На пляже
Эта история произошла на диком пляже.
На золотистый, усеянный ракушками песок вылезло громадное чудовище. Реликтовый монстр, дракон размером с гору, серый, покрытый морскими уточками и морскими желудями от носа до хвоста.
В последний раз он съел древнеримский морской флот, и ближе к 2000 году успел проголодаться, но подъем занял так много времени, что отдохнуть бы не помешало.
Чайки топтались по его спине, выклевывая крабов, криль и прочих морских гадов из-под его чешуек.
Сейчас он передохнет, день-два, а потом съест вот этот остров со всем живым, что на нем есть.
Уши дракона вдруг уловили тихое шлепанье ног по песку. Ящер лежал, не шевелясь, слушая. Крохотное создание бежало к нему. Маленький мальчик с палочкой в руке.
- Ух ты! Какая гора!
Зверь лениво открыл один глаз и уставился на белобрысого, загоревшего ребенка.
- Я не гора, я – дракон.
- А-а-а… - ничуть не испугавшись, протянул мальчик, - А я думал, ты – новая гора. Ты играешь в прятки?
Невольная улыбка исказила покрытую водорослями и морскими желудями морду:
- Ха! Ты, маленькое ничтожество, даже не представляешь, зачем я здесь! Я съем все, все вокруг!
Не испуг, а некоторое разочарование появилось на лице мальчика:
- Вот как… Ты горы съешь?
- Съем.
- И деревья съешь?
- Съем.
- И птичек, и кошечек, и собачек…
- Съем! – дракон протяжно зевнул.
- Жа-а-алко…
- Я голоден, вот и все. Такова жизнь.
- А… И это пляж ты тоже съешь?
Дракон призадумался:
- Наверное, нет, я уже буду сыт, а песок так себе на вкус.
- Ура! Значит, будет, где играть! – ребенок засмеялся, и, кувыркнувшись через голову, добавил, - Спасибо, дядя, что не съедите пляж! Тут такие красивые ракушки и камушки!
Мальчик убежал.
Дракон задумался. Это мизерное создание ни пожаловалось взрослым, ни обвинило его… Самое дорогое – этот дикий пляж. А ведь когда-то сам ящер был маленьким дракончиком, резвившимся в лагуне, и ничего лучше лагуны для него не было…
«Сельдь, наверное, хороша в этом сезоне» - подумал дракон, но, не собираясь разочаровывать людей, таки откусил несколько лесистых участков, и, решив, что сельдь все же лучше, развернулся и вернулся в родные морские глубины.