Удивительно необычна история одной семьи из нашего Чемуртаевского караула (ныне село Петропавловка Джидинского района Республика Бурятия), которая соединила в начале 19 века в счастливом браке русского пограничного казака и крестьянку- красавицу, вышедшей из селенгинского рода сартуулов. Начну с того, что я познакомился с информацией о известном Генеральном консуле России в Урге Якове Парфеньевиче Шишмареве, в марте 2009 года на сайте http://www.predistoria.org/index.php в сообщении Л.И. Новиненко (урожденной Шишмаревой) . Несколько позже, через месяц, я занимался в Национальном архиве Республики Бурятии (НАРБ) поисками документов по нашему пограничному Чемуртаевскому караулу, что был образован в 1768 году на реке Джида в Западном Забайкалье. Там и встретилось имя сотника Троицкосавской пограничной дистанции Парфения Яковлевича Шишмарева среди списка односельчан и своих родственников в 1832 году. Сначала я только отметил, что имя казачьего сотника странным образом подходит для отца известного дипломата в царской России Якова Парфеньевича Шишмарева, хотя и не все соответствовало известным данным историков. Но только тогда, когда получилось сравнить найденные документы с данными послужного списка службы Парфения Яковлевича ( представлен в сообщении Л.И.Новиненко), в котором я увидел, что он пять лет прослужил в нашем Чемуртаевском карауле и жена его была Акулина по отчеству Иванова и первый сын был Яков, сомнения развеялись. Это действительно оказались отец и мать целой плеяды знаменитых в истории Забайкалья и России людей, исследованием жизни которых занимались несколько профессиональных историков из Иркутска, Новосибирска, Улан-Удэ и Читы.
Подробным изучением деятельности их старшего сына Якова еще в 1990-х годах занималась историк Иркутского университета Е.М. Даревская, которая сообщала, что в их семье родилось 24 ребенка и из них выжило 13 человек . Но дело, конечно, не в их количестве, а в том- какие именно дети выросли. Поэтому, в начале, считаю очень важным отдать дань глубокого уважения этой удивительной женщине, основательнице многочисленного рода, которой в июне 2012 года исполнилось ровно 200 лет.
Так какими же делами стал известен в истории первый сын Парфения и Акулины и еще один немаловажный для нас вопрос- каково происхождение Парфения и Акулины по архивным документам?
Эти фигуры – с точки зрения истории Забайкалья и Бурятии являются весьма значимыми и крайне интересными, особенно их сыновья. Во многих публикациях историков Иркутского государственного университета Е.М.Даревской и Н.Е. Единарховой , упоминается, что Парфений Яковлевич Шишмарев является отцом известного заслуженного дипломата царской России в Монголии, секретаря-помощника графа Муравьева –Амурского в середине 19 века при заключении Айгунского договора по разграничению и присоединению к России земель по Амуру. Его брат, штабс-капитан Алексей Парфеньевич, старейший сахалинский офицер, основавший Тихменевский пост, служивший в постах Дуэ, Корсаков, начальник поста Маука, назначенный попечителем народов Сахалина, упоминается писателем А.П. Чеховым в его воспоминаниях в книге «Остров Сахалин (из путевых заметок)». И другие дети, Иннокентий - был городским Головой г. Кяхта, Михаил- работал консулом в Чугучаке и Тяньцзыне, они тоже известные исторические личности. Дочери Парфения и Акулины были в браке со многими известными кяхтинскими чиновниками и купцами.
Уникальность личности Генерального консула России в Урге Я.П. Шишмарева, сына простого казака, показана и новосибирским историком д.и.н. Матхановой Н.П. Она назвала его сибирским самородком, удостоенным за заслуги перед Россией аудиенции с братом царя Николая II ( согласно дипломатического протокола – это был максимально возможный уровень встречи). Матханова описала это в книге « Высшая администрация Восточной Сибири в середине 19 века», изданной в 2002 году и подтвердила это в личной беседе. В начале своей деятельности переводчик Яков Парфеньевич Шишмарев сыграл, как считал граф Муравьев- Амурский, исключительную роль в переговорах по заключению Айгунского договора по присоединению к России земель по Амуру, за что сразу, по заключению договора, был удостоен императором пожизненного пенсиона в 500 рублей серебром. В дальнейшем Я.П. Шишмарев был известен как назначенный в 1864 году в ургинское консульство консул, сначала временно вместо дипломата Боборыкина, а далее, как Генеральный консул России в Урге вплоть до 1911 года. Он своими усилиями обеспечивал мирные и добрососедские отношения с Монголией, всемерно организовывал русско-китайскую торговлю и представительство в Монголии российской культуры, медицины, образования, образовал Ургинскую школу толмачей, в 1882 году произведен в действительные статские советники. Он многократно награжден высшими орденами царской России и иностранных государств (6 высших российских орденов, два китайских ордена, ордена Франции и Австрии), потомственный дворянин за заслуги перед Отечеством, автор трудов о Монголии, сподвижник в организации многих известных экспедиций по Монголии Центральной Азии, Пржевальского, Козлова и других.
Следует заметить, что в энциклопедическом издании о Забайкалье, изданном в Читинской области, имеется статья о Генеральном консуле России в Урге Я.П.Шишмареве ( Энциклопедия Забайкалья, т.4., стр .386, Администрация Читинской области, СО РАН, изд. Наука , Новосибирск, 2006 год).
Хотелось бы поподробнее показать удивительную историю его возвышения от простого казака до потомственного дворянина, волею судьбы принявшего участие в судьбоносных событиях в истории Сибири, Забайкалья, Амурских земель и соседних государств Китая и Монголии. Для этого воспользуемся более подробными данными, изложенными во вступительной статье историка ИГУ, д.и.н. Н.Е Единарховой к «Отчету Я.П. Шишмарева о 25 летней деятельности Ургинского консульства» Иркутск, 2001 год
Она писала:
« Об этом человеке писали незаслуженно мало. Его имя упоминают в дневниках путешественники по Монголии, которые могли лично встречаться с ним, переписывались, пользовались его личной поддержкой. П.К. Козлов, известный русский путешественник, конца 19- начала 20 века, впервые привел некоторые биографические сведения и дал оценку его деятельности в Монголии. С большим почтением отзывались о нем участники Московской Торговой экспедиции 1910 года...»
«.И тем не менее, можно сказать, что о Шишмареве почти забыли. А между тем Яков Парфеньевич Шишмарев около 50 лет был русским консулом в Монголии, верой и правдой служил Отечеству. Вероятно, это единственный случай в дипломатической практике, когда один человек в одной и той же стране почти 50 лет состоял в должности консула. Родился Я.П.Шишмарев 14 сентября 1833 года в г.Троицкосавске Забайкальской области. По сведениям родственников, его дед – чистокровный монгол, переселился в Забайкалье, где и женился на русской казачке. У отца, П.Я. Шишмарева родилось 24 ребенка, а выжило только 13 детей. Парфений Яковлевич хорошо знал монгольский язык, служил переводчиком при кяхтинском пограничном комиссаре, неоднократно бывал в Урге, сопровождая русских послов и курьеров, был там хорошо известен, что сыграло свою роль в отправлении состава первого русского консульства в Монголию.
Первоначальное образование Яков Шишмарев получил в своем родном городе, окончив русско-монгольскую школу в 1849 году. Шестнадцати лет от роду он поступил на службу и до 1855 года служил в разных местах, включая и канцелярию кяхтинского градоначальника…»
«Одновременно со службой Яков продолжал изучение восточных языков, благо, что в Кяхте были для того условия. В частности, в городе была русско-китайская школа, руководил которой и одновременно преподавал маньчжурский и китайский язык К.Г. Крымский, командированный в Кяхту Министерством иностранных дел. Он и стал учителем Якова Шишмарева, которого предполагали назначить в число светских членов Пекинской духовной миссии»
«.. На Я.П. Шишмарева обратил внимание Генерал-Губернатор Восточной Сибири граф Н.Н Муравьев, одержимый идеей укрепления дальневосточных рубежей и возвращения России Амура, отошедшего по Нерчинскому договору 1686 года Китаю. Ему удалось убедить правительство и в 1854 году он получил разрешение на осуществление мер по усилению охраны русско-китайской границы. Он также был уполномочен вести переговоры с китайской стороной о разграничении восточной части границы с Китаем. Для осуществления поставленных задач Н.Н. Муравьеву нужны были талантливые, энергичные, преданные делу люди. Он умел их подбирать. Одним из них и стал молодой переводчик Я.П. Шишмарев…..
В апреле 1855 года начинается первый в серии из широко известных сплавов Н.Н. Муравьева , в котором приняли участие переводчики К.Г. Крымский и его ученик Я.П. Шишмарев. Вернувшись с Амура в Иркутск, Я.П. Шишмарев получает место переводчика с китайского и маньчжурских языков при Генерал-Губернаторе Восточной Сибири»
«..Первое свидание делегаций состоялось 10 мая 1858 года. … , переговоры обещали быть долгими и тяжелыми. Китайские дипломаты использовали весть арсенал своей дипломатии, стремясь убедить русскую делегацию в превосходстве Китая над другими странами, в его немеркнущей славе. В тоже время был совершенно очевиден страх перед возможным, с их точки зрения, союзом России и Англии в Китае, переживавшим тяжелый этап второй «опиумной « войны. Поэтому и русская делегация вынуждена была использовать разного рода дипломатические хитрости, как например «болезнь» Муравьева или разговор в нетерпящих возражения тонах, что, в конце концов, позволило 16 мая 1858 года подписать русско-китайский договор, получивший название Айгунского. Этот договор вернул России левый берег реки Амур…»
«.. Переговоры в Айгуне стали для Я.П.Шишмарева прекрасной школой, а его усердие, профессионализм, убежденность в правоте своего дела, убедили Муравьева в правильности сделанного выбора. В письме на имя министра иностранных дел России А.М. Горчакова от 18 мая 1858 года Муравьев просил ходатайствовать перед императором о представлении Шишмарева к награждению орденом святого Владимира 4 степени, о назначении ему пожизненной пенсии в 500 рублей серебром в год».
Отметим профессиональную, исторически очень верную и точную хронологию начала службы молодого переводчика и его участия в важных переговорах по Айгунскому договору в данной книге Н.Е. Единарховой.
И тут у меня, как и каждого недостаточно информированного человека, возникают простые и естественные вопросы:
1. Почему именно этому молодому 23-летнему служащему, не имеющему опыта ведения перевода международных переговоров, были доверены столь важнейшие для России переговоры по Амурскому вопросу?
2. Если роль переводчика Я.П.Шишмарева сводилась лишь к технической части, то как обьяснить столь значительную награду императора в 500 рублей серебром ежегодного пожизненного! пенсиона сразу с начала службы и неоднократную просьбу Н.Н. Муравьева о награждении орденом Владимира, дающим до 1858 года право на вхождение в дворянское сословие?
Поэтому я решил показать особенно важные акценты, которые помогут дать ответ на эти вопросы.
Известно, что при обучении в русско-монгольской школе ученику Якову Шишмареву давались легко восточные языки. Что же так способствовало зарождению и развитию этих способностей?
Как показано в опубликованном источнике «Джида. Петропавловка. История в документах и лицах» ,(А.Шишмарев, Свидетельство о публикации №21202200354 ), Яков и его отец , переводчик Кяхтинского градоначальства, Парфений были потомками старинной династии известных селенгинских служивых, толмачей Григория и Петра Шишмаревых. Эти толмачи, по очень вероятной версии, стали также основателями еще и большой плеяды толмачей и переводчиков троицкосавских Шишмаревых (7 человек) на кяхтинской таможне в начале 19 века. Об этих Шишмаревых сообщалось в диссертации И.В. Переслегиной «История формирования и деятельности Кяхтинской таможни (20-е гг. XVIII - начало 60-х гг. XIX вв.)» как о довольно необычном факте. Таким образом, толмачество, знание восточных языков было в семейном клане Шишмаревых древним родовым занятием.
Неудивительно, что Парфений и сам сын его Яков выбрали для своей будущей специализации переводческую деятельность в русско-китайских отношениях. Для этого сразу после окончания русско-монгольской школы Яков начал совершенствоваться в маньчжурском и китайском языках, знатоков которых было тогда мало. Его целеустремленность заметил начальник кяхтинской канцелярии градоначальник, д.с.с. Ребиндер, который посчитал его возможности и планы интересными, важными и счел необходимым, для своевременного обеспечения и развития этого направления, направить Якова Парфеньевича в число светских членов новой Пекинской миссии. Интересно выглядят основные моменты этого представления , направленном Председательствующему в Совете Восточной Сибири Генерал-майору Венцелю. ( ГАИО, фонд,24, опись 11/1,дело 19 , 1853 г. )
« Переводчик губернский секретарь Шишмарев обратился ко мне с просьбою о назначении в штат новой Миссии, долженствующей отправиться в будущем 1854 году в Пекин, сына его, служащего в канцелярии моей писцом, Якова Шишмарева с целью доставить ему возможность изучить основательно монгольский и маньчжурский языки, а также и, по возможности, и китайский язык.
Принимая в соображение:
1.Что из двух переводчиков, ныне состоящих при мне, один для маньчжурского языка титулярный советник Фролов уже стар и в болезненном состоянии……
2. Что с убылью Фролова решительно некем будет заменить его, что в Кяхте, и может быть во всей Восточной Сибири не найдется ни одного человека, знающего хорошо письменно маньчжурский язык…
3. Что необходимо озаботиться заблаговременно для должности переводчиков, людей со специальными знаниями языков, употребительных в отношениях с китайцами, а для того, по доброй воле, едва ли кто-либо согласится пожертвовать собой при тех ограниченных выгодах, какие представляет и в отношении к содержанию и других служебных преимуществ, должность переводчика.
Я нахожу предложение губернского секретаря Шишмарева весьма благоприятным…., что принесет большую пользу, ибо, не говоря о том, что Шишмарев монгольский письменный и разговорный знает уже весьма удовлетворительно, и в маньчжурском языке также значительные успехи под руководством здешнего учителя китайского училища Крымского; отправление его в Пекин выгодно еще и в том отношении, что будучи здешним уроженцем, он не будет иметь побуждений к оставлению здешнего края…
Что же касается до способности и нравственности его, то об них я должен отозваться с величайшей похвалой.
При сем прилагаю формулярный список и свидетельство, выданное ему из русско-монгольской войсковой школы.
Градоначальник, д.с.с. Ребиндер.»
Получив благоприятное мнение из Высшего Совета Восточной Сибири, Яков усилил языковую подготовку, и вместе с отцом начали в 1854-1855 гг. развивать разнообразные связи с китайскими и монгольскими специалистами в Кяхте.
В 1854 году ситуация в области развития русско-китайских отношений существенно изменилась.
Генерал-Губернатор Н.Н.Муравьев получил разрешение на ведение переговоров с китайской стороной о разграничении восточной части русской границы с Китаем.
Перед Муравьевым с начала его службы стоял остро вопрос об обеспечении переговоров профессиональными переводчиками. Возможно, что Муравьев задумывался над решением этой проблемы и неслучайно возникла иркутская вакансия для хорошо образованного в восточных науках и языках человека и тогда, из Петербурга в Иркутск, прибыл известный ныне выпускник казанского университета Доржи Банзаров.
Как сообщается в его биографических данных, Доржи Банзаров в 1850-1855 годах служил в Иркутске чиновником по особым поручениям именно при Генерал-Губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве-Амурском. Возможно, Муравьев рассчитывал на Доржи Банзарова, как знатока восточных языков, и довелось бы именно ему выполнять столь важные поручения, как чиновника по особым поручениям, на переговорах. Но, к сожалению, в 1855 году, в Иркутске, Доржи Банзаров внезапно заболел и скончался. Возник ощутимый недостаток грамотных переводчиков и Муравьев вынужденно прибегает к услугам кяхтинских знатоков языков, среди которых самыми подготовленными были учитель китайского и маньчжурского языка К.Г. Крымский и его молодой ученик Яков Шишмарев, уже знакомый Н.Н. Муравьеву. В это время Яков, в ожидании выезда в Пекинскую миссию и помогая семье материально, вынужденно работал в нескольких местах, в частности, в 1855 году, в качестве канцелярского служителя при кяхтинском градоначальнике Ребиндере и даже, параллельно, страхового агента страхового общества «Саламандра».
Муравьев вызвал из Кяхты учителя Крымского и его ученика Я.Шишмарева и взял их с собой в первую поездку в Айгун на первую встречу с китайскими представителями. Результаты первой поездки настолько удовлетворили Муравьева в части квалификации молодого переводчика, что Н.Н.Муравьев возвратил опытного, но физически не столь здорового, Крымского, обратно в Кяхту, а Якову Парфеньевичу предложил место в Департаменте в качестве помощника Столоначальника. Однако первоначальное намерение Муравьева из-за бюрократических проволочек не прошло, вакансии такой не нашлось и после ряда согласований и настояний Н.Н. Муравьева Я.П. Шишмареву назначили должность переводчика монгольского языка по дипломатической части. Так, с самого жесткого экзамена на профессиональную пригодность, началась успешная дипломатическая карьера переводчика Я.П.Шишмарева.
Переводчик Шишмарев участвовал в последующих сплавах по Амуру, разделяя все трудности походов с достоинством и трудолюбием .
За безупречное исполнение своих обязанностей в этот период Я.П. Шишмарев был награжден в 28.01.1858 году темной бронзовой медалью на Андреевской ленте в память Восточной (Крымской) войны 1853 - 1856 годов.
Тем временем шла подготовка к главной встрече и во время Айгунских переговоров переводчику Я.П.Шишмареву предстояло выдержать еще более трудные испытания.
В литературе существует довольно распространенная точка зрения по проведению переговоров, что китайская делегация легко и без особого сопротивления подписала Айгунский договор, главным образом потому, что Муравьеву и Перовскому удалось перед китайцами логически четко сформулировать позицию и передать следующих четыре пункта:
«….Только великодушию нашего монарха вы обязаны сохранением дружеских отношений с нашей державой, хотя вы неоднократно давали повод действовать по отношению к вам совершенно иначе.
Во-первых, при заключении Нерчинского договора вы поступили недобросовестно; вместо свиты из Пекина для переговоров была выслана целая армия.
Во-вторых, вы собирали налоги с жителей неразграниченных мест.
В-третьих, вы не приняли нашего официального посланника графа Путятина, отправленного по повелению государя, а такое обычно ведет к разрыву отношений между государствами.
В-четвертых, вы сожгли и разграбили нашу факторию в Чугучаке».
Эти слова произвели на китайских посланников такое сильное впечатление, а реальность военного решения этого пограничного конфликта была так велика, что они не замедлили подписать новый трактат о границах…»
Однако все-таки, не очень то верится, что только эти довольно эмоциональные доводы склонили обычно высокомерных и крайне неуступчивых китайцев к подписанию важнейшего для них договора по отделению от китайского государства огромных земель по Амуру и Уссурийский край.
Конечно, приведенные доводы сыграли свою роль, однако мне хотелось бы добавить для понимания особой сложности еще и анализ ситуации, в которой оказалась китайская сторона.
Читая книгу Барсукова И.П. "Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам (материалы для биографии)», (книга 1,2. М. 1891. 695 стр. ), невольно поражаешься гениальному предвидению Н.Н. Муравьева в возможности вернуть земли по Амуру России и убежденности, что это время пришло и что именно сейчас нельзя было медлить в выходом к океану. Настойчивость и убежденность его поддержал Император, в то время как граф Нессельроде активно препятствовал этой идее. Еще до первой войны Китая с Англией Муравьев сформировал стратегически верное видение ситуации.
«.. Вслед за сим, предвидя войну, действительно возгоревшуюся в прошлом году с Англией и Францией, русское Правительство признало необходимым принять решительные меры к защите приморских берегов Восточного океана и устья р. Амура, почему мне поручено было войти по сему предмету в переписку с Китайским Трибуналом, желая с одной стороны, ускорить рассуждение между двумя государствами об окончательном разграничении земель; с другой стороны- не предпринимать защиты в обоюдном владении обретающихся областей без ведома и согласия Китайского правительства ,находясь с оным и желая остаться в самой тесной и искренней дружбе. Но плаванием этим ни в коем случае не нарушены права Китайского государства , потому, что Россия владеет вершинами этой реки, согласно трактатам, имеет одинаковые с Китаем права на большую ее половину, где она омывает земли неограниченные; наконец защита, для которой было мною, по велению Великого моего Государя, предпринято плавание по Амуру в прошлом и нынешним лете, столь же необходима для безопасности России, сколь полезна спокойствию северных территорий Китая. ( Стр. 136).
Китайское государство было в 1858 году в состоянии войны с Англией и присоединяющейся к боевым действиям Францией и к тому же было крайне ослаблено опиумным «вирусом», заразой, проникшей во все уровни экономики, управления и жизни государства. Перед лицом агрессивной Англии, виновницей этой опиумной атаки и находящейся с Китаем в состоянии войны, армия Китая не имела возможности воевать одновременно на всех фронтах, в том числе и на севере.
Муравьев понимая сложившуюся ситуацию, так сформулировал главные цели переговоров в Айгуне
«.. В отношении главной цели настоящих трактаций о границе, т.е. для охранения оной от иностранцев, признание за нами всего приморского берега до р.Тюмень –Ула, за которою уже находятся Корейские владения, совершенно необходимо для обоюдной пользы обоих государств; ибо не подлежит никакому сомнению, что при первом новом разрыве с Китаем и Англиею, сия последняя непременно безвозвратно займет бухту Посьета, если место не будет положительно принадлежать нам, и оттуда будет иметь прямое влияние на Манджурию через г. Хунь-Чунь, где имеется удобная дорога во главные манджурские города- Нингута, Гирин, и внутрь Манджурии, а также на Уссури, а следовательно на самый Амур. (стр 270)
Видно, что китайской стороне приходилось решать сложную, напоминающую шахматную, задачу- как сохранить силы для войны с Англией на действующих фронтах, защищающих Пекин и одновременно обезопасить океанское побережье Манчжурии, не допустить возникновения там военной базы Англии. Интересно, что все помыслы и устремления Муравьева и России также были направлены на выход к этому океанскому побережью, именно в этом внимании к побережью от Амура до Кореи парадоксально совпадали интересы России и Китая, на что прямо указывал Н.Н.Муравьев. Китай при этом, обдумывал и рассчитывал- каким же образом защитить вотчинные земли манчжурских правителей от нападения Англии с севера. Если отказать России в подписании Айгунского договора, то, по мнению китайцев, Россия, обьединившись в военном отношении с Англией и Францией, сама легко взяла бы военным путем земли по Амуру и незащищенный Уссурийский край. Китайцы обдумывали маневр- не отдать ли России, как малую жертву, левый берег Амура и что важно, Уссурийский край , по правую сторону Уссури, вплоть до Кореи, тем самым обеспечив защиту исконных маньчжурских земель российским буфером.
И в этих условиях переговоров, для российской делегации было крайне важно сформировать для китайской стороны атмосферу дружественности России и в тоже время показать действительную способность реально создать такую защиту и, конечно, сформировать высокий уровень доверия. Китайская делегация не боялась и не принимала адмирала и графа Путятина, которому были поручены переговоры в Пекине, а Муравьева уважала и боялась, поскольку именно ему был придан высший уровень представительства от императора. В этой ситуации непрерывных контактов и динамичной по ходу тактики переговоров, особая роль и особое доверие возникали у переводчика, переводившего наши предложения китайским представителям «не знающего никакого иного языка, кроме своего». Ситуация действительно складывалась сложной и непредсказуемой для российской стороны и вот тут следует добавить важную и принципиальную деталь, которая и позволила изменить характер переговоров. Как пишет Т.Б. Князевская в книге « Русская интеллигенция: история и судьба» на 265 стр, «… В 1858 году Я.П.Шишмарев сыграл заметную роль во время русско-китайских переговоров, увенчавшихся подписанием Айгунского договора.
Д.И. Завалишин, ссылаясь на рассказ пристава Русской духовной миссии в Китае П.И. участника переговоров Перовского, даже утверждал, что именно Шишмарев , через своих в свите китайской делегации , узнал о появлении в Печелийском заливе англо-француской эскадры и посоветовал « воспользоваться для возобновления переговоров с большей настойчивостью».Ценность и своевременность этой информации в свете изменившейся геополитической ситуации невозможно переоценить, что и позволило российской стороне перейти к жесткой позиции и обеспечить успех переговоров.
Очевидно, что в итоге переговоров в самом начале своей карьеры молодой переводчик успешно справился с одной из самых сложных задач.
Атмосфера переговоров прекрасно иллюстрирует знаменитая картина художника В.Е. Романова «Айгунский договор»
Здесь за столом переговоров представлены руководители переговоров- с российской стороны Генерал -Губернатор Н.Н. Муравьев ,с китайской стороны брат Императора Айгунский главнокомандующий, князь И Шань , рядом с ними у стола, с документами , соответственно российский переводчик Яков Парфеньевич Шишмарев и секретарь маньчжуров, ротный командир Айжин-дай. Картина явственно передает уверенность Муравьева в своей позиции. Одновременно автор картины В.Е. Романов в рассказе о создании картины отмечал особую роль переводчика Я.П. Шишмарева в ведении переговоров. Так он писал: «… После Муравьева определяю Шишмареву особо важное место в Айгунских переговорах…»
«..По моему разумению, в картине переводчик Я. П. Шишмарев — основная фигура в композиции и ее действии. В ней сходятся все нити диалога представителей двух держав. В этой ситуации он — Шишмарев — олицетворение высокого ума, профессионализма, дипломата и эрудита"
".... Шишмарев действительно выглядел озабоченным. А почему бы такому не быть? Во время переговоров в городке Айгуне о российско-дайцинской границе на Амуре переводчик Шишмарев был единственным из европейцев переводчиком, в совершенстве владевшим китайским языком и хорошо понимавшим этикет по требованиям «Ли-Пу». К примеру, в диалоге не разрешалось излагать в открытой форме «да» или «нет». Требовалось выражать эти мысли в витиеватой форме. Естественно, что успех диалога полностью зависел от опыта и эрудиции переводчика. А русский переводчик Шишмарев работал один все шесть дней айгунских переговоров.
В картине переводчик Шишмарев стоит у стола рядом с Муравьевым, по его левую руку. В руках у него важный документ, подтверждающий смысл слов, сказанных генерал-губернатором Н. Н. Муравьевым. Переводчик перевел их смысл князю И Шаню, слегка склонился в сторону Муравьева, а в легком повороте своей головы в сторону князя и в его взгляде немой вопрос: как воспринят его перевод? Если перевод верный и правильно понят представителем Дайцинской империи, то он, князь И Шань, должен поставить свой иероглиф на лежащем перед ним документе. Ради этого момента долгие дни велись переговоры о дальнейшей судьбе границы между двумя державами-соседями. Фигура переводчика Я. П. Шишмарева — осевая, ведущая, через которую воспринимается историческое действие, еще не получившее своего завершения. Но оно должно теперь совершиться, его все напряженно ждут. Поэтому работа над портретом и фигурой переводчика была более сложной и продолжительной, чем над другими персонажами картины. Я понимал серьезность ситуации — если образ переводчика не получится, то картина не состоится!" (http://slovoart.ru/node/865, Статья. Поиски и находки. Творческая мастерская)
Н.Н. Муравьев умел не только отбирать людей, но и достойно вознаграждать их за заслуги. Так, Муравьев, по заключению Айгунского договора, учитывая его уникальность и огромную пользу, направил записку о награждении всех участников переговоров.
Относительно переводчика Шишмарева Н.Н. Муравьев писал в МИД.
«…Я же считаю своею обязанностью покорнейше просить ваше сиятельство об исходотайствовании у Государя Императора ….. переводчику манджурского языка дипломатической моей канцелярии, губернскому секретарю Шишмареву , ордена св.Владимира 4 степени; Шишмареву же сверхь того, пожизненный пенсион по пятьсот рублей сер. в год, так как на нем лежал исключительно весь труд перевода и сношений с Китайскими властями, не знающими другого, кроме своего языка. Смею при этом надеяться, что ваше сиятельство не изволите отказать ходатайством, чтобы чиновники дипломатической моей канцелярии числились по Министерству иностранных дел и носили мундир этого ведомства, который они вполне заслужили..» (стр. 171)
Ввиду трудности с прохождением награждений и противодействия российских бюрократов в поддержку своей просьбы Н.Н.Муравьев еще раз писал в МИД (стр.198)
«…о Владимире 4 (ст) для Шишмарева я убедительнейшее прошу вторично; неужели Айгунский трактат на стоит того, чтоб подписавший его сделался дворянином!»
Однако в Правительстве посчитали достаточным наградить переводчика Я.П. Шишмарева в августе 1858 году только орденом Анны 3 степени, и пожизненным пенсионом в 500 рублей серебром в год.
А между тем дело требовало дальнейших решительных действий по подготовке к утверждению Айгунского договора с укреплением позиции России в Пекине по пунктам Айгунского договора
Далее Единархова пищет: «. Не менее богатыми на события стали для Шишмарева последующие месяцы. В Китай была направлена миссия Н.П. Игнатьева, которая и должна была решить вопрос окончательного разграничения на Дальнем Востоке, а именно в Уссурийском крае. В России же была создана пограничная комиссия, во главе с полковником Будогосским, которому предстояло пройти от верховьев Уссури до моря, что должно было привести по мнению Н.Н.Муравьева к « важным и окончательным результатам по предмету разграничения нашего с Китаем» Переводчиком при Будогосском был назначен Я.П. Шишмарев. Экспедиция проделала тяжелейший путь, составила карты и после встречи с Н.Н.Муравьевым Будогосский и Я.П.Шшмарев были направлены со всеми материалами в Пекин к Н.П.Игнатьеву. Июль- август 1859 года они провели в столице Китая, пытаясь вместе с посланником заставить китайских уполномоченных на переговорах с русскими рассмотреть наш проект границы с Китаем в Уссурийском крае..»
Не случайно Муравьев, понимая, как важно развить успех утверждением Айгунского договора в Пекине, настаивал на дальнейшей активизации деятельности и поощрении исполнителей ответственного поручения.
«.. Имею честь покорнейше просить Ваше сиятельство об исходотайствовании переводчику Шишмареву , находившемуся в пограничной комиссии подполковника Будогосского, ордена св. Владимира 4 ст. в вознаграждение особенных трудов , понесенных им в этой экспедиции , действия коей должны привести к важным и окончательным результатам , по предмету разграничения нашего с Китаем рт р.Уссури до моря. Губернский секретарь имеет уже орден св. Анны 3 ст. и состоит при мне переводчиком манджурского языка»( стр.271)
«.. Будогосский прекрасно и быстро исполнил свое важное и трудное дело; я прошу военного министра о производстве в полковники , а также о награде астронома Усальцева, который отправился обратно в Уссури сухим же путем,; а князя Александра Михайловича прошу о Владимирском кресте для Шишмарева , который совершал эту экспедицию, с Будогосским и теперь едет с ним же в Пекин; - Шишмарев составил себе известность Китае, как вы видели из глупого трибунальского ( китайского- прим.мое) листа; как же ему не иметь русского дворянства?..» (стр.272)
«..Нам необходимо протянуть нашу границу по берегу моря до р.Тюмень-Ула, составляющей границу Манджурии с Кореей, , а иначе англичане непременно утвердятся в бухте Посьета, где и гавань прекрасная и каменный уголь есть; теперь они об этом еще не думают, но при первом новом разрыве с Китаем займут это место, если оно не будет занято нами, замежовано к нам, ( Прим. А.Ш. - пограничными маяками и картами Будогосского), а потому я распоряжусь ныне ж, чтоб там зимовало наше судно и даже поставить на берегу батарею..» (Стр. 272 )
Вот так и появилась у Муравьева надобность самому в 1859 году внимательно осмотреть берега залива Петра Великого. Он обратил внимание на хорошо укрытую бухту, предложил назвать ее Золотым Рогом и приказал основать на берегах бухты военный пост, который ,он же, Н.Н. Муравьев –Амурский, назвал великим именем Владивосток!
Далее Единархова пишет:
«…Июль-август 1859 года они провели в столице Китая, пытаясь вместе с посланником заставить китайских уполномоченных на переговорах с русскими рассмотреть наш проект границы с Китаем в Уссурийском крае. Однако усилия их были напрасны , т.к. китайская армия одержала нечаянную победу над совместными силами Англии и Франции при Дагу, и, окрыленные этой победой маньчжурские чиновники стали настолько несговорчивыми, что не только не хотели говорить о границе в Уссурийском крае, но и отказывались признать Айгунский договор. Поэтому в сентябре 1859 года К.Будогосский и Я.П.Шишмарев через Монголию вернулись в Иркутск. А Н.П.Игнатьев, видя безрезультатность своего пребывания в Пекине и давая понять китайскому правительству , что терпение его не безгранично , в июне 1860 года покинул Пекин, демонстрируя возможность разрыва в переговорах. В свою очередь Н.Н. Муравьев, подыгрывая действиям Игнатьева, направляет Я.П.Шишмарева со специальным поручением к военному губернатору Амурской области и айгунскому амбаню, знакомому ему еще с 1858 года. Это поручение носило довольно щекотливый характер, т.к., с одной стороны военному губернатору предписывалось принимать самые решительные меры, вплоть до применения артиллерии, в случае попыток маньчжурской стороны организовать на границе беспорядки, а с другой- Шишмарев должен был убедить амбаня , что эти меры вызваны лишь неуступчивостью китайской стороны на переговорах с Игнатьевым. Кроме того, Шишмарев должен был предложить амбаню послать китайских чиновников в его сопровождении по пути, пройденному русской экспедицией в 1859 году. По мнению Муравьева такой осмотр китайскими чиновниками предлагаемой границы должен был убедить их в бессмысленности упрямства и ускорить подписание еще одного русско-китайского договора. Деликатный характер этого поручения показывает насколько доверял Николай Николаевич Я.П. Шишмареву, как был уверен, что он в точности выполнит все его поручения и достигнет желаемого результата.
С учетом заслуг экспедиции Будогосского и с учетом прошений Генерал-Губернатора Н.Н.Муравьева правительство награждает по возвращению из экспедиции в 1859 году Я.П.Шишмарева орденом св. Владимира 4 степени, однако к тому времени статус этого ордена уже не давал права на присвоение дворянства (изменение статуса прошло в 1858 году)
В течении 1860 года Я.П.Шишмарев еще раз бывал в Пекине, доставив Игнатьеву личное письмо Генерал-Губернатора Восточной Сибири. Муравьев был весьма заинтересован в успешном завершении пекинских переговоров в 1860 году.
« .. Будет ли или не будет до того времени решен в Пекине пограничный вопрос относительно пространства от Уссури до моря – все равно, ибо в отношении европейских держав и Америки мы сохраняем все права наши на основании Айгунского договора и указа Богдыхана, сообщенного графу Путятину, об установлении границы по Амуру и Уссури, но, если под влиянием страха взятия Пекина, Богдыхан заключит такой трактат с англо-французами, по которому предоставит им защиту северных границ своей империи и предастся совершенно их покровительству против России, а для этого представит им занимать бухты в Корее и Маньджурии и везде иметь своих резидентов,- то положение наше сделается крайне затруднительным , и хотя останется за нами владение Амура и правым берегом Уссури, но морские наши силы здесь будут совершенно парализованы соседством английской станции, а 200-миллионная Китайская империя до самых границ наших будет образовывать и вооружать свои войска под надзором и руководством англо-французов!»
Деятельность графа Игнатьева Н.П. в Пекине закончилась 2 ноября 1860 года подписанием важного русско-китайского договора, получившего название Пекинского. Современники, оценивая роль Игнатьева, отмечают, что именно ему удалось убедить стороны заключить выгодный не только для России Пекинский договор, но этот договор оказался чрезвычайно важен и Китаю, который сохранился как империя.
Сам Игнатьев довольно высоко оценил роль в делах по подписанию Пекинского договора и переводчика Я.П.Шишмарева. Полагаю, что участие в важных международных переговорах с успешным для России заключением Пекинского договора способствовало его известности и продвижению его по карьере- в 1862 году в титулярные советники , в 1867 году в коллежские ассесоры, в 1869- в надворные советники.
Думаю, что теперь более понятна та особенная роль , которую выполнил выходец из простого казачьего рода, переводчик, губернский секретарь Я.П. Шишмарев в важнейших событиях истории России по Амуру и Уссурийскому краю, в предыстории основания Владивостока.
А что же далее?
Согласно Пекинскому договору создается Ургинское консульство России.
На должность главы консульства претендовали знатные военные и дипломатические лица. Н.Е. Единархова пишет о письме пограничного комиссара в Кяхте В. Карпова, который по долгу службы знаком был с правителями Монголии и обладал хорошим знанием состояния дел в этой стране.
С целью формирования цельного представления об этом основном периоде деятельности Я.П. Шишмарева я представляю описание Единарховой в довольно подробном виде.
«…Письмо было направлено Муравьеву с просьбой о назначении Карпова консулом России в Монголии. Н.Н.Муравьев, поддержал просьбу В.Карпова отмечая его «.. отличные способности, образованность и как пользующегося особенным доверием и уважением на границе”.
Однако император Александр II принял свое решение и, видимо, сообразно долженствующему статусу, назначил на эту должность в ранге консула 6 класса начальника штаба его высочества 34-летнего капитана Боборыкина, выходца из дворянской семьи, получившего военное образование. К.Н.Боборыкин принимал участие в Крымской войне, за что и был награжден орденом святого Владимира 4 степени с мечами и святого Станислава 2-й степени с короною и мечами, рядом других наград…
«…. Безусловно это был достойный представитель России, но не отличавшийся к этому времени крепким здоровьем и совершенно не знавший страны, в которой ему предстояло служить. Секретарем и переводчиком, с припиской «временно» был назначен, по рекомендации графа Муравьева-Амурского, губернский секретарь Яков Парфеньевич Шишмарев. .. Общее число со штатами и казаками набиралось около 20 человек. В статье пятой Пекинского договора свита консула определялась в «несколько человек». Поэтому кяхтинский пограничный комиссар А.И.Деспот –Зенович решил прибегнуть к хитрости, которая заключалась в поэтапной отправке первого русского консула и его свиты в Монголию. Первыми покинули Кяхту трое казаков с грузом для консульства при караване купца Парамонова, затем в Ургу выехал состоявший переводчиком при Деспот –Зеновиче отец Я.П.Шишмарева с пятью казаками. Шишмарева Парфения Яковлевича –отца, пограничный комиссар откомандировал на две -три недели с тем, чтобы он помог освоиться там и консулу и сыну, секретарю….П. Я. Шишмарев был человеком опытным, хорошо знавшим ургинских правителей, правила общения с ними. Он должен был, по замыслу Деспот-Зеновича , составить в глазах чиновников «выгодное мнение о достоинствах консула, чтобы правители были расположены к нему и не противодействовали». А своего сына он должен был познакомить со всеми лицами, с которым ему придется постоянно общаться, указать, кому именно можно доверять, кого остерегаться и вообще как действовать, чтобы дела консульства шли успешно…. И только после этого 2 июня 1861 года из Кяхты выехали консул Н.Боборыкин, секретарь Я.П.Шишмарев, два служащих при консульстве и оставшиеся шесть казаков. …»
«Подворье, в котором предстояло жить русскому консулу в Урге, находилось в ужасающем состоянии, в доме не было окон, дверей, поэтому температура воздуха даже в летние месяцы не поднималась выше 11-14 градусов, это вызывало у Боборыкина сомнения, что можно будет пережить зиму. Бытовые трудности дополнялись сложностями в установлении первых контактов между русским консулом и ургинскими правителями…. С образованием консульства установилась новая схема взаимодействия: МИД России- Генерал –Губернатор (Иркутск)- Консульство(Урга) – Трибунал Внешних сношений( Пекин). К зиме Боборыкин уехал в Пекин, осенью 1862 года он возвратился в Ургу, а весной 1863 года покинул ее навсегда, пробыв на должности консула девять месяцев. Поэтому можно считать, что уже в 1861 году Шишмарев самостоятельно управлял консульством, тем более, что с этого года он был назначен управляющим консульством.
С 1864 года Шишмарев стал исполнять обязанности консула, в 1865 году Император утвердил Я.П. Шишмарева в должности консула. Еще в 1868 году Генерал –Губернатор М.С. Корсаков ставил вопрос о звании Генерального консула , мотивируя это «исключительным положением консула нашего в Урге по кругу его действий, а также исключительных условий самой страны,…. народонаселение этой страны должно, чтобы … агент нашего Правительства в Монголии был, если не уравнен с ургинскими правителями, то подходил бы более под их степени, а следовательно имел бы более веса и значения, как в их глазах, так и всего народонаселения края. Однако статус Генерального консула Я.П. Шишмарев получил только в марте 1882 года, с открытием консульств в Кобдо и Улясутае».
Позже через 9 месяцев Генеральный консул Шишмарев получил статус действительного статского советника и соответственно потомственное дворянство.
« Следует отметить, что Шишмарев хорошо понял особенности китайских и монгольских чиновников, их поведение, придя к выводу ,что они « смотрят со своей точки зрения, не удовлетворяющей европейца и идущими вразрез с нашими понятиями и законами» . Понимание особенностей Китая и было возможно главной причиной того, что Я.П. умел ладить и с властями Монголии. Несмотря на проверки, жалобы и доносы он сохранял собственное достоинство, не оскорблял достоинство других. В своей повседневной работе он уделял свое основное внимание вопросам торговли, в организации которой было много проблем. Дело в том, что Пекинский договор, разрешивший торговлю по всей границе, не уточнял ее условия, правила, тарифы и т.п. Хотя и были разработаны «Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем», их практическое исполнение было затруднено. Приграничное население, пользуясь правилом свободной торговли в 50 –верстной полосе перемещались через границу по мере всякой надобности, также и в свою очередь китайцы и монголы шли в русские населенные пункты, чтобы приобрести товары поближе, не заходя в Кяхту и Ургу. Огромные трудности были с оформлением с свидетельств на торговлю. Поскольку русским купцам на границе выдавались документы с такими искажениями, что приходилось возвращаться из удаленных мест, а монголам вообще свидетельств на русском языке не выдавались. Монгольские чиновники не только писать , но и разговаривать по-русски не умели. Монгольские пограничники, выслуживаясь перед своим начальством, часто необоснованно жаловались на нарушения границы, на нарушения Правил торговли, на большое количество пропускных караулов, по которым шло сообщение в торговле. Несколько лет занимался разбором этих вопросов консул Я.П. Шишмарев со всеми сторонами, включая высшие инстанции, со временем выяснилась надуманная подоплека этих жалоб, а число пропускных караулов удалось даже увеличить с 8 до 22 –х, китайцы же в итоге ограничились только формальным осмотром их».
Огромных усилий стоило обеспечение сопровождения караванов чая из Калгана в Кяхту. Многолетние усилия российской стороны- установление активных связей с губернатором Калгана, организация непрерывных караванов с чаем, их защита, участие российских купцов своим финансированием поддерживающих этот постоянный подвоз чая – во много это было сделано благодаря усилиям консула, в результате этой организации дел торговый оборот с 1861 по 1868 год возрос в 8 раз.
Непростые отношения складывались у русских торговцев в районах Западного Китая. «Местные проживали зажиточно, процветало скотоводство, край изобиловал пушниной, некоторые занимались хлебопашеством. Русских встретили недружелюбно. Часто они и сами создавали повод, дерзко общаясь с местным, обманывая в расчетах, скупали краденный скот и не отдавали его хозяину, даже если он доказывал, что это его скот. За ответно похищенный скот, русские отбирали скот у первого попавшего монгола. Местные жители в ответ грабили русские караваны».
«Понимая необходимость разрешения ситуации, консул Я.П. Шишмарев добивался встречи с цзяньцзюном, правителем Западной Монголии в Улясутае. Однако китайские чиновники долго отказывали русской стороне , мотивируя это несообразно низким рангом русского консула. Со временем, при поддержке Генерал-Губернатора, эта встреча в июне-сентябре 1868 года состоялась. Первое время после прибытия Я.П. Шишмарева в Улясутай, цзяньцзюнь уклонялся от личной встречи под предлогом болезни. На самом же деле все это время он заочно знакомился с русским консулом, наблюдал за его поведением, расспрашивал о нем всех, с кем Шишмарев встречался. Прекрасные отзывы, безукоризненное поведение консула привели к тому, что цзяньцзюнь первым посетил консула и изьявил желание вести переговоры лично и вообще оказал Якову Парфентьевичу самый радушный прием».
«В результате пребывания Я.П.Шишмарева в Улясутае все спорные дела были прекращены. В пользу хозяина разграбленного каравана была взыскана довольно большая сумма со всего общества, что, по мнению Я.П.Шишмарева, было не совсем справедливой, но необходимой мерой. Такие встречи проводились еще в 1878 году , а в к 1880м годам стали постоянными для урегулирования торговых отношений.
Не было особого взаимопонимания и на границе Кобдосского и Бийского округов, где еще до Пекинского договора торговали, причем товары отдавали в долг. Многие не отдавали долги, возникало множество спорных дел, разбираться с которыми приходилось по многу лет . Справедливости ради следует отметить, что в отношениях между русскими и монголами Я.П. Шишмарев никогда безоглядно не поддерживал своих соотечественников. Если обстоятельства требовали этого, по сути, он очень жестко оценивал их поведение:
«Русские хозяйничают в Монголии хуже, чем у себя дома, такая беззастенчивость с их стороны вывела из терпения добродушных по природе монголов» - сообщал он в МИД в 1883 году и добивался прекращения произвола со стороны русских».
«Много времени занимался консул изучением Монголии, которая долгое время оставалась закрытой для русских. По сути, он был одним из первых, изучавших Монголию географически. Им составлены две карты Монголии, существенно уточнившие лучшие на то время карты американца Уильямса. Были уточнены ареалы проживания монгольских племен, уточнены истоки рек Керулен и Селенги, которая по старинным русским картам вытекала из озера Косогол. Он сообщил о существовании снежных вершин в Хантее, Восточном Монгольском Алтае. Путевые заметки консула Шишмарева о Керулене долгое время были единственным источником для знакомства с этим районом Северной Монголии.
Заслуги Я.П. Шишмарева в научном изучении Монголии признавали даже и профессиональные путешественники.
Интересовала его и история Монголии, описание войн ойратов с Халхой, легенды, описания борьбы монгольского народа против маньчжурского государства под руководством Шадар-вана».
Подробно описывал Я.П.Шишмарев и различные аспекты монгольских этносов- происхождение отдельных племен, выделил в Западной Монголии, как особенное образование, племена дархатов. В своих статьях подробно описывал праздники, особенностей быта, одежды и жизненные обычаи.
Довольно подробно описывал Я.П. Шишмарев систему управления Монголии маньчжурами и ее административное устройство, он изучал экономику и выяснял причины отсталости и был сделан вывод об причине, навязанной извне маньчжурскими правителями. Я.П. Шишмарев негативно относился к некоторым сторонам монгольской жизни, например, считал, что ламаизм сокращал население страны по причине обета безбрачия, который давали посвященные в ламы.
Всего, по подсчетам Единарховой, Я.П.Шишмарев написал девять статей. Почти все опубликованные статьи появились на страницах изданий Сибирского отдела Русского географического общества СО РГО, с которым он тесно сотрудничал , в 1863 году он стал действительным членом Сибирского отдела, а в 1865 году был награжден серебрянной медалью РГО.
«В конце своей жизни он написал о Монголии целую книгу, которая, к сожалению, так и не вышла, так как в 1938 году была уничтожена родственниками , боявшимся, как и многие тогда , вероятного обвинения в связях с какой-нибудь разведкой.
Я.П.Шишмарев знал Монголию, по выражению Д.А. Клеманца, «как улицы своего города», он любил эту страну. Он с большим сочувствием относился к ее положению в рамках китайской Империи. В одном из своих отчетов (за 1885 год) он с грустью констатирует: «Халха обеднела; бескормица в течение нескольких лет, холодные зимы, падеж скота. И раньше такое было, но восстанавливалось благополучие, как только миновали невзгоды» Теперь же причиной углубляющегося экономического упадка он считал, с одной стороны введение все новых и новых налогов, а с другой называл все увеличивающиеся расходы на содержание маньчжурской администрации в Монголии.»
« Я.П.Шишмарев не только сам изучал Монголию, он помогал всем, кто занимался как изучением Центральной Азии, так и этой страной, в частности. Через русское консульство прошли все большие и малые экспедиции. В 1870 году Я.П.Шишмарев познакомился с Н.М. Пржевальским. В дальнейшем знакомство переросло в дружбу, о чем свидетельствует их переписка, переданная впоследствии Шишмаревым другому выдающемуся путешественнику, ученику и соратнику Пржевальского П.К.Козлову, с которым Якова Парфентьевича связывала также многолетняя дружба. Были знакомы с Шишмаревым , пользовались его поддержкой и помощью, переписывались с ним Г.Н. Потанин, А.М. Поздеев, В.А Обручев, Д.А.Клеманц и многие другие путешественники. Все они высоко оценивали его деловые и человеческие качества».
«..Особо следует выделить его деятельность по созданию и развитию Ургинской школы переводчиков. Появление русских в Монголии остро поставило проблему языкового барьера. Разговорный язык на границе был распространен, но письменной грамотой владели немногие. Острую необходимость в переводчике ощутил еще первый консул Боборыкин. Постоянно решались текущие вопросы, нужно было общаться с чиновниками, выслушивать их жалобы и предложения. Якову Парфеньевичу, знавшему языки, помимо своей работы секретаря консульства, было все-таки сложно нести и эту дополнительную нагрузку. Поэтому был вызван переводчик Найдан Гомбоев из Селенгинска, который сам попросился в Ургинское консульство, желая освоить маньчжурский язык. Через три года его направили на Амур, где потребность в переводчиках также ощущалась остро. Недостаток переводчиков ощущала и администрация Восточной Сибири. В связи с этим Генерал Губернатор Корсаков направил запрос в Ургинское консульство с целью подготовки хотя бы нескольких переводчиков. В ответ Я.П. Шишмарев направил целый доклад, в котором обосновывал возможность найти учителей из местных монгольских и китайских чиновников, которые могли преподавать устно и письменно эти языки, а ученики могли бы иметь обширную практику, принимая участие в работе консульства. Определялись и расходы, как на обучение, так и на оплату учителей, приобретение книг и т.п. Корсаков одобрил этот доклад и послал первых четырех учеников. Так была основана школа переводчиков и толмачей в Урге, которая просуществовала 56 лет. Что касается официального Петербурга, то только в 1884 году, после неоднократных обращений Шишмарева и Генерал-Губернатора Корсакова школа была признана и поставлена на бюджет государственного казначейства. Шишмарев уделял школе много внимания. Он руководил работой инспектора и учителей, составлял инструкции, привлекал учащихся в работе в консульстве. Несмотря на мизерность средств, относимых на содержание школы, несовершенство преподавания, отсутствие учебной литературы, многие ее ученики практически свободно владели маньчжурским языком и были хорошими переводчиками. За все годы своего существования школа подготовила около ста переводчиков. Он основал школу и для русских детей, проживающих в Урге, много занимался вопросами согласования и строительства православного храма. Особенно много времени уделил консул строительству здания консульства, которое продолжалось с 1861 по 1865 год. Длительное время строительства затруднило финансирование, деньги переводились частями и с задержками. Кроме того, менялись цены на материалы, рабочую силу, изменялась конструкция здания консульства. Несмотря на небольшой перерасход, вызванный вышеуказанными причинами, в целом построенное здание заслужило высокую оценку строительного эксперта, направленного в Ургу для освидетельствования строительства: « Все вообще здания ( дом, флигели, казарма), забор возведены прочно, с соблюдением правил строительного искусства и архитектуры и из материалов хорошего качества».
«Обставить дом прилично, что в глазах монголов и китайцев было важно, было не так-то просто, так как приходилось испрашивать буквально каждый рубль, тем более, что жалованье Шишмареву было определено в 1500 рублей в отличие от Боборыкина получавшего 5000 рублей. Стараниями Якова Парфеньевича консульство со временем приобрело вполне благополучный вид. В 1871 году Ровинский, этнограф, оставил следующее описание его: « Консульство – это большой двухэтажный дом, с флигелями по углам обширного двора, обнесенного стеной. Снаружи у стены, на всех 4-х углах знакомые полосатые будочки для караула. Внутри двора позади дома различные службы- погребы, кладовые, конюшня, сушильня, баня , кузница и тут же забрела юрта, как гостья. Перед домом деревца, клумбы, расчищенные дорожки»
В суровых климатических условиях Я.П.Шишмареву стоило больших трудов развести вокруг дома хоть небольшой садик, поскольку деревья, кусты, даже местных пород, никак не хотели приживаться. Приятное впечатление оставила у Ровинского и атмосфера , царившая в доме: « Через несколько минут вы уже как добрый старый знакомый, поселяетесь в просторной жилой комнате и живете как дома, пользуясь истинно русским хлебосольством хозяев. Вы пользуетесь умной, образованной беседой хозяина, и прелестной, очень любезной хозяйки, которая угостит вас вдобавок великолепной музыкой на рояле. Тут же видны нежные детские личики с живыми глазами с любопытно уставленными на вас- сразу попадаете в русское общество» Столь же тепло отзывался об атмосфере консульства и путешественник Козлов , побывавший в здесь в 1901 году.
Достойно оценить усилия Я.П.Шишмарева по поддержанию всех условий жизни можно, если ознакомиться с материальным положением его семьи. В 70-х годах из-за засухи в Монголии начала расти дороговизна, деньги обесценивались. Это привело к тому, что его жалованье реально упало в 3,5 раза. К тому же кяхтинское купечество отказалось выплачивать пенсию, выхлопотанную еще Н.Н. Муравьевым. Учитывая тяжелое материальное положение, консул просил или прибавить жалованье или дать другое место работы».
«Просьбу Я.П.Шишмарева поддержал Генерал-Губернатор Восточной Сибири, который писал в Азиатский Департамент : « Отличная усердная и полезная деятельность Шишмарева , выразившаяся развитием дружественных отношений с Монголией и постоянно успешным выполнением всех возложенных на него поручений по пограничным делам с Монголией, дает ему право на особенную награду» . И в качестве таковой восстановили пенсию , заслуженную еще амурской деятельностью и выплатили пособие в 2000 рублей».
Далее Единархова приводит сведения о семье и окончании службы.
«В его семье с женой Марией Николаевной (Кашиной- примечание А.Ш.), уроженкой Кяхты , было четыре сына и две дочери, все проживали в Урге. Когда пришло время давать детям образование, мать с детьми переехала в С-Петербург, где проживала в большой, хорошей квартире. А Яков Парфеньевич жил и работал в Монголии. Раз в 5 лет он получал отпуск, который и проводил с семьей. Шли годы, накапливалась усталость. Но оставить службу пришлось только в 1911 году, когда ему было 78 лет!. В 1914 году Шишмаревы отпраздновали золотую свадьбу, а вскоре Я.П.Шишмарев простудился и заболел . Умер он в С-Петербурге 18 января 1915 года».
Подводя итоги деятельности Я.П.Шишмарева на посту консула Н.Е. Единархова пишет:
«В годы своей службы в Монголии Яков Парфеньевич Шишмарев стал первоклассным дипломатом, организатором, проявил себя как талантливый ученый. Он сделал все, что было в его силах для развития русско-монгольской торговли. Его заслуги были высоко оценены в Монголии. Ургинский кутухта подарил ему дачное местечко Сонгино под Ургой, а также чашу из сандалового дерева. Получение такого подарка иноверцем – чуть ли не единственный случай в истории монгольско-буддийской обрядности.
Добавлю здесь, на основании послужного списка, что заслуги Генерального консула в развитии дипломатических отношений высоко отметили и китайские власти, присвоив в 1899 году китайский орден Двойного Дракона 3 степени 3 разряда и в 1900 году ему было разрешено принять и носить китайский орден Двойного Дракона 2 степени 1 разряда. Отмечен Я.П. Шишмарев и французским Знаком отличия и австрийским орденом Франца Иосифа Большого Креста.
Российское государство за заслуги в дипломатической деятельности в должности консула России пожаловало в 1872 году орден св. Станислава 2 степени, в 1875 году – орден св.Анны 2 степени., в 1880 году – орден Св. Владимира 3 ст. , в 1882 году пожалован лично Государем и назначен Генеральным консулом России в Ургу, произведен в действительные статские советники, а в 1888 году пожалован орден св. Станислава 1 ст.
О происхождении семьи Парфения и Акулины Шишмаревых
Даревская Е.М. и Единархова Н.Е. опубликовали статью "Шишмаревы в Монголии и Китае". В ней кратко представлена информация о происхождении Я.П.Шишмарева..
"..Родоначальником семьи был Парфен. Яков. Шишмарев. Некоторые исследователи считают его выходцем из Монголии.
В России он женился на Акулине Ивановне, крестьянке богатырского здоровья, родившей ему 24 ребенка (12 сыновей и 12 дочерей), из которых выжило только 12, по другим данным - 13"…. Семья жила в Кяхте.
… «В другой публикации Единарховой Нины Евгеньевны "Шишмарев -русский консул в Монголии" автор, ссылаясь на Даревскую Е.М., сообщается , что дед Парфения –чистокровный монгол, переселился в Забайкалье , где и женился на русской казачке.
Итак, у основных исследователей жизни и деятельности консула Я.П.Шишмарева нет точного представления о происхождении его предков, данные базируются на воспоминаниях родственников, которые все-таки не могут быть достаточно достоверными. Нет определенности и в том, кто был его дед – чистокровный монгол или выходец из Монголии (то есть, не обязательно монгол).
При этом сообщается, что дед, выходец из Монголии женился на русской казачке, а сам Парфений женился на крестьянке богатырского здоровья.
Что же получается в действительности по найденным архивным документам по происхождению Парфения Яковлевича Шишмарева?
Имеются ли доказательства, что Парфений и его жена относятся не к приезжим, а к коренным жителям нашего караула?
Вначале приведем архивные данные о пребывании сотника Парфения Яковлевича в нашем Чемуртаевском карауле.
Итак, в архивных материалах нашей Баян-хосунской миссионерской церкви отмечено появление в Чемуртаевском карауле в 1827 году назначенного из Кяхты, после обучения, пограничного войскового урядника Парфения Яковлевича Шишмарева, который получил здесь через 2 года звание сотника и должность смотрителя караула. По метрическим книгам в 1827 году урядник Парфений Яковлевич Шишмарев впервые появился в записях и выступил свидетелем на казачьей свадьбе: - в НАРБе в фонде 193( далее тоже) в деле 39 (1827 г), стр.10 имеется запись:
«..Венчан крестьянин Трофим Побоков с умершего казака Гаврилы Григорьева дочерью его родной Параскевой первым браком.
Писальщиками(свидетелями-А.Ш.) крестьянин Федор Григорьев сын, (фамилия неразборчиво), урядник Парфений Шишмарев»
Далее в деле 45 уже за 1830 год стр. 10 : в записях 1830 года и последующих он упоминается как пограничный воинский сотник.
«У отставного казака Ивана (Федотовича- прим.мое) Шишмарева родился сын Лупань(Лука).
Во о. бы (восприемным отцом) : сотник Парфений Шишмарев, во ма:(восприемной матерью) бы: отставного урядника Якова (Федотовича- А.Ш.) Шишмарева дочь его Олена.» дело 47 стр.163. ( 2 ноября 1832 года)
« …У уставного казака Михаила Осипова Каргапольцева и его законной жены Ирины Лукиной родилась дочь Феоктиста.
Во.о: бы: Пограничный войсковой сотник Парфений Яковлев Шишмарев, во ма: бы: отставного казака Федота Андреева Кавелина жена его Евдокия Осипова»
Приблизительно в 1828-1729 годах сотник Парфений Яковлевич Шишмарев венчался законным браком с девицей 17-18 лет лет с Акулиной Ивановой дочерью ( Иванова- это отчество-А.Ш.)
К сожалению, в архивных материалах не найдена запись об этом бракосочетании. Очень вероятно, что регистрация состоялась в Троицкосавске. Далее в метрической книге Баян-хосунской церкви появились записи о рождении первых детей Парфения и Акулины:
"..В 1829 году 3 го октября урядника Парфения Шишмарева родился сын Роман. Во о. бы: крестьянин Яков Хороших, во ма. бы: отставного урядника Якова Шишмарева дочь его Ефимия".
Запись эта в последующем зачеркнута. – причина – возможно в смерти младенца, поскольку детей ранее 1833 года в послужном списке не значится. Причина смертей младенцев в те времена была понятна - в большинстве случаев оспа и корь уносила почти каждого второго или третьего ребенка.…..
« .. 24 июня 1832 года у станичного воинского сотника Парфения Шишмарева и его законной жены Акулины родилась дочь Марфа, во о. бы: крестьянин Яков Хороших, во ма. бы: отставного урядника Якова Федотовича Шишмарева его дочь девица Елена»
И еще отметим важную запись в исповедальной ведомости 1832 года названной:
«Именной список жительствующих в Чемуртаевском карауле разного звания людей семейств бывших и небывших на исповеди святого причастия в течение 1831 года великого поста.»
«..Сотник Парфений Яковлевь сын Шишмаревь возраст 27 лет, жена его Акулина Иванова возраст 20 лет, у них дочь Александра, возраст 1 год».
Данные записи можно использовать для определения года рождения Парфения и Акулины( с точностью до одного года)
Поскольку далее упоминается что «.. в течении 1832 года – на исповеди не были», записи, по-видимому, были сделаны в середине 1832 года( но не далее 6 октября 1832). В этом случае получается, что Парфений родился в 1805(1806 ) году- что с точностью до года соответствует указанным в послужном списке и соответственно год рождения Акулины -1811(1812) год.
И последняя запись, связанная с пребыванием сотника Парфения Яковлевича Шишмарева в нашем карауле, - в записях об умерших детях:
Так в деле 47, стр. 176 сделана следующая запись:
«.. 6 октября 1832 года пограничного воинского сотника Парфения Яковлева Шишмарева (умерла) дочь младенец Александра от кори (до 1 года). Похоронена при Баян-хосунском кладбище.»
В последующем не обнаружено иных записей, связанных с пребыванием П.Я. Шишмарева в Чемуртаевском карауле, поскольку, в соответствии с послужным списком, он был переведен в г. Троицкосавск
При этом в послужном списке сообщалось, что весной 06.05.1833 сотник П.Я. Шишмарев был переведен из Чемуртаевского караула в Троицкосавск в таможню в качестве толмача.
Что можно сказать относительно места рождения Якова Парфентьевича? В послужном списке НАРБ фонд 92, оп.1, дело 370,стр.96.о.ст.
, сообщалось, что весной 06.05.1833 его отец, сотник П.Я. Шишмарев был переведен из Чемуртайавского караула в Кяхтинскую таможню в качестве толмача.
Далее, там же, сообщалось, что первый сын Яков (примечание- будущий консул России в Урге) родился 9 октября 1833 года , то есть через 6 месяцев после перевода отца Парфения в Троицкосавск. Маловероятно , что в первые месяцы сразу после перевода у Парфения в Троицкосавске появился дом и условия для размещения семьи . Скорее всего , что какое-то время, возможно непосредственно до родов, Акулина Ивановна оставалась на жительстве в в Чемуртаевском карауле.
Где в действительности был рожден Яков Парфеньевич- в Чемуртаевском карауле или же в Троицкосавске- выяснить точнее пока не представилось возможным, но, думается, что в равной мере родиной его можно считать и Чемуртаевский караул и Троицкосавск.
На сайте Предыстории (www.predistoria.org) 13 мая 2009 году я выкладывал материал о пребывании сотника П.Я. Шишмарева в Чемуртаевском карауле, однако тогда еще не были найдены материалы, подтверждающие родство урядника Якова Федотовича и сотника Парфения Яковлевича. Замечено было только, что в те 5 лет, с 1827 года по 1832 год, пока Парфений Яковлевич служил в Чемуртаевском карауле, по данным метрических книг , семьи всех чемуртаевских казаков Шишмаревых, крестьян Хороших и приезжего из Кяхты сотника Парфения Яковлевича были очень дружны- выступали как правило, при рождении детей, взаимно крестными отцами и матерями.
Так откуда и кто же его родители по происхождению по архивным документам?
Дополнительные сплошные поиски в фонде 193 позволили обнаружить самую важную запись: (НАРБ, фонд 193,оп.1 в дело 2, стр.18)
« Февраля 4го 1806 года Троицкой дистанции казака Якова Шишмарева родился сын Парфеней. 4го февраля крещен. Восприемным отьцемь брат ево казак же Иваньнь Шишмаревь, восприемной матерью сестра и девица Олена Федотова».
Приятно осознавать, что крестным отцом Парфения был мой прапрапрадед, его родной дядя казак Иван Федотов Шишмарев.
Далее, с особой благодарностью к историку д.и.н. Зуеву, автору книги «Русское казачество Западного Забайкалья во 2 четверти 18 века- первой половине 19 века» сообщаю полученную от него информацию о Якове Федотовиче и его сыне Парфении, а именно:
«..Яков Федотович Шишмарев 16 мая 1792 года был зачислен в службу рядовым казаком , 13 сентября 1812 года был произведен в капралы, в 1812 году ему было 35 лет, из казачьих детей, грамотный, женат на крестьянской дочери Елене, у него в 1812 году был сын сын Парфений , 6 лет. Яков Федотович Шишмарев служил по Чемуртаевскому караулу.
(РГВИА, фонд 489, оп.1, дело 6994,стр.17.) (Прим. мое: - Я.Ф. Шишмарев- это тот самый дед консула). Это второе независимое подтверждение прямого родства нашего Якова Федотовича и его сына Парфения Яковлевича!
Полученная информация позволила внести в родовое Древо забайкальских джидинских Шишмаревых ветвь Парфения и Акулины Шишмаревой.
http://s019.radikal.ru/i640/1203/32/4d090438f38f.jpg
Также, не выясненным поначалу, останется факт – из чьей семьи по происхождению была Акулина Иванова ( Ивановна-А.Ш.)- из казаков или крестьян?
При дополнительных поисках особое внимание было уделено поиску Акулины 1812 года рождения, поскольку в Исповедальной ведомости за 1832 год было указано, что жене Парфения Яковлевича Акулине Ивановой было 20 лет.
И такие Акулины нашлись! В деле 19 фонда 193 за 1812 год 10 июня обнаружена запись: « Июня у крестьянина Ивана Хороших родилась дочь Акилина, 10 июня крещена, восприемным отцом был крестьянин Матвей Брыков, матерью крестьянина Ивана Хороших жена ево Елена».
В этом же месяце ( и году)_зарегистрированы еще две Акулины- незаконнорожденная с крестными отцом крестьянином Гладышевым и матерью Невзоровой, и Акулина, дочь военнопоселенного Степана Лалетина. Во всех последующих метрических записях, касающиеся первых детей Парфения и Акулины в Чемуртаевском карауле, ( к сожалению, не выживших Романа и Александры), в число крестных отцов и матерей вносились крестьяне Хороших. Это укрепляет мою версию, о том, что вероятнее всего женой Парфения Яковлевича была Акулина Ивановна Хороших.
Происхождение крестьянской семьи Хороших.
Территориально семья крестьян Хороших проживала в Чемуртаевской деревне на правой стороне реки Джида ( караул находился на левой стороне) и относилась по архивным данным к оседлым новокрещенным инородцам сартуулового рода, вышедших из Монголии и состояла из семей новокрещенных братьев Ивана и Федора Хороших. Таким образом получается, что именно мать Якова Парфентьевича была происхождением из Монголии, а не дед, Яков Федотович, который , по предыдущим генеалогическим данным, никак не подходил на роль выходца из Монголии . Любопытно и явно не случайно , что в селе Петропавловка (ранее Чемуртаевский караул), на главной трактовой исторической улице, где по меньшей мере с начала 19 века проживало большинство поколений Шишмаревых , рядом с ними, на углу с улицей Комсомольской, был и дом потомка рода Хороших- Силиверста Андреевича Хороших из Чемуртаевской деревни. Следует отметить, что позже, в середине 19 века, как и все жители приграничных деревень, семья Хороших перешла в казачье сословие. Удивительным образом старинная фотография Акулины Ивановны Шишмаревой ( Хороших) в преклонном возрасте сохранилась (она умерла в возрасте 78 лет в 1888 году, и с любезного разрешения родственников в лице потомков Иннокентия Парфеньевича Шишмарева - Смолевых и Никитиных я размещаю несколько снимков.
Немного о других детях Парфения и Акулины. В том же формулярном списке ( представлено Новиненко - АВПРИ Ф. ДЛС и ХД оп.464, д.3675) сообщается о датах рождения остальных детей:
Александра - 09.03.1836
Мария - 24.03.1837
Ольга - 30.06.1838
Алексей - 15.03.1840
Николай - 17.09.1842
Александра - 10.03.1846
Елена - 20.05.1847
Анна - 07.06.1848
Михаил — 28.07.1849
Об Иннокентии и остальных дочерях сообщается, естественно, уже в другом , более позднем формулярном списке ГАЗК ,фонд 1о, дело 6640, 1866 год:
Иннокентий -11.10.1851
Елизавета- 17 .08. 1854
Акулина - 16.05. 1855
Поподробнее об Алексее Парфеньевиче. По сведениям Даревской и Единарховой он уехал на Сахалин и связь с семьей не поддерживал. Этой исторической персоной занимались сахалинские историки А.И. Костанов и П.А. Самарин . Вот сведения из статьи А. И. Костанова – «Страницы истории города Холмска. Южно-Сахалинск» 1990 г. стр 21-34
«..В истории поста Маука в эти годы, наиболее примечательной является, пожалуй, личность самого начальника - Алексея Парфеньевича Шишмарева. Биографические данные о нем крайне отрывочны, а в некоторых публикациях имеются ошибки и неточности.
По архивным документам удалось установить, что родился он 15 марта 1840 года. В 1863 году получил первый офицерский чин прапорщика, в 1871 году произведен в подпоручики, в 1877 году - в поручики, в 1884 году - в штабс-капитаны. С 1869 по 1890 год Шишмарев служил на Сахалине, стал очевидцем и участником многих событий. Как уже отмечалось, именно он по распоряжению Ф. М. Депрерадовича основал Тихменевский пост (ныне город Поронайск). Затем служил в постах Маука, Дуэ, Корсаков. В 1881 году он участвовал в экспедиции известного ученого-зоолога И. С. Полякова по исследованию реки Тымь.
Очевидно это был довольно необычный человек, своего рода сахалинская "достопримечательность". Не случайно в книге А. П. Чехова "Остров Сахалин" мы находим несколько замечательных строк, посвященных ему, окрашенных изумительным юмором великого писателя. "Я жалею, - писал Антон Павлович, - что не застал в живых старейшего сахалинского офицера штабс-капитана Шишмарева, который долготою дней своих и как старожил мог бы поспорить даже с палевским Микрюковым. Он умер за несколько месяцев до моего приезда, и я видел только дом-особняк, в котором он жил. Поселился он на Сахалине еще в доисторические времена, когда не начиналась каторга, и это казалось до такой степени давно, что даже сочинили легенду о "происхождении Сахалина", в которой имя этого офицера тесно связано с геологическими переворотами: когда-то, в отдаленные времена, Сахалина не было вовсе, но вдруг, вследствие вулканических причин, поднялась подводная скала выше уровня моря, и на ней сидели два существа - сивуч и штабс-капитан Шишмарев. Говорят, что он ходил в вязаном сюртуке с погонами и инородцев в казенных бумагах называл так: "дикие обитатели лесов".
В государственном архиве Сахалинской области имеется документ о том, что А. П. Шишмарев умер 28 июня 1890 года в посту Корсаковском и похоронен на местном приходском кладбище. Могила его не сохранилась».
Интересна информация из статьи П.А.Самарина в Сахалинском краеведческом бюллетене за 2001 год N 4 стр. 154-162. (Представлено Новиненко Л.И.)
«.. В архиве губернаторства Хоккайдо (г. Саппоро) хранятся документы по истории освоения Сахалина и Курильских островов на русском языке. В архиве имеются два письма Шишмарева А. П. - за 11.08-10.09.1882г. и 10.09.1883г.
В первом письме Шишмарева интересна самохарактеристика:
Рому, залив Ный, 10 сентября 1882 г.
"Милостивый государь Господин Козима Куратаро. Искренне благодарю за память. Теперь послушайте мой рассказ.
Я азият, из монголо-татарских дворян, нипоганского рода, среднего роста, черный, худоговорящий по-русски, прапорщик, 23 лет, это … в посту Муравьевском, а затем жил с отрядом в селениях Тарайка, Малка, а теперь в Ромо, начальником местности….» «…Покорнейше прошу, уступите мне ваши лексиконы и разные заметки с переводом русским, а также главные китайские знаки, коими пишется все казенное в Японии. Полагаю что вам теперь это ненужно (что стоит вам, я вышлю). А мне необходимо, нужны, учусь по-японски, но без лексиконов плохо идет дело…
Я выбран попечителем дикого народа о. Сахалина, придется иметь столкновения с японцами. На рыбалках южного Сахалина необходимо говорить по-японски, а теперь я говорю через переводчиков или по-айнски.
При таких делах айнских и гилякских мне в будущем году будет нужна джонка новая большая для перевозки через Татарский пролив проса, рису и других вещей и продуктов, потребных Сахалинским диким народам… Я заказывал многим и просил рыбаков купить джонку, если будет случайно продаваться. Но они затрудняются получить на то разрешение г-на Губернатора Масмая… Покорно прошу составить мне эту протекцию (и помочь) выдать свидетельство… начальство русское мне это разрешает. Я здесь буду служить долго.
Строю себе дом (в Ромо) один, в Тарайки один и на водораздельном хребте между этими реками…
В статье А.И. Костанов пишет:
«…Подробное описание поста и местности вокруг Мауки (недалеко от современного города Холмска) сделал в ноябре 1871 года известный исследователь Сахалина Михаил Семенович Мицуль. Он находился на острове в составе комиссии министерства внутренних дел под руководством В. И. Власова, которой поручалось определить перспективы заселения Сахалина и, в частности, ответить на вопрос о целесообразности создания здесь ссыльной колонии.
9 октября Мицуль в сопровождении топографа В. Семенова и 12 солдат вышел из поста Муравьевского ( сейчас гор. Корсаков), взяв провизии на 20 суток. В долине Такоэ отряд разделился. Семенов, выполнив задание по съемке здешних селений, возвратился назад, а Мицуль с семью солдатами двинулся на запад, через перевалы Южно-Сахалинского хребта. Вскоре выпал глубокий снег, кончилось продовольствие. В довершение всех бед двое казаков тяжело заболели. Поход по горной, совершенно безлюдной и неисследованной местности едва не окончился трагедией. Претерпев многие лишения, путешественники прибыли наконец в пост Маука, где их радушно встретил начальник поста А. П. Шишмарев. Здесь следует отметить одну важную и интересную деталь. В то время пост имел еще и другое название - пост Депрерадовича, в честь начальника Сахалинского отряда подполковника Федора Михайловича Депрерадовича.
В посту насчитывалось более десятка жилых и хозяйственных построек, команда состояла из 12 человек. Солдаты несли караульную службу, занимались огородничеством и рыбной ловлей, По мнению Мицуля, пост располагался очень удобно, на живописной возвышенности, защищенной горами от северных и восточных ветров. К югу и юго-западу от него на небольшом пологом скате располагался обширный луг, а на более высоких местах росли дубняк, клен, смородина; по склонам сопок стоял хвойный и березовый лес,
За полтора года солдаты разбили большой огород, занимавший около десятины возделываемой земли. Прошедшим летом с него собрали хороший урожай: более 400 пудов картофеля, до 500 вилков капусты, около 15 пудов брюквы и 2 пудов красной свеклы. Морковь репа, огурцы держались на грядках до поздней осени.
И все это благодаря стараниям и распорядительности А. П. Шишмарева.
Успехи маленького гарнизона на аграрном поприще объяснялись не только трудолюбием воинов-сибиряков (в прошлом все они были крестьяне), но и находчивостью их начальника.
Алексей Парфеньевич остался в памяти сахалинцев как основатель первых поселений, рачительный и гостеприимный хозяин основанного поста Маука….» Таким образом, создание поста Маука явилось важным эпизодом в общей цепи событий, связанных с утверждением прав России на остров Сахалин в 60-70-е годы XIX века. Неукоснительно соблюдая условия Симодского договора, русское правительство, тем не менее, действовало твердо и настойчиво. (А.И. Костанов. Страницы истории.….)
Удивительно, что и Алексей, так же как и брат Яков, причастен к важнейшим моментам истории России , в частности, именно к периоду возникновения права России на Сахалин!
В публикации Даревской Е.М и Единарховой Н.Е «Шишмаревы в Монголии и Китае» сообщается о судьбе остальных детей.
« Николай Шишмарев был комиссионером по перевозке чая в Калгане, где у них родился сын, тоже Николай. Но из-за болезни жены Н.П.Шишмарев вынужден был возвратиться в Кяхту, где его жена вскоре умерла. Сын Николай Николаевич, служил до 1902 года на чайной плантациях фирмы «Молчанов и К», а позднее в 1907 -1908 году ,- в Монголии, на золотых приисках «Монголора». Бывал в гостях у дяди консула, у тетки Александры Титовой.
Михаил Шишмарев учился в Иркутской гимназии, но полного курса не закончил. В 1870 году был старшиной кяхтинского купечества – это большая общественная должность. По некоторым данным был консулом в Чугучаке и Тяньцзине, но послужного списка найти не удалось.
Пятый сын Парфения Яковлевича, Иннокентий, также учился в Иркутской гимназии и тоже не получил полного образования. С 1970 года был принят в штат Иркутского общего губернского правления. С 1871 по 875 был управляющим заграничной русской почтовой конторой в Калгане, сменив на этой должности Степана Асламова. Когда был составлен формулярный список о его службе, ему было всего 23 года. Он неоднократно был в Пекине, Урге, где гостил у брата-консула. По некоторым сведениям он был крестным отцом девочки –монголки, которая после крещения стала носить имя Дарьи Иннокентьевой. В Кяхте Иннокентий много лет был членом Троицкосавской городовой управы, а потом и городским головой г. Троицкосавска. Н.И. Гомбоев писал о нем П.С. Попову, что « Иннокентий «прекрасно говорит по –монгольски и хорошо изьясняется по-китайски, много раз был в Пекине и Урге» У него была дочь Елена , жила на Украине».
Должен сообщить, что нашлись современные потомки Иннокентия Парфеньевича. Как сообщил на сайте http://www.predistoria.org/index.php его правнук В.А. Никитин и немного позже правнук Ю.А. Никитин, в семье Иннокентия было 12 детей."... От первого брака- дочери Анна и Нина, от второго брака с Матусевич ( точнее, по найденным мной архивным документам, Марцинкевич) Екатериной Иосифовной 10 детей: Виктор, Александра, Апполинария, двойня Римма и Инна (их бабушка), двойня (Оля и Елена), Варя, Антонида, Парфений..." .
«..Виктор дослужился до начальника порта г. Владивосток, Александра- провизор, Апполинария умерла при родах, Анна –врач, закончила университет с С- Петербурге, Инна и Римма –двойняшки, родились в 1895году. Инна – бабушка В.А.и Ю.А. Никитиных по материнской линии . Закончила учительские курсы в г.Иркутске. Была замужем за уроженцем г. Троицкосавска Смолевым Гавриилом Константиновичем, предпринимателем по выделке кож, имел детей Ольгу, Веру и Александра. В 1933 году были высланы на спецпоселение в Томскую область.
Ольга Иннокентьевна Шишмарева- училась в университете С-Петербурга, с 3го курса медицинского факультета в 1914 году ушла добровольцем на фронт сестрой милосердия, где и погибла. Имя ее помещено на памятной стелле, которая в настоящее время находится в мемориальном парке в г.Москва, в районе метро Сокол.
Елена- закончила Московский университет, работала в Наркомпросе Украины, была замужем за комдивом Кобяковым, репрессированным в 1937 году. Жила в г.Киев до 1970г. Парфений- начальник почты, репрессирован в 1937 году…»
Дополнительно сообщаю, что Ольга была похоронена на Братском кладбище героев Первой мировой войны, он открыт был 15 февраля 1915 года. Кладбище создано по инициативе Великой Княгини Елизаветы Федоровны, которая присутствовала на его открытии . 19 апреля 1915 года была торжественно похоронена первая сестра милосердия Ольга Иннокентьевна Шишмарева, состоявшая в 1м Сибирском передовом отряде Всероссийского союза городов.
Благодаря семьям Смолевых и Никитиных сохранилось уникальное собрание старинных фотографий потомков семьи Парфентия и Акулины Шишмаревых. Часть фотографий в виде ссылок с любезного разрешения владельцев фото размещена в данной статье.
Далее авторы сообщают о судьбе дочерей Парфения и Акулины:
Марфа Парфеньевна Шишмарева была замужем за кяхтинцем Фроловым. ( (Прим. А.Ш.):-По некоторым данным Фролов из старинного кяхтинского рода. Так, таможенник, толмач Михаил Шишмарев в 1814 году служил в Кяхтинской таможне вместе с Дмитрием Фроловым). Сестра Мария Парфеньевна в 1850 году вышла замуж за бурята Николая Николаевича Головкина, переводчика монгольского языка в Кяхте. До конца жизни семья прослужила в Урге, где Николай Николаевич и умер. О нем сохранились не только официальные документы , но и шуточное стихотворение Петра Степановича Кожевникова, секретаря пограничного правления в Троицкосавске, титулярного советника в 40-х годах 19 века. :
Я родился степь хоринска
Юртам бойлочным взросла
Шишмарева старый кухар
Я давным-давно знавал
Как крестился- так женился,
Эта штука себе в жены забирал!
А.И. Попов сообщал Е.Д. Петряеву свое мнение о этом человеке, называя его самородком-самоучкой, самостоятельно овладевшим русской грамотой. Учился в Кяхте в русско-монгольской школе вместе с Я.П. Шишмаревым, которую окончил в 1850 году, после чего прослужил более 10 лет переводчиком в Кяхте. Н.Н.Головкин был очень близок с А.М.Лушниковым, который его поддерживал и при помощи которого он получил повышение- был назначен в старшим переводчиком в ургинское консульство , где и прожил до конца дней своих.
Александра Парфеньевна (первая) в замужестве Игумнова, жила в Иркутске, вторая Александра Парфеньевна была замужем за Кронидом Васильевичем Титовым, жила с ним в Монголии с 1901 года, где он владел золотыми приисками. Следует отметить, что он был первым русским, осуществившим добычу золота в Монголии. Кронид Васильевич был человеком грамотным, хорошо знавшим Монголию, написал статью о добыче золота в Монголии, в 1930м году без всяких оснований был выслан из Монголии, жил в Иркутске, служил бухгалтером в Иркомтрансе. В 1937 году был арестован..., расстрелян в 1938 году.
Акулина Асламова, Акулечка, младшая сестра Я.П. Шишмарева, вышла замуж за «мещанского сына» Степана Асламова. Это был способный молодой человек, успешно окончил кяхтинскую школу китайского языка. С. Асламов был назначен начальником русской почтовой конторы в Калгане, где служил до 1871 года. В 1871 году Акулина окончила в Иркутске Девичий институт. Жили в Монголии, Китае, но она тяжело заболела. Вернулись в Кяхту, где Акулина и умерла 35 лет отроду. Одна из дочерей Александры Игумновой, Анна Константиновна, была замужем за Павлом Степановичем Поповым, переводчиком Пекинской духовной миссии, он впоследствии – Генеральный консул России в Пекине, составил русско-китайский и китайско-русский словарь.
Так третье поколение Шишмаревых обьединило их связи в Монголии и Китае….»
Все дети Парфения и Акулины Шишмаревых были достойными и полезными для государства людьми.
Вот и получается, что семья Парфения Яковлевича по происхождению- из старинного казачьего рода Шишмаревых, первооснователей нашего караула , для них и для его детей , в особенности для первого сына Якова Парфентьевича, можно считать что, караул Чемуртаевский был родиной!
Соответственно нужно считать семью Парфентия и Акулины Шишмаревых нашими древнейшими земляками, родственниками и замечательными людьми, оставившими след глубокий в истории государства российского.
По сему считаю, что следует вспомнить о Генеральном Консуле России в Урге, о его родителях, братьях и сестрах и на их исторических родинах в нашем районном центре Петропавловке и в г. Кяхте установить им, в увековечивание памяти, подобающий исторический памятник или мемориальную доску.
В заключение хотелось бы выразить благодарность талантливому поисковику Л.И Новиненко (Шишмаревой) за полезные обсуждения и сведения из жизни консула и его семьи, историкам, д.и.н Единарховой Н.Е, д.и.н. Матхановой Н.П. за взаимное обсуждение отдельных аспектов деятельности консула, краеведам Э.В. Демину, В.И.Петрову, сотруднику Иркутского минералогического музея Л.Н. Лузгиной за проявленный интерес и содействие, а также коллективу НАРБ г.Улан-Удэ за содействие и поддержку данной работы.
Список ссылок:
1. Ссылка- Общая начальная схема Родословной Шишмаревых ( 17-19 век)
http://s019.radikal.ru/i640/1203/32/4d090438f38f.jpg
2. Фото- «Генеральный Консул Я.П.Шишмарев, путешественник Г.Н.Потанин и фотограф Н.А.Чарушин в Урге в 1888 году, ( по данным Кяхтинского краеведческого музея им. Обручева), около здания российского консульства. Фото любезно предоставлено Нацагдорж (Монголия)
http://s019.radikal.ru/i614/1203/7a/fcb8ee371ddb.jpg
3. Фото- Акулина Ивановна Шишмарева ( Хороших предположительно) , 1880 годы ориентировочно.
http://s019.radikal.ru/i608/1203/98/f69f28ec3735.jpg
4. Фото- Генеральный консул Я.П. Шишмарев из книги Е.М. Даревской « Сибирь и Монголия», ИГУ, 1994 год
http://s019.radikal.ru/i636/1203/41/b38a09894ce0.jpg
5.Фото- Городской Голова г. Кяхты Иннокентий Парфеньевич Шишмарев
из Памятной Книжки Забайкальской области за 1914 год
http://s018.radikal.ru/i522/1203/ea/e0091703f322.jpg
6. Фото- Анна Парфеньевна Шишмарева , любезно представлено потомками И. П. Шишмарева из семей Смолевых и Никитиных
http://s019.radikal.ru/i633/1203/15/4b27c8981496.jpg
7. Фото- Мария Яковлевна Шишмарева, дочь консула Я.П.Шишмарева
http://s43.radikal.ru/i101/1203/9e/3331d78f19f1.jpg
8. Фото- предположительно семья Городского Головы г.Кяхта Иннокентия Парфеньевича и Екатерины Иоакинфовны Шишмаревых с детьми (правая часть фото),
http://s15.radikal.ru/i189/1203/ea/c829ed728fe6.jpg
9. Фото- Александра Иннокентьевна Шишмарева 1904 год,
http://s58.radikal.ru/i162/1203/f5/48dc08d4443b.jpg
10. Фото- Ольга Иннокентьевна Шишмарева, медсестра, погибшая в 1915году в ПМВ.
http://s019.radikal.ru/i614/1203/6e/3eb835d6e503.jpg
11. Фото- Кяхтинский купец В.И. Титов и его жена А.П. Титова (Шишмарева), сестра консула
http://s019.radikal.ru/i626/1203/04/0cc07650d49b.jpg
Примечание:
Фото NN 3, 6-11 любезно представлены потомками И. П. Шишмарева из семей Смолевых и Никитиных.