Патруль

Реймен
       - Первая шеренга два шага вперед! - командует стоящий перед строем  помощник коменданта.
       - Бах, бах, - весело отзываются матросские каблуки,  мы едим глазами начальство.
       - Т-экс, - довольно изрекает оно,   неспешно скрипя рантами меж шеренгами.
       На дворе июнь,  кругом все цветет, в небе кувыркаются голуби.
       - Два шага назад! - завершив осмотр, рявкает майор  и, обернувшись, кивает стоящему рядом  дежурному по части.
       Тот  делает значительное лицо, кашлянув в кулак,    открывает  перед собой папку.
       - Слушай выписку из Устава караульной и гарнизонной службы! -  пучит глаза в нашу сторону.
       -  Патрульный обязан!
       Далее следует  перечисление  всего того, что нам следует делать, а чего нет, и инструктаж завершается начальственным ором,-  ясно?!
       - Так точно! -  разносится эхом по плацу, и мы задираем вверх подбородки.
       - Начальникам патруля  принять личный состав и выйти на маршруты! - обращается майор к небольшой группе созерцающей действо офицеров,  те подходят к шеренгам.
       Нас с Валеркой Тигаревым  забирает  один и  отводит   в сторону.
       - Лейтенант Малыш  -  коротко бросает он. - Будем знакомы.
       Мы прикладываем руки к бескозыркам,    незаметно переглядываясь.
       На малыша он явно не тянет. Рост два метра, плечи  грузчика и здоровенные кулаки, с голову младенца. 
       Начальник разжимает один, вручает нам  красные, с грозной надписью повязки, мы нацепляем их на рукава форменок и  проникаемся сознанием своей значимости.
       - Маршрут движения - парк, центр города, шлюпбаза и базовый Дом офицеров, - наставительно бубнит лейтенант. - Ясно?
       Мы, дружно кивнув,  приосаниваемся.
       После этого наша тройка направляется к КПП*, минует  его темный коридор  и  попадает в мир солнца.
       - Хорошо бля, -  щуримся  мы с Валеркой,   довольно озираясь.
       - Не отставать! -  гасит лирическое настроение лейтенант, и мы прибавляем ходу.
       В город не было увольнений две недели. С того самого времени, как  мы подрались с морпехами.
       Сегодня первое  и целая толпа патрулей. В воспитательных, так сказать, целях.
       Оставив позади часть,  для начала м направляемся в городской парк и гордо шествуем по его центральной аллее.
       По ней гоняет на велосипедах  стайка орущих пацанят, а на скамейках дремлют бабульки с детскими колясками.  Нарушителей дисциплины явно нету.
       - А теперь в центр, -  поддернув портупею с кобурой, изрекает начальник, и мы  выходим из-под зеленых крон.
       Палдиски - город морской и военный.
В свое время  его основал царь Петр, и он стал одним из форпостов на Балтике.
       Сейчас в городе атомный учебный центр, бригада подплава и дисбат, а в окружающих  лесах погранзастава, морпехи, два ядерных реактора и, прикрывающее объект, подразделение  ПВО.
       Есть и гражданское население - русские с эстонцами, но их мало.
       Спустя несколько минут  мы выходим на главную улицу, именуемую Лауристини, где жизнь, как говорят, бьет ключом.
       У центрального универмага  продают квас, газировку и мороженое; по тротуарам  дефилирует разряженная публика, а по проезжей части  катят автобусы с машинами.
       А вот и первые потенциальные нарушители. Три рослых морпеха в черной форме, беретах и коротких сапогах.
       - Ко мне! - делает лейтенант жест пальцем, и те, отдав честь, вытягиваются перед начальством.
       - Документы! - обводит он глазами тройку,  все лезут   в карманы.
       Пока Малыш  изучает   военные билеты и увольнительные, мы разглядываем морпехов, пытаясь угадать в них  знакомых.
Не получается.  А морды наглые, форменные бандиты.
       - Все. Можете быть свободны, - возвращает начальник документы, и  мы следуем дальше.
       Потом мы с Тигаревым оглядываемся  и  один из морпехов тоже.
       В следующую секунду он  сгибает в  локте руку,  шлепает по нему второй и делает известный   жест.
       - Вот сука, - бубню я  Валерке.  - Теперь вспомнил, это он мне в ухо дал.
       Пока мы идем по улице, и я строю планы мести, вдали возникают еще несколько  военных групп, но все они  бесследно исчезают.
       Меж тем солнце поднимается к зениту, становится жарко, и лейтенант угощает нас квасом.
       Опорожнив по кружке, мы  перекуриваем в одном из дворов на скамейке,  после чего отправляемся в сторону шлюпбазы.
       Там, за дощатым ограждением с плавсредствами, одиноко торчит вышка,  а чуть в стороне, на пляже, десяток бледных парней  с воплями гоняют мяч.
       - С подплава, - кивает Валерка на  аккуратно сложенные  неподалеку робы, и мы несколько минут наблюдаем за игрой.
       Затем, с лейтенантом во главе, скрипим ботинками по береговой гальке и  по извилистой тропинке поднимаемся на крутой склон.
       Перед глазами открывается безбрежная даль залива, точки парящих в синеве чаек и перистые облака у горизонта.
       - Ну, как, впечатляет? - оборачивается к нам Малыш, и мы молча киваем бескозырками.
       Залив мы каждодневно наблюдаем из окон учебного центра и не перестаем удивляться.
       Утром он затянут легким туманом и вроде спит, днем радует глаз  барашками бегущих по нему волн или зеленью ультрамарина, а вечером  окрашивается в пурпурные тона уходящего на покой солнца.
       Спустя полчаса, оставив позади берег, мы выходим на одну из окраинных, застроенными частными домами улиц, и идем по ней обратно.
       Дома аккуратные, с высокими черепичными крышами и зелеными палисадниками вокруг.

       Ты проснешься на рассвете,
       Мы с тобою вместе встретим,
       День рождения зари.
       Как прекрасен этот мир, посмотри,
       Ка-ак прекра-асен, этот мир

доносит откуда-то ветерок слова популярной песни, и мы проникаемся лирическим настроением.
       Впрочем, длится оно недолго.
       Со стороны одного из домов раздается пронзительный визг, из калитки выбегает женщина с орущим младенцем на руках и мчится в нашу сторону.
       - В чем дело? - останавливается лейтенант. - Нужна помощь?
       - Да, - всхлипывает она, - угомоните мужа.
       - За мной! -  оборачивается начальник,  мы рысим  к калитке.
       За ней   небольшой садик, а во дворе качающийся во все стороны здоровый бугай с топором в руках.
       - Брось! - приказывает лейтенант,  нервно лапая кобуру.
       В ответ тот что-то злобно орет по - эстонски, затем поудобнее перехватывает свое орудие и  делает несколько неверных шагов  навстречу.
       - Взять! - следует команда,  мы с Валеркой  прыгаем на дебошира.
       Вырванный топор летит в одну сторону, наши бескозырки в другую и тяжело сопя, мы заламываем руки  хулигану за спину.
       - В комендатуру супчика, - шлепает  начальник бескозырки нам на голову, и  мы вытаскиваем вопящего прибалта на улицу.
       - Во-во, пускай посидит! - высказывают недовольство собравшиеся у калитки соседки и успокаивают все еще плачущую женщину. 
       Метров через сто «гад» понемногу успокаивается, его ноги все больше заплетаются,  мужик начинает клевать носом.
       Тащить почти центнер веса не подарок, и  настроение у нас падает.
       - Давай, давай, топай! -  периодически  встряхиваем мы  задержанного, и тот бессмысленно ворочает башкой.
       Когда наша компания минует центр, хулиган снова приходит в себя, изрыгает маты  и начинает вырываться.
       Нас с Валеркой бросает из стороны в сторону,  мы его едва удерживаем.
       Встречающиеся прохожие  с интересом глазеют на весь этот цирк, обмениваются мнениями и дают ценные советы.
       Наконец, потные и злые, мы оказываемся в парке, от которого рукой подать до комендатуры и здесь разворачивается  кульминация.
       Вконец озверевший нарушитель  пинает Валерку ногой под колено, тот с воплем  выпускает его руку, а мы сцепляемся в дружеских объятиях и рушимся в ближайший куст сирени.   
       - Держись! - басит откуда-то сверху Малыш, потом в воздухе мелькает кулак, и с меня стаскивают обмякшее тело.
       - Вяжите, - расстегнув китель, протягивает нам брючной ремень начальник. Мы быстро сооружаем в нем скользящую петлю и  крепко захлестываем руки бесчувственного хулигана.
       Потом, усадив  его на скамейку,  приводим себя в порядок.
       Вид у нас еще тот.
       Белые форменки вывожены в пыли, у меня лопнули брюки в шаге, а у Валерки стекло на часах.
       - У, хад, - косимся мы на приходящего в себя эстонца, затем по знаку лейтенанта приводим его в вертикальное положение  и, спотыкаясь,  выходим на финишную прямую.
       Наконец  желанное здание комендатуры, у которого лениво шаркает метлами пара губарей,   а за их работой со скучающим видом наблюдает  пожилой прапорщик - начальник гауптвахты.
       - О! Тармо! - оживляется он при нашем появлении. -  Снова  бузил?
       -  Т-та, - сплевывает задержанный, - немнок-ко.
       Затем мы сдаем буяна дежурному и с чувством выполненного долга  отправляемся на обед.
       Впереди  полный романтических встреч  вечер.