Драконий жемчуг
Глава 1.
Инг сидел на пригорке и безо всякого любопытства смотрел на белые «облачка» на зеленом фоне. Это была их с матерью отара, и его дело было за ними следить.
«День ото дня все одно и то же», - думал парень, жуя соломинку и сквозь пальцы собственной босой ноги рассматривая деревеньку на горизонте, - «Овцы. Белые овцы. Зеленая земля и голубое небо. И тоска…»
Инг сейчас представил себя очень старым, с бородой, и словно все так же, как и сейчас: овцы. Только его жизнь прошла. А вообще так оно и будет. Что еще может произойти с простым крестьянином, со всеми простыми крестьянами Древнего Китая, которых нещадно обирают чиновники, называемые в этих краях мандаринами?..
Голодное блеяние овец вывело его из привычной скуки. Да. На данном участке эти меховые комки уже все сожрали, пора искать новый.
Инг неохотно поднялся, и, выйдя из тени дерева, взял хворостинку и прошелся ею по овечьим крупам. Он гнал их в новое место. Вообще у них с матерью не слишком хороший участок для выпаса скота: там, куда он сейчас гонит овец, не лучше. Попросил бы у соседей, да они не уступят: и их обирают до нитки, где уж тут забота о других бедствующих?..
Сам Инг не представлял из себя ничего примечательного: обычный китаец, узкоглазый, черноволосый. В жалкой, обшарпанной одежонке: в холщовых штанах и дешевенькой рубашке, даже без шляпы в такую воспламеняющую летнюю жару. Кровожадное солнце прямо с ума сходит от темных волос. Инг не знал, что ему делать. Дерево, под которым он лежал – единственное в округе, а так и сознание под палящим солнцем потерять легко…
Инг догнал овец до нового места выпаса и те, к его удивлению, не уперлись, не найдя травы а сразу же погнали вниз по пригорку и набросились на… На сочную траву?!
Глава 2.
Парень глазам своим не поверить не мог. Вчера это была одна из самых жалких полянок в округе, а сейчас… Она была сплошь покрыта густой, сочной, зеленой-презеленой травой! Что-то необычное здесь творится…
Инг протиснулся между овцами и увидел место, где была самая густая трава. Участок уже занял их единственный баран – упрямая скотина светло-коричневого цвета с витыми рогами.
- Пошел вон. Кыш!
Баран лениво поднял голову и как-то с намеком махнул на хозяина рогами. Но после удара хворостиной он отошел, понурив голову, в сочувствующе блеющее сообщество своих жен…
Инг подошел к траве поближе. Она была ему по пояс. В этих зарослях что-то блеснуло. Парень разгреб траву руками. О! Это была жемчужина!
Он в жизни таких не видел. Жемчужина была размером с небольшое яблоко, белая, с розоватым отливом… Может, если продать ее, получится хоть как-то поправить дела?
Инг вытащил дар моря на солнечный свет и ему показалось, что находка заблестела еще ярче.
Тут что-то произошло. Трава прямо на глазах стала меньше! Инг положил жемчужину обратно. Как по мановению руки трава выросла!
«Что же я нашел?!» - вертелось у него в голове, - «А что если эта вещица может приумножать все, во что ее положить?!»
Может, ему так только показалось, но пока он стоял и держало жемчужину в руках, по мышцам растекалась сила, а голову будто и вовсе не пекло… На секунды он полюбил и овец, и траву, и небо…
Глава 3.
Овцы? Да до каких овец может быть дело, если ты нашел нечто волшебное, из ряда вон выходящее?!
Инг едва дождался пока питомцы войдут в загон. Складывалось впечатление, что они нарочно шли медленно…
Ну, нарочно-ненарочно, а за медленный ход от хозяина по курдюкам хворостинкой они получили. Но, наверное, это было не столь обидно: во-первых, они очень пушистые, а во-вторых, звери наелись. Их овечьи мозги не могли и не хотели понять всю торжественность момента для их хозяина…
Первый свой эксперимент Инг решил поставить как раз на овцах. Животные недоедали, и поэтому из их тонкой рвущейся шерсти не получалось хорошей пряжи. А нет пряжи – нет денег…
Инг налил воды им в корыто и положил на дно жемчужину. С водой ничего не произошло: она только заискрилась на солнце чуть ярче.
Одна из овец подошла и начала пить. Судя по всему, вода пришлась ей по вкусу, и…
Инг не верил своим глазам. Вместо блеклой, грязно-белой шерсти у овцы вдруг по телу пошли нежные серебристые кудряшки! Куда делась овечья старость?! Питомица отпрыгнула от корыта как молодой ягненок и бодро пробежала по загону…
Тишину наступающего вечера через некоторое время разорвал радостный вопль. Вода подействовала так и на остальных животных. «Даже у мандарина, нет, у самого императора нет таких красавцев!»
Инг трясущимися руками вынул жемчужину и побежал все рассказывать матери…
Глава 4.
Когда Инг, словно ветер ворвался в дом, чуть не выломав хлипенькую дверь их хибарки, мать посмотрела на сына неодобрительно.
Мать Инга была уже старой, седой, морщинистой, но ее глаза по-прежнему смотрели молодо и ясно. Сейчас она была немного занята: перебирала оставшийся рис.
- Что с тобой, Инг?
- Мама, овцы сыты, и они, они… - у парня не хватало слов, чтобы выразить свой восторг.
- Да, только мы голодные. Я не знаю, что делать. Риса на только на сегодня хватит, и то едва-едва… Чего улыбаешься? Помереть, что ли, хочешь?
Инг отнял у матери мешочек с рисом и высыпал его в самый большой кувшин в доме:
- Смотри.
Парень опустил жемчужину. Она не подвела – рис стал увеличиваться в количестве, и вскоре сосуд был полон.
Инг захохотал. Мать. Не веря, потрогала руками рис, потом взяла жемчужину:
- О, сын мой… Это невероятно! Знаешь ли ты, что попало к тебе в руки?!
- Что?
- Это драконий жемчуг. У каждого дракона есть такая жемчужина. Он либо держит ее в лапе, либо она покоится у него в горле. Это – дар небес за управление стихиями.
- Но… драконы ведь всего лишь выдумка…
Мать шлепнула сына по губам:
- А жемчужина, а рис откуда?!
- Хорошо, верю. Неосторожные же эти самые драконы, коли так добром своим где попало расшвыриваются…
- Это не случайно, Инг. Поверь мне, - мать обняла сына, - Это все во имя чего-то. И не зря жемчужину нашел именно ты… Дай-ка мне взглянуть на нее еще разок.
Находка сверкала и переливалась всеми цветами радуги.
- Вот что, Инг. Может, продадим ее мандарину?
- НЕТ!
От такого резкого тона мать отшатнулась:
- Инг, что…
- Я не отдам это! Это – наше, только наше, и все! Им итак хватает и еды, и питья, и одежды! Мы тоже люди!
Мать прикрыла сыну рот рукой, но все же согласилась с ним…
Глава 5.
Чудеса продолжались. Инг поддерживал бедствующих соседей с помощью жемчужины, поил настоенной на ней водой мать, сам пил, поил и овец. Всем было хорошо, а жемчужина сверкала всеми цветами радуги. «На добрые дела», - говорила мать Инга, - «Радуется, что добру служит».
Так или не так, а дела поправлялись. За пряжу семья получила почти в два раза больше выручки, а об овцах прознал сам Император и пообещал хорошую плату за каждую и особенно за ягнят.
Денег хватало. Хватало даже на то, чтобы освободиться от зависимости от мандарина!
Но, как и положено, худа без добра, а в этом случае добра без худа не бывает…
… - О, великий мандарин! Этот парень, Инг, владеет чем-то волшебным. То бедно жили, то вдруг разбогатели. Подать вы изволили увеличить, а им ничего! Наши люди видели: у них с матерью такие овцы, каких у самого Императора нет, а во дворе стояли огромные бочки с зерном, хоть рис они и не выращивают. Не в долг, без возврата соседям дают, и хоть бы чего убавилось!
Все это говорил человек, словно верный пес лежавший у ног своего повелителя, разве что не просил косточку.
Мандарину новости не понравились. Никто, кроме Императора не должен жить лучше чем он, мандарин. А если эта семья, и правда, чем-то владеет волшебным, то почему бы не приумножить свое богатство?..
Так рассуждал мандарин, пощипывая свою тоненькую бородку и усы. И, чтобы новость не дошла до Императора, он решил лично съездить в деревню и все разузнать, а, если надо, забрать. Даже силой…
… В то время, когда Инг настаивал с помощью жемчужины воду для матери, в дверь постучали.
- Кто там?
- Его высочество мандарин! – объявили из-за дверей.
Инг взглянул на мать. Они знали, для чего к ним пожаловали такие высокородные гости.
Парень открыл дверь. На пороге стоял мандарин со своими шпионами.
- На колени перед мандарином!
Инг послушно сел. От луча солнца блеснула в воде жемчужина…
- Ах во-о-от что… Драконий жемчуг! Отдай его мне, мальчик, и…
Инг мгновенно вскочил с коленей и, перевернув таз с водой, схватил жемчужину и бросился напролом, сбив мандарина с ног.
- Инг, отдай! – донесся до него голос матери.
- Только через мой труп! – заорал парень ей в ответ. Жемчужину некуда было девать, и Инг сунул ее в рот.
- Ах ты подлец! – приближался мандарин, протоптанный и испачканный, - Где она?! А-а… Выплюнь ее, подлец!
Мандарин схватил Инга за грудки и лично принялся его трясти, и тут…
Раздался шумный звук глотка. Парень закашлялся.
- Проглотил… - медленно, почти по слогам проговорил мандарин, - Тогда мы распорем тебя! Убить!!!
Шпионы принялись подходить ближе и вдруг застыли на месте. Инг опустился на четвереньки и окинул недругов взглядом. Какая-то сила распирала его изнутри… Он зарычал и принялся расти. Его лицо начало вытягиваться вместе с шеей, на руках вместо ногтей появились острые когти, вырос хвост, а тело болезненно-приятно покрылось чешуей…
Он открыл рот и закричал. Его крик превратился в рык, и в небо ударил столб пламени.
Шпионы отпрянули; мандарин стоял ни жив ни мертв…
Молодой дракон, темно-серый, с белым животом и черной гривой взмыл в небо и оглянулся вниз.
«Прощай, мама, прощайте, овцы, прощайте, несправедливые судьи, сильные мира сего. Здравствуй небо, облака, свобода! Свобода!»
Он нырнул в облака. На его морде остались капельки воды. Он не мог поверить в произошедшее, но все так. А в горле у него – жемчужина…
Эпилог.
Инг летел выше облаков. Он не волновался за мать: она откупится, будет жить счастливо, а он будет прилетать к ней.
Он летел целую ночь, и сейчас было раннее утро. Он вертелся в потоках утреннего бриза. Ему было хорошо.
Вдруг что-то серебристое мелькнуло вдали. Инг прибавил ходу. Тоже дракон! Сородич! И он хочет пообщаться! О, нет… Это не он, а она…
- Здравствуй, - серебристая самка с голубой гривой пролетела около него и пристроилась чуть ниже, летя животом вверх, - Никогда тебя не видела здесь.
- Я тут недавно.
- Хорошо…
От нее пахло горами, у нее были прекрасные зеленые глаза, а в лапе – жемчужина фиолетового цвета.
- Меня зовут Вейра. Ты летишь на праздник Ветра?
- Я Инг. Нет. А зачем?
- Ой, какой ты смешной! Искать подругу, конечно! Я лечу туда.
- Удачи.
Она развернулась и задела его хвостом по губам:
- Какой ты глупый! А еще и понравился мне…
Что-то незнакомое шевельнулось в сердце дракона:
- Хочешь, полетим вместе?
- О, конечно! Ты хочешь танцевать со мной?!
- Да. Ну, если…
Самочка вдруг лизнула его в щеку:
- А знаешь, я могу стать твоей подругой, - ласково сказала она, кладя лапы ему на плечи, - Но…
Она стремительно взмыла вверх, потершись об Инга боком.
- Что?
- Если догонишь! – крикнула она, мелькая серебристой чешуей. Инг кинулся за ней, пронзая змеистым телом мягкое утреннее облачко…
Можно лишь добавить, что в течение многих лет жители родной деревни Инга видели, как у дома, где он жил по ночам приземлялись два дракона, хотя некоторые люди утверждали, что их три: хрупкая старушка нянчила на руках, как внука, их детеныша…