Евгений Лебков Стихи

Александра Позднякова
Евгений Лебков Стихи
 

Я ПРИШЕЛ
К ПОНИМАНЬЮ ДОБРА

Я пришел к пониманью добра
Не по-щучьему приказанию.
Было – крепости брал «на  ура» -
Подражал поведенью тарзаньему.
Не любил, а болтал, что люблю,
Не ценил  - говорил:
                «Нет дороже…».
И кораблику, и кораблю
Лгал, выпрыгивая из кожи.
Но в душе все равно понимал,
Что не так поступаю, не ладно.
Но себя пред собой поднимал
Изрядно.
- Это надо ж, какой молодец! –
Удивлялись друзья и начальство.
И в компании  - спец,
И на службе – боец,
И семья – голубиное царство.
Но  судьба потихоньку вела
Беспристрастные счеты-расчеты.
И однажды количество зла
Превзошло все разумные квоты.
И тогда – все пошло кувырком.
О, стыдоба – подумать противно.
«О, каким же ты был дураком! –
Лишь тебе самому и вестимо». –
Это я сам себя засудил.
Ни поблажек, ни блажи не будет.
Презираю свой пройденный тыл.
Фронт мой – больше уж
                не напрокудит.
Понимаю, что верят с трудом
Люди кающимся собратьям.
Но душе, озаренной стыдом,
Легче справиться 
                с грехократьем.
Вон хохочет в саду детвора.
Воспитатели тоже смеются…
Я пришел к пониманью добра.
Революция?
Нет, эволюция!



СОВЕСТЬ

Кричит не разум, а душа.
И этот крик подспудный
Не сбить ни «горькую» глуша,
Ни трезвостью занудной.

         ***
- Чего ты боишься?
- Чего мне бояться?
- Чего ты тоскуешь?
- А знал бы я сам!
Что-то вблизи совершается,
                братцы,
Что-то уже полюбилось
                глазам.
А что? – не отвечу.
Не разобрался,
Не раскусил  это «что-то»
                пока.
В дальнюю даль я затем
               и забрался,
чтоб что-то увидеть
не издалека.

         ***
Прости меня, великий боже –
За все прощения прошу.
Чего в миру искать не гоже,
Того в себе самом ищу.

            ***
Неспроста теперь надежда
В главный вид возведена.
Ведь и в наши дни она
Превращает, как и прежде,
Муху запросто в слона.
Этот фокус всепланетный
Вечно стар и вечно нов.
Он – основа из основ
Всякой правды трафаретной –
Утешенья дураков.

              ***
Ты знаешь все извивы
Сомнительных идей.
Но не хватает силы
Иных искать стезей.
Дурных запретов хаос
Самим сооружен –
Зачем мотаешь на ус
Неосновной закон?
Отсюда  - все сомненья
И вся неблагодать.
Без самообличения
С собой  не совладать.

                ***
Из-за него сгораю от стыда:
Как можно жить позорником
                приспешным?
А клялся, что не станет никогда
Ни у кого солдатиком потешным.

                ***
На себя, на кого еще злиться –
Сам наплел золоченых сетей.
А теперь – не желает мириться
С фарисейским порядком вещей.
И такое с ним стало твориться,
Что он бегом бежит от людей.

                ***
- Как ты живешь?
- Да говорят – неплохо.
- А если честно?
- Сам не знаю как.
Да что там я,
Когда сама эпоха
Пошла-поехала
         наискосяк.

               ***
Меня нашла,
А думал – не разыщет
Ищейка –
С вечным  именем -
«Судьба»!
Ударила прямехонько
Встречь лба…
Аж до сих пор
В ушах звенит и свищет.

               ***
Ау! Ау!
Кого зову?
Не знаю сам, кто
             отзовется.
И чье «ау»
С моим  сольется.

                ***
Не стелись, душа,
Не подхалимствуй,
Но и гордыне
Воли не давай,
Ни у кого
Таланта не заимствуй
И свой талант
Взаймы не раздавай.


ПОДСТУПЫ

1.
До рождения истины
Нельзя было выйти из тени.
Но родилась - объявилась:
И все переменилось.

2.
Еще в округе смута реяла,
Еще не пели дерева.
Но вот душа весну затеяла.
И все невзгоды – трын-трава!

3.
А вот и снежные волокна
Будто кто-то вытягивает
Из небесной кудели.
Да так непрерывно,
Так нескончаемо ловко,
Как никакие бы пряхи
Проделать вовек не сумели.

4.
О родине и о себе…
А значит – о судьбе!
А если – о себе сначала?
Но ты – совсем не ты,
Коль нет причала.

5.
О природе, о природе…
«Жизнь  не только в этом», -
Рассуждают априори
Философ-поэты.
Спорят, щурятся, гадают,
А природа слушает.
Разрастаются с годами
Ветви равнодушия.
Равнодушная коляска
У крылечка: скрип да скрип.
У ребенка розой красной
Соска в ротике горит.

6.
Твой день рожденья –
                он и мой.
И я рождаюсь-возрождаюсь,
Ты свет увидела зимой,
Я – в августовских
                подвизаюсь.
Какой, не правда ли, контраст:
Февраль – и благородный
                август?
Но не об этом мой рассказ.
И не в контрасте
                главный казус.
Он – в направленьях и кругах,
В сплетеньях знаков Зодиака:
Ты – Водолей, а я – во Львах.
Вот где начало светомрака!
Ну что ж, извечно Свет и Тьма
Всегда и всюду сопричастны.
Душе не сладко без ума,
Но и умы без душ опасны.

7.
А у нас декабрем и не пахнет,
Хоть на численнике - декабрь.
А у нас – то гроза
                шандарахнет,
То сквозь солнце –
             июльский накрап.
А ноябрь был горазд на зазимки,
На пургу в первозданной хвале.
Не оставил он ну ни плешинки
На еще не подмерзшей земле.
А потом – потеплело в округе:
Солнце, солнце и ветер-южак.
И прорезались летние звуки,
И просох поселковый большак.
И пошли меж людей тары-бары:
Дескать, нынче зима не придет,
Мол, вот-вот и пойдет
                за грибами
Пенсионный и прочий народ.
Шутка шуткой, а все ж
                в самом деле
Плюсовым оказался декабрь…
Ах, вернуть бы из летней зелени
Огуречную грядку хотя б!


8.
Промелькнула черная собака
По залитому солнышком двору:
Облако стремительного мрака
Юркнуло в родную конуру.
Улеглось и высунуло морду
И глазищи синевой зажгло.
И лежит собакой, а не чертом.
И язык из пасти – наголо.

9.
Охо-хо да эха-ха!
С ветром сыплется труха.
Это - дятлы, целых три –
Долбят ветки-сухари.
Эта ива – помню ясно –
Год назад росла прекрасно.
А теперь, поди-пойми,
Что стряслось с ее ветвями?
Можно строить сто догадок.
У меня же – вывод краток:
Обязательно умрет
То, чему пришел черед.

10.
                А. Ткаченке
Ты – беженец, и я беженцем был.
Так звали нас,
             от немцев драпанувших.
Из Брянщины,
           аж в затамбовский тыл
Бежали тыщи горюшка хлебнувших.
А после – к дому, в русское село.
Потом – Дальневосточная Россия.
Бесовское срамное помело
Повымело нас к волнам Куросио.
Ну что ж, казаче, русич и хохол,
Давай поплачем и постонем порознь:
И ты в столице счастья не нашел,
И я в Приморье –
                не родная поросль...

11.
Ну,  если б только лишь на курево
Ввели талонную фигню.
А то на все, все отцензурено,
Все-все подбрито на корню.
А я, признаться,
                не расстроился:
Не привыкать  к таким финтам.
Храни меня, Святая Троица,
От пан-талонных эпиграмм!

          Эти подборки стихов были опубликованы в литературных страницах газеты «Ленинец» г. Партизанска в марте и июне 1991 года. Видимо, в том же году были и
написаны. (Из архива А.Поздняковой, бывшей в то время редактором этой газеты)


А  ЧТО ЖЕ МНЕ ДЕЛАТЬ В РОССИИ
(Стихи из одноименной книги, изданной в 2001 году)

          ***
Забыть, что было на роду
Моем и всех на свете? –
В каком таком людском совете
Такой обычай я найду?
Да и не властен ум земной
Былым распоряжаться.
И звезды млеют надо мной
И возгорать не тщатся.
Видать, у них свои дела,
Свое самозабвенье.
Ведь возгореть – сгореть дотла, -
Вот результат горенья.
Грехи – епархия людей,
Всяк сам себе покладист:
Свои грехи ведь и злодей
По головенкам гладит.
               
                ***
Какая - никакая,
А все же пища есть,
Одежка есть простая,
И честь – пока что честь.
Чего еще желать-то?
Хочу, чтобы вовек
Моя жилая хата
Не относилась к ЖЭК.
Чтобы отдельным домом,
У речки иль ручья,
В бревенчатых «хоромах»
Текла бы жизнь моя.
Чтоб – огород и садик,
И пасеку иметь,
Чтоб на манер Саади
Любить, грустить и петь.
Чтобы никто в окружье
Ко мне не шел со злом,
Чтоб жил великодушьем
Мой пятистенный дом.

                ***
А что же мне делать в России?
А что же мне делать с собой?
Друзей моих всех покосили,
И сам я почти не живой.
Разграблены детство и юность,
Украдены думы-орлы,
И всюду, куда я ни сунусь,
Звонки, кабинеты, столы.
Звонит горизонт темно-синий,
Грозит небосвод голубой:
А что же мне делать в России?
А что же мне делать с собой?
Российский я весь до слезинки,
Но вспомню былую войну:
Поминки, поминки, поминки –
Обряд приученья к вину.
И в детские руки пустые
Война – самогону стакан.
И смотрят с божницы святые
На траурный пир россиян…
Гремит небосвод темно-синий,
Звенит горизонт голубой:
А что же мне делать в России?
А что ж мне делать с собой?

                ***
Что кому дано от роду, –
Неизвестно никому:
Ни царям и ни народу –
Только Богу одному.
Потому – напрасно биться
Над разгадкой Бытия,
Над возвратом тех традиций,
Что уплыли в прах-края.
Вон, над сопкой редколесной,
Засиял в цвету багул,
Словно это Царь Небесный
Дивной кисточкой мазнул.
Подходи. Смотри. Любуйся.
Цветоветочку сорви.
Прошепчи: «Прости, Иисусе».
И от счастья зареви.

                ***
Все от Бога…
Трудно в это верить.
Что ж тогда от Человека?
От меня?
Как тогда людской позор измерить,
Если все – от Божьего Огня?
Бог – любовь.
А значит – не от Бога
Всякий дурелом и непотреб.
Человек – наследственник былого! –
Вот, пожалуй, правильный ответ.

                ***
Всем и всяким без разбору
Людям каждой Родины
Пусть Господь отдернет штору
В жизнь, где все доподлинно.
В жизнь, где все дается просто,
Честно и естественно,
Где и смех, и вздох, и просьба –
Связаны божественно.

                ***
Как мне укрыться от зловещей
Машинной спешки городов?
Милей мне тихий блей овечий
И мык  недоенных коров.
Вот и в тайге спасенья нету,
Что ни дорога,  то  - мотор!
Куда-то едут, едут, едут,
И не доедут до сих пор.

                ***
Какая благодать и красота в природе,
А мы все недовольны, все ворчим.
И при себе, и при честном народе,
При детях, и на сходках женщин и мужчин.
Мол, все не так, и люди – как во гробе;
Правители,  те вовсе  - никуда!
Не думаем, что сами, по утробе,
Такие же причастники стыда.
И слушают нас травы и деревья.
И солнышко, и звезды, и луна.
И удивляется мое стихотворенье:
«Откуда к нам вся муть занесена?»
Хотя б березку взять себе примером:
Растет, не суетится, не спешит,
И попусту растительные  нервы
Не тратит и злорадно не шумит.
Всегда и всюду жить бы всем достойно.
Закон один, и он неотвратим:
Грешно на жизнь смотреть самоизгойно,
Закон один, и Бог у нас Один.

                ***
Выдался денек свободный
От суеты огородной,
От полевого ворья,
И снова обычный я.
За письменный стол сажусь:
Все, что и сладко, и больно,
Вмещается в слово «Русь».
И не исчезли надежды,
И веры-любви не убыло,
Не застят ни душу, ни вежды
Телеэкранные пугала.


              ***
Не дремлет русская глубинка,
Она и раньше не дремала,
И не ее была провинка
В происходящем как попало.
Она отнюдь не ради рынка
И молотила, и пахала,
Ягненка, телку и подсвинка
Не ради злата поднимала.
Она  блюла и песни дедов,
Да и свои плела-творила,
Она заморскому соседу
Поклонов папертных не била.
Она к политике – не очень.
А и к властям – не с полной верой,
Ей поважней – «убраться в осень»,
И домом жить, а не фатерой.

               ***
Как вспомню – сколько красоты погублено,
Так в душу  заплывает мрак.
Что – продано? Своровано? Подкуплено?
Что – куплено за так?
Одно лишь знаю крупно и доподлинно,
Что виноват не сам двадцатый век,
А те пророки дошлые и подлые,
Растлившие понятье «Человек».

                ***
Господи, прости мое пристрастье
К обличенью хамства и лганья, -
Я ведь тоже грешен со-причастьем
К партии коммуносатанья.
Но по вере, и не по соблазну,
А по свычке – «поступай, как все!».
Вот и взял духовную орясину,
И луплю по проклятой стезе.

                ***
Что надо забыть, не забыли,
Что помнить – не вспомним никак.
Поверили в сказку из были,
А быль ведь – текучий пустяк.
Течет она, быль-небылица,
Втекают минуты в часы,
Втекает одно – и – столице
Мелькают  носы и усы.
Мы – люди. А что это – люди?
Какой  в нашем множестве толк?
Мы – струны космической лютни?
Иль – каждый, по-своему, Бог?

                ***
Деревья и зимой прекрасны,
Гляжу на них, и понимаю их:
Они и с небом, и с землей согласны,
И нет у них периодов пустых.
Но не дана такая доля человекам,
Как говорится, коленкор не тот.
Иду-бреду по бывшим лесосекам,
В тайге все прибавляется пустот.
Похлопываю ласково кедрину,
И чувствую, как под моей рукой
Влажнеет шрам, согретой смолянины,
Напоминая: здесь прошел разбой.
А крохотные кустики-кедрята
Не тронул, чудом, тракторный башмак.
Они поднимутся, и зарастет утрата,
Коль новых не поднимется атак.

                ***
Нельзя землею нам сорить,
И запускать поля негоже.
Российским людям жить и жить,
Но жить хотелось бы построже
Пока без Латвий и Россий
Планета обойтись не может,
Пока хватает тех «разинь»,
Которым Русь – как вострый ножик.
И на чужбину рот разинув,
Они теперь уже открыто
Свою затеяли «путину»,
Свою страду на наше жито.
Нельзя землею нам сорить,
Ни даже малым островком.
Конечно, в корень надо зрить!
Ты прав стократ, Козьма Прутков.

                ***
Что помнит память?
Очень многое:
И дождь, и замять,
И лето строгое.
И землю теплую,
Ту, где любовь была,
И осень добрую,
Что мало побыла.
И время школьное,
И дни студенчества.
Пиры застольные
От делать нечего,
И яд партийного
Допроса-выспроса,
И коллективного
Нападки вируса.
Что было-делалось,
Осталось в памяти.
Все-все наклеилось
В том «департаменте»,
Забыть бы натемно
То, что «не очень-то»,
Но память-патина
Не знает прочерка.

            ***
Хорошо, когда благостно
И вокруг, и в душе,
Не смолчать, когда радостно
И на улице, и на меже.
И мотивы любимые
Колыхают меня,
И печаль нелюдимая
Мне тогда не родня.
Отчего все зависит-то?! –
И вопрос, и ответ.
Вон как небушко высится,
И конца ему нет.

                ***
Мой огород – пока четыре сотки
Землицы на озерном берегу.
Таких, как я, в стране теперь не сотни,
А миллионы в пенсион-полку.
И все-таки: что надо человеку,
Когда он, в самом деле  - человек?
Иди спокойно по любому штреку,
Пусть даже это самый мрачный штрек.
И потянулись к почве, к изначалью:
Домишки, хаты, вилы, этажи…
«Земли-то хватит, - молвлю я с печалью, -
Хватило б только чести и души».
О, зависть, вечный враг и подколодня,
В глазах твоих – змеиный пересверк,
Но сказано не мной и не сегодня:
Не возжелай насущного поверх.

                ***
Четыре сотки и четыре времени
В году: по сто квадратов каждому из них.
Четыре сотки – это что-то вроде премии
От тех, чье прозвище «от сих до сих».
Я никому по-злому не завидовал,
Бог даст, что так и будет повсегда…
Весна, она как девушка на выданье,
Тучней и славься летняя страда!
Остепенитесь, Зло и Недоверие,
Направьте души к Богу и труду,
Судьбой любому-каждому отмерено…
Не зарьтесь на чужую борозду!
Все беды,  что свалились на Россию,
Осилим, переможем, зарастим, -
Попросим всех, чтоб нас за все простили,
И нас простят, когда и мы простим.

                ***
Не знаю, а знать бы хотел:
«Что сбудется в жизни со мною?»
Вон, голубь легко полетел
Навстречу июльскому зною.
И малые пташки-вьюрки
За голубем пырхнули к солнцу,
А рядом пылают жарки,
И мышь шебаршит под бревенцем.
Живем?
Ну конечно, живем!
А что нам еще остается?!
И каждый стоит на своем,
И каждый над каждым смеется.

                ***
Россия, где твоя стезя?
Не знаю.  И никто не знает:
Ни гегемоны, ни князья,
Ничья душа иная.
А может быть, начать с аза
Скликать под наше знамя,
Чтобы и радость, и слеза
Преобратились в знанье?

                ***
Тепло по-настоящему
Снаружи и в домах,
И нашему, и вашему
Споспешество в делах.
Долгонько было пасмурно,
И северняк гулял,
И разговоры-пасквили
Эфир распространял.
Да и дела, хоть делались,
Но  - через пень-колоду.
Жрала взаимоненависть
Духовную погоду.
И я, признаться, связывал
Свое неравновесие
С Апрельскими проказами
Деляг из Суебесия.
Быть может, слишком вычурно,
Но все-таки скажу:
«Что  - вышвырнуть, то - вышвырнул,
А дальше – погляжу…»

                ***
Я полюбил одиночество,
Странная это любовь, -
В самозащитную рощицу
Спрятал себя Е. Лебков.
В рощицу разновозрастных
И разномастных растений,
Колхозных и неколхозных
Миросопоставлений.
В рощицу страха и смелости,
Жесткого бунтосмирения,
И колебательной квелости,
Жаждущей озарения.
Придет - не придет, увижу,
Будет – не будет, пойму.
Солнце, лисенок рыжий,
Юркнуло в полутьму.
               
                ***
В тайге, лугах и возле
Цветов полным-полно,
Тут и в размах и в розлив
Цветное полотно.
И ландыш, и фиалки,
И сныть, и чистотел,
И словно полушалки –
Живкость и краснодев.
И пятна красноватых
Болотных бочажков.
И разнороссыпь златок,
И перекряк поршков.
Смотрю на это диво –
И в душу входит мир.
И все печали – мимо!
И явь – с мечтой впритир.
Исчезни, сгинь навеки,
Междулюдской раздрай…
В природу, а не в «чеки»
Свою любовь влагай!

                ***
Не хочу ни в какие партии,
Ни в какие синклит-бюро,
Не приемлю консенсусы-бартеры
И антихристово серебро.
Осветит ли мое простодушие
Тот, кто волен казнить и прощать,
Тот, которого только и слушаюсь,
И которого не с кем сличать?
                ***
На мысль не накинешь границу.
Не знает свой берег река.
Шуйцу свою, и десницу,
Потылицу и лобовицу
Поклал бы на эту страницу,
А вот не кладется пока.
Противятся строчки и рифмы:
Тайфун ли во всем виноват?
А может быть, старые ритмы,
Что так современно звучат?
И вот, не кладется, поди ж ты.
Стараюсь и эдак,  и так.
- Да плюнь ты! – уж крикнул мне трижды
Четырежды «вумный дурак».

                ***
Что – смочь, то смог,
Что – сдюжить, сдюжил.
И, возвратясь на свой порог,
Обмундировку отутюжив,
Вострю и рифму, и клинок.
Давайте, братцы, время сверим.
Возьмем в любовницы судьбу,
Все недоделки перемелем
И расшифруем все табу.

                ***
Бродя полевыми дорогами.
И слушая шелест овса,
Я вспомнил по-взрослому строгие
Твои голубые глаза.
Наверное, память навеяли
Цветы-васильки средь овса,
Они понимают, наверное,
Что может девчонка-краса
Мгновенно осетить любого
Из рода парней и мужчин…
Сошла и на Женьку Лебкова
Кручина кручиней кручин.
Сошла, да недолго ласкала,
Недолго любимым звала…
Ушла не под своды Ла Скала,
А в нети людские ушла.

                ***
Рассвет забрезжил – я и рад:
В несчетный раз увижу солнце,
Ведь только солнцем и богат,
Оно – мой щедрый меценат,
А по-теперешнему – спонсор.
А тридцать шесть дождливых лет! –
На Сахалине и Курилах?
Обет?
Какой уж там обет!
Куда-нибудь, хоть в белый свет! -
Гудело в жилах.
Да, юность взбалмашно-прытка,
Она не ищет, а теряет,
Она не может без прыжка,
Ей не указ ничья башка,
Своей она лишь доверяет.
А солнце светит – как всегда,
А жизнь – табло двоякое…
Недели, месяцы, года…
Куда?
Туда, где «нет» и «да» -
Ничто пред вечной ракою.
Ночные ливни пронеслись,
Посмыли пыль дорожную:
Земля нацелилась на жизнь,
А я – на милость божию.




Евгений ЛЕБКОВ
(Из книги «Пятый перевал» ,1983 г.)


Молодой бор

Есть куртина на сопке,
Зеленым-зелена.
Это – брянские сосны,
А не просто – сосна.
Из Соколина Бора,
С партизанской земли,
В сахалинские горы
Эти сосны пришли.
Ну а землю и волю
Я землячкам отвел,
Да и сам в эту долю
Без оглядки вошел.
Сойка, заяц и соболь
Уж признали сосняк,
Только местные снобы
Не решатся  никак.
«Ну и что, что не сохнут,
Заявляют они. –
Все равно эти сосны
Обречены.
Не для здешней погоды
Золотой древостой.
Что ты – против природы
Со своею сосной?»
«Но ведь дело-то, дело
На моей стороне:
Вон как ты повзрослела», -
Говорю я сосне.
Но молва не смолкает,
Знай, долдонит свое.
Сорок бед накликает
На живье на мое.
Но растет-золотится
Мой лесок молодой.
И шумит - веселится,
И парит над землей.

Зеленый мир

Когда из серенькой пушинки,
Что тополиным
            семенем зовется,
Подобьем ласковой травинки
Зеленое дитя пробьется,

               То жизнь цела.
               Возрадуйся, земля.
               Ты родила.
               И торжествую я.

Когда ж моим
            хранимое доглядом
Дитя на юность
             выдержит экзамен,
Я сыновей
        поставлю с древом рядом
И обласкаю их
            руками и глазами.
                И жизнь цела.
                Возрадуйся, земля.
                Ты расцвела.
                И благодарен я.

Когда ж мой тополь,
                великан мой вольный,
Зеленым солнцем
                встанет надо мною,
И я седой,
              усталый и довольный
Прильну к нему
              щетинистой щекою,

              То жизнь цела.
              Возрадуйся, земля.
              Ты вознесла
              Под небеса меня.

Кетовая путина

Что за осень!
Чудо осень
На Курильской на гряде.
Всю одежду – сразу оземь,
И – гуляем на воде.
Не гулянка, но гуляем.
Ловим кету ставником.
И попутно «загораем»
В холоде под лопухом.
А лопух – такой обширный,
Всю бригаду приютил.
Ой ты, берег кунаширный.
Ой, путина из путин.
Труд – прибрежный,
Лов – средь моря.
Прочий труд,
Но цель одна:
Получай добро прямое,
Подставляй чаны, страна…
Полдень.
Ветры легкокрылы.
Кета – крАсна и краснА.
Злато-серебро Курилы –
Всесоюзная блесна.

                ***
Помню, бабка моя говорила:
«Сохрани и помилуй, Христос,
Миновай нас недобрая сила
В неминуемый год високос.

Миновай нас и холод, и голод,
Злоба гадов, зверей и людей».
Ну и мой подрастающий голос
Подворковывал бабке моей.

Уж ни бабки, ни мамы не стало,
Да и я сединою оброс.
Миновай нас недобрая слава
В неминуемый год високос.

Весеннее имя

Россия,
        Россия –
Широкое имя.
И правда, и сила
Пребудут твоими.

Тревога моя
И маяк негасимый,
Подмога моя
И опора, Россия.

Иду я на битву,
Как в жизнь ухожу,
Иду на орбиту –
России служу.

И правда, и сила
Пребудут твоими.
Россия,
          Россия –
Весеннее имя.

На серый лещинник,
На лес темно-синий
Гляжу я большими
Глазами России.

            ***
Не любить –
Равносильно гибели.

Любить –
И того тяжелей.

Прибыли.
Побыли.
Выбыли.

Люди,
Любите людей!

           ***
Она приходит
Днем и ночью.
Она – любовь.
Ей пропуска не надо.
И над запретами
              хохочет,
Как пьяница
Над лимонадом.

Уйдите с троп,
С дорог,
С проливов –
Идет любовь.
Она – сильна.
Ее ничто
    не осквернило,
Она    сладка
И солона.

И только день
     щеколдой звякнет, 
И только ночь
       замок замкнет,
Любовь ни каплей,
Ни полкаплей
Достойного не обнесет.

            ***
Когда  ищу в своей судьбе
Причину
       частых потрясений,
То разъясняю сам себе:
«Враги –
     друзей вчерашних
                тени».

И на меня
         находит страх.
И мысли
        жуткие роятся:
«Коль с этой
             логикой считаться,
Тогда
     и ты
         кому-то враг».

                ***            
Так жить нельзя –
Чтоб только для себя.

Но и «себя» ведь
Никуда не скроешь.

Не  скоро мы на «для тебя»
Свой тайный возглас перестроим…

Так жить нельзя –
Чтоб только для себя.      

Плагиавторам

Включил полуденное радио,
Включил да и оторопел:
Какой-то тип меня обкрадывал,
Я слушал – верить не хотел.

«Мои слова и мысль моя,
И рифма у меня украдена.
Как говорят – своя шлея,
Да только лошадь дядина».

Меня сначала зло взяло.
«Позор!
Опровержение!»
Но взял я вечное стило –
И вот мое решение:

Ну,  ничего – воруйте, братики.
Давай,   смешная  ребятня.
Всего меня
        вы  не растратите.
Меня –
      премного
             у меня.

                ***
Мои стихи – моя подмога,
Звучите чистою струной,
Ни добрых дел и ни порока
Не обходите стороной.

Стихам не свойственны маневры:
Уж лучше в лоб ударь, строка,
Уж лучше выкажи, рука,
Свои наличные резервы.

Да не придется языку
Искать эзоповские строки.
От маскировочной мороки,
Мой лес, храни мою строку.

                ***
Нет, не погиб «Невольник чести».
И честь поэта спасена.
Его стихия – не война,
Но он всегда на лобном месте.

Он перемог и переможет
Любое лихо и навет.
Поэт – он есть всегда поэт.
И мещанином быть не может.

***
Ах, если б все в добре и  заключалось,
Тогда - греми победное «ура».
Но все равно пытался и пытаюсь
Достичь добра при помощи добра.


Завещание

1.
А спросят
О мечте моей,
Скажи – чтоб ясного ясней.
«Она сбылась» -
                скажи о ней.

2.
А если
О любви моей,
Ты не стыдись
Тех грустных дней.
Скажи:
«Он сам
Не знал о ней».

3.
А может,
Кто-то из друзей
Начнет о выдержке моей.
Скажи,
Что был и лязг мечей,
Но дело кончилось ничьей.

4.
А тот –
Чтобы боднуть больней –
О вере справится моей:
Смолчи.
Поскольку прохиндей
И сам искал
       спасенья в ней.

5.
А станут  -
О вине моей,
Ты погрусти,
Посожалей:
«Была-сплыла» -
        скажи о ней.