— Кушай, деточка, кушай, — говорила Людмила Ивановна.
За столом сидела девочка, доедала борщ, а рядом уже стояла тарелка с пловом, стакан томатного сока и маленькие соленые огурчики.
— Тебе лет-то сколько?
— Десять. А скоро Николай Федорович приедет?
— Я звонила ему, он сейчас в Новочеркасске. Он там по работе. Сказал, что вечером приедет, раньше не сможет. А ты подожди у нас. Я тебе в большой комнате на диване постелю, поспишь, отдохнешь.
— Спасибо, только мне надо скорее его увидеть, очень важное дело.
— Лизочка, да какое же важное дело может быть у тебя к Николаю?
— Он ведь частный детектив?
— Да, детектив. Откуда ты о нем узнала?
— От тети Лены, от тети Любы, от дяди Бори… Да у нас на рынке его многие знают.
— Господи, откуда они его знают? И при чем здесь рынок? Какой рынок?
— Центральный ростовский рынок, мясной павильон.
Людмила села на табуретку и удивленно смотрела на девочку, потом она задумчиво почесала затылок:
— Я, конечно, покупаю мясо и сало на рынке, но Николай-то туда почти не ходит. Откуда им его знать? Вот плов горячий, огурчики соленые, сок. Лизочка, ты же говоришь, что ты сегодня из поселка Каменоломни приехала, что постоянно там проживаешь, причем здесь центральный ростовский рынок? Я ничего не понимаю.
Девочка ела плов, хрустела солеными огурцами. Людмила больше не стала донимать ее вопросами. Молча сидела рядом. Потом взяла тарелку из-под борща, помыла ее. В раковине уже скопилась грязная посуда. Теперь она стояла спиной к девочке и мыла посуду. Когда все перемыла, повернулась к ней и вскрикнула:
— Что случилось? Что с тобой, Лиза?
Девочка сидела над тарелкой с пловом и плакала. Она плакала беззвучно, по лицу в два ручья текли слезы.
— Не плачь, пойдем в ванную, умоешься. Ты хоть расскажи мне, что случилось?
Лиза умылась:
—Спасибо, я больше кушать не хочу. Я просто посижу, подожду Николая Федоровича. Вы извините, пожалуйста, но я только ему одному расскажу. А то все, кому я рассказывала, лишь смеялись надо мной. Мои мама и папа и дядя Саша с ними на рынке мясо продают. Я им часто помогаю, многих там знаю. Я сегодня маму дома ждала. Она утром была, а днем, когда я из школы пришла, ее уже не было. По понедельникам рынок не работает. Но я все равно поехала туда, думала, что она там. А ее там тоже нет. Позвонила дяде Саше, сказала, что родители пропали. Он рассмеялся, ответил, что они за товаром поехали, скоро вернутся. Только неправда это.
Так ты хочешь, чтобы Николай Федорович нашел твоих родителей?
— Да, мне про него на рынке рассказывали. Тетя Лена из Ремонтного. Его в Ремонтном знают, потому что он поймал банду, которая какого-то Башмакова чуть не убила.
—Ну ладно, помнят, но адрес-то откуда? Нет, ты не подумай, это очень хорошо, что ты приехала. Николай, конечно, найдет твоих родителей. Только я удивляюсь, откуда адрес?
— А мне никто адрес и не говорил. Сказали, что он живет на Западном, недалеко от Фортуны. Я ходила возле Фортуны и спрашивала у всех подряд. Язык до Киева доведет. Вот и пришла.
—И давно твои мама и папа работают на рынке?
— Второй год. Они раньше на другой работе работали. А потом папа работу потерял, их фирма закрылась. Зарплату за полгода так и не заплатили. Мы на мамину зарплату жили. Потом папа пошел в службу занятости, но не за пособием, а за советом. Он уезжать не хотел. А в Каменоломнях не то чтобы работы не было, но везде очень мало платили. Он и пошел посоветоваться, как выжить? Они ему предложили свое дело открыть. Сказали, что деньгами помогут, документы оформить помогут. Они с мамой тогда долго ночами не спали, все на кухне сидели. А я тоже не спала, слышала, как они спорили. Папа говорил, что самое верное дело мясом торговать. По глубинке ездить, скупать оптом и в Ростове продавать. А мама говорила, никогда ничем не торговала, что не хочет. Потом он ее все же уговорил. Почти два года прошло. Жить легче стало. Две машины купили. Одну большую с холодильником, чтоб мясо возить, другую — легковую, чтоб легче было с Каменоломен до Ростова добираться. Торговля хорошо идет. А потом дядю Сашу наняли, то есть в помощники взяли.
— Да как же они в Ростове на рынке торгуют, а ты в Каменоломнях одна?
— Нет, я не одна, я с бабой Шурой. Она на другой улице живет. Ко мне приходит, когда родителей нет, то ночевать остается. Я не люблю ночевать одна. Дом большой, страшно. Во дворе собака есть — Ронка, но все равно страшно. Я ей сегодня утром и днем кушать дала, думала, что вечером вернусь и снова покормлю, а уже поздно так. Кто же ее покормит?
— А бабушке разве нельзя позвонить? Разве нет у нее телефона?
— У нее-то телефон есть, у меня нет. Днем сегодня все пыталась дозвониться до мамы и папы. Дяде Саше звонила. На рынке он еще у меня был. А сейчас нет. Обронила где-то или украли.
— Ты по моему телефону позвони. Номер бабушкин помнишь?
— Помню, спасибо. Можно я еще маме и папе позвонить попробую? Вдруг ответят.
— Конечно, можно. Даже нужно. Звони.
Лиза сначала долго и тщетно пыталась дозвониться до родителей, потом поговорила с бабой Шурой. Объяснила ей, где она находится, дала с разрешения Людмилы адрес Трубниковых, попросила накормить Ронку. Потом она отдала мобильник Людмиле и снова заплакала:
— С мамой и папой беда случилась. Я до них дозвониться не могу. Людмила долго успокаивала ее, постелила ей постель в большой комнате, уложила спать.
Трубников вернулся поздно:
— Уже 12 марта! — с порога сказал он жене, — помнишь мы с тобой весной познакомились, в марте. Тогда по всему Ростову тюльпаны цвели.
— Еще бы не помнить, — ответила Людмила, принимая у него пальто и шапку. — Мы с тобой тогда часто гуляли по Пушкинской Там их много было и все разноцветные. Вроде совсем недавно было.
— Так ведь сейчас тоже март! А где тюльпаны?
— Вот в вазе стоят, — показала рукой Людмила на большую комнату, — только ты туде не ходи, там ребенок спит.
— Леша, Паша? Юлька с детьми приехала? — обрадовался Трубников.
— Нет, к тебе заказчица приехала. Нанять тебя хочет в качестве частного детектива.
— Не понял. Люда, я весь день ничего не ел, некогда было. Я буду есть, а ты будешь рассказывать.
Они пошли в кухню. Людмила рассказала ему про Лизу, про ее исчезнувших родителей. Трубников ел, долго пил горячий чай с лимоном.
— Ну что ты об этом скажешь? —не выдержала она.
— Не нравится мне это, — ответил он, — пускай девочка пока у нас поживет, ты ведь не возражаешь?
— Конечно, пускай поживет. Ты думаешь, что с ее родителями и вправду беда случилась?
— Не знаю. На всякий случай подстрахуемся. Беда одна в дом не приходит. Пропали родители, может пропасть и ребенок. А может, они завтра сами объявятся? Мало ли что могло случиться. В аварию могли попасть, в больнице лежат, позвонить не могут. Всякое бывает. Однако поздно уже, спать пора.
Утром 13 марта в квартиру Трубниковых позвонили. Людмила уже ушла на работу. Она всегда уходила в шесть. Трубников чистил зубы. Он выплюнул с досадой воду и, вытираясь полотенцем, пошел открывать. Из большой комнаты вышла девочка. Она была одета, глаза заплаканы.
— Вы Николай Федорович? — спросила она.
— Да, а ты Лиза Петрикина. Только давай сначала дверь откроем. Кто это к нам в такую рань пожаловал?
На пороге стояла симпатичная модно одетая женщина бальзаковского возраста:
— Извините за вторжение, — сказала она, — мне баба Шура дала ваш адрес, Лиза должна быть у вас.
—Тетя Света! — радостно закричала Лиза и бросилась ей в объятия. — Как ты меня нашла? А мамы и папы нет. Ты их не встретила?
— Вы заходите в квартиру, — вмешался Трубников, — что ж на пороге стоять.
Она зашла, сняла пальто, представилась:
— Белова Светлана Сергеевна.
— Трубников Николай Федорович.
Он предложил ей кофе. Она согласилась, попросила покрепче и без сахара, а то она всю ночь за рулем.
— Может, вы позавтракаете?
— Спасибо, нет. Я только кофе, а вот Лиза, пожалуй.
— Я не хочу, — сказала Лиза.
— Не капризничай, нам еще пять часов в Краснодар ехать, да по такой погоде пяти не хватит.
Они стали спорить. Трубников пошел в кухню, чтобы приготовить завтрак для девочки и кофе для себя и для гостьи. Лизу усадили в кухне завтракать, сами расположились в большой комнате с кофе. Трубников пил кофе и ждал.
— Я сестра Тани, — начала гостья, — то есть Татьяны Сергеевны. Родная сестра. Живу с мужем в Краснодаре. Мой муж — Петр Алексеевич Белов предприниматель. Я у него в фирме работаю бухгалтером. Вчера мне позвонила баба Шура. Она не родная бабушка. Просто Таня оставляет на нее Лизу и платит ей. Но в этот раз Таня не предупредила бабу Шуру, что уезжает. И это очень странно. Я бы даже сказала, что это страшно. Я не знаю, где Таня, где Антон — ее муж. Очень беспокоюсь. Как бы с ними ничего не случилось. Такого еще никогда не было, чтобы они исчезли, не позаботившись о Лизе. Вы, пожалуйста, помогите нам найти их. Я все оплачу. Мы с мужем не бедные. Лизу с собой в Краснодар заберу, не оставлять же ее одну.
— Конечно, я сделаю все, что будет в моих силах, — ответил Трубников. — Но будем надеяться, что они найдутся сами. Лиза потеряла свой мобильник, а дома в Каменоломнях никого нет. Значит родители Лизы позвонят вам, если найдутся.
— Я сразу же сообщу вам, если это случится. Но у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, помогите нам найти Таню и Антона.
— Расскажите мне о них, сколько лет, где родились-выросли, с кем дружат?
— Мы все родом из Каменоломен. Мы с Таней там родились и выросли. Антон тоже. В одной школе учились. Антон водителем был, но потом их фирма обанкротилась. Долго не мог работу найти. Таня Ростовское педучилище окончила. В школе начальные классы вела и продленку. А когда Антон своим делом занялся, стала с ним работать. Они ведь раньше никогда не торговали. Но у них хорошо получилось. Антон даже собирается летнее кафе на трассе открыть, кормить шашлыками проезжающих. Но пока для этого денег нет. Со временем скопят. Он если чего захочет, то добьется. Живут они дружно. Уж не знаю, бывают ли у них семейные ссоры, до нас ничего такого не доходило. В прошлом году работника Антон взял — Кравченко Сашку. Отчества его не знаю. Честно говоря, я от него не в восторге, а Антон в восторге. И рубщик отличный, и на рынке у него торговля хорошо идет. Я так думаю, что Сашка обязательно должен знать, где они и когда вернутся.
— Ничего он не знает, — выскочила из кухни Лиза, — я у него вчера по телефону спрашивала, где мама, где папа? А он говорит, что за товаром уехали. Только не могли они уехать и меня не предупредить. И уехали они не как всегда вместе, а порознь. В воскресенье 11 марта папа исчез. А в понедельник — мама. Ничего мне не сказала. С утра дома была. А когда я из школы вернулась, ее уже не было. Тетя Света, спасибо, что приехали. Мне так страшно было! Я кому ни скажу, что мама и папа пропали, все смеются, дескать, скоро объявятся. А их все нет. Тетя Света, а если я с вами в Краснодар уеду, то как же Ронка? Ее баба Шура кормить будет?
—У нее есть ключи от дома? — спросила Светлана Сергеевна.
— Есть.
— Я позвоню ей, попрошу, чтоб она присматривала за домом, кормила собаку. Ты позавтракала?
— Да.
— Нам бы уже пора. Если у вас, Николай Федорович, больше нет вопросов, то мы поедем.
— Где найти Кравченко? Дайте телефоны бабы Шуры, свой. Мне нужен адрес дома Петрикиных в Каменоломнях.
— Кравченко должен сейчас быть на рынке в мясном павильоне. Я сейчас напишу все адреса и телефоны.
Проводив их, Трубников отправился на рынок. Но, к его удивлению, Кравченко там не нашел. Стал разговаривать с теми, кто уже давно торговал рядом с Петрикиными, кто знал, их и Кравченко.
— С Петрикиными что-то случилось, — сказала Люба, пожилая женщина, торгующая говядиной.
— Откуда такая уверенность? — удивился Трубников. — Может, они по области разъезжают, закупают мясо?
— Зная, что говорю, — ответила Люба, — беда с ними случилась, не просто так. Объясняю, почему. Две недели назад умерла бабушка Зоя. Она всегда вон на том крайнем месте стояла, торговала там. Уже ей 70 лет было. У нее дочь Ирка осталась и внучка трехлетняя. Только Ирка-то у нее непутевая.
— Что значит непутевая? Гуляет и пьет?
— Нет, не то. Не работает нигде. Я давно ее знаю. На моих глазах выросла. Раньше была пацанка, теперь — мужичка. Вечно ходит в штанах. Никогда на ней платья не было. Всегда с сигаретой. Она с малой только за счет Зои жила. А Зоя умерла. Вот Аннон и предложил нам в течение месяца собирать для Ирки с малой ее дочкой продукты, пока эта мужичка работу не найдет. Первым ей мяса дал, а мы уже за ним, кто чем мог. Собираем и отдаем ей каждый день. На прошлой неделе Петрикины домой поехали, два дня не торговали. Антон мне мяса для Ирки дал и сказал:
— Если отлучусь, то все равно свою долю вносить буду каждый день.
В воскресенье они с Сашкой здесь были, потом смотрю — нет их. Сашка к вечеру появился, торговал, но свою долю для Ирки не внес. Я у него спрашивать не стала. Сами собрали достаточно. Сегодня их нет. Если бы Антон заранее знал, что на несколько дней уезжает, то обязательно передал бы мне паек для Ирки. Видать, он в воскресенье отлучился, думал, что скоро вернется. И до сих пор нет его.
—А помощник его Кравченко, почему не торгует?
— Да у него уже ничего не осталось. Антона ведь нет, подвозить некому.
— Что он за человек?
— Сашка-то? Рост у него великанский, руки сильные. Антон говорил, что он одним ударом быка забивает. Очень им доволен. Друзья не разлей водой. А я его мало знаю. Мне работать надо, разговаривать с ним некогда.
— Как Антон его нашел?
— Случайно. Сашка по рынку бродил, работу искал. А Антон себе помощника искал.
— Он только здесь торгует?
— Постоянно здесь, а так… Откуда мне знать? Слыхала, что он закусочную на трассе открыть хочет. Место присматривает. Где-то рядом с Аксаем.
Трубников еще долго ходил по мясному павильону, разговаривал с людьми, смотрел, слушал. Потом зашел в кафе, заказал обед, который показался ему вполне съедобным, но кофе! Кофе был отвратительным. Он курил, задумчиво смотрел на чашку кофе. Думал о том, где разыскивать Сашку? На телефон он не отвечал. Надо бы проверить бухгалтерию Петрикиных, может, там собака зарыта? Действительно странно, что они оба исчезли, не позаботясь о ребенке. В воскресенье исчез Антон. В понедельник — его жена. Сегодня вторник. Надо бы еще походить по мясному павильону, с людьми поговорить. Вдруг кто-то мстит Петрикиным за успех? Уж очень хорошо шла у них торговля. А вообще-то, рынок —это…
Он позвонил Виктору, объяснил, что ему нужна помощь, что он занимается рынком.
—Наркотики или оружие? — заинтересовался Виктор, — нет, если ты хочешь хранить свои секреты, то не отвечай. На нашем рынке и черта с рогами купить можно, были бы деньги. Но рынок не на моей территории. Я сейчас Рыбакову позвоню, рынок — его епархия.
— Не надо. Я Рыбакова знаю, сам ему позвоню. Я думал, что он уже давно в отставке.
— Нет. Отставка — это свобода, о которой все мечтают, но не всякому она по плечу.
Трубников позвонил Рыбакову и договорился о встрече. Поехал к нему в отделение.
— Да, конечно, — сказал Рыбаков, —помогу, чем смогу. У меня на рынке человек есть. Толковый парень, но с претензиями. Он не любит ходить с докладом в отделение полиции. Его домой приглашать надо.
— Как его зовут?
— Сидоркин Вова.
—Пусть приходит ко мне домой. Днем я еще беде занят, а вечером жду.
Трубников весь оставшийся день потратил на то, чтобы найти две машины Петрикиных, о которых говорила девочка. Легковую нашел на стоянке неподалеку от рынка. Термобудки нигде не было. Может быть, термобудка в Каменоломнях? Но уже было 19 часов. Поздно было туда ехать. Завтра в Каменоломни.
Трубников поехал домой. Застал там Сидоркина Вову, поедающего блины со сметаной. Дал ему задание и быстро выпроводил:
— Мне надо узнать все о Петрикиных, об их помощнике Кравченко Александре, где его можно найти?
Утром в среду 14 марта трубников поехал в Каменоломни. Дом Петрикиных на Красноармейской улице нашел быстро. Это был старый, но еще крепкий одноэтажный дом с новой шиферной крышей. Три комнаты и кухня. Все было чисто, но на столе уже появилась пыль. Дом обихоженный. Большой двор. Во дворе летняя кухня, гараж — пустой. Сарай. Будка. В будке на рыжая собака Ронка. Она встретила его как родного.
— Она ко всем ластится, — сказала баба Шура, — ласковая чересчур.
— А Сашку, помощника их знаете?
— Знаю, — ответила баба Шура. — Он здесь частый гость, часто ночевать у них остается. Дружат они.
Трубников вернулся в дом, включил компьютер. Как он и предполагал, все бухгалтерия была здесь. Часа три он изучал бухгалтерию. Все чисто, без сучка и задоринки. Удивило только то, что в декабре, под самый новый год Антон снял со счета 80 тысяч рублей. Снял и все. Они больше нигде не проходили. На какие цели он их взял? На подарки для жены и дочери?
Когда Трубников вышел из дома, уже вечерело. Ронка завиляла хвостом. Он погладил ее:
— Когда же наступит весна? — спросил он у собаки. — Ветер, гололед. Добраться бы до Ростова засветло.
Но приехал домой уже поздно. В кухне сидел Сидоркин Вова, ел борщ, который Людмила заботливо поставила перед ним. Трубников был очень голоден, но сидеть за одним столом с Сидоркиным не хотел. Он поблагодарил Людмилу и выпроводил из кухни. Закрыл дверь, открыл форточку и курил, стоя под ней. Ждал, когда Сидоркин насытится и начнет говорить. Сидоркин сосредоточенно ел, сорил хлебными крошками. Он не прочь бы съесть еще борща, но Людмила ушла, а у Трубникова просить добавку он постеснялся. Перешел к котлетам. Съел их, поскреб ложкой, собирая по краям тарелки картофельное пюре. Выпил чай с лимоном, вытер рот:
— Спасибо, давно так вкусно не кушал. А сигаретку нельзя?
Трубников молча положил перед ним пачку сигарет. Сидоркин закурил и начал говорить:
— С Сашкой я сегодня говорил. Он не знал, что вы его ищите, не знал, что вы занялись розыском Антона и Тани. Сказал, что завтра придет на рынок специально, чтобы поговорить с вами, хотя он не считает, что их надо разыскивать. Уже не раз бывало, что по нескольку дней кряду они объезжали одно за другим села и хутора, скупали мясо. Еще день-другой и сами появятся.
Он ушел. Трубников сел ужинать.
— Не так уж много информации он сообщил, — подумал Трубников.
Людмила ушла спать, ей вставать в пять утра. Он еще долго сидел в кухне под открытой форточкой, курил. Он тщательно изучил бухгалтерию Петрикиных. Нашел адреса людей, у которых Петрикины покупали мясо. Удивился тому, что баранину они возили из Ремонтного. Далековато. Ездили они по всей области. Может быть, они сейчас в Ремонтом?
Эту же мысль высказал и Сашка, когда Трубников встретился с ним в четверг 15 марта.
—Почему все так разволновались? Они отсутствуют всего лишь четвертый день! Наверное, закупают товар. Иначе их термобудка стояла бы на месте. А машины-то нет! Еще день-другой и они приедут сами.
— Может быть, — согласился Трубников, — но почему они не отвечают на телефонные звонки?
Сашка только пожал плечами.
После встречи с Кравченко Трубников поехал к своим друзьям в ГИБДД, попросил их обратить внимание на термобудку, дал номер машины, описал ее внешний вид. Потом долго обзванивал больницы и морги. Все тщетно.
Вечером снова появился Сидоркин.
— Что-то новое? — спросил Трубников, преграждая ему путь в кухню.
— Не то чтобы новое, но, наверное, вам это будет интересно. В декабре 2011 года, под самый новый год Сашка Кравченко в ДТП попал. Авария по его вине случилась. Пришлось ему большой штраф заплатить и обе машины ремонтировать.
И снова, проводив назойливого Сидоркина, Трубников курил, приоткрыв форточку в кухне. Его весь день преследовало чувство, что он допустил ошибку. За эти дни (вторник, среда, четверг) он со многими разговаривал. Он не мог сейчас определить, когда именно был близок к разгадке? Так бывает, кода идешь по незнакомой дороге, пропустишь поворот, а потом надо возвращаться. Кто-то сказал ему что-то важное, на что он сразу не обратил внимания. Он вспоминал людей, с которыми говорил на рынке. Вспоминал Каменоломни, соседей Петрикиных. Соседей… Да, именно это! Соседка Петрикиных Наталья Михайловна мимоходом обронила, что слышала, как ночью к дому Петрикиных подъезжала машина. Слышала шум машины, видела свет фар, но с постели не встала, не считала это важным. Кто это мог быть? Сам Антон Петрикин? Его жена? Кто-то другой? Трубников резко встал со словами:
— Как же я раньше не догадался!
Быстро оделся, не попрощавшись с Людмилой, которая уже спала, ушел. Он очень спешил, но ехать было трудно из-за гололеда. До Каменоломен путь далекий, но ему надо было приехать в дом Петрикиных как можно скорее, хотя бы до полуночи. Сейчас был десятый час. К ночи похолодало. Пошел снег.
— Сегодня 15 марта! — подумал Трубников, — уже давно пора быть весне, а все зима. Надоела уже эта слякоть. И вообще, пора бы помощничком обзавестись. Вот ведь не кстати! — он с досадой увидел, что бензина до Каменоломен не хватит. — Придется тратить время на заправку. Хорошо хоть не надо искать. Их теперь вдоль трассы много.
К дому Петрикиных он подъезжать не стал, остановился на другой улице и пошел пешком. Был первый час ночи. Снег уже не шел, но было холодно. Сильный ветер раскачивал калитку Петрикиных, словно проверял петли на прочность.
— Странно, почему собаки нет? В прошлый раз приезжал — была, а сейчас будка пустая. Он поднялся на крыльцо, собрался открыть замок, чтобы пройти в дом, но замок был открыт. Постояв возле двери, Трубников спустился с крыльца и обогнул дом. Заглянул в окно. Внешне все выглядело пустым и темным, но он чувствовал, что внутри кто-то есть. Вслушаться в тишину дома мешал вой ветра. Но, постояв полчаса, он уже различал шум, словно кто-то передвигал мебель.
—Жаль, что нельзя закурить, — подумал он, — сколько еще придется стоять на ветру?
Прошел еще час. Его терпение было вознаграждено. Слабый желтоватый луч забегал по полу в кухне. Очевидно, ночной гость устал от потемок и достал фонарик.
— Значит, моя догадка верна, — констатировал Трубников. — И если к утру я не слягу с воспалением легких, то, наверное, смогу обнаружить хотя бы одного из супругов Петрикиных. Он посмотрел на часы, — уже третий час, скоро утро. Ночной тать загостился. Вряд ли он останется здесь на весь день. Утром должна прийти баба Шура, чтобы покормить исчезнувшую собаку. Это не дом, а Бермудский треугольник, здесь почему-то все исчезают.
Наконец, он услышал тяжелые шаги. Кто-то спускался с крыльца. Он увидел человека, идущего в огород. Со спины трудно было понять, кто это? Выдержав паузу, Трубников пошел следом. Видно, человек этот хорошо ориентировался, потому что через огород вышел на другую улицу, пошел к машине.
— Хорошо, что мы оставили машины на разных улицах, — подумал Трубников, — а машина-то Сашкина! И человек этот не кто иной, как Сашка. Что он искал в доме Петрикиных? Уехал… Теперь можно закурить.
Трубников с наслаждением закурил, глядя вслед уехавшей машине. Потом посмотрел на дом:
— Что он там искал всю ночь?
Он медленно пошел через огород к дому. Возле дома споткнулся обо что-то, чуть не упал. Было еще совсем темно. Он пожалел, что оставил фонарь в машине. Достал зажигалку. У него под ногами лежала Ронка.
— Одним ударом быка забивает, — вспомнил он слова Любы.
Он наклонился, собака была мертва.
— Странно. Чем она ему помешала? Ведь он часто бывал в доме и Ронка хорошо знала его. Незачем было ее убивать. Почему? Он пошел в дом. Все было перевернуто вверх дном. В кухне открыт погреб. На полу рассыпана гречка. Он спустился в погреб. Там такой же кавардак. Вышел из дома, пошел к машине. Он не знал, где отделение полиции в Каменоломнях, спросить в столь ранний час было не у кого. Поехал на вокзал, надеясь, что там найдет дежурного и сможет связаться с полицией. Все время ему не давала покоя мысль о собаке.
— Какую опасность для Сашки могла представлять миролюбивая дворняга? Девочка говорила, что Ронка живет у них давно, много лет. Всех любит, ни на кого не лает.
— Всех любит, — вслух повторил он, подъезжая к вокзалу, — всех — это кого? Маму, папу, девочку. Уж не нашла ли Ронка маму или папу, живыми или мертвыми? Тогда бы она действительно представляла опасность. Собаки обычно воют, если убивают хозяина.
Он остановился возле вокзала, зашел в здание вокзала и буквально столкнулся с полицейским.
В шестом часу утра по Красноармейской улице проехала и остановилась возле дома Петрикиных полицейская машина, из которой вместе с полицейскими вышли Трубников и сонный белобрысый парень с собакой на поводке. Они все зашли в дом. Потом несколько человек, увлекаемых собакой, выбежали из дома. Она бежала быстро, оставив позади огород Петрикиных, бежала через чьи-то чужие огороды.
— Хорошо, что еще темно и все спят, а то бы хозяева огородов потребовали бы объяснений. Объяснений не от собаки, конечно, а от бегущих за ней людей.
Бежать пришлось долго. Остался позади поселок Каменоломни. Занимался рассвет. Уже было светло. Впереди виднелась извилистая речка, вдали — лесополоса. Туда и бежала собака. Скоро вся процессия скрылась в лесополосе. А вскоре к лесополосе мчалась «Скорая помощь». Татьяна Петрикина была привязана к дереву. Она была жива, но без сознания. Ее увезли в больницу. Все кроме белобрысого парня с собакой вернулись в отделение полиции.
Трубникову предложили кофе и печенье. Он пил кофе, ел печенье и ждал сообщений с постов ГИБДД. Прошло минут сорок и поступило сообщение о том, что машина Кравченко только что проехала мимо поста. Машина следует по направлению к Константиновскому гидроузлу. Трубников непроизвольно сжал кулаки. Полицейский, сидевший напротив, удивленно посмотрел на него.
— Я знаю Константиновский гидроузел, — ответил Трубников на его удивленный взгляд. — На дне бетонные плиты, напор воды огромный. Для того, чтобы избавиться от трупа лучшего места не найти. Тело разорвет на части и унесет далеко от места преступления. Не понимаю, зачем он сейчас туда поехал?
— Преступников всегда тянет на место преступления.
— Нет, здесь что-то другое. Может, обронил что-то, когда избавлялся от трупа? Надо бы там хорошо все посмотреть. Пуговица от одежды Антона Петрикина, наручные часы, да мало ли что! Надо будет поискать. А Сашку пора забирать, только осторожнее.
— Он вооружен?
— Вряд ли. Он очень силен. Одним ударом быка забивает.
— У нас ноже такие есть. Хилых не держим.
— Как там Петрикина? Жива ли?
Позвонили в больницу.
— Вовремя успели, еще б немножко и… Но говорить не может, завтра тоже вряд ли. От воспаления легких мы ее вылечим, но она в бреду все время Лизу зовет, кто это?
— Это ее дочь, — ответил Трубников, — с ней все в порядке.
Он вернулся домой поздно, но Людмила еще не спала, дома был гость — Петр Алексеевич Белов.
— Я приехал в Ростов по своим делам, — сказал он, — заодно заехал к вам, узнать про Петрикиных, что с ними? Они нашлись?
— Татьяна сейчас в больнице, — ответил Трубников.
— А Антон где?
— Боюсь, что вы не сможете его даже похоронить.
— Кто его убил, за что, почему?
— Он имел неосторожность дать в долг большую сумму своему помощнику Кравченко, когда тот попал в ДТП. Он считал его своим другом, доверял ему. Он снял со своего счета 80 тысяч рублей в конце декабря, как раз тогда, когда Сашка попал в аварию. Отдал ему. Сейчас, наверное, напомнил о долге.
— Спасибо, что Таню спасли, — тихо сказал Белов.
— Она сама спасла себя. Он собирался избавиться от нее сразу, когда под каким-то предлогом увел из дома. Она сыграла на его жадности. Послала его в дом на Красноармейской искать несуществующий тайник с деньгами. Надеялась, что он приведет ее в дом, чтобы показала, где деньги лежат. Но он оставил ее в лесополосе, а сам несколько ночей искал. В их доме сейчас все вверх дном перевернуто, видать, он уже терпение потерял. Возвращался к ней, требовал более точных объяснений, где искать. Он искал, время шло. Это ее спасло. Антону я не смог бы помочь. Он погиб в воскресенье, до того, как Лиза появилась у меня. Как она?
— С ней все в порядке. Вы, пожалуйста, пришлите счет, я оплачу. Спасибо вам. И в какой больнице лежит Таня?
Трубников дал номер телефона, по которому звонил сегодня в Каменоломнях. Белов уехал. Людмила давно спала. Трубников накинул пальто, вышел на лоджию. Тихая ночь, на небе звезды. Наконец-то, весна пришла. В кармане зазвонил телефон.
Звонил Виктор:
— Слышал, ты раскрыл убийство? Тебя можно поздравить, ты теперь первый.
— Нет, — ответил Трубников, — я второй.
— Почему?
— Первых много.
— Ну ладно, будешь вторым. Главное, что завтра ты свободен?
— Уже сегодня, сейчас первый час ночи.
— Ты, может, найдешь время зайти ко мне?
— Что у тебя?
— Жаба. Мы ее в аквариум посадили пока.
— Что она натворила?
— Сожрала мальков осетровых, тех самых, которые черную икру… Надо завести на нее уголовное дело, провести расследование…
— Какой у тебя ночной юмор интересный.
— Мне не до шуток. Несколько тысяч осетровых исчезло.
— Надо же, какая жаба прожорливая. Конечно, зайду. Посмотрю на нее. Утром приеду. А сейчас надо хоть немного поспать. Спокойной ночи.