Вот беда-то! Сгорел холодильник в деревне на даче. А как летом без него? Вот именно — труба! До закрытия дачного сезона еще месяца два. В городе нет проблем: и купить можно, и свой старенький есть, а как доставить в деревню? Дороже холодильника доставка обойдется. Сидим на кухне у окна за большим обеденным столом и, как говорит моя свекровь, горюем.
— А ведь были времена, — ударилась я в воспоминания, обращаясь к дочери, — не в каждой семье были холодильники. Они доступны стали только в начале семидесятых годов, и ничего, жили ведь, — рассказываю я, но скорее утешаю себя.
— Мне было десять лет, когда родители купили свой первый холодильник, этакий белый красавец. Он назывался очень красиво, кажется «Бирюса».
— Мама, а как же вы обходились летом без него, не представляю?
— Если честно, то я не помню, обходились как-то, — смеюсь я, — надо у бабушки спросить. Только помню, как покупали дрожжи, ломали этот килограммовый кусок на небольшие части и подсушивали, а потом эти кусочки еще растирали в ладонях до образования крошек, досушивали и — в банку, они потом могли храниться не один месяц.
Тут с улицы заходит наша бабуля и включается в разговор:
— У нас в деревне тетка Матрена жила, она как-то насушила дрожжей, расстелила на чистой тряпице и оставила их в горнице на столе. Пришла вечером с поля, а дрожжей нет, — рассмеялась она. — А у тетки Матрены сын не совсем нормальный был. Она ему и говорит: "Сынок, ты дрожжи тут не видел?"
А бабуля у нас тоже артистка еще та! Изображая сынка, делает задумчивое лицо, смотрит в одну точку и меланхолично, делая паузу после каждого слова, произносит:
— Никаких ... дрожжей... я ... не видел, были крошки — я их съел.
Мы хоть и слышали эту историю не один раз весело смеемся.
— А еду готовили на керогазах, — продолжаю я, — правда, я эти керогазы смутно помню. А газовые плиты тоже стали доступны только когда я в шестом классе училась. Сначала были настольные с двумя горелками. А газовый баллон был маленький, как пузатый бидон, килограммов на пять, наверное. Газ быстро заканчивался, и мы с подругой ходили менять его на рынок колхозный. Придем, займем очередь, и сидим по полдня на этих баллонах, ждем, когда привезут заправленные. Но так недолго было, потом появились вот такие, как здесь у нас в деревне, — показываю я рукой на газовую плиту.
— И еще помню, что электричество у бабушки в деревне только в середине шестидесятых появилось, по вечерам зажигали керосиновую лампу. Ее ставили на стол в середине горницы, а в углах комнаты мелькали загадочные тени. Я тогда маленькой была, но до сих пор помню, и не люблю запах керосина, надышалась, видно, тогда в детстве.
— Ой, мамочка, какая ты у меня, оказывается, древняя! Может, ты еще и Ленина видела? — дочь посмотрела на меня лукаво и рассмеялась.
Я изображаю ужас на лице и пищу тоненьким жалобным голоском:
— Нет, нет! Я не древняя! И Ленина я не видела!
Вот до чего договорились, и всего-то завели невинный разговор про холодильник!