На первый урок в первую московскую частную гимназию Франца Ивановича Креймана пришло только 7 человек. Однако тридцатилетний директор не унывал. «Подождите немного, – говорил он растерянным родителям своих немногочисленных учеников, – и вы увидите…» И не ошибся. Через год у него уже было 20 гимназистов, а через 8 лет – 210.
Что же подвигло Франца Ивановича на смелый педагогический эксперимент и в чем причина его успеха?
В 1852 году в Московском кадетском корпусе для сирот появился новый учитель – Франц Иванович Крейман. Он родился в Нарве в 1828 году, а образование получил в Петербургском реформатском училище и на филологическом факультете Дерптского (ныне Тартусского) университета. Вскоре скромная роль наставника, бесконечно повторяющего однажды усвоенные знания, перестала удовлетворять его. Он был полон собственных идей и жаждал их осуществить. Однако режим, установленный в стране Николаем I, не способствовал проявлению инициативы. Цель школы виделась властям в воспитании послушных и полезных подданных, и не более того.
Но вот наступил 1855 год. Николай I умер, и началась короткая либеральная весна Александра II. Один из его первых указов, изданный 17 января 1857 года, разрешал открытие частных учебных заведений (что было запрещено в прежнее царствование).
Первым человеком в Москве, кто решился им воспользоваться, был Ф.И.Крейман, открывший двери своей гимназии 2 октября 1858 года. Его примеру последовали другие педагоги, и вскоре престиж частных учебных заведений стал намного выше, чем государственных. Почему же состоятельные родители предпочитали частные учебные заведения? Секрет их успеха заключался не в наборе преподаваемых предметов и особенных программах, а в том, кто и как там учил.
Кто же работал в гимназии Креймана? Закон Божий в ней преподавал протопресвитер Успенского собора в Кремле, профессор богословия Московского университета и Духовной академии Н.А.Сергиевский. Латинский и древнегреческий языки преподавал Иван Христианович Виберг. Вместе с учениками он ставил на гимназической сцене трагедии античных авторов на языке оригинала, а вырученные от продажи билетов деньги шли на помощь малоимущим ученикам и бывшим преподавателям. Математику, физику и географию преподавал Юрий Францевич Виппер, который, по словам его бывшего ученика, «был одним из немногих педагогов, который умел предохранить высокое, но многотрудное звание от столь свойственной ему рутины. Разносторонняя начитанность по всем отраслям знаний, изумительная память, неистощимое остроумие, находчивость и замечательный дар слова Юрия Францевича поражали. Его уроки были праздником не только для нас, но и для него самого». Преподавал в гимназии Креймана и сын Юрия Францевича – историк, будущий член Академии Наук СССР Роберт Юрьевич Виппер. Музыке и пению гимназистов обучал один из основателей Московской консерватории композитор Карл Карлович Альбрехт. Учителем естествознания был Карл Эдуардович Линдеманн – профессор Петровской сельскохозяйственной академии и выдающийся ученый. Астрономию преподавал Павел Карлович Штернберг – будущий директор Московской обсерватории.
Среди питомцев гимназии Креймана назовем архитектора Р.И.Клейна, по проекту которого было построено здания Музея изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств), прославленного исследователя древнерусских летописей А.А.Шахматова и В.Я.Брюсова. Впрочем, будущего поэта родители были вынуждены из гимназии забрать. Высокие требования и суровая дисциплина оказались для него неприемлемыми. Впоследствии он так вспоминал свои школьные годы: «Жестокая вещь ходить ежедневно в классы. Гимназия отнимает 9/10 жизни. И каждый вечер засыпать с опасением, не проспать бы завтра! Каждый день идти на обязательное подчинение (…) Я до сих пор не могу мыслить о гимназии без содрогания. Это – ужасно. Это – почти пытка».
Да, в гимназии Креймана царила суровая дисциплина, и В.Я.Брюсову еще повезло, что его не отдали в пансион. И действительно, режим дня там был поистине спартанским. В 6 часов – подъем. Затем – молитва, повторение уроков и завтрак. Занятия продолжались до 16 часов; с 18 до 20 часов воспитанники выполняли домашние задания, а в 22 часа ложились спать. Повседневная жизнь учащихся регулировалась специальными правилами. Вот выдержки из них: «Чтение посторонних книг (тех, которых нет в библиотеке) запрещается, исключая те, которые рекомендованы преподавателями (…). Все письма, отсылаемые или получаемые пансионерами, должны проходить через руки директора, который, если найдет нужным, вскрывает их в присутствии воспитанника».
Каковы же были мотивы, заставившие Креймана ввести в своей гимназии подобный полуказарменный, полутепличный режим?
«Только через школу добровольного, сознательного подчинения правилам, только путем самоограничения, и может развиться в детях способность к самообладанию и нравственному самоопределению; только в такой школе могут выработаться строгие к себе самим, но зато уверенные в себе характеры», – считал Франц Иванович. Этот взгляд, кстати, перекликается с мнением английского философа XVII века Д.Локка: «Кто в молодости не приучался подчинять свою волю разуму других, тому трудно будет впоследствии повиноваться и своему собственному».
Что касается преподавания, то оно было направлено на то, чтобы научить воспитанников мыслить, вырабатывать собственные суждения. Особенно большое внимание уделялось древним языкам, ибо, по мнению директора, изучение латыни «приучает ум к точному, сознательному и живому труду». Немало времени уделялось и сочинениям, ибо считалось, что именно они способны прежде всего пробудить в учениках творческое начало. На написание работы давалось обычно несколько недель, чтобы воспитанники имели время поразмыслить над темой, поработать над стилем. «Учение должно приохотить воспитанников к отчетливому и сознательному труду, пробуждать самостоятельность», – считал Ф.И.Крейман.
Гимназия Креймана славилась великолепной постановкой преподавания и новых языков. Достаточно сказать, что учащиеся переводили отрывки из произведений И.С.Тургенева и Л.Н.Толстого на немецкий язык, писали сочинения по-немецки.
Плата за обучение, как и в других частных гимназиях, была выше, чем в государственных. И это понятно: она не пользовалась никакими государственными дотациями; педагоги же приглашались самые лучшие. Однако бывало, что отличавшиеся способностями и прилежанием малоимущие ученики обучались бесплатно.
Большинство выпускников гимназии Креймана всю жизнь сохраняли о ней теплые чувства, и некоторые отдавали в нее своих детей. В 1881 году было организовано «Общество бывших учеников гимназии Креймана». Многие его члены были людьми состоятельными и оказывали родной гимназии материальную помощь. При необходимости она предоставлялась бывшим учителям и ученикам из малообеспеченных семей.
Не стоит, думаю, слишком уж идеализировать гимназию Креймана и тем более призывать к возрождению ее традиций в полном объеме. Ведь о ней мы знаем главным образом из официальных отчетов и юбилейных сборников. Что касается воспоминаний, то их сохранилось не так уж и много, да и их нельзя считать в полной мере объективными. Однако нельзя не признать, что многое из ее опыта весьма поучительно для сегодняшнего дня и заслуживает внимания не только исследователей прошлого.
Фрагмент из книги: Инга Томан. Памятники истории и культуры московских немцев. М.,2013
Статья была опубликована в газетах "Татьянин день" (1991, №4), "Modus Vivendi" (1996, №1), "Московской немецкой газете" (2005, №19)