Люди – это те же деревья. Они долго ждут своего весеннего тепла, чтобы показать миру, как они способны зеленеть, а при малейшем дуновении холодного ветра, они становятся голыми, одинокими и мертвыми.
Часть первая. Апрель.
1
Николай открыл глаза и всматривался в утреннюю мглу. Рядом тихо посапывала его жена. Он отвернулся от нее и закрыл глаза.
За годы, проведенные с ней, его чувства полностью остыли к ней, и теперь она была не больше чем друг для него. Но только этот друг обузой висел на его шее, постоянно требующий денег и внимания. Так как время на внимание у него не оставалось – он пытался откупиться деньгами. Но, как известно денег много не бывает, и с каждым годом он все больше и больше работал, чтоб жена не трогала его.
И вот сейчас он лежал и думал о том, сколько еще он сможет поспать, пока его жена не проснется и не начнет снова требовать денег. Он отогнал от себя эту противную мысль, а затем слабо улыбнулся. Его душу радовало то, что его наконец-то повысили в звании, и теперь он сможет отказаться от работы на кукурузниках, и хоть чуть-чуть отдохнет.
Николай тихо вздохнул и заснул. Спал он ровно полчаса, пока не проснулась его недовольная жена.
2
Ариадна лежала на кровати у себя дома и думала, как же такое могло случиться? Как она это допустила? Что было неправильно? И где искать ошибку.
Правда ее жизни состояла в том, что в свои шестнадцать лет, она знала много, как хорошего, так и плохого.
Родилась Ариадна в бедной семье, и вскоре после ее рождения из семьи ушел отец. Единственной причиной произошедшего, по его словам, было то, что ребенок слишком много кричал. Родители Розы Сильвестровны ,матери Ариадны, изначально были против ее брака и ребенка. Без мужа она осталась совершенно сама, если не считать Ариадны. В конечном счете, матери Ариадны, было два варианта: бросить ребенка и вернуться к родителям, или. Она выбрала «или», и все свое оставшееся время Роза Сильвестровна прожила вместе с дочерью в нищете.
Мать Ариадны работала как полоумная на трех работах, чтоб хоть как-то обеспечить Ариадну, но все деньги утекали сквозь пальцы. Поэтому шоколадные конфеты считались едой на большие праздники, а мясо было в диковинку.
Но и Ариадна не радовала мать до того, как ей выполнилось одиннадцать лет. Она никогда не была глупой, и ее мозги быстро улавливали суть всего. Ей просто ничего не хотелось знать. Книжек Ариадна не читала, в школу ходить не хотела и все время маме рассказывала, что ее подружки говорят, что самое главное в жизни найти богатого жениха. За эти слова мать часто ее била, пытаясь донести до нее то, что не в богатом женихе счастье, и что такие люди, как она могут найти себе жениха только среди таких же, как и она; а самое главное счастье в жизни заключается в том, чтобы быть независимой. В понимании матери быть независимой означало быть умной и зарабатывать много, чтобы не надеяться когда-то увидеть на горизонте принца на белом коне. Уж кто-кто, а мать с девятью классами образования знала, что такое быть глупой и работать на трех работах и получать меньше, чем те, кто считают себя умными и работают на одной работе. И мать Ариадны часто плакала в подушку, понимая, что дочь у нее будет такой же, как и она. Но Ариадна ничего этого не знала, и в одиннадцать лет жила только сегодняшним днем, пока на первое сентября ее не сбил автомобиль.
3
Ариадна вся напряглась и заставила себя встать с постели. Шатаясь, она дошла до ванной и подошла к умывальнику.
Она уставилась в зеркало. На нее смотрело ее изображение. Все было как обычно: черные глаза, маленький нос, весь покрытый веснушками, щеки с сильно выступающими скулами, тонкие губы, растянутые с маленькую улыбку.
-Как я их раньше не замечала?- спросила она сама у себя и протянула руки к глазам. Ее изображение дотронулось до двух темно синих кругов под глазами. Даже не темно синих, а фиолетовых.
-Сколько же они у меня?- задалась вопросом Ариадна, но вспомнить не могла.
Зеркала она не любила, и смотрела в них крайне редко. Она отошла от зеркала и снова медленно направилась к постели. Прилегши и закрыв глаза, вспоминала, попадала ли она еще в больницу, кроме того случая в одиннадцать лет.
4
На улице было жарко и душно, и если б не число календаря, можно было смело сказать, что был июль. Но, для школьников, увы, был первый день школы. Линейка по этому случаю давно отгремела и открытые уроки тоже, и теперь школьники группками сидели под деревьями с мороженым, пивом, сигаретами.
В стороне возле автострады сидели трое. Ира, лизнула в очередной раз мороженое, и протянула:
-Скушно.
-А что можно еще делать, бля? – возразила Света.
-Што-што?- зло перекривила Ира,- поехали в центр, там всегда можно найти с кем посидеть.
-А что, бля?- усмехнулась Света, в ее голове уже созрел план, как она кого-то раскручивает на деньги,- классно придумала. Только надо снять эту робу,- и она указала на зеленую юбку и белую блузку.
-А цего ты молцишь? Тебе што не нравица?- спросила Ира у Ариадны.
-У меня денег нет, и ничего приличного надеть нет. Я лучше пойду на озеро позагораю.
Из всех троих Ариадна была самая бедная, и всегда чувствовала себя неуютно, когда предлагали куда-то ехать. У Иры папа был моряком и семья жила отлично, у Светы – гаишником, и та тоже не знала, что такое слово нет. У Ариадны вообще не было отца, но в отличие от Иры и Светы у нее были хоть какие-то мозги.
Еще одной причиной, почему Ариадна никуда не хотела ехать, был секс. В ее понимании она и секс были не совместимы. Ариадна так верила, что найдет принца на белом коне, что решила ему оставить и свою непорочность. В случае поездки с подругами в центр дело бы обернулось ночной поездкой за город, и большим трахом.
Дело было в том, что район, в котором они жили, был не самым лучшим в их городе, а, может, был и самым худшим. И дети там переставали быть детьми уже к девяти годам. Никого здесь не удивляло то, что девятилетний мальчик вовсю курит сигареты, а одиннадцатилетняя девочка давно потеряла девственность.
-Нет,- резко возразила Ира,- ты должна поехать, без тебя не будет праздника. Давай я тебе денег одолжу?
-Я не буду брать. У меня нечем отдавать.
-А сережки?
-Девчонки, я и вправду не могу.
-А давайте устроим соревнование, бля? Если выиграем мы с Иркой, бля, ты едешь с нами, а если нет, бля, то мы даем тебе пятьдесят гривен, и ты сама решаешь, что с ними, бля, делать!- звонким голосом выплеснула свое предложение Света.
Глаза Иры загорелись.
-Ну, што, согласна? Или боисся?
-Да ничего я не боюсь!- разозлилась Ариадна. - Что делать надо?
-А вот что, бля, мы завяжем глаза и перебежим дорогу, кто, бля, первый, тот и победитель!
-А как узнать, кто первый?- возразила Ариадна.
Лицо Светы погрустнело, и она сказала:
-Я об этом не подумала.
-О!- почти выкрикнула Ира. - Я знаю. Тот, кто первый, окажется на бровке, и снимает с глаз повязку, тот и победитель.
На этот подруги и решили.
Автострада представляла собой окружную дорогу в десять полос, которые посредине разделял отбойник. Раньше трасса соединяла большие заводы и порт, но заводы закрыли, и дорога стала невостребованной. Поэтому по трассе, изредка ездили машины, но если и появлялись такие, то гнали они на бешеной скорости.
В качестве завязок девчонки взяли свои первосенятбрьские банты. У Ариадны бант был из хлопчатой, плотной ткани, а у Светы и Иры из синтетики, и поэтому все кроме Ариадны видели все хорошо. Ариадна, завязав себе глаза, очутилась в темноте.
-Итак,- громко прокричала Свата,- на три, бля. Раз, два, три, бляяяя,- последнее слово растянулось, так как две подруги рванули с места, отчетливо видя перед собой всю дорогу. Ариадна, вытянув вперед руки, тоже побежала, никак не понимая, как ее подруги так быстро побежали.
Когда Света и Ира перепрыгнули через отбойник, Ариадна добежала только до третьей полосы.
За поворотом показалась машина. Никто из троих ее не видели. Сам водитель машины в это время настраивал радио и редко посматривал на дорогу, так как здесь никто никогда не ездил, а сама дорога была ровной и хорошей. Когда он выехал из-за поворота и повернул на пятую полосу, он был слишком занят радио, чтоб увидеть Ариадну.
Тем временем Света добежала до бровки первая, и, сдернув с себя повязку, закричала:
-Ура, ты, бля, с нами едешь! Ари…,-слово застряло у нее в горле, так как она увидела, что Ариадна с закрытыми глазами стояла перед отбойником, пытаясь на ощупь на него залезть, в нескольких метрах от нее по той же полосе двигалась красная легковушка.
-Ариадна,- завопила Ира, но было уже поздно.
Ариадну как в фильмах подбросило на пару метров вверх, и она упала за машиной. Водитель во всю скрипел тормозами, и, выскочив из машины с телефоном, что-то кричал в трубку телефона.
Так невинное пари обернулось для Ариадны переломом четырех ребер, переломом обеих ног и рук, черепно-мозговой травмой и внутренним кровотечением, а также двумя месяцами комы.
И когда через два месяца Ариадна неожиданно пришла в себя и первым что она сделала – попросила мать ей почитать.
После этого случая что-то изменилась в ней. Конечно, странно быть благодарной Богу за это. Никому, не признаваясь в этом, она была рада этому.
5
Кассандра вся в черном стояла посреди зала и тыкала пальцем в их сторону. Рывками с ее губ слетали слова:
-Один из вас потеряет свое могущество. И очень скоро. И очень неожиданно. И начнется,- что начнется, ей не дали договорить, так как ее схватили и выставили из зала, в котором они помещались.
Их было четверо: Велиал, Бегемот, Астарот и он, Асмодей. Но Асмодею казалось, что на нее никто не обратил внимания. Бегемот все также поглощал один за одним молочных поросят, запивая шампанским. Тем временем Велиал рассказывал очередную басню, хотя кроме Асмодея, как ему казалось, ее никто не слушал, так как Бегемот был поглощен, как всегда едой, а Астароту, как и всегда было лень хоть что-то делать, даже если просто надо было слушать.
-Так вот, взвалил я одну ляжку на одно плечо, а вторую ляжку на второе плечо,- распинался Велиал, о том, как он шел по лесу и подстрелил двух огромных вепрей, и доказательством того, что это правда, он отрезал у двух вепрей по ляжке, которые и взвалил на плечи.
Асмодей очень сомневался, что Велиал хоть раз в жизни видел вепря и знал, что такое охота, и был сто процентов уверен, что этот рассказ очередная ложь.
Асмодей ногой пнул Бегемота, и тот подавился.
Бегемот долго кашлял, пытаясь выплюнуть поросенка, но это ему никак не удавалось.
-Можно потише,- раздраженно сказал Велиал.
-Тихо могут умирать только люди,- усмехнулся Асмодей.
-Так помогите ему,- злобно крикнул Велиал.
-Мне лень,- слабо протянул Астарот.
-Кто бы сомневался,- хмыкнул себе под нос Асмодей, а потом прокашлялся и громко сказал,- а почему бы тебе Велиал не помочь Бегемоту?
-А почему я?
-Потому что ты ближе сидишь.
-Но я, же рассказываю! – изумился Велиал.
-А мне начать мастурбировать при Вас, чтоб я тоже был занят своим делом?- с усмешкой спросил Асмодей.
-Аааа,- раздраженно рыкнул Велиал, протянул руку и дунул в ладонь, и в тот же момент неведомая сила сзади подтолкнула Бегемота,- доволен?
-Так чем же закончилась твоя история?
-А на чем я закончил?- с улыбкой спросил Велиал, но все время гневно смотря в сторону Бегемота, который прервал его рассказ.
-На том, что одну ляжку ты взвалил на одно плечо, а вторую – на второе.
-Ах, да, вспомнил,- и Велиал потер руки, в преддверии интересной концовки,- она была такой толстой, что мне пришлось руками растянуть его половые губы, чтоб как следует ее трахнуть. Ну, как же она потом кричала. Таких криков при оргазме я никогда не слышал,- и он усмехнулся, вспоминая тот момент.
Асмодей сидел, стараясь не засмеяться. Он был прав – Велиал врал про двух больших вепрей, и про толстую тетку тоже. Уж если бы Велиал кого-то трахнул, то б Асмодей первым узнал об этом. Такую новость бы ему доложили бы сразу. Кто-кто, а он знал все про то, кто с кем и как спал.
-Ну что, - снова спросил Велиал,- знаете новое задание?
Асмодей сдвинул брови:
-Какое?
-Надо чаще бывать тут, чтоб все знать,- самодовольно сказал Велиал.
-Я не виноват, что у меня много работы, и я не могу торчать все время в приемной у главного,- отрезал Асмодей,- что за поручение?
-Надо бы завести потомство.
-Опять?- с испугом спросил Астарот.
-А тебе, что лень засунуть свою штучку в очередную дырку?
-А ты еще не привык, что ему вообще все лень!- рассмеявшись, воскликнул Асмодей в ответ на вопрос Велиала.- Ну, да ладно, а что конкретно?
Велиал пожал плечами:
-Очередная проверка на компетентность,- лукаво подмигнул Асмодею. Они оба знали, что Астароту было крайне трудно выполнить любое задание, кроме своих прямых обязанностей.
-Какой срок на выполнение?
-Подробности у Барбатоса.
-О,- изумился Асмодей,- даже так, это что-то новенькое, что-то я не припоминаю, чтоб мы ходили к провидцу за деталями.
Велиал подался вперед и через долю секунды возник перед Асмодеем. Он понизил голос и сказал:
-На этот раз дело важное. Ходят слухи, что кто-то из этих детей будет оружием в будущей войне.
-Ты не шутишь?- присвистнул Асмодей.
-Нисколько. Поэтому нам и скажут где и когда искать, - через долю секунды Велиал снова сидел веселым за другим концом стола и рассказывал очередную историю.
-Я что-то не понял,- недоуменно сказал Бегемот.
-Что именно?- спросил Асмодей.
-Кто меня пнул под столом, и я поперхнулся?
-Может, попробуешь, есть меньше, а то тебе уже галлюцинации начинают мерещиться.
-Я галлюциногенов не ел сегодня.
Асмодей вздохнул, никто кроме Велиала из этих троих не имел понятия о юморе.
6
Марта сидела под старым дубом на горе. Этому дереву было лет триста, и дуб много знал и мог много чего рассказать. Давно прошли те времена, когда люди верили в духов и силы природы, и дуб был очень рад, что лет пятьдесят тому назад он нашел собеседницу в лице Марты.
Дуб был раскидистым и высоким. Его ствол можно было обхватить четверым людям. И с этого дуба и начался весь лес, который простирался теперь на километры вперед. Это было и сердце, и разум всего леса. Все что происходило в лесу, знал этот старый дуб. Вместе с ним все знала и Марта.
Только в этот раз ее волновали рассказы дуба.
Дуб боялся. Он очень боялся смерти, которую видел перед собой.
Марта тоже боялась смерти, но понимала, что жить ей вечно нельзя, и пора было уходить в мир иной. Она смирилась с той мыслью, что это неизбежно. Дуб не разделял ее мнения. Он боялся. Его ветки трусились и дрожали, хотя на улице не было ни единого дуновения ветерка.
Марте, наконец, надоело успокаивать дуба, и она гневно спросила:
-Ну почему ты решил, что умрешь? Триста лет жил, и вот тут – нате будешь умирать!
«Лес об этом говорит. Звери начали понемногу убегать»,- прошумели в ответ листья дуба.
-Подумаешь звери, может,- она не договорила, потому что и сама не могла найти оправдания этому.
Она сидела и чувствовала, как в душе появился холодок. Почему-то она знала, что дуб прав, и смерть леса близиться. Но было еще что-то. Что-то, чего она не могла объяснить. Почему-то ей казалось, что смерть не самое плохое. А ужасные вещи произойдут перед смертью леса, и причиной станет она и дуб.
Она помотала со стороны в сторону головой и решила начать разговор совсем о других вещах.
-А когда будет в этом году метеоритный дождь?
Дуб засмеялся ей в ответ своим серебреным смехом листвяных почек.
7
Вика сидела в своей комнате и ожидала, когда уйдут ее родители на работу. Ей не терпелось повторить то, что она видела по телевизору вчера. Но при родителях она не могла этого сделать, поэтому она, покорно ожидала их ухода.
Через стенку послышалось:
-Викусь, мы уходим, будь умницей, пополи помидоры.
-Хорошо, мам,- крикнула в ответ Вика, и подумала, что про помидоры она подумает позже.
Она вставила в видик кассету, которую ей дала Саша вчера. Через пару мгновений на экране появился фильм, в котором девушка застряла где-то посреди пустыни без денег и вещей. На ней были только короткие шорты и топ. Через пару минут ее подобрали трое парней.
Пока двое ехали спереди, девушка расстегнула штаны парню и начала отсасывать.
Сначала происходящее пугало Вику и вызывало отвращение, но уже через двадцать минут она настолько возбудилась, что ее соски торчали из-под пижамы, как никогда. Она прикрыла глаза и начала себя воображать в групповом сексе вместо этой девушки.
Ее тонкие пальцы скользнули под пижаму и начали ласкать свое тело.
8
Ариадна лежала в больнице ровно год после того, как ее сбыла машина. За этот год она много узнала того, про что не догадывалась одиннадцать лет. Для нее отрылся увлекательный мир слов и чисел. Ариадна практически не могла двигаться, но как ненормальная поглощала информацию. Казалось, ей было все равно: читала ли она книги по истории или шедевры мировой классики. Она с легкостью хватала смысл написанных текстов в книгах по математики и биологии. И через три месяца после того, как она вышла из комы, ей не было чего читать и учить для детей шестого класса. Ее это не остановило. Последующие шесть месяцев она изучала стандартную программу для седьмых классов. И когда пришел день ее выписки домой, она могла с легкостью посоревноваться в знаниях с восьмиклассником.
Была еще одна причина, по которой она углубилась в учебу – страх. Она жутко боялась своего возвращения. Тут, в больнице, хотя и в отделении для нищих, она видела, что жизнь могла быть иной. Жизнь могла быть совершенно другой, не такой, какой она привыкла видеть ее. Можно было ее прожить с улыбкой на губах и быть белой, как бинт, который вытягивают со стерильной упаковки. Ариадне совершенно не хотелось становиться проституткой или наркоманкой, или в самом лучшем случае матерью шестерых детей, которую бы избивал каждый вечер пьяный муж. Она боялась того, что если вернется в тот мир, из которого ее выдернула авария, то забудет, насколько может все быть иным. Она станет грязной.
Она и не догадывалась, что тот страх воздвиг такой барьер для ее неиспорченной души, что еще много лет она останется чистой, как только выпавший снег.
9
Барбатос был отшельником мира Асмодемея. Поговаривали, что он сделал свой выбор неосознанно и теперь ужасно мучился, чтоб вернуться обратно. Он стал отшельником, и чуждался всего плохого, но вместо шанса вернуться назад, он обрел великий дар предсказания.
Барбатоса никогда никто не видел, а если некоторые и видели, то толком не могли описать. Но все сходились в одном мнении, что его предсказания были воздухом для дальнейшей жизни и непомерная плата за пару слов Барбатоса были сущим пустяком.
Асмодей нервничал. Ему не нравилось это чувство. До сих пор его не лишил образ Кассандры, а еще он боялся думать о том, что скажет Барбатос и что он попросит за это.
Асмодей вошел в пещеру и прокашлялся.
Из глубины пещеры вышел точно такой же Асмодей.
-Чего изволишь знать?- с лукавством спросил лже-Асмодей-Барбатос.
-У меня приказ, узнать у тебя подробности того, когда и где.
-Не за этим ты пришел, - перебил его Барбатос, - тебя тревожат слова Кассандры.
-Может, и тревожат, но я пришел за подробностями приказа, - настаивал на своем Асмодей.
-За подробности приказа я ничего не спрошу с тебя. Увы, моя работа, - Барбатос повернулся к Асмодею и, сощурив глаза, сказал,- подумай, что ты готов отдать за окончание фразы Кассандры?
-Мне легче будет к ней сходить и спросить,- разозлился Асмодей.
-Может и легче, а, может, и нет. Она скажет, что все-то бред, и она давно уже забыла,- лже-Асмодей-Барбатос улыбнулся только губами.
-Давай подробности приказа, - рявкнул Асмодей.
-Ладно, ладно.. Но знай, я цену у тебя сам запросил. И буду ждать тебя еще три месяца, - лже-Асмодей-Барбатос развернулся к Асмодею спиной и начал что-то бормотать, затем резко повернулся и Асмодей увидел, что глаза лже-Асмодея-Барбатоса стали белыми, тот в свою очередь очень четко сказал, - В полночь выпей кофе и садись за руль. Гони что духу, а когда автомобиль остановиться ты будешь на месте. Как место найдешь, будет у тебя еще месяц, чтоб дать начало тому, кого очень ждут.
Затем лже-Асмодей-Барбатос растаял в воздухе, и Асмодею ничего не оставалось, как покинуть пещеру.
Когда Асмодей отошел на безопасное расстояние, в пещере появилась искра, которая переросла в костер.
Возле костра сидел Барбатос, все еще в виде Асмодея, и потирал руки.
-Придет, придет, куда ж он денется,- с наслаждением повторял он.
Впервые за долгие столетия Барбатос видел такие двузначные видения: все могло рухнуть и погрузиться в вечную тьму или же стать светлее. Все было в руках Асмодея, который ни о чем не догадывался. И никто не догадывался, что может быть другой вариант, кроме войны. Только Барбатос знал, да и Кассандра мельком. Только Кассандру никто никогда не слушал, а Барбатос не собирался никому рассказывать. Он искренне надеялся, что Асмодей к нему придет.
10
Первый день в школе после аварии Ариадне показался сущим адом. Ей раз предложили перепихнуться в кабинке туалета, раз даже обещали дать жвачку за это. Три раза спрашивали, продает ли она обезболивающее, которое ей выписал врач, а в конце дня перед входом в школу появилась надпись: «Ариадна – целка, трахните ее как можно быстрее, она портит репутацию школы».
Но и это было не самым ужасным. Самым страшным для нее была встреча со старыми подружками. Так как Ариадну оставили в шестом классе, то она увидела своих так званых подруг только после уроков.
Двор школы практически опустел, когда Ариадна вышла со школы. Она опиралась на трость, пока ноги еще не слишком сильно слушались ее. Так долго задержалась она потому, что писала заявление на перевод в восьмой класс. С этого заявления директор долго смеялся, решив, что из девочки во время аварии выпали последние мозги. Он даже не мог предположить, что Ариадна на следующий день спокойно сдаст все тесты и перейдет в восьмой класс. А к концу года будет сдавать экзамены вместе с девятиклассниками. Это будет лишь к концу года, а сейчас, пока директор смеялся в своем кабинете, Ариадна медленно спускалась со ступенек.
Ее не порадовала надпись, которую она прочитала, и в ее голове даже мелькнула мысль, что теперь вечером ей не следует ходить по улице, так как ее запросто могут изнасиловать.
Но эта мысль исчезла сразу после того, как она увидела своих подруг на лавочке.
По их виду даже нельзя было сказать: забыли ли они что-то одеть или успели половину того, что следует одевать, снять с себя.
Ариадна давно их не видела, и поначалу даже плакала в подушку думая, что ее покинули ее же подруги. Теперь, смотря на эти два разукрашенные тела, она испытывала облегчение, что они – больше не ее подруги.
-Привет, кроска,- выкрикнула Ира, ее речь так за год и не поставили, и она все еще картавила и не могла правильно выговаривать шипящие.
-Привет, подруга,- радостно окликнула Ариадну и Света.
-Привет,- несколько скомкано ответила Ариадна.
-Ты куда?
-Домой.
-Зачем, бля, туда переться?- удивилась Светка.
-Нуу, хотя бы учиться,- последние слова Ариадны, рассмешили Светку и Иру.
-Бля, подруга, тебя точно сильно сконтузило под той красной машиной,- сквозь смех сказала Света.
Ариадна долго не отвечала, ожидая пока они закончат смеяться.
-А вы куда?- спросила Ариадна, даже не желая знать ответ.
-Нам нужна напарница, - деловито сказала Ира.
-Девчонки,- начала Ариадна, как ее перебили.
-Мы не спрашиваем, а утверждаем, что ты будешь работать третьей в нашей команде,- отрезала Света.
-Кем? Проституткой? Да никогда в жизни! - воскликнула Ариадна.
-Ну, как знаешь, Ариадна, мы тебя больше не будем защищать. Теперь тебя могут ограбить на районе, или изнасиловать,- протянула задумчиво Света.
-Ты мне угрожаешь?
-Нет, показываю будущие перспективы. Или с нами, или без нас и нашей защиты станешь такой же, как и мы!
-Какой еще защиты? Да вы на себя посмотрите!
-Да ты на себя сначала посмотри. Пришла недотрога с книжками. Отказала всем, кто ей предлагал. Ты никогда не задумывалась, почему ты всегда спокойно вечером возвращалась домой, почему никто тебя не грабил?
-Да у меня денег не было, - перебила речь Светы Ариадны.
Та в ответ только покачала головой.
-Ариадна, если не считать первоклассников, ты единственная тут девственница. И эта заслуга - наша с Ирой. За ночь с такой как ты в твоем возрасте дают больше чем за неделю моей работы.
-Но,- хотела возразить Ариадна и запнулась. Только теперь она поняла, что подруги были просто надзирателями над сокровищем. А когда сокровище решило уйти от них – они растопчут его.
В ее глазах появился страх.
-Да не переживай так, - и Света похлопала Ариадну по щечке, - я ж не говорю, что это будет сегодня. Завтра, а может послезавтра, как найдутся клиенты.
Ариадна застыла, и решительно оторвав руку Светы от лица, сказала:
-Я сказала, нет, а не хочу быть проституткой.
-Ну, как хочешь, - пожала плечами Света, - беги, а то, как стемнеет, тебе не поздоровится.
Ариадна развернулась, и все так же медленно пошла домой. Она понимала, что она не сможет бежать, так как с трудом ходила. С другой стороны она знала, что как бы быстро она не бежала, все равно это произойдет сегодня.
Она была права. В тот вечер она не дошла домой. За сто метров от ее дома ей преградили дорогу трое парней. Ариадна только и запомнила, что их лица были совершенно пустыми. Когда ее толкнули, она упала, так сильно ударившись головой, что на некоторое время потеряла сознание. Ариадна не знала, что в тот вечер ее попеременно насиловало трое, а когда те ушли, подошли Света и Ира.
Они долго бегали над Ариадной, которая то приходила в себя, то теряла сознание, били носками туфель, плевали, а когда и этого им показалось мало, они взяли трость Ариадны и запихнули ей между ног.
Это действо так возбудило их, что они кое-как вытащив трость, пошли домой к Ире, и долго там удовлетворяли друг друга.
Поздно ночью Ариадна очнулась от холода и боли. Ее ноги были все в крови, кофта и юбка порваны. На груди один сосок был распухшим, оттого, что его кто-то укусил. Она плача, встала и пошла домой.
Ее мать была на дежурстве, и об этом никто не узнал. Уже потом, через год об этом узнал врач, который Ариадне сказал, что у нее большие проблемы с яичниками. Тогда еще доктор сказал, что есть вероятность девяносто девять процентов, что Ариадна будет бесплодна. А один процент можно выиграть упорным лечением. С того времени Ариадна работала только на лечение, ей было тринадцать, она окончила школу и поступала в университет.
В ту ночь Ариадне было двенадцать, она была в шестом классе, и даже не догадывалась, что кроме многочисленных ран влагалища, она простудила яичники и может, навсегда потеряла надежду родить.
Вопреки ожиданиям Светы и Иры, эта ночь не только не опустила Ариадну до их уровня, а дала ей еще больше желания уехать с проклятого города.
11
Часы мирно тикали и стрелка показывала десять вечера.
Асмодей сидел за столом и пил кофе. Он любил пить кофе и после, смотреть на рисунки кофейной гущи. Те, никогда не обманывали его.
Он глотнул последний глоток и с нетерпением заглянул в чашку.
-Пора, - медленно сказал он сам себе, и, встав со стула, кинул чашку в огонь камина. Чашка с грохотом разбилась и в ту же секунду снова оказалась на столе с горячим кофе. Кофе оставалось горячим до того момента, пока Асмодей не брал чашку в руки. Так чашка с горячей жидкостью могла стоять неделями. Асмодей давно перестал изумляться этим чашкам, но считал, что они самое ценное, что у него есть.
Было десять минут одиннадцатого, когда Асмодей открыл дверь и исчез за нею. Через некоторое время дверь сама по себе захлопнулась. Она, как и чашки, знала нравы своего хозяина, особенно то, что он никогда не закрывал за собой дверь.
12
-Зачем пришел?- с любопытством спросила Кассандра.
-За ответами.
-Ко мне не ходят за ответами. Ко мне приходят посмеяться надо мной,- с горечью ответила Кассандра.
-Расскажи, что ты видела последний раз в видении?- тихо и мягко проговорил Асмодей.
-Ты когда-нибудь видел, как рушатся скалы?
-При чем здесь это?
-Сначала появляется маленькая трещина. Она размывается дождями, расшатывается воздухом и…
-Кассандра, что ты видела?- грозно прорычал Асмодей.
-Уж больно ты очеловечился Асмодей в последнее время,- с ухмылкой сказала Кассандра,- в тебе нет хладнокровия и здравого рассудка…
-Не заставляй меня применять силу,- и Асмодей подскочил к Кассандре, но она так и стояла, как будто и не слышала его угроз, и все таким же спокойным голосом продолжала:
-Только люди могут бояться и испытывать гнев, только люди могут любить и ненавидеть, только люди могут страдать и быть счастливыми…
Асмодей схватил за плечи Кассандру, и начал трясти, в ответ та просто засмеялась.
Он отпустил ее, и повернулся к выходу. Уже на выходе он услышал, как Кассандра прошептала:
-Асмодей, ты дал трещину.
Он развернулся и хотел возразить, но Кассандра положила ему палец к губам. Она встала на цыпочки и шепнула, так, что это могли слышать только они вдвоем:
-Я вижу тебя то счастливым, но несчастным. Ты потеряешь все и обретешь то, что никому недоступно из нас. Только выбор будет за тобой, и никто не может знать будущего, пока ты не сделаешь выбор.
Кассандра отошла от него. Асмодей в растерянности смотрел на нее:
-Я уже сделал выбор, теперь я подчиняюсь только приказам, - холодно вымолвил он.
-А я не просила мне верить. Про Трою тоже никто не верил, - и она, развернувшись, ушла вглубь комнаты.
Асмодей посмотрел на часы. Было почти что двенадцать.
-Пора,- снова повторил он и растаял в воздухе.
13
Шаги матери разбудили ее. Ариадна отрыла глаза и приподнялась.
Громкий голос матери окончательно разбудил ее:
-Полежи, еще пару минут. А я пока соберу тебе вещи.
-Зачем?
-Я нашла место, где ты будешь жить до ноября.
-И где же это?
-В деревне.
-Ммм. Прекрасно, нечего сказать. Мама, у меня работа и учеба. Я не могу там жить до ноября.
-Если ты там не будешь жить до ноября - ты вообще не будешь жить.
После слов матери Ариадна не нашла чего ответить. Мать была права. Ей надо было отдохнуть, иначе она просто возьмет в один день уснет и не проснется.
-Но,- начала Ариадна, - у меня нет денег, за что там жить…
-И не надо. Ты едешь к бабушке.
-Бабушке?
-Да, бабушке.
-У меня есть бабушка?
-Да есть. И она хочет очень тебя увидеть. Все,- жестом мать остановила поток вопросов Ариадны,- больше я тебе ничего не расскажу. Собирайся, а то не успеешь в автобус.
Ариадна кое-как встала с постели, пошатываясь, она начала одеваться.
14
Всю дорогу Ариадна бодрствовала. Она никак не могла поверить в то, что у нее есть бабушка. Только все-таки некоторые вещи беспокоили ее: во-первых, почему она только сейчас узнала о бабушке, и почему мать отказалась рассказать ей про нее, и больше всего ее насторожили слова : «Она очень хочет тебя увидеть».
Ариадне было шестнадцать, и только сейчас она узнала, что у нее есть бабушка, которая уже шестнадцать лет хочет ее увидеть?
По-правде говоря, Маргарита Львовна никогда не хотела увидеть свою внучку. Ей было 48 лет, когда она узнала, что имеет внучку. Она родила единственную дочь в четырнадцать лет, а похоронила ее, когда Маргарита Львовна отпраздновала тридцати двухлетие. По ее мнению, ее дочь Роза, была не благодарным созданием, которое не хотела ничего делать и все получать. В очередной раз, когда Маргарита Львовна сказала ей нет, Роза заявила ей, что выходит замуж, и исчезла. После, через год, когда она явилась на порог худая и обшарпанная, прося денег, Маргарита Львовна ответила ей только одну фразу:
-Моя дочь умерла год назад, извините, вы, наверное, ошиблись.
После этого Маргарита захлопнула дверь и ничего не слышала про свою дочь до вчерашнего дня.
Когда раздался звонок в доме, Маргарита вышивала крестиком очередную картину. Она, не хотя, оторвалась от работы и взяла трубку:
-Алло, - сухо вымолвила она.
-Привет, мам, - донеслось с другого конца провода.
-Вы ошиблись, - губы Маргариты сжались.
-Мам, прошу, не бросай трубку, мне нужна помощь. У меня честно нет другого выхода. Я больше никогда не о чем ни попрошу, пожалуйста, помоги,- на том проводе зарыдали.
Маргарита Львовна ненавидела слезы, и тем более ее душа никак не могла дрогнуть после такой речи. Но она услышала ответ на свой вопрос, который ее заинтересовал для продолжения дальнейшей беседы.
-Больше ты ничего не попросишь?
-Да, да.
-Хорошо, тебе надо деньги?
-Нет.
-А что же?
-Мне надо, чтоб дочь пожила в деревне пол года.
-Дочь?
-Да.
-Ладно. Пусть приезжает. У меня есть место для нее. Только запомни – больше ничего не проси.
Маргарита Львовна положила трубку и сидела в одном положении пол часа. Затем вышла из дома и побрела к свинарнику. Она толкнула обветшавшую дверь, и ей отрылся сарай, с побитыми стеклами и засохшим навозом на полу. Свиней она давно не держала.
-Ну что ж, отличное место для внучки,- она развернулась и побрела в дом. На ее губах играла улыбка.