Фонари ещё не ожили, но беспокойный ток уже бежит реанимировать люмены свечей.
Заводские трубы цедят чёрным, и кажется, мгла, которая скоро накроет звёзды, лишь сажа предприятий.
Вальяжно проплывает минтайная стайка посеребрённых облаков.
Тучи, вроде как окружили, уже не жаркое солнышко, плотным кругом пухлых отростков, но желторотое сопротивляется и подкрашивает кончики бордо.
Солнце изливает ауру желейного жёлтого сока и, даже склоняясь к землице, не боится рухнуть за горизонт.
Небо оно малюет лазурью, а зазубренные деревья стоят, словно опалённые.
Тучи, отступая, лимонно обнажают совсем скромную, ещё не яркую луну.
В масле огня на пурпуре небосклона зарделась первая звёздочка.
Темнеет.
Приятно смотреть, как круг солнца пожирается важными соснами.
Но белое поле как мелованная бумага, расцарапанная усиками травы на мгновение становится ярче белил.
И вот уже не видно светила только алое марево, будто подожгли остатки закатного небосвода, ещё пылает над безмятежной тьмой деревьев.
Подползает ночь.