Великим Постом я снова на службе. Стоим плотно, тесно, но дружно, без раздражений и оговорок. Помогаем друг другу подниматься – коленопреклоненные молитвы следуют одна за другой, а среди прихожан есть старушки, которым за восемьдесят. Одна бабушка перед службой похвалилась, что ей скоро девяносто, а вот даёт Господь силы прийти на службу. Назвала меня «деточкой» и пожелала много добрых лет. И так меня тронули её «деточка» и «добрых лет»! Вдруг подумалось – как часто мы желаем один другому обратного, того, что делает наши годочки суетными и совсем, совсем не добрыми: больше денег, карьерного роста… Бедные мы. Бедные. У каждого – свой крест. Часто очень тяжёлый. А мы своими пожеланиями – бах! – вот тебе ещё к твоему кресту, неси!
Спасибо вам, бабушка, спасибо, родненькая, вразумили. Храни вас Господь!
Каждый раз потрясаюсь и восхищаюсь тем, что ни одна старушка не хочет пропустить встать перед Господом на колени, хотя настоятель в самом начале Великого Поста благословил прихожан недужных и преклонного возраста не только молиться без земных поклонов, но присаживаться на скамьи, если трудно стоять. Присаживаются, да. Но не во время службы.
Слушаем Ветхий Завет. Закрыла глаза. Не хочу ничего пропустить. Но нет, не получается. Сбоку кто-то плотно, прямо даже основательно прижался. Открываю глаза. Рядом – ребёнок. Маленький росточком и годками – трёх точно не исполнилось. Прислонился ко мне, как если бы к деревцу в лесу или к стульчику на детской площадке. Устроился надёжно, удобненько. И вдруг я вижу – малыш, не отрываясь, смотрит на святую Матрону (мы стоим в притворе чётко напротив её иконы). Продолжается чтение... И тут я понимаю – мальчишечка не просто так смотрит на икону Матронушки, нееет! Она, матушка наша, управляет, чтобы мы слушали библейские строки в тишине. Происходит дивное таинство, в котором я – случайная помощница.
Мне едва ли когда-нибудь придётся узнать, что видел и слышал малыш, но святая, несомненно, была с ним рядом, близко. Может, просто держала его за руку, может, гладила по макушечке, а может, что-то шептала на ушко. Разве мы всё можем видеть или понимать?
Когда-то, читая "Великое в малом" Сергея Александровича Нилуса, я долго раздумывала об истории, касающейся поездки матери совсем ещё маленького тогда Коли Мотовилова (ставшего потом верным "Серафимовым служкой") к батюшке Серафиму Саровскому. А особенно – о том, как славный батюшка объяснил поведение малыша волнующейся Марье Александровне, которая изо всех сил пыталась успокоить сыночка, разыгравшегося в келье батюшки: "С малюткой Ангел Божий играет, матушка! Как можно ребенка останавливать в его беспечных играх! Играй, играй, деточка! Христос с тобой!"
Распахнутые глаза ребёнка – так дети обычно смотрят на то, что их очень удивляет – и при этом его полный покой напомнили мне меня маленькую, когда я слушала дедовы сказки, пообещав не перебивать до конца и только потом задавать вопросы и делиться впечатлениями. Так дед учил меня внимательному слушанию. То же я видела теперь.
Ребёнок стоял тихонечко, и я снова закрыла глаза.
Как только чтение закончилось, малыш громко (вздрогнула не только я) и с восторгом, словно держал в руках новую игрушку, закричал: «Бабуськаааа!!!» – и побежал из притвора.
Я, улыбаясь, проводила его взглядом, а потом снова посмотрела на Матронушку. Спасибо тебе, наша помощница милая, славная! Невидящими глазками ты видишь больше нас, зрячих. И снова, снова помогаешь нам. Вот и сегодня, благодаря тебе, малыш никому не помешал.
Я поклонилась святой.
А вечером вдруг пришло мне в голову… Мы никогда не знаем заранее Божьего промысла о нас. И может, оказаться для малыша опорным столбиком стало для меня главным на этой службе. Может, быть малым в чём-то очень большом – вообще самое главное.