домочадцы, совсем уж обнищавшие, переселились к родственникам, тоже еле-еле сводившим концы с концами. Но известно, что это богатым жить вместе тесно и несподручно, а бедным – в самый раз…