Шар солнца вот-вот начнет краснеть и прятаться за тем берегом с ползущими по нему, как муравьи, сельскими домишками, цветущими яблонями и абрикосами... Но он еще очень ярок и слепит глаза, поэтому всё на том берегу, хоть он и совсем рядом, не рассмотреть, как и поплавок, замерший у коряжины старой маслины. Только камыш, сильно поредевший зимой, дает возможность спрятать глаза от солнца и наполовину согнувшись наблюдать за поплавком. Но в таком положении долго не выдержишь - ноги быстро затекают, спину начинает ломить, и хватаясь за поясницу, начинаешь потихоньку выпрямляться.
Вспомнилось, как в детстве беззаботно рыбачили здесь, горланя, рассказывая друзьям свои самые интересные истории. И как пыжились, стараясь выдумать самое-самое интересное, чего может быть никогда не могло и быть: стокилограммовый карп утащил с удочкой рыбака, щука охотится за малышами. А потом кто-то прыгал в воду, бултыхаясь, что-то кричал нам, а мы на него кричали, что мешает рыбачить, а потом - прыгали за ним в воду...
Ну все, вроде бы отошло тело, но солнечный шар, как назло, завис на своем старом месте, словно, его кто-то там специально прицепил, и снова начинаешь выбирать неудобную позу - сгибая спину, чтобы следить за поплавком.
Вроде заходил? Подсекаю, и с обидой смотрю на тесто свисающее с крючка большой каплей, но так и не оголившего его иглы. Поторопился, рыбка, видно, только начала подсасывать наживку, легонечко распробывая сладкое тесто, с добавками макухи, ванили с шоколадной конфеткой или какао, как учил в детстве меня заядлый рыбак Иван Михалыч.
Да уж, ну что делать, если поторопился. Ничего, еще есть время, и, накрутив новое вязкое тесто на длинный крючок, аккуратненько опускаю удочку у самой коряги и замираю.
Поплавок легонечко поднимается на небольшой спокойной волне, силу которой сбивает камыш, и опускается, давая возможность наживке, легонечко взбалтывая донную муть, распространяя вокруг себя аппетитные запахи, зовущие рыбу к ужину. Только бы никто не помешал, покряхтывая думаю про себя, не залез ко мне на ставок по доскам, тянущимся с берега сюда, и не нашумел.
Сколько раз я в детстве, когда шел на рыбалку, забегал сначала именно сюда, к ставку, сделанному Иваном Михайловичем, ведь именно здесь он ловил большущих карпов и карасей. Знали об этом все мальчишки с нашего двора, и кто первый занимал это место, считал себя королем рыбалки.
Снова занемела спина, немножко выпрямился, а солнышко вроде уже и не так слепит, значит ему уже пора спать. Еще немножко приподнялся. Удивительно, и вода прозрачнее становится, и теперь почти можно рассмотреть ямки под корягой, в которую любят заглядывать карасики с карпами, в поисках вкусной еды. А бывает, что у берега прогуливается рыба и побольше. Вот бы сегодня так было.
Интересна тишина рыбацкая, какой только она не бывает. Вот сегодня она особая, в камышах завязалась потасовка мухоловок, где-то соловей начинает подбирать голос, чтобы затянуть свою любимую песню. На корягу, как назло, уселась лысуха и замерла, наблюдая за мною. Ладно бы нашла другое место, нет же, ей нужно именно здесь отдыхать. Перебирает своим острым клювом свои черные перышки, а только шелохнешься, такой крик подымет, убегая отсюда по воде, что на час всю рыбу распугает.
Хотя, с какой стороны на это смотреть. Мальцом по пояс в воде стоишь, и чувствуешь как твои ноги покусывают мальки, дергая за волоски, ногам не удобно стоять не шелохнувшись в жирном и мягком иле, но терпишь, и только когда подсекаешь рыбку, тогда только ногами двигаешь. А один раз, рака большим пальцем ноги придавил, ох как щипался, но не вытащил. Эх, детство.
О-о, спину что-то потянуло, пора еще немножко приподняться. Та-ак, вот так будет получше. О, как лысуха дёрнулась, о-о, какая внимательная, вроде глазки закрыла и спит, а не-ет, все слышит, все видит. Ну, ничего, спи, птичка, спи, а то скоро птенчиками обзаведешься, тогда не до сна будет.
Ой, что это? Тихо, тихо, вроде тени под водой заметались, да не тени это, а серебристые молнии. Вон как заходили, да крупненькие, кто это, карасики или карпята? Ага, вот-вот и в ямку спустятся и найдут приготовленное на крючке им тесто. Вот-вот, сейчас и будет мой первый вечерний улов. Ага, а вот и колыхнулся поплавок, это скорее всего рыбка леску задела.
Сейчас, сейчас посмотрим, кто в гости к нам пришел.
- Дед! – взорвалось сзади меня, да так сильно, что аж спину прострелило осколками крика внука. – Дед? У тебя клюет? Нет?
А здесь еще и лысуха сорвалась да забила по воде своими лапками с крыльями, словно моторка, а значит и рыба врассыпную.
- Чё?
- Да ты чё, глухой, у тебя клюет? Нет?
- Нет!
- Тю-ты, а что ж тогда молчишь? Темно скоро станет, пошли домой, а то мамка будет ругаться, а мне еще в жмурки нужно поиграть, да в ловушки.
Вот тебе и на, ну просила же дочка не брать с собою внука, покою не даст, нет, взял. А что говорить, когда еще удастся к себе на родину приехать, да повспоминать о своем детстве. А ведь и я таким, наверное, неугомонным мальчуганом был, и отцу с дедом на вечерке мешал своими громкими вопросами.
Э-эх, да что на мальца обижаться, вот вырастет, тогда узнает, что такое рыбацкая тишина.
А солнце уж покраснело и напоминает надкусанное яблоко. А что говорить, вечер пришел, солнышко прячется в свою перину за домиками и садами, спать собирается. Эх, значит, и мне пора закругляться, да внука домой вести. Может, кого-то из старых друзей по дороге встречу, наговоримся.