II
Гораздо важнее для Присциллы стало появление на нём не младшей сестры, а старшего брата – ради семейного торжества он раньше оставил заседание Курии, вместе с Курионом. Последнего ждало ложе поблизости, как он сам тотчас заметил, «цветника нимф», ибо он может наслаждаться прелестью лежащих напротив Метеллы, Муммии и Мерулины. Первый же располагается рядом с Присциллой. Ей при таком соседстве не нужно и вина. Но один полный кубок она всё же осушает – после того как Митиленский хор исполняет гимн Богу-Подателю вина, тот же, что и два месяца назад на ЛесБестийских Дионисиях. Причём ещё и Квинт сказал:
– Сестричка, ты что это, не почитаешь Многогроздного Вакха? Бери пример с младшенькой: не стесняйся, пей, а не то накажу как в детстве… Хотя бы один кубок, а то я тебя не узнаю, – он целует пальчики её правой руки. – О Геркулес! Муция, зачем это?
– Ты же мой самый любимый брат, Квинт! Ты покорил меня как эту крепость, и в тот же год, – понизив голос и наклонившись поближе, взволнованно отвечает любящая любимому, наконец-то заметившему на её среднем пальце новый перстень.
Давно заказанный и приобретённый, но лежавший в шкатулочке с замочком. Из редкого сплава золота с серебром; на широкой прямоугольной пластинке изображён в полном вооружении Торкват на зубчатой стене с надписью «Борах». Только сегодня Присцилла вдруг решилась его надеть. До этого волнение, порою необъяснимое, непонятное, мешало ей это сделать. Мастер, отливавший и чеканивший кольцо, вышел сам к заказчице и сказал примерно такие слова, она уже точно и не помнит. «Домина! Когда я работал над ним, мне долго не удавалось добиться того, что вы требовали, и того, чтобы всё вышло хорошо. По моим приметам – а я работаю с металлами больше двадцати лет – это означает, что ваше желание, связанное с перстнем, осуществится далеко не сразу. Но будьте терпеливы и дождётесь.»
Вспомнив это и, само собой, не в силах не послушать любимого, Фабия и осушает кубок. И слышит приглушённый пленительный голос и чудесные слова:
– Муция! Мне сегодня хочется побыть с тобой наедине. Найди укромное местечко. В двенадцатом часу я уйду с пира, и ты подскажи мне куда. А пока нужно заняться Аруленой, ты не обращай внимания.
– Квинт, родной! Клянусь Кипридой!..
– Кстати, освобождаю тебя – да не разгневаются Бессмертные – от клятвы не говорить мне о своих чувствах.
– Квинт!..
И больше у неё нет слов. Как никогда в жизни чувства переполняют Присциллу. Видимо, это Счастье слегка касается её, предвещая большее. Старший брат перелёг ближе к супруге, на ложе, освободившееся с уходом Ребилии и Клементины. Парочка побыла совсем немного, а её уход крайне волнующаяся хозяйка совершенно не заметила. Зато она сообразила помочь Квинту. Не вставая с ложа. Написала церы Мерулине с просьбой «посодействовать одному замыслу, который должен доставить немало удовольствия». Девушка, получив их, тотчас прочла, кивнула и прилегла к Юнии Арулене. В то же время Фабия поручает опытному и понятливому виночерпию перейти обслуживать супругу Торквата. Усилия этого слуги и Корнелии Мерулины и помогают Квинту. Моля Богов, чтобы адресат была дома, Присцилла также пишет и отправляет записку коллеге Фульвии.
На какое-то время музыка стихает – играющие слуги немного отдыхают и договариваются, какие мелодии исполнять дальше, кто-то из господ присылает им свои пожелания. Марциана громко – привыкнув кричать, пока звучала музыка, и от вина и веселья – интересуется у лежащего рядом:
– Анхарий! Скажи, только честно, тебе здесь нравится?
Несколько смущённый мальчик медлит, и раздаётся звонкий голос Метеллы:
– Дорогая Фабия! Весной я была в Бавлах, и вот там один общительный курортник задал мне такой же вопрос: «Скажите, вам здесь нравится?» А я так посмотрела на него, как на глупого, и говорю: «Я же здесь с мужем…»
Так получается, что обе Фабии смеются громче и дольше всех. Младшая – поскольку ей это весьма близко: как может понравиться где бы то ни было в компании с нелюбимым мужем? Сама Метелла в начале лета даже развелась. Самая младшая просто от избытка радости. Однако Клодия принимает это на свой счёт и даже бьёт подвернувшегося под руку слугу; тот едва не падает, потирает ушиб.
Присцилла этого не видит – она тихо беседует с Верой. Не успела Муция произнести «мне нужно укромное местечко», как Шрамик тут же предлагает дом своего отца. Родитель до утра будет на званом пиру, Вера уже пишет и посылает распоряжения фамилии.
– Для верности ещё и сама заеду – мне почти по пути будет – прикажу, чтобы все легли раньше, прикрыли свои любопытные носы. Да не в первый раз, знают. А вот для тебя – надо же, сестрёнка! – впервые в жизни устраиваю…
– Благодарю, родная!
– Да ладно тебе, Муция!.. О! Смотри, все куда-то идут.
За столами остались лишь тоже тихо разговаривающие Торкват и Курион и компания Мерулина-Арулена. И если две лучшие подруги и два друга поднимаются и проходят за всеми в термы, то Корнелия и Юния остаются выпивать и закусывать, с ними вместе ещё и Тит, племянник Макра, отчего-то также налегающий на вино.
Оказывается, пирующие прошли в лаконик, где Спурий предлагает всем участвовать в воссоздании морского боя.
– Это кто же с кем? Как много судов! – на поверхности воды в бассейне держится на плаву не меньше сотни игрушечных судов, с парусами, снастями и даже вёслами. – Не Саламинская ли это навмахия? – притворяется фламина, будто не узнаёт любимого сражения младшего Фабия.
Он лет с восьми увлекается такими играми и, в частности, маленькими инсценировками исторических битв. Специальный раб целыми днями мастерит копии трирем, квинквирем и так далее. Далее по сценарию должно следовать объяснение позиций – похоже, оно уже шло, когда появилась опоздавшая – разделение гостей по воюющим сторонам и закидывание малюсенькими камешками неприятельских судов.
– Где греки и где персы?
– Присцилла! Это же битва у мыса Экном, я же говорил, – объясняет братик. – Вот же: римляне построились клином. Четыре эскадры по числу легионов. Транспорты, – Спурий трогает длинной указкой игрушки поболее, – позади, под прикрытием третьей и четвертой. Первая и вторая впереди. Первая справа, вторая слева. На флагманах консулы – со второй эскадрой Луций Манлий Вулзон, первой командует Марк Регул…
Кое-кто из гостей заскучал и стал потягивать вино. Разделить собравшихся Спурий предоставил сестрёнке.
Скоро в азарте от рук заигравшихся летят не только камешки в игрушки, но и брызги друг в друга. Что мешает вести и так далёкий от прицельного обстрел. При этом «пунийская» флотилия терпит наглядно меньший урон, в то время как среди «римских кораблей» около четверти уже повреждены или опрокинуты. Сражающиеся за «квиритов» Мерулина, Муммия и Марциана, пошептавшись между собой, что-то тихо говорят соратникам Анхарию и Куриону. Эти двое внезапно подбегают к одному неприятельскому слуге, хватают его и, качнув, под крик «барра!» бросают на «карфагенский» флот. Столь неожиданная атака наносит некоторый ущерб и передовым «римским кораблям», зато неприятель однозначно повержен.
– Победа! – торжествуют «римляне». – Слава Виктории! Слава Марсу и Нептуну! Победа!.. Все пировать по случаю победы над пуннами!..
– Ничего, ничего, – утешают некоторых товарищей «карфагеняне», – так и должно быть. Это предопределено: Всевышние на стороне врагов, нашему граду суждена гибель…
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/27/337
------------------------
триремы, квинквиремы – корабли с тремя или пятью рядами вёсел (гр. триеры и пентеры).
Битва у мыса Экном – у южного побережья Сицилии в 256 г. до н.э., в ходе I Пунической войны. Не считая знаменитейшей Саламинской битвы, в этой были собраны самые крупные силы, когда-либо участвовавшие в морском сражении. Римляне одержали славную победу.