О незнакомце проще всего придумать легенду. Кем он был, кем мог, кем не стал и, как его не стало, ни в моей, ни в твоей жизни. Он прошел стороной – безликий и немой, оставив лишь долгожданную тебя – выстраданную.
Эпизод.
Десятиминутный эпизод между остановками. Он стоил тебе жизни.
Тогда, в давке, абсурдно, бесповоротно я решилась…
Толпа напирала и кряхтела, исходя злобой и потом в раскаленном автобусном чреве. Прижатая к стеклянной водительской кабине, завешанной плакатом с полногрудой девицей, я смиряла глухое раздражение. Чертовы люди! Корчащиеся в судорогах выживания. Чьи-то острые кости кололи, всаживались, колотили меня. Вдавливали почки в желудок. Лобок нестерпимо егозил по кабине, притираясь к жестким обстоятельствам. Следующая остановка виделась, как тощий отдых перед новым этапом садомазохистских игр. Социальные забавы возбуждали государство на новые зловещие, жестокие преобразования. Таково было время. Время беспросветной толчеи.
Общественный транспорт остановился. У-фф-ф. Я перевела дух, сумев подвигать задубевшим телом. .. ятский город! Автобус раз в три часа.
Гвалт. Сутолока. Мат.
Смена коллекции.
Чей-то сильный торс припал к моей спине. Внезапно я почувствовала, как отделяюсь от хамского нутра автобуса. Вакуумная отстраненность. Сзади стояло крепко, надежно, будто стена: великая и непрошибаемая. Устало слегка откинулась на человека. Кто там, молодой или старый, красивый или не очень – безразлично. Захватило ощущение расслабленности и какого-то чуткого расположения. Мы покачивались в такт движению автобуса. Кажется, мужчина была невысок, мои ягодицы приходились на уровень его бедер. Удобное местоположение. Там он и расположился: привольно, дерзко. Член отважно рос, возбуждая щемящей и уверенной неторопливостью. Внутри меня, где-то в районе матки потяжелело, расширилось всеобъемлющим пространством вибрирующего желания.
Сейчас или никогда!
Я выгнула поясницу, раскрываясь незнакомцу. Он припал к узкому ходу затвердевшим своим вожделением. И… нерешительно замер, будто опасаясь дальнейшей несостоятельности. В любой ситуации, даже ощущая податливость женщины, мужчина ждет одобрения, первого толчка в загривок. Я отвела руку назад и, коснувшись плотного холмика за ширинкой джинс, нагло потянула собачку вниз. Сзади ошеломленно выдохнули.
Да!
Да, я не намерена устраивать щенячью возню. Мне нужен член внутри, глубоко. Крепко и плотно охваченный влагалищем, чтобы не упустить ни одной капли, излитой в меня. Пальцы проворно пробежались по органу, нежно и быстро знакомясь с длинной и крепостью. То что надо.
Еще глубже, прогнувшись назад, я задрала кончиком члена юбку, маня к свершениям.
Ух ты!
Мужчина наконец-то пришел в себя. Судорожно оттянул стринги и властно вошел во всю длину. Я выдохнула. По телу хлористым уколом прошла жаркая волна не прошенной страсти. Так мы и замерли, вжавшись в единственную реальность. Только автобус, дробно труся, двигался куда-то. Куда-то туда, где зайдясь в совместном штилевом оргазме, мы навсегда потеряем друг друга.
Я уперлась лбом о стекло, переживая мучительно- медленное вторжение выносливого члена. В расплавленной сердцевине тискалось вожделение.
Сколько так еще, сколько…?!
Орган внутри отяжелел, раздался кровотоками. Крепко и жадно я облекла его мышцами, так, ненасытная шлюха, получив в рот, утоляет жажду. Гость запульсировал, затрепетал придавливая набухшую точку. Я прикусила губу, размазываясь лицом о стекло. Могучая струя закипела внутри, заполняя затвердевшее влагалище. Одновременно мы выдохнули.
Мужчина вышел из меня, потом на остановке. До свинцового привкуса на запекшихся губах не хотелось искать его глазами. Нигде.
Никогда…
И никогда я не смогу сказать тебе, милая, кто твой отец.
Придумай сказку сама.