Тёма против наркотиков

Артем Ферье
Так совпало, что у детей иссякли весенние каникулы, а я как раз прикатился из командировки.
Так совпало, что я заехал в нашу корпоративную школу, где состою сопреседседателем попечительского совета («отцом-основателем», если быть точнее), по кое-каким организационным вопросам, а стайка старшеклассников попалась на курении марихуаны в туалете в учебное время. Что, конечно, противоречит правилам, поскольку всякое курение в здании школы допускается только в специальных помещениях, оборудованных вытяжкой, а употребление наркотиков не приветствуется вовсе (особенно, в таком нескрываемом виде, что о нём тотчас становится известно).

Поговорив с педсоставом, мы пришли к согласию о том, что в юности и сами, конечно, не дураки были дёрнуть косячок, но соблюдали куда бОльшую деликатность. Запаривались либо вне школы, либо, скажем,  в химической лаборантской на последнем уроке (чтобы далее не шокировать окружающих зрачками такого размера, при котором физически совпадают оба значения английского слова pupil). Но пыхать шмаль в сортире – это не только антиэстетично, но и просто моветон. В конце концов, можно допустить, что далеко не все визитёры данного заведения мечтают приобщиться к сладости дурмана сенсимильи.

Поговорив с означенной группой злостных нарушителей, мы пришли к согласию о том, что на сей раз школа не станет уведомлять родителей, но ещё один такой косяк (the pun might be intended) – и родителей уведомят похоронкой. Ибо – нефиг превращать солидную школу в какой-то, прости господи, журфак МГУ.

При этом, педсостав воспользовался случаем, чтоб уломать меня прочесть нечто вроде лекции о вреде наркотиков. «Нет-нет, мы понимаем, что трава – это ерунда, как ерунда и то, будто трава – первый шаг к героину, но…»
Но тут я неожиданно согласился: «Нет, если мозги настолько плохи, что позволяют пыхать в сортире в учебное время, – трава действительно может быть первым шагом к героину.  И такие мозги, наверное, заслуживают того, чтобы немножко поездить по ним танковыми гусеницами моего охрененного авторитета».

Проповедовать я пришёл в оранжевой футболке с большим семидольным листиком на груди. Насколько сведущ, оранжевый цвет привлекает внимание, зелёный - удачно с ним сочетается, а рисунок растительной тематики - как-то оживляет всю композицию.

Поздоровавшись с аудиторией, я задал риторический вопрос:
«Надеюсь, уже имея некоторое знакомство со мной, вы не настолько плохого мнения обо мне, чтобы предполагать, будто я тут буду блеять на манер Мистера Маки из Саут-Парка, типа, “drugs are ba-aad, m-kay? Marijuana is ba-aaad, m-kay?”
Нет, конечно, я мог бы рассказать много забавных анекдотов про то, какие бывают приходы и какие бывают измены даже от простой чуечки. Помню, как-то мои дачные приятели по обкурке играли в индейцев и миссионера. Нет, не трахались в миссионерке, я вообще не знаю, как это возможно между парнями… и готов признать недостаток компетентности на данном поприще. Но они по-любому не такие извращенцы были. Они просто играли и чуть не спалили одного воспитанника духовной семинарии. Причём, что характерно, огонь уже поплавил ему кроссовки, но он по-прежнему очень веселился, когда я отвязывал его от столба. Нет, я-то не был укуренный. Тогда. И, кажется, вовремя пришёл. Сколько лет было? Да вашего где-то возраста. Пятнадцать-шестнадцать, такого порядка.
В общем, я не думаю, что они бы его на самом деле аутодафировали… в смысле, до конца, но  кроссовки поплавили, тем не менее. Короче, трава – это бывает прикольно, но следует иметь в виду: психотропные вещества – на то и психотропные, что малешко двигают башню и провоцируют на порой не вполне адекватное, скажем так, поведение. Про кислоту уж молчу. Там – очень реалистичные глюки бывают. Любопытные, конечно, но – лучше всегда иметь рядом кого-то в трезвом, незамутнённом сознании. Кто бы объяснил, что на самом деле ты не дракон и не умеешь летать. Вернее, больше пятнадцати этажей не пролетишь, и те все – строго вниз. Мера предосторожности, скажем так.

С другой стороны, самое, пожалуй, неадекватное поведение – вызывает пойло под названием «водка». Хотя никакая это не водка, в историческом значении, а просто спирт-ректификат, разбодяженный водой. Она продаётся совершенно свободно, и забудем эти сказочки про «несовершеннолетним не отпускается», ибо у каждого лабаза трутся колдырики, которые за двадцатку кому угодно и что угодно купят, и это – «топливо агрессии» в чистом виде. Даже очень мирных людей – так и тянет на бычку после пары стаканов беленькой. Особенно, если без закуси. Поэтому, если б выбор был между травой и водкой, - я бы рекомендовал однозначно траву. Но – без фанатизма, не до красных глаз.

Впрочем, понятное дело, что большинство из вас попробуют, или уже попробовали, и водку, и травку, и, возможно, кислоту. Но теперь вы, наверное, ждёте от меня сакраментальной фразы: «Однако ж, никогда не пробуйте опиаты». 
Поэтому, so much for pot, so much for acid, перейдём к действительно интересненькому. Позвольте представить: мсьё Героин!

Знаете, его изображают как некое исчадие ада, губителя судеб и разрушителя надежд… Говорят, что жизнь героинового торчка – непрерывный кошмар… Это всё враньё. Нет, на самом деле, героин – становится очень хорошим и верным другом. Как там у Пушкина было? «Подобен ветреной любовнице кокос, но ты, гердос, подобен другу». Или что-то вроде. Правда, у героина есть один малюсенький минус. Он становится очень хорошим, верным и надёжным, но - ЕДИНСТВЕННЫМ другом.
Хотя, собственно, и что с того? Вовсе неверно, будто бы жизнь торчка – непрерывный кошмар. Только лишь – если у него нет стабильных поставок. Ломки – да, это неприятно, очень мягко говоря. Но если доза всегда под рукой – жизнь торчка вовсе не похожа на кошмар. Напротив, ему зашибись как здорово. Вечный кайф, сплошная нирвана.
Но это – кошмар для родных и близких? Да тоже – лишь если его пристрастие вызывает какие-то финансовые затруднения. А если нет – то я всегда говорил разбитым горем родителям: «Чем, собственно, вы недовольны и почему желаете любой ценой снять своё чадушко с иглы? Посмотрите на него: он по-любому не тупее собаки и не менее предсказуем, в плане агрессии. Вы же любите своего ротвейлера? А ведь он, безусловно, порвёт вам глотки, если перестанете его кормить. Так и здесь. Давайте сыну деньги на дурь или обеспечивайте сами – и он будет не хуже любой другой сытой псины. А при условии хорошего качества гердоса – он и проживёт куда подольше собаки. Кстати, весь курс кормления обойдётся, возможно, дешевле, чем оплата приличного высшего образования. Не говоря уж про новые тачки, свадьбу, домик для молодожёнов, горы памперсов, услуги няньки, и всё такое. У него – этого всего не будет, потому что оно ему нахрен не нужно, когда есть героин. И он будет всегда счастлив, и будет вилять хвостом».

Это я говорил всякий раз, когда ко мне приставали, мол, Артём Викторыч, помогите нашей беде, сделайте что-нибудь. Но если это очень дружественная мне семья бывала – я брался за дело. И стаскивал с иглы. Довольно успешно. Почему? Потому что я действительно хорошо знаком с гером, хорошо знаю, как он действует, и что можно ему противопоставить.

Откуда я это знаю? В здешних стенах, полагаю, вопрос риторический. До того, как заделаться большим начальником, я был агентом Первого Дивизиона, «назгулом», как нас обзывают чекисты, и для допуска к самостоятельной оперативной работе мы все проходим через «клиническое испытание». Подсадка на хмурого, три месяца, доведение дозняка до физиологического максимума в расчете на массу тела, самостоятельный выход «посуху». Цель? Повышение веры в собственные силы, так скажем. Ну и – гарантия против перевербовки через иглу.

Правда, это всё производится в больнице, под наблюдением опытного медперсонала и с гарантией абсолютной чистоты зелья. Метка – «чисто для анализа». А вот что должно в голове твориться, чтобы первый раз ткнуть себе в вену хрен знает какой баян, заправленный хрен знает какой потравой – это… Давайте, я воздержусь от гипотез и резких слов!

Так вот, что такое героин и как он действует?
Для начала – ответим на философский вопрос общего плана, которым так любят по жизни мучиться всякого рода неприкаянные задроты, коим совершенно нехер делать. Вопрос – «В чём смысл жизни?»

Иногда на него отвечают всякой пургой, мол, смысл жизни человека в служении Отчизне, народу, всей планете, всякое такое.
И это всё – мимо кассы. Смысл жизни человека – в получении удовольствия. Не спорьте, а примите это за факт от дяди Тёмы.
Но вот дальше – встаёт другой вопрос. Именно: от чего конкретно человек получает удовольствие?
И тут мы наблюдаем изрядное разнообразие, поскольку люди все разные и очень сложные интеллектуально-физиологические механизмы.
Кто-то – получает удовольствие от изобретения новой научной формулы. Кто-то – от сочинения офигенной музыки. Кто-то – от мысли, как его будут пытать в плену, а он ничего не скажет и умрёт со словами любви к своему народу на устах. Кто-то – от мысли, как он будет пытать пленных и они ему скажут всё, что надо, но он будет пытать их дальше просто потому, что он больной на голову сукин сын и ему это нравится.

Да, люди разные и у каждого свой кайф. Но на физиологическом уровне – всё сводится к одному. К воздействию на опиоидные рецепторы центра удовольствий. Да, опиоидные – и это не простое совпадение, но о том – речь дальше… Практически, уже сейчас.

Как осуществляется это воздействие? При помощи таких особых веществ под названием «эндорфины». Организм их сам вырабатывает, по самым разным поводам, и они, обрушиваясь на рецепторы – собственно, и вызывают состояние эйфории. Оценивая которое, человек постигает, что ему по кайфу, а что нет.

Какие бывают поводы для выработки эндорфинов? Да самые разные, повторю. Вкусная еда. Хорошая музыка. Моральное удовлетворение от поступка, который человек привык считать благим. Упоение собственным социальным успехом. Физиологическая стимуляция некоторых особенно чувствительных органов (ну, вы понимаете, о чём я). Умственное упражнение – для нёрдов-гениев. Телесное упражнение – для качков-спортсменов. Риск. Ощущение опасности дискомфортно, и чтобы человек не мандражировал, а мог бороться с опасностью, надпочечники выбрасывают адреналин. Который, через посредство нескольких других веществ – не буду вас грузить – подстёгивает производство эндорфинов. Это позволяет успокоиться и даже словить кайф, о чём вам охотно расскажут альпинисты и парашютисты.
Что ещё генерирует эти «гормоны кайфа»? Скажем, физическая боль в умеренных дозах.

Да, сама по себе, боль, конечно, неприятна. В этом её суть. Но в ответ на неё – организм повышает выработку эндорфинов. Чтоб её, значит, подавить. И вот боль проходит, а кайф – остаётся. Поэтому, собственно, физические упражнения стимулируют производство эндорфинов несколькими путями. Во-первых, укрепляя здоровье, усиливают саму базу, саму фабрику эндорфинов. Во-вторых, дают моральное удовлетворение от собственного телесного совершенства, красоты мышц, всё такое. И в-третьих, молочная кислота, создавая некоторую болевую реакцию – повышает запрос на выработку эндорфинов. Ну да я, впрочем, не подписывался в агитаторы ЗОЖ, просто говорю, как есть.

Правда, с эндорфинами существует одна проблема. Именно – счастья не может быть слишком много. Когда эндорфинов в организме слишком много – они подавляют дыхательный центр. И все эти выражения, вроде, «от радости в зобу дыханье спёрло», «дух от восторга захватило» - это не метафоры. Это вполне точное описание физиологических реакций на переизбыток эндорфинов. От чрезмерной радости – человек задыхается. Почему? Потому что врут попы, будто Бог нас любит. Здесь должен быть смайлик.

Так какое же это всё имеет отношение к героину? Самое непосредственное. Дело в том, что эти самые эндорфины открыли уже в двадцатом веке. И обнаружили, что они очень близки к природному веществу под названием «морфин». Оно было выделено из макового сока гораздо раньше, а сами по себе болеутоляющие и наркотические свойства мака были известны вообще, наверное, с кроманьонских времён.

Ну а когда открыли соответствующие вещества в организме человека – не стали особо морочиться с именем для них, а тупо назвали «внутренние морфины». То есть – «эндорфины», по-гречески. Потому что они реально очень похожи и по составу, и по действию. Что внутренние морфины, что внешние – ложатся на опиоидные рецепторы, утоляют боль, снимают депрессуху и вызывают эйфорию. А ещё, к слову, устраняют болезненный кашель – мы же помним про подавление дыхательного центра?

Поэтому в медицине вещества, содержащие морфин, использовались (и используются) как мощные болеутоляющие или как лекарство от кашля. Собственно морфин – вкалывали раненым или больным раком. Диацетил-морфин, более известный как «героин», – начал свою карьеру как патентованное Байером средство от кашля. Которое, по тогдашнему заявлению производителя, «не вызывает привыкания, в отличие от морфина».

Что всё-таки немножко вызывает, и самое суровое из возможных, – стало ясно лет через десять. Поскольку при употреблении в пищу, «на кишку», героин, конечно, действует не так интенсивно, как при уколах в вену. Но если вводить его непосредственно в кровоток, то героин – это самый эффективный из всех опиатов. Активное вещество там всё то же, морфин, но в такой оболочке – он наиболее транспортабельный, с позволения сказать. Наилучшим образом доходит до мозга и бьёт по рецепторам залпом, подвергает мозг тотальной бомбардировке. Что, собственно, и вызывает соответствующую эйфорическую реакцию. Прочь все печали, прочь все страдания. Насколько это полезно для мозга? Ну а сами-то – как думаете? Впрочем, повторю, даже при длительном употреблении опиатов субъект по-любому сохраняет интеллект, в целом не уступающий собачьему, и потому вполне годится на роль домашнего питомца. И эта «муму» даже не покусает, если вовремя кормить её герасимом. Но если не кормить – героиновый торчок на ломах чувствует себя примерно так же, как человек, не евший пару недель. У него лютый дефицит жизненно необходимого вещества, и все его мысли направлены только на то, чтобы этот дефицит устранить.

Те же родители торчков часто жалуются: «Это уже не человек, это какой-то дикий зверь, он и нас готов зарезать за дозу».
Конечно, готов. Ну а вы попробуйте продержать человека пару недель без пищи – а потом припереться к нему с лекцией о пользе целебного голодания. Тоже зарежет, только в путь. И может, сгрызёт ногу у трупа.

Кто-то спросит: но как же героин становится этим «жизненно необходимым» веществом, если раньше индивид прекрасно без него обходился? Откуда, собственно, берётся эта пресловутая зависимость?

Всё очень просто. Раньше – у человека была нормальная (или близко к тому) выработка собственных эндорфинов. А тут – он получает обильный приток «импорта». Такой, что в собственном производстве эндорфинов – вовсе пропадает нужда. Организм – ленивая тварь. Он не делает того, в чём нет нужды. К тому же, мы ведь помним, что переизбыток эндорфинов вызывает удушье? В этом и состоит суть так называемого «передоза». И если вбросить слишком много морфина извне – организм самостоятельно ничего с этим поделать не сможет. Дохнет, если не ввести противоядие, антагонист морфина, НАЛОКСОН. Кстати, рекомендую иметь при себе этот препарат. Не то, что я допускаю, что кому-то из ВАС достанет дурости экспериментировать с гером, но – может, спасёте какого-нибудь торчка, если, скажем, в кабаке при вас передознётся. У меня пару раз бывали такие ситуации, и хорошо, что в аптечке у меня это дело всегда имеется. Налоксон, повторю.

Так вот. Противостоять сверхобильному импорту – организм сам не может. Но, спасаясь от передоза, он прикрывает свою внутреннюю фабрику эндорфинов. Не с первого раза, конечно. И не с третьего. Скажу честно, по первости от гера люди обычно не больно-то и кайфуют. Скорее, блевать тянет. Ибо организм сопротивляется этому опасному импорту, отторгает. Но с каждым разом – он всё больше смиряется и всё больше подавляет их, эндорфинов, собственную выработку. На всякий случай, чтобы не задохнуться грешным делом. Ну и вот наступает момент, когда человек перестаёт блевать от героина, начинает даже тащиться, и говорит себе: «В отличие от всяких идиотов, я вовсе не собираюсь садиться на эту хрень. Я – разумный чел, и я сумел найти баланс. Я не нуждаюсь в гере, я вполне могу прожить и без него, но это просто приятный десерт, время от времени».

Мои поздравления: с этого момента – он плотно сидит на «системе». И если он промедлит с «приятным, но необязательным десертом» - узнает, что такое кумар и ломы. Поскольку внутреннее производство эндорфинов – у него уже задавлено напрочь. Именно по этой причине гер сделался ему столь сладостен и приятен. А без него – совсем плохое будет мироощущение. Хреновое, прямо скажем.

Однако ж, поставим вопрос ребром. Да, героиновый наркоман подавляет собственное производство эндорфинов и попадает в зависимость от импорта. Без которого – жизнь не в радость. Но мало ли, что ещё организму приходится импортировать для поддержания жизни? Белки. Жиры. Воду. Аскорбиновую кислоту. Кальций, магний, фосфор. А тут – ну ещё одна позиция в торговом балансе с внешним миром.

Да, конечно, он нуждается в регулярном, систематическом употреблении опиатов, и потому героин называют на сленге «системой», но – так ли уж плоха его жизнь, если он может себе позволить это регулярное употребление? В конце концов, он находится даже в более выигрышном положении, чем обжора, нажравший себе сахарный диабет второго типа. Тот – элементарно сдохнет без внешнего инсулина, а торчок – помучается, конечно, изрядно, но дохнут от ломки всё же крайне редко.

И потом, если средства позволяют – он и не испытает ужаса ломок. Будет иметь этакое размеренное, стабильное существование, от дозы к дозе. В принципе – он даже куда более социально приемлем, нежели алкаш в запое. По хорошему счёту, он почти ничем не отличается от обычных людей, кроме того, что время от времени ему нужно вмазаться и немножко посидеть в тишине, приходнуться. Только и всего.

Говорят, героин убивает организм, сажает печень? Есть такое дело, но в основном – из-за вредных примесей в той разбодяженной потраве, какую пушеры впаривают на улицах. А чистый морфин или героин – даёт на печень нагрузку не больше, чем, скажем, жирная или копчёная пища.

Что он действительно разрушает – так это мозг. Поскольку бьёт ударными дозами, залпами, от который чел кайфует, но мозг – коротит и корёжит. Нейроны мрут. И опиоидные рецепторы, к слову, тоже сокращаются в числе. Опять же, чтоб не задохнуться от передоза.
Однако ж, и эту проблему можно отчасти решить, если изменить паттерн потребления. Не залп раз в два дня – а пару-тройку раз в день дозы поменьше. Вообще, скажу крамольную мысль, но, сдаётся мне, когда вместо ширяния гером торчки курили опий – они обретали ту же умиротворённость, но куда меньшей ценой для организма. Другое дело, что со всей этой необузданной борьбой с наркотиками – издержки взвинтились так, что нужно быть очень богатым пижоном, чтобы курить опий или пить кокнар, этакий компот из маковой соломки, а не долбиться гером по вене. Трудности транспортировки – заставляют искать наиболее компактную форму. И наиболее убойную, соответственно.

На самом деле, я не буду расписывать страшилки про жизнь уличных торчков, это можно посмотреть воочию, а можно в кино, и это было бы порочным, нечестным аргументом против гера, поскольку их ужасы – практически целиком обусловлены не собственно наркотиками, но борьбой с ними. Однако, у меня есть у меня один знакомый. Доктор, военный хирург. Очень хороший, очень толковый. Он подсел на опиаты довольно поздно, где-то под тридцатник ему было, и сидит на них уже десять лет. Он имеет неограниченный доступ и он знает, как их употреблять, чтобы минимизировать урон организму. Можно сказать, он – идеальный торчок.

Внешне – он абсолютно адекватный человек, и кто не знает – не догадывается о его пристрастии. И можно утверждать, что он существует вполне комфортно. Это не будет преувеличением.

Но как-то он мне сказал. «Знаешь, вот на днях я оперировал раненого – и подумалось: тут возни часа на два, так не лучше ли совершить одну маленькую медицинскую ошибочку, и он уйдёт минут за десять. И никто особо не упрекнёт: я могу сделать так, что всё будет шито-крыто. И весь день свободен. Причём, подумалось не в порядке чёрного медицинского юмора – а я серьёзно рассматривал это как вариант. И умом понимал, что это должно быть ужасно – но никакого ужаса не чувствовал. Вообще никаких эмоций. Тупо – всё пофиг. А что удержало от того, чтобы прикончить бедолагу прямо на хирургическом столе – соображение, что хреновая статистика может в конце концов лишить меня работы и, соответственно, доступа к препаратам. Только это. Иначе – даже не знаю. Может, и не стал бы морочиться, спасая ему жизнь».

«Тупо всё пофиг» - это очень характерное мироощущение для «сытого» опиатного наркомана в самом лучшем для него случае. Когда зелье всегда под рукой.
Я говорил, что героин будет вашим лучшим другом, но – ЕДИНСТВЕННЫМ другом? Это не фигура речи и не гипербола. Это правда жизни.

Чем опиаты отличаются от всех других наркотиков, от марихуаны до сахара-рафинада или бейз-джампинга? Тем, что другие наркотики – запускают некую цепочку, СТИМУЛИРУЮЩУЮ выработку эндорфинов. А опиаты – это ЗАМЕНА эндорфинов в чистом виде.

То есть, другие наркотики дают кайф – но не узурпируют, не монополизируют его источник. И потому можно поотвисать с друзьями, потягивая пивко и попыхивая травку, а потом притащиться от прыжков с вышки (но не рекомендуется совмещать эти занятия), а потом победить в математической олимпиаде и гордиться собой, какой ты офигенно умный и успешный. Все эти действия – они в конечном итоге приводят к увеличению числа эндорфинов, что и воспринимается человеком как удовольствие. И при этом, когда один кайф приедается – остаются другие. Но опиаты, подавляя собственное производство эндорфинов (как же я, наверное, задолбал вас этой фразой!) – не оставляют места никаким другим источникам удовольствия. И – устраняют все поводы для печали.

Поэтому мой знакомый доктор – он не кривил душой и не бравировал, говоря, что мог бы запросто зарезать пациента, не испытывая никаких угрызений. Он был совершенно искренен.

Обычный доктор, не сидящий на опиатах, несмотря на весь свой профессиональный цинизм и привычное брюзжание – всё-таки получает большое удовлетворение, когда удаётся спасти трудного пациента.  И хотя бы немножко печалится, когда пациент отправляется в морг. Ибо у него, у этого обычного доктора, - сохранены естественные механизмы влияния на выработку эндорфинов. А у героинщика – нет. Они полностью подавлены. И для него реально нет разницы, спас он или угробил человека. Это для него вещи – из какого-то другого измерения, все иные радости и печали, помимо того источника чистого кайфа, который у него есть. И это – абсолютный источник. Все остальные – не то что блёкнут по сравнению с ним, а попросту уже не имеют никакого значения. Более того, ему нельзя получать какой-то другой кайф, под угрозой удушья. Да он уже и не способен на это.

Тем не менее, если меня спросят, какие, собственно, имеются решительные возражения против подсадки на опиаты, когда человек ХОЧЕТ, чтоб ему было всё по кайфу и всё пофигу – я не знаю, что ответить. Если человек хочет именно этого – возможно, героин или морфин – самое простое и эффективное для него решение. Даже сейчас, когда цены безбожно взвинчены этой идиотской борьбой с наркотиками, - уж в вашем случае точно это не проблема. У вас состоятельные родители, и дома всегда есть, что спереть.

Но если меня спросят, как я отношусь к человеку, который добровольно согласился похерить все свои чувства и все амбиции ради ультимативного и единственного кайфа, то я… воздержусь от резких слов. Нет, это личный выбор, конечно, но я не буду делать вид, будто бы безмерно его уважаю. Скорее, для меня это то же самое, что уход в монастырь. В лучшем случае, я буду думать, что чел сдулся и сдался, что эта жизнь оказалась ему не по зубам, он отказался карабкаться и трепыхаться, он позорно капитулировал и скукожился в свою убогую нирвану. И уж точно, я буду иметь в виду, что отныне остальные люди для этого индивида – никто. Все – без исключений. Он не может ни сострадать, ни любить – ему это просто без надобности. Он уже во дворце Снежной Королевы, он выкладывает ледяные кубики в слово «вечность», и ничто другое его не колышет.

Или – не будем трогать Андерсена, вспомним Стругацких, «Понедельник». Помните выбегалловского «человека, удовлетворённого полностью», гения-потребителя? Выбегало был дурак, вестимо, поэтому создал не «полностью удовлетворённого» кадавра, а – «неограниченно жаждущего». Но вот что гораздо лучше подходит к образу «кадавра, удовлетворённого полностью» - так это опиатный торчок, имеющий стабильные поставки. Добавить самую простенькую жратву, да кое-какой кров, от дождя и снега, – и ему реально уже ничего больше не надо. Он – полностью удовлетворён. И он – полностью кадавр. То есть, живой труп. Не имеющий ни потребностей каких-либо иных, ни сильных чувств. Перманентно кайфующий мешок с дерьмом, если называть вещи своими именами.

Знаете, героин принято всячески демонизировать, изображать подсадку на него как своего рода «сделку с дьяволом», но я бы сказал, что это, скорее, «сделка с манной кашей». Когда ты выдираешь себе пассатижами зубы и отныне можешь есть только её. Но при таком раскладе – конечно, она очень желанна и приятна.

И это – моё отношение к выбору «элитного»(sic!) торчка, когда он уверен и в качестве зелья, и в регулярности поставок. Когда точно знает, что всегда сможет себе позволить дозу, и не потравится, и не изведает тягот кумара.

Как относиться к идиоту, вкалывающему себе в вену хрен знает что из чумазых рук сомнительного барыги, и при этом не всегда имеющего денег на пиво?
Говорят, общество должно заботиться о таких идиотах, всячески ограждать их от соблазна, а для этого – люто и бескомпромиссно бороться с наркотрафиком. Это, конечно, ничего, что за столетнюю историю самоотверженной борьбы проблема наркомании нисколько не убавилась, а только разрослась, вместе с наркомафией и коррупцией органов, призванных бороться,– но, говорят, нехер думать, надо трясти. И долбиться головой в ту же стену, только всё сильнее и сильнее.

Что ж, как вы, наверное, уже поняли, к идее борьбы с наркотиками я отношусь крайне отрицательно, а войну с ними – считаю не только кретинической, но и проигранной изначально вчистую. Я вообще считаю это безумием двадцатого века, этот всплеск патернализма, когда государство взяло моду ограждать людей от вреда, который они сами себе добровольно причиняют. В этом мы зашли, пожалуй, слишком далеко – и пора уже тормозиться, покуда не запретили сахар и MMORPG. Что неизбежно укладывается в эту девиантную логику «отеческой заботы» о гражданах.

Но вот предположим, что война с наркотиками всё же имеет какие-то перспективы, и что некоторое количество идиотов, готовых вводить себе в вену всякую смертельно опасную дрянь, удалось уберечь от такого выбора, попросту лишив возможности эту дрянь раздобыть.
Замечу, это выбор, который человек делает за себя. Почему делает? Ну потому что голова у него так устроена. Главное – это он для себя выбирает
Но раз от этого выбора его оградили – он не загибается от потравы, он не уходит в свою опийную нирвану, он остаётся как бы активным членом социума. Но – всё с тем же устройством головы. И что он делает в этом качестве? Он приходит к долбанной избирательной урне – и делает выбор ЗА МЕНЯ. Сколько сдирать с меня налогов, на что их тратить, что мне разрешать, что запрещать. Пусть опосредованно, через политиков, за которых он голосует, – но он делает такой выбор.

Так вот вопрос: мне оно очень надо, чтобы за меня решали какие-то бараны, теоретически способные  подсесть на хмурого ради своего хмурого эгоцентрического кайфа, и какие-то козлы, которых эти бараны навыбирают себе и мне на голову?

Нет, мне это совершенно не надо. И пусть это немножко жестоко – но я вовсе не заинтересован в расширении электората за счёт идиотов, теоретически способных ввести себе в вену чёрт знает какую дрянь ради кайфа. Да, я не мечу во вселенские гуманисты, а потому не скрываю: я бы предпочёл видеть таких идиотов ровно там, где им место. В тихом забытьи их дешёвого кайфа, чтоб сидели тише воды, ниже травы, и ни в какую политику не лезли.

Конечно, я понимаю, что идиоты – тоже люди, и я не отрицаю их право на жизнь, но ещё в меньшей степени – отрицаю их право себя «погерить», раз уж оно им так угодно. И скажу честно, не склонен рыдать от того, что на гере они живут меньше, чем с теми же мозгами – но без гера. Ещё меньший повод для рыданий – когда они умирают бездетными. Короче, вы все знаете, что я либеральный отморозок, поэтому и не буду кокетничать да выбирать обтекаемые формулировки. Рубану прямо: я приветствую доступность опиатов как очень хороших и качественных «санитаров социума». И если кто-то готов подсесть на опиаты, в принципе зная, что это такое, – туда ему и дорога.

Ещё, вот, подумалось, знаете, о чём? Был такой роман Олдоса Хаксли, «О дивный новый мир». Одна из самых известных футуристических утопий (или антиутопий) тридцатых годов. Весь пересказывать не буду, но там, в числе прочих, была такая фишка. Институт семьи полностью упразднён, производство детей – сугубо национализированное, конвейерное. И поскольку ясно, что слишком умных не нужно слишком много – большинству младенцев прямо при рождении делали инъекцию, понижающую интеллект. Таким образом получались альфы, люди стопроцентно полноценные, элита-управленцы, беты – на роль офисного планктона, бумажками шуршать, гаммы – работяги, ну и дельты – для самой чёрной работы. И все низовые страты знали, что не с их умом претендовать на нечто большее, а потому были совершенно довольны  скромным своим житьём.

Конечно, роман – отчасти пародия на мечты об идеальном и рациональном общественном устройстве, тогда весьма модные. Напомню, речь идёт о тридцатых годах двадцатого века, когда половина интеллигенции тащилась от тех или иных тоталитарных прожектов (как и сейчас тащится, впрочем). И конечно, это искусственное оглупление младенцев – попахивает чем-то фашистским, в лучшем случае.

Но вот в случае с добровольной подсадкой взрослого человека на гер – нет никакого фашизма и произвола. Просто, человек решил сам понизить свой интеллект (и без того небогатый, как правило), резко сократить жизненные потребности и амбиции (до нуля, практически) и стать «гаммой». Ну а поскольку в пирамидальной структуре общества действительно не может быть слишком много слишком умных и слишком успешных – кому-то приходится быть «гаммой» и чистить сортиры. Так может, и не так уж плохо, коли некоторые люди добровольно соглашаются на это – и бывают счастливы. При условии, что имеют кое-какую работу, дающую деньги на гердос. Работу – которую за них не стали бы делать более амбициозные члены социума. В конце концов, каждому своё.

Однако ж, не думаю, что кто-то поймёт меня так, будто бы я пропагандирую употребление опиатов… Хотя, если кому-то идея получить абсолютный химический кайф и не думать ни о чём другом кажется привлекательной – то, может, и пропагандирую. В конце концов, если кто-то считает, что нашёл себя на помойке и хочет туда вернуться, to where he belongs, - может, и к лучшему, если так с ним и будет. И если в юности, когда вся жизнь впереди, это довольно странное решение, то в сороковник, когда по-прежнему катаешь тележки за гроши и уже знаешь, что выше не прыгнешь, что это твой потолок, а социальные лифты остались в другом крыле другого здания, – может, и разумная мысль  подсесть на гер. Ну или на WoW…

Знаете, с чего началась борьба с наркотиками в европейской культуре? Вот многие слышали о пресловутых Опиумных войнах Британии с Китаем. За право английских торговцев сбывать опий со своих индийских плантаций в Поднебесной и тем самым гробить её. Как нам рассказывают сторонники версии «англичанка гадит, и гадила всегда».

От этого складывается ощущение, будто бы себя-то уж Британия обезопасила от опия, а Китай – наводнила им, и растлила, и ввергла в ничтожество. Но это совершенно неверное ощущение. Фишка в том, что на тот момент Китай был ЕДИНСТВЕННЫМ государством, которое боролось с употреблением наркоты и препятствовало ввозу опия. Чего тогдашние англичане искренне не понимали. Китайский народ хочет опия, у них, англичан, есть опий – но на пути между производителем и потребителем стоит какое-то сумасшедшее китайское государство, со своими безумными предрассудками. Что с ним делать? Да послать мал-мало кораблей и морпехов – да укопать нафиг.

Что англичане блестяще и сделали. И когда говорят, будто бы Поднебесная до Опиумных войн была великолепна и могущественна, а потом деградировала в результате наркоманизации населения – возникает вопрос: в чём именно выражались её могущество и великолепие, когда англичане прихлопнули её одним щелчком? Это были сороковые годы девятнадцатого века, то есть, незадолго до Крымской войны, и, замечу, последняя потребовала от англичан (совместно с французами и турками) многократно бОльших усилий и жертв, чтоб одержать довольно ограниченную победу над Николаевской Россией, которая, как мы знаем по всяким там Герценам, была очень больна, крайне коррумпирована, и весьма существенно уступала Китаю демографически. Но вот китайцев – англичане размазали легко, непринуждённо и в одиночку. 

Отсюда напрашивается вывод: да не приток индийского опия ослабил Китай как государство, а уже задолго до этих Опиумных войн Китай был насквозь прогнившей и совершенно немощной державой. Чьи правители, в поиске причин своей геополитической импотентности, судорожно хватались за всякие соломинки, включая маковую. «А не есть ли в наркомании корень наших бед? А не запретить ли нам её?»

Ну, запретили. Ещё в восемнадцатом веке. И, повторю, Китай был первым государством, которому пришла в голову эта бредовая мысль – запрещать людям добровольно травить себя наркотиками в надежде, что эти люди, когда не потравленные, будут чем-то лучшим, нежели наркоманы.

И как – помогло это Китаю? Как видим, не очень. Рискну даже утверждать, запреты на наркоту ещё более ослабили китайскую нацию, мешая нормальной работе механизма естественного отбора, когда желающие сторчаться – получают полную для того возможность и не портят генофонд, с позволения сказать.
Отсюда следовало бы сделать правильные выводы. Именно: когда национальное правительство прибегает к таким мерам, как защита своих дураков от собственной дурости – оно не только расписывается в бессилии наладить нормально функционирующее государство (которому просто пофиг, сколько там идиотов гробят себя, ибо не на идиотах оно зиждется), но и – ослабляет нацию, поддерживая воспроизводство тех, кто не должен был бы воспроизводиться.

Но правильные выводы – делаются редко. Поэтому уже к концу девятнадцатого века в той же Англии многие добрые люди схватились за голову. Оказывается, у них, страшно подумать, аж пять процентов населения – закоренелые опийные наркоманы.

Ну да, это лишь Китай пытался противостоять наркомании, а все европейские страны – в девятнадцатом веке вообще не видели никакой проблемы в потреблении опиума, и к себе-то – ввозили его неограниченно, по мере спроса.

Если почитать английские книжки  той поры – то там упоминаются курильщики опиума и морфинисты, упоминаются их притоны, упоминается, что это люди, которые хоронят себя заживо, но чего нет – утверждений, будто бы эти люди, опийные наркоманы, создают какую-то серьёзную социальную опасность.

Поскольку – они и не создавали. Да, они долбились своим зельем. Да, они лично -деградировали. Но когда суточная доза опия могла быть куплена в любой аптеке и стоила дешевле, чем пара галлонов эля, чтобы работяге впасть в блаженное забытье до следующего трудного рабочего дня, - это не было социальной проблемой. То есть, наркоманам не нужно было бить дамочек по голове и отбирать сумочки, чтобы купить себе дозу. На неё – вполне хватало обычного заработка, когда это дело стоило столько, сколько оно стоит реально, без накруток вследствие «борьбы с наркотиками».

Но вот, конечно, если нашу цивилизацию что и погубит – так это ретивость неравнодушных доброхотов. «Пять процентов наших простолюдинов сидят на опии – и это ужасно-ужасно-ужасно! Надо с этим бороться!»

Поборолись. Сто лет как. И сейчас в Англии, думаю, стойких опиатных наркоманов – меньше пяти процентов. Думаю, где-то в пределах одного процента населения (как и в России, какие б там ужастики ни выдумывали борцуны с наркотой). Но вот только вони и зла от этого одного процента – куда больше, чем от тех пяти, что были в начале прошлого века.

Ибо тогда, повторю, работяга мог себе купить опий на «сдачу от хлеба», грубо говоря, а сейчас, с этой дебильной борьбой с наркотиками, – нарик реально вынужден заниматься криминальщиной, чтобы раздобыть средства на своё зелье. И ещё – тратятся десятки, сотни миллиардов баксов на содержание структур, призванных бороться с наркотой. Чьи офицеры, немножко так врастая в тему, очень быстро понимают, какой бесполезной и прямо-таки аморальной хернёй их призывают заниматься, и вместо служения хер знает чему – коррумпируются, начинают заниматься крышеванием наркотрафика.

Поэтому, когда я слышу от иных всё таких же безмозглых доброхотов заявления вроде «Дайте мне полномочия – и я искореню сию скверну» - я уточняю: «Ну полномочия тебе дадут, допустим. А вот где ты найдёшь исполнителей, чтобы реально её забороть, скверну сию? Знаешь, если они будут того же умственного уровня, что и ты, – они нифига не преуспеют. Ибо со стороны наркомафии – им противостоять будут всё-таки умные люди, способные обыграть твоих «тонтон-макутов» по всем статьям. А если ты сумеешь найти себе умных людей в команду – они тебя через хер кинут и займутся крышеванием наркобизнеса». Ну и это – не допущение абстрактное какое-то, это – реальность, многократно подтверждённая практикой.

Возвращаясь к Англии, к моей любимой Англии… Что ж, она была моей любимой, покуда была Британской Империей. Этакой глобальной торгашеской крышей, безжалостной и бескомпромиссной ко всем, кто ставил препоны на пути свободной торговли, как главному движителю Цивилизации. И её величию нисколько не мешало то, что пять, или десять, или двадцать процентов «гамм» - сидят на опиатах. Да кому какое дело? У каждого – свой кайф. А поскольку у чернорабочих кайфа по-любому не очень много в реальной жизни – нехай себе добирают его химическими стимуляторами, когда им так угодно.

Но вот наблюдая Англию современную – я не могу не испытывать омерзения и чувства попранного величия. Во что они превратили свой остров, чёрт побери?

Я смотрю видео позапрошлогодних выступлений студентов, которым якобы недостаточно обеспечивают халявное высшее образование (как будто вообще кто-то должен им это обеспечивать), я смотрю видео летнего этого бунта в Лондоне – и ловлю себя на мысли, что этим, пардон, ****ям уже не Тётя Мэгги Тэтчер нужна, а вот какая-то инкарнация Генриха Восьмого.  Который бы залил страну кровью, конечно, но – указал бы гопникам («чавам», по-ихнему) и оборзевшим иммигрантским детям на их место. В смысле, что никто им по жизни ничего не должен, и что всего – извольте сами добиваться, доказывая свою полезность людям.

А если не так мрачно, если обойтись без реинкарнации Генриха Восьмого – то подобающее место в социальной иерархии быдлу помогает занять опиатная зависимость. Которую они сами себе выбирают, будучи то ли беспросветными дебилами, то ли конченными эгоистами-психопатами.

В заключение – рассмотрю такой вопрос. Как быть, если чел подсел на геру, будучи то ли конченным эгоистом-психопатом, то ли беспросветным дебилом, но решил сняться? Насколько это реально, соскочить с иглы?

Знаете, для меня – это самый каверзный вопрос. Я реально не знаю, как на него отвечать, чтобы не создать впечатления, будто бы снятие с геры – совершенно тривиальная штука, по силам каждому, стоит лишь захотеть.

Могу отвечать за себя. Итак, пройдя трёхмесячный курс подсада и максимизации дозняка – я снялся очень легко с гера. Но, возможно, это лишь потому, что я и не собирался на него садиться, in the first place.

Видите ли, я был в очень хорошей физической форме, я в семнадцать лет имел второй дан карате, я на спор подтягивался тридцать раз на одной руке, я имел очень высокую самооценку, я знал, что нравлюсь барышням и пользовался этим регулярно, я имел высокооплачиваемую и душевную работу, и чего я меньше всего хотел – превратиться в героинового торчка.

Всю эту эпопею с «клиническим испытанием» - я воспринимал как неизбежную, но досадную помеху. И я ненавидел героин, который вводил себе в вену, я презирал его дешёвый кайф. А когда пришло время сниматься – конечно, я испытывал некоторый физиологический дискомфорт, но не могу сказать, что он был так-таки уж невыносим.
Во всяком случае, я обращал его в ярость, я восстанавливал свой организм усиленными физическими упражнениями, я метелил макивари так, что приходилось менять её каждый день, и сам шутил тогда, что и носорога мог бы запинать, легко. Думаю, реально мог бы.

Что меня держало «наплаву», не позволяло прельститься героиновым кайфом? Думаю, моя амбициозность, осознание своей избранности, воля к власти. Не, ну я правда люблю и всегда любил подчинять себе других людей, прогибать их под себя, лелея в себе разумные чёткость, жёсткость и резкость. А по герычу – «Впёрло меня. До сих пор тащит. На кого б я такой наехал?» Из «Мама не горюй» цитата. Если кто не смотрел – посмотрите. Отличный фильм. Ни одного лишнего кадра. Тупизм бандитизма девяностых – как он был и без туфты.

Вот поэтому я и воспринимал героин как досадную помеху тому, что хотел бы делать.

Ну а Лёшка Зимин, которого вы все тоже хорошо знаете, он – добряк, он не любит прогибать под себя и подчинять себе других людей. Он – любит любить девочек. Причём, у него потребность – именно девчонкам радость дарить, а не только что себя удовлетворять. Поэтому, когда он проходил «клиническое испытание» - у него одно на уме было: «Ну когда ж эта мура кончится, когда ж я снова в мир, к девчонкам вернусь?»
И тоже – очень легко снялся.

Но, повторю, для нас это было легко – потому что мы и не хотели подсаживаться. Мы в гробу этот героин видали. И, повторю особо, мы имели очень хорошую физическую форму. И очень хороший уровень эндорфинов – изначально.

Но когда на гер подсаживается какой-то бедолага, считающий, что его жизнь слишком тягостна, и надо бы её приукрасить – я не знаю, какие он имеет возможности для самостоятельного снятия. Главное, я не знаю, откуда бы у него возникло желание такое, сняться.

Я мог бы рассказать, как у меня в Калужском поместье снимают с гера всяких воришек, которых я отмазал от правосудия и тем самым приобрёл себе в собственность, - но это жесть, на самом деле.

Кратко: когда они на кумарах, когда уже мало что соображают, – их обряжают в форму РККА и заставляют рыть окопы. Типа, последний рубеж обороны, немцы вот-вот подойдут, а кто не понимаете важности момента – очередь из ППШ над головой и прикладом по хребтине. Да, надзиратели – тоже в форме, охранных войск НКВД, антураж соблюдается.

И остатком мозга бедолаги понимают, что это игра, конечно, но – такая, что можно увлечься и даже начать себя уважать. Типа, хорошо отрыл траншею – немец и не прошёл.
Ну а дня три исчерпывающей физической нагрузки, сдобренной щедрыми звездюлями от охранников, – и собственное производство эндорфинов начинает приходить в норму. После чего – остаются считанные месяцы отработки того долга, ради которого я их и взял к себе.

Но это – касается всяких там нищебродских гопников, детей из бедных семей, которые подсели на гер, стали воровать, угонять тачки, попались ментам и мне. И это никак не может коснуться никого из вас, даже если вы тоже подсядете на гер, поскольку ваши обеспеченные родители, разумеется, предпочтут ту концепцию, что «муму, вдосталь снабжённая герасимом» - вполне годный домашний питомец, и нечего искать лучшего.

Во всяком случае, я так надеюсь. Что с вами мы будем встречаться в этой школе – а не на моей картофельной плантации.

Ну и чтобы немножко развеять мрачноватый осадок от последней части моей речуги – анекдот. Старый, советский.
Разговаривают Михаил Горбачёв (его вы должны знать) с Франсуа Миттераном (это был президент Франции, долгие годы).
Миттеран: Мсьё Горбачёв, а не кажется ли вам, что мы переоценили возможности германского реваншизма и агрессивность американского империализма?
Горбачёв: Да, это так же верно, как и наша недооценка китайского экспансионизма…
Китайский часовой с вышки: А ну хватя базари, вагонетка толкай!

Почему это невероятный сценарий, наше порабощение китайцами? Да потому, что у азиатов это покамест в крови, правительственные регуляции в защиту каких-то слабых и убогих, а мы, европейцы, лишь на время поддались этой ущербной моде. От которой сейчас всё более отказываться будем. Как и от социализма вообще. Думаю, мы этим уже переболели, и безумие двадцатого века, тот всплеск патернализма в нашей политической культуре, – близится к завершению. Надеюсь, этот новейший финансовый кризис, наряду с президентством Обамы, – станет последним гвоздём в гроб социализма.
И это – оптимистический взгляд на будущее Европейской Цивилизации. Такое будущее, где ей снова будет пофиг, что кто-то бухает, а кто-то колется…. «можно жить так, а можно ускориться».

Хотя, конечно, я понимаю, что для многих из вас моя антилевая, «буржуазно-империалистическая» риторика – несимпатична. Да это и нормально. Чего бы стоила молодёжь, когда б не боролась со жлобами власть предержащими? Да я уважаю Че Гевару, я перевёл песенку про него, и я бы похоронил его за свой счёт и воздвиг бы ему памятник, если б жил в его время и нам бы довелось повстречаться!

Но если методом борьбы выбрать подсад себя на гер – то, боюсь, мы всё-таки рискуем встретиться на моей картофельной ферме. И я бы сказал, что снова не хочу заканчивать на мрачной ноте – но там не так уже всё и мрачно, на самом-то деле…

Однако ж, время вышло, и что я хотел сказать: подсесть на гер – это реально очень круто. Это очень круто – когда в твоей жизни нет и не предвидится вообще ничего иного, что бы можно было обозначить словами «очень круто»…
Как-то так…
Да, ну и поскольку все мы курим траву – давайте соблюдать приличия. Давайте не будем курить её в школьном сортире, куда заходят непричастные лица, в том числе мелкие.
Иначе – моя картофельная ферма в Калужской губернии, и вы – делаете что? Роете окопы против фашистских танков? Нет, неверный ответ. Вы – изображаете фашистские танки, атакующие позиции хорошо окопавшихся героиновых нариков, озверевших на ломах.
Кто победит? Да я хрен знаю – но всегда готов устроить шоу.
И вот на этой ноте – я реально закончу своё выступление.

На этом – я и закончил, но решил, что стоит выложить свою речугу в Сеть, поскольку та антигероиновая пропаганда, которая есть у всяких озабоченных организаций – это слёзы жевать, сопли размазывать. Ни о чём вообще.

Да, ну и я в курсе, что в КоАПе есть статья за пропаганду легализации наркотиков. Очень такая экзотическая, я бы сказал, статья, яркий пример законотворчества козлов, избранных баранами.

Но, думаю, мне без надобности говорить, что мне абсолютно посрать на эту статью, как и на законодательство любой «демократии всеобщего равного избирательного права» в целом. Я такие законы и такие государства глубоко презираю, считаю грязью под своими подмётками, и всегда готов объяснить судебным приставам, что по чём, хоккей с мячом, в этой жизни.