В Любви – Души величие
И в Благе Её сострадание
Совестью Духа отличие
Света Его выдыхание
Лишь время от времени рождаются люди, в высшем понимании этого слова, человеко-духи, образцы того, каким человек должен быть, но не стал…
Его огромное сердце, переполненное любовью и состраданием, вмещало и прощало даже собственное предательство любимой. Ибо оно было неизмеримо больше чем сама возможность любить и ненавидеть.
В этом было его истинное великодушие. И проявлялось оно способностью ПОЗВОЛЕНИЯ любимому человеку выбирать объект любви и источник страсти по своему неуёмному и неопределившемуся желанию, не препятствуя, а поддерживая ветер свободной воли, даже тогда, когда его ураганное действие сметало всё ценное на своём пути.
Да, оно был воистину великодушным, с радужным свечением и магнетическим притяжением.
Но его великодушие не было неуязвимым. Сочная мякоть духовного сердца почти всё время мироточила от стрел холодного расчёта с металлическим привкусом эгоизма и ржавеющих острий безучастия.
Нет, он не был застывшим образом иконостаса. Посему весьма ощутимыми были раны души, рубцевавшиеся, словно атлантическая плоть, разрываемая вновь и вновь ненасытной и хищной природой алчности.
Но, как не парадоксально, светотень души не отбрасывала и малейшей тени уязвленного самолюбия.
Твердыня духа была опорой его нерушимого могущества, не взирающего ни на постоянную боль, ни на непроницаемые, стеклянные глаза многих и многих странников, утерявших свою суть и бродивших, будто в полузабытье, силясь всё же вспомнить, что–то очень главное и значимое…
Он всё же НИКОГДА не терял надежду открыть ПРАВДУ ЖИЗНИ всем, у кого ещё теплится луч безусловной любви Творца.
И в этом было его ВЕЛИКОДУШИЕ, ибо неизмеримо ВЕЛИК ОБРАЗ ДУШИ ЕДИНОГО.
Его ВЕЛИКОДУШИЕ – Великой Души Единение со всем Сущим.
Это было так естественно для него и ЗАМЕЧАТЕЛЬНО – замечать новую любовь, зажигаемую свечами пробуждения.
Он радовался подобно ребёнку, искренне и с воодушевлением, когда свет очередной души вдруг пробивался сквозь кажущийся непроницаемым, панцирь эго.
Это добавляло ему новых сил и вдохновляло на новые свершения.
В этом была его великая жертва, принесённая на алтарь собственного «Я», ибо платой было духовное одиночество.
В отличие от обыкновенно человеческого, в нём не было и тени эгоизма и оно не жаждало ничего для себя.
Его одиночество было молчаливо-понимающим и грустно-принимающим. И выдавало его лишь тень глубокой печали в бездонных как океан глазах от невозможности помочь всем, каждому существу света, спустившемуся в подземелья души и забывшему путь назад.
Однако в его одиночестве была заключена и вся парадоксальность этого мира, так как большего ощущения единства со всем сущим вряд ли можно было найти.
Это ЕДИНСТВО было его особой способностью видеть и нащупывать в каждом человеке нить единой энергии Любви, даже если вся внешняя активность свидетельствовала об обратном.
Истинное великодушие, разрастающееся в нём с каждым днём прекрасным цветком любви, словно многомерное зеркало раскрывало перед его взором большую часть возможного развития будущих событий.
А это наделяло его божественной возможностью опосредованно влиять на грядущее, благодаря направленной энергии Воли, оплодотворённой Любовью в действии.
Лепестки его дивного цветка души магическим, почти мистическим образом трансформировали прощение в благословение, принятие – в глубинную и осознанную любовь.
Так качества-лепестки безусловной любви разрастались цветком жизненности в масштабе Вселенной через созвучие и сонастроенность с другими душами, проснувшимися или ждущими своего пробуждения.
И в этом грандиозном взаимодействии была сокрыта главная мистерия любви – объединяющая и всеохватывающая, многогранная и исцеляющая.
И у неё не было конца, но лишь вечное продолжение…
16.03. 2012
Использование данного материала разрешается с обязательной индексируемой гиперссылкой на автора и сайт: www.kolesha.ru