Литературный Севастополь

Михаил Лезинский
 

                СЕВАСТОПОЛЬ  ЛИТЕРАТУРНЫЙ

Подписано к печати 24.10.95 - Печать офсетная , формат 60X841/16,
Объем 3,75 п.л., 3,47 уч.-изд. л. Тираж 400, заказ 38. Цена договорная
СО « Экоси – гидрофизика » 335000 г. Севастополь, ул. Ленина, 28

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Перед вами своеобразная краткая севастопольская литературная энциклопедия. В нее вошли те писатели, в судьбе которых был Севастополь. Тег которых сегодня нет в живых.
Хотим мы этого или не хотим , а видим мы Севастополь через призму их книг, оставленных нам в наследство.
Так вспомним сегодня благодарным словом о летописцах Севастополя и пусть эта маленькая книжка будет, как заметил писатель Михаил Лезинский,
ВЕЧНЫМ ОГНЕМ НАШЕЙ ПАМЯТИ

СОДЕРЖАНИЕ


С.С.Бобров В.В. Капнист …….. И.М. Муравьев-- Апостол
А.С. Пушкин А.С. Грибоедов ….....Адам Мицкевич
В.И. Даль К.М. Станюкович . . ……А.К. Толстой
Ф.И. Тютчев
B.C. Курочкин
Л.Н. Толстой
И.Ф. Анненский
А.А. Фет …….
М.М. Филиппов ....
А.Н. Островский ....
Марк Твен ….
Леся Украинка
Ф.И. Тютчев
B.C. Курочкин
Л.Н. Толстой
И.Ф. Анненский
А.А. Фет …….
М.М. Филиппов ....
А.Н. Островский ....
Марк Твен ….
Леся Украинка


А.И Куприн
И.А . Бунин ……
Н.Г. Гарин - Михайловский
А.П. Чехов
А.М. Горький ……
Н.Н. Никандров . . . .
А.С. Грин
А.Т. Аверченко . . . .
В.Я. Брюсов
А.А. Ахматова
Н.С. Гумилев ....
Артем Веселый ...
В.В. Маяковский . .
.В.И. Нарбут …….
М.А. Волошин ....
О.Э. Мандельштам . .
К.Г. Паустовский . .


Илья Ильф и Евгений Петров
А.С. Новиков - Прибой ……….
С.Н. Сергеев - Ценский …..
Л.С. Соболев
B.C. Кучер ......
А.М. Хамадан .....
А.П. Платонов ....
А.А. Луначарский . .
А.С. Красовский . . . …
Л.В. Соловьев
А.А. Жаров



Л.И. Лагин
.Т.С.Гурян
С.А. Бондарин ....
В.М. Апошанский
К.Ш. Кулиев
В.А. Луговской
А.Т. Твардовский .
Я.В. Смеляков .
В.М. Шукшин
А. А Галич
Джанни Родари


СЛОВОМ СВОИМ ОНИ ВОСПЕЛИ ТЕБЯ, СЕВАСТОПОЛЬ.

С. С. БОБРОВ ( 1763?-1810 )

Пожалуй , поэт С.С. Бобров был автором не только первого большого художественного произведения о Крыме, но и первого «лирического песнопения» о Севастополе — « Таврида, или Мой летний день в Таврическом Херсонисе ».
Служил С. Бобров в Морском ведомстве в Петербурге и по долгу службы совершал поездки по Азовскому и Черному морям. И все , что он видел «при обозрении Херсонского, Одесского, Севастопольского... портов. ..» описал.
Из сочинений его видно, что развалины и постройки Херсонеса Таврического очаровали era. Когда в 1804 году поэма Семена Боброва была переиздана под названием «Херсонида , или Картина лучшего летнего дня в Херсонисе Таврическом», критика разделила мнение А.Н. Радищева — современника поэта Семена Боброва: «...прочитав «Тавриду», нельзя, кажется, не сказать, что автор сей книги отворяет новую дверь в российскую поэзию».
Первое издание поэмы С. С. Боброва хранится в библиотеке « Таврика » при Крымском краеведческом музее.

В.В. КАПНИСТ ( 1758-1823 ).

Василий Васильевич Капнист не однажды побывал в Крыму. Большой знаток античной культуры и древностей , поклонник великого слепца Гомера , он не мог не пройти не следам его героев 'и , идя по зыбкому литературному следу, вышел к Балаклаве , а затем ~ к Севастополю.
Херсонес Таврический произвел на поэта удручающее впечатление. Разрушающиеся древности пришлись не по душе вольнолюбивому поэту и 20 декабря 1819 года он пишет министру народного просвещения князю А.Н. Голицыну: «Нынешнею осенью был я в Тавриде и по поверхностному некоторых мест обозрению могу чистосердечно удостоверить, что малейшее упущение времени и коснение в приятии надлежащих мер осторожности лишит и самых усердных изыскателей последнего средства к открытию древностей. ,
В Доказательство истины сей приведу разительный пример: близ Севастополя в недавнем еще времени были видны довольно пространные развалины стен древнего Херсона ( Херсонеса ) , могущие удостоверить об обширности города сего. Теперь уцелел только один двадцатисаженный обломок, и то в середине подрытый!..»

Письмо возымело действие: в Севастополь выехала «академическая комиссия», в которую был включен и сын В. Капниста - Семён.

И. М. МУРАВЬЕВ-АПОСТОЛ ( 1762-1851 )

Иван Матвеевич Муравьев-Апостол , автор книги «Путешествие по Тавриде в 1820 году», один из просвещеннейших людей своего времени , объехал весь Крым и ничто не ускользнуло от его взгляда. А видел он Крым еще полудикий, запущенный, малолюдный. Путешествие его было трудным и изнурительным: с трудом пробирался он по крымским тропам на телеге или в коляске, а чаще — пешком.
Но, когда извилистая каменистая тропа вывела путешественника к севастопольским бухтам и молодому Севастополю, то из-под его пера родились такие строки: «Живал я в Лиссабоне... живал в Неаполе... восхищался берегами Тага , заливом Неапольским , Везувием... и после этого прельщаюсь живописными бухтами севастопольскими...
Кто хочет испытать, что такое русское гостеприимство, ис¬тинная сердечная вежливость, тот приезжай сюда, в Севастополь». .

А.С. ПУШКИН ( 1799 - 1837 )

Некоторые исследователи творчества А.С. Пушкина ставят под сомнение пребывание поэта в Севастополе.
Но давайте проследим его крымский маршрут: Ялта, Алупка, Симеиз, подъем по Чертовой лестнице и выход в Байдарскую долину...
Стоп ! Байдарская долина сегодня административно входит в черту Севастополя !.. Но движемся дальше. Вот еще одна севастопольская точка — мыс Фиолент! К поэме «Бахчисарайский фонтан» Александр Пушкин приложил прозаическое описание своего путешествия по Крыму, где и упоминает Фиолент:
«Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление. Тут же видел я и баснословные развалины храма Дианы...»
Сейчас трудно сказать, что за развалины видел великий поэт, так как в его приезд никаких развалин храма быть не могло. А, может быть, храм Дианы возродился в сознании поэта?

К чему холодные сомненья ?
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
Дымились
жертвоприношенья... -

Где-то я вычитал такую фразу: «Каждое место, где бывал Пушкин, — для нас святыня. Становятся святынями и места, где бывали его близкие, останавливались друзья, живали знакомые». Севастополь - одно из таких мест.

А.С. ГРИБОЕДОВ ( 1795-1829 )

Часть своего крымского отпуска секретарь русской дипломатической миссии, знаменитый русский писатель Александр Сергеевич Грибоедов посвятил Севастополю, И все дни пребывания в нашем городе Александр Сергеевич вел « Крымский дневник ». Из него-то мы и узнали, что «окрестности Севастополя представляют поистине землю классическую. На каждом шагу вы
наталкиваетесь на древности греческие...»
Из окрестностей, — мыса Фиолент и Камышовой бухты, — Грибоедов приехал в центр города. Осмотрел Артиллерийскую бухту, Приморский бульвар и вышел к Графской пристани... «Город красив. Лучшее строение — гошпиталь, над южной, самой пространной бухтою...»
Далее путь Грибоедова такой: «в вер:» большой улицею мимо двух церквей, домой. Ночь звездная, но безлунная. Маяки светятся в стороне к Инкерману... Инкерман — самый фантастический город...»
Путешествие это он совершил 3 июля 1823 года, а на следующий день он вновь проходит по знакомым местам и посещает Херсонес Таврический.
«Не здесь ли Владимир построил церковь? Может, великий князь стоял на том самом месте, где я теперь, между Песочной и Стрелецкой...»
Александр Грибоедов был первым из путешественников , кто вспомнил о взятии Херсонеса Таврического дружинами Владимира, который крестился здесь.
И не было это простым упоминанием киевского князя, Грибоедов «пропитывался» руинами древнего города, так как собирался писать трагедию «Владимир».
5 июля 1823 года А.С. Грибоедов, взглянув на Севастополь и его окрестности глазами не только праздношатающегося писателя, но и глазами исследователя и ученого, историка и лингвиста, покинул город.

АДАМ МИЦКЕВИЧ (1798-1855)

В августе 1825 года на парусной яхте « Каролина » гениальный польский поэт Адам Мицкевич вошел в бурные воды Черного моря. Но по Южному берегу Крыма Мицкевич уже ехал посуху. Миновал Байдарскую долину, прибыл в Балаклаву, о которой он был наслышан. И древняя Балаклава его не разочаровала. Он ходил по набережной, наблюдал за рыбаками, вытягивающими сети, набитые рыбой, взбирался на красноватые, прожаренные на солнце скалы. Особенно его поразили развалины средневековой генуэзской крепости. И родился сонет, который поэт так и назвал: «Развалины замка в Балаклаве»:

... Всхожу по лестнице.
Тут высилась аркада.
Вот надпись.
Может быть, герой здесь погребен?
Но имя, бывшее грозой земных племен,
Как червь, окутано листами винограда...

В. И.ДАЛЬ ( 1801-1872 )

Да, это тот самый Владимир Даль, который оставил нам огромное богатство — «Толковый словарь живого великорусского языка». В русской литературе он еще известен под именем Казак Луганский. Именно этот псевдоним стоит под многими повестями и рассказами Владимира Даля.
Есть у него книга, которая называется « Матросские досуги » и на этой сугубо моряцкой книге, (впрочем, как и на всех!) лежит отпечаток личности — ведь Владимир Даль был морским офицером!
В мае 1817 года будучи гардемарином Даль совершил свое пер¬вое плавание на бриге «Феникс» вместе с будущим героем Синопа и Севастополя П.С. Нахимовым. А в 1819 году после окончания Морского кадетского корпуса, мичман Даль едет служить на Черное море и за время своей службы неоднократно бывал в Севастополе.
В 1823 году Владимир Даль был отдан под суд — у него при обыске были найдены документы и рукописи, направленные про¬тив адмирала Грейга — в то время командующего Черноморским флотом. Но осужден В. Даль не был, просто смутьяна направили на более холодный флот — Балтийский.
Но вскоре Даль вообще ушел со службы по очень простой причине: «Меня укачивало море так, что я служить не мог...»
Но с Севастополем Владимир Иванович Даль — Казак Луганский — был связан до конца своей жизни: будучи управляющим Нижегородской удельной конторой, В. Даль сформировал три стрелковых батальона, которые в июне 1855 года были направлены в осажденный Севастополь. Сохранились и письма Даля, которые он писал знаменитому хирургу Н.И. Пирогову в сражающийся город.

К.М. СТАНЮКОВИЧ ( 1843-1903 )

Известный русский писатель-маринист Константин Михайлович Станюкович насквозь севастопольский: здесь он родился, здесь провел свои лучшие детские годы , здесь он мальчишкой участвовал в первой обороне Севастополя, за что был награжден бронзовой медалью на георгиевской ленте «В память войны 1853-1856 IT.» и серебряной на андреевской ленте «За защиту Севастополя». А лучшие свои книги Константин Станюкович посвятил городу в котором родился: «Севастопольский мальчик», «Маленькие моряки», «Грозный адмирал»...
Севастопольцы всегда помнили и помнят своего писателя: именем К . М . Станюковича названа библиотека в городе, а на том месте, где стоял дом, в котором жил писатель-маринист, висит мемориальная доска.

А.К. ТОЛСТОЙ (1817-1875)

Блистательный сатирик и юморист, один из творцов Козьмы Пруткова, драматург и поэт, стихи которого положили на музыку выдающиеся русские композиторы, автор исторического романа «Князь Серебряный» Алексей Константинович Толстой был и великим патриотом .'
Когда началась Крымская война , он внимательно следил за действиями под Севастополем: «В Севастополе на два фута снега и очень холодно... Бюллетени все те же: ни с их, ни с нашей стороны ничего не сделано... Пирогов пишет, что из двенадцати сестер милосердия, присланных с первым транспортом, семь заболели тифом...»
И Алексей Константинович принимает решение: принять лич¬ное участие в обороне Севастополя, Но не пришлось. Вот что он написал в своей автобиографии:
«В 1855 году я пошел добровольцем в новообразованный стрелковый полк императорской фамилии, чтобы принять участие в Крымской кампании; нашему полку не пришлось быть в деле, он дошел только до Одессы, где мы потеряли более тысячи человек от тифа, которым заболел и я...»
Но оборона Севастополя все же нашла, отражение в его творчестве. В конце 1855 года он пишет стихотворение — « В колокол, мирно дремавший...» В этих стихах он использовал подлинный случай: французский снаряд попал в колокол и разлетелся на мелкие кусочки, а могучий русский колокол лишь вздрогнул и ... «к народу могучие медные звуки вдаль потекли, негодуя, гудя и на бой созывая » .

Ф. И. ТЮТЧЕВ (1803-1873)

Первая оборона Севастополя 1854-1855 гт. всколыхнула лучших писателей и поэтов России. Не мог молчать и поэт Федор Иванович Тютчев — один из самых замечательных поэтов. Его письма к жене Э.Ф. Тютчевой отражают его беспокойство боевыми действиями под Севастополем. В письме, датированном 21 мая 1855 года, он пишет: «Все эти дни мы получаем только плохие известия. Во-первых, известие о деле под Севастополем, где у нас выбыло из строя две тысячи человек...»
Тяжело переживал Тютчев и смерть адмирала Нахимова «героя Синопа, бывшего душой доблестных защитников Севастополя», падение Малахова кургана...

И только Малахов курган
В защите геройской отчаянной,
Внезапно захваченный, пал.
Врагам он добычей нечаянной,
Добычей единственной стал...

Именно севастопольские события заставили Федора Тютчева прозреть и он проклял царя — главного противника, виновника поражения. А русский народ, в этом Тютчев был твердо убежден, всегда победит, если «не силой оружия, то великою силой любви.»

В.С. КУРОЧКИН ( 1831-1875 )

Русский поэт, один из руководителей общества «Земля и во¬ля», издатель сатирического журнала «Искра», автор многих са¬тирических и юмористических стихов Василий Степанович Курочкин с дерзостью, достойной только смелого и честного челове¬ка, написал об уродливости российской действительности и о при¬чинах поражения в Крымской войне, и о падении Севастополя, геройски защищавшегося 349 дней.
Вот строфы из стихотворения Василия Курочкина «Двухглавый орёл» :

Я нашел, друзья, нашел,
Кто виновник беспощадный
Наших бедствий, наших зол!
Виноват во всем гербовый
Двухязычный , двухголовый
Всероссийский наш орел ...

Л. Н. ТОЛСТОЙ ( 1828-1910 )

Лев Толстой и Севастополь — это многолистная эпопея, на¬писанная им самим, его современниками и моими.
Лев Николаевич Толстой приехал в осажденный Севастополь в ноябре 1854 гада и пробыл здесь ровно год. И за этот год он многое успел: командовал батареей, составил проекты улучшения военного дела и переформирования армии, выработал услав общества просвещения солдат и нижних чинов и, самое главное, качал писать свои знаменитые " Севастопольские рассказы ".
На печально известном 4-ом бастионе, где кровь лилась рекою вовсе не фигурально, весною 1855 года, в самые трагические дни, Лев Толстой пробыл здесь полтора месяца. И именно на этом бастионе он и написал свой первый рассказ «Севастополь в декабре месяце».
Храбрый офицер и начинающий писатель за «севастопольскую эпопею» был награжден орденом Святой Анны 4-й степени , серебряной медалью «За защиту Севастополя» и бронзовой — «В память войны 1853 - 1856 гг.»
А в 1909 году благодарные севастопольцы направили всемирно известному, но опальному писателю, автору « Войны и мира », в которой севастопольские сражения нашли свое отражение, телеграмму:
«Гласные севастопольской городской думы, собравшиеся на экстренное заседание, избрали вас, стоявшего б рядах защитников Севастополя в 1855 году, почетным гражданином города. Этим городская дума желает воздать дань безграничного почтения и уважения великому писателю и гуманисту в день его 80-летней годовщины».
Решение севастопольцев должно было быть утверждено в правительстве и... не было утверждено. Вот выписка из газеты «Биржевые новости» за 7 марта 1909 года: «Ходатайство города о присвоении звания почетного гражданина Севастополя Л.Н. Толстому оставлено министром внутренних дел без удовлетворения».
Но что из того, севастопольцы все равно считают почетным гражданином номер один великого писателя, защитника нашего города Льва Николаевича Толстого.

И.Ф. АННЕНСКИЙ (1856-1909)

При жизни Иннокентий Федорович Анненский издал всего лишь один сборник лирических стихов, но и он привлек внимание передовых писателей и читателей своего времени. Александр Блок в 1906 году писал о книге Анненского: «Новизна впечатления вот в чем: чувствуется человеческая душа, убитая непосильной тоской, дикая, одинокая и скрытая». Угадал Блок жизнь поэта!
Предположительно Иннокентий Анненский посетил Севастополь в 1904 году. Именно эта дата и надпись «Севастополь» стоит под стихотворением «Братские могилы». Мы не знаем, по каким севастопольским дорожкам и тропинкам ходил поэт, но зная, что он посетил Братское кладбище на Северной стороне города, где покоятся матросы и солдаты, отдавшие свою жизнь за Севастополь, можно предположить, что видел он и центр города — на Северную сторону ялики отходили от Графской пристани.
Из Севастополя Анненский выехал в Петербург и еще многие годы в его стихах слышались нотки Крыма и бурлящего Черного моря.

А. А . ФЕТ (1820-1892)

Фет зашел за кладбищенскую ограду и остановился. Его «встретил» памятник генералу Хрулеву . Поэт подошел вплотную к мраморной колонне и прочитал слова, заставившие сжаться его сердце:
«Пораздайтесь, холмы погребальные, потеснитесь и вы, благодетели. Вот старатель ваш пришел доказать любовь свою, дабы видели все, что и в славных боях и в могильных рядах не отстал он от вас. Сомкните же теснее ряды свои, храбрецы беспримерные, и героя Севастопольской битвы окружите дружнее в вашей семейной могиле».
Афанасий Фет хорошо знал Степана Александровича Хрулева и слова в камне выдавили слезу.
В бою за Малахов курган Хрулев был ранен, но не умер генерал от ран, а скончался в Петербурге в 1870 году. Выполняя волю покойного, Хрулева похоронили здесь, на Братском кладбище Северной стороны города.
Впоследствии Л. Фет напишет; «.Нигде и никогда не испыты¬вал того подъема духа, который так мощно овладел мною на Брат¬ском кладбище. Это тот самый геройский дух, отрешенный от всяких личных стремлений, который носится над полем битвы и один способен стать предметом героической песни...»
И родится стихотворение, которому Афанасий Фет даст на¬звание:
СЕВАСТОПОЛЬСКОЕ БРАТСКОЕ КЛАДБИЩЕ"

... Из каменных гробов их голос вечно слышен,
Им внуков поучать навеки суждено,
Их слава так чиста, их жребий так возвышен,
Что им завидовать грешно...

Так напишет Афанасий Афанасьевич Фет ( Шеншин ) 4 июня 1887 года , через восемь лет после посещения Братского кладбища.

М. М. ФИЛИППОВ ( 1858 - 1903 )

В 1888 году в Петербурге вышел в свет первый исторический роман об обороне города « Осажденный Севастополь ». Автора романа — Михаила Михайловича Филиппова — отделял от исторических событий небольшой срок, еще живы были свидетели героической обороны, еще продолжали волновать последствия Крымской войны и написать подобный правдивый роман надо было обладать смелостью.
Лев Толстой высоко оценил роман, а он-то не понаслышке знал о событиях обороны города.
В середине 1903 года, во время опытов по передаче взрывной волны на большие расстояния, М.М. Филиппов трагически погиб. А в июне 1904 года Л.Н. Толстой пишет жене писателя и ученого:
«Я прочел роман вашего покойного мужа «Осажденный Севастополь» и был поражен богатством исторических подробностей. Человек, прочитавший этот роман, полу¬чит совершенно ясное и полное представление не только о севастопольской осаде, но и о всей войне и причинах ее».
Изучающим историю Севастополя не обойтись без чтения это¬го романа.

А. Н. ОСТРОВСКИЙ ( 1823-1886 )

В дневнике великого русского драматурга А.Н. Островского есть такие строки: «Севастопольская бухта. Константиновское укрепление. Херсонский маяк. Севастополь. Суда. Развалины. Бульвар. Дорога на Малахов курган. Курган.»
Малахов курган произвел на драматурга особое впечатление и это выразилось в письмах к друзьям: «...Был в несчастном Севастополе. Без слез этого города видеть нельзя. Когда вы подъезжаете с моря, вам представляется большой каменный город в превосходной местности, подъезжаете ближе — и видите труп без всякой жизни. Я осматривал бастионы, траншеи, был на Малаховом кургане, видел все поле битвы; моряк, капитан нашего парохода, ходил со мной и передавал мне все подробности, так что я видел перед собой всю эту бойню.
Посылая Прову Михайловичу (П.М. Садовский — великий русский актер, играл во многих пьесах А.Н. Островского — МЛ.) цветок, который я сорвал для него на Малаховом кургане, он вырос на развалинах башни и воспитан русской кровью...»
Несколько дней пребывания Александра Николаевича в Севастополе были насыщенными и он многое успел повидать, посетил он я Балаклазу, мыс Сарыч, Георгиевский монастырь...

МАРК ТВЕН ( 1835 - 1910 )

Четырехтрубяый пароход «Квакер-Сити» ошвартовался у Графской пристани. Вместе со всеми на берег сошел молодой американец Сэмюзль Клеменс, он же — Марк Твен.
К этому американцу не очень-то тогда присматривались, по своему костюму он ничем не отличался от богачей, которые зафрахтовали этот корабль для путешествий. А на «Квакер-Сяти» он оказался не потому, что у него обнаружились лишние доллары. Просто владельцы сан-франциской газеты «Альта-Калифорния* уплатили за проезд начинающего писателя и журналиста в надежде, что его бойкое перо возвратит истраченную на него солидную сумму...
Марк Твен знал о Севастополе многое, знал о беспримерном подвиге русских воинов и матросов во время обороны 1854-1855 годов; знал, что стоила городу его длительная осада союзниками, но то, что он увидел, поразило его до глубины души. Из записных книжек писателя видно, какую боль вызвали в его сердце севастопольские пепелища:

«Помпея сохранилась куда лучше Севастополя. В какую сторону ни глянь, всюду развалины, одни только развалины! Разрушенные дома, обвалившиеся стены, груды обломков — полное разорение. Будто чудовищное землетрясение всей своей мощью обрушилось на этот клочок суши. Долгих полтора года война бушевала здесь и оставила город в таких развалинах, печальнее которых не видано под солнцем... Тут и там ядра застряли в стенах и ржавые слезы сочатся из-под них, оставляя на камне темную дорожку...»

« Квакер-Сити » прошел по всему Черному морю и Марку Твену понравился юг России, понравилась Ялта и Крымские горы, которые он сравнивал со Сьерра-Невадой... И все же самые взволнованные строки в его книгах и записных книжках — о Севастополе.
Он не любил сувениры, но в его дневнике мы находим такое признание: «Побывал на Редане и на Малаховом. Принес несколько пушечных ядер...»
Эти ядра с Малахова кургана он хранил всю жизнь.

ЛЕСЯ УКРАИНКА ( 1871 - 1913 )

Не знаю, удостоила бы своим вниманием Леся Украинка — Лариса Петровна Косач-Квитка — Крым, но проклятая болезнь то и дело заставляла поэтессу приезжать сюда. Эта болезнь и привела молодую женщину на грязевой курорт Саки. И из Сак, наслышанная о Севастополе, она едва отдохнув, тотчас приезжает сюда — впервые это случилось 29 августа 1890 года. Но хоть знакомство с приморским городом было кратковременным, она все же прошла по его улицам и многочисленным скверам, хотя это для нее оказалось и нелегким делом, — проклятый туберкулез заставлял жить в полсилы, дышать в полсилы, а это было не в характере поэтессы. Так в борении с недугом и проходили ДНИ.
Судя по всему, Севастополь ей понравился и через несколько дней, покинув Саки, Леся Украинка вновь приезжает сюда и поселяется в гостинице «Ветцель»... В память о тех днях для нас, потомков, осталось стихотворение: « Грай, моя шсня!...»
Я не пишу сейчас очерк о пребывании Леси Украинки в Кры¬му, иначе нужно было рассказать о ее жизни в Саках, Евпатории, Алупке, Ялте, а мы только затронем, и то слегка, ее севастопольский период...
1907 год. Через двадцать лет Леся Украинка со своим больным другом, — будущим мужем! — Клементием Васильевичем Квиткой вновь посещает Севастополь и останавливается все в той же гостинице «Ветцель», В этой гостинице была самая низкая плата за номера, а это было немаловажно для Леси Украинки, с деньгами было туго, если не сказать больше... Ведь, когда Леся с больным мужем жила в Ялте, то периодически в газете появлялось вот такое объявление: «Чтица, знающая 6 яз., ищет работу..,»
Осенью этого же года Леся Украинка вновь появляется в Севастополе, но поселяется уже з другой гостинице, стоящей у самой Графской пристани и известной севастопольцам по именем Киста . Это была остановка перед «броском» в Балаклаву, Друзья подыскали ей квартиру на Новой набережной, — сейчас это улица И. Назукина, 34,
Если написать « Балаклава понравилась Лесе Украинке», то значит, ничего не написать! Она просто влюбилась в этот рыбацкий городишко, — ведь это был порт листригонов , где ,   побывал великий Гомер. Здесь словно ожила любимая ею мифология!.. И именно здесь, в Балаклаве , поэтесса написала стихотворение «За горою блискавц1, драму «Скульптор», которая впоследствии получила название «В пущ1, здесь, неподалеку от развалин генуэзских башен, она работала над поэмой «Руфш i Присщлла». Здесь же в Балаклаве, она окончила поэму, которую давно задумала... Исследователи творчества Леси Украинки полагают, что это была не поэма, а этюд под названием « Иоганна , жинка Хусова »...
Есть все основания полагать, что в Балаклаве Лесе Украинке хорошо писалось и можно говорить о балаклавском периоде в ее жизни!
Леся Украинка еще несколько раз побывала в Севастополе , но последний раз этот город она увидела в конце мая 1913 года с борта корабля , по пути в Грузию. В этом же году ее не стало.

А.Н. КУПРИН (1870-1938)

Александр Куприн и Севастополь — тема огромной книги, которая обязательно будет написана, а здесь ограничимся одним эпизодом из его севастопольской хроники.
Это произошло 14 (27) ноября 1905 года. В этот день на крейсере «Очаков» взметнулся красный флаги по восставшему кораблю был открыт огонь.
А.Н. Куприн жил тогда в Балаклаве , но он не мог в эти трагические дни не быть на набережной Севастополя, чтобы все увидеть своими глазами. И он увидел многое и описал эти события в очерке: «Никогда, вероятно до самой смерти, не забуду я этой черной воды и этого громадного пылающего здания, этого последнего слова техники, осужденного вместе с сотнями человеческих жизней на смерть...»
Но не все были расстреляны, некоторым из очаковцев удалось вплавь достигнуть берега и скрыться. Небольшая группа матросов оказалась и в Балаклаве, и в их спасении принял непосредственное участие писатель Александр Куприн.
А за очерк «События в Севастополе» Александр Куприн по приказу вице-адмирала Чухнина был выдворен за пределы Севастополя с. запретом впредь появляться в этих местах, й этот при¬каз соблюдался неукоснительно. Когда в 1906 году Александр Николаевич попытался вновь поселиться в Балаклаве , полиция не только заставила писателя покинуть рыбацкий поселок, но и вынудила его покинуть пределы Крыма.
Так и не пришлось Александру Куприну больше побывать в Балаклаве , которая заняла так много места в его душе и книгах.

И. А. БУНИН ( 1870-1953 )

О Севастополе Иван Алексеевич Бунин был наслышан с детства: его отец Алексей Николаевич и его дядя Николай Николаевич участвовали в первой обороне Севастополя, причем на войну они ушли добровольцами. И о Льве Толстом, храбром подпоручике Льве Толстом он узнал от отца, который встречался с писателем на бастионах много раз.
Но впервые в Севастополь Иван Бунин попал уже девятнадцатилетним юношей, в апреле 1889 года. «Ты, папа, наверное, не узнал бы его (Севастополя — М Л.): теперь он совершенно отстроился, но плох тем, что почти совершенно лишен зелени. Красоту его составляет, разумеется, море... Я нанял парусную лодку, ездил (конечно не один, а с рыбаками) к Константиновской крепости, потом в открытое море...»
Эта его первая поездка в Севастополь найдет отражение в романе «Жизнь Арсеньева».
Иван Алексеевич Бунин много раз бывал в Севастополе: любовался отвесными берегами Фиолента и «нагим горным миром» Балаклавы, обходил пешком все бастионы — Севастополь менялся год от года! — и «...только за бухтой было нечто отцовское». А за бухтой была Северная сторона города и Братское  кладбище.
В 1920 году И. Бунин эмигрировал во Францию и, наверное, в тяжких своих сяах ему не раз виделся Севастополь.

Н. Г. ГАРИН - МИХАЙЛОВСКИЙ ( 1852-1906 )

Новую дорогу Севастополь - Ялта построили в наше советское время. По современному проекту. Но в основе всех разработок лежит проект замечательного русского писателя и инженера-путейца Николая Георгиевича Гарина-Михайловского. Не все знают, что с именем этого человека связаны первые изыскательские работы на трассе Севастополь-Ялта.
Многие предлагали свои проекты дороги, но нужен был такой человек:, который был бы объективен в выборе трассы, нужен был человек, которым руководил бы не коммерческий расчет, а прежде всего общественное благо. Вот поэтому выбор пал на автора известных повестей «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты» Гарина-Михайловского — в 1903 году он был назначен начальником изыскательской партии на Южном берегу Крыма. Это был именно тот человек, который по меткому выражению A.M. Горького, был «во все стороны талантлив».
Тысячи автомобилей ежедневно проходят по дороге, о которой мечтал инженер и писатель Гарин-Михайловский, а благодарные дорожники неподалеку от Севастополя, в Ласпинском урочище, видовую площадку, с которой открывается поистине волшебный вид, украсили барельефом-чеканкой писателя. Ялтинский скульптор В.Л. Савицкий передал нашу признательность этому человеку.

А Л. ЧЕХОВ ( 1860-1904 )

В Севастополе Антон Павлович Чехов бывал неоднократно и всегда город и море вызывали в нем восторг. Это видно из его писем:
«В Севастополь я приехал ночью (июль 1888 года — М.Л.). Город красив сам по себе, красив и потому, что стоит у чудеснейшего моря — это его цвет, а цвет описать нельзя. Похоже на синий купорос...»
«Море чудесное, синее и нежное, как волосы невинной девушки. На берегу его можно жить 1000 лет и не соскучишься... Купание до того хорошо, что я окунувшись, стал смеяться без всякой причины».
«В Севастополе в лунную ночь я ездил в Георгиевский монастырь и смотрел вниз с горы на море; а на горе кладбище с белыми крестами. Было фантастично. И около келий глухо рыдала какая-то женщина, пришедшая на свидание, и говорила монаху умоляющим голосом: «Если ты меня любишь, то уйди...»
Вот такое одно из писем было им написано 23 сентября 1898 года.
В апреле 1900 года Художественно-общедоступный театр во главе с К.К. Станиславским приехал на гастроли в Крым. Приехали они и в Севастополь. Здесь, в Севастополе, в Летнем театре, который был выстроен на берегу моря, мхатовцы показали больному Чехову его пьесу «Дядя Ваня». Конечно, пьесу посмотрели и многие севастопольцы и она имела колоссальный успех.

А.М. ГОРЬКИЙ (1868-1936)

Впервые Алексея Пешкова занесло в Севастополь в 1891 году. Я пишу «занесло» потому, что те годы были для будущего писателя годами странствий. В автобиографическом рассказе «Два босяка» он впоследствии опишет эти голодные дни и поиски работы ради куска хлеба.
Это было первое, но далеко не последнее посещение пролетарским писателем приморского города: в 1897 году он вновь приезжает в Севастополь. Не для того, чтобы предложить свои руки для земляных работ, а как известный писатель Максим Горький.
Тогда он впервые добывал в древнем Херсонесе и написал очерк «Херсонес Таврический».
1900 год. В это' год он дважды посещает Севастополь. Здесь происходит его первое очное знакомство с московским Художественным театром и с М.Ф. Андреевой, ставшей его соратником, другом и женой.
Как это ни парадоксально, но о пребывании Максима Горького в Севастополе в дореволюционные годы мм узнаем и из полицейских документов. Сохранилось «Дело о пребывании Алексея Пешкова в Севастополе». Хотели или не хотели жандармы, но и они помогли в создание более полной биографии писателя»
Осенью 1934 года Алексей Максимович Горький беседовал с управляющим Балаклавского рудоуправления А.С. Трошевым, который от имени рабочих обратился за помощью — помочь в строительстве разрушенного шоссе. (С какими просьбами только не обращались к писателю!). И он помог.
После смерти Максима Горького благодарные балаклавцы присвоили его имя рудоуправлению, а севастопольцы воздвигли ему памятник.

Н.Н. НИКАНДРОВ (1878-1964)

Н. Никандров — псевдоним Николая Николаевича Шевцова — детские и юношеские годы провел в Севастополе. И в зрелые годы ему пришлось побывать в приморском городе: Севастополь оц полюбил какой-то особенной любовью.
Как ссыльный Николай Никандров побывал, пожалуй, во всех центрах и закоулках царской России: в Архангельской губернии и Петербурге, в Москве и в Саратовской губернии, Нижнем Новгороде и... во многих местах, где разрешалось и не разрешалось находиться ссыльным!
Но куда бы ни забрасывала его судьба, с Севастополем он связи не прерывал. И недаром в письме к Е.Л. Берштейну-Янтареву он написал 6 сентября 1904 года: «Мне, где бы я ни был, всегда пишите на Севастополь...» (У меня хранятся копии многих писем, отправленных в Севастополь и из Севастополя. Их подарил мне сын писателя Гавриил Николаевич Сазонов-Никандров. Подлинники он сдал в ЦГАЛИ СССР. Фонд — 1714. — М.Л.)
Отбыв очередную ссылку в Нижнем Новгороде, Никандров возвращается в Севастополь, но вскоре за пропаганду против существующего строя вновь арестовывается и вновь ссылка. На этот раз — Архангельская губерния.
Из ссылки он присылает рассказы в крымские газеты, где и печатает их под именем Ни-ч. Эти рассказы прочитал Александр Куприн и они ему очень понравились...
После того, как опальный Александр Куприн за свой очерк о расстреле очаковцев был выслан из Балаклавы, после того, как командующий Черноморским флотом Чухнин утвердил казнь Петра Шмидта и его сподвижников, революционная организация
Севастополя вынесла Чухнину смертный приговор, который был приведен в исполнение 28 июня 1906 года.
Выполнил приговор «матрос Акимов» — а это был начинающий писатель Николай Никандров. Никандров не был найден царской охранкой- Но все равно по подозрению 7 сентября 1906 года был выслан за пределы Севастополя.
Начались годы скитаний по России и вернулся он в Севастополь вновь лишь в 1910 году. Да и то ненадолго: он был выслан вновь за пределы Севастопольского градоначальства.
Все эти годы Никандров усилено пишет и широко печатается, вызывая одобрение М. Горького, И. Бунина, А. Куприна..
Гражданская война застала Никандрова в Севастополе и, чтобы не умереть с голода (кто же будет печатать революционно настроенного писателя!), работает грузчиком, виноградарем, рыбаком...
Все это потом найдет отражение в его книгах.

А.С. ГРИН (1880-1932)

Он всегда любил странствовать и впервые увидел Севастополь шестнадцатилетним пареньком с борта парохода «Платон», на котором подрядился работать. Саша Гриневский еще не знал, что станет писателем и что Севастополь станет его отправной точкой,
Константин Паустовский как-то заметил: «Если бы не было Севастополя, не было бы гршювского Зурбагана с его сетями, громом подкованных матросских сапог по песчанику, ночными ветрами, высокими мачтами и сотнями огней, танцующих ка рейде».
Как бы там ни было, но как нам сейчас известно, тогда, осенью 1896 года, Севастополь и море произвели на него впечатление и об этом он сам напишет в «Автобиографической повести»:
«Переход к Севастополю в открытом, без берегов, море, при сильном волнении, вид стай дельфинов, несущихся быстрее парохода, — все действовало упоительно... Нечто настоящее начало совершаться вокруг...»
Через шесть лет Александр Гриневский появляется в Севастополе уже как представитель партии эсеров. «Алексей Длинновязый» должен был вести пропагандистскую работу в самом центре морской крепости, где в то время находилось не менее пятнадцати тысяч матросов.
11 ноября 1903 года на Графской пристани он был арестован и на долгих два года оказался в севастопольской тюрьме, откуда был выпущен лишь в революционном 1905...
Летом 1923 года он вновь приехал в Севастополь, мысленно к которому он возвращался во многих своих книгах. Это был его последний приезд в город, оттенки которого нашли свое отражение в Лиссе , Гертоне , Гель-Гью.

А.Т. АВЕРЧЕНКО (1881-1925)

В Праге находится старинное Ольшанское кладбище. На этом кладбище, у небольшой церквушки — православного храма Свя¬того Успения, расписанного в древнерусском стиле по эскизам советского художника И.Я. Билибина — стоит гранитный па¬мятник. На граните две надписи — по-русски и по-чешски:

«А.Т. АВЕРЧЕНКО, род. 6.!!! 1884 в Севастополе, умер 12.111. 1925 в Праге.

Русский писатель. Этот памятник поставило русско-чешское общество
"Мир". Прага 26 декабря 1930.»
В дату рождения вкралась ошибка. Сам писатель писал в своей автобиографии («Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1973 год», Л., «Наука», 1976): «Имя мое — Аркадий Тимофеевич Аверченко. Родился в Севастополе 1881 года, 15 марта...»
Приведем еще данные из этой автобиографии, так как в публичной печати публикаций еще не было:
«...Вероисповедания — православного. Отец был купцом, мать из мещан. Известно только, что дед мой (по матери) был атаманом шайки разбойников, держал под Полтавой постоялый двор и без всякого зазрения совести грабил проезжих по большой дороге. Мать моя — добрая, кроткая женщина — вспоминает об этом с ужасом, хотя во время дедовских операций была мала и помнит все смутно. Мой отец был очень хорошим человеком, но крайне плохим купцом. Сочетание этих двух свойств привело к тому, что он совер¬шенно разорился к тому времени, когда мне исполнилось 10 лет...»
Вот с этого возраста будущий писатель полагается только на самого себя. На школу денег не было и Аркадий самостоятельно усваивает науку. Из Севастополя пришлось уехать.
Вновь в Севастополе Аркадий Аверченко появляется уже известным писателем, автором нашумевших юмористических и сатирических рассказов.
В Севастополе он создал литературное кафе под очень звучным названием — «Гнездо перелетных птиц». Кто только не залетал в это гостеприимное «гнездо»: не менее Аверченко знаменитый Влас Дорошевич, грассирующий Александр Вертинский и «комиссар искусств» Леонид Собинов...
Когда врангелевские войска покидали Севастополь, поломались судьбы многих завсегдатаев литературного кафе. Если Леонид Собинов и Влас Дорошевич отдали свой талант в услужение революции, то Александр Вертинский и Аркадий Аверченко, испугавшись той же революции; покинули Родину.
И это тот же самый Аркадий Аверченко, который перепечатал в своем журнале манифест об отречении царя Николая II от престола с собственной припиской: «Прочел с удовольствием. Аркадий Аверченко.» Тот самый Аверченко, который издавал в Севастополе газету «Юг России», закрытую белогвардейцами из-за резких и талантливых фельетонов, многие  из которых принадлежали самому писателю!,.
История в конце концов все расставляет по своим местам. Все годы эмиграции Аркадий Аверченко «болел смертельной тоской по России» к мечтал вернуться, Но судьба распорядилась иначе.

В.Я. БРЮСОВ (1873-1924)

Большое наследство оставил нам драматург, критик, теоретик стиха, литературовед, переводчик и поэт Валерий Яковлевич Брюсов. И недаром Максим Горький назвал Брюсова «самым культурным писателем на Руси».
Впервые Валерий Брюсов увидел Севастополь в возрасте четырех лет, в 1877 году. Второй раз — 1896 год — в Севастополь уже приехал «заводила декадентов», приверженец символизма и ниспровергатель литературных канонов. На эстрадных площадках он выступал со стихами, вербуя в свой клан приверженцев других литературных стилей.
Позднее он сам скажет о том времени: «Я был рабом предвзятых мнений и поставленных себе целей...»
Летом 1898 года Валерий Брюсов вновь появляется на улицах Севастополя. Весь маршрут того времени нам пока не известен, но вот доподлинно известно, что в этот приезд он осматривал город древних Херсонес Таврический. С утра до самой ночи! Он даже ночевать не поехал в Севастополь (в то время Херсонес Таврический, как отмечали путеводители, находился в трех километрах от Севастополя — МЛ.), а остался ночевать в монастырской гостинице.
Заметим, что в 1851 году на территории Херсонеса Таврического был открыт монастырь святого Владимира и две гостиницы для приезжих. Монастырь и гостиницы, как действующие, просуществовали вплоть до 1926 года...
1924 год. Это был последний приезд в Севастополь создателя Высшего литературного художественного института. В этом же году его не стало.

А. А. АХМАТОВА ( 1889 – 1966 )

Есть у Анны Андреевны Ахматовой поэма « У самого синего моря ». Литературоведы не без основания называют ее автобиографической. И это так: в Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге хранятся рукописи Анны Ахматовой. Изданные и неизданные. Из них узнаем:
«... Каждое лето я проводила в Севастополе, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих мест — древний Херсонес, около которого мы жили...»
В своих рукописях Анна Ахматова ( Горенко ) неоднократно вспоминает Херсонес Таврический. Напоминает, что именно здесь она получила прозвище « дикая девочка » и «последняя херсонесидка». Это потому, что в ее душе никогда не было страха перед морем. Она купалась в шторм, прыгала с отвесных скал, сжигала под солнцем кожу так, что та висела лоскутами.
Степенные севастопольские барышни пытались ее запугать чертями и водяными, говорили, что не пристало девчонке из порядочной семьи вести «мужицкий» образ жизни...
Не «мужицкий» ли образ жизни помог поэту Анне Ахматовой выжить в трагические для страны и для нее времена?!.
Жила в то время Аня Горенко неподалеку от Херсонеса Таврического. Сейчас это место известно для севастопольцев под именем Туровка. Когда-то здесь были дачи Тура, которые он сдавал курортникам. Отсюда и название. На туровской даче Анна Ахматова жила каждое лето с семи до тринадцати лет, т.е. с 1896 по 1902 гг. Потом перерыв и снова приезд в Севастополь на лето и осень 1907 года. Последнее посещение Севастополя — осень 1916 года.
Если в первые свои наезды с матерью Аня Горенко жила на туровской даче « Новый Херсонес », то в последние свои приезды они снимали комнаты в самом городе: ул. Малая Морская, д. 43, кв.1.
Именно в Севастополе Анна Ахматова приняла решение выйти замуж. Об этом свидетельствуют письма, на которых стоит вышеупомянутый адрес: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой.»
Есть свидетельства, что в дни приезда в Севастополь Анна Ахматова — псевдоним она выбрала себе по родственной линии: татарская княжна Ахматова из рода Чингизидов была прабабкой Анны Горенко по линии матери! — посещала постоянно дом своего деда Горенко на Екатерининской улице.
Ее дед — Горенко Антон Андреевич — участник обороны Севастополя 1854-1855 гг., кавалер орденов Св. Владимира 4-й степени с бантом, Св. Анны 3-й степени с мечами и нескольких медалей, ушел со службы в чине полковника и ему за заслуги перед Отечеством разрешили построить дом на престижной Екатерининской улице, который и был построен и значился под номером двенадцать. (Сейчас это улица Ленина и в этом здании находится кафе «Искринка».)
А на самом здании в октябрьские дни 1989 года открылась мемориальная доска, выполненная скульптором, заслуженным художником Украины С.А. Чижом, художником И.А. Белицким и мастером по художественной обработке камня И.И. Степановым.
Мемориальная доска увенчала многолетний поиск Клуба лю¬бителей истории Севастополя во главе с Валерием Милоданом.
Под скульптурным портретом — золотом горят слова:

ЗДЕСЬ, В ДОМЕ СВОЕГО ДЕДА — УЧАСТНИКА
ПЕРВОЙ ОБОРОНЫ СЕВАСТОПОЛЯ
ЧАСТО ГОСТИЛА В 1896-1916 гг., РУССКИЙ ПОЭТ
АННА АХМАТОВА
Именно — поэт. Анна Андреевна не любила слова « поэтесса ».

Н. С. ГУМИЛЕВ ( 1886-1921 )

Рыцарем Музы Дальних Странствуй называли современники поэта Николая Степановича Гумилева. И это так. За свою короткую жизнь он побывал и в Англия, и во Франции, и в Африку совершил три путешествия. При этом с 1914 года три года отдал фронту. И тут он был в первых рядах — разведчиком. За храбрость
Николай Гумилев — основатель поэтической школы акмеизма, философ, теоретик искусства, — когда он успевал писать?! — можно только поражаться такой работоспособности.
Из Парижа он присылал письма в Севастополь своей любимой, юной Ане Горенко, ставшей впоследствии его женой:
«Я весь день вспоминаю твои строки о «приморской девчонке», они мало что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано, так много, и я совершенно убежден, что из всей послесимволической поэзии ты да, пожалуй, (по-своему) Нарбут, окажетесь самыми значительными...»
Первые стихи Анны Горенко {Ахматовой) Николай Гумилев напечатал в Парижском журнале «Сириус».
В 1921 году по обвинению в контрреволюционном заговоре поэт Николай Гумилев был расстрелян и уже в наши дни приговор этот признан неправомочным — не мог ни при каких обстоятельствах русский поэт Николай Гумилев повернуть оружие против своего народа!
В этом же году, незадолго до своего трагического исхода, Гумилев приехал в Севастополь. Он ходил по севастопольским улицам, пил сухое не пьянящее вино в уютных севастопольских забегаловках, увитых виноградом, посетил Херсонес Таврический, о котором он много был наслышан от «приморской девчонки» Ани Горенко.
В Севастополе он издал свой сборник африканских стихов «Шатер». Последний в своей жизни сборник .

АРТЕМ ВЕСЕЛЫЙ ( 1899 – 1939 )

Шел ставший для нас историческим год 1922-й. Страна выдвинула лозунг: «Молодежь во флот!» И сын самарского крючника, боец Красной Армии и начинающий писатель Николай Кочкуров прибывает в Севастополь.
Имя Николая Кочкурова среди волжан было уже известно —-в 1917 году газета «Приволжская правда» публикует « Деревенские впечатления » талантливого самоучки, и с тех пор его очерки и рассказы печатаются под псевдонимами « Ив. Лаптев », « Лукья¬нов », « Артем Невеселый »... И — «Артем Веселый». Под этим именем он и вошел в большую литературу. Роман «Россия, кровью умытая» — программное произведение писателя. Его зачин родился в Севастополе, когда Артем Ве¬селый жил во флотских казармах на Корабельной стороне. Так что смело можно утверждать: Севастополь — колыбель романиста.
Помимо первой книги в Севастополе под талантливым пером писателя родилось много очерков, рассказов и фельетонов, которые он опубликовал в газетах «Красный Черноморский флот» («Флаг Родины») и в «Маяке Коммуны» («Слава Севастополя»).
Изучая становление Черноморского флота не мешает познакомиться с очерками писателя, рассыпанными по севастопольским газетам.

В.В. МАЯКОВСКИЙ (1893 - 1930)

Вдруг случилось бы невозможное и на газетных тумбах сегодня бы появилось объявление вот такого содержания: «В Доме офицеров выступит Владимир Маяковский...» Уверен, просторный зал бывшего Дома имени лейтенанта Шмидта не вместил бы всех желающих, ведь желающими были бы все горожане.
Но 6 июля 1926 года выступление Владимира Владимировича было сорвано именно в этом клубе, носящем имя «лейтенанта революции».
Это, конечно, не украшает севастопольцев  , но что было то было.
В газете «Маяк Коммуны» за 8 июля 1926 года В. Маяковский писал: «Приношу большое извинение всем собравшимся 6 июля на мою несостоявшуюся лекцию, причина срыва лекции — неумелость организаторов и их нежелание не только выполнить заключенный договор, но даже входить в какое-нибудь обсуждение по этому запросу».
Выступление поэта с докладом « Моё открытие Америки » с чтением стихов состоялось 17 июля в зале городского Совета. В зале, как говорится, яблоку негде было упасть. Казалось, весь город пришел слушать поэта.
Это было не первое выступление В. Маяковского в городе. Впервые он появился в Севастополе в январе 1914 года. И именно в нашем городе в те далекие годы произошел разрыв Владимира Маяковского с эгофутуристами.
В Севастополь Владимир Маяковский возвращался неоднократно и в своих стихах не забывал наш город.
Помнят его и севастопольцы: одна из красивейших улиц города, спускающаяся к бухте, названа улицей Маяковского.

В.И. НАРБУТ ( 1888-1938 )

В освобожденный от белогвардейцев Севастополь первым рейсом в ноябре 1920 года прибыл из Одессы пароход « Димитрий ». Среди его пассажиров был и заведующий Всеукраинским бюро Российского телеграфного агентства — ЮГРОСТА — поэт Владимир Иванович Нарбут, к сожалению известный нам больше ио повести К.Г. Паустовского «Время больших ожиданий», чем по собственным стихам. Талантливый поэт, отмеченный еще Николаем Гумилевым, был репрессирован, уничтожен и посмертно реабилитирован.
В.И. Нарбут приехал в Севастополь для создания Крымского отделения ЮГРОСТА, которое и создал. ЮГРОСТА собирала информацию о жизни города и полуострова, выпускала плакаты, устраивала «устные газеты» — нехватка бумаги ощущалась остро. Выпускали и «стенные»- газеты в точном значении этого слова: во всю стену! Огромные бумажные простыни развешивались на стенах зданий, на афишных тумбах и могли бнть прочитаны даже полуграмотными, которых в ту пору в Севастополе было предостаточно.
О своей поездке в Севастополь В.И. Нарбут рассказал в очерке «Король и тени» и напечатал его в одесском журнале «Театр» з 1922 году.

М.А. ВОЛОШИН (1877 - 1932)

Максимилиан Александрович Волошин, посещая неоднократно наш город, считал, что Севастополь — «самый красивый и строгий из крымских городов». Еще бы! Полуразрушенные бастионы и крепости, возвышающиеся над морем, многочисленные памятники и матросы на улицах, покрытых черной брусчаткой, не могли не найти отклик в сердце поэта и художника.
В своей «Автобиографии» он сделает такую запись: «Севастополь помню в развалинах, с большими деревьями, растущими из середины домов: одно из самых незабываемых живописных впечатлений»...
Если первый раз Макс Волошин посетил Севастополь ребенком и облазил все развалины, сохранившиеся еще со времён первой обороны, то в последующие годы, юношей, осмотрел «низкие обрывистые террасы, на которых громоздятся развалины Херсонеса»... А в зрелые годы поэт я историк неоднократно приезжает в Севастополь с чтением лекций и своих стихов.
Последний его приезд в Севастополь в 1922 году был вызван болезнью.
Благодарный Севастополю Максимилиан Волошин подарил Художественному музею несколько своих живописных работ. А выставки акварелей поэта и художника в Художественном музее, начиная с 1927 года, бывают часто.

О.Э. МАНДЕЛЬШТАМ ( 1891 - 1938 )

Нам сейчас любопытно посмотреть на Севастополь глазами поэта Осипа Эмильевича Мандельштама. В своем очерке «Севастополь», который был напечатан в «Известиях» 2-го ноября 1923 года он пишет: «Севастополь — приемник всей курортной волны. Скорые поезда выбрасывают на маленькую площадь из одноэтажного белого вокзала массу пассажиров; их подхватывают хищники-автомобили, скромные линейки, обтянутые полотном. Крошечный трамвай мчатся в гору, и сразу проникаешься атмосферой маленького города: «У вас, гражданка, нет мелочи, — говорит кондуктор, — ну ничего: в следующий раз заплатите».
Осип Эмильевич причислял себя к разряду  « пришлых » наблюдателей, «потерпевших крушение выходцев девятнадцатого века, волею судеб заброшенных на новый исторический материк», но эта ирония по отношению к самому себе, не мешала ему цепко вглядываться в новую жизнь и об этом говорят газеты 20-х годов: он печатался в Москве и Петрограде, Киеве и Харькове...
По очерку «Севастополь» можно сейчас прикоснуться к истории:
« Гордость Севастополя — «Институт физического лечения». Этот великолепный дворец может составить славу любого мирового курорта. Белоснежные сахарно-мраморные ванны, огромные комнаты для отдыха, читальни с бамбуковыми лежанками, настоящие термы, где электричество, радий и вода бьются с человеческой немощью...»
Умел, умел этот интеллигент дореволюционной формации всматриваться в быстротекущую жизнь со всеми ее плюсами и минусами. В ноябре 1933 года он пишет стихотворение , которое в конце концов стоило ему жизни:

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца ,
Там припомнят кремлевского горца.
Его пальцы, как черви, жирны.
А слова, как пудовые гири, верны.
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища ...

Осипа Эмильевича Мандельштама в его короткой жизни арестовывали неоднократно: в Крыму — врангелевцы, тогда он уцелел чудом, в Грузии — меньшевики , в наше время, время сталинщины—дважды. Второй раз eго арестовали 2-го мая 1938 года. Этот арест и стал годом его смерти.

К.Г. ПАУСТОВСКИЙ (1892-1968)

Константин Георгиевич Паустовский бывал в Севастополе столько раз, что одно только перечисление дат заняло бы несколько страниц! Севастополь прочно вошел в его судьбу, в его письма ж дневники , в его книга. В «Повести о жизни» он написал:

«Мне пришлось видеть много городов, но лучшего города, чем Севастополь, я не знаю». А в письме к своей невесте, делясь впечатлениями о посещении Севастополя в 1916 году, он писал: «... Севастополь для меня теперь вторая Родина».

В 1963 году бывший директор Херсонеского музея Инна Анатольевна Антонова получила письмо от Константина Паустовского, в котором он выразил желание жить в Севастополе, в Херсонесе Таврическом.

«...Может быть, у Вас найдется время черкнуть мне ответ на мои дерзкие замыслы попасть в число граждан Херсонеса»...

В ответ — послание «народного собрания»  херсонеситов, которое и было вручено Константину Георгиевичу:

«Совет и Народ Херсонеса, что в Таврике,
постановили: поскольку Константин сын Георгия
дружественное всегда высказывал расположение и
истинную любовь не только к нам и братьям нашим
Никополису, Иструму, Помпее и другим, но и к новой
метрополии нашей городу Севастополю, всегда
безбоязненно на защиту городов этих становился,
поскольку справедливо описывал он деяния народа,
ходатайствовал о благе Отечества, содействовал
всему полезному и отличался во всем чистотой
гражданской деятельности, выдать ему самому и
потомкам его проксению, права гражданства,
освобождение от пошлин, право входа в гавань и город
как во время войны, так и в мирное время без
разграбления и без перемирия.
Так решил Совет и Народ месяца Дионисия, числа 18, года 1939 по календарю Девы, что соответствует 18 мая 1963 года гражданского летоисчисления.
Городским симнамнонам высечь это постановление на
беломраморной плите и установить на площади Девы».

Получив послание, Константин Георгиевич вновь приехал в Севастополь и они ходили с Инной Анатольевной Антоновой по  херсонеским развалинам, по окрестностям древнего города, где не велось раскопок, а только густо росла серая трава , и порешили, что Константин Георгиевич на свои средства построит в этих местах небольшой домишко и переберется жить на несколько лет в Херсонес Таврический.
К.Г. Паустовским  было подано прошение об этом городским властям и на одной из сессий городского Совета,  на которой рассматривалось  официальное заявление писателя, Константину Георгиевичу в просьбе было отказано. Вот уж поистине — скудоумие.
Он покинул Севастополь, обещая еще приехать. Но уехал, как оказалось, навсегда. С того времени лишь пять лет жизни было ему отмерено.

ИЛЬЯ ИЛЬФ (1897-1937) и
ЕВГЕНИЙ ПЕТРОВ (1903-1942)

Известный советский художник Борис Ефимов не может припомнить, как называлась севастопольская гостиница, в которой осенью 1933 года останавливались Илья Ильф (Илья Арнольдович Файнзильберг) и Евгений Петров (Евгений Петрович Катаев), он только помнит, что в той гостинице в стену было встроено огромное зеркало и худющий всю жизнь Илья Ильф, всматривался в не льстящее зеркало и с деланным самодовольством спрашивал:
— Кто этот толстенький господинчик в пенснэ?
А «толстенький» худющий «господинчик» был уже одним из любимейших писателей, известным под именем « Ильфпетров », А роман « Двенадцать стульев » был уже у всех на памяти.
Илья Ильф и Евгений Петров жили в севастопольской гостинице, в ожидании распределения на корабль: их пригласили участвовать в заграничном плавании кораблей Черноморского флота.
И именно отсюда, из Севастополя, октябрьским днем 1933 года началось путешествие знаменитых сатириков на крейсере «Красный Кавказ» в Турцию, Грецию, Италию, а затем, оставив крейсер — в Вену, Париж и Варшаву.
Илье Ильфу не пришлось больше побывать в нашем городе, — в 1937 году он умер от туберкулеза, — а его другу и соавтору удалось в 1942 году прорваться в осажденный Севастополь как корреспонденту «Правды» и «Информбюро» и написать правдивые очерки о сражающемся городе.
Евгений Петров мог погибнуть не однажды, смерть словно гонялась за ним: в Камышовой бухте Севастополя раненого  матроса разорвало миной на его плечах, а он — уцелел; на лидере «Ташкент» погибли сотни людей, а он уцелел; машина, которая везла его на Новороссийский аэродром, перевернулась от взрыва и почти все погибли, а Петров уцелел и на этот раз. Но все же смерть его настигла: самолет, на котором летел Евгений Петров, выполнив задание в Севастополе, врезался в холм...
В годовщину гибели Евгения Петрова клуб американских журналистов «Нейшенал Хэдлайнерс» присудил писателю корреспондентскую медаль « За доблесть ». На медали выгравирована надпись:
«Евгений Петров. Севастополь — Европа. 1942 год».

А.С. НОВИКОВ-ПРИБОЙ ( 1877 - 1944 )

Имя Алексея Силыча Новикова-Прибоя широко известно. Его книги «Морские рассказы», «Женщина в море», «Соленая купель», «Подводники», «Капитан 1-го ранга», «Цусима» переведены на многие языки. Об Алексее Силыче вышло несколько книг воспоминаний, но его друзьям-биографам неизвестно, что А. Новиков-Прибой не только участвовал в маневрах Черноморского Военно-морского флота в довоенное время, выступал на кораблях с чтением отрывков из своих книг, но и был создателем Севастопольского литературного объединения. Было это в апреле 1938 года. Среди горожан и моряков в то время было много пишущих, пробующих себя в литературе, но организатора, способного объединить все литературные силы, не было. Таким человеком и оказался маринист-писатель Алексей Новиков-Прибой.
В1938 году Алексеем Силычем было создано одно объединенное литературное объединение. В него входили гражданские и флотские поэты и прозаики. Это уже потом, в шестидесятые годы, общее литобъединение разделилось на флотское и городское. И такое деление сохранилось до сих пор. Правда, в городе недавно, — с 1995года! — при Ассоциации «Моряки и корабли» («Морское собрание» — президент В.В. Стефановский) появилось новое литературное объединение «Рыжий дельфин» и руководит им талантливая поэтесса Мария Карандина...
Рассматриваю фотографию 1938 года. На продавленном редакционном диване, который лишь недавно сменили, сидит Алексей Силыч, а вокруг него в цивильных пиджаках и матросских форменках члены только что созданного литобъединения: Владимир Апошанский, Петр Афонин, Афанасий Красовский, Николай Жеребцов, Андрей Сальников, Александр Баковиков, Михаил Зеликов... Сейчас никого из них нет в живых. Некоторые сложили свои головы на фронтах Великой Отечественной, другие умерли своей смертью, успев поделиться воспоминаниями.
В те далекие довоенные годы многие писатели оказывали помощь в становлении Севастопольского литературного объединения — Иосиф Уткин, Георгий Гайдовский, Петр Капица, Петр Сажин, Ян Сашин... И в послевоенные годы помогали молодым севастопольским литераторам: Александр Твардовский и Ярослав Смеляков, Тихон Семушкин и Любовь Руднева , Ольга Берггольц и Григорий Поженян, Аркадий Сахнин и Николай Евдокимов... Всех не перечислишь !.. Но первыми были Алексей Силыч Новиков-Прибой и Иосиф Уткин .

С.Н. СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ ( 1875-1958 )

Севастопольцы считают Сергея Николаевича Сергеева-Ценского своим писателем. И верно, мало найдется таких литераторов, которые бы посвятили столько вдохновенных строк нашему городу. Это многотомная эпопея «Севастопольская страда», «Флот и крепость», «Синопский бой»... А в годы Великой Отечественной войны из-под его пера рождаются очерки и статьи, посвященные сражающемуся городу: «Героический Севастополь», «Русские моряки», «Севастополь», «Севастопольцы», «Гордость русских моряков», «Город славы»...
Но мало кто знает, что всю свою жизнь Сергей Николаевич писал стихи и многие из них тоже посвящены Севастополю. Можно сказать, в судьбе писателя Севастополь был со дня рождения, когда он мальчишкой впервые узнал о славном городе из уст своего отца, участника первой обороны Севастополя 1854-1855 гг., до последних его дней.

Л.С. СОБОЛЕВ (1898-1971)

По признанию самого писателя, Леонида Сергеевича Соболева, Севастополь притягивал его во все времена. Впервые Леонид Сергеевич появился в городе-крепости в 1936 году. Он приехал с фотокорреспондентом Г. Петрусовым, чтобы подготовить выпуск специального номера журнала, посвященного становлению Черноморского флота.
Леонид Соболев еще не однажды побывал в Севастополе: в годы обороны он» в буквальном смысле , прополз по переднему краю не одну сотню метров — из увиденного и услышанного родились новеллы и рассказы, которые впоследствии составят книгу «Морская душа».
В Севастопольской морской библиотеке, которую писатель посещал каждый свой приезд, хранятся книги с его автографами и запись его голоса — Леонид Сергеевич Соболев читает главы из второй книги «Капитальный ремонт», так и не оконченной им.

B. C. КУЧЕР ( 1911 -1967 )

Василь Кучер — Василий Степанович Кучер был участником обороны Севастополя, с карабином и корреспондентским блокнотом « прополз » весь передний край оборсиы от Севастополя до Инкермана, и от Инкермана до Балаклавы, Он лежал бок о бок с бойцами, вдавившись в землю, спасаясь от остервенелых « Юнкерсов » и « Мессеров », пытавшихся уничтожить все живое на земле, стереть с лица земли защитников города. Можно сказать, в тяжелую годину Василь Кучер был настоящим солдатом и от того лучшими его романами стали «Черноморцы» и «Плещут холодные волны».
И после войны, у же в мирное время, Василь Кучер неоднократно приезжал в Севастополь — город своей молодости и зрелости: здесь жили и живут герои его книг: неистовый комиссар бригады морской пехоты Николай Евдокимович Ехлаков, адъютант командира полка Горпитщенко Михаил Григорьевич Байсак, ставший тоже писателем, бывший военный врач Павел Иванович Ересько...
Севастопольцы чтят своих героев: тихая маленькая улочка, которая просматривается с начала до конца, и в конце которой видны корабли в бухте, названа именем Василя Кучера.

А.М. ХАМАДАН (1908- 1943)

Дипломат, журналист, писатель Александр Моисеевич Хамадан прожил короткую жизнь, но и этого времени было достаточно, чтобы быть навечно вписанным в историю Севастополя.
В самые тяжкие дни обороны Москва постоянно принимала корреспонденции специального корреспондента ТАССа  Александра Хамадана.
Можно сказать, мир смотрел на оборону Севастополя глазами ее лучших представителей — писателей, волею судьбы, ставших летописцами эпохи. Среди них достойное место занимает и Александр Хамадан.
Глазами Хамадана мы смотрели, как горсточка пограничников под командованием Герасима Рубцова удерживает рыбацкую Балаклаву; как наши бойцы отстаивают Мекензиевы горы, чтобы не дать прорваться врагу на Северную окраину города; смахиваем слезы вместе с командармом Иваном Петровым, видя как умирает «Анка-пулеметчица» Нина Онилова ; вздрагиваем от взрывов в Бельбекской долине, взрывов, от которых лопается железобетон; следим за мудрыми руками фронтового хирурга, чеха Пишел-Гаека и видим, как работает без руки Анастасия Чаус, штампуя мины для защитников города; видим и стонем от невозможности помочь. Последние бои за город на мысе Фиолент , у древних стен Георгиевского монастыря...
Очерки и репортажи, напечатанные в центральных газетах, составили книгу, которая вышла в тяжкие дни 1942 года под названием « Севастопольцы ». Александр Хамадан мечтал написать книгу о том, как возвратятся в Севастополь моряки, как выбили фашистов с каменистой, пропитанной кровью, земли... Но сделать ему это не  было суждено: контуженный он был взят в плен в районе Камышовой бухты и под фамилией Михайлов препровожден в Севастопольскую тюрьму.
29 мая 1943 года, выданный провокатором, Александр Хамадан был казнен.

АЛ. ПЛАТОНОВ (1899 - 1951)

Пожалуй , Андрей Платонович Платонов написал самый первый рассказ об обороне Севастополя. Не очерк, не статью, не хронику, а именно — рассказ. И назывался он «Одухотворенные люди. Рассказ о небольшом сражении под Севастополем».
Факт, положенный в его основу, строго документален и сейчас входит во все путеводители: 7 ноября 1941 года рядом с деревней Верхнесадовое , что расположилась на автостраде Севастополь — Симферополь, совершили свой бессмертный подвиг политрук Н.Д. Фильченков (у Платонова — Фильченко — М.Л.), моряки-черноморцы И.М. Красносельский, Д.С. Одинцов, Ю.К. Паршин, В.Ф. Цибулько. В неравном бою с фашистскими танками они погибли, но не пропустили захватчиков к Севастополю — всем пяти черноморцам посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В подвиге пятерки Андрей Платонов увидел символ войны. Он сам об этом сказал: «Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение. Я пишу о них со всей энергией духа, какая только есть во мне. У меня получается нечто вроде Реквиема в прозе. И это произведение, если оно удастся, самого меня хоть отдаленно приблизит к душам погибших героев...»
Сегодня талантливый писатель земли русской, запрещенный многие годы, возвратился к нам своими «Котлованом», «Чевенгуром» и «Ювинильным морем», «Одухотворенными людьми». И его имя дорого севастопольцам.

А.А. ЛУНАЧАРСКИЙ (1911 - 1943)

«Он был одновременно и писателем, и бойцом, и политработником. В аду не прекращавшихся ни днем, ни ночью сражений делал он заметки в своей записной книжке, чтобы потом снова взяться за автомат и словом и делом поднимать дух наших бойцов... Вся его боевая жизнь — прекрасный образец честного и беззаветного служения Родине...» Так напишет об Анатолии Луначарском в Президиум Союза писателей СССР начальник отдела агитации и пропаганды Политического управления Черноморского флота полковник Д. Корниенко.
В осажденном Севастополе сын наркома просвещения, старший лейтенант Анатолий Луначарский работает много: пишет в газеты — местные и московские, сочиняет миниатюры для флотской и солдатской самодеятельности, создает стихи, песни. Ведет дневник. Его «севастопольские записи» были собраны издательством «Молодая гвардия». В 1970 году они были опубликованы в сборнике Анатолия Луначарского «За право на счастье».
Здесь же, в Севастополе, А. Луначарский задумал написать пьесы «Черный комиссар», «Десант», повесть «Мой корабль», ро¬ман о героинях войны на Черном море...
Жаль, не всем его мечтам удалось осуществиться: старший лейтенант Анатолий Луначарский погиб 12 сентября 1943 года во время Новороссийского десанта. Посмертно был награжден орде¬ном Отечественной войны 2-й степени и медалью « За оборону Севастополя ».

А.С. КРАСОВСКИЙ (1911 - 1983)

Афанасий Степанович Красовский, один из первых студийцев созданного Новиковым-Прибоем севастопольского литобъединения, прожил завидную жизнь.
В тяжелые дни обороны, военный журналист «Красного Черноморца» вспомнил, что он сам был моряком и поэтому добился у своего редактора, что бы именно его послали на катере-охотнике сопровождать суда в осажденную Одессу. А когда фашисты придвинулись к Севастополю, десятки раз выходил на боевых кораблях в открытое и простреливаемое море и возвращался нагруженный впечатлениями. И только в газете появлялись его очерки, зарисовки, фотомонтажи, и, конечно, стихи.
Но мало кто сейчас знает, листая газеты военных лет, что Ваня Чиркин — это тоже Афанасий Красовский, такой он избрал себе псевдоним.
Из Севастополя Ваня Чиркин — Афанасий Красовский ушел на последнем корабле — лидере «Ташкент». На том самом, на котором находился и Евгений Петров.
Старшина 1-й статьи, журналист и поэт, участвовал во многих дерзких десантных операциях. В 1944 году он одним из первых моряков-черноморцев вошел в Севастополь и участвовал в разгроме последних гитлеровских банд на крымской земле в районе мыса Херсонес.
Поэт Афанасий Красовский похоронен в родной севастопольской земле. Он остался в памяти своими двадцатью сборниками стихов, песнями, музыку к которым написали лучшие композиторы Союза, и пьесами, которые идут на сцене театра Черноморского флота.

Л. В. СОЛОВЬЕВ ( 1906 -1962 )

Леонид Васильевич Соловьев, автор искрящейся юмором и лукавством «Повести о Ходже Насреддине» в годы войны был корреспондентом газеты «Красный флот ». А это значит, что все тяжкие ДНИ обороны Севастополя он был вместе с бойцами на переднем крае. И был с ними до последнего дня. И отступая, покидая горящий город и эту вздрагивающую от взрывов севастопольскую землю, не верил Леонид Соловьев, что оставляет Севастополь врагу. И вместе со всеми шептал фразу, которая известна сейчас всем: «Мы вернемся, Севастополь!..»
Леонид Соловьев был не только журналистом, описывающим сегодняшние события, то есть, события обороны и отступления, но он был еще и писателем, заглядывающим и в завтрашний день.
Это он подметил, как смертельно раненый моряк просил взятый им на севастопольской земле камень вернуть после освобождения Севастополю.
Что ж, это стало традицией: многие уносили с собою горсточки земли, бережно завернутые в платочки, осколки от снарядов и бомб, сколки с булыжной мостовой — всё, что могло напоминать о Севастополе на других фронтах... А это значит, что захваченный город не покорился и что придет, обязательно придет час его освобождения.
17 июля 1943 года газета «Красный флот» публикует «Черноморскую легенду» своего специального корреспондента Леонида Соловьева и эта легенда, прочитанная миллионами, как бы потеряла авторство и стала известной на всех фронтах, как быль. Находились очевидцы, которые « сами видели », как матрос (солдат) взял камень (горсть земли) с Малахова кургана  (с Исторического бульвара, с Миной пристани...) , чтобы вернуть реликвию Севастополю.  И что день освобождения морской крепости уже не за горами.
Небольшая «Черноморская легенда» Леонида Соловьева вызвала к жизни десятки рассказов, фильмов и песен. А сам Леонид Соловьев своему прижизненному сборнику рассказов дал название « Севастопольский камень ».

А. А. ЖАРОВ (1904 - 1983)

3 июля 1942 года по приказу Верховного Командования Севастополь был оставлен. И тогда родилась легенда о севастопольском камне, о котором мы уже рассказывали.
В 1943 году « Черноморскую легенду » Леонида Соловьева прочитали поэт Александр Жаров и композитор Борис Мокроусов... Слова и музыка родились как бы сами собой:

Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний матрос
Севастополь покинул,
Уходит он с волнами споря ...


Песню-балладу и сейчас поют. Но для севастопольцев — это не только навеянные Черным морем слова, пронизанные матросской доблестью и верой в самое лучшее на земле, для севастопольцев — это часть истории родного города.

Л.И.ЛАГИН ( 1903 – 1979 )

В севастопольской морской библиотеке хранятся подшивки газет военных лет. Просматриваю «Красный черноморец» за 1941-1944 годы и часто встречаю имя Л.И. Лагина. И хотя Лагин не числился в штате редакции — служил В Политуправлении флота, — но его участие в газете было более чем заметным. Автор «Старика Хоттабыча» — книга вышла за несколько лет до начала Великой Отечественной войны и была очень популярной, — был просто находкой для газеты.
Лазарь Лагин для своей журналистской деятельности избрал в газете юмористический отдел «Рынду». Только за первый месяц войны, когда немцы стояли у Перекопа, я насчитал десятки его публикаций: басен, сатирических стихов, подписей к карикатурам... «Рында» на страницах «Красного черноморца» стала рабочим местом политработника Лагина. Здесь же, на страницах флотской газеты, Лазарь Лагин и напечатает свою первую военную сказку «Шел трепач». Случилось это 23 октября 1941 года.
Я встретился с Лагиным через много лет после Победы в Москве. И, конечно, вспоминали Севастополь, разбитые стены генуэзских башен в Балаклаве, штольни Инкермана , в которых ковалось оружие для защитников города и лечили раненых... А с книжных полок смотрели на меня бородатые Хоттабычи . Много Хоттабычей . Похожих друг на друга и не похожих: индийские и французские, испанские и норвежские, английские и индонезийские, молдавские и грузинские, армянские и таджикские, узбекские и эстонские... Седобородые и чернобородые, с выпуклыми глазами и миндалевидными.,.
И в этом не было ничего удивительного: известный джинн, родившийся в России, изъяснялся на всех языках мира.
С жадностью смотрю на Хоттабыча, изъясняющегося по-русски. Лагин улавливает мой взгляд, снимает с полки издание 1972 года и надписывает: «... севастопольцу и журналисту от автора этой глубоко правдивой повести. Л . Лагин . 25 июня 1974 г. »
Перечитал свою надпись и в скобках добавил: « На всю жизнь севастопольца ».

Т.С. ГУРЯН (1914-1942)

Татул Самсонович Хачатурян — Татул Гурян — погиб под Севастополем 22 июня 1942 года. Посмертно награжден орденом Красной звезды.
В 1968 году Татул Гурян становится (посмертно) первым лауреатом премии Ленинского комсомола Армении имени Егише Чаренца, а через несколько лет — одним из лауреатов премии им. Николая Островского.
Что можно добавить к этой короткой справке? Многое. Можно присоединить длинный список названий книг, вышедших в довоенные и послевоенные годы на русском и армянском языках. Можно добавить и то, что имя, поэтическое имя Гурян — огневой! — дал ему классик армянской поэзии Егише Чаренц , когда Татулу было всего пятнадцать лет.
Старший лейтенант особого отдела НКВД Татул Самсонович Хачатурян — Татул Гурян — свою службу нес на Мекензиевых горах и эти горы вошли во многие его стихи:

Горы Мекензиевы,
деревья трепещущие
И кустарник молодой,
окровавленный,
безжизненный...

19 июня. Татул Гурян пишет свое последнее стихотворение:

... Дышит пламя в лицо
из тьмы нам,
Твердь и небо черны
как ад ...


Рукою самого Татула Гуряна под ним поставлена дата: « 19 июня 1942 года. Севастопольский фронт».

С.А. БОНДАРИН (1903 - 1978)

Сергей Александрович Бондарин принадлежал к той «могучей одесской кучке», из которой вышли известные писатели: Илья Ильф и Евгений Петров, Константин Паустовский, Юрий Олеша, Исаак Бабель. С удивительной теплотой об этих писателях-товарищах рассказано в многочисленных книгах С. Бондарина — «Парус плаваний и воспоминаний», «Златая цепь», «Повесть для сына » и др.
С июня 1941 года по февраль 1944 года С,А. Бондарин находился на военной службе при Политуправлении Черноморского флота. Должность — писатель.
Сергей Бондарин носил военную форму моряка-офицера. На боку — непременное условие военного времени! — противогаз: Севастополь ожидал и газовых атак. Но если б комендантский патруль вскрыл бы противогазную сумку писателя, то обнаружил бы в ней... записные книжки: все военные годы писатель Сергей Бондарин вел дневник и сейчас по нему можно изучать историю первых дней обороны города.
Надо заметить, это честный дневник. И такие записи, которые вел Бондарин, в то тяжелое время могли позволить себе немногие. Надо было обладать не только военной смелостью, но и чисто человеческой.
. За эту честность писатель пострадал: перед тем, как попасть на Черноморский флот, он много лет провел в заключении как « враг народа ».
Севастопольские дневники Сергея Бондарина хочется цитировать и цитировать, Знаю твердо, всем пишущим историю обороны Севастополя не обойтись без бондаринских свидетельств.
Писал Сергей Бондарин и о послевоенном Севастополе, который посещал неоднократно. Его книги с дарственной надписью хранятся в Морской библиотеке. Хранится в Морской библиотеке и часть книг из домашней библиотеки Сергея Бондарина: он завещал их севастопольцам.

В.М. АПОШАНСКИЙ (1912 - 1943)

Его фамилией открывается мемориальный ряд флотских писателей-журналистов газеты «Красный черноморец» («Флаг Родины»), погибших в годы Великой Отечественной войны.
К началу обороны Севастополя Владимир Михайлович Апошанский был сложившимся поэтом: первый свой сборник стихов «Хлеб» он издал еще студентом Крымского педагогического института в 1933 году, а в последующие годы к нему прибавилось еще несколько поэтических книг: «Стихи», «Поэма о хлебе». Но свою журналистскую и писательскую службу в военной газете Владимир Апошанский начал не сразу: он был минером на Черноморском флоте.
Это был «странный» минер: писал стихи, посещал литературное объединение и в его аттестационном документе ретивые кадровики в графе «недостатки» так и записали «странный», не преминув при этом добавить о «неполном служебном соответствии старшего лейтенанта Апошанского занимаемой должности».
Но то, что считалось «недостатком», как раз и было достоинством флотского офицера: свою нелегкую службу, — а мины есть мины, и в мирное время они несут смерть! — он выполнял достойно. С ним любили выходить на опасные задания, так как своими «недостатками» — стихами — он снимал напряженность, которая всегда возникала при работе с взрывоопасными предметами.
Но, как бы там ни было, боевого офицера и поэта перевели во флотскую газету.
Свою смелость и смекалку Владимир Апошанский проявлял не раз и в новом для себя качестве специального корреспондента «Красного черноморца». В дни обороны в редакции его видели редко, и если он все-таки появлялся, то только для того, чтобы сдать очерк или зарисовку, добытую, в буквальном смысле, в огне.
Из полыхающего Севастополя Владимир Апошанский уходил одним из последних. Целым и невредимым. Но, — пуля-дура! На Таманском полуострову оккупированном гитлеровцами, куда он высадился с десантом, пуля все-таки нашла его: 27 сентября 1943 года капитан-лейтенант Владимир Михайлович Апошанский погиб.
Через много лет, когда над нашей страной было мирное время. Международный планетный центр утвердил астероиду № 3190, открытому учеными крымской группы Института теоретической астрономии АН СССР, имя военного журналиста и поэта Владимира Апошанского.

К . Ш. КУЛИЕВ ( 1917 – 1985 )

Гитлеровцы еще находились в Севастополе, но со стороны Мекензиевых гор уже доносились прицельные залпы «Катюш», а с Балаклавского направления били орудия и земля вздыбливалась от бомбовых ударов: 51-я армия готовилась к штурму Сапун-горы.
«Виллис, на котором ехал корреспондент фронтовой многотиражки 51-й армии «Сын Отечества» Кайсын Кулиев, объезжал бесчисленные воронки от рвущихся снарядов, приближаясь к горе, ощетинившейся дотами и дзотами. Сам Кайсын Кулиев в своем автобиографическом очерке напишет так: «„.Пули сыпались на землю с низкорослых деревьев как град. Это было на Мекензиевых горах... Утром следующего дня я был ранен... Отвезли меня в симферопольский госпиталь. Так: я расстался с «Сыном Отечества».
На севастопольской земле его настигла и страшная весть: в марте 1944 года балкарцев выселили из родных мест. Весть, не укладывающаяся в голову …
Боевой офицер я поэт Кайсын Кулиев разделил трагедию своего народа, хотя лично ему было разрешено проживать в Кабардино-Балкарии.
Кайсын Кулиев — поэт не только небольшого народа, но и всего мира. Чингиз Айтматов в предисловии к его стихам писал:
«...Испытать все... Сам Кайсын, как раненый камень — неизменный символ его поэзии—мог сказать о себе: «Я всё выдержал». В этом «всё» — суровая биография времени, народа и человека, через чье сердце прошли жгучие токи великих и трагических событий истории, но не испепелили его, а закалили, пробудили в нем ответное мужество и достоинство...»
Прости, Кайсын Шуваевич, за то, что тебе, одному из освободителей Севастополя, досталась такая жестокая судьба! Прости!.. Хотя мертвые не внемлют ни словам , ни поступкам — все же прости: прости, ради живых.

В.А. ЛУГОВСКОЙ (1901-1957)

Владимир Александрович Луговской любил Крым и был связан с ним всю жизнь. Не остался в стороне от его южных дорог и Севастополь. Бывал он в нем множество раз: в 1923 году из Севастополя началось его путешествие вдоль Черноморского побережья до Керчи ; в 1925 году он посещает Херсонес Таврический; осенью 1930 года из Севастополя в Турцию, Грецию и Италию уходили крейсер «Червона Украша», «Незаможник» и «Шаумян — освещал поход корреспондент газеты «Красная Звезда» Владимир Луговской. В 1949 году Севастополь увидел вновь на своих
улицах Владимира Луговского. И чуть ли не сразу в газетах и
журналах появились «севастопольские стихи».
Владимир Александрович Луговской жил красиво и умер достойно за своим рабочим столом. Выполняя завещание, его сердце замуровали в скале, а на каменной громадине остался только чеканный барельеф поэта.

А .Т. ТВАРДОВСКИЙ (1910-1971)

В начале февраля 1958 года группа писателей, — Иван Нехода, Петр Дорошко, Тихон Семушкин и Александр Твардовский, — приехали в Севастополь.
Стоит ли говорить, что вместительный зал Дома офицеров был переполнен?
А потом, после многих выступлений иа кораблях Черноморского флота, писателей повели знакомиться с достопримечательностями города.
А нужно ли было Александру Трифоновичу знакомиться с Панорамой обороны Севастополя, с Малаховым курганом и Графской пристанью?.. Ему нужно было не знакомиться, а сравнивать с тем, что он видел в далеком 1928 году. Именно тридцать лет тому назад поэт не только посетил Севастополь, но и провел в нем многие месяцы. И тогда, в период страшной безработицы, когда газеты пестрели вот такими сообщениями:

«КТО ПОЛУЧИТ РАБОТУ \

Севастопольское посредбюро имеет спрос на 9 июля на следующую рабсилу: токарь, 2 машинистки, 2 маляра, 15 землекопов, 2 печника, чернорабочий,.. ЗАВТРА ПОЛУЧАТ ПОСОБИЯ
безработные, фамилии которых начинаются буквой: «а».
«Маяк Коммуны», 8 июля 1928 г. »

Александр Твардовский все-таки нашел себе работу, стад «агентом по доставке экскурсантов с моря и суши».
Тогда же, в 1928 году Александром Твардовским были написаны первые «Севастопольские стихи», так и не увидевшие свет при жизни поэта. Вот они:

Белый домик, белый городок,
Белые дымящиеся стежки.
Как далек, немыслимо далек
Ровный край ячменя и картошки.
Воздух, горьковатый, как миндаль,
День, как море— полон и просторен.
Никогда, никто мне не повторит
Ни строкой, ни краской эту даль.
Над узором этих мелких строк
Я сижу у низкого окошка...
Белый домик, белый городок,
Белые дымящиеся стежки...

В них, в этих юношеских опытах, есть и первая даль поэта, совершившего «с целью изучения жизни и быта» — марафонское путешествие с командировочным удостоверением, подписанным Михаилом Исаковским ио маршруту: Смоленск- Брянск-Орел- Курск-Харьков-Симферополь-Севастополь.
В Севастополе Александр. Твардовский работал агентом на «Экскурсионной базе Наркомпроса».
Не знаю, сколько бы времени прожил в нашем городе Александр Трифонович, если б не «раздалбывающая» статья, появившаяся в газете «Маяк Коммуны». Весь обличительный пафос статьи состоял в вопросе: «Могут ли не работники Наркомпроса работать в заведениях, принадлежащих Наркомпросу?» И вывод, сделанный газетой, был однозначным: «Не могут!». И Твардовского уволили.
Думаю, что в свой последний приезд в морской город зла на севастопольцев Александр Твардовский за этот газетный выпад не держал. Во всяком случае, когда мы — группа членов городского литературного объединения — ему об этом напомнили, Твардовский рассмеялся и сказал:
— А вы, однако, злопамятные!..

Я. В. СМЕЛЯКОВ ( 1912/13 ? - 1972 )

На встречу с Ярославом Васильевичем Смеляковым собралось сразу два литературных объединения: флотское и городское. Ярослав Смеляков сам пожелал встретиться с современной пишу¬щей молодежью.
Говорили, что он нелюдим, старается больше находиться в одиночестве. Но, чтобы там ни говорили , а к молодежи он тянулся всегда. И именно Ярослав Смеляков возглавил первый поэтический конкурс, объявленный «Комсомольской правдой», победителями которого оказались и севастопольцы: первую премию за цикл «Стихи о моих товарищах» получил Валентин Вологдин (Варламов), врач космической медицины, только что переведенный из Севастопольского военного гарнизона в Звездный городок; премию получило и «Письмо любимой» Олега Сирицына. Но были и севастопольцы-поэты, участвующие в конкурсе, которые не были отмечены знаками внимания: премий несколько, а в конкурсе участвовало четырнадцать тысяч человек!
Собрались в конференц-зале газеты «Флаг Родины», За столом — трое: Ярослав Смеляков, Сергей Васильевич Смирнов и Афанасий Красовский — представитель севастопольских поэтических сил.
Ярослав Смеляков — не любитель длинных вступительных лекций.
— Давайте перейдем к стихам. И будем непримиримы к недостаткам. Кто смелый? Выходи!
Афанасию Красовскому смелости не занимать, он стал читать свои стихи первым. Но, скажем прямо, выбрал для чтения не лучшие , не отлежавшиеся еще в письменном столе.
Беспощадный Смеляков только поморщился и уклонился от их разбора, сказав при этом:
— Афанасий Степанович — старый поэт и я предлагаю его не
критиковать. Ограничимся прослушиванием...
После Афанасия Красовского выступил Олег Сирнцын (его стихи, отмеченные Ярославом Смеляковым и удостоенные премии, только что были опубликованы в сборнике «Алые паруса* — издание библиотеки «Комсомольская правда», Москва, 1962 г.).
Олег окончил чтение и его стихи изрядно пощипали не только члены двух литературных объединений, но и Ярослав Смеляков вкупе с Сергеем Смирновым. Не спасло и то, что литературную премию в Москве ему вручал Смеляков лично.
— Ре-бя-та , — развел руками Ярослав Васильевич, — со всеми так! Сегодня я пишу хорошие стихи — меня хвалят, завтра плохие
— и меня ругают, ничего не случилось ребята!...
Лукавил Ярослав Смеляков: и за хорошие стихи ему изрядно влетало, а плохих он просто не писал!..
А потом выступил Ваня Тучков — наша севастопольская знаменитость, автор многих поэтических книг. В будущем ! Тогда у него не было ни единого сборничка . Тучков прочел стихотворение «Руки»:

Нет, я не согласен с поговоркой,
Что глаза, мол, зеркало души.,.

— Ты скажи, — повернулся Смеляков к Смирнову, — хорошие стихи!
Молодой , необстрелянный , ершистый Иван Тучков вдруг сказал :
— Вот вы, Ярослав Васильевич, сейчас хвалите «Руки», а когда они попали к вам в руки в письменном виде, вы их зарубили! На корню!
Смеляков вначале внимательно всмотрелся в рассерженного паренька, а потом улыбнулся.
— Меня твое название рассердило! Ну прямо из себя вывело ! Я, когда отбирал стихи, то твои, Ваня, «Руки» были седьмыми или восьмыми. Понимаешь, восьмые «Руки»!.. Да что они, штампами
мыслят!? Но ты не унывай, Тучков, пусть в твоей жизни это будет последнее горе, увидят еще свет твои «Руки» — было это в далеком 1962 году.

В. М. ШУКШИН ( 1929-1974 )

Он был писателем, актером, режиссером. Он был матросом Балтийского и Черноморского флотов. Был и его не стало . Смерть если и прибавила Шукшину известности, то только на самую малость. В то время, когда вокруг живого Шукшина велись разноречивые споры, зачастую его упрекали во всех смертных грехах, народ — мы с вами! — уже принял его, признал, вобрал в себя. Принял как своего писателя, понял мудрую простоту его рассказов и мужественную художественную точность.
После смерти Василия Макаровича Шукшина в печати промелькнуло сообщение, что будучи матросом Черноморского флота, он « плавал по морям ».
«По морям» Василий Шукшин не плавал. Служба его протекала в Севастополе, на суше. Морякам, видимо, очень хотелось , чтобы их считали бывалыми « морскими волками ». Меня заинтересовал «севастопольский период» и я начал литературное расследование. И в этом мне помог журналист и писатель Анатолий Марета.
У меня ( и у Анатолия Мареты! ) хранится много писем от матери писателя Марии Сергеевны Шукшиной-Куксенок и они дополняют биографию Шукшина. Есть множество писем от его товарищей по службе.
Вспоминает мичман запаса B.C. Жупына: «С Васей Шукшиным я познакомился з группе радиотелеграфистов. Нам, молодым, в апреле 1951 года была присвоена квалификация специалистов третьего класса, а Васе — второго класса, он получил звание старший матрос и был назначен на должность командира отделения. А прибыл Василий Макарович в Севастополь после окончания радиокурсов. И служил в группе Василия Ермилова».
Из письма Н.Ф. Шмакова я узнал, что Василий Матвеевич
Ермилов был дружен с Шукшиным и в годы службы, и , когда Шукшин стал уже известным актером и писателем. Ермилов и стал прообразом Пашки Колокольчикова из фильма «Живет такой парень». ... ,
Н.Ф. Шмаков был командиром отделения, в котором служил
в Севастополе Василий Шукшин .

Из воспоминаний Н. Ф . Шмакова: «Шукшин выделялся среди сослуживцев и характером, В общении с товарищами был краток, пустословия не любил. Много читал, посещал Морскую библиотеку, а вот писал ли что-либо, сказать не могу. Может и пробовал в те годы, но мы об этом не знали. Вообще иногда говорили, что наш Вася далеко пойдет, но никто, конечно, и не догадывался, в каком направлении разовьется его самобытный талант».
Сослуживец Василия Шукшина Валентин Мерзликин вспоминает: «Я знал тогда то, чего многие из наших не знали: он пишет! Что он мечтает стать писателем и актером... Наконец, что он разучивает « Гамлета ». Он читал мне СВОИ три первых рассказа: «Разыгрались же коки в поле», «Двое в телеге», а название третьего — не помню».
Это же подтверждает и B.C. Жупына:« В редкие часы отдыха Вася любил уединяться и, насколько позволяло время, писал. Вначале никто не обращал внимания на то, чем занят матрос. Но со временем пошли разговоры: Шукшин «заболел писательством». Доверившись, Вася читал мне короткие рассказики, зарисовки, наброски. Писал о себе, о своих односельчанах. Прочитав пару маленьких рассказов, он никогда не спрашивал мнения о них. Но такие моменты доверительного чтения были исключительно редкими. Слушать его было удивительно приятно. Мне нравился его спокойный голос с этаким характерным для него цоканьем или причмокиванием левой частью губ».

Значит, Шукшин начал писать в матросские годы. И «Гамлета» разучивал. И, быть может, в мыслях он числил себя актером и режиссером. Не зря ведь многие его сослуживцы вспоминают, что матроса Шукшина звали и «писателем», «поэтом», «артистом». И невдомек многим было, до чего точно его называли!
Первые актерские и режиссерские пробы Василий Макарович делал в Матросском клубе, одно время даже руководил драматическим кружком.
На Черноморском флоте, а служил он в районе Максимовой дачи — пригород Севастополя, Шукшина окружали прекрасные товарищи, отношения были искренние и добросердечные. Он был равный среди равных. Здесь Василий Макарович задолго до высшего кинематографического образования окончил «матросский университет» плюс наивысшие курсы дружбы и сердечной доброжелательности.
Друзья-товарищи старшего матроса Василия Шукшина не забыли и о его матери. Мария Сергеевна писала мне:
«У меня много моряков, его друзей с флота. Все пишут хорошо, со всего Советского Союза, как будто все в одном кругу сидели, все знают, что Вася народ любил...»
Летом 1977 года черноморские моряки выслали Марии Сергеевне в Бийск бескозырку. Какой это был для матери подарок!

« Большое спасибо вам за бескозырку. Поплакала я над ней , приставила к бескозырке рубашку матросскую, суконную... Вот ёы приставить еще к ним головушку дитёныша милого... Большой поклон всему Военно-Морскому флоту от матери Василия Макаровича ! »

А. А. ГАЛИЧ ( 1918-1977 )

Рассматриваю фотографию. Старую. 1958 год. Сделал ее Ва¬дим Докин на творческом семинаре Севастопольского литературного объединения.
Мы , молодежь, мечтающая стать литераторами, — сидим на редакционных диванах, а они — наши маститые критики — Алексей Малин, Владимир Вихров, Афанасий Красовский, Григорий Пятков, Юрий Збанацкий — за столом, стоящим в центре залы. И еще один человек за столом — Александр Галич.

Да, да, тот самый Александр Галич приехал с группой крымских и киевских литераторов^ чтобы помочь начинающим прозаикам и поэтам обрести голос. Александр Галич приехал в свой любимый город.
Я не оговорился, Галич сам назвал Севастополь «Первый город, живущий в памяти...»

Я не вспомню, клянусь,
Я ив первые годы не вспомню,
Севастопольский берег,
Почти небывалую пыль,
И таинственный спуск
В херсонесскую каменоломню,
И на детской матроске
Эллады певучую пыль.

Существует еще фотография (опубликована в газете «Слава Севастополя» 6 мая 1989 года), связавшая навечно Александра Галича с нашим городом: на снимке—под зеленым деревом, возле крыльца маленький мальчик со своей бабушкой. Мальчик в матроске и есть Саша Галич.
В своем автобиографическом очерке Александр Галич писал: ,

«... Запахи Севастополя — первого города, живущего в моей памяти, — были летними: мокрые и теплые камушки, соленая морская вода в нефтяных разводах и гниющие на берегу водоросли, сладковатый запах пыльной акации, которая росла в вашем дворе...»

Цепкие воспоминания детства. Не вспоминает ли он сейчас дороги и тропинки севастопольские, слушая наши рассказы и стихи?..
Разве узнаешь! Ровным голосом указывает Александр Галич на недостатки, коих предостаточно в наших опусах, и морщится, услышав декламацию молодой и начинающей, но уже в годах поэтессы:
Я помню смерть невинного солдата. Осколками которого рвала граната...
Мы смотрим на Александра Галича и завидуем его судьбе, не зная ее. Й не знаем еще, что умрет он далеко от Севастополя, в иноземных краях. Похоронят его на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, что недалеко от Парижа.

ДЖАННИ РОДАРИ ( 1920 - 1981 )

Декабрьская погода 1963 года выдалась не из лучших севастопольских: то дождь, мелкий, противнющий , то — ветер колючий, несущий колючие кристаллики льдинок... А этот писатель, этот итальянец, привыкший в своем Риме к жаркой погоде, даже улы¬бался, подставляя свое сухощавое лицо порывам «нордического» ветра.
На родине этого человека звали Джованни, но нам он был известен под именем Джанни Родари. Это был, пожалуй, единственный писатель из иностранцев, которого по-настоящему знали и детвора, и взрослые. И не было ничего удивительного в том, что два дня — 22 и 23 декабря Дворец пионеров, в котором по вечерам выступал Джанни Родари, был переполнен взрослыми, хотя он приехал только для того, чтобы пообщаться с ребятами. Дети сидели на коленях у своих родителей. Даже старшеклассники

Так обойду
Все страны на свете
Детям скажу я:
— Здравствуйте, дети!
Белые, желтые, красные, черные,
Дети степные, лесные и горные...
Каков бы ни был волос ваших цвет,
Детям мира — привет !

И это были не просто очередные стихотворные строчки, а программа жизни писателя- И, выполняя самому себе выданное задание, приехал Джанни Родари в Советский Союз, — тогда мы были едины! — а, приехав в Союз, он просто не мог не побывать в
Севастополе.

* * *

Обрываю свое короткое путешествие по моему литературному Севастополю, Именно, обрываю, а не заканчиваю, — о многих достойных именах я даже не упомянул: не написал о Борисе Савинкове и Александре Перегудове , об Ольге Берггольц и о Вере Кетлинской , о Степане Скитальце и об Андре Жиде, о Василии Субботине и Николае Криванчикове , о Константине Симонове и Петре Сажине и о многих, о многих, — этот список мог бы быть продолжен еще не одной сотней имен, в (стихах, рассказах , романах и пьесах которых живет и дышит Севастополь. И в свое оправдание я могу сказать: еще не вечер! И о многих мною уже написано, осталось дело за малым, — издать. Но обо всех написать не под силу одному человеку. Только совместными усилиями моих товарищей по литературному цеху мы сможем с приблизительной точностью нарисовать ИСТИННЫЙ литературный портрет Севастополя.



© Copyright: Михаил Лезинский, 2007
Свидетельство о публикации №2707200019

+++                ++++                +++


Рецензия на «Литературный Севастополь - Путеводитель» (Михаил Лезинский)

Очень интересная работа. Севастополь полюбил после "Севастопольской хроники" Петра Сажина. Так что и туда нужно бы доехать :)
Творческих успехов!
С уважением, Рагим.
Рагим Мусаев   14.12.2011 08:21   • 
+++
С Петром Сажиным тоже встречался в Севастополе и написал о нём . Ждите - опубликую .
Михаил Лезинский   14.12.2011 22:02   
+++
Спасибо Вам, Михаил, за столь интересную информацию. Даже не подозревала, что Севастополь занял место в судьбах такого огромного числа известных писателей).
Екатерина Вяткина   16.07.2011 22:58   • 
+++
Катя-Катя-Катерина , если б я упомянул всех писателей , в судьбе которых был Севастополь , это было с десяток многостраничных томов .
Спасибо за интерес

Вот о Булате Окуджаве

http://proza.ru/2003/10/03-126

Михаил Лезинский   17.07.2011 11:57   
+++
Какая потрясная идея - литературный портрет города!!!
Она воплотилась, печатная публикация есть таки?
Снова удивляюсь простоте, самобытности и богатству Вашей речи, Мэтр!
Михаил Леонидович, дорогой, простите - вот заметила - текст этот надо бы вычитать, есть инетовские разрывы слов по типу этого: оправ¬дание, пер¬вое - десяток точно наберется...оно читать несколько мешает.
С уважением и искренним теплом, Ваша Кмит
Ольга Кмит   02.09.2010 23:25   •   
+++
Спасибо , Ольга , за прочтение . Ошибки исправлю. Чтой-то я сегодня себя не в своей тарелке чувствую , - за окном 32-х градусная плюсовая температура , а я простыл .
Уважительно , Дед малахольный .
Михаил Лезинский   02.09.2010 23:56 
+++
А за моим окном - холодная, такая ранняя и такая слякотная осень... сыро... как в ноябре, который я ненавижу.

Не болейте, берегите себя!!!!
С теплом из холодного Харькова, Ваша Кмит
Ольга Кмит   03.09.2010 00:39   
+++
Опять вопрос, Михаил Леонидович.
Вы в "Славе" работали или внештатничали?
С заинтересованностью, но без любопытства,
Екатерина Сергеева   14.04.2009 22:24   
+++
Не-е , в "Славе" я не работал , был внештатным корреспондентом многих газет ,в том числе и "Славы Севастополя", работал я электриком . Уже будучи на пенсии , штатно проработал в "Вечернем Севастополе " почти три года .
Михаил Лезинский   14.04.2009 23:08 
+++
А Вы помните публикацию в "Славе"  о гибели п/х "Ленин" у м.Сарыч
в июле 1941 года?
Екатерина Сергеева   17.04.2009 22:58   
+++
Гибель у мыса Сарыч парохода "ЛЕНИН" ... Ничего не знаю об этом . Печатали в "СЛАВЕ" ? Может быть , пропустил .
Михаил Лезинский   18.04.2009 00:20   
+++
В одном номере и на одной полосе с Вашей язвой о кранах и знакомстве с А. Карповым.
:)))
Екатерина Сергеева   19.04.2009 13:44 
+++
Вы странная женщина ,Катерина , всё-то я должен помнить , Когда это с Карповым было ? Тогда я бился за его изобретение !
Михаил Лезинский   19.04.2009 15:41 
+++
С Наступающим Великим Праздником Победы Вас, Михаил Леонидович! Здоровья Вам!
С Огромной Благодарностью,
Ирина Январская   06.05.2008 15:29   •   
+++
Михаил Леонидович, Ваши знания по истории Севастополя необъятны!!! Спасибо Вам огромное за этот путеводитель! Еще не раз вернусь к нему.
С благодарностью,
Savanna   03.01.2008 01:43   • 
+++
Спасибо , землячка !Многое в Севастополе поменялось с тех пор , когда писались эти строки - город  ( " гордость русских моряков" ) заговорил с украинским акцентом .
Михаил Лезинский   10.01.2008 00:09 
+++
Скандал
Родственники автора защитят свои права на «Легендарный Севастополь»
Скандал с гимном города , переведенным на украинский язык получил свое продолжение. Московские журналисты из «Родной газеты» нашли вдову поэта Петра Градова, автора слов к «Легендарному Севастополю» Ольгу Алексеевну Градову и его дочь Татьяну. Вот их письмо.

«Наш муж и отец — Петр Михайлович Градов — известный поэт и драматург, автор не одного десятка музыкальных драматических пьес, множества песен с ведущими композиторами страны, сборников стихов, новелл, переводов, блокадник, участник Великой Отечественной войны, многократно награжденный орденами и медалями. Его уже нет, и нам выпала доля защитить его творческую и человеческую честь. Мы удивлены и возмущены дошедшими до нас сведениями о вандализме, совершенном по отношению к святыне — гимну Севастополя, песне «Легендарный Севастополь», отражающей величие подвигов русских моряков, отстоявших рубежи России в прошлые века.

Ни один рейд моряков не проходил без этой песни. Она настолько сроднилась с городом, с его людьми, с их историей, слова припева: «легендарный Севастополь, гордость русских моряков» настолько глубоко и точно отражали суть, что уже в 1994-м эта славная песня стала официальным гимном города.

Чувство благодарности севастопольцев к создателям талантливого вокального произведения выразилось еще и в том, что автор текста Петр Градов в 2000 году был удостоен звания почетного гражданина города. (К сожалению, Вано Мурадели к тому времени уже не было в живых.)

Считаем важным обо всем этом напомнить, чтобы была понятна вся мера нашего возмущения тем, что авторский текст гимна без ведома правопреемников оказался переведенным на украинский язык, причем без всякого уважения к оригиналу.

Песни, подобные «Легендарному Севастополю», не рождаются случайно. Они выстраданы авторами. Когда Мурадели обратился к Градову с предложением написать к 100-летнему юбилею обороны Севастополя песню, он сказал: «Надо написать хорошую песню о Севастополе. Не просто песню, а хорошую». В своей книге Градов вспоминает: «И потом несколько дней и полубессонных ночей ни о чем другом думать не мог, прочел все, что было в моей библиотеке о защитниках города, в давние времена и в дни Великой Отечественной».

Работа шла на одном дыхании, и когда Мурадели вернулся из Севастополя с юбилея (Градов тогда работал актером в Театре им. Вл. Маяковского и был на гастролях), он сказал: «Юбилей прошел под знаменем нашей песни». Ее пел весь город, с вертолетов сбрасывались листочки с текстом песни. Песня стала музыкальным символом города, куранты на Клубе моряков каждый час исполняли мотив ее припева.

Мы вынуждены будем обратиться во Всероссийское агентство авторских прав, а там и в суд, чтобы отстоять неприкосновенность творческой собственности создателей гимна Вано Мурадели и Петра Градова».

Как выяснила «СГ» «Легендарный Севастополь» не единственное покушение Мирослава Мамчака на чужие авторские права. Севастопольские авторы Яков Машарский и Игорь Маркевич тоже были очень удивлены, услышав свою песню «За тех, кто в море» в украинском варианте.

Михаил Лезинский   24.08.2007 11:27   •   Заявить о нарушении правил / Редактировать / +++
ЛЕГЕНДАРНЫЙ CЕВАСТОПОЛЬ
Музыка В.Мурадели,
стихи П.Градова

Ты лети, крылатый ветер,
Над морями, над землей,
Расскажи ты всем на свете
Про любимый город мой.
Всем на свете ты поведай,
Как на крымских берегах
Воевали наши деды
И прославили в боях

Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.

Здесь на бой, святой и правый,
Шли за Родину свою,
И твою былую славу
Мы умножили в бою.
Скинув черные бушлаты,
Черноморцы в дни войны
Здесь на танки шли с гранатой,
Шли на смерть твои сыны.

Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.

Если из-за океана
К нам враги придут с мечом,
Встретим мы врагов незваных
Истребительным огнем.
Знает вся страна родная,
Что не дремлют корабли,
И надежно охраняют
Берега родной земли.

Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков.

Михаил Лезинский   24.08.2007 11:30   
+++
ВЕЛИЧАВИЙ СЕВАСТОПОЛЬ
Музыка В.Мурадели,
стихи М.Мамчака

Хай летить велична слава
Про звитягу морякiв
Севастопольських героїв —
Всiх його захисникiв.
Всi у свiтi хай узнають,
Як ескадри кораблiв
I матроси за Вiтчизну
Йшли у бiй на ворогiв.

Величавий Севастополь,
Мiсто слави й кораблiв:
Бiлокам`яна столиця
Українських морякiв.

Тут хрестились древнi руси —
Володимира сини,
I святую ратну славу
В стольний Київ принесли.
Тут не раз у бiй кривавий
Йшли на подвиг козаки,
Бились на смерть в бастiонах
Чорноморцi-моряки.

Величавий Севастополь,
Мiсто слави й кораблiв:
Бiлокам`яна столиця
Українських морякiв.

В бойовiм строю змiнили
Ветеранiв їх сини,
I в серцях їх пломенiє
Героїзм Сапун-гори.
То ж якщо на нас нападуть,
Як колись у днi вiйни,
Знову в бiй готовi встати
Українськi моряки.

Величавий Севастополь,
Мiсто слави й кораблiв:
Бiлокам`яна столиця
Українських морякiв.

Михаил Лезинский   24.08.2007 11:34




© Copyright: Михаил Лезинский, 2012
Свидетельство о публикации №21202271585