Маленький, бледный комарик со злым лицом, представившийся Толиком, дернул щекой:
-Не понял…
Гуго скривился. В рыло ему, что ли, дать? Потом произнес:
-Это значит, что все мы сдохнем.
Наверху негромко хлопнуло. Плеснули разлохмаченные обои. Качнулись поваленные набок бутылки и лениво покатился в угол к водопроводной трубе ком пыли. Гуго поежился. Вот уж, подумал, место выбрали. На сквозняке. С комьями. Оглянуться не успеешь, а ты уже таракан-путешественник. И лети-ишь...
-Погоди, погоди, - Толик с силой дернул себя за хоботок. – Как это сдохнем?
Гуго повернул голову.
-Вам, мадам, тоже не понятно?
Старая, перевалившая за три недели муха хихикнула. Правый ее фасет почему-то был уставлен в пол, а левый, казалось, вообще смотрел за спину.
-Я просрю… слюшара…
Ё-е… Гуго сморщился от густого водочного запаха. В ж… пьяная. Это что же, подумал он, это я тут распинаюсь, а они…
Пришлось вдохнуть, а потом медленно, в несколько приемов, выпустить из себя воздух. Все хорошо, Гуго. Все хо-ро-шо. Ты разберешься с этим позже.
-Повторяю… - от греха подальше Гуго скрестил лапки на жестких спинных крыльях. - Если двуногий умрет...
-Да? - удивилась муха.
-Не, - влез Толик, - мне тоже не понятно, с чего это он — того? И с чего это мы — того?
Господи, в отчаянии подумал Гуго, может, действительно дать всему идти своим чередом? Невозможно же, невозможно!
-Слушаем меня! - заорал он. - Повторять не буду!
-Эй-эй! - Толик поднял лапки. - Успокойся, братан. Мы слушаем, слушаем...
Он обнял муху.
Та, икнув, вылупилась с пьяным вниманием.
-Вчера, - медленно начал Гуго...
Звонивший в дверь был настойчив.
Гуго, прятавшийся под расщепившимся плинтусом, гадал, кто бы это мог быть. Милиция? Друзья-заимодавцы? Санэпидстанция?
Третий вариант был страшен.
Всякими такими станциями Гуго был напуган еще мальком. Истории, как после них исчезали целые семьи, составляли жуткую часть его детства.
Другого же ничего в голову не приходило.
Родственников у владельца квартиры не было. Во всяком случае, они не горели желанием о себе напоминать. Соседей сейчас не заливало. Да и кнопку звонока жали слишком спокойно и основательно — соседи так не умеют.
Непонятно.
Неверная поступь разбуженного двуногого заставила Гуго чуть глубже забиться в щель.
-Хто там?
За дверью, отвечая, невнятно забубнили.
Двуногого пошатывало, он все никак не мог приникнуть к «глазку».
-Хто-хто?
Из-под плинтуса казалось, макушка двуногого упирается в потолок. Черная, курчавая макушка — в давно не беленый, серый, даже желтоватый где-то потолок. Гуго всегда испытывал оторопь перед тем, что превышало его скромные размеры. Надо же, каких монструозных созданий лепит природа!
-Кагарлицкий! - рявкнула вдруг дверь.
Задумавшийся Гуго чуть не подпрыгнул на месте и не бросился прочь из коридора. Двуногий же лишь мотнул лобастой головой, словно сомневаясь.
-Эта который?
-Это который, блин, доктор!
-А-а...
Щелкнул замок.
Схватившись за ручку, двуногий распахнул дверь на всю ширину проема:
-Игорю-уха!
Гуго увидел зелень стены, перила лестничного пролета и строгую, длинную фигуру в костюме. Но рассмотреть гостя сразу не получилось. Хозяин квартиры облапил его, и они какое-то время качались из стороны в сторону пьяным, разрегулированным маятником. А вот когда разлепились...
Гуго сразу понял, что от незнакомца в костюме можно ждать только неприятностей.
Кагарлицкий был лощеный тип. Костюм. Куртка. Стрелки на брюках. Чутье подсказывало: любитель порядка, асептической чистоты и дезинфекции.
Доктор Смерть.
Гуго-то видел, как холеное лицо скривилось в брезгливой гримасе: не понравились гостю ни грязь в коридоре, ни сам хозяин с его панибратством. А таких, как Гуго, он наверняка предпочитал давить тапками.
-Ну-ка, на кухню! На кухню!
Хозяин, ухватив давнего, видимо, приятеля за рукав, похохатывая, повлек того из коридора. Тот шагал растерянно, нехотя. Голова его крутилась, взгляд удивленных глаз останавливался то на куче картона, собранного для сдачи в ларек вторсырья, то на застарелых бурых каплях на линолиуме, то на пыльном, расколотом зеркале.
Один раз Гуго, похолодев, почувствовал взгляд на себе. А может, воображение разыгралось.
Хлопнула расхлябанная кухонная дверь. Голос хозяина стал глуше, но все же вполне слышен.
-Тяпнем сейчас, а? Ты закуси не прихватил? Ну, можно и без закуси. Хлеб есть, хлебушком... Ты садись, садись, смети тут...
Стукала посуда, хлопала дверца холодильника.
Гуго, покинув плинтус, перебежал к косяку. Помедлив, осторожно выглянул в щель.
Гость сидел слева от окна, неестественно прямо держа спину и убрав длинные ноги под стул. Рука его как-то судорожно сжалась на стакане. Похоже, он уже был не рад, что вообще зашел. Наверное, даже готов был к поспешному бегству.
Ну и слава тараканьим святым, Яе, Еде и Клофо!
Гуго заметил своих у раковины и дал знак, чтобы не высовывались.
-Не ожидал, Саня, не ожидал...
Доктор Смерть качнул лысеющей головой.
Слова он цедил строго отмеренными дозами. Словно приговор читал. Или эпикриз.
-Да не, - махнул рукой сидящий на диванчике с другой стороны окна хозяин, - нормально живу. Давай!
Они чокнулись.
Гуго заметил, что Кагарлицкий отпил совсем немного. Не, этот не пить пришел. Этот за чем-то другим...
-Ты же умираешь, Саня.
-Я? Хто тебе такое сказал?
-Кашляешь? - спросил, наклонившись, гость.
-Да это постоянно, - бесшабашно улыбнулся хозяин. - Хроническое...
Он схватил пластиковую — разведенный спирт — бутыль и набуровил себе от души. Кагарлицкий, покривясь, отказался от предложенной дозы, накрыл свой стакан длинной ладонью.
-А вдохни, вдохни поглубже. Можешь?
-Чтобы я!...
Опрокинулся в рот стакан.
Хозяин закусил хлебом, уткнулся губами в засаленный, грязный рукав тельняшки. Глаза его сделались пронзительно-твердыми.
-Ты вообще хто? - сказал он, выставив из рукава указательный палец.
-Кагарлицкий, - кивнул гость, на которого внезапно изменившееся настроение собеседника не оказало никакого влияния.
Секунд пять хозяин дырявил доктора исподлобья.
Бросится, подумал Гуго. Или вцепится. В лысину. Но ошибся.
-Значит, вдохнуть тебе?
-Да, если можно.
Гость сложил руки на груди.
Хозяин фыркнул. Затем попытался набрать воздуха в легкие, но вдруг засипел, заколотился в приступе кашля, отбивая ритм ногой в продавленном тапке.
Гость наблюдал.
-Видишь, не можешь...
-И што? Кха-кха...
-Пневмония, похоже. Боли в груди есть?
Хозяин отмахнулся. Его покрасневшее, напряженное лицо заблестело от выступившего пота. Рука, будто в поисках спасения, схватилась за бутыль со спиртом.
-А вот этого бы не надо, - сказал гость.
-На... не на... - просипел хозяин.
-Знаешь, - Кагарлицкий оглянулся вокруг, на грязь и мусор, - я не ожидал, что ты так... Саня, у тебя же золотые руки были!
-Были, - кивнул хозяин.
Набульканных сто грамм он выцедил, будто воду, не морщась.
-А «Пэ-Эм-один» помнишь?
-Ха!
-Такой проект был! «Проводник мысли»!
-Там в калибровке...
Хозяин, не закончив, снова закашлялся.
-Может, тебе в больницу? - спросил гость. - Я устрою...
Чтобы лучше слышать, Гуго прополз под дверью и перебежал к пакету из-под молока.
-Да какая больница! Подохну, так здесь.
Гостя вдруг покинуло хладнокровие.
-И подохнешь! - повысил голос он. - Месяца не пройдет, я же вижу. Саня, Саня...
-А что Саня? - вскинулся хозяин. - Не одного Саню довели, всю страну... А представляешь, - он звонко таранил локтем столешницу, - если бы мы «Проводник» доделали? Это же настоящая телепатия была бы! Прорыв! Мысли — на расстоянии!
-Ладно, - со вздохом сказал, поднимаясь, гость.
-Там просто совсем другая шкала, тоньше. И полярность...
-Жалко, разворовали все, - гость потоптался. - Может, все-таки в больницу?
Хозяин усмехнулся.
-Знаю я, залечите до полного не хочу...
-Тогда хоть форточку прикрывай. И уборку иногда...
-Да ладно.
Хозяин встал и, провожая гостя, отпнул с дороги молочный пакет, за которым ни жив-ни мертв...
-Ну!
Гуго мысленно выругался. Вот тугодумы-то!
-Я, честно, - сказал Толик, - ни хрена смысл не понял. Какой-то гость, какой-то «Проводник». Это вообще к чему?
-О, боже! - Гуго посмотрел в далекое небо потолка.
-Стоп. Стоп. Если я пря... - муха уткнулась в Толика стеклянным взглядом. - Если я прявильно пыняла... - она икнула, - двуногому нашему — кранты.
Гуго всплеснул лапками.
-Наконец-то!
-И что?
Толик был все-таки на удивление тупой комар.
-Больной он! - зашипел Гуго. - Понятно? Месяц протянет и то хорошо.
-Хе! - усмехнулся Толик. - Я столько и не проживу.
-А дети твои? А внуки? Их всех — по миру? У нас же — сложившееся сообщество. Вы, мухи, мы. Вода есть, пища есть. У вас вон крови — целый человек.
-Это да, - важно кивнул Толик. - Но, знаешь, привкус...
Он сморщился.
-Да что тебе привкус!
-Не скажи! Люди все разные, кто как нектар, а кто, вот честно, братан, не очень... Пьешь как воду горькую...
-В общем, - вернул разговор в необходимое русло Гуго, - нам нужно как-то его спасти.
-Двуногого? - муха мелко рассмеялась.
Ее смех подхватил Толик. Свалился, засучил лапками.
-Хы-хы-хы.
Идиоты, шевельнул усами Гуго. Бог мой тараканий. Где ты был, бог мой, когда подсовывал мне этих?..
-Вот что, - сказал он в смеющиеся рожи, - вы можете не верить, но у нас есть план.
-Что?
Толик еще повизгивал на спине, полируя крылышками линолеум, но муха уже не хихикала.
-Пывтыри...
-Я знаю, как спасти и его, и нас, - сказал Гуго.
Он махнул лапкой и из дальнего конца к нему устремился маленький таракан-недоросток. Помимо размеров, он был еще и с надкрыльями странного, белесого колера.
-Это наш Эйни, - представил его Гуго.
Недоросток раскланялся перед собравшимися.
-П-ффф! - озвучила свое отношение к манерам муха.
-Анатолий, - поднялся комар.
Недоросток кивнул.
-Эйнштейн. Эйни - уменьшительно-ласкательное
Голос у него был низкий, басовитый, серьезный.
-В общем, чтобы не ходить вокруг да около, - продолжил он, - сразу: ничего невозможного в нашем плане нет. Но усилия всего сообщества понадобятся.
Муха крест-накрест подперла пьяную голову лапками.
-Ты говори-говори...
Эйнштейн покашлял, оглянулся на Гуго.
-Других представителей не будет, - сказал Гуго.
-Хорошо, - Эйни решительно шагнул к мухе с комаром. - Вы, наверное, знаете про аппарат «Пэ-эМ-один»? Гуго же рассказывал? Это такой серый чемодан сразу за кроватью у изголовья. Наш хозяин, наш жилец, которого предлагаю для обозначения называть просто по имени, то есть, Саня... А лучше объект Саня...
Гуго кашлянул.
-Полагаю, лучше все же Саня. Без объекта.
-Двуногий! - выкрикнул Толик.
-Саня. Но это не важно, - Эйни втиснулся между мухой и комаром и панибратски прихватил их за плечи. - Важно другое. Наш хозяин спер этот самый аппарат-чемодан с работы. А это одновременно перспективная человеческая разработка и наше с вами спасение!
-Хе! - вырвалось из мухи.
-Не «хе!», - мгновенно отреагировал недоросток. - Все уже просчитано! Нам необходимо общими усилиями открыть чемодан, произвести калибровку прибора на передачу мысли от таракана к человеку и закрепить на Сане датчики. Далее Сане внушается позыв к самосохранению, отвращение к алкоголю... В общем, он переходит под полный наш контроль.
-И? - сказала муха.
-Что «и»? - удивился Гуго. - Сказано же: под полный наш контроль. Грубо говоря, мы зомбируем нашего хозяина на долгую жизнь.
-Здесь что сомнительно, - почесался Толик. - Общий, если хотите, успех. Крышка эта...
-Чертежи смотреть будете?
Недоросток решительно полез под крылья за бумагой.
-Да не на-а... - начала было муха.
Но серый клочок уже появился, уже взмахнул половинками на сгибе и лег перед ней и комаром. Внизу был головкой от спички схематически изображен чемодан, вверх от него тянулись три линии, а по углам, меленько, бежали цифры.
-И где здесь что? - спросил Толик, норовя проткнуть бумагу грязным хоботком.
Эйни вооружился палочкой-указкой.
-Это — объект. «Пэ-эМ». Цифры — расчетное количество особей, необходимых для отщелкивания крышки. Собственно, там как... Снизу крышку двигать будем мы, в количестве ста сорока восьми тараканов. А за нитки, продернутые через ручку, вы. Мух, конечно, желательно больше, комары, вы извините, худосочные...
-Да ладно, мы худые, но энергичные, - Толик помесил лапками воздух. - Это еще посмотреть надо, от кого толку больше будет.
-Так вы согласны? - быстро спросил Гуго.
-Ну, если мухи — за...
-А что? Всегда пж-жалста, - нетвердым голосом сказала муха и завалилась набок.
И захихикала.
Готовились недолго. Одну и вторую ночь.
Гуго несколько раз объявлял общий сбор, весь выводок, включая малышню, сбегался в комнату к стульчику, на котором стоял чемодан. До этого момента все шло хорошо. Но далее, с распределением по границам крышки, была беда — сородичи толпились, мешали друг другу, соскальзывали, хамски оттаптывали лапы и надкрылья.
Вздымалась ругань, начинали выясняться отношения, дальше — больше — вспыхивали мордобой и членовредительство.
Гуго вздыхал, призывал всех к себе и вместе с Эйнштейном разбирал по сантиметру кто где должен находиться. Тут еще и новому, едва вылупившемуся поколению пришлось стучаться в бессмысленные головы.
-Ради чего я все это делаю? - неожиданно сорвался он на крик перед тараканами после очередной неудачи. - Я хочу, чтобы мы жили вечно! В тепле! И не думали с тревогой о нашем будущем! Вы что, не видите, скоро все это может кончится!
Пристыженное шевеление усов было ему ответом.
Саня во сне хрипел, покашливал, Гуго с тревогой наблюдал, как он тяжело и пьяно, обычно в одежде, ворочается в кровати.
Пересилив себя, один раз он забрался на подушку и долго смотрел человеку в лицо, синеватое, небритое, капающее слюной.
Я тебя подниму, пообещал он ему тогда. Ты у меня... Ты...
Гуго, честно говоря, почему-то дальше этого «подниму» ничего не виделось. Грудь спирало от будущего. Один фон был дальше, торжественно-розовый.
К концам ниток, привязанных к чемоданной ручке для тренировки мух и комаров, — держателями - прикрепили спички.
Первую совместную попытку назначили на следующий день.
То есть, ночь.
Утром к нему под плинтус забрался Эйни.
-Знаешь, Гуго, - прошелестел он, белесой тенью прохаживаясь из одного конца щели в другой, - что-то я совсем не уверен...
-Стоп, - сказал Гуго. - Объяснись.
Они выгнали малышню наружу и остались одни. Недоросток понурился.
-Вот откроем мы крышку, ну вот откроем... - он посмотрел на Гуго. - А там?
-Что — там?
-Гуго, а если я не разберусь, не откалибрую прибор? Там же все на человека рассчитано. Или еще хуже.
-Что хуже-то?
-Если в чемодане ничего нет. Или раздолбано вдрызг. Или одни провода. Саня, он же когда крал, вряд ли смотрел. У двуногих тогда какая-то катастрофа произошла...
Гуго хмыкнул.
-Не катастрофа, распад страны у них произошел. Вроде как каждый таракан сам по себе стал.
-Идиотизм, - вздохнул недоросток.
-Не то слово.
Они постояли, прислушиваясь к жизни снаружи. Шустрил молодняк, подкапывал незакрученный кран, шумела вода в трубах.
За стеной, у соседей, бумкала музыка.
-Нет, - сказал Гуго, - ты все эти нервы брось. Давай относиться к окружающему поступательно. Сначала крышку откроем, потом посмотрим, если там что, потом уже калибровать потихоньку начнем.
Эйни кивнул.
-Ты прав, конечно. Сны мне снятся в последнее время... - он неопределенно шевельнул усом. - Будто стою, а сверху — тапок. Даже не тапок, а, скорее, пятно такое, в форме тапка. И ощущение полнейшего конца.
-Молись, - сказал Гуго.
-Да я что? Мне себя не жалко...
Эйни махнул лапкой и полез вон.
Двуногий (Саня, повторил про себя Гуго) спал беспокойно. Метался, сбив простыню в грязный ком. В горле его что-то клокотало и свистело. Лицо лоснилось от пота.
-Все готовы? - спросил Гуго, с трудом отводя взгляд от человека.
-Вроде бы.
Эйнштнейн напряженно всматривался в шероховатое серое плато чемодана и шевеление у прорези крышки.
Они стояли на торце кроватной боковины — наблюдательного пункта лучше не придумаешь. Есть, конечно, опасность, что Саня, повернувшись, случайно смахнет их на пол, но этим можно было и пренебречь.
На смену пьяной мадам от мушиного племени присутствовала деловая и нетерпеливая мушка Вероника. Слегка погрузневший Толик вился в воздухе.
-Так, - сказал Гуго, - первые - мухи с комарами.
-Нитки! - крикнул Эйни.
-Пошли! - махнул лапкой Толик.
Мушиное облако, подхватив спички, потянуло нитки вверх. Чемоданная ручка слегка повернулась. Комары навалились на нее снизу.
-Крышка! - крикнул Эйни.
Гуго закрыл глаза.
Он словно стоял там, у прорези, вместе со всеми, и тянул, тянул до боли в надкрыльях и лапках. Еще немного. Еще чуть-чуть. Вверх!
-Пошла!
Это взволнованно выкрикнула Вероника.
Толик подлетел к чемодану, заметался между ниток.
-Ну давайте, давайте же!
Шелест крыльев возрос, истончился. Отвалились обессиленные комары, попадали на пол. Какая-то муха, оборвав лапки, выстрелила собой в обои. Басовито дрогнула одна из нитей. Несчастная крышка, чмокнув, приподнялась где-то на сантиметр.
Это уже было что-то.
-Упоры! - скомандовал Гуго, открыв глаза.
Специальные команды, оставленные в резерве, принялись подсовывать в щель импровизированные рычаги. Ветки, скрепки, спички.
-Навались!
В запале Эйни чуть не сверзился с высоты — Гуго едва успел его перехватить.
Внизу сородичи столпились у краев расширяющейся прорези, смещаясь все дальше по ходу движения крышки.
-И раз! И раз! - задавал кто-то темп.
Коричневое мельтешение упорно пробивалось к оконечности чемодана.
-Что?
Никто не понял, с какого перепугу мушиный рой вдруг рванул вперед. Одна из ниток опала. Две других обвисли. Большинство мух рассыпалось по стенам и подоконнику. Крышка одолела еще сантиметров пять подъема и опасно завибрировала.
Гуго окаменел.
Вот и все, горько подумалось ему, чуть-чуть бы еще, подтолкнуть, подбить...
Он отвернулся, не желая наблюдать неудачу. Съежился.
И тут, выдержав паузу, крышка со звоном отщелкнулась назад, отправив в короткий полет с десяток тараканов.
-Ур-ра! - заорал Эйни.
И бросился обниматься.
Внутренности чемодана представляли собой черную пластмассовую коробку с двумя шкалами под стеклом, выемкой с калибратором в нижней части, рычажком включения и пучками проводов, отходящих с противоположных концов коробки. Провода поблескивали металлом датчиков.
-Да-а, - протянул Толик, - классная, должно быть штука.
Гуго толкнул Эйни в бок.
-Разберешься?
-Это-то ладно, - сказал недоросток. - Тут главное, чтобы Саня, очнувшись, обратно ничего не закрыл.
Все они синхронно обернулись к раскинувшемуся на кровати двуногому.
-Странные существа, - после некоторого молчания сказал Толик.
-Таинственные, - прошептала Вероника.
-Не знаю, - развел лапками Эйни. - Никогда не пытался понять людей.
-Вряд ли это возможно, - задумчиво произнес Гуго. - Мы слишком разные. Мы даже не можем назвать себя его друзьями, хотя пытаемся спасти ему жизнь.
-Зато они могут нас назвать врагами, - хмыкнул Эйни.
-Это да, - кивнул Гуго. - Паразитами.
-Давайте спускаться, - позвала Вероника.
-Пойдемте, Гуго, - Эйни двинулся по боковине к полу.
-Да, сейчас.
Гуго постоял еще немного.
Какая громадина, подумалось ему. Нелепая, двуногая, исторгающая шумы и другие звуки. И такая же беззащитная перед смертью.
Может быть я и не друг...
Наверное, веди Гуго дневник, он непременно написал бы после трех ночных, освещенных мертвым электричеством часов: «Мы выдохлись».
Они действительно выдохлись.
Пока совместными усилиями вытянули и перевалили через кроватную спинку пучок проводов. Пока опустили и приладили к розетке шнур питания. Пока гуртом переключили рычажок.
Эйнштейн ползал во внутренностях аппарата, что-то понимая, чего-то не понимая, о чем-то догадываясь. С ним было трое учеников, Гуго слышал, как они кричат наперебой из пластмассовых недр: «Это мембранны! Это преобразователь! А напряжение куда идет? А? Это схемочка непростая!».
Эйни больше молчал.
Он появлялся из корпуса «Пэ-эМ-один», хмурый, измазавший надкрылья маслом, и устало садился рядом с Гуго.
-Ты говоришь, дело в калибровке?
-Я слышал так, - отвечал Гуго.
-Там, похоже, неправильно сигнал ловится...
-Я не разбираюсь, - говорил Гуго.
-А я? - грустно смотрел на него Эйни. - Если одна мембрана настроена на принимающего, а другая на передающего, то должен быть синхронизатор сигнала.
-Его нет?
-Он есть. Но сигналы различаются на порядки.
-Значит, калибровка.
Недоросток хмыкал.
-Калибровка — это одно. Тут, похоже, усилитель не запитан.
-Так запитай.
-Это понятно, - говорил Эйни и снова лез в аппарат.
Он потерял двух учеников и сам лишился правого уса, но «Пэ-эМ-один», едва слышно загудев, в результате все-таки ожил. Задрожали стрелки на шкалах, запахло горелой пылью, в датчиках раздалось пощелкивание.
Гуго понял, что скоро его выход.
Прилепить датчик к Сане оказалось делом непростым.
Ловили височную область. Двуногий же как назло отвернулся к стене, глыбился полосато- тельняшечно. Храпел. Отросшие сальные волосы, курчавясь, закрывали щеку и шею.
Чтобы не терять времени, Гуго в сопровождении Эйнштейна забрался на аппарат.
Пока шли к дальнему краю по гладкой черной поверхности, недоросток объяснял:
-С Сани, даже спящего, мы получим ментальное эхо, зафиксируем, измерим диапазон, потом наложим на него твой, Гуго, посыл.
-А что мне думать? - спросил Гуго.
-Что-нибудь простое. Мы синхронизируем, сведем по калибратору длины волн, чтобы твоя стала доминантной...
Они прошли мимо ямы с калибратором. На дне, куда заглянул Гуго, шевелились тараканы, сдвигая, очищая размеченные черные диски. Плыли деления. По часовой — против часовой.
Впереди волочили провод.
-Ты думаешь, я смогу ему внушить? - спросил Гуго.
Блеснувший блин датчика заставил его замедлить ход.
-Это уже дело техники, - сказал Эйни. - Тебе просто нужно будет усиленно думать об одном и том же.
-Вроде как «Открой глаза»?
-Лучше даже «Встань!».
Отчаявшись, Толика отправили позудеть Сане над ухом.
Не сразу, но сработало. Сначала двуногий дернул плечом, потом махнул вслепую грязной пятерней, наконец, бормоча, перевернулся на кровати.
Затих.
Лоб человека удачно лег под провод, осталось лишь чуть подтянуть датчик. Гуго решил не думать о том, что случится, если Саня во сне его зацепит. И аппарат грохнется, и они все со своими надеждами...
Яя, Еда и Клофо, тьфу-тьфу-тьфу!
-Есть контакт! - воскликнул Эйни.
Тон гудения прибора изменился, стал глуше, пластмасса завибрировала под лапками. Затрепетала стрелка на левой шкале.
-Что теперь? - замер Гуго.
-Ложись! - потребовал недоросток. - Ментальное эхо мы получили. Теперь твоя очередь.
Гуго заполз на металлический, чуть вогнутый кругляш датчика.
-Куда головой?
-К центру.
Лежать было непривычно-холодно.
Мысли разбегались. Думать о чем-то одном не получалось. То думалось, какой Эйни молодец, то как они всех спасут, то о Сане.
То вот о Толике, пролетевшем под потолком.
А ведь я не зря пожил, осознал Гуго. Договорились, собрались, такое дело провернули. Пусть даже в конце все сорвется...
-Так, - вспыл сквозь мысли голос недоростка, - мы тебя зафиксировали.
Гуго дернулся.
-Нет, лежи, лежи. Думай. Мы сейчас синхронизируем...
Боковым зрением Гуго наблюдал копошение вокруг себя и в стороне, слышал щелчки дисков, шуршание лапок, шелест мушиных крыл, а над ними, заполняющее все пространство — тяжелое дыхание спящего двуногого.
Незаметно он заснул и сам. Ему приснилась муха Вероника, признающаяся в любви. Пылкий хоботок ее щекотал лицо, затем бок.
-Гуго!
Эйнштейн - уже очнувшегося - толкнул его еще раз.
-Да? - шевельнул усами Гуго.
-Мы, в сущности, готовы. Только мощности едва хватает, чтобы тараканьи мысли ловить. Ты можешь усиленно думать?
-Могу, - кивнул Гуго.
-Значит, пробуем?
Гуго лежал, отсчитывая про себя секунды. Одна, две, три...
-Синхронизация! - крикнул Эйни.
Гуго сосредоточился.
Где-то внутри него словно возник рот, оформился человеческими губами и раскрылся в крике, вобравшем все мелкое тараканье, Гугово, существо:
«Вставай!»
Мигнул электрический свет.
Саня сел на кровати, потом сбросил одеяло и встал, шатающийся, в трусах и тельняшке, с бессмысленными глазами на опухшем потном лице.
Гуго готов был поклясться - они увидели друг друга. Он, таракан, и человек. Маленькая песчинка и гора.
«Я не враг тебе, - транслировал двуногому Гуго, - я враг твоих пороков. Вместе мы...»
Саня икнул.
«Пэ-Эм-один» был открыт, по нему во множестве шастали тараканы, один, будто естествоиспытатель, лежал на датчике.
-Расплодились!
Саня шарахнул по аппарату кулаком, снял налипшую на висок фиговину и, почесываясь, побрел в туалет.