Проректор Борат
Это могло произойти в любой постсоветской республике, но произошло там, где произошло ровно 250 лет спустя после событий описанных великим провидцем Салтыковым-Щедриным. В 2012 году на весеннее равноденствие выпало пять праздничных дней. Науруз - древний языческий праздник уходит своими корнями в традиции древних земледельцев Ближнего Востока и Центральной Азии. Праздник не только пережил арабское завоевание, но и стал неотъемлемой частью культуры многих народов, исповедующих ислам. И сейчас его справляют как национальный татары, казахи, башкиры, киргизы, таджики, узбеки и многие другие народы. Но в первый же день равноденствия - 21 марта начались невзгоды. Вопреки вообще то, верным, для юга оптимистическим прогнозам, всю ночь валил снег вперемешку с дождем, по терминологии синоптиков, ливневый снег. Что-то в небесной канцелярии перепутали. И это отразилось на земных делах. Посудите сами.
Команда по философии на республиканскую предметную олимпиаду готовилась давно. Назвали себя: «Ровесники». Им по 20 лет и государству, в котором они родились, в этом году исполняется 20 лет. Выбрали себе соответствующий девиз: «Лет до ста расти нам без старости. Год от года расти нашей бодрости». Но бодрости в канун науруза заметно поубавилось. До закрытия институтской кассы оставалось несколько часов, надо покупать билеты на поезд, но в это злосчастное утро к исполнению своих обязанностей приступил бывший замдиректора департамента министерства образования Денис Боратов. Он был намерен навести порядок в вверенном ему вузе. Ректор был связан с проверкой готовности института к празднованию Науруза, уехал как в добрые старые времена с докладом к главе города, а затем отбыл в столицу, оставив вместо себя первого проректора Боратова.
Коллектив института, ликовал, еще не видя вновь назначенного проректора, поздравляли друг друга с радостью первого дня весны, заходили друг к другу на кафедры и в деканаты «на чай», целовались, а некоторые даже проливали слезы умиления. В порыве восторга многим казалось, что вернется вольница как в старые добрые времена. Правда, возникло замешательство, когда узнали, что нового проректора зовут Денис Боратов. Самый проницательный тут же заявил, что это подарок американского президента, который отдарил за тумар (оберег - золотой футлярчик, в который вкладывается талисман (амулет), оберегающий от сглаза и болезней, бесплодия и нечистой силы) нашему то, что самому ненужно, а не нужен ему был Борат – биоробот, которого собрали тамошние умельцы и его не отличишь от актера Саши Барона Коэна.
Но на него зашикали самые отчаянные оптимисты. Руководимые не столько разумом, сколько движениями неискушенных сердец, они утверждали, что при новом проректоре в институте расцветет наука, вернуться в расписание этика, эстетика, история искусств, которые были изгнаны и заменены делопроизводством, компьютерными играми и историей государств, возможных метрополий, введенных прежним руководством, которое обладало необычайным предвидением и легкомыслием, и хотело быть впереди всех Европ и Америк, назвав свой вуз АНУС – Академический нано университет систем. Что это такое никто не знал и не мог объяснить, чем он отличался от прежнего педагогического, но все радовались и торжествовали, что другого такого не было в мире. В прежнем пединституте за 70 лет собралась хотя и с устаревшей, но многотысячной литературой библиотека. И когда у АНУСа была отозвана лицензия, то очередной ректор вуза, успев его прихватизировать, в одну ночь вывез библиотеку и все компьютеры в неизвестном направлении.
Между тем новый проректор оказался молчалив и нравом мало похож на своего экранного тезку. Первая бумага, которая оказалась перед его взглядом было письмо из Национального университета. Борат угрюмо смотрел в бумагу: Ректору педагогического института. В рамках мероприятий, утвержденных Министерством образования и науки 26-27 марта 2012 года проводится Республиканская предметная Олимпиада по специальности Философия. Приглашаем принять участие в олимпиаде. Вдруг что-то щелкнуло и проректор металлическим голосом произнес в телефон: - Пригласите руководителя команды.
Иван Ильич, вытер с лысеющей головы пот, открыл дверь. –Разрешите? Проректор в ответ ничего не сказал и только слегка кивнул. Что-то скрипнуло и жизнерадостная коэновская улыбка озарило лицо проректора. Он монументально вышел из-за стола и походкой киборга направился к вошедшему.
- Дорогой Иван Ильич, я внимательно изучил письмо и считаю, что это не наш уровень. Иван Ильич оторопел, только вчера он заходил к проректору. Там был совсем другой человек, который его выслушал и уверенно сказал: - Конечно же, поезжайте. Тем более, что в прошлом году ваша команда заняла третье место. И вдруг такой поворот.
- Простите, вы новый проректор?
– Да, я - первый проректор по учебной работе. Только, что утром приступил к работе. Досье всех преподавателей я уже просканировал. Познакомился и с вашим. Во-первых, в письме сказано, что олимпиада по специальности «философия», а у нас такой специальности нет. Во-вторых, те грамоты, что вы представили в прошлом году, подписывал декан. А это республиканский уровень и должна быть подпись министра. Мы министру грамоты на подпись толстыми пачками заносили. Самодеятельности не потерплю!
Иван Ильич не нашел ничего ответить и как-то неуверенно произнес: - А если в письме будет указано, что по предмету «философия», то разрешите?
- Да, да, дорогой Иван Ильич. А самодеятельности не потерплю!
Обескураженный деловой хваткой нового проректора, Иван Ильич, вышел к ожидавшему его Сакену. – Похоже, наша олимпиада горит синим пламенем, машинально произнес он. Что-то в проректоре его удивило и насторожило, его казуистическая логика вызвало желание противоречить, находить аргументы своей правоты. А в своей правоте, Иван Ильич не сомневался. Что-то было здесь не так. Формально он прав, но по существу, если студенты спортфака готовы сразиться со студентами философских факультетов, то почему нет? Ведь в прошлом году команда состояла из второкурсниц филфака и заняла третье место из семи команд. Все это Иван Ильич изложил в письме и отправил по интернету организаторам олимпиады. Вскоре пришел ответ, что они недавно, т.е. год спустя получили грамоты победителей, в том числе и его команды. На часах было без двадцати семнадцать. Иван Ильич бросился ловить такси и «Поскользнулся, упал, закрытый перелом. Потерял сознание, очнулся - гипс». Так начался Наурыз.
За время праздничных дней первый проректор произвел преобразования в институте. Приказал закрыть все парадные двери, для входа оставил только узкую дверь со двора. Закрыл отдел науки.
- В пединституте никогда не было и не будет науки, - отрезал он тоном, исключающим возражения. Кафедру педагогики перевел в аудиторию рядом со своим кабинетом. В вестибюле первого этажа приказал с одной стороны вывесить портреты ректоров, а с другой - первых проректоров. Коллектив, привыкший к пертурбациям, воспринимал все это как новые далеко не весенние веяния. Особый ужас наводила фраза: «Самодеятельности не потерплю!». Услышав такие слова, директор студенческого клуба, занялся поиском работы. Последующие события не только оправдали его опасения, но и превзошли самые пессимистические предположения. Новый проректор заперся в своем кабинете. Не ел, не пил, составлял какие-то циркуляры, вытаскивая их из своей бездонной памяти.
Это были эпохальные документы: УМК – учебно-методический комплекс. Каждому новому начальству казалось, что до него этого УМК не существовало. Основная цель создания УМК - предоставить студенту полный комплект учебно-методических материалов для самостоятельного изучения дисциплины. В связи, с чем предлагалось сократить до минимума лекции, а еще прогрессивнее вообще их убрать из учебного процесса. Когда ему сказали, что для самостоятельной работы в библиотеке насчитывается всего два десятка книг, то ретрограды услышали:
- Студентам книги не нужны, им нужны тесты. Все лекции преобразуйте в тесты. Студент не должен мыслить и рассуждать. Он должен отвечать на тестовые вопросы. Этого требует от нас Болонская декларация. Самодеятельности не потерплю!
Многострадальный коллектив приуныл. Многие вспомнили время, когда в лихие девяностые, их государственный вуз ректор, похожий на большую жабу, вначале приватизировал вуз, сделав всех акционерами, а потом заставил всех через юриста сдать «добровольно» акции в управление администрации. Тогда многие впервые поняли: «кто в доме хозяин», почему-то все стали говорить шепотом. Так и сейчас, прекратились чаепития, хождения с кафедры на кафедру, все были заняты составлением тестов. Постоянно проводились деканский час и советы факультетов, по несколько часов обсуждавшие и утверждавшие очередные тесты. Важно было сформулировать вопрос так, чтобы студент не смог догадаться, о чем идет речь. Например, сколько зубов было у Буцефала? Сколько было жен у Чингис-хана? С чего начинают устанавливать юрту или ярангу? Особенно радостно было смотреть на институт поздно вечером. Работа кипела во всех окнах. Если кто-то не успевал составить нужную порцию тестов, то оставался ночевать на кафедре, а студенты в аудиториях. В любой момент каждого могли вызвать с отчетом к проректору. Сам Борат не ел, не пил, без устали трудился день и ночь, проверял все новые тесты, которые ему приносили на флешках. Эти флешки он куда-то подключал и мгновенно считывал. Если не было очередных тестов, то он слабел, казалось, что эта информация его как-то питала. В минуты слабости он становился вялым, подойдет к окну, крикнет «не потерплю!» — и опять садится за стол, и опять проверяет и набирает сил.
Наступил момент, когда факультеты уже были не в силах выдавать новые тесты. Да и с проректором произошли непередаваемые изменения. То ли весеннее равноденствие, то ли переутомление, то ли проделки какого-то злоумышленника, подсунувшего вместо тестов фильм «Борат: культурные исследования Америки в пользу славного государства Казахстан» подействовали на проректора ужасным образом, словно вирус бешенства в него попал. Он забросил все свои дела по проверке тестов, в нем проснулся сексоман, а точнее патологическая форма гиперсексуальности. Этим заболеванием страдал экранный Борат. Проректор пригласил начальника отдела кадров и потребовал предоставить ему услуги эротического характера.
– Я сканировал все досье, записные книжки некоторых любителей собирать компромат, поэтому могу назвать сотрудниц, склонных к плотским утехам. Но, я думаю, вы сами подберете соответствующий контингент. Начальник отдела кадров, дама пристойного поведения, в замешательстве, пригласила на тайное совещание заведующую кафедрой медицины, даму весьма искушенную в различных мужских шалостях. Вердикт эскулапа был однозначный — сатириазис, причем гиперсексуальность социально-ориентированного поведения.
- Что это такое? Например, у приматов — когда самец, претендующий на роль «вождя» (или «вожака в стае») считает своим долгом «соответствовать» — то есть проявлять свою наивысшую способность («потенцию») к управлению обществом (стаей). Наиболее действенное лекарственное средство — ципротерон. Нам, не известно, какие принимались препараты, но проявление сатириазиса удалось приглушить. Зато обострилась гомофобия, расистски направленная, по отношению к евреям, узбекам и цыганам, как один из пороков экранного Бората. К счастью для коллектива вернулся ректор и принял отставку своего заместителя. А проректора увезли ремонтировать.