Так уж повелось: одни делают всё, чтобы нас отравить, другие делают всё, чтобы нас вылечить. Заметили ли вы, что всегда мы оказываемся где-то между ними?
Антон Степанович, герой нашего рассказа, ничего подобного не замечал, да и ведать не ведал. Слава богу, здоровьем от природы он был одарён железным и желудок имел к пище неразборчивый. Съев волшебное яблочко из Китая, Антон Степанович не засыпал мёртвым сном как царевна; испив водицы из-под крана, не превращался в козлёночка; даже когда ел чебуреки от заезжих таджиков, у него не возникало желание лаять.
Но однажды Антон Степанович всё-таки попался. Не то здоровье с возрастом дало сбой, не то люди, которые стараются отравить перестарались – как бы то ни было, ночь ему пришлось провести в туалете. Сидя на унитазе, он философствовал: «Быть или не быть? Идти утром на работу или не идти? Что подумают, когда я буду каждые полчаса отлучаться? Ведь я не курю!»
И тут к нему залетела шальная, корыстная мысль: «А что если… к доктору сходить? Посижу дома на больничном, отдохну. Все сидят, а я ни разу за столько лет! Несправедливость!»
Когда Антон Степанович утром пришёл в поликлинику, он удивился, не обнаружив в фойе бюст Ленина. «Как же давно я здесь не был! Как всё изменилось… Наверное, и лечат теперь по-новому…»
Бритоголовый доктор, записывая что-то в карточку, поинтересовался:
– Где работаете?
Антон Степанович работал в «Бизнес-Центре» гардеробщиком.
– В бизнес… – начал он, но договорить не успел: доктор соскочил со стула.
– Что же вы молчали! Бизнесмен вы наш дорогой!
– Я хотел только сказать…
– Сидите смирно! Не волнуйтесь! Я вас прослушаю, – оживился он.
Прослушав Антона Степановича стробоскопом, доктор сделал печальное лицо.
– Мнда… Что же вы к нам так поздно пришли?
– Что?.. Уже поздно?.. – испугался Антон Степанович, привстав. – Я ведь только кефирчику… расслабило малость…
– Кефирчику! Ещё бы день и… – он показал пальцем вверх.
У Антона Степановича выступил пот на лбу.
– Ничего, шансы у вас есть, – успокоил доктор. – Будем лечить вас поэтапно. Сначала сходите в нашу аптеку, а потом снова ко мне. Думать будем вместе.
Он исписал два десятка бланков и, вручая их, напутствовал:
– Только в нашу! Не забудьте сказать: «от Серея Ивановича»! Лекарства импортные, дефицитные, – тут он доверительно как другу добавил: – У меня там всё схвачено. Для вас стараюсь, – и выразительно оттопырил карман халата.
Но Антон Степанович растерялся, намёка не понял.
Около окошечка аптечного пункта стояли несколько человек. Каждый, до кого доходила очередь, говорил «от Сергея Ивановича». Беспокойно наблюдая, с какими полными сумками отходят посетители, Антон Степанович стал вспоминать название дешёвых таблеток, которыми, бывало, в детстве лечили его от расстройства желудка. Средство было убойное, через пару дней требовалось уже слабительное. Когда подошла очередь, он, вспомнив название, хитровато спросил:
– А вот такие таблеточки у вас имеются?
– Вы что, мужчина? Двадцать первый век на дворе! Мы – солидная, фирменная аптека! Вчерашним днём не торгуем! Давайте ваши рецепты… от Сергея Ивановича.
Когда аптекарша стала выставлять импортные коробочки, называя цену, Антону Степановичу казалось, что его кто-то бьёт кувалдой по затылку.
– Всё, хватит! – не выдержал он, вытирая пот. – У меня больше нет денег …
– Ничего, придёте позже, – успокоила она и снова засмеялась. – От Сергея Ивановича ещё никто не уходил! А от нас и подавно!
Все лекарства были упакованы в фирменный пакет с логотипом. Отдав пол-зарплаты, Антон Степанович находился в лёгком трансе, даже выйти на улицу сразу не смог. Чтобы как-то успокоить себя, он стал разглядывать витрины. В глаза бросилась надпись на лечебном шампуне: «Благодаря новой формуле, улучшает настроение, делает благополучной личную и семейную жизнь!» Заинтересовали названия многих лекарств: «Выздоровит», «Заживил», «Исцелин», «Противосооблазнил», «Блеватин», «Приворот-форте», «Жироизбавит», «Сексопил», «Молодухообуздал»…
Когда Антон Степанович снова пришёл к доктору, тот настоял на госпитализации.
– А лекарства зачем?
– Для профилактики, пить будете после. В какую больницу желаете? Есть палаты «люкс» в нашей, частной. Для вас договорюсь со скидкой: две тысячи рублей в сутки. А в общую больницу не советую. Там клопы. В частной только тараканы. Согласитесь, это комфортнее.
«С моей зарплатой и на три часа люкса не хватит!» – подумал Антон Степанович и предложил себя в общую.
– После выписки сразу ко мне! – наставлял доктор. – Не забудьте сказать «от Сергея Ивановича»!
Медсестра приёмного отделения спросила сразу:
– Где работаете?
– В бизнес… – снова начал Антон Степанович, но и здесь договорить не дали.
– Лев Самуилович! – крикнула она в коридор. – Скорей забирайте нового больного! Этот ваш!
Лев Самуилович, бородатый доктор с бегающими глазками, внимательно осмотрел, пощупал, постучал, потом почесал затылок и спросил:
– На каком аппарате желаете проходить лечение: на японском или на нашем?
– А в чём тут разница?
– Ну… японский по 299 рублей за сеанс, а наш по 99.
– Странно... у вас цены, как в магазинах...
– Что поделаешь, говорят, скоро выпустят новые купюры номиналом 9, 99, 999 рублей, чтоб легче было расчитываться. Ну так, какой ваш ответ?
– Я патриот! Я на отечественный! – не растерялся Антон Степанович, но тут кто-то дернул его за язык: – А почему наш дешевле?..
– Потому, что сломанный, – невозмутимо ответил доктор.
Антон Степанович подумал и решительно произнёс:
– Настоящие патриоты решений не меняют!
– Хорошо, но учтите: лечение будет гораздо дольше. Правда у нас есть гибкая система скидок: на каждые десять платных сеансов, один делаем бесплатно. Думаю, заинтересованность лечиться тут налицо. Ещё вопрос. Где лежать будем? В палате койка у окна – по сто рублей в сутки, у двери – по пятьдесят. Ну, есть и по тридцать… в коридоре.
– А есть бесплатно?
– Есть. Тоже в коридоре… но под койкой.
– Хорошо, доктор, тридцать рублей я наскребу.
– Тогда прямо сейчас идите на второй этаж и сделайте рентген-снимок.
Подойдя к рентген-кабинету, Антон Степанович прочитал на дверях следующую надпись:
«80 х 50» профиль – 500 руб. «80 х 50» анфас – 550 руб.
«50 х 30» с рамкой – 300 руб. «50 х 30» без рамки – 250 руб.
«10 х 15» с ретушированием – 200 руб. «10 х 15» в цвете – 300 руб.
Далее было пояснение:
«Просим извинения, меньших размеров негативов нет. И не будет!»
Тут уж Антона Степановича такая злость взяла, что он сжал кулаки и сплюнул. А когда, весь красный, он вышел из кабинета, то в руке держал снимок 3 х 4, с уголком!
На следующее утро, зав.отделением Лев Самуилович, всех больных построил в коридоре и объявил:
– Сегодня, в обязательном порядке, каждому пройти стоматолога! Кто не пройдёт, тот будет снят с довольствия и тому не закрою больничный! Ясно? Специалист он московский, опытный, и будет принимать только один день!
Через пять минут очередь к стоматологу выстроилась как в столовую. Даже из хирургического отделения на каталке привезли больного, которому только что ампутировали ногу. Пока он не вышел из наркоза, заодно удалили и несколько зубов. Будет ему сюрприз – прибавка к цене за операцию!
Стоматолога, Иосифа Соломоновича, наш герой прошёл без особых потерь, как некоторые. Три зуба, которые по мнению московского специалиста «мешали жить», были удалены недорого – всего по пятьсот рублей за штуку. Выдернутые зубы на память он отдал владельцу. По пятьдесят рублей.
На другой день построили снова. Приехал другой московский специалист – опытный проктолог. Антон Степанович возмутился в душе, но потом, как и все, пошёл на осмотр. Проходя по коридору отделения хирургии и реанимации, он читал разные объявления и плакаты, наклеенные на стенах: «Купим волосы, дорого!», «Купим почки, сердце, печень, дорого! Селезёнку не предлагать!». А одно было написано авторучкой: «Куплю ногу, пожалуйста, недорого». На глаза попался большой стенд какой-то ритуальной фирмы. Предлагались престижные места на кладбище. Были наклеены фотографии с живописными видами этих мест. Ниже красовалась яркая надпись: «Спешите! Предложение ограничено!»
На третий день приехал известный медицинский астролог и гадалка из Москвы. Не узнать шансы на своё выздоровление никто не осмелился.
На четвёртый день приехали другие московские специалисты. Всех в обязательном порядке отправили к ним на пластические операции по коррекции носа, подбородка и ушей. Жена, занимая, приносила деньги Антону Степановичу ежедневно. Она чуть в обморок не упала, когда увидела мужа без ушей.
На пятый день приехал Розенбаум. Без гитары, в белом халате. Он недавно понял – лечить сегодня стало выгоднее, чем петь.
На шестой день, на утреннем обходе врачей, к Антону Степановичу подошёл зав.отделением Лев Самуилович и, осмотрев, сказал своему коллеге:
– Мда… случай тяжёлый, лечению не поддаётся, улучшений нет. Будем готовить к операции. Почку надо удалять.
Потом достал какой-то листок и обратился к Антону Степановичу:
– Вот здесь надо подписать, что претензий иметь не будете. Сумму обговорим позже.
Антон Степанович похолодел и попросил дать ответ завтра.
Когда после вечернего отбоя наступила тишина, Антон Степанович долго и неподвижно лежал в постели и думал. Природа в нём бунтовала. И вдруг, как тогда дома в туалете, к нему опять залетела шальная, корыстная мысль. Сердце бешено застучало, но он решил не торопиться.
Часа в три ночи, убедившись, что дежурная медсестра спит, Антон Степанович встал и тихо направился в одну из палат. Эта палата в больнице была единственной, где ещё не успели установить на окнах решётки. Бесшумно, как вор, он подошёл к окну и надавил створки. На счастье, они отворились. Он встал на подоконник, спрыгнул вниз – и был таков! Сбежал он в больничной пижаме и тапочках.
Через некоторое время Антон Степанович стал забывать о своём желудочном расстройстве, на всякий случай попивая дома травку. Много неприятностей пришлось пережить на работе из-за отсутствия больничного листа, но, в конце концов, всё обошлось благополучно. Только с тех пор он стал задавать себе вопрос, кого же стоит опасаться больше: тех, кто делает всё, чтобы отравить, или тех, кто делает всё, чтобы вылечить? А ещё Антону Степановичу отчего-то вспоминается бюст Ленина, который выбросили из фойе.