Я там чуть выше немножко говорил про вылупления…
…Вот личинка стрекозы покидает воду пруда, взбирается на стебелёк и замирает. Прочно и надёжно вцепившись коготками лапок в нежную зелень стебля, она неподвижна. Она словно готовится к какому-то высокому таинству. Она напряглась, она застыла. Проходит какое-то время… она вдруг начинает подрагивать всем своим телом, закованным в надёжный прочный панцирь; хитиновая броня на спинке вдруг рвётся, дырка расширяется, и из неё на свет вылезает красавица-стрекоза… Сейчас она обсохнет, расправит тонкие сверкающие крылья и умчится в небесную синь…
Или вот: бабочки. Вчера куколка – сегодня бабочка. Бздынь! – вылезла, обсохла, радостно осмотрелась вокруг, счастливо заржала и полетела.
Так же и лейтенанты. Вылупился, обсох, отдохнул – и…
И – бдум! бабах! трресь! – в голодные объятия действующего Флота.
Но сначала – диплом.
Ох, сколько всякого можно рассказать про наши дипломные проекты… Широчайший спектр. От типовых отписок до гениальных технических решений. Кто во что горазд. Многие дипломы улетают прямиком в специальные институты и конструкторские бюро. Курсантский разум в своём благородном порыве может такого наизобретать, что там просто ахают. И ухают. Потом появляются новые ракетные комплексы. Изобрести какую-нибудь чушь, однако, не дадут – всё ж серьёзное учебное заведение, не хухры-мухры. Тем не менее, порой выдаются на гора то крылатые ракеты, летающие задом наперёд, то пусковые установки-монстры наподобие моей.
А ещё курсанты в своих дипломах любят прикалываться.
Например: «…с целью уменьшения массо-габаритных характеристик ракеты предлагается применить трансформатор с алюминиевым сердечником…»
Или там – деревянный резистор. Или ракетная жидкость-антифриз на основе одеколона «Красная Москва». Или негр с опахалом в системе охлаждения ракетного комплекса. После таких перлов (заметим: традиционных и гуляющих из диплома в диплом уже многие годы) обычно следует обоснование фразы: «…потому что всё равно эту мою чушь никто читать не будет».
Ни фига-с. Читают. Посмеиваются, потому что любят добрый флотский юмор. И читают. Когда-то сами примерно такое же писали. Рассказывают, что одному преподавателю, злобно написавшему в чистовике диплома красной пастой «А я прочитал!», было строго указано.
А один без пяти лейтенант всю четвёртую главу дипломного проекта посвятил обоснованию необходимости наличия в эксплуатирующем ракету подразделении ну совершенно жутких, несусветных объёмов спирта. Так и написал: «…спирта этилового технического ректификованного высшей очистки, вкусного, ГОСТ 18300-72 (шыло)». Его потом и сослали – в военно-морское село Шушенское Тихоокеанского флота, то есть в Шкотово-17, в райское местечко под названием Тихас. На береговую техническую ракетную базу. Где этого шыла – хоть залейся. Теоретически, конечно.
Лично я не стал изменять традиции и ввёл в свой диплом фразу следующего содержания: «При подаче напряжения +24 вольта на пиропатроны запуска РДТТ раздаётся утробный рёв, и ракета, шипя и извиваясь, с диким воем сходит с пусковой балки». Фраза «Шипя и извиваясь» придумана задолго до меня, а вот про рёв и вой – это уже мой персональный вклад. Руководитель диплома капитан второго ранга Малахов Ахмед Тимыч ничего по поводу этой фразы не сказал, рецензент тоже, хотя мне кажется, что они мою писанину всё же читали. Во время защиты члены комиссии, конечно, просматривали, да, но их внимание было сильно отвлечено на плакат формата А1, который явился у меня главным рисунком диплома – я постарался и изобразил современный морской бой в лучших традициях маринистов-баталистов всех времён и народов: синее море с пенными гребнями волн, три бравых советских корабля, а вокруг них летающие туда-сюда ракеты и два десятка вражеских самолётов, уже сбитых и сбиваемых вот прямо сию секунду. Мне поставили пятёрку и отправили служить туда же, на ТРБ в Тихас. Увы, на берег. Правда, это было уже потом, после собственно выпуска.
Было ещё два госэкзамена – тактика флота и научный коммунизм. Непостижимо, но НК я (рехнуться можно) сдал на «хорошо». Тактику флота – на позорный «трюльник»: вытащил билет с действиями десантных соединений, то есть с тем, что меньше всего хотел вытащить. А на экзамене по физподготовке умудрился таки сделать «склёпку». Единственный раз в своей жизни… Тоже рехнуться можно.
Мы так непривычно выглядели, когда на нас примеряли офицерскую форму. Вроде мы, а вроде и не мы. Всё подогнано, а сидит мешком. Караси офицерской касты, что ещё сказать.
И был день – солнечный крымский день. Он начался традиционной тельняшкой на бюсте Нахимова и традиционно выдранным за это дежурным по первому корабельному факультету.
Полное училище народу. Цветы, цветы, цветы. Строй. Торжественность. Всё замерло. И – по очереди:
– Товарищ контр-адмирал! Лейтенант Беляев (Бушуев, Быченков, Ващенко, Голдобин, Голов, Горелик, Григоренко, Дерендяев, Завражный, Запутляев, Зубков, Кассап, Ковалевский, Костюков, Кристя, Крысин, Макаров, Низиенко, Петров, Пошивайло, Савчук, Симонов, Сюракшин, Толстой, Шаблий, Шулин, Чуйков…)! Представляюсь по случаю производства меня в офицеры!
В моей руке – долгожданные золотые погоны и кортик. Я ещё в белоснежной курсантской форменке с пятью галками на левом рукаве, но я уже офицер. Точнее – лейтенант. Это центральный момент вылупления, но ещё не апофеоз.
Апофеоз – это после того как мы строем ускакали в общагу пятаков, где спешно переоделись во всё новенькое. Кремовые тужурки, фуражки с офицерским плетёным ремешком и парадными «дубами», белоснежные рубашки, галстуки, кортики с парадным снаряжением… Переодеваемся, а капитан третьего ранга Телегин строго глядит, чтобы мы при этом не пили. И сам пьёт шампанское вместе с нами. Он уже не начальник курса. Больше нет 15-й роты, нет и 15-й «аз». А есть груда новоиспечённых лейтенантов, которые сегодня вечером укушаются в хлам.
И мы идём торжественным строем. «Ррраз! И-и-и – рраз!!!» Равнение! На! Право! На трибуне – командующий Черноморским флотом адмирал Ховрин и новый начальник училища контр-адмирал Авраамов. Сейчас здесь все. Все, кто нас учил, кто пытался слепить из нас «флотскую косточку», те, на кого мы хотим быть похожими, и те, на кого не хотим, но все мы – все! – безумно рады происходящему. Мы все улыбаемся, и это уже не вымученный «парадный оскал». Мы браво топаем мимо трибуны, и кортики мерно позвякивают в такт нашему последнему торжественному маршу по вытоптанному за пять лет плацу. А за трибунами – папы, мамы, родственники, жёны, невесты, друзья, подружки… Сегодня Система открыта для всех. Сегодня – праздник.
СЕГОДНЯ МЫ ВЫЛУПИЛИСЬ.
В Севастополе две «системы» – наша, ЧВВМУ, и «Голландия», то бишь СВВМИУ. Сегодня выпуск у нас, завтра – у них. Если сделать сразу, в один день, то это будет чрезмерная нагрузка на город. Поэтому разнесено во времени. Патрули в эти дни не свирепствуют. Вернее, свирепствуют, но не по отношению к юным лейтенантам. Юных лейтенантов, если они неспособны к самостоятельному перемещению в пространственно-временном континууме, подбирают и развозят-разносят по домам. И так два вечера подряд. Потом status quo Севастополя как военно-морской базы мгновенно восстанавливается.
А потом мы разлетаемся по флотам и флотилиям – по кораблям и частям, по дивизиям, бригадам и эскадрам, по близким, далёким и совсем далёким гарнизонам, которых не ищите на карте.
Мы спешим как можно скорее потерять свою лейтенантскую девственность, приобретённую в Системе за пять чудесных романтических лет. Славный военно-морской флот Союза Советских Социалистических Республик ждёт нас, с нетерпением сглатывая голодную слюну, жадно потирая руки и плотоядно урча.
2012, март
из ненапечатанного сборника «Макароны по-флотски»