Новогодний рейс
"Российский самолёт разбился вчера вылетев из Египте. 224 пассажира возвращались из отпуска, проведённого у моря. Все погибли в авиационной катастрофе на Синае", - сообщили новость о случившейся трагедии. Это произошло 31 октября 2015 года. А ночью люди в России праздновали не наш и малопонятный для нас праздник, называемый Хэллоуином. В некоторых ночных клубах и других увеселительных заведениях буйно отмечали этот праздник. Все остались живы. Так и хочется сказать: - Люди отдыхайте в России, у себя на родине!
В последнее время, после "перестройки", часто происходят аварийные случаи с самолётами, погибают люди. Об этом много пишут в СМИ, подробно рассказывают и показывают по телевидению. А раньше тоже были аварии, но о них умалчивали. И казалось, что в советской авиации всё было нормально. Сейчас, всякий раз, когда разбивается самолёт, я вспоминаю неприятную ситуацию, в которую я однажды попала в один из новогодних рейсов.
После переезда с Северного Кавказа в Кузбасс я на зимнюю сессию, которая проходила в университете, в Нальчике, летела на самолёте из Новосибирска до Минеральных Вод. А далее ехала автобусом до Нальчика. Во время перелёта самолет делал три взлёта и три посадки. Сначала из Новосибирска летел он в Омск на заправку, затем посадка была в Актюбинске. Здесь шла тоже его заправка горючим, а потом летел уже в аэропорт «Минеральные Воды». Получалось так, чтобы явиться в университет к началу сессии без опоздания, я летела самолётом из аэропорта Новосибирска 31 декабря. Новый год встречала в полёте.
Это был конец 1976 года. В Омске было первое приземление и прошла заправка самолёта, затем мы полетели в Актюбинск и приземлились после 23 часов 31 декабря. Все пассажиры и лётный экипаж вышли из самолета, направились в аэропорт. Обычно мы ждали там посадку минут 45, а здесь я еще не успела в буфете выпить чашку кофе, как объявили посадку пассажиров на наш самолет. Прошло всего-то минут 25. По лётному полю прошли все пассажиры пешком к самолёту. Началась посадка. Я стояла у трапа, пропускала всех вперёд, не поднималась в салон самолёта, чтобы дольше побыть на воздухе, так как в самолете какой-то воздух уж очень сухой.
В это время шла заправка самолета. Машина с горючим отъехала, и у самолета остались два механика, которые закручивали какие-то винтики у бензобака. Это в моём понимании «винтики». Я стояла рядом и наблюдала за ними. Мне не понравилось то, что у них была очень грязная, замасленная одежда. Таких грязных механиков как в Актюбинске, я ещё не видела на других аэродромах. «Какая одежда у механиков – такое и обслуживание», – подумала я. Один механик отошёл от самолета и поторапливал другого: «Бросай всё, идём скорее! Уже сейчас будет двенадцать часов, там все заждались уже нас. Идём, идём быстрее!»
Это он имел в виду 12 часов ночи, все работники аэропорта будут встречать Новый год. А другой механик закручивал что-то у топливного бака, где-то у хвоста самолета. Покрутил, покрутил и откатил тележку с лестницей, на которой он стоял во время заправки. Оба ушли в сторону аэропорта, поторапливаясь.
Стюардесса позвала меня, и я зашла в салон самолета. Моё место в салоне в передней части самолета, в пятом ряду справа, крайнее у прохода. Бортпроводница дала команду: «Пристегнуть ремни!» Все пассажиры выполнили команду, и самолет начал набирать высоту. И сразу же, минуты через две вышла стюардесса и опять объявила: «Пристегните ремни! Мы возвращаемся. В Минеральных Водах туман. Не принимают».
Мы ещё ремни-то и отстегнуть не успели, чтобы снова их пристёгивать. Она зашла за дверь, что отделяла салон от кабины пилота, сразу же свет погас. Самолёт пошёл на снижение и уже пора бы ему приземлиться, так как высота, на какую он поднялся, была незначительная. Но самолет все летел и летел, впечатление было такое, что летел он по кругу. В салоне было темно и тихо, некоторые пассажиры даже задремали. Время шло к часу ночи Нового, 1977, года.
- Что-то свет потушили? – сказал впереди меня сидевший мужчина.
- Да сейчас же автопилот включают. Летчики спят, а автопилот ведёт самолет, - ответил ему мужчина, который сидел рядом.
Прошло ещё несколько минут. В салонах воцарилась полная тишина. Мы сидели в первом салоне, а есть ещё средний и ещё тот, что находится в хвостовой части самолёта.
- Что-то мотора с правой стороны не слышно совсем, - сказал впереди сидящий мужчина.
- Так у них один мотор работает, другой отдыхает, чередуются, - ответил тот, что сидел с ним рядом.
Оба пассажира сидели впереди меня, и я слышала их тихий разговор. Я выглянула в окно. За окнами была ночь первого января 1977 года, темно, ничего не видно. Самолёт нарезал круги очень долго. Такое впечатление, что он летел невысоко, так как уши не закладывало от давления, от этого я страдала всегда во время полёта на самолёте при взлёте и посадке. Это от того, что слабый вестибулярный аппарат у меня.
В салонах люди проснулись, но никакого беспокойства не проявляли. Часа через два или больше вошла стюардесса в салон, не включая свет, сказала: «Пристегните ремни, приземляемся!» Она тут же скрылась за дверью. Мы давно уже сидели, пристёгнутые ремнями. Но после этой команды самолёт летал ещё минут 20. Потом все почувствовали момент приземления. Впечатление было такое, как будто самолет скакал по кочкам и остановился резко. Не было плавного приземления, какое бывает обычно. Все сидели и ждали команды на выход, но трап долго не подавали. Наконец вышла стюардесса в салон и сказала: «Всем взять свои вещи и идти к автобусу!»
Сначала вышла команда пилотов и две стюардессы, а затем – пассажиры. Я вышла последней. Когда вышла из дверей салона и ступила ногой на трап, увидела вдали много пожарных машин, которые уезжали от аэропорта в сторону города. А за ними мчался целый ряд машин скорой помощи. Одна пожарная машина стояла у самолета, и у кабины стоял шофер. Проходя мимо, я его спросила:
- Что это такое?
- Скажите своему пилоту спасибо за то, что вы живы, остались, - и он показал рукой на правое крыло самолета. Прямо там, рядом с окном, в которое я смотрела, где сидели те двое рассуждавших мужчин, все было черным-черно. Всё крыло было чёрное.
- Если бы малейшая искра попала на самолёт, разлетелись бы все в воздухе, и следов не нашли бы, так как был полный бак горючего, - заметил шофёр.
У меня сразу перед глазами возникли те два механика, спешившие к праздничному столу. Где-то и что-то механик, по всей вероятности, не докрутил, и горючее начало вытекать. Вот ведь как он торопился к Новогоднему столу! Никакой ответственности у человека! А ведь в самолёте летело 105 пассажиров и лётный экипаж. Много времени летал самолёт по кругу над Актюбинском, лётчик на малой высоте делал круги, пока всё горючее не израсходовал. Приземлились благополучно, потому что пилот сделал жёсткую посадку, при которой не возникает искр от трения шин об асфальт аэродрома.
Нас повезли на автобусе в гостиницу Актюбинска. В автобус на аэродроме я зашла последняя, а выходила из него первая, поэтому первая зашла в здание гостиницы и подошла к администратору. Та говорила в это время по телефону кому-то: - Да вот смертников принимаю с самолета,- и положила трубку, увидев меня.
После того, как всех пассажиров разместили по 4 человека в номер, уже было два часа ночи. Мы стояли первые у стойки администратора и поселились в номер первыми. Натянув одеяло до подбородка, я впервые осмыслила всю ситуацию, в которой мы оказались. И волос на голове как-то сам по себе зашевелился, встал дыбом – добавилось седины. Самолет был ТУ – 104. Вспомнила, как он летел и дребезжал, да еще эта авария.
Утром нас разбудили и увезли из гостиницы в аэропорт «Актюбинск». Посадку произвели уже на другой самолет, совершенно новый, ТУ – 154. Экипаж самолёта тоже был новый. Стюардесса пригласила нас на посадку и сказала, что теперь долетим без приключений. Завтраком покормили всех пассажиров во время полёта. Приземление нового самолёта было благополучным. Но выйдя из салона, все увидели удручающую картину. В конце аэродрома видны были остатки хвоста другого самолёта, врезавшегося носом в водонапорную башню, которая находилась рядом с аэропортом «Минеральные Воды».
А через день после моего прилета в Минеральные Воды сообщили по радио, в новостях, что над Парижем разбился самолет. В воздухе открылся люк багажного отделения. Он был неплотно закрыт. Погибло более 350 человек. И на борту был какой-то король африканской республики – имя забыла.
Приехала в Нальчик на автобусе. На время сессии я снимала квартиру в одной семье. Все были верующие. Я рассказала про случившуюся аварию.
- Кто-то летел с Богом в сердце, - сказала верующая бабушка, - Бог спас кого-то, а всем повезло. И я подумала про себя. Мой покровитель Николай Угодник. А он помогает путешествующим людям. Мне помог, а все спаслись. Спасибо пилоту того ночного новогоднего рейса.