Окончание. Начало http://proza.ru/2012/02/26/1287
...- Эй, дамочка!
Иринка вздрогнула и не сразу сообразила, что все еще сидит на крыше. Так захватили ее воспоминания.
- Дамочка! Подкинь полтосик на пиво. Сил нет терпеть!
Опухшая рожа снова высунулась из-за трубы. Затем нарисовался и весь страдалец. Он выполз на четвереньках. С трудом поднялся и расплылся в заискивающей улыбке.
Иринка кинула кошелек к ногам просителя. Он радостно подхватил его, быстро открыл и присвистнул восхищенно.
- Премного благодарен! Щас пойду выпью за упокой вашей душеньки. Только это самое, вы уж дождитесь меня. Я щас быстренько! На одной ноге. Магазинчик-то вон он, в первом подъезде. Это самое, я вернусь, тогда и сигайте. Не передумали еще, нет? И правильно! Разве ж это жизнь? Одно мучение! Вы это, когда сигать-то надумаете, часики не забудьте снять. Вам они уже не пригодятся, а бедному человеку все подспорье.
Развернувшись, пьянчужка заковылял к двери на чердак и исчез. Иринка вздохнула и ту же забыла о нем...
...Она снова была в палате Олега. Они проговорили тогда целый час. И весь этот час ее ладошка лежала в руке Олега. И это оказалось так славно, так необычно. Даже дома Иринке казалось, что ее ладонь все еще чувствует ласковое прикосновение его руки.
На следующий день она пришла снова и приходила каждый день. Если бы кто-нибудь сказал ей, что она влюбилась, она бы рассмеялась. Да нет! Какая любовь? Просто с Олегом интересно общаться. Он занимательный рассказчик. И вообще у них много общего. Да и она чувствует себя обязанной. Все-таки человек по ее вине угодил в больницу. Она гнала мысли о любви. Она боялась этих мыслей. Пусть все идет, как идет! Так она малодушно уговаривала себя. Как будет, так и будет. Ей хорошо сейчас, а что будет завтра она знать не хочет. Не хочет - и все! Она сердилась на себя и даже плакала однажды ночью. А утром опять побежала в больницу. Они гуляли с Олегом по больничному парку, и голова кружилась от сладкого запаха цветущих лип. Иринка не сводила с Олега страдающих глаз. Олег подавленно молчал.
А через несколько дней Иринка получила письмо: три страницы, исписанные крупным почерком. Олег просил прощения, говорил, что они должны расстаться, потому что он не имеет права ломать ей жизнь, потому что он любил Анну и, как порядочный человек, не должен любить дочь Анны. Но не может не любить. И еще много чего в таком же духе было написано в этом ужасном письме. Иринка прочитала его несколько раз. И удивилась своему спокойствию. И еще она подумала, что Олег предал ее дважды. В первый раз, когда из-за Иринки отверг любовь матери. И теперь, когда отказался уже от Иринкиной любви. Значит, она действительно, никому не нужна и всем мешает. Ненужная помеха. Ну что ж! Помеху надо устранить. Иринка надела красное платье в белых ромашках и пошла на крышу...
...Любитель рыбы опять включил Синатру. И снова в знойной тишине воскресного дня зазвучало сладкое: "Убей меня нежно...".
И вот она - эта молодая девушка,
Незнакомая мне,
Причиняющая мне боль,
Поющая в своей песне о моей жизни,
Убивающая меня нежно своей песней,
Убивающая меня нежно своей песней,
Пересказывающая всю мою жизнь,
Убивающая меня нежно своей песней.
Я трепетал,
Смущался от присутствия людей,
Как будто бы она нашла мои письма
И прочла их вслух,
Я молился, чтобы она перестала,
Но она продолжала...
Причиняя мне боль,
Исполняя песню о моей жизни,
Убивая меня нежно своей песней,
Убивая меня нежно своей песней,
Пересказывая всю мою жизнь,
Убивая меня нежно своей песней...
Иринка подумала, что никогда до конца не понимала смысла этой песни, и только сегодня, здесь, на этой разогретой солнцем крыше кажется догадалась, о чем так беззаботно пел Синатра.
Она больше не сердилась на Олега. Хотя он в сущности убил ее. Нежно. Как в песне. Что ж, значит так тому и быть. Ей вспомнились слова загадочной секретарши о шансе. Она недоуменно пожала плечами. Наверное, она упустила свой шанс. Иринка криво усмехнулась и попыталась встать. От долгого сидения, а может, от волнения ноги как-то плохо слушались ее. Она все же поднялась и, покачиваясь, отошла от края крыши. Разбежаться и прыгнуть. Вот и решение всех проблем. Она одернула платьице, красное платьице в белых ромашках. Ветерок растрепал волнистые светлые волосы, она пригладила их ладошкой. Что-то надо было сделать еще. Ах, да! Иринка сняла часы и положила их у трубы. Теперь попросить прощения у Бога. Она перекрестилась и прочитала: Отче наш! Иже еси на небеси! Прости меня, Боже! Если сможешь!
Позади нее послышался какой-то шум. Иринка обернулась. Дверь, ведущая на чердак распахнулась. Сначала показался ее старый знакомец с опухшей физиономией. Он размахивал руками и что-то возмущенно выговаривал тому, кто шел следом. А следом из чердачной двери появился потный толстяк в короткой майке, заляпанной жирными пятнами. Смешные полосатые шорты довершали его наряд. Ощутимо запахло жареной рыбой, которой толстяк, наверное, пропитался насквозь.
- Ну! Что я говорил? - завопил опухший. Чувствовалось, что он хорошо принял на грудь горячительных напитков. - Вот дамочка, которая мне часы обещала. Дамочка, подтвердите!
Толстяк подозрительно уставился на Иринку. Иринка машинально кивнула.
- Вон часы, у трубы лежат. Возьмите!
- О-о-о! Уважаемая! Как я вас уважаю! А я уже, как обещал, выпил на помин вашей души. - опухший, шатаясь, подошел к трубе,поднял часы, повертел, приложил к уху, - Тикают! Жаль, конечно, что не золотые. Ну да ладно! Счастливо вам прыгнуть! Аминь! А я пошел. Позвольте откланяться.
- Минуточку! - вмешался толстяк. - Я что-то не понял, кто тут собрался прыгать?
Пьяница с дурашливой улыбкой ткнул пальцем в сторону Иринки:
- Дамочка! А что? Имеет право! Я может, тоже щас прыгну! Вот только допью - и прыгну. Легко!
Он полез в карман брюк и вытащил оттуда початую четвертинку водки.
- Щас! Мадам! Ждите меня! Айн момент! И под крылом самолета о чем-то споет зеле-е-е-еное мо-о-оре тайги-и-и.
Запрокинув голову, пьяница присосался к горлышку. Опорожнив бутылку, он отшвырнул ее в сторону, бутылка с грохотом покатилась по крыше. Все трое проводили ее взглядами. Зацепившись за столбик ограждения, бутылка развернулась и замерла. Все трое с напряженным вниманием следили, что будет дальше. Первым не выдержал пьяница. Шатаясь, он доковылял до бутылки, пнул ее. С жалобным звяком бутылка свалилась с крыши. Пьяница торжествующе выматерился, повернулся к Иринке и махнул рукой, приглашая ее. Он отчаянно качался, удерживаясь на краю крыши только чудом. У Иринки перехватило дыхание.
- Ну, дамочка, я готов! Давайте прыгнем вместе! Дадим пинка этой поганой жизни!
Язык его заплетался, он медленно приближался к девушке и даже протягивал к ней грязные в цыпках и кровавых расчесах руки. Иринка в ужасе попятилась. Она глаз не могла отвести от этих ужасных рук, тянувшихся к ней.
- Нет! Нет, я не хочу! - бормотала она, отступая.
Но тут вмешался толстяк:
- Эй! Эй! Что здесь происходит? Молчать! Слушаться меня!
Он схватил Иринку за руку и потащил к чердачной двери. От толстяка воняло потом и рыбой. Иринку опять затошнило.
- Отпустите меня! - закричала Иринка, выдергивая руку.- Отстаньте! Что вам от меня надо?! Куда вы меня тащите?
Пьяница в три прыжка догнал толстяка! Кривая улыбка перекосила его небритую рожу.
- Слышь, толстый! Отпусти дамочку, она не хочет с тобой идти! Правда, дамочка? А то я ведь могу и в морду заехать!
Иринка отскочила в сторону и закричала:
- Что вы ко мне пристали? Проваливайте! Оба!
Толстяк и пьяница развернулись, и Иринку поразило выражение их глаз. Оба смотрели на нее с нетерпеливым ожиданием. И глаза у пьяницы были абсолютно трезвыми. Иринка могла бы поклясться в этом.
- И вообще я ухожу! - решительно добавила девушка.
Лицо толстяка озарила торжествующая улыбка. Он смахнул капли пота с блестевшей лысины, вытер ладонь о шорты и весело заявил:
- Ты проиграл, Повелитель мух! Эту душу ты проиграл.
- Я никогда не проигрываю! - возразил тот, кого назвали Повелителем мух. Сложив руки на груди, он устремил на Иринку мрачный взгляд темных глаз.
Иринка почувствовала беспокойство, как тогда, на пляже, холодный озноб охватил ее, хотя полуденное солнце пекло нещадно. Она опустила глаза, а когда подняла - увидела на краю крыши Олега.
- Олег! Что ты здесь делаешь? Ты упадешь! - закричала Иринка, бледнея от страха.
- Упадем вместе? - улыбнулся Олег. - Иди ко мне!
Он протянул руку Иринке, она вспомнила, как хорошо и уютно было ее ладошке в его крепкой надежной руке. И с готовностью протянула ему руку, и сделала шаг навстречу. Но тут же отпрянула назад и спрятала руку за спину.
- Нет, Олег! Я не хочу, чтобы ты умирал! Я люблю тебя! Слышишь! Ты должен жить! Мы будем жить, Олег!
- Она любит! - Олег расхохотался, балансируя на самом краю крыши. - Она любит. Да только я не люблю! И никогда не любил! Ты не нужна мне! Слышишь! Ни ты, ни твоя мать никогда не были нужны мне. Ты - лишняя! Ты всем мешаешь! Неужели ты не можешь понять? Дура!
- Да, я, наверное, ничего не понимаю в этой жизни... И всем мешаю... Пускай, я дура... Но я люблю тебя...Пожалуйста, не умирай... Я прошу тебя...Я прощаю тебя...
Иринка умоляюще сложила руки на груди.
Олег запрокинул голову, на его крепкой смуглой шее Иринка вдруг увидела черную бархатную родинку, похожую на мушку.
- Это не он! Не Олег! - крикнула Иринка, поворачиваясь к толстяку. - Я узнала!
Она обернулась как раз в тот момент, когда Олег, раскинув руки, шагнул с крыши и исчез. Иринка ахнула! Ни крика. Ни звука падения тела. Ни воплей снизу. Только большая черная то ли птица, то ли муха, хлопотливо взмахивая крыльями, тяжело пролетела над крышей и скрылась за девятиэтажкой.
- Он упал? Посмотрите, пожалуйста, я боюсь! - Иринка повернулась к толстяку. Но крыша оказалась пуста. У трубы лежали ее часики и кошелек. А толстяк исчез, словно его и не было. Ошеломленная всеми этими непонятными событиями, Иринка опустилась на четвереньки и осторожно подползла к краю крыши. Она заглянула за край, опасаясь увидеть внизу окровавленное тело. Никого! Две девчушки катали игрушечные коляски по асфальтовой дорожке. У входа в подъезд сидела старушка и вязала. Окно, из которого все утро несло жареной рыбой, все еще было открыто. Но рыбой уже не пахло. Зато Синатра все так же сладко пел:
И вот она - эта молодая девушка,
Незнакомая мне,
Причиняющая мне боль,
Поющая в своей песне о моей жизни,
Убивающая меня нежно своей песней...
Иринка отползла от края, забрала часы и кошелек, спустилась через чердачную дверь на лестничную площадку и решительно позвонила в квартиру, где все утро жарил рыбу этот так странно исчезнувший толстяк. Сейчас она все узнает. Она должна разобраться в этой чертовщине.
За дверью послышались шаги. Щелкнул замок. Дверь распахнулась. На пороге стоял Олег .
- Ты?! - изумилась Иринка. - А что ты здесь делаешь?
- Живу! - радостно улыбнулся Олег. - Но как ты меня нашла?
- А где этот? Толстый такой, в шортах? Он еще рыбу жарил? - спросила Иринка недоверчиво.
Олег засмеялся:
- Самый толстый в этой квартире я! Толще меня никого нет. И вообще никого нет. Я живу один.
Недоумение на лице Иринки сменилось робкой улыбкой.
- Иришка, я так рад, что ты пришла. Забудь это мое дурацкое письмо. Все забудь! Я готов себя убить за свою трусость! Нет уж, второй раз я не позволю себе потерять любимую женщину! - выпалил Олег.
Послышались шаги. По лестнице, тяжело дыша и отдуваясь, поднимались двое рабочих в комбинезонах, с инструментами. Тощий шел первым и нес две доски. За ним карабкался толстяк.
- Вот он и шанс! - сказал тощий, продолжая разговор.
- Конечно, - подхватил толстяк, - шанс есть всегда.
Он прошел мимо, обернулся, подмигнул Иринке и потащился за тощим на чердак.
Иринка улыбнулась и подмигнула в ответ. Теперь она была спокойна. Он рядом, а значит, ничего плохого не случится. Она протянула Олегу руку:
- Нет, теперь никто никого не убьет! Даже нежно... И кажется, у нас все-таки есть шанс. Пока мы любим... Как думаешь?
Перевод песни Катерины Денисенко.г. Уссурийск.