«Честна женитва о всем и ложе нескверно»
(Евр.13:4)
Для многих современных христиан и, тем более, для людей внешних институт брака перестал иметь тот свой первоначальный смысл, коий в него вложил Господь Бог. То, что современная цивилизация фактически выступила против самих основ брака,- неудивительно, ибо сия цивилизация - грядущего антихриста, и всё более и более напоминает до-потопный мiр. Иная проблема в том, что многие христиане, исходя из, как им кажется, «традиционных» представлений о браке,- попадают в тупик, из коего не могут выйти самостоятельно. Конечно, в последнем случае велика вина так называемых «христианских» деноминаций, устанавливающих под видом брака безнравственное и антибиблейское сожитие, либо поучающих неслыханными поучениями. Большинство личных трагедий людей христианской ментальности проистекают из их неудачных, немыслимых и невероятных «браков». Именно посему целью нашего краткого очерка встанет объяснение библейских основ христианского брака в применении к безбожной современности.
Если раскрыть знаменитый филаретовский «Катихизис», то там о Браке можно прочитать следующее: «Брак есть Таинство, в котором при свободном пред священником и Церковью обещании женихом и невестою взаимной их супружеской верности, благословляется на супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью, и испрашивается им благодать чистого единодушия, к благословенному рождению и Христианскому воспитанию детей»1. Данная формулировка кратка, неплоха, но ей недостает разсмотрения иных аспектов брака. Хотя удивляться сему не надо, ибо в синодальный период в Российской Империи церковное сознание было весьма замутнено и серьезнее практические и теоретические вопросы игнорировались, т.к. господствовал квази-церковный формализм. (Например, в конце XIX в. вопрос о браке, как о «таинстве-договоре», оживленно обсуждался в богословской литературе.2) На наш взгляд, более приемлемое определение дано в эмигрантском «Православном Катихизисе»: «Брак есть Таинство, в котором естественный любовный союз мужчины и женщины, в который они свободно вступают, обещаясь быть верными друг другу, освящается во образ единения Христа с Церковью. В этом таинстве освящается семейная жизнь, а также рождение и воспитание детей»3. Из вышеприведенных определений Брака понятно, что он есть таинство, условием для коего является естественная разнополая любовь, свобода, верность, а его назначение - семейная жизнь, репродукция и передача знаний. Христос благословляет брак в Кане Галилейской, где совершает первое свое прилюдное чудо: прообраз будущей Евхаристии. «Лучше всего, если Сам Христос присутствует на браке, потому что, где Христос, там всё обретает достоинство, и вода претворяется в вино, т.е. всё изменяется к лучшему»4. Само таинство - есть сакральное действие (освящение), приводящее к блаженному перерождению и даже не вполне постигаемое умом. Брак - есть образ Церкви, что видно, как из многочисленных экклезиологических библейских текстов, так непосредственно из слов ап.Павла: «Жены своим мужем повинуйтеся, якоже и Господу. Зане муж есть глава жене, якоже и Христос глава Церкви, и Той есть Спаситель телу. Но якоже Церкви повинуется Христу, такожде и жены своим мужем во всем. Мужие любите своя жены, якоже и Христос возлюби Церковь, и Себе предаст за ню... Тайна сия велика есть, аз же глаголю в Христа и Церковь» (Еф.5:22-25,32) .Но в данном случае мы видим явное новозаветное иносказательное осмысление текста о Адаме5: «И рече Адам: се ныне кость от костей моих и плоть от плоти моея, сия наречется жена, яко от мужа своего възята бысть си. Сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину» (Быт.2:23-24; Еф.5:30-31). Иными словами, земная Церковь была создана чрез союз Адама и Евы в буквальном смысле, а брак их, имеющий продолжение и ныне, также является одним из аспектов Церкви. Ибо семья - есть «малая Церковь», и из сих многочисленных «малых Церквей» складывается вся Церковь. Нам необходимо указать также следующее: Адам был создан Богоподобным, т.е. сам мог выбирать безсмертие или смертность. Но в случае второго (что и случилось) Бог промыслительно устроил так, что в союзе-браке Адама и Евы имелась репродуктивная способность - деторождение, дабы от избранного семени родился Христос - Искупитель рода человеческого6. Интересные мысли по сему вопросу высказывал св.Августин: «Если же мы спросим, для чего же должна была явиться эта помощница, то какой еще другой вероятный ответ может нам предствиться, как не тот, что [она явилась] ради рождения детей..?», «...я не нахожу, для какой еще помощи жена сотворена мужу, если устранить причину деторождения», «...когда подымается вопрос, для чего сотворен мужу женский пол, для меня, тщательно, насколько можно, всё пересмотревшего, не представляется другой причины кроме потомства»7. Св Иоанн Златоуст подтверждает сие кратко: «Брак дан для деторождения, а еще боле для погашения естественного пламени»8. Но первоначальное состояние Адама и Евы - девственное, девственным по человеческой природе остался и Христос. О высоте девства прямо изъясняет ап.Павел: «О юнотах же и девах повеления от Бога не имам. Совет же даю, яко помилован от Бога верен быти. Мню убо сие добро быти за настоящую нужду, яко добро человеку еже тако быти. Привязаешилися жене - не ищи разрешения. Отрешаешилися жены - не ищи жены, аще же и оженишися, не съгрешил еси. И аще посягнет дева, несъгрешила есть. Скорбь же плоти будут иметь таковии...» (1 Кор.7:25-28),- здесь же четко объясняя свои слова не как повеление, а как совет. Вобщем, сие понятно: если первозданные люди в начале девственны и лишь после падения их репродкутивные способности актуализировались, что очевидно, что девство выше супружества. Именно посему Церковь всегда почитает девство. Если быть более точным, то девство и воздержание (т.е. девственная жизнь людей уже недевственных), конечно, касаются весьма немногих по сравнению с браком. Как раз о сем в притче говорил Спаситель: «Суть бо скопцы, иже из чрева матерня родишяся тако. И суть скопцы, иже скопишася от человек. И суть скопцы, иже исказиша сами себе царствия ради небеснаго; могии вместити, да вместит» (Мф.19:12)9. В нашем случае, если нет достаточных сил и дара, то необходимо вступать в брак: «Глаголю же безбрачным и вдовицам: добро им есть, аще пребудут якоже и аз. Аще ли не удрежатся, да посягают; лучше бо есть женитися» (1 Кор.7:8-9). Сам подвиг девства и воздержания можно назвать монашеством, что было известно и в Ветхом Завете под именем назорейства. Самый подвиг - есть великое приношение, о чем подробно толкует св.Мефодий Олимпский: «...подвиг девства есть величайшая и превосходнейшая жертва и дар, достойнее которого люди не могут ничего другого принести Богу. Подлинно, многие во время Закона совершили много прекрасных дел по обетам, но совершившими великий обет назывались только те, которые по свободной воле пожелали посвятить [Богу] самих себя. Так говорится в одном месте: «и сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: мужчина или женщина, который даст великий обет, соблюдать чистоту пред Господом...» (Числ.6:1). Иной обещает принести и посвятить в храм золотые и серебряные сосуды, другой - посвятить десятину от плодов, иной - (десятину) от имений, другой - самое лучшее из стад, иной - всё имущество; но никто из них еще не может называться давшим великий обет Господу, а только тот, кто всецело посвятил Богу самого себя»10. Мистическое значение монашества (девства и воздержания) - возстановление падшего естества чрез сопротивление падшей человеческой природы, по благодати. Воздержание и девство - есть обратная сторона супружества, ибо воздержание (монашество) с девством и брачное сожительство являются уравновешивающимися формами человеческого брака: в первом случае, при воздержании, души человека с Богом; во втором случае, при соединении мужа и жены в едину плоть, также с Богом. Отношение Христианства к тому и другому однозначно: «Мы не вносим вражды между девством и браком - напротив, уважаем и то, и другое, как взаимно полезное. Славно девство, но девство истинное, потому что и в девстве есть различия: одни девы задремали и уснули, а другие бодрствовали (Мф.25:1-13). Достоин похвалы и брак, но брак верный и честный, поскольку многие сохранили, а многие и не сохранили чистоты его»11. Иными словами, девство (+воздержание) и брак - есть два пути в одном таинстве, где в первом случае оно совершается с уединенником (;;;;;;;), а во втором - с парой (муж и жена). Точнее - то и другое есть два аспекта одного Таинства, причем, оба они осуществились одновременно в человеческой истории только в одной личности - Пресвятой Богородице Пречистой Девы Марии.
Когда мы говорим о церковном браке, то, естественно, имеем в виду и то, что он совершается определенным чином при четких церемониях. Последнее может вызывать у многих современных людей либо усмешку, либо отношение, как к некому магическому обряду. Но необходимо заметить, что сама церемония (=обряд) не столько выдумывалась, сколько выросла из древнейших установлений, однозначно восходящих к действию Самого Бога, ибо в случае Таинства сама его форма отражает его сакральное, невидимое, непостижимое содержание. Брачные церемонии появились не сами собой; св.Августин свидетельствует: «Некоторые думают и так, что первые люди тайком совершили свой брак и имели совокупление раньше, чем соединил их Творец; что и означено было именем древа, которое было воспрещено им до своевременного союза. Как-будто должны мы думать, они были сотворены в таком возрасте, что нужно было ждать им половой зрелости,- как-будто это не было законным тогда, когда оно могло совершиться, а если не могло, то, конечно, и не совершилось бы! Или, может быть, нужно было выдать невесту из рук отца, ожидать торжественных обетов, совершения брачного пиршества, счёта приданого и описи реестров?! Странное мнение, и кроме того оно далеко от буквального смысла событий, который мы предприняли защищать и защищаем насколько это благоволил нам даровать Бог»12. Прообразом всех брачных церемоний несомненно является именно та церемония, кою совершил над Адамом и Евой Сам Бог. И ветхозаветный, и новозаветный браки настолько похожи, что не только нет никаких сомнений в происхождении второго из первого, но и возникает твердая уверенность в восхождении ветхозаветного брака к эдемскому. Так мы читаем о благопожеланиях (Быт.24:60) и свидетелях (Руф.4:11; ср. слово о «завете» в Прит.2:17 и о «союзе» Иез.16:8; Мал.2:14); но главное в брачном обряде состояло в переезде невесты из родительского дома в дом жениха или его отца. Известно, что к одеяниям вступающих в ветхозаветный брак относились: венец (Ис.61:16) или венок из растений (Песн.3:11), мирра, фимиам (Песн.3:6), а у невесты покрывало (Быт.24:65) - символ подчиненности мужу (1 Кор.11:10), особенный пояс (Иер.2:32), венец на главу, золотые украшения с драгоценными камнями и духи (Пс.44:10,15; Ис.49:18;61:10; Апок.21:2). Когда наступал определенный час, обыкновенно поздно вечером, жених отправлялся в путь в сопровождении своих «брачных друзей» (Суд.14:11)13 - названных «сынами чертога брачного» в евангелии от Матфея 9:15 (ср.Ин.3:29; 2 Кор.11:2),- музыкантами и певцами (Быт.31:27; Иер.1:34;16:9). Когда жених приходил в дом невесты, коя вместе с подругами ожидала его прибытия (Мф.25:6), то брал ее с провожатыми и возвращался со всеми гостями обратно в свой или отчий дом, при возможных шумных проявлениях радости (Пс.44:15). Пир, на коий приглашались друзья и соседи (Быт.29:22; Мф.22:1; Лк.14:8; Ин.2:2), часто продолжался несколько дней (Суд.14:12). Жених с сего часа вступал в непосредственное общение с невестой, и радость его друга делалась совершенной, когда он слышал голос жениха (Ин.3:29). Конец обряда состоял в том, что невеста приводилась в брачный покой (Суд.15:1; Пс.18:6; Иоил.2:16). Так как невеста всё сие время была под покрывалом, то обидная проделка Лавана с Ияковом не представляла ничего невозможного (Быт.29:23). В общих чертах описав ветхозаветную брачную церемонию, мы можем твердо заявить, что и новозаветная ей аналогична; но более подробно мы разсмотрим ее ниже. Из вышеприведенного описания ясен и архетип брачной церемонии, тот самый, что имел место в Эдеме. Итак, нам известно благопожелание Божие (Быт.1:28), и свидетелями выступали явно наивысшие архангелы. Понятно, что Ева, после своего сотворения, должна была оставить дом Отца Небеснаго и прийти к Адаму, в помощь коему и была создана. И Адам в сопровождении ангелов (своих брачных друзей) и своего ангела-хранителя (избранного друга) пошел к Еве, коя ожидала его со своими «подругами» (то же ангелами). Маловероятно, хотя и возможно, что их венцы были золотыми, но вот венки из цветов имелись однозначно. Сими венками Господь Бог и венчал Адама с Евой, ибо необходимо напомнить, что человек - есть венец творения (Быт.1:27), коему в управление дана земля, над коей он был поставлен царем. (Кстати, золото - символ царственности.) Благовония кадили также ангелы. Хотя первые люди были наги и не стыдились сего, вовсе не исключено, что некое полупрозрачное «покрывало» (врядли ткань, скорее некий «туман») было на лице Евы, пояс мог быть также сплетен из растений и символизировал дерзновение и твердость (Иов.38:3; Еф.6:14; 1 Пет.1:13). В брачном эдемском праздненстве пели ангелы («музыканты и певцы») и приглашались простые друзья и соседи - по-видимому животные домашние и дикие, ибо Адам был их повелителем (Быт.1:28;2:19-20). Церемония новозаветного брака (по сложившемуся православному чинопоследованию) также весьма схожа с вышеописанными. Начинается всё с обручения, но само венчание открывается покрытием священником главы невесты убрусом (фатой), читает особую молитву и благословляет ее крестом. После прошений о чадородии читаются Апостол (Еф.5:22-33), Евангелие (Ин.2:1-11) и особые три молитвы (в коих, кстати, испрашивается желание видеть свое потомство до третьего колена: «и сподоби им видети чада и внучата»). Потом берется венец, им крестообразно благословляется жених и возлагается ему на главу при словах священника: «Господи, Боже наш, славою и честию венчай...», также и с невестой, после чего священник вкладывает правую руку жены в правою руку мужа и, благословляя, вновь читает молитву. По окончании же новой ектении, читаются две молитвы и, при пении запричастна, священник дает пить в чаше вино (не Причастие) сначала мужу, потом жене по три раза. Когда всё вино выпивается, священник чашу «сокрушает неким орудием, а не ногами, и погрузит с каменем в воду, да не будет в попрание, ни в послужение ино». Указание понятно, т.к. у жидов, исказивших ветхозаветный чин брака, чаша раздавливалась ногами. Стоит ли указывать, что сие вино и чаша прообразуют саму Евхаристию, как и чудо в Кане Галилейской, а сама общая чаша - знак необходимости делить между собою радость и горе. Взяв нововенчанных за сцепленные их правые руки, священник с предъидущими со свечами людьми и при пении трех тропарей, трижды водит по часовой стрелке (посолонь) вокруг аналоя, что символизирует прочность брака. Остановившись, произносится еще одна ектения, читаются молитвы - наставительная к новобрачным и на снятие венцев. После венчания устраивался брачный пир, но перед самым торжеством по приезде все садились за стол, а новобрачной в задней комнате (не при всех) из одной косы заплетали две, надевали подвойник и собственно брачный головной убор, напоминающий венец.
Каковы же твердые библейские законы о супружестве? Вне всякого сомнения, что брак в Эдеме был моногамным и само Св.Писание восхваляет семейное счастье картинами, взятыми только из единобрачия (Прит.12:4;19:14;31:10; Пс.127); им символизируется взаимоотношение между Богом и Его народом (Ис.54:5; Ос.2:3). Однако, многоженство (точнее двоеженство), хотя и начатое каинитом Ламехом (Быт.4:19), не только не осуждается, но даже употребляется в образе того, что Господь взял себе в жены двух сестер, Июду и Израиля (Ис.23:4). К данной теме мы возвратимся ниже, а пока укажем постепенное изменение брачного права от Адама до Мойсея. Судя по всему, от Адама до Мойсея существовал однозначный запрет на брак с матерью (и может быть с мачехой); до потопа – с каинитами, а после потопа - с хамитами (т.е. с проклятыми).По преданию, подтверждаемому Св.Писанием, от Адама и почти до конца времен египетского рабства браки заключались обязательно с родными сестрами и разрешались, при известных обстоятельствах,- с дочерью, невесткой, внучкой, снохой, свояченицей и т.д. Так, св.Мефодий Олимпский полагал, что «Авраам, первый получив Завет обрезания, обрезывая честь собственной плоти, кажется, указывал не на что иное, как на то, чтобы более не рождать детей от потомков одного семени, научая каждого отсекать удовольствие совокупления с собственной сестрой, как бы со своей плотью. Так сближение и сожитие со своими сестрами прекращено со времен Авраама...»14 На наш взгляд сие произошло 3-4-мя поколениями позже. Не осуждает Св.Писание и поступка праведного Лота, совокупившегося со своими дочерьми. Св.Ириней Лионский утверждает: «Относительно же тех (действий), которых Писания не осуждают, но которые просто изложены, мы не должны быть обвинителями, ибо мы не тщательнее Бога и не можем быть выше Учителя, но должны в них искать прообраза. Ибо ничто из того, что изложено в Писаниях без осуждения не лишено значения. Пример сего представляет Лот, который извел из Содома дочерей своих, зачавших от своего отца. <...> Когда же человек не знал и не служил своей похоти, тогда совершалось распоряжение (Божие), по которому означались две дочери, т.е. две синагоги, от одного и того же отца, родившие детей без плотского похотения. Ибо не было никого другого, кто мог бы дать им жизненное семя и деторождение, как написано: «старшая сказала младшей: отец наш стар и никого нет на земле, кто вошел бы к нам, как обычно всей земле; приди, упоим отца нашего вином и уснем с ним и возставим от отца нашего семя» (Быт.29:31-32). Эти дочери говорили так по своей простоте и невинности, думая, что все люди погибли, как и содомляне, и гнев Божий нашел на всю землю. Посему и они достойны извинения, так как воображали, что они одни остались с отцем для сохранения рода человеческого, и потому они увлекли отца»15. (Вышеприведенный пример - использование субсидиарного принципа в до-мойсеевскую эпоху.) Но вот в Законе Мойсеевом установлены новые положения и категорические запреты. Так вступающий в брак с матерью, мачехой (Втор.27:20), сестрой родной или сводной (Втор.27:22) или с тещею своей (Втор.27:23; ср.22:30) - проклят. Так запрещены следующие браки с: 1) матерью (Лев.18:7), 2) мачехой (Лев.18:8), 3) родной сестрой (Лев.18:9), 4) внучкой (Лев.18:10), 5) сводной сестрой (Лев.18:11), 6) теткой по отцу или по матери (Лев.18:12-13), 7) женой дяди со стороны отца (Лев.18:14), 8) невесткой (Лев.18:15), 9) женой брата (Лев.18:16), 10) одновременно: матерью и дочерью (или бабушкой и внучкой (Лев.18:17)) либо двумя родными сестрами (Лев.18:18). Однако, сии запреты кодефицированы в ту или иную степень. Так, например, за брак с мачехой, невесткой, одновременно матерью и дочерью, а также с сестрой родной или сводной (Лев.20:11-12,14,17) - смертная казнь. Но тот, кто вступает в брак с теткой (по отцовской или материнской линии), или с женой дяди, или с женой брата (Лев.20:19-21) - имеет угрозу бездетности. Впрочем, в последнем случае, после смерти брата его брат обязан исполнить долг левирата, т.е. жениться на жене своего умершего брата для возстановления его семени (имени), а если отказывался сие делать, то имел порицание (Втор.25:5-10). Никак не оговорен запрет на одновременный брак с двумя родными сестрами, лишь указывалось, что не стоит «их делать соперницами», как то прежде произошло в браке Иякова с Лиею и Рахилью. Очевидно, что Закон Мойсеев, запретив кровнородственные браки, исходил из угрозы накопившихся в Израиле рецессивных генетических отклонений, последствия коих были уже ужасны. (Не исключено, а даже наиболее вероятно, что появление сих отклонений - т.е. дегенерации - произошло как от грехов духовных (т.е. мутация геном), так и от незначительного смешения израильтян с египтянами, а ранее, в весьма редких случаях,- с хананеями,- грешными народами хамовой расы, испортившими чистоту крови евреев.) Прямой запрет существовал на браки с проклятыми хананеями (Исх.34:16; Втор.7:3-4), хотя он и нарушался (Руф.1:4;2 Цар.3:3; 3 Цар.7:14;14:21; 1 Пар.2:3,35), особенно царями (Суд.3:6; 2 Цар.11:3; 3 Цар.11:1;16:31). В конце концов, когда состояние народа стало угрожающим, были введены еще более строгие расовые законы, запрещающие браки не только с хамитами, но и вообще с иными народами (Езд.9:2;10:3;Неем.13:23). Сама сущность сего закона понятна - он религиозно-расовый, направленный, как против оскверненных духовно (иноверцев), так и против оскверненных генетически (инородцев).
В Новозаветной Церкви именно вышеуказанные брачные установления были приняты за норматив. И только в Византии, примерно после арианской смуты, стали раздвигать рамки запрещенных браков на двоюродных и троюродных родственников, как по крови, так и по крещению. Последнее основывалось на правиле 53 Трулльскаго Собора: «Понеже сродство по духу есть важнее сродству по телу, а мы уведали, что в некиих местах, некоторые восприемлющие детей от святаго спасительного Крещения, после сего поступают в брачное сожительство с матерями их, вдовствующими: то определяем, дабы от настоящего времени ничто таковое не было творимо. Аще же которые по настоящем правиле, усмотрены будут творящими сие таковые , во-первых, да отступят от сего незаконного супружества, потом да будут подвергнуты епитимии любодействующих». 54 правилом того же Собора запрещены браки с двоюродной сестрой (или племянницей, т.к. в тексте употреблено слово «;;;;;;;;»), отца и сына или двум братьям - с матерью и дочерью, двум братьям с двумя сестрами. В обосновании своего последнего решения Собор ссылается на авторитет правил св.Василия Великаго, запрещавшего, например, брак вдовца с женой умершего брата (Вас.23;78)! В его же правиле 87 (Послание к Диодору еп.Тарсскому) описывается запрос по сему случаю: «Нас вопрошали: есть ли в Писании разрешение брать жену после сестры ее? Мы говорим: нет; что и безопасно для нас и истинно, но посредством благовидного заключения установлять мнение о том, что умолчано, означало бы законополагать, а не приводить слова Закона. Ибо таким образом хотящему дерзнуть было бы позволено и при жизни жены взять сестру ее. Ибо такое же лжеумствование может приспособлено быть и к сему случаю. Писано - скажет он - «не поймеши ревнивицу соперницу», следовательно, взять не имеющую ревности Закон не запретил. Посему защитник страсти говорит, что обе сестры имеют нрав неревнивый. А так, когда нет причины, по которой запрещено сожитие обеих, то того и не определено. Мысль же, выводимая чрез заключение, делает позволительным и то, и другое. ...Таким образом умолчание не дает разрешения сластолюбцам. Я же скажу, что и умолчал законодатель о сем виде беззакония, но весьма сильно запретил оный. Ибо слова «да не внидеши ко всякому ближнему плоти твоея открыти срамоты их» заключают в себе и сей вид родства. Ибо для мужа, что может быть ближе собственной жены или паче своей ему плоти? Ибо они уже не суть два, но плоть едина. Таким образом, посредством жены, сестра ее переходит в родство мужа». Следует сразу оговориться, что аргументация не просто слабая, но, на удивление, даже безпомощная. И, изследуя развитие канонической мысли в сем направлении, невозможно обнаружить ее библейский источник. Очевидно, что в подобных случаях руководствовались прагматическим римским правом. Таким образом все канонические правила о степенях в духовном или кровном родстве, имеющих препятствия к законному браку, имели смысл только в государстве христиан при господствующей Церкви (в древности же вовсе не исполнялись), причем по мотивам предотвращения кровной мести: «гражданский закон, желая расширить искренность подданных (между собой) и не ограничивать ее только родством, запрещает браки... чтобы, по необходимости совокуплясь браком с состоящими вне родства с ними, они имели к ним искренность и благорасположение»16. В нашем случае, когда христиан становится мало и возникает трудность для вступления в достойный брак, все канонические правила в отношении запретов духовно- и кровнородственных браков прекращаются и используется субсидиарный принцип, имеющий твердое основание в Св.Писании (Втор. ; Лев.18:7-18; 20:11-12,14,17). Только при субсидиарном принципе возможно и необходимо продолжение действия среди христиан закона левирата (Лев.25:5-10), фактически запрещаемого (Неок.2; Вас.23), но никак нигде сие запрещение не объясненного и не аргументированного17.
«Брак есть мужа и жены союз и общий жребий на всю жизнь, общение Божественного и человеческого права, заключается ли он посредством благословения, или посредством венчания, или посредством договора»18. Брак может быть заключен только после обручения, кое есть память и обещание будущего брака. Согласно Св.Писанию (Ос.2:19,20) обручение фактически приравнивалось к женитьбе. Время между обручением и самим браком - время испытания намерений, верности обоих желающих вступить в вечный союз и возможности свидетельствовать о препятствиях к браку. Символом намерения является поцелуй, символом верности - кольца. Анонимных браков быть не может: все христиане данной общины должны знать брачующихся и свидетельствовать о них. Подобно восприемникам при св.Крещении, при таинстве Брака должны быть свидетели (дружки, кумы) с обоих сторон брачующихся, поручающиеся пред Церковью за них. Наименьший возраст вступающих в брак: для мужского пола 14 (13) лет, для женского 12 (11) лет. Для вступающих в брак (особенно для неполновозрастных) необходимо согласие и благословение родителей. Однако, только родителей, принадлежащих к Церкви, а не безбожных, еретических или иноверных. В последних случаях брачующиеся обращаются к своим восприемникам или к духовному отцу за согласием. По принятому обычаю, родители (или их заменяющие) благословляют иконами Христа-Спасителя и Пресвятой Богородицы.
Библейское сознание четко устанавливает повышенные требования (в брачном вопросе) к клиру.
Начнем с самого необычного, с того, что такое «духовный брак» (;;;;;;;;;; ;;;;;), столь распространенный с древнейших времен в первую очередь среди клира. Тертуллиан так отзывается о нем: «Вот прекрасный [духовный] брак; таких жен можно иметь даже несколько»19. Откуда сие пошло и какова суть сего явления? Сие явление, сколько бы не казалось оно странным или неприличным, есть апостольское установление. Так в книге св.Ерма «Пастырь», в отделении «Подобия», мы находим следующее описание: «... «дожидайся меня здесь, пока я приду». «Господин, говорю ему, что я буду здесь один делать». «Ты не один»,- отвечал он,- «все девы с тобою». «Господин, сказал я, передай им меня». И он позвал их и сказал: «Поручаю вам его, пока приду». Итак, я остался один с теми девами. И они были веселы и ласковы со мною, особенно же четыре, из них превосходнейшие. Девы говорят мне: «Сегодня пастырь не придет». «Что же я буду делать?» - сказал я. Они говорят мне: «Подожди до вечера, может быть придет и будет говорит с тобою; если же не придет, пробудешь с нами, доколе придет». «Буду дожидаться пастыря до вечера, и если он не придет, пойду домой и возвращусь поутру». Они отвечали мне: «Ты нам препоручен и не можешь уйти от нас». Я сказал: «Где же я останусь?» «С нами,- говорят они,- ты уснешь, как муж, ибо ты брат наш, и после мы будем обитать с тобою, потому что тебя полюбили». Мне же стыдно было оставаться с ними.- Но та, которая из них казалась первою, обняла меня и начала целовать. И другие, увидевши, что она обняла меня, сами начали лобызать меня, водить около башни и играть со мною. Некоторые из них пели псалмы, а иные водили хороводы. А я в молчании радостно, ходил с ними около башни, и казалось мне, что я помолодел. С наступлением вечера я хотел уйти домой, но они удержали меня и не позволили уйти. Итак, я пробыл с ними эту ночь около башни. Они постлали на землю свои полотняные туники и поместили меня в середине; сами же ничего другого не делали, как только молились. И я с ними молился непрерывно, и не менее их. Девы радовались тому, что я так молился. Так остался я с девами до следующего дня. Потом пришел пастырь и говорит девам: «Вы не сделали ему никакой обиды?» Они же сказали в ответ: «Спроси его самого». «Господин, говорю ему, я получил великое удовольствие оттого, что остался с ними». «Что ты ужинал?» - спросил он. Я сказал: «Всю ночь. Господин, я питался словами Господа». «Хорошо ли, говорит он, они приняли тебя?» «Хорошо, господин» сказал я.»20. Однако, очень скоро, вероятно под влиянием ригористических аскетических воззрений (а может быть и из-за нарушений), против сего церковного установления началось гонение. Масса свв.Отцев гневно обличали сие21. Данное явление получило название синисактизм, от греч.;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; (лат.virgae subintroductae), т.е. буквально «жены (или девы) подвведенные». Более того, появились против сего каноны; так 19-е пр. Анкирского Собора говорит, что «сходиться девам с кем-либо, как с братьями, мы воспрещаем», а 3-е пр. Первого Вселенского Собора еще более резкое: «Великий собор решительно определил, чтобы ни епископу, ни пресвитеру, ни дьякону и вообще никому из состоящих в клире не дозволено иметь в доме синисакту, исключая разве таких лиц, кои свободны всякого подозрения (например, мать, сестра). Поступающие вопреки сему правилу подвергаются опасности лишения сана», что было закреплено в византийском законодательстве Июстинианом Великим (Nov.CXXIII.Cap.23). Однако, сей «безбрачный брак» («;;;;;; ;;;;;») продолжался и далее, ибо и каноны только угрожают, но не лишают сана обвиненного клирика. В любом случае каноническое право явно сдвинулось в сторону от прямого апостольского установления. Попытаемся понять суть служения сих синисакт. Из текста Ерма прямо следует, что так установил Сам Христос, и отличие синисакт от жен очевидно: 1) синисакты - церковная клировая степень, что-то типа иподьяконисс, кто даже носил какую-то особую одежду (полотняные туники) и, вероятно, в данную степень рукополагался; 2) служение сие было добровольным и тех жестких обязанностей жены не имело. В обязанности синисакт, однозначно, входило - всесторонний уход за одиноким клириком; известно, что «пребывают мужчина и женщина в одном доме, в одной спальне, часто на одной постели» ради «духовного утешения»22. В чем же собственно заключалось служение синисакт, отличное от служения обычной жены-христианки? Представляется, во-первых, что такой «безбрачный брак» не запечатывался на небесах, т.к. не был однозначно вечным, во-вторых, синисакта не имела полной безпрекословности жены и ее обязанностей, ибо ее деятельность было сугубо церковным служением, было добровольно и регулировалось правилами Церкви, а не обычным библейским брачным правом. Были ли половые отношения с синисактами? Судя по такой бурной реакции и по тому, что после разгрома сего церковного института синисактизм плавно перешел в конкубинат,- да,- но у нас нет свидетельства апостольского времени, что такие отношения запрещались изначально.
Уже в Ветхом Завете было установлено, чтобы священники не женились на позорищных (т.е. проститутках [как культовых qede;;, так и обычных zono = греч.;;;;;], что также означает и актрис, выполнявших зачастую именно сии функции в античном обществе) или разведенных, а первосвященнику было запрещено брать в жены даже вдову (Лев.:21:7,14), хотя у прор.Иезекииля (44:22) все-таки делается исключение для вдов священников. Очевидно, что под римским влиянием, оказывавшим особый почет вдовам-одномужницам (univira или uninupta), взгляды изменились. Так пророчица Анна жила в долгом вдовстве после непродолжительного супружества (Лк.2:36). В Новом Завете от пресвитера также требовалось, чтобы он не женился более одного раза, «был мужем одной жены» (1Тим.3:2; Тит.1:6)23. С самых древних времен двубрачие в обоих его видах - как bigamia vera successiva, т.е. последовательная женитьба на двух женах, так и bigamia interpretativa, т.е. женитьба на женщине, коя может быть разсматриваема, как двубрачная (в данном случае наложница (plege;; ;;;;;;;; concubina) приравнена к жене!),- считалось препятствием к получению священного сана (Апост.пр.17, 18). Само же единобрачие понималось,- во-первых, как противоположность двубрачию в истинном смысле слова, bigamia vera simultanes, как в Ветхом Завете, где муж мог иметь разом двух законных жен, и у римлян, когда муж, имея жену, жил с женщиной легкого поведения (meretrices), во-вторых, как противоположность случаям, указанным выше. И если в отношении первого разногласий не имелось, то в отношении второго мнения разделились и имелось немало случаев поставления в клир женатых на вдовах24. Конечно, существовал и ригористический взгляд на второй брак мiрян. Так древнехристианский апологет Афинагор Афинский утверждал, что «нужно или оставаться таким, каким кто родился, или вступать в один брак; ибо второй брак есть благовидное прелюбодеяние. ...Отступающий от первой жены, хотя бы она и умерла, есть прикровенный прелюбодей...»25. Различие отношения сказались в самих чинах брака посредством венчания при возложении венцев на главы новобрачных в знак победы над похотями. (Часто при отсутствии металлических венцов (в виде диадим), они изготовлялись из бересты и даже сплетаться из цветов полевых.) Если один из вступающих в брак - второбрачный, то его венец возлагается ему на десное плечо и имя чтется после единобрачного в независимости от пола; если же один из вступающих в брак - третьебрачный, то его венец ему дается в левую руку. Но таинство брака чрез венчание даже в Византии впервые было узаконено лишь при имп.Льве Философе ок.893 г. (новелл 89), а при Алексие Комнине в 1095 г. сие постановление постарались распространить даже на рабов. Также если брачующиеся оба второ- или третьебрачные, то они вступают в брак посредством благословения, а не венчания, согласно чину, ибо по слову св.Иоанна Златоуста «как девство лучше брака, так первый лучше второго». Во многих общинах установился обычай читать на таких благословенных браках Канон Всемилостивому Спасу (что на 1 авг.). Брак посредством договора не является таинством и может быть назван конкубинатом26. «Конкубинат считается дозволенным: ибо имеющий наложницею честную женщину и делающий это открыто, по-видимому, имеет ее как жену; а в противном случае грешит по отношению к ней блудом»27. Св.Василий Великий и по сему вопросу высказал свое скептическое отношение, считая конкубинат блудом: «Блуд не есть брак, и даже не начало брака. Посему совокупившихся посредством блуда, лучше разлучать, если возможно. Если же всемерно держатся сожития (конкубината), то да приимут епитимию блуда: на да оставятся в сожитии брачном, да не горшее что будет» (пр.26), однако, сей вопрос в каноническом праве не разсматривался отрицательно никогда. 1-й Толедский Собор даже утверждает: «тот, кто не имеет жены, но имеет вместо жены конкубину, не должен отлучаться от причастия; однако, да будет довольствоваться он союзом с одной женщиной, будь она женой или конкубиной – что его больше устраивает». Затронув тему конкубината, мы вновь возвращаемся к проблеме многоженства. Запрета последнего в Ветхом Завете нет, хотя и ограничено различными определениями. Так, например, царям нельзя брать много жен (Втор.17:17), а при разделе наследства давать преимущества детям от любимой пред детьми от нелюбимой (Втор.21:15). Более того, Сам Бог дал Давыду жен Саула (2 Цар.24:3). Блаж.Августин однозначно указывал, что «ради увеличения потомства ни один закон не воспрещал иметь несколько жен»28. По мнению св.Мефодия Олимпскаго «сожитие же с многими женами уничтожается со времен пророческих»29. Но не в коем случае не стоит путать жен и наложниц (конкубин). И вопрос здесь не в том, осознает ли себя сожительница женой или нет, а каково ее реальное положение. Так еще Хеттура претендовала быть женой Авраама (Быт.25:1), но была и осталась только наложницей (Быт.25:6), хотя в ту эпоху могла бы стать и женой. «Пока христианство держалось преимущественно в низших слоях общества, оно избегало одной чрезвычайно тяжелой коллизии с тогдашним римским правом. Но со времени Коммода христианство начинает быстро распространяться в аристократических кругах Рима, и в римской церкви оказываются молодые христиански сенаторского происхождения, с слишком пылкою кровию, чтобы оставаться незамужними, но найти мужа равного себе по общественному положению было очень нелегко. Между тем христиане уже и тогда относились неодобрительно к смешанным бракам христианок с язычниками. Уже Тертуллиан насчитывает чрезвычайно много неудобств, которые вытекают для христиан из подобных сочетаний. Жена-христианка, например, должна скрывать от мужа, куда исчезает ночью, когда праздновалась память мучеников, должна скрывать свои посещения мучеников и исповедников в темницах и пр. А христиан сенаторов в то время, нужно думать, было значительно меньше христианок высокого происхождения. Между тем, римское законодательство чрезвычайно ревниво охраняло чистоту аристократической крови, и женщинам сенаторских родов, носивших титул «feminae clarissimae», позволяло браки только с аристократами же. Браков этих женщин с рабами и вольноотпущенниками (liberti) закон не признавал вовсе. Подобные брачные сожития с точки зрения римского права были только concubinatus (в смысле юридического явления, как это было в античной жизни); такие супруги, поэтому, назывались не мужьями, а concubinarii. Браки патрицианок со свободнорожденными мужьями из низшего сословия закон признавал, но за такой m;salliance наказывать женщин лишением сенаторских родовых прав; они теряли титул clarissimae (сиятельных). А если они хотели сохранить свое звание, вступая в подобные браки, то должны вступать с лицами низшими не в браки в точном смысле этого слова, не в connubium, а только в contubernium. Таким образом брачное римское право ставило христианок сенаторского происхождения пред весьма тяжелою альтернативою: или, выходя замуж, числиться незамужнею, или отказаться от своих прав по происхождению. Христианки не желали последнего, и понятно, как церковь, для которой не было ни раба, ни свободного, могла относиться к таким бракам, которые были незаконны с точки зрения государства. Каллист, как сам раб по происхождению, меньше всего, конечно, был расположен поддерживать аристократические претензии тогдашнего законодательства вопреки точки зрения христианской, меньше чем другой епископ способен был смотреть на раба или вольноотпущенника, как на существо низшей природы. Поэтому Каллист признал подобные неравные браки законными по суду церкви. Что подобные граждански незаконные браки (или законные contubernia) действительно практиковались - это доказано эпиграфически. Есть надгробные надписи, на которых читаются имена христианских супругов и муж не носит титула clarissimus, а жена, напр.Cassia Feretria, титулуется femina clarissima. Жены, следовательно, не утрачивали сенаторских прав, вступая в брак.»30 Ни в каком виде брак с безбожниками, еретиками и иноверцами быть не может. С таковыми возможно лишь такое сожительство, что называется «сотрапезничеством» (contubernium), но сущности таинства не имеет, хотя, по слову ап.Павла «неверный муж освящается верною женою». Посему совершенно прав св.Амвросий Медиоланский, вопрошавший: «как может быть брак там, где нет согласия веры?»31 А то, что многоженство неким образом вполне библейски осознаваемо следует даже из притчи Самого Спасителя о 10 девах, ожидавших своего Жениха (Мф.); если бы оно было вовсе чуждо Нового Завета, то несомненно Христос не стал бы для Своей притчи пользоваться таким - тогда бы неблагочестивым или даже преступным - образом. Более того, Новый Завет говорит нам о браке Агнца (т.е.Христа) и его Жены (т.е.Церкви), но данный образ не столько моногамен, сколько полигамен, ибо Церковь - никогда не расходящееся собрание многих личностей, а не одного человека!
Какова же структура библейского брака? По-видимому, наилучшим образом сие передают следующие слова: «шестьдесят цариц, и восемьдесят наложниц, и девиц без числа, но единственная - она, голубка моя, чистая моя» (Песн.6:8-9). Иными словами, множество получили общественный статус (царицы), еще больше рады (наложницы) и без числа облагодетельствованных (девицы), но жена - одна! Приняв во внимание новозаветные ограничения, сия модель семьи и брака действительна и сейчас, т.е. семья моногамна. Библейский брак эксклюзивен и инклюзивен одновременно: жена всегда одна, но наложниц много, ибо таким образом утверждается род избранных. Сие единственная жена имеет особую юрисдикцию над наложницами; во-первых, только по согласованию с ней их вводят в семью, во-вторых, она оценивает их и дает мужу (ср. Сарру и сестер Рахиль и Лию) и в-третьих имеет перед теми б;льшую честь. Конечно, христианский брак совершается по любви - на Небесах - и сия земная любовь способна преодолеть эгоизм, побуждая к самопожертвованию и совершенствованию. Если она не обретает благодатного освящения, она непрочна и перестает возвышать человека. Без благодати легко возрождается личный эгоизм, муж и жена начинают видеть друг в друге лишь средство к удовлетворению своих житейских или сексуальных потребностей, или же возникает эгоизм семейный, иногда более жестокий, чем единоличный. «Красота телесная, не соединенная с душевною добродетелью, может увлекать супругов двадцать или тридцать дней, а далее не будет иметь силы, но, обнаружив дурные свойства супругов, уничтожит любовь.»32 «Любовь, падкая до удовольствий, отцветает быстро и блекнет вместе с телом; а иногда минует и ранее того, с увяданием желания, когда брачная воздержанность подорвана добрачным распутством. …с наступлением пресыщения любовь превращается в ненависть.»33 Любовь прямо противоположна похоти. Христианский брак посему и не знает похоти, отвергает его, как мотив к браку или даже сожительству. Более того, мы знаем, что похоть (;;;;;;;;; ;;;;;;34), в любом его проявлении, ведет к погибели (Иак.1:14-15). Никому в голову не приходило ставить под сомнение необходимость половых отношений (иврит.глагол bo’ «войти» означающий правильное соитие мужчины и женщины) в браке, но секс и только секс не может доминировать в семейной жизни. С целью регуляции половой жизни в Церкви возник так называемый «Супружеский Устав». «Первоначальные установки опирались на 13-е правило Тимофея Александрийскаго, который предписывал супругам воздерживаться в субботу и воскресенье. В древнерусских законоправильниках или номоканунцах к этим дням присоединилась пятница, а примерно в XIV-XV в.в. прибавлена и среда. Затем пост распространился и на понедельник. Кроме того, интимные отношения запрещались в праздники и четыре главных поста.»35 Если же оставаться в твердых нормах, то половые отношения недопустимы с пятницы по воскресенье, в двунадесятые праздники и Великий Пост, а также, когда жена нечиста, т.е. больна или кровоточивая. (Согласимся со свящмуч.Аввакумом, что зачатое в запретное время дитя «или бесно родится, или безумно, или инако развращено и недостаточно»36.) В общем, понятно, зачем установлена регуляция половых отношений, ибо для зачатия необходимо густое семя, а не разжиженное и слабое, если мужчина не воздерживается. Неожиданно возник у многих вопрос: в каком виде секс между супругами допустим? «Непозволительно человеку соитие, совершаемое без цели зачатия, ни неестественное при этом положение, ни с субъектами связи, несоединяемое в себе соединяющими.»37 Однозначно запрещен анальный и оральный секс, как относящийся к недочеловеческому языческому культу хамитов. О, так сказать, мануальном сексе твердых указаний нет. В отношении поз (иврит глагол ;akab «возлечь с кем-либо» означает позу при соитии в том числе противоестественном (Лев.20:11-13,18,20; Втор.27:20-23)) при соитии можно лишь сказать, что вопрос в Потребнике не совокуплялись ли «по скотьски созади в предний проход» издревле понимался даже духовниками по-разному (ибо кое-какие животные совокупляются лицом к лицу) и не лишено смысла считать здесь запрет скотства в половых отношениях, т.е. безумных животных действий и деяний по время полового акта. Также, хотя в Потребнике о сем не сказано, безусловно, запрещены все позы, имеющие строго-магическое волховательное значение, и к таковым относится подавляющее большинство из небезъизвестной дравидической «Камасутры», о чем там прямо и говорится! Однако, никакая аргументация в пользу допустимости всего запрещенного, нами вышеизложенного, Церковью не принимается. Главный аргумент апологетов безобразия тот, что таким образом «доставляется оргазм». Но, будем здравомысленны, оргазм - для христиан не самоцель, а лишь следствие любви и самого соития. Т.е. подход к браку, как к получению удовольствия, достаточно материалистичен и чужд Христианству. Брак дает удовольствие, но в совокупности с другими аспектами, как некая награда, ибо главное назначение брака - деторождение. Стоит ли говорить, что рождение ребенка - есть новая ступень в преодолении эгоизма? Здесь двое научаются жертвовать собою за третьего, но и сей расширенный союз нуждается в благодатной помощи, чтобы ребенок не стал семейным идолом. «Дети не случайное приобретение, мы отвечаем за их спасение»38,- говорит св.Иоанн Златоуст.-«Нет нам извинения, если дети у нас развращены...»39. Он же подмечает, что «не одно рождение делает отцем, но хорошее образование; не ношение во чреве делаем матерью, но доброе воспитание»40, а преп.Ефрем Сирин добавляет: «блажен, кто воспитывает детей богоугодно»41. Недаром о сем говорит Премудрый: «Лучше безъчадство с благочестием, безсмертие бо есть в памяти ея, яко и пред Богом познается и пред человеки» (Прем.4:1).
Что можно сказать о детях незаконнорожденных, т.е. рожденных вне норм Божественных установлений? Ветхий Завет запрещал ублюдкам (др.евр. «memzer», греч. «;;;;;», лат.«mongrel») входить в общество Господне даже до 10 поколения (Втор.23:2), хотя здесь имеется в виду не столько нравственный (в прямом смысле слова), сколько расовый аспект. Также их предписывалось уничтожать (Пс.136:9). Св.Писание прямо говорит о них: «чада же прелюбодеев несвършъна будут» (Прем.3:16). В Древней Церкви сия тема остро встала во II в. по Р.Х. в Риме и явилась одной из причин раскола Св.Ипполита и папы Каллиста. «Ипполит упрекает своего противника в том, что он покровительствует прелюбодеянию и убийству. Не знаю, есть ли какая-либо возможность дать комментарий к первому обвинению. Может быть Ипполит только выпукло обрисовывает то сомнительное положение, в какое ставили себя патрицианки такими неравными браками. В самом деле, они имели законное гражданское право бросить своих христианских мужей, неравных им по происхождению, и выйти за сенаторов. Закон словно вызывал их на подобный поступок. Но вторую половину обвинения разъясняет сам Ипполит. Подобные браки вели к роковому вопросу о детях и об их правах. Некоторые аристократические матери желали не иметь совсем детей от своих худородных супругов, а для иных вовсе не желательно было, чтобы в большом свете говорили об их замужестве.»42 Впрочем, также не исключено, что здесь имело место как раз расовое понимание брака в христианской перспективе. (По некоторым мнениям сии рабы были негры и другие хамиты - в прямом запрещении во Второзаконии ) Однако, по милости Божией, даже незаконнорожденные (spuria) не лишены возможности спастись, «поэтому мы и находим в Богодухновенных Писаниях, что дети хотя бы рожденные от прелюбодеяния, вверяются ангелам-хранителям. Если бы они родились вопреки и определению этого блаженного существа - Бога, то как они могли бы быть вверяемы ангелам для воспитания с великою нежностью и охраной? И как они могли бы призвать на суд Христов своих родителей, чтобы обвинить их? Господи,- скажут они,- Ты не отказал нам в этом общем свете [жизни]; а они предали нас на смерть, презрев заповедь Твою. Ибо дети,- говорится в Писании,- рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата против родителей при допросе их (Прем.4:6)»43. И уж если незаконнорожденные дети будут свидетельствовать на Суде Божьем, то, вне всякого сомнения, и родные то же. «Хотя бы вся наша жизнь была благополучна, мы подвергнемся страшному наказанию, если не радеем о спасении детей»,- предъупреждает св.Иоанн Златоуст.- «...Родители будут наказаны не только за свои грехи, но и за пагубное влияние на детей, успеют ли они довести их до падения или нет»44. Св.Симеон Новый Богослов подчеркивает: «Если родители не оказывают должного попечения о детях, не учат их разуму, не внушают им добрых правил, то души детей будут взысканы от рук их»45. Иными словами в христианском браке целью является не просто деторождение, а рождение и воспитание богоугодного потомства, т.е. нам необходимо не количество, а качество наших родовых наследников - «Много плодна нечестивых множества неключима будут, и от прелюбодеяния насажденное не даст корением глубину, ниже крепко стояние сътворит» (Прем.4:3).
Брак есть Таинство, и хотя Таинство возобновляемое (в отличие от едино-крещения), но ограниченное тремя разами. Развода по произволу в Христианстве нет. Отношение к разводу четко указано в ответах Христа фарисеям: «Речеможе бысть, яко иже аще пустит жену свою, да даст ей книгу распустную. Аз же глаголю вам: яко всяк отпущаяй жену свою разве словесе любодеиннаго, творит ю прелюбодействовати. И иже пущеницу поимет прелюбодействует» (Мф.5:31-32;19:3-9; Мр.10:2-12), с чем согласуются слова ап.Павла: «Ибо мужатая же на живу мужу, привязанаесть законом. Аще ли же умрет муж ея, разрешится от закона мужескаго. Тем же убо живу сущу мужу. Прелюбодеица бывает, аще будет мужеви иному. Аще ли умрет муж ея, свободна есть от закона, не быти ей прелюбодеицы, бывши мужу иному» (Рим.7:2-3; 1 Кор.7:10-11). Но означало ли сие, что развода в библейском понимании вообще не существовало? В Ветхом Завете развод был определенно запрещен только в двух случаях: если муж после брака возвел на невесту обвинение, оказавшееся неосновательным, то обязан уплатить ее отцу штраф 100 сиклей серебра, оставить ее у себя, как жену, и никогда не разводиться (Втор.22:13); и если мужчина обезчестил необрученную девицу, то обязан уплатить ее отцу штраф 50 сиклей серебра, взять ее в жены и никогда ее не оставлять (Втор.22:28-30). Но вообще развод был допускаем даже без приведенных каких-либо оснований, лишь с одним условием, что разводившемуся со своей женой нельзя было вторично взять ее замуж после того, как ее второй муж (если она шла замуж вторично) тоже развелся с нею или умер (Втор.24:1-2). Сие установление, без сомнения, имело целью пресечь слишком большое легкомыслие при применении развода и предостерегало мужа от необдуманного шага, т.к. он знал, что не получит жены обратно. Сам же Христос на вопрос фарисеев о сем ответил, что пророк Мойсей позволил развод только по их жестокосердию, но по первоначальному замыслу Божию поводомк разводу могла быть только измена. В древнехристианское время, когда нравственный климат в Церкви был весьма высок, поводом к разводу являлись только две причины: 1)отпадение от Церкви и 2)прелюбодеяние. В Византии вопрос о разводе разрешался на протяжении нескольких столетий по-разному. Так, св.имп.Июстинианом I в 22-й новелле виновнику свободного развода запрещалось в течении 5 лет вступать в новый брак, но Июстин II в новелле 566 г. отменил сие ограничение. Трулльский Собор в 87 правиле повторил 22 новеллу и оно было включено в Эклогу Льва и Константина (776-780 г.г.), что сохранялось в сборниках гражданского права - Прохироне 870 г., Эпанагоге Василия и Александра (ок.884 г.) и Василиках (905-911 г.г.) с их схолиями. Однако, в Номоканоне (883 г.) св.патр.Фотия Константинопольскаго в статье о разводе (XIII, 4) он разрешен. Наилучшим образом, на наш взгляд, к проблеме причин к разводу подошел Поместный Собор 1917-18 г.г., коий не только подъитожил все накопленные материалы по сему вопросу, но и издал весьма полный и всесторонний документ на интересующую нас тему. Он называется «Руководственные правила при снятии церковного бракоблагословения», где в ст.2 установлены следующие поводы для развода в церковном браке: «а)отпадения от православия, б)прелюбодеяние и противоестественные пороки, в)неспособность к брачному сожитию, г)душевная болезнь (неизлечимая), д)заболевание проказою или сифилисом (опасное для здоровья другого супруга и его потомства), е)посягательство на жизнь и здоровье супруга или детей, ж)снохачество, сводничество, извлечение выгод от непотребств супруга, з)злонамеренное оставление одного супруга другим, и)вступление в новое церковное супружество до получение разрешения снятия прошлого бракоблагословления и к)безвестное отсутствие одного из супругов», причем в ст.7 предписано за причины «не принимать таковые: несходство характеров, взаимное согласие супругов на расторжение брака, заключение уже нового брака»46. Если принять вышеперечисленные причины за канонический норматив, то, конечто, пункты в,г,з,к не могут являться безусловными.
Итак, подведем итоги. По мысли блаж.Августина к существу брака (bona nuptialia) относится, во-первых, благословение рождения (generandi ordinatio), во-вторых - вера брачующихся во взаимное целомудрие (fides puducitiae) и, в-третьих, самое таинство (connubii sacramentum), та таинственная благодатная сила, коя сообщает брачному союзу двух супругов характер нерасторжимости.47 Иными словами библейский, т.е. христианский, брак - есть Таинство освящения супружеской жизни и деторождения при разнополой любви, а не похоти и является не только образом всей Церкви, но и самой «малой Церковью». Брак моногамен, но предусматривает левират и обладание наложницами для укрепления христианского рода, хотя количество потомков не цель, а имеет смысл только их качество,- в противном случае лучше даже бездетность. Расовое смешение недопустимо, а браки с неблизкородственными этносами нежелательны. При небольшом количестве христиан работает субсидиарный принцип применения Божественных установлений о браке, а не римско-византийское государственное право. Кровнородственные (инцестеозные) браки запрещены, близкородственные - нет, как допустимы браки среди духовных родственников всех степеней. Удовольствие не может являться в браке мотивом и поводом к запрещенным соитиям: извращениям, анальному и оральному сексу, и к культовым магическим позам. Произвольного развода также быть не может и основными причинами к нему являются лишь: отпадение от Истинного Православия и прелюбодеяние,- все остальные должны иметь серьезное изследование.
В заключение необходимо остановиться на следующем. Само написание сего краткого очерка было вызвано многочисленными вопросами христиан, а также неким чудовищным положением людей современности, их невежеством в сем вопросе, но инстинктивно ощущающим эсхатологическую перспективу всех процессов. Кто читал Библию, тот знает пророчество Исайи: «И имуться седмь жен за мужа единаго, глаголюще: хлеб наш ясти будем, и в рызы наша да ся одеем. Точию да ся наречет имя твое на нас, и отверзи укоризну нашу» (4:1). Однако, многие недоумевают - к какому времени сие относится? Св.Иоанн Златоуст, толкуя сей текст (у иных мы и сего не обнаружили48), просто говорит: «Пророк хочет показать происшедшее от войны оскудение в людях, как народ иудейский стал малочисленен»49. Попробуем разобраться: 7 - число полноты и совершенства, так что 7 женщин - те избранные для продолжения народа Божия женщины, никогда не смогущие иметь каждая своего мужа по отдельности. Они не требуют питания («хлеб наш ясти будем»), не требуют даже любви («в рызы наша да ся надеем»), но хотят детей («отверзи укоризну нашу» см. слова Рахили после неимения сына: «отверьзе Господь утробу мою, укоризну мою отъять» (Быт.30:23)). То, что они обращаются не к кому попало, а к избранному (коих весьма ничтожно мало), указывает на Божественное предопределение сих событий. По-видимому, сии времена уже наступили, как мы можем делать выводы, внимательно осматривая всё вокруг нас происходящее. И для исполнения пророчества Исаина, для рождения сынов света для битвы с сынами тьмы в Армаггеддоне,- собственно для осмысления своего места и действия,- и написан сей очерк.
6 (19) марта 2000 г.
Торжество Православия
АМВРОСИЙ Архиепископ Готфский И.П.Х.
бракиразвод.рф