Улица Кипарисов 14

© Щербаков Сергей(Сергей Аксу)               

Приключения Торбеллино
трилогия

(отрывок из второй книги о Торбеллино "Улица Кипарисов 14"

Глава девятая
Улица Кипарисов 14

В Ноузгее Торбеллино довелось бывать несколько раз, и каждый раз этот прекрасный город, город цветущих садов, производил на юношу неизгладимое впечатление. Тихие ухоженные улицы, украшенные клумбами, газонами, кашпо, вазонами, кадками с яркими душистыми цветами, поражали своим великолепием и волшебством. Домики, отражавшиеся в водной глади каналов, тихие улочки, освещенные светом причудливых фонарей… Такое впечатление, что попал в какую-то волшебную страну.
Торбеллино в Ноузгее почему-то чувствовал себя в полной безопасности, то ли чарующая красота города располагала, то ли какая-то спокойная размеренная  жизнь горожан… Каждую весну жители города целую неделю бездельничали и проводили все дни напролет в своих садах на зеленых лужайках, в состоянии созерцания и восхищения цветущими сливой и вишней.

Передав в портовом кабачке одному из связных, моряку-подпольщику с флагмана эскадры Гавилана, секретный пакет от Комитета Четырех, юноша отправился бродить по старому городу, знакомиться с его достопримечательностями.
На одной из живописных улочек ему бросилась в глаза табличка на доме, утопавшем в цветах, на ней было написано: «Улица Кипарисов, 12».
Сердце юноши неожиданно тревожно екнуло и учащенно забилось. В его сознании всплыла давно забытая фраза: «Запомни, улица Кипарисов, 14…».
«Ну, как же он мог такое забыть? Ведь пленник, томящийся в плену у диких номадов, просил его передать весточку своей старенькой матери, которая жила в Ноузгее по этому адресу», — юноша окинул взглядом улицу, вдоль которой вытянулись «во фрунт», словно солдаты на параде, высокие зеленые кипарисы…
Выходит, что следующий дом как раз и будет домом матери Толмача. Вот так номер!  Значит, судьба сама направила его ноги в эту сторону, в этот район города, чтобы он выполнил просьбу несчастного раба Гуюк-хана.
Юноша приблизился к соседнему дому и в нерешительности остановился у невысокой калитки, обвитой цветущим плющом. Небольшой аккуратный  домик под красной черепичной крышей выглядел, словно игрушка. Он был украшен кашпо с цветами, висевшими на стенах и красивых ставнях. От калитки к невысокому крылечку вела узкая дорожка, выложенная в виде орнамента из цветных плиток. У входа, словно часовые, обосновались две низенькие дубовые кадки, усеянные букетами из разноцветных нежных петуний. Торбеллино долго топтался у входа, не решаясь открыть калитку. Наконец он  тронул ее, и она медленно открылась, при этом певуче, негромко зазвенел маленький колокольчик, висевший над ней.
На мелодичный звук из-за дома выскочила небольшая пучеглазая собаченция, которая тут же дала незваному гостю понять, что не следует пренебрегать правилами хорошего тона. Что прежде, чем идти в гости, надо перед этим уведомить о своем визите хозяев. Громко, бесцеремонно облаяв юношу,  собака с гордым видом улеглась перед крыльцом, высунув язык от жары и не сводя блестящих черных глаз с Торбеллино.
— Корезо! На кого ты там лаешь, негодник? — послышался приятный женский голос. Из-за угла домика показалась невысокая пожилая женщина с добрым открытым лицом и большими печальными глазами. 
— Здравствуйте, хозяюшка! — поприветствовал ее Торбеллино, косясь на верного лохматого стража.
— Добрый день, милый юноша!
— Извините, право мне неловко, такая жара стоит, не угостите холодной водицей?
— Да, что вы стоите у порога. Проходите, гостем будете. А хотите, я вас не водой, а чудесным лечебным чаем с вареньем из розовых лепестков угощу? Усталость, как рукой, снимет. Судя по вашей пыльной обуви и уставшему виду, вы издалека идете. Песика моего не бойтесь, он у меня смирный, совершенно не кусается. Только для виду пугает, изображает из себя грозного сторожа и защитника. Сторожить-то не от кого, ни у кого в Ноузгее двери домов отродясь никогда не запирались, горожане у нас дружелюбные.
Юноша, с опаской поглядывая на «грозного сторожа», ступил на дорожку. Собаченция вскочила и угрожающе зарычала.
— Корезо, нехорошо, мой мальчик! Видишь, у нас гость, поприветствуй его.
Корезо, услышав строгий голос хозяйки, тут же, как хороший актер преобразился из грозного охранника в приветливого веселого песика. Помахивая своей «баранкой», миролюбиво приблизился к юноше.

Торбеллино и хозяйка сидели на открытой уютной веранде, увитой виноградом, и пили ароматный чай с вареньем. Корезо же, лениво позевывая, расположился в ногах у своей хозяйки.
— Вы живете одна?
— Да, совсем одна. Муж мой давно покинул сей мир, он был «охотником за растениями». Несколько лет тому назад погиб у Мыса Трех Братьев во время одной из экспедиций за редкими растениями. В тех местах в тот год неожиданно ночью ударил сильнейший мороз. Он и его товарищи погибли: замерзли  в своей палатке, превратились в ледышки. Кроме них погиб и весь гарнизон форта Алармо, поблизости которого они тогда расположились на ночевку, уже возвращаясь назад. Еще у меня был сын Макото, мой единственный любимый мальчик. Вот такой как вы, такой же юный, ладный. Он давным-давно пропал. До сих пор от него нет никаких вестей. Но я верю, я чувствую своим бедным материнским сердцем, что он жив и помнит обо мне.
— Как пропал? Простите, вам, наверное, тяжело об этом вспоминать.
— Это случилось, когда произошел мятеж и к власти пришел генерал Трайдор. Сын был морским офицером. После того, как корабли верные правителю Синсеро были потоплены, некоторые преданные присяге моряки решили добираться до вольных городов, Силенто и Веер-Блу. Среди них был и мой Макото. Они все исчезли бесследно, о них до сих пор ничего неизвестно. Бедные мальчики…
Торбеллино заерзал на стуле, ему не терпелось обрадовать добрую женщину известием, что ее сын жив.
— Если я узнаю, где он находится и что ему грозит беда, я тут же все брошу и на крыльях полечу его спасать, несмотря ни на какие невзгоды и опасности.
Услышав такое заявление,  слова, только что готовые сорваться с языка юноши, застыли у него на устах. Он даже закашлялся.
«Если он сейчас ей сообщит, что ее сын жив и находится в плену у номадов, женщина, несомненно, тотчас отправится вызволять своего любимого сыночка из беды, — подумалось Торбеллино. — Она не только не спасет сына, но и сама может погибнуть, или в страшной пустыне, или в рабстве у жестокого Гуюк-хана».
Бедная женщина продолжала делиться с гостем воспоминаниями, рассказывать о сыне, каким он был смышленым и смелым мальчиком.
Слушая ее тихий приятный голос, Торбеллино стал постепенно клевать носом. Возможно, после ароматного чая с вареньем из лепестков роз, а может, от усталости. Глаза слипались, страшно хотелось спать.
— Да, вы, я вижу, спите, мой мальчик! — воскликнула, улыбаясь, пожилая женщина. — Заговорила я вас совсем, а вы устали после дороги. Я вам сейчас быстренько постелю вот здесь на открытой веранде, в тенечке вам будет хорошо. Отдохнете, а потом расскажете о себе, каким образом судьба забросила в наш Ноузгей.
— Ой, простите, на самом деле задремал, — стал оправдываться смущенный Торбеллино.

Проснулся юноша поздним утром от звонкого щебета птиц, которые вовсю веселились в саду. Чувствовал он себя бодрым, вчерашнюю усталость, как рукой, сняло. Торбеллино некоторое время, блаженствуя, лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в птичий гомон. Неожиданно, кто-то прошлепал мимо лежанки, потом минуты через три странные шажки раздались вновь. Юноша повернул голову на странные звуки. Оказалось, это хитрый Корезо, умышленно появлялся на веранде и пробегал мимо спящего гостя, чтобы разбудить его, давая понять, что пора вставать. Ему не терпелось поиграть с юношей, давний собрат по играм, ленивый кот Балун, забрался на яблоню и, прекрасно устроившись в развилке ветвей, похоже, не собирался спускаться вниз на грешную землю.
Торбеллино встал, сладко потянулся и вышел на зеленую лужайку перед домиком, окруженную со всех сторон душистыми цветами. Из дальнего угла сада показалась хозяйка с небольшой лейкой в руках.
— Доброе утро!
— Доброе утро, мой мальчик! Как спалось на новом месте?
— Прекрасно! После вашего душистого чая, ощущения сказочные, словно заново на свет родился! Я бы умылся, где это можно сделать?
— По этой дорожке пройдите в глубину сада, там у нас прекрасная душевая. Корезо проводит вас. Ты слышишь, Корезо?
Преданный Корезо в восторге завилял хвостом, гордый тем, что ему доверили ответственное задание сопровождать гостя.
— А я тем временем приготовлю легкий завтрак. Не знаю, как вы, но мы с Корезо привыкли вставать рано, с первыми петухами.
— Не беспокойтесь, добрая хозяюшка, я по натуре тоже жаворонок. Также встаю чуть свет. Это сегодня, на удивление, что-то чересчур заспался.

Торбеллино в компании никогда неунывающего Корезо, миновав каменный круглый колодец, расположенный посередине двора, углубился  в цветущий сад, там его  ждала увитая виноградом душевая.  Юноша, блаженствуя, долго стоял под прохладными струями душа. Корезо, весело повизгивая, тоже за компанию несколько раз пытался подставить под водяные брызги свою лобастую лохматую голову.
Когда после душа довольные Торбеллино и Корезо появились на лужайке, хозяйка уже приготовила завтрак и хлопотала у стола, стоявшего под яблонями.
— Извините, я вчера  забыл представиться. Мое имя  — Торбеллино, а прозвище Акробат, потому что я когда-то выступал воздушным гимнастом в цирке.
— А меня, дорогой юноша, зовите просто, Мама Джульетта, — улыбнулась доброй улыбкой женщина. — Вот и познакомились. 
За завтраком Торбеллино во всех подробностях рассказал Маме Джульетте о детстве в родном Брио, о жизни в цирковой труппе, о своих скитаниях по белу свету…
— Да, много довелось вам пережить, бедный мальчик. Помните, чтобы не случилось с вами, как бы вам трудно не было в жизни, мой дом всегда будет открыт для вас, я всегда буду рада видеть вас. Это отныне и ваш дом… Верно, Корезо?
Вислоухий Корезо в ответ вскочил и утвердительно тявкнул, усердно виляя хвостом словно пропеллером.
— Спасибо, Мама Джульетта. Я никогда не забуду ваши искренние доброту и заботу.
— Может, и мой сынок, где-нибудь томится в неволе, как вам привелось, — печально вздохнув, промолвила старушка и вытерла платочком накатившую слезу..
Несколько раз за время разговора Торбеллино было открывал рот, чтобы сообщить бедной женщине о ее сыне, томящемся в плену, но внутренний голос каждый раз заставлял его передумать. Мысленно юноша поклялся, что разобьется в лепешку, но что-нибудь обязательно предпримет для освобождения Толмача из рабства.

На улице Кипарисов Торбеллино прожил почти целую неделю. За это время он починил ветхий забор, залатал протекавшую крышу веранды, отремонтировал мудреный механизм подъема воды из глубокого колодца, постриг садовыми ножницами зеленый газон за домом, где носились, как угорелые, друг за дружкой, играя, Корезо и Балун…
В дальнюю дорогу Мама Джульетта испекла ему сладких пирожков, все аккуратно упаковала в узелок и положила к нему в сумку. Потом пожилая женщина достала из резной деревянной шкатулки, стоявшей на полке, тоненькую цепочку с небольшим золотым диском, на котором были высечены какие-то таинственные значки, и повесила на шею Торбеллино.
— Эта очень ценная вещица, уж поверь мне. Ее когда-то в далекие времена обнаружил на дне нашего колодца мой прадед. Она передавалась в нашем роду из поколения в поколение, моя бабушка говорила, что этот диск обладает волшебной силой. Носи, сынок, да помогут тебе святые, пусть мой подарок убережет тебя от беды.
— Мама Джульетта, мне, право, неловко, я не могу принять такую для вас ценную вещь…, — начал было отказываться от подарка Торбеллино.
— Ни слова, мой дорогой мальчик, носи на здоровье и помни, что тебя всегда ждут в Ноузгее на улице Кипарисов, — сказала на прощание пожилая женщина, целуя и обнимая юношу.
На пересечении улиц Торбеллино перед тем, как повернуть налево, обернулся и помахал рукой стоящей у калитки Маме Джульетте, утирающей украдкой слезы.

Перейдя по Мосту Влюбленных, каменные древние перила которого густо облепили мальчишки-рыболовы, на другую сторону узкого канала, Торбеллино оказался на широкой площади, посреди которой бил живописный фонтан. Залюбовавшись струями и брызгами фонтана, игравшими на солнце всеми цветами радуги, юноша столкнулся плечом к плечу с хрупкой девушкой, которая тоже заворожено смотрела на волшебную игру солнечных зайчиков на воде.
— Джой!! Джой! — закричал пораженный юноша, не веря своим глазам.
— Торбеллино! Торбеллино! Милый! — счастливая девушка бросилась в объятия любимого.
— Ну, прямо, чудеса какие-то! Настоящее волшебство. Надо же такому случиться! Ты как здесь оказалась?
— Я с дедушкой приплыла участвовать в парусной регате, мы в ней каждый год участвуем.
— Выходит и Старый Галс здесь! Вот здорово! — Торбеллино был в восторге.
— Мне даже страшно подумать, ведь только что мы могли с тобой разминуться и не встретиться, — сказала счастливая девушка, прижавшись к груди Торбеллино.
— А рулевого не возьмете в команду? Я довольно ловко управляюсь румпелем и парусами, — улыбнувшись, спросил юноша, вспомнив уроки старого моряка, который обучал его ходить под парусами.
— Конечно, возьмем!
— Отлично, мой прекрасный капитан!
— Ну, что же мы тут стоим, побежали на берег, к дедушке. Я же только на полчаса у него отпросилась, чтобы продукты купить.
— Какие продукты? Смотри-ка сюда, малышка, у меня неподъемная сумка пирожков и прочей снеди. Можно целый корабельный экипаж накормить.
Молодые люди, взявшись за руки, радостные побежали в сторону порта, где опытный морской волк, тщательно проверял такелаж, готовя шлюп к предстоящим парусным соревнованиям.
Старый Галс, завидя еще издалека счастливую парочку, чуть не упал за борт от удивления. Как только они ступили на палубу «Ослепительного», он заключил Торбеллино в свои могучие объятия и долго его тискал, не веря своим стариковским глазам.
—  Живой! Сынок, живой! Я весь испереживался за тебя. Ну вот, теперь наш экипаж в полном составе! Считай, главный приз наш!


Глава десятая
Парусная регата

На традиционную ежегодную регату в Ноузгей, как всегда, съехались любители парусных гонок со всей страны. С огромной свитой пожаловал и сам правитель Трайдор. Как страстный любитель парусных гонок он не пропускал ни одной регаты. Для него и его окружения на берегу была воздвигнута высокая трибуна со специальной ложей, где он восседал, развалясь в удобном кресле, попивая прохладительные напитки и наблюдая за перепетиями соревнований, вооружившись подзорной трубой. Рядом с ним в соседнем кресле устроился его правая рука, надутый, как индюк, вечно чем-то недовольный адмирал Гавилан.
В гонках участвовало около восьмидесяти парусных судов, которыми управляли довольно опытные матерые яхтсмены. Стартом для всех служил громкий выстрел из маленькой медной пушки, установленной на пирсе.
Солнце стояло в зените, когда раздался долгожданный пушечный выстрел. Многочисленные зрители, заполонившие трибуны, спасались от лучей солнца под цветастыми зонтиками, парусиновыми тентами, обмахивались веерами.
Парусники устремились вперед, словно выпущенные стрелы из лука. Им предстояло пройти довольно длинную дистанцию, представлявшую несколько замысловатых петель вокруг плавучих красных буев в Заливе Слезы Осени и стоявшей в открытом море  военной эскадры.
Торбеллино сидел на корме, крепко держась за румпель, и управлял легким суденышком.  Галс занимался парусами и громко покрикивал, предупреждая об опасности, когда шлюп менял курс, и над головами экипажа пролетал со свистом тяжелый гик.
— Круче к ветру! — скомандовал Старый Галс.
— Есть круче к ветру! — повторил Торбеллино, меняя направление.
Старт для «Ослепительного» оказался не столь удачным, паруса слишком поздно поймали ветер, он попал во вторую самую многочисленную группу соревнующихся. В лидирующей же группе оказались парусники: «Черный орел», «Отшельник», «Красная роза», «Прекрасная Анжелика», «Гроза морей», «Ночной Призрак», «Морской дьявол», «Каприз», «Дерзкий», «Дикая орхидея», «Неприкаянный», «Жребий», «Вольный ветер», «Мимоза», «Роза ветров», «Тайный советник».
Яхты «Красная роза», «Дикая орхидея» и «Мимоза» принадлежали местным горожанам, и за них бурно болел весь Ноузгей, собравшийся на набережной, выражая свой восторг громкими выстрелами из хлопушек, барабанным боем и писклявыми звуками всевозможных пищалок и дудок.
На полкорпуса от «Красной Розы» отставал экипаж парусника «Ночной Призрак», приплывший на регату из Брио вместе со шлюпами «Дерзкий», «Гроза морей» и «Каприз».
«Черный орел» и «Роза ветров»  представляли команды от эскадры Черного Адмирала Гавилана, экипажи состояли из опытнейших морских офицеров-яхтсменов.
Среди участников было много спортсменов-любителей, среди них выделялся плотной фигурой низенький крепкий Рабиозо, шеф тайной полиции. Напялив на лысую голову матросскую шапочку с помпоном и вооружившись румпелем, он уверенно и твердо отдавал указания своему крепко слаженному экипажу, состоявшему из жандармов. Яхта «Тайный советник» под его командованием шла бок о бок со шлюпом «Роза ветров», норовя обойти последнего на повороте, вызывая бурю негодования и взрыв грязных ругательств со стороны морских офицеров. Они считали личным оскорблением, что их, опытных морских офицеров, обгоняет какой-то полицейский. Через некоторое время в результате поломки такелажа парусники «Прекрасная Анжелика» и «Гроза морей» безнадежно отстали и выпали из группы лидеров.
Замыкали лидирующую десятку довольно резвые парусники «Неприкаянный» и «Морской дьявол», приплывшие в день соревнований из далекой Карамбы. На яхте «Морской дьявол» экипаж состоял из пиратов капитана Малисиозо, а на шлюпе «Неприкаянный» ; из пиратов Одноглазого Пуэрко. Командовали экипажами небезызвестные нам Рыжий Ридо и уверенный в полной победе Чевалачо.
Оба экипажа появились в Ноузгее ранним утром. Несколько суток пираты не притрагивались к спиртному, так как в Мейби, куда они по пути заходили, вино не продавалось. Добравшись до Ноузгея, пираты, томимые неукротимой жаждой, перед самым началом парусной регаты наведались в один из многочисленных портовых винных погребков. И надо же было такому случиться, что этим погребком оказался кабачок «Здесь сбываются мечты», где когда-то арестовали друга Торбеллино – балагура Фиеру за длинный язык. Здесь враждующие экипажи столкнулись нос к носу.
После приличной порции выпитого вина Чевалачо имел неосторожность обозвать Рыжего Ридо – тупой грязной обезьяной, которая ничего не смыслит ни в навигации, ни в парусном вооружении, которая не может даже отличить «грот» от «кливера». В ответ на оскорбление через зал в экипаж «Морского дьявола» полетела тяжелая табуретка, которая через пару секунд вернулась обратно в сопровождении еще двух табуреток и пивной кружки. Завязалась пьяная потасовка, каких еще не видел на своем веку город Ноузгей. В ход пошло все: кулаки, головы, дубовые табуретки и скамьи, бутылки и кастрюли… За несколько минут в зале была переломана вся мебель, разбита вся посуда и поврежден не один десяток носов.
 В результате пьяной разборки пираты чуть не опоздали на старт. Всю дорогу до пристани они награждали друг друга отнюдь не лестными эпитетами. Напившийся Чевалачо, сдвинув треуголку на затылок, обещал Ридо прострелить дырку в борту ниже ватерлинии, если тот посмеет их обогнать на дистанции. Раскрасневшийся же Рыжий Ридо, с фонарем под глазом, клялся всеми медузами Моря Теней и самыми кровожадными акулами Залива Кошмаров, что этой же ночью подпилит сопернику мачту на яхте, если приз достанется не экипажу «Неприкаянного».
К середине гонки пиратские парусники, оказавшиеся с самого начала соревнований в десятке лидеров, почему-то стали себя вести довольно странным образом. Они рыскали носом из стороны в сторону или при смене галса выкидывали чудные умопомрачительные фортеля, чем приводили многочисленных зрителей соревнований в дикий восторг и недоумение... Оказалось: винные пары на жаре ударили пиратам в их буйные головушки. Некоторые члены экипажей отключились еще будучи на старте, после того, как только подняли паруса, и теперь мирно похрапывали, другие же лихо горланили пиратские песни, кое-как с трудом управляясь с парусами и румпелем.

В роскошной просторной ложе Трайдора среди многочисленной свиты крутились тайные агенты из охранки Рабиозо  ; Восто и Флари со своими подшефными. Их меньше всего интересовала и волновала парусная регата, они были поглощены более важным для них занятием, тотальной слежкой за зрителями. Вдруг среди них окажется какой-нибудь опасный революционер, которого срочно необходимо обезвредить.
Флари по профессиональной привычке водил из стороны в сторону своим прыщавым носом, принюхиваясь к незнакомым запахам, когда его неожиданно пребольно пихнул в бок острым локтем возбужденный Восто.
— Дружище, смотри туда! — он, сунув в руки полицейской ищейки подзорную трубу, через которую рассматривал пеструю толпу зрителей, ткнул указательным пальцем  в группу парусников-лидеров.
— Что ты там интересного узрел?
— Сейчас сам увидишь, и, клянусь, свалишься с кресла от удивления.
— Ничего не вижу особенного. Вечно тебе что-то мерещится, — недовольно пробурчал Флари, напряженно всматриваясь в приближавшиеся к красному бую суденышки.
— Пиратов видишь?
— Каких пиратов? На каком судне идут?
— На яхте «Морской дьявол».
— Ну, вижу… Хорошая у них яхта. Позавидовать можно. Только как-то странно рыскает из стороны в сторону носом.
— Пьяные, наверное. А левее от нее шлюп, видишь?
—  Ну, вижу…
— Заладил свое «ну», балда стоеросовая! — разозлился на друга, выходя из себя, Восто. — Присмотрись повнимательнее! Видишь рулевого?
— Вижу. Ну и что? Рулевой как рулевой. Ничего особенного.
— Лопух! Это же проклятый Торбеллино! — взорвался, потеряв терпение, Восто.
— Погоди, погоди… — пробормотал Флари, вцепившись в подзорную трубу. — Точно! Он самый!! Как я его сразу не узнал? Ну ты и глазастый, Восто! Будем брать Акробата?
— Ну, теперь-то он от нас точно никуда не денется! Пусть только причалит к берегу.
— Мы ему припомним все его выкрутасы.
— И Крепость Мейз, и воздушный шар, и магазин Лючано, и многое другое…
— За все ответит, мерзавец!

Пьяный Чевалачо, переругиваясь с плывущими рядом соперниками, зазевался и при очередной смене галса прошляпил летящий гик, которым получил по затылку. После оглушительного удара он оказался за бортом. Вдрызг пьяный экипаж совершенно не заметил потери своего рулевого, продолжая горланить песни.
Первой на барахтавшегося в воде обратила внимание Джой.
— Человек за бортом! — крикнула она Торбеллино, указывая рукой направление. Юноша, недолго думая, тут же переложил румпель на другой курс.
Шлюп резко изменил направление и устремился к тонущему пирату, макушка которого еще мелькала среди волн. «Джентльмен удачи» уже начал пускать пузыри и норовил вот-вот исчезнуть навсегда в морской пучине.
Торбеллино быстро закрепил румпель шкотом, перегнувшись через борт, крепко ухватил незадачливого гонщика за шиворот и с помощью старого моряка втащил нахлебавшегося соленой воды Чевалачо в шлюп. Галс и Джой захлопотали над спасенным пиратом, приводя его в чувство, юноша же вернулся на место рулевого и продолжил гонку.
Пока они, теряя драгоценное время, спасали Чевалачо, шлюп обошли сразу четыре конкурента. Парусники «Роза Ветров», «Альбатрос», «Неприкаянный», «Тайный советник» вырвались вперед.

Чевалачо, пришедший после глубокого нокаута в себя, ничего не соображал. Он удивленно таращился мутными глазами на своих спасителей и продолжал что-то нечленораздельное мычать и потирать большущую шишку, вскочившую после удара на затылке.
На вираже шлюп сильно накренился, чуть не коснувшись морской поверхности парусом, зачерпнув бортом хорошую порцию соленой воды. Весь экипаж, «Ослепительного», включая Чевалачо, инстинктивно сгрудился на противоположном борту, выравнивая судно. До конца гонки оставалось еще предостаточно времени, еще было время побороться за победу. Торбеллино потребовалось почти полчаса, чтобы догнать ушедшие вперед парусники «Ночной призрак», «Розу Ветров» и «Неприкаянный». Шлюп пристроился к ним в хвост, но обогнать их никак не удавалось.
Чевалачо наконец-то прочухался от винных паров и глубокого нокаута и пораженный, во все глаза уставился на нашего героя.
— Торбеллино! Разрази меня гром! — заорал он. — Ты ли это?
— Я собственной персоной, Чевалачо! Можешь даже потрогать меня обеими руками, если не веришь.
— Век тебе не забуду, что ты меня спас, дружище! Клянусь кальмарьими кишками, что завтра же брошу пить! Сегодня крепко выпью за чудесное спасение, а завтра обязательно брошу! Клянусь всеми тигровыми акулами Пролива Кошмаров!
— Да брось, Чевалачо, ты бы также поступил на моем месте, — улыбнулся Торбеллино, зная, чего стоят все эти пиратские клятвы. — Неужели бросил бы утонущего на произвол судьбы?
— Конечно, не бросил! Я же все-таки из морского братства! Знаю цену человеческой жизни в море.
— Вон, их лучше благодари, — юноша кивнул на Старого Галса и Джой, ловко управлявшихся парусами.
— Ладно, долг, как говорится, платежом красен. Чевалачо бывает благодарным. За добро всегда отплатит добром. Открою тебе, парень, одну страшную тайну, — заговорщическим шепотом продолжал спасенный. — Не сносить мне головы.
— Ну, что там у тебя за тайна такая? —  усмехнулся Торбеллино.
— Ты зря смеешься, парень, это очень важная тайна, — округлив глаза, сказал пират, при этом озираясь по сторонам, как будто кто-то в открытом море их мог подслушать. — Это касается твоей жизни.
— Моей? Смешно такое слышать.
— Именно твоей, несчастный!
— Ну… — недоверчиво отозвался Торбеллино. — Поведай, что там за тайна такая страшная.
— Так вот, слушай. Капитан Малисиозо откуда-то прознал, что ты остался жив, и поручил наемному убийце разыскать и убить тебя. Зовут этого гнусного типа Виоленто Беспалый, он самый страшный человек в Карамбе, каких я только на свете видывал.
— Виоленто Беспалый?
— Ты что о нем никогда не слышал?
— Нет. Не слышал.
— Не поверю! Мерзавца Виоленто каждая собака в Карамбе знает!
— Да, вроде кто-то из экипажа на корабле как-то упоминал его имя, кажется, Бабило … — неуверенно отозвался Торбеллино, напрягая память.
— Его можно сразу узнать по одной неизгладимой примете. На правой кисти у него недостает безымянного пальца, ему в одной кабацкой драке его отстрелили, когда он нагло сжульничал в карточной игре. Если встретишь человека с этой приметой, беги во все лопатки прочь, не оглядываясь. Помни: он пришел за твоей головой.
Пират снял с головы знаменитую прострелянную в нескольких местах во время абодажей треуголку и выжал ее. И вновь водрузил на своб мокрую гриву.
— Чевалачо, и давно он за мной охотится, этот, как ты его называешь, Беспалый? — спросил юноша, вспомнив предупреждение бузумного колдуна о злом человеке без пальца. Выходит, магические камни не врали.
— Месяца четыре прошло, с того времени, как Малисиозо узнал, что ты жив-живехонек. Если бы ты только видел, как он рассвирепел от этой «радостной» новости.
— У меня нет ни малейшего желания видеть рассвирепевшего Малисиозо, и у тебя, я думаю, тоже.
— Ой, не завидую тебе, парень! Он тебя из-под земли достанет из-за своей чертовой пещеры с сокровищами. Ведь ты единственный, кто знает, где она находится.
— Почему единственный? О ней знает еще Бласфемо.
— Бласфемо? Это который Бласфемо? Что-то имечко знакомо, — насторожился пират, сдвигая треуголку на затылок.
— Разбойник с большой дороги, — подсказал юноша. — Атаман шайки «Ночные гости».
— Ты раскрыл тайну Малисиозо разбойнику?! — выпучил глаза от удивления Чевалачо.
— Ну да. Что мне еще оставалось делать? Он же собирался меня продать в Карамбе на невольничьем рынке. Мне пришлось ему выложить тайну капитана Малисиозо, чтобы спасти свою жизнь, — признался Торбеллино, перекладывая румпель в другую руку.
— Ну и номер! — пораженный пират закатил глаза под лоб. — Ну, брат, представляю, что будет с бедным Малисиозо, когда он об этом узнает. Он не переживет, услышав такое.
— Думаю, переживет!
— Его точно удар хватит от этого известия. Это верная крышка тебе, парень!

Легкий шлюп благодаря умелой лавировке, обошел яхты конкурентов. Войдя в крутой поворот, «Ослепительный» опередил резвую «Красную розу», и, почувствовав свежий ветер в корму, пытался догнать быстрый «Черный орел», управляемый командой опытных морских офицеров. Дистанция между двумя суденышками неуклонно сокращалась. Подчиненные адмирала Гавилана с нескрываемой тревогой наблюдали за преследовавшим их шлюпом Старого Галса. Но для победы не хватило самой малости: всего-навсего нескольких метров. «Черный орел» финишировал на мгновение раньше, от него «Ослепительный» отстал всего на каких-то жалких полкорпуса. Третим закончил парусную гонку парусник из Брио, «Ночной призрак».
Расстроенный Торбеллино в сердцах чертыхнулся. Победа была так близка. Джой даже заплакала от огорчения. Чевалачо в возбуждении рычал, как раненый зверь, он переживал не меньше остальных, так как чувствовал свою вину. Если бы его тонущего не вылавливали, «Ослепительный» уж давно бы финишировал, оставив далеко позади своих именитых соперников. Из всего экипажа только один Галс оставался невозмутимым.
— Значит, не судьба, в другой раз повезет, — спокойно сказал он.

Пиратские парусники так и не добрались до финиша. Яхта «Морской дьявол», из-за потери рулевого, которым был Чевалачо, описала огромный круг, врезалась в берег рядом с пристанью и села прочно днищем на острые камни. А шлюп «Неприкаянный», несущийся под всеми парусами впереди всех, при выполнении поворота вокруг красного буя, задел парусом воду и перевернулся, так как при крене пьяные пираты, вместо того, чтобы откренивать судно, скатились к борту и нарушили баланс.
Пришлось нескольким шлюпкам со спасателями мчаться к бую и вылавливать нетрезвых горе-гонщиков из воды…
Быстрому «Тайному советнику» тоже не повезло, у него в середине гонки ни с того ни с сего по середине переломилась мачта. Кто-то из экипажа вспомнил, что накануне ночью слышал подозрительный скрежет. Наверное, кто-то из подлых конкурентов подпилил ее. Взбесившийся Рабиозо от злости готов был разорать всех в клочья. Он метался по палубе и крыл соперников бранью, которой бы позавидовал любой пират из Карамбы. Крепко досталось и экипажу, который в темное время суток не досмотрел за парусником.


Глава одиннадцатая
Торбеллино арестован

Убрав паруса, парусные суденышки причалили к пристани и отдали швартовы. На берегу началось торжественное награждение победителей призовыми кубками. Торбеллино остался на «Ослепительном», а Старый Галс и Джой радостные отправились на церемонию за заслуженной наградой.
Когда юноша закреплял швартовочный трос на пирсе, он почувствовал грубый толчок в спину, что-то холодное уперлось ему в затылок.
— Без глупостей, любезнейший, — вдруг услышал Торбеллино на ухом угрожающий вкрадчивый шопот. — А не то в один миг схлопочешь пулю в котелок.
Не успел Торбеллино среагировать, как кто-то мгновенно железной хваткой сжал его запястья. Это были дюжие натренированные парни из охранки Рабиозо, голос же принадлежал старому знакомому, вечно ухмыляющемуся, прыщавому Восто.
— Отбегались, господин Акробат. Не соизволите прогуляться с нами, мило беседуя, в конец мола, где вас поджидает шлюпка с гребцами. Теперь после напряженной гонки заслуженно отдохнете на прекрасном фрегате, который доставит вас на Остров Зеленый Ад.
— Думаю, там вас заждались надсмотрщики на плантациях сахарного тростника, — съязвил носатый Флари, выглядывая из-за спины своего закадычного дружка Восто.

В это время как раз вернулись с торжественного награждения старый моряк и его внучка. Джой и Галса со сверкающим на солнце призовым кубком за второе место тайные агенты бесцеремонно оттеснили в сторону и повели задержанного юношу вдоль пристани, прочь от галдящей восторженной публики, собравшейся поглазеть на регату.
В конце длинного пирса Торбеллино и его охрану уже поджидала шлюпка с гребцами, готовая доставить опасного государственного преступника на один из военных кораблей эскадры.
Юноша с тоской оглянулся  в сторону пристани, где в пестрой толпе с трудом различил несчастную, заплаканную Джой.
«Как замечательно начался день и как печально закончился», — подумал с грустью он, провожая взглядом удаляющийся берег Ноузгея.

На широкую палубу военного корабля высыпал весь многочисленный экипаж. Все сбежались поглазеть на только что доставленного опаснейшего государственного преступника. Перед группой морских офицеров в белых мундирах стоял молодой фрид, которого крепко держали за руки тайные агенты полиции.
— Господин капитан, разрешите вам представить дорогого нашего друга, которого следует сопроводить на Остров Зеленый Ад, откуда он недавно без спросу удрал, — представил Восто нашего героя капитану фрегата.
— На каторге ему самое место, — лениво отозвался капитан, едва удостоив полицейских и задержанного своим вниманием. Ему давно обрыдла постоянная возня со всякими заключенными и политическими, он давно уже мечтал о заслуженной пенсии и симпатичном домике на берегу теплого моря рядом с апельсиновой рощей. Заложив руки за спину, он неспеша отправился к себе в каюту.
— Позвать кузнеца! Заковать в кандалы бунтовщика! — с напускной суровостью распорядился  помощник капитана, делая грозные глаза и топорща в негодовании усы.
Появился недовольный судовой кузнец с инструментами и кандалами, от него за версту разило жутким перегаром.
— Подержи-ка, парень, цепь, — сердито проворчал он, примеряясь молотком.
Не успел Торбеллино и глазом моргнуть, как умелец, ловко постукивая, в один миг расклепал ему на ногах оковы.
— Ручные расклепывать? — спросил кузнец, оборачиваясь к помощнику капитана, который с брезгливой миной на лице стоял поодаль. Запах рома на жаре распространялся вокруг с фантастической скоростью.
— Обязательно! Он очень опасен! — не удержался и встрял агент Флари, зажимая свой драгоценный нос платком.
— Не стоит. С него и ножных за глаза хватит. Куда он в них денется? — поставил точку помощник капитана, давая отчетливо понять, что на корабле он хозяин, а не какая-то полицейская шушера. — В трюм бунтовщика! В компанию к вонючим крысам! Посмотрим, какие он там песни запоет!
— Ну ты, давай пошевеливайся! — пузатый боцман с пышными рыжими бакенбардами, грубо толкнул Торбеллино в спину. — В трюме тебя давно заждались! Топай живее вперед!
Юноша, поддерживая цепь, громыхая кандалами, поплелся к трапу, ведущему на нижнюю палубу. 
Проходя мимо группы смеющихся и расфуфыренных офицеров, наш герой через силу улыбнулся и сказал:
— Благодарю за теплый радушный прием, господа!
— Каков, однако, мерзавец! Он еще смеет издеваться над нами! — вскипел один из морских офицеров. — Боцман! Всыпь-ка ему с десяток плетей! Посмотрим, как он после этого заговорит!
Неожиданно для всех в эту минуту Торбеллино схватил за руку помощника капитана и резко рванул к себе, быстрым неуловимым движением выхватив его кортик из ножен и приставив лезвие к горлу растерявшейся жертвы.
Такого поворота событий никто не ожидал. На палубе фрегата наступила тягостная гробовая тишина, изредка нарушаемая бормотанием полупьяного кузнеца, который, оступившись, с грохотом скатился на «пятой точке» по трапу вниз, да резким криком чаек, проносившихся над водой.
— Предупреждаю! Один только неверный шаг с вашей стороны и, клянусь, я убью его! — угрожающе заявил Торбеллино, держа перед собой плененного им офицера.
Все в испуге шарахнулись в стороны, словно от прокаженного, освобождая ему проход. Всем уже было не до смеха.
— Прочь с дороги!
Торбеллино, оказавшись у ближайшего борта, неожиданно у всех на глазах обхватил пленника за туловище, и, перегнувшись через борт, упал с ним в море.
Все, находившиеся на палубе, бросились к борту. Внизу, в зеленоватой воде залива бултыхался в белом кителе перепуганный на смерть помощник капитана. Самого же преступника нигде не было видно.
— Бросайте спасательный круг!
— Человек за бортом!
— Немедленно спустить шлюпки на воду!
— Есть спустить шлюпки на воду!
Вниз полетели сразу четыре спасательных круга. Натужно заскрипели тали, через минуту несколько шлюпок уже покачивались на воде. Искупавшегося помощника капитана выловили и подняли на фрегат. Видок у него был довольно невзрачный, как у побитого щенка, которого окунули в грязной луже. С парадного белого мундира с золотыми пуговицами на палубу ручьем стекала вода.
Около часа шлюпки сновали вокруг корабля, в надежде обнаружить тело улизнувшего злодея, но безрезультатно, беглец бесследно исчез.
— Как пить, утонул! — высказал предположение боцман.
— Топором пошел ко дну!
— Туда ему и дорога! — изрек кто-то из офицеров. — Все равно бы на каторге подох.  Зеленый Ад – настолько прелестный уголок, что там больше четырех месяцев, говорят, никто не выдерживает.
Расстроенные Восто и Флари, как и все, торчали у борта и, перегнувшись, напряженно всматривались в воду.
Но тут произошло шокирующее событие, из-за которого всем на корабле уже было не до утонувшего бунтовщика. Пьяный кузнец, заковав юношу в кандалы, кое-как на полусогнутых добрался все-таки до своей каюты, где его поджидал подвыпивший собутыльник, корабельный плотник. И они вновь продолжили на нижней  палубе «симпозиум», не вовремя прерванный появлением на судне сыщиков и Торбеллино. Рассказывая про свои многочисленные похождения, один из них, размахивая руками, нечаянно задел и опрокинул со стола керосиновую лампу на свою койку. Керосин разлился и ярко вспыхнул. Огонь с шерстяного одеяла стремительно перекинулся на пуховую подушку, с нее на фанерную обшивку переборки… Перепуганные пьянчуги заметались по тесной каюте, мешая друг другу, пытаясь сбить пламя и потушить разбушевавшийся огонь. Спасаясь от удушливого дыма и огня, они с дикими воплями ломанулись на верхнюю палубу, где всем от неожиданного известия стало совсем не до Торбеллино и не до мокрого до нитки помощника капитана. Экипажу понадобилось около двух часов, чтобы полностью потушить возникший на нижней палубе пожар.

Наступила ночь. «Ослепительный» мирно покачивался на якоре в двухстах метрах  от пристани.
— Ложись, Джой, спать! Поздно уже. Завтра чуть свет снимаемся с якоря, — обращаясь к внучке, сказал Галс, печально вздыхая. Совсем не так он хотел закончить сегодняшний день. Призовое второе место совершенно не радовало. Все мысли были о бедном Торбеллино. Где парень сейчас? И каково ему, бедолаге?
В каюте, зарывшись в одеяло с головой, навзрыд плакала Джой.
«Ну почему судьба так не благосклонна к ним, к их любви? Ну, почему?» — думала несчастная девушка, вытирая ладонью навернувшиеся  горькие слезы.
Старый Галс бродил по палубе и перед предстоящим отплытием проверял такелаж.  Неожиданно с левого борта  раздался громкий всплеск, что-то глухо стукнуло в борт, послышался настойчивый скрежет. Встревоженный старик подошел и глянул за борт.
«Не хватало еще, чтобы какие-нибудь бревно или коряга пробили днище!» — подумал он.
Вдруг кто-то громко фыркнул, но на этот раз звук раздался со стороны правого борта.
— Что за чертовщина? —  вслух вырвалось из уст старого морского волка.
— Дедушка, тише. Это я, — раздался слабый хриплый голос снизу.
— Торбеллино!
— Тссс…
— Где ты? Не вижу в темноте…
— Да тут я. На румпеле повис. Помогите мне вскарабкаться, сил почти не осталось.
— Сейчас, дорогой. Держись. Хватайся покрепче за руку.
— Лучше шкот мне бросьте.
— Без шкотов обойдемся. Так тебя вытяну, силушка есть еще.
Галс, кряхтя, с трудом втащил обессилевшего юношу в шлюп.
— Это еще что у тебя? — вырвалось у него, когда он обнаружил на юноше позвякивающие цепи.
— Как видите, мои дорогие гостинцы, ненаглядные кандалы.
— Они уже успели тебя заковать, подлецы? — рассердился старый моряк.
— А их хлебом не корми, только дай кого-нибудь заковать и в темницу упечь.
— Так, лежи тихо, я сейчас теплое одеяло тебе принесу. Наверное, продрог, пока плыл. А потом займусь кандалами. Не переживай, распилим твои проклятые железки.
— Джой, полотенце и одеяло срочно! У нас гость! — окликнул Галс заплаканную внучку, заглядывая в каюту. — Срочно снимаемся с якоря!
— Как с якоря? Какой еще гость?
— Какой? Какой? Твой Торбеллино! Вот какой! — выпалил старик, ошарашив, внучку неожиданной новостью. — Только тихо, родная! Иди, заверни его в одеяло, а то весь трясется, как цуцик.

В кромешной темноте шлюп, поскрипывая снастями, выскользнул из Залива Слезы Осени мимо эскадры адмирапа Гавилана в открытое море.
— Ну как, согрелся? — заботливо спросила Джой, целуя и прижимаясь к любимому.
—  Да, мой милый капитан.
— До чего же твердые оказались железки. Я прямо взмок, — проворчал Галс, заканчивая перепиливать оковы юноше.
— Даже жалко с ними расставаться, — отозвался с горькой усмешкой Торбеллино.
— Ну, прощайся со своим драгоценным подарком, сейчас его кальмарам и устрицам на дно отправлю, — сказал морской волк и, широко размахнувшись, швырнул кандалы далеко за борт.
Тяжелые кандалы булькнули в темноте и пошли ко дну.
Старый Галс и Джой были в хорошем расположени  духа. Их шлюп шел курсом бейдевинд. Ветер дул прямо в корму. Над головой гудели снасти и похлопывали тугие паруса. Значит, уже сегодня они будут недалеко от родного маяка.
— Так-с, ты что-то притих, дорогой, — вдруг сказал Галс, бросив подозрительный взгляд на Торбеллино, который с задумчивым видом пил горячий кофе. — Что-то наверняка нехорошее задумал. Признавайся! Меня старого моряка не проведешь, я вас молодых насквозь вижу.
Джой, повернув головку, вопросительно взглянула на жениха.
— Простите меня, мои дорогие, любимые, — начал, смущенно улыбнувшись, беглец. — Вы не поверите, но мне позарез необходимо высадиться на берег в районе Крепости Мейз. Поверьте, у меня очень важное задание. Я же неслучайно оказался в Ноузгее.
— Ну, парень, ты и номер отмочил! Джой, ты только посмотри на него. Мы его из беды спасаем, а он, глупец неугомонный, снова в лапы ищеек Трайдора рвется. Не сидится ему спокойно на месте, Джой! Какой-то у тебя жених не совсем нормальный. Совершенно не понимаю я его. Буквально несколько часов назад был на волосок от смерти, и на тебе! Выдал нам очередной сюрприз! Снова ищет приключений на свою бедовую головушку. Даже в Мейби таких чудаков днем с огнем не сыщешь!


Глава двенадцатая
Торбеллино и Чарлито

Спустя несколько часов, на рассвете, в тумане, Торбеллино высадился в прибрежных скалах недалеко от крепости Мейз. Светлое время он собирался пересидеть на берегу в укрытии, а темной ночью пробраться в Кофейню Грубияна Рудо, к своим друзьям. Шлюп «Ослепительный» продолжил плавание к маяку без него.
Взошло солнце. Из своего убежища в кустах юноше хорошо была видна восточная стена зловещей неприступной крепости, с которой он при побеге когда-то прыгнул в море.
Около полудня в крепости вдруг поднялась суматоха, и раздались громкие выстрелы. Встревоженный юноша выглянул из укрытия наружу и увидел, как от крепости бежит человек, судя по всему спустившийся со стены по самодельной веревке, сплетенной из полосок одеяла или простыни. Со стен крепости охранники открыли по нему бешеную стрельбу из ружей. Беглец бежал в ту сторону, где прятался Торбеллино. Только сейчас юноша осознал, какая ему грозит неминуемая опасность. 
 Торбеллино быстро, как крот стал отчаянно закапываться в песок, благо почва была в этом месте податливая. Едва он успел закопаться, как мимо, словно антилопа, промчался беглый заключенный. Через несколько минут следом за ним протопала группа взмыленных охранников.
— Повезло, что с ними нет собаки, — мелькнула мысль у нашего героя. —  А то бы мне точно пришел каюк.
Он продолжал лежать неподвижно, напряженно вслушиваясь в доносившиеся снаружи звуки.
Скоро он услышал, как, переругиваясь, тюремщики вели крепко связанного по рукам несчастного беглеца.
И тут произошло неожиданное, одному из охранников приспичило закурить. И он как раз остановился на том самом месте, где зарылся в песок наш герой.
Торбеллино с трудом дышал через рукав куртки, в нос попадали песчинки, щекотя ноздри. Нестерпимо хотелось чихнуть. Он еле сдерживался. Неспеша набивая трубку табаком, конвоир, вдруг наступил сапогом прямо на плечо юноше, от нестерпимой боли кисть Торбеллино, словно чертик из табакерки, высунулась из земли.
Увидев шевелящиеся скрюченные пальцы, торчащие из песка, пораженный охранник остолбенел, выронив от страха трубку и кисет с табаком. Глаза у него вылезли из орбит… В это мгновение Торбеллино все-таки не выдержал и громко чихнул, подняв вокруг себя огромное облако удушливолй пыли.
С криком:
— Нечистая сила!!! — ошалевший от страха надсмотрщик во все лопатки припустил в сторону крепости…  Когда он с воплями примчался в неприступную цитадель, сослуживцы от него не смогли ничего добиться, кроме слов: «рука,  вампир, нечистая сила». Долгие и тщетные попытки тюремного доктора привести охранника в нормальное состояние потерпели неудачу, так и пришлось несчастного отправить в столицу в сумасшедший дом.

Отсидевшись в прибрежных скалах до глубокой ночи, Торбеллино окольными путями пробрался к кофейне Грубияна Рудо. Тихонько поскребся в оконную раму спальни хозяина, где допоздна горел ночник. Рудо еще не ложился спать. Он очень обрадовался появлению пропавшего юноши, которого полюбил, как родного сына. Красавица Лила, разбуженная отцом, быстро собрала на стол, и, счастливо улыбаясь, сидела напротив Торбеллино, наблюдая, как проголодавшийся юноша уплетает еду за обе щеки.
— Ты во время появился, сынок, — сказал Рудо, потирая лоснящуюся лысину. — Большая часть подземного хода уже прорыта, осталось буквально чуть-чуть. Чарлито очень сильно притомился. Ему не хватает такого смышленого помощника, как ты.
— Конечно, помогу, какие могут быть разговоры, дорогие мои. Для этого и прибыл сюда по поручению Ферри. Недельки две потружусь под землей, помогу Чарлито продлить туннель. Но дольше, дорогие мои, не смогу. Ждут очень неотложные дела в Бельканто. Есть одна гениальная задумка, и ее необходимо срочно осуществить на благо общего нашего дела.
— Эх, парень, опять какую-нибудь сумасбродную идею вынашиваешь, признавайся? — усмехнулся, хитро прищуриваясь, Рудо.
— Ну, почему, чуть что, так сразу – сумасбродную? Нормальная идейка! Похитить Трайдора или взорвать резиденцию ненавистного диктатора! Ну, как вам?
— Ну, дружище, ты и замахнулся. Да его охраняют, будь здоров! К нему не подступиться. Агенты Рабиозо и стража табунами бродят вокруг дворца.

На следующий день Торбеллино переоделся в рабочий комбинезон и спустился из винного погребка в тайный подземный ход, где в полной темноте копался маленький щуплый Чарлито. Он очень обрадовался, увидев своего бывшего товарища живого и невредимого. Трудяга, за время отсутствия юноши, проделал гигантскую работу. Он прокопал ход почти до стен крепости, значительно его расширил, чтобы было удобно по нему передвигаться, под погребком выдолбил в известняке большое помещение, где складировал мешки с извлеченной породой.
Они тут же включились в работу. Бедный Торбеллино едва поспевал за юрким ловким товарищем. Не прошло и шести часов, как они под завязку заполнили подземное помещение. Оставалось ждать ночи, чтобы вынести мешки с землей и высыпать в овраг, находившийся за кофейней. После длительного перерыва юноше сначала было нелегко подстроиться под ритм Чарлито. Да и свежего воздуха из-за протяженности хода стало значительно меньше, чем в те дни, когда они начинали копать туннель. В самом конце хода дышать было совершенно нечем. Обливаясь потом, Торбеллино частенько устраивал перерыв в то время, как неутомимый рудокоп продолжал с удвоенной силой вгрызаться в твердую породу.
В полдень Лила спустилась в погребок, тихонько постучала в потайной люк и передала нашим труженикам кувшин с апельсиновым соком и узелок с едой. Пришла пора сделать небольшой перерыв.
— Чарлито, ты чем займешься, после того, как мы пророем ход? — спросил юноша своего напарника во время одного из таких перерывов.
— Вернусь к себе в Черную Долину и построю там заводик по переработке нефти. Потом женюсь.
— Как женишься? — удивился пораженный Торбеллино, обернувшись к невзрачному ушастому, почти слепому, Чарлито. Он как-то даже не задумывался о том, что «чумазые» обитатели Черной Долины могут иметь жен, семьи, любимых, детей.
— Да, женюсь. Не веришь? Есть у меня любимая девушка. Зовут ее – ТатиТак. Она меня давно ждет. На деньги, которые получу за прорытый туннель, построю нам хорошее семейное жилище и небольшой заводик. И будем с ней жить припеваючи. Детишек с дюжину заведем, не меньше.
— А где же вы живете? — спросил юноша. Он никогда не задавал вопросов Чарлито об этом. — Где у тебя будет жилище?
— В Подземном Городе. Мы же в Черной Долине только трудимся, а живем в Подземном Городе, который расположен на север от долины. Там у нас очень красиво и тепло.
— Эх, вот бы одним глазком посмотреть на него.
— Ничего у тебя, Торбеллино, не получится.
— Почему же?
— Подземный Город всегда закрыт от посторонних глаз, там никогда не ступала нога чужаков. Он надежно охраняется стражами города.
— Жаль, было бы интересно побродить по его улицам.
— А ты бы все равно ничего не увидел. У нас же там совершенно нет света.
— Ну, раз нельзя, так нельзя. Что ж поделаешь, раз у вас порядки строгие такие.
— Извини, брат, так уж веками сложилось.
— Как только одолеем проклятого Трайдора, я тоже женюсь. И мы с Джой тоже заведем дюжину веселых ребятишек, — размечтался Торбеллино. — Приезжай к нам в гости на маяк Старого Галса вместе со всем своим семейством, до него от вашей Черной Долины рукой подать.
— Обещаю, дружище. Обязательно приедем.
— Эх, вот только бы знать, когда наступят эти прекрасные времена? — протянул грустно Торбеллино, расположившись на мешках с землей.

Две трудовые недели пролетели незаметно, как один миг. Наступила пора возвращаться в столицу. Обитатели кофейни стали думать, как наиболее безопасно осуществить свой план, ведь Торбеллино теперь знала каждая ищейка из охранки Рабиозо, его могли запросто схватить на любом контрольном посту по дороге в Бельканто.
Для этой цели Лила пожертвовала одно из своих лучших платьев, перешила его под фигуру и рост Торбеллино. Белый чепчик и аккуратный вышитый фартук поверх платья в одно мгновение преобразили юношу – пред нашими героями предстала миловидная высокая девушка с плетенной корзиной, направляющаяся с подарками к своей больной старенькой бабушке в Бельканто!
Торбеллино без особо труда удалось преодолеть опасный путь до столицы. Несколько раз его останавливали на контрольных постах военные, чтобы досмотреть, что у него в корзине. Но они останавливали не для обыска, а скорее для того, чтобы поболтать, отвесить комплименты и познакомиться с приятной девушкой.


Глава тринадцатая
Неудачная командировка в Брио

Жанна расфасовывала по картонным коробкам цветы, когда в помещение зашла высокая симпатичная девушка в расшитом переднике и белом чепце на голове с корзиной в руках.
— Жанна, я вернулся, — сказала темноволосая посетительница до боли знакомым голосом.
— Торбеллино! Тебя не узнать! — воскликнула хозяйка цветочного магазинчика, всплеснув руками. — Тебе идет наряд. Вот так и ходи, никакая полицейская ищейка не догадается, что это ты!
— Еще чего! Я же все-таки мужчина.
— Гарри! Ферри! Посмотрите, какая красавица к нам за цветами в гости пожаловала, — не выдержав и смеясь, позвала Жанна остальных.
— Здравствуйте, госпожа! — начал расшаркиваться появившийся первым застенчивый толстяк. — Это твоя родная сестренка, Жанна? Симпатичная…
— Сестренка! — Жанна прыснула от смеха. — Роднее некуда…
— Торбеллино, ты вовремя появился, я как раз о тебе вспоминал, — обрадовался Ферри, увидев юношу. В отличие от Гарри он сразу узнал нашего героя.
Покрасневший от смущения Гарри в изумлении открыл рот. От девушки не осталось и следа, она в одно мгновение, сняв с головы чепец, на его глазах превратилась в Торбеллино.
— Что-нибудь случилось, Ферри? — с тревогой в голосе спросил юноша, сунув корзинку с пирожками в руки расстерянного толстяка, стоявшего как истукан в дверях.
— Да нет. Все в порядке. Просто забыли передать литературу со связным. Необходимо срочно перебросить литературу в Брио, мы вчера с Гарри подготовили листовки для наших мореходов.
— Без проблем. Перебросим.
— Как съездил? Как встретил город цветов - Ноузгей? Как у Рудо дела с подземным ходом?
— Город Цветов встретил прекрасно. Увиделся с моряками с эскадры, наши воззвания им передал. Посмотрел заодно парусную регату. У нашего Рудо тоже все нормально. С Чарлито мы хорошо поработали: прорыли приличное расстояние, до крепости уже совсем немного осталось.
Про то, что он участвовал в парусных гонках, был арестован тайными агентами полиции и бежал, Торбеллино умолчал, чтобы лишний раз не расстраивать шефа.
— Парусную регату, говоришь, смотрел, — откликнулся Ферри, с насмешливым видом отхлебывая из чашки черный кофе.
— Ага! Это, скажу тебе, такое замечательное и захватывающее зрелище.
— Верю. Сам обожаю подобные зрелища, вот только выбраться на них нет времени. Было бы любопытно поглазеть.
— Тебе бы здорово понравилось. Кстати, не поверишь, там выступали Старый Галс и Джой на «Ослепительном». Их шлюп занял второе место, — похвастался Торбеллино.
— Знаю, — коротко буркнул Ферри.
— Откуда?
— Газетки надо чаще читать, молодой человек, и не только свои. Вот, пожалуйста, взгляни на заметку в газете «Ноузгейские новости», — Ферри пошарил в кипе ненужных бумаг и протянул юноше газету, свернутую в рулончик.
— Откуда у тебя «Ноузгейские новости»?
— Люди добрые доставили. Там очень интересная статейка на второй полосе. Почитай, не пожалеешь, прелюбопытный материалец. Я когда прочел, не поверишь, полдня в шоке был.
Торбеллино развернул газету и ахнул...
На полстраницы под заголовком «Преступник выбрал смерть!» была напечатана статья о поимке на парусной регате опасного государственного преступника Торбеллино по кличке «Акробат», который в кандалах бросился в море и покончил жизнь самоубийством. В статье было подробно изложено, как участвовавшего в гонке Торбеллино узнали агенты полиции, как он был ими арестован и препровожден на военный фрегат, как свел счеты с жизнью …
— Ну, как? Впечатляет?
— Не то слово… — отозвался молодой фрид, отводя виновато глаза в сторону.
— Хорошие в редации газеты репортеры, четко работают. Спасибо им, а то бы я так и сидел бы в глубоком неведении, что там на стороне вытворяет мой лучший сотрудник.
— Извини, пожалуйста, Ферри! Не хотел тебя и остальных лишний раз расстраивать.
— Хорошо, что я газетку эту Жанне и Гарри не показал, а то бы тут такой поток слез был.
—  Представляю…
— Торбеллино, и как тебя угораздило, так вляпаться? Совсем бдительность потерял. Думал, что в Ноузгее можно все? Свободно разгуливать по городу с любимой девушкой, гонять на яхтах? Запомни: ищейки Рабиозо орудуют во всех уголках страны, нет такого места, где их нет, поэтому надо быть всегда начеку и предельно осторожным!
— Обязательно учту на будущее, — пробурчал юноша, не зная, куда деваться от сердитого взгляда руководителя «пятерки».
— Учту на будущее… — передразнил юношу раздраженный Ферри, вырывая из рук юноши газету.

Утром Гарри помог нашему герою отвезти на тележке тяжелый чемодан с запрещенной литературой на стоянку дилижанса, отправлявшегося в город корабелов. Кроме Торбеллино в Брио направлялось еще пятеро пассажиров.
Юноша удобно устроился на заднем сидении и под плавное покачивание дилижанса, дробный топот копыт и поскрипывание колес не заметил, как задремал. Ему приснился удивительный светлый сон: они с Джой гуляют по осенней набережной в Бельканто, и сверху на них, словно снежинки, падают, медленно кружась, яркие желтo-красные кленовые листья. Джой, смеясь, ловит их налету, а потом водружает ему на голову сплетенный из листьев венок…
Вдруг он проснулся от резкого толчка. Дилижанс остановился посреди дороги. Снаружи слышались грубые голоса и лошадиное ржание. Раздвинув занавески, он глянул в запыленное окошко. Вокруг кареты гарцевала группа всадников в военных мундирах.
Широко распахнулась дверца, внутрь заглянул молодой франтоватый офицер. Торбеллино показалось, что он его уже где-то встречал.
— Пограничный разъезд, господа! Прошу выйти и предъявить личные документы! — приложив руку к козырьку фуражки, отчеканил военный, окидывая цепким, внимательным взглядом пассажиров.
— Какие документы? Cколько езжу по этому тракту, никогда их не спрашивали, — стал возмущаться лысый полный господин в золотом пенсне, копаясь в саквояже.
— Увы, на этот раз, господа, придется! Мы разыскиваем опасного государственного преступника.
— Я в полдень должен быть в Брио, —  сердито проворчал господин в строгом черном сюртуке с окладистой бородой, нехотя выбираясь из дилижанса на пыльную дорогу.
— Не волнуйтесь, мы вас надолго не задержим, — успокоил военный пассажиров дилижанса. — Это всего лишь небольшая формальность, обычная проверка документов.
Когда очередь дошла до Торбеллино, он спокойно протянул свой паспорт, который ему вчера собственноручно изготовил в типографии Ферри. Документ пришлось полдня бедному Гарри тереть обо все углы кресла и стола, чтобы вид у него стал подержанный. Документ был выдан на имя фермера Пуледро, и был настолько мастерски сделан Ферри, что в его подлинности сомневаться не приходилось.
— Пуледро… фермер, — медленно прочел офицер, открыв паспорт, а потом окинул придирчивым взглядом молодого пассажира. Слишком уж молод он был для преуспевающего фермера.
— Да, фермер, — спокойно подтвердил юноша, переминаясь с ноги на ногу и застегивая пуговицы серой жилетки.
— С какой целью направляетесь в Брио? — полюбопытствовал лейтенант.
— Какое это имеет значение? — с ноткой раздажения спросил молодой фрид.
— Самое прямое! Еще раз повторяю вопрос, с какой целью направляетесь в Брио?
— Ну, если вас это так уж интересует, то, пожалуйста. Я собирался встретиться и обсудить кое-какие вопросы по поставкам зерна и муки со своими компаньонами.
— Значит с компаньонами… — криво усмехнулся офицер, покачивая головой, и снова уставился в паспорт.
«Неужели все дело в чертовом паспорте? Наверное, догадался, что паспорт фальшивый?» — подумал Торбеллино, пытаясь сохранить спокойное выражение лица.
Неожиданно лейтенант шагнул к юноше, резко протянул руку и сорвал наклеенные усы.
— Ба! Старый знакомый! Думаешь, я тебя не признал, негодяй? Ведь это я тебя тогда поймал и доставил в форт Теруро, откуда ты соизволил удрать. Но этот номер тебе на этот раз не пройдет. Комендант Брицоне, думаю, будет очень рад вновь увидеть твою физиономию.
Теперь Торбеллино вспомнил этого молоденького лейтенанта. Это он, оказывается, возглавлял тот пограничный разъезд, который во время патрулирования окрестностей наткнулся на юношу и раненого рэдпероса Веселого Бобра.
— Взять его! — резко отдал команду офицер своим подчиненным. — А с твоими компаньонами мы после познакомимся! Ведь ты познакомишь нас с ними, не правда ли?
Ошеломленные происшедшим пассажиры с опаской во все глаза смотрели на задержанного юношу, с которым они, ничего не подозревая, только что ехали в одном дилижансе. Молодой человек оказался опасным государственным преступником.
— Где его вещи?
— Вот его чемодан, — живо отозвался кучер, снимая с верхнего багажника большой чемодан Торбеллино, покрытый дорожной пылью.
— Интересно, интересно, что может находиться в чемодане преуспевающего фермера? — громко, вовсеуслышание сказал с издевкой лейтенант. — Ну-ка, капрал, приступайте к досмотру!
Капрал бросился исполнять приказ командира. Щелкнул замками, поднял крышку и стал копаться в личных вещах молодого фрида, под которыми обнаружил несколько упакованных пачек с листовками.
— Ну, что там, Монти? — полюбопытствовал командир пограничников, нетерпеливо постукивая стеком по сапогу.
— Ничего особенного, господин лейтенант! — откликнулся капрал, кончив рыться в чемодане юноши. — Кроме мыла, полотенца, рубашек, носков да нескольких пачек с бумагой, увы, ничего больше нет.
— Ха! Ха! Ха! Ничего нет! Ну, право, ты меня рассмешил, Монти! Ну-ка, вскрой одну из пачек!
— Какие-то деловые бумаги, господин лейтенант!
— Так это  же, тупица стоеросовая, запрещенная литература!
— Та самая, которой революционеры мутят простой народ? — удивленно оглянулся на командира старый солдат.
— Та самая! Не сомневайся! Мы поймали бунтовщика, капрал Монти! С чем тебя и поздраляю!
— Рад стараться, господин лейтенант! — гаркнул бравый служака, вытягиваясь в струнку, насколько ему позволял выпуклый живот.


Глава четырнадцатая
Форт Теруро

Дилижанс запылил в сторону Брио, а пограничники и арестованный Торбеллино остались на пустынной дороге. Чемодан с крамольным содержимым  был тут же сожжен. Связанного юношу посадили на лошадь, за спину одного из всадников, и пограничный разъезд направился в форт Теруро.

Комендант Брицоне с раннего утра был не в своей тарелке. После вчерашней дружеской попойки, устроенной им, страшно раскалывалась голова. Гости его тоже были не в лучшем расположении духа. У коменданта гостили его старинные приятели по военной академии: капитан Масино, капитан Бесто и майор Жанери.  Они приехали к Брицоне из столицы в его глухомань, чтобы отдохнуть от столичной суеты, развлечься и поохотиться на антилоп, кабанов и оленей.
В гостевой страдали проснувшиеся гости. Она представляла собой большую комнату, окнами выходившую в небольшой дворик форта. Из мебели в ней находились пара шикарных кроватей, диван, круглый стол и несколько мягких кресел.
— Погуляли… — громко простонал Бесто, беспокойно ворочаясь на широком диване.
— И не говори, дружище. Башка трещит, как орех, — пожаловался капитан Масино, высовывая из-под простыни опухшую усатую физиономию.
— А я от жажды умираю, — жалобным голосом отозвался майор Жанери, протягивая дрожащую руку к графину с водой.
— Подъем! Подъем! Тра-та-та-та! — в помещение, где расположились гости, выпятив волосатую грудь и чеканя шаг, торжественно вошел Брицоне, пощелкивая подтяжками. — Страдаете, черти?!
— А ты, можно подумать, нет? — откликнулся хмурый Масино, прикладывая к голове мокрое полотенце.
— Я же не святой! Конечно, тоже паршиво себя чувствую! — согласился с другом комендант, который подобное состояние испытывал чуть ли не каждое утро.
— Не мудрено, после такой-то грандиозной пьянки!
— Давненько я так не гулял! — донесся жалобный голос с дивана.
— Спокойно, братцы! Сейчас я вас и себя буду лечить. Вашу головную боль, как рукой снимет, — заверил приятелей, хитро улыбаясь, комендант форта.
— Ой, фантазируешь, брат!
— Все шутишь, Брицоне, язык у тебя без костей! — вновь донеслось с дивана.
— Я серьезно. Есть у меня одно верное лечебное средство, которое вам и не снилось.
— Какое же? Огуречный рассол?
— Нет! Не угадал! Более эффективное!
— Давай же скорее, мучитель! Пока я не окочурился, — простонал, словно раненый, капитан Бесто, водружая подушку на раскалывающуюся голову.
— По секрету вам скажу, им пользуется сам….
— Кто?
— Его сиятельство Трайдор! Вот кто! — выпалил Брицоне, предвкушая какой это произведет ошеломляющий эффект на его друзей.
— Ты это серьезно? — недоверчиво спросил майор Жанери, усаживаясь на кровати.
— Серьезней не бывает! Сейчас сами убедитесь, братцы, в чудесных свойствах этого средства.
Брицоне распахнул настежь раму, высунулся наполовину из окна во внутренний дворик форта и крикнул:
— Эй! Капрал! Принеси нам кувшин с минеральной водой, что у меня в комнате на столе.
— Слушаюсь, господин комендант! — донеслось снизу.
Через несколько минут в комнату ввалился неуклюжий толстый капрал с бакенбардами и большим кувшином воды.
— Ну, братцы, подставляй кружки! — весело скомандовал Брицоне.
— Вкус какой-то странный, да и запах тоже... — промолвил капитан Бесто, морщась и нерешительно делая маленький глоток. — Ты уверен, что мы не отравимся твоей лечебной водицей?
— Чудила, эту воду по утрам пьет наш дражайший правитель и выглядит, как малосольный огурчик.
— О-о! Так бы сразу и сказал! — сразу оживился Жанери. — Плесни мне пополнее!
И действительно, не прошло и двух минут - головную боль, как рукой сняло. Она мгновенно улетучилась. От нее остались одни лишь грустные воспоминания. Офицеры почувствовали себя посвежевшими, бодрыми, полными жизненной энергии.
— Чудеса! — сладко потягиваясь в постели, выдал Масино. — Честно скажу, бодрит, словно жизнь по жилкам побежала.
— Я чувствую такой мощный прилив сил, — поделился майор. — Такое ощущение в теле, что мог бы горы свернуть. Будто заново на свет народился.
— А я вам что говорил! — торжествующе воскликнул Брицоне, приплясывая и оглушительно пощелкивая подтяжками. — А вы не верили!

Снаружи послышался грохот и противный скрип открываемых крепостных ворот, и по булыжной мостовой зацокали лошадиные копыта: в форт въехал пограничный разъезд.
Через некоторое время дверь в гостевую комнату приоткрылась, и в щель просунулась голова лейтенанта.
— Господин комендант, разрешите доложить?
— Валяй, лейтенант!
— Господин комендант, мы вам доставили замечательный подарок! Взгляните, пожалуйста, в окно!
— Гм, загадками говоришь. Какой еще подарок? От кого? Ну-ка, что там? — Брицоне подошел к окну и выглянул наружу.
Внизу, под окнами, на гнедой лошади со связанными за спиной руками восседал плененный Торбеллино.
— Черт подери! Да это же тот самый прохвост! Проклятый каторжник, что удрал от нас!
— Он самый!
— Где тебе удалось его отловить?
—  Дилижанс остановили на тракте, господин комендант! А в нем оказался этот тип с приклеенными усами и полным чемоданом запрещенной литературы!
— С приклеенными усами?! — удивился Брицоне, почесывая волосатую грудь. — Вот  мерзавец! До чего додумался, чтобы нас провести!
— Так это наверняка бунтовщик! — отозвался майор Жанери, закуривая сигару и свешивая пухлые ноги с высокой кровати.
— Его надо срочно передать в руки шефа тайной полиции Рабиозо! — заявил капитан Масино, поспешно вскакивая с кресла и одевая мундир.
—Успокойся Масино, ты не на службе, а в отпуске!  — остановил приятеля комендант, нахмурившись. — Никаких рук шефа тайной полиции! Я им лично займусь! У меня с этим прохвостом давние счеты!
— Это точно революционер! Сыщики и полиция с ног сбились в поисках подпольной типографии, — начал анализировать Бесто, с наслаждением прихлебывая из кружки минеральную воду.
—  Не забывайте, господа, он вез листовки, значит, через него можно запросто выйти на подпольную типографию, где они отпечатаны. В типографии он, конечно, печатал не один. Значит, можно накрыть одним разом всю их преступную группу. Брицоне, считай, тебе повезло! — заключил майор Жанери. —  Можешь смело ковырять дырку в мундире под орден «За заслуги перед Отечеством».
— Ха! Рассмешил! Дождешься от этих козлов в правительстве! Быстрее в деревянный ящик сыграешь, чем кто-то вспомнит о тебе, — криво усмехнулся в усы, нахмурившись, комендант.
— Ты, прав, приятель! Мне приходится вращаться среди этой братии, среди этих жирных тупых министров, — согласился с другом капитан Масино, который был офицером по особым поручениям при генерале Перфидо и постоянно околачивался во дворце.
— Особенно меня бесит толстая тварь, министр финансов Тараканни, — сказал, брезгливо поморщившись, Жанери.
— Эй, полегче, дружище, так выражаться о моем тесте! — вдруг взорвался комендант.
— Брицоне, позволю себе заметить, о не состоявшемся тесте, — уточнил майор, усмехнувшись в пышные усы.
— Что правда, то правда. Не удалось мне его заполучить в свои будущие родственнички. И во всем виновата проклятая пьянка. Помните наш выпускной? Как мы его громко отметили! И надо же было так случиться, что я пьяный вдрызг поперся на свиданье к своей любимой Маргарите и попал на глаза ее дорогому папочке, который указал мне толстым, как сарделька, пальцем на дверь и сказал, чтоб ноги моей не было рядом с его любимой ненаглядной доченькой.
— Я нисколько не сомневаюсь, что это Тараканни приложил свою жирную лапу к тому, чтобы ты угодил в этот медвежий угол и больше не напоминал его семье о своем существовании, — откликнулся с дивана Бесто.
— Уверен - его рук дело. Маргариту вот жалко. Такая красавица была… Эх, братцы, как это было давно...
— Маргариту выдали замуж за банкира …. Она по-прежнему хороша собой, как и в те прекрасные времена, когда мы выпускались из академии, — сказал Масино, подкручивая свои молодецкие усы. — Все страшно завидовали тебе, Брицоне. Считали тебя счастливчиком.
. — Это моя незаживающая сердечная рана, дорогие друзья, —  всхлипнул погрустневший Брицоне. — Как я ее любил, как любил…
 .— Черт с ним, с Тараканни и его банкирами! Давайте, о чем-нибудь другом поговорим, в конце концов, мы сюда отдыхать приехали! — воскликнул пузатенький Жанери, с бодрым видом выпрыгивая в кальсонах из постели и делая жалкую попытку отжаться на руках от пола.
— Жанери, ты чего удумал? — умирал Бесто, покатываясь со смеху. — Не позорься на старости лет! Не смеши народ! Ой, лопну!
— Прошу тишины, господа офицеры! Я считаю! Раз! Два! Три! — заорал Масино, загибая пальцы. — Четыреее…
— Да, братцы, согласен, это жалкое зрелище! Вот, что я вам скажу - надо меньше жрать! — выдал Женери, с трудом поднимаясь с пола и тяжело дыша, как загнанная лошадь. — Раньше, помните, в военной академии я отжимался по сто раз, а сейчас только шесть и то с большой натяжкой.
— Надоела политика! Надоели дворцовые сплетни! Давайте, господа офицеры, лучше о предстоящей охоте поговорим, — не выдержал капитан Масино. — Брицоне грозился мне в прошлый раз какое-то диковинное ружье дать пострелять.
— Помню, помню, Масино, был такой разговор! Раз обещал, значит, выполню. Это необычное ружьецо нам от одного пойманного пирата досталось. Дали морскому разбойнику коленкой под зад, чтобы катился, а ружьецо оставили. Удивительное ружье, у него четыре ствола.
— Четыре?
— Да, братцы, четыре! Четыре нарезных ствола! Можно, палить сразу из всех стволов сразу, не перезаряжая.
— Классно!
— Ну, как водица? Как голова?
— Прекрасно, Брицоне, замечательная водица!
— Ты спас лучших офицеров страны! Тебе когда-нибудь поставят в Бельканто на Триумфальной Площади памятник! Скульпторы изобразят тебя гарцующим верхом на коне! — воскликнул капитан Масино, в порыве вставая ногами на кресло.
— В одной руке у тебя будет обнаженная сабля, а в другой – початая бутылка вина! — поддержал идею Жанери.
— На фига сабля? Пусть будет две бутылки! — набился в соавторы памятника Бесто.
— Спасибо, братцы! — расчувствовался комендант. — Через двадцать минут у нас легкий завтрак, потом покажу вам свой знатный арсенал. Там выберете себе оружие, какое понравится, и после обеда поедем на охоту. Места у нас, сами знаете, замечательные,  а живности всякой видимо-невидимо.
— Отлично, Брицоне!
 
После знакомства с богатым ружейным арсеналом офицеры прошли в Овальный Зал крепости, там был накрыт шикарный обеденный стол. В центре стола стояло несколько больших серебряных блюд с жарким из кабана, лосятины, гусятины, крольчатины. Гостей обслуживал краснощекий капрал Монти.
Пиршество было в самом разгаре, когда вдруг комендант выхватил пистолет и выстрелил в стену над камином. Комната наполнилась удушливым пороховым дымом. Гости вздрогнули от неожиданной выходки хозяина и в растерянности уставились круглыми глазами на хозяина форта. На выстрел не отреагировал только лишь капрал, продолжавший невозмутимо разливать по рюмкам вино.
— Проклятых мух развелось, приходится их постоянно отстреливать, — пожаловался Брицоне. — Извините, господа офицеры, не сдержался. Дурная привычка.


Обед удался на славу. Кроме дичи и всевозможных деликатесов, были веселые песни, шутки, анекдоты, а также добрые воспоминания об учебе в военной академии и безрассудной молодости.
— Итак, господа офицеры, сегодня развлечемся по полной программе! У меня возникла только что гениальнейшая идея! И как только я раньше до этого не додумался? Устроим охоту не на пугливых антилоп, а на опасного бунтовщика, — заявил комендант Брицоне в конце обеда. — Погоняем этого «зайца» по дикому полю.
—  Классно! Вот это будет забава, так забава, — согласился капитан Масино. — Замечательная идея! За это стоит выпить!
— А он не убежит? Не скроется?  — спросил, сдвинув черные брови, Бесто. —  Места-то у вас тут дикие, глухие.
— Куда он денется? Мы же верхом на конях будем.
— О, тогда другое дело, дружище!
— Только чур, стрелять не всем сразу, — внес предложение майор Женери, облизывая жирные пальцы.
— Верно, а не то он в один миг в решето превратится.
— Ха! Ха! Ха! В решето не знаю, а в дуршлаг уж точно!
— А если чего доброго застрелим?
— Кого?
— Ну, нашего бунтовщика.
— Туда ему и дорога.
— Если кто-нибудь заинтересуется его особой, доложим, что был убит при попытке к бегству, — выдал офицер по особым поручениям..
— Отличная формулировка, Масино! Что значит, товарищ при дворе крутится. Все ходы и выходы знает!
— Спокойно, господа! Мы с генералом Перфидо и не такие дела обстряпывали, — успокоил присутствующих капитан Масино.
— Брицоне, а как же орден за поимку опасного преступника? — вдруг напомнил майор Женери.
— Ха! Ха! Ха! Ну, ты меня рассмешил! — захохотал комендант. — Ну, скажите, братцы, на фига мне этот дурацкий орден, если меня заслали навечно в эту тьму-таракань? Перед кем тут им козырять? Перед капралом Монти? Тут ни светских балов, ни торжественных парадов. Так что, господа, прошу всех приготовить любимые пистолеты и ружья.
— А может быть охоту с собаками устроить? — неожиданно предложил капитан Бесто, большой любитель охотничьих собак. — У тебя же целая свора гончих.
— Не стоит, они же его сразу отыщут и порвут в клочья, — запротестовал Брицоне. — Это только испортит нашу забаву.


Глава пятнадцатая
Охота на Торбеллино

Четверо офицеров в сопровождении капрала Монти верхом на лошадях покинули форт. Пятью минутами раньше в долину ускакали всадники под командованием молодого лейтенанта, они доставили на место охоты нашего Торбеллино.
— Брицоне, хорошо, что ты не прихватил с собой пиратское ружьишко с четыремя стволами, а то живого места бы от нашего «зайца» не осталось! — пошутил капитан Масино.
— Кстати, мне бы оно сейчас пригодилось: я сегодня точно не стрелок. После выпитого вина, что-то в глазах все двоится, — отозвался комендант, покачиваясь в седле и попыхивая сигарой.
— Надо было с собой бинокль прихватить, — с легким раздражением сказал Бесто, прищуривая глаза и всматриваясь вдаль. — Что-то не видать нашего бунтовщика!
— Наверное, затаился где-нибудь в кустах, как перепуганный заяц.
— Так даже азартнее становится!
— Интересно кто первый «зайчишку» заметит?
— Кто первый увидит, тому - приз! — громогласно провозгласил Брицоне, привставая в стременах. — Подарю бочонок славного вина из своего погребка.
— У меня такое чувство, что призером сегодня стану я! — восторженно воскликнул майор Женери, подкручивая кончики усов.
— Бочонок вина! Это достойный приз, за такой я, пожалуй, поборюсь! — среагировал немногословный молодцеватый капитан Бесто.
— Вот если бы призом было четырехствольное ружье, тогда я точно бы рвался в призеры! — отозвался Масино, гарцуя на своем великолепном вороном жеребце.
— Хорошо, братцы! Учреждаю еще один приз! Пиратское ружье ; тому, кто первым подстрелит беглеца!
— Ура!
— Замечательно!
— Браво, Брицоне!
— Подождите, господа! А если призером станет сам гостеприимный хозяин, тогда что? Ему надо тоже какой-нибудь приз вручить! — остановил всеобщее ликование майор Женери
— Внимание! Я придумал! — воскликнул Масино, весь надувшись и приосанившись от гордости. — Мы подарим ему… Мы подарим ему моего молодого жеребца, вот!
— Отлично придумано, дружище! — откликнулся капитан Бесто. — Твой Вороной – замечательный приз!
— Спасибо, братцы, вы настоящие друзья! — расчувствовался Брицоне, даже смахнул перчаткой набежавшую слезу.
— Поле довольно большое и сильно заросшее кустарником, — сказал Масино, оглядывая пространство, раскинувшееся  перед ними. — Тут легко спрятаться, придется нам, господа, прилично повозиться в поисках негодяя!
— А нам спешить некуда! — снимая с плеча кавалерийский карабин и пришпоривая коня, отозвался капитан Бесто.
—  Итак, вперед, господа!
— Да сопутствует нам всем удача!

Торбеллино осторожно высунулся из гущи кустов, слева в метрах трехстах ехали рысью несколько всадников. Крайний из них заметил нашего героя и устремился галопом к нему, вскидывая к плечу кавалерийский карабин. Грохнул выстрел, и пуля щелкнула в землю рядом с беглецом, подняв облачко пыли.
Юноша, низко пригнувшись, зигзагами помчался прочь. Сзади слышались конский топот и гиканье преследователей. Тут неожиданно юноша увидел под кустом можжевельника какую-то дыру, похоже, старую барсучью нору. Недолго думая, он нырнул в нее, спасаясь от погони. Нора была тесная и темная, юноша с трудом протиснулся в нее. Над головой слышен был глухой топот копыт и лошадиное ржание. Преследователи спешились, столпились около заброшенной норы и стали совещаться, что же теперь предпринять, как выманить удравшую от них «дичь» наружу.
— Проклятый бунтовщик!
—  Спрятался в нору, как хорек!
— И кто бы мог такое ожидать!
— Теперь его только собаками можно оттуда вызволить.
— Придумал! Мы его, мерзавца,  из нее выкурим! — вдруг заявил офицер по особым поручениям при генерале Перфидо.
— Это, каким же образом, позвольте полюбопытствовать, милейший Масино?
— Разведем небольшой костерок у входа, пусть дымком подышит. Я уверен на все сто, что ему это не очень понравится, и он сам выскочит, как угорелый, вот увидите.
— Гениальная мыслишка, как только мне самому такое сразу в голову не пришло.
— И так, господа, необходимо собрать немного сухого хвороста для кострища.
«Охотники» стали собирать хворост.
— Думаю, хвороста уже предостаточно, пора поджигать, — сказал Брицоне, которому не терпелось добраться до Торбеллино.
— Поглубже его заталкивайте в нору, — советовал майор Жанери.
— Отлично!
— Поджигайте, лейтенант, — приказал комендант сопровождавшему незадачливых «охотников» лейтенанту.
— Сей секунд, господин комендант, — офицер, достав спички, бросился исполнять указание шефа.
— Как бы наш беглец не поджарился там, — сказал капитан Масино.
— Да, будет обидно, если охота не продолжится, — уныло отозвался майор Жанери. — Я тогда помру со скуки.
Брошена зажженная спичка. И сухой хворост вспыхнул разом, словно порох.
Торбеллино послышалось сзади тихое потрескивание костра, через мгновение он почувствовал запах удушливого дыма, который начал распространяться по норе, юноша стал задыхаться. В узкой норе не было никакой возможности развернуться, оставалось только ползти вперед и вперед, в надежде найти спасительный выход и успеть глотнуть живительного воздуха. Юноша судорожно закашлялся, дым в одно мгновение заполонил все вокруг. Торбеллино, задыхаясь и боясь потерять сознание, на четвереньках быстро пополз по лабиринту вперед. Повернув в кромешной темноте налево, юноша увидел светлое пятно и устремился к выходу.


Глава шестнадцатая
Снова карлики

Дым, от разведенного у входа в барсучью нору костра, стал сизыми струйками выходить наружу в разных концах большой поляны, видимо, через другие ходы.
Неожиданно, уже подползая к маячившему впереди выходу, Торбеллино провалился в пустоту…. Он упал с двухметровой высоты и пребольно ударился плечом и коленом о каменистую поверхность. Он оказался в кромешной темноте в каком-то довольно просторном подземном пространстве. Юноша попытался встать, это ему удалось, можно было стоять почти в полный рост, слегка прикасаясь головой потолка этой таинственной подземной полости. Торбеллино, разведя руки в стороны, стал знакомиться с подземельем. Оно представляло собой часть высеченного в известняке туннеля, шириной около метра и высотой где-то метр семьдесят с кепкой… По всему чувствовалось, что это дел рук человеческих, так как под руками прощупывались каменные гладкие плиты прямоугольной формы, которыми был устлан пол. Главное, тут совершенно не было дыма. Откуда-то сверху еле-еле доносились глухие голоса его врагов, которые уже пожалели о своей затее с костром.
Юноша задумался, теперь надо было решить в какую сторону двигаться по таинственному туннелю. Торбеллино, осторожно ощупывая холодные шероховатые стены, стал медленно, наощупь продвигаться вперед.

Сколько времени наш герой провел под землей - неизвестно. Юноша шел и шел, туннелю не было конца. Все чаще и чаще сверху через скальные трещины в проход стали пробиваться узкие лучики солнечного света. Теперь можно было осмотреться в полумраке и в дальнейшем не опасаться удариться обо что-то головой. Начали попадаться на пути многочисленные боковые ответвления, но Торбеллино решил идти по туннелю только вперед, чтобы не заблудиться в таинственном подземном лабиринте.
Неожиданно что-то просвистело над ухом молодого фрида. Рядом с Торбеллино, ударившись в стену и отскочив, упала маленькая тонкая стрелка, наподобие тех, которые он видел у Туни и его соплеменников, когда они охотились в джунглях на дичь, используя для охоты духовые трубки. Юноша оглянулся по сторонам. В боковом проходе в полумраке промелькнул чей-то неясный силуэт.
«Этого еще не хватало! — подумал юноша, перепугавшись не на шутку. — Выходит, на него уже охотятся не только наверху, но и под землей. Но кто? Кому он тут-то понадобился? Нет, так легко он не дастся».
Торбеллино поднял с пола подвернувшийся увесистый булыжник и быстро побежал насколько позволял полумрак, пригнувшись, по подземному ходу вперед, в надежде найти спасительный выход. Сооруженный в скалистом грунте ход слабо освещался лучами света, пробивающимися через многочисленные щели в потолке.
В одном месте Торбеллино, пораженный, остановился… Перед ним предстала освещенная через большой пролом в стене просторная  пещера, на полу которой лежало вповалку несколько скелетов в ржавых от времени доспехах со щитами… но почему-то все погибшие воины были без оружия.
И тут Торбеллино четко уловил за своей спиной чье-то торопливое шлепанье ног, будто кто-то семенил за ним следом, пытаясь тщетно догнать. То, что это враг, он нисколько не сомневался, ведь тому подтверждением была выпущенная в него из темноты лабиринта стрела.
Юноша поднял с пола один из щитов.
«Может пригодиться, если доведется защищаться от стрел!» — подумал он, оглядываясь назад. В глубине подземного коридора, откуда он только что выбрался, юноша различил несколько силуэтов карликов, вооруженных дротиками. Торбеллино, недолго думая, швырнул в показавшихся преследователей булыжникк, послышались пронзительный визг и тонкие крики…
Следом за булыжником полетели один за другим щиты… Карлики в панике отступили в глубину туннеля. Наш герой, воспользовавшись возникшей паузой, метнулся к пролому и с трудом через него протиснулся. Наш герой оказался на земной поверхности, среди каменных руин, в до боли знакомом месте… В Фараоновой Долине!
Вот и полуразрушенная невысокая пирамида слева, справа ; солнечные часы с древним календарем, а вон там дальше, ритуальная площадка для жертвоприношений с чашей, наполненной ледяной водой…
Быстро туда! К гранитной чаше! Где-то там, недалеко от нее он и Малбено покинули Долину Фараонов через узкую щель между скал… Больше всего Торбеллино боялся, что его могут стреножить, как в прошлый раз, кинув вослед ремешок с металлическими шариками… На этот раз его спасать будет некому, если только Малбено вновь не крутится где-нибудь поблизости со своими огромными собаками.
Он бежал, как молодой резвый олень, летел, как свободный ветер, но свирепые карлики каким-то чудом не отставали от него ни на шаг… Их было человек десять-двенадцать.
Что это с ним? Вдруг он споткнулся на ровном месте и растянулся во весь рост на каменных плитах. Торбеллино попытался вскочить, но не тут-то было. Ноги были опутаны тоненькими ремешками, на конце которых болтались металлические шарики.
Карлики его окружили кольцом, и наконечники их дротиков уперлись в тело беглеца, не давая ему возможности даже пошевелиться. Подняв юношу на руки, они потащили его к ритуальной площадке и там уложили на гранитную плиту,
Старый карлик с седыми кудрями и лицом, выкрашенным белой краской, извлек из-за пояса небольшой нож и занес его над Торбеллино.
«Вот и все!» — промелькнуло в голове у зажмурившего глаза юноши.
« Но что это с карликами? Почему они вдруг так всполошились? Что их так встревожило? Почему они отпустили его руки?
Карлики окружили своего предводителя, державшего в руках золотой диск, срезанный с шеи молодого фрида. Тот самый диск, что надела на юношу при прощании Мама Джульетта. Шум и спор между карликами разгорелся нешуточный. Они, как завороженные, уставились на значки, изображенные на диске, и о чем-то жарко спорили, перебивая друг друга. Про своего пленника они совершенно забыли.
Торбеллино, воспользовавшись тем, что враги полностью поглощены его таинственным талисманом, попытался освободиться от пут, которыми были связаны ноги. Это ему удалось. Он тихо и незаметно сполз с черной плиты и, пригнувшись, быстро припустил к заветной щели между высоких скал, через которую его когда-то из долины вывел разбойник Малбено.
Юноша в несколько секунд пролетел узкую щель, что соединяла Большой Мир с Долиной Фараонов и, уже было, с облегчением вздохнул, думая, что отделался от проклятых карликов. Но, не тут-то было, эти маленькие свирепые твари, спохватившись, обнаружили его исчезновение и бросились в погоню. Как назло у бедного юноши не было ни оружия, ни завалявшейся палки, чтобы дать отпор преследователям.
Торбеллино стал карабкаться вверх по крутым скользким скалам, в надежде, что враги не последуют за ним, но они все равно полезли за ним, правда, не так быстро, как он.
Уцелеть на скалах у юноши шансов было гораздо больше, чем внизу на открытом пространстве. Здесь легче защищаться, да и булыжников для обороны вокруг предостаточно. Двоих карликов ему удалось подранить брошенными камнями, те с воплями свалились вниз, остальные же продолжали подниматься по круче вверх. Больше всего он боялся их маленьких стрел. Кто его знает, может они отравленные. Если такая стрелка слегка заденет, считай, его песенка спета. Наш герой карабкался все выше и выше, внизу под горой извивался, словно змея, пенился  и грозно шумел Янтарный Ручей.
Когда Торбеллино ухватился руками за один из выступов скалы, чтобы подтянуться и оказаться на очередном карнизе, рядом с правой кистью в камень со звоном ударила отравленная черная стрелка. Юноша, почувствовав грозящую опасность, инстинктивно отдернул руку, как от огня, и, потеряв равновесие, сорвался и полетел в пропасть. По пути он попытался ухватиться за жиденькие редкие кустики чертополоха, торчавшие меж скал, но они не выдержали его веса…
Торбеллино с огромной высоты плюхнулся в стремительные ледниковые воды Янтарного Ручья, и его, ударяя безжалостно о подводные острые камни, неудержимо понесло стремительным течением по глубокому узкому ущелью в долину. Наш герой удачно миновал тройку-другую небольших своенравных водопадов и несколько коварных водоворотов, куда его норовило бурным потоком закрутить.
Неожиданно за поворотом показался пенящийся ревущий бурун порога. И в следующее мгновение на бедного юношу обрушился вал холодной клокочущей воды, и брызги с силой ударили в лицо. Его стремительно закрутило волчком и шмякнуло о торчавшую из воды скалу головой. Потерявшего сознание юношу река понесла вниз на равнину.

Книгу с последней версией можно читать и купить на Амазоне https://www.amazon.de/dp/B016Q7VLSU/ или на Литресе  http://www.litres.ru/sergey-aksu/ulica-kiparisov-14/