Она

Рона Михайлова
[Написано самой себе на шестнадцатилетие]

Она была слишком молода для того, чтобы совершать правильные поступки. Это было сладкое время, когда в голове были лишь облака и вино, а пальцы сроду не держали ничего тяжелее шариковой ручки. Когда, казалось, она стояла на перекрёстке, а перед ней - все пути во все стороны света. Таинственные, манящие... всё хотелось попробовать, а где-то глубоко в душе жил страх, что не хватит времени.

Она умела кокетничать - о, эту науку она освоила с лёту. Она знала, когда следует небрежно поправить причёску, когда надо понизить голос до соблазнительного мурлыканья или повысить до бездумного щебетания, когда необходимо игриво стрельнуть огромными глазами и немного залиться краской. Несложные умения, которые приходили к ней сами. Им даже не стоило обучаться; как истинная девушка она будто знала о них с рождения.

Она любила подглядывать чужую жизнь. Часами бродить по улицам и переулкам родного города, мимолётно, словно бы случайно заглядывая в окна. Ругань семейной пары, семейный просмотр телевизора в гостиной - а вон оттуда доносится истошный крик "Го-о-о-ол!!!", а вон оттуда крик младенца... На балконах - руины и склады прошедших лет: какие-то доски, велосипеды, висящий на стенке тазик, комнатные цветы и, конечно, бельё на просушке. Это было так знакомо и обыденно, что становилось ещё интереснее, когда она сравнивала со своей обычной жизнью.

Она ненавидела, когда ей льстят. Может быть, считала она, это попросту невозможно. Или же не любила эту фальшь в голосах, которая была подобна лишней ноте в фортепианной партитуре. Нота, портящая зараз всё, делающая обращённый на неё взгляд просяще-собачим. И улыбку тоже. Словно показывались кровожадные клыки. Льстят - значит, что-то нужно, помнила она. И помогать тут же не хотелось. В силу возраста она глядела на мир сквозь радужные очки и действительно думала, что добро победит зло, воцарится солнце, которое будет ещё много-много лет освещать её успешную и прекрасную жизнь. Она думала, что ложь - это плохо, а правда всегда принесёт радость. Она надеялась, что проживёт жизнь, полную приключений, в каждом из которых она будет на коне.

Она не хотела выслушивать наставления. Знала всё сама? Нет. Просто ненавидела учиться. Ненавидела, когда её учат не безгрешные люди. Несмотря на радужные очки, она видела, кто чего стоит. Она чувствовала это так, как будто была сосредоточенной до предела антенной. Она видела мир совсем по-другому, нежели иные. Но, к сожалению или к счастью, видела пока не всё.

Она желала счастья всем встретившимся на её пути - и люто, яро желала неудач обидевшим её. От всего сердца, потому что не умела по-другому. Если любить - значит, всей душой, и ненавидеть, завидовать, жалеть тоже. Не понимая, что такое счастье - пока ещё, - она желала того, чего хотела всегда сама. Хотела она многое: если хотеть - то тоже всей душой.

Она боялась грозы и обожала дождь. Она любила сладкое и не терпела мёд. Она увлекалась музыкой и мечтала разбить молотком пианино. Она ждала лета и, стоило ему наступить, тут же хотела осень. Она...
...она любила, но пыталась казаться льдом.
Таких девушек, как она - миллионы, а отличаться от них нетрудно. Просто что-то она знает лучше, а что-то хуже, и всё.
Впереди была целая жизнь и множество открытых дорог. И выбрать... это будет самый лёгкий выбор. Потому что дальше всё будет уже серьёзно. Дальше не помогут кокетство и радужные очки.
Дальше придётся идти одной. Идти куда-то. К чему-то.
...вперёд?