Мы встретились с ним случайно. Я даже не сразу узнал его. Последний раз мы виделись в ним очень давно и с тех пор он сильно изменился.
— Ты? — удивлённо воскликнул он, увидев меня, — давненько тебя не видел? Как живёшь? Чем занимаешься?
— Да, в общем-то, ничего особенного, — растерянно ответил я, думая, кто бы это мог быть.
— Ну уж! — недоверчиво воскликнул он, — так уж и ничего особенного? Знаю я тебя; наверное, занимаешься чем-то очень интересным и грандиозным.
— Честное слово, ничего особенного и грандиозного, — ответил я, — хотя, смотря что понимать под «особенным и грандиозным». А Вы, собственно, кто?
Пришёл черёд растеряться ему. Некоторое время он просто смотрел на меня, пытаясь, скорее всего, понять: действительно ли он обознался или... или я просто его не узнаю.
— Что Вы так на меня смотрите? — спросил я.
— Пытаюсь понять, — задумчиво ответил он, — неужели ты — это не ты?
— Мы с Вами где-то раньше встречались? — спросил я.
— Центральный район, Высшая Школа Волшебников, факультет гениальности, — перечислял он всё, что касалось моего далёкого-далёкого прошлого. — Я — Ваня.
— Ваня? — переспросил я. — Какой Ваня?
— Ну Ваня я, Иванов, — ответил он. — Мы сидели за одной партой на сто пятидесятом курсе.
— А-а, — в моей памяти стали проясняться кое-какие подробности того далёкого прошлого. — Ваня. Так это ты?
— Я, конечно, кто же ещё, — радостно ответил он, — кто же ещё-то?
— Ну, мало-ли, — в голосе моём ему послышалось некоторое сомнение на его счёт. — В конце концов, ты мог оказаться кем угодно.
— Слушай, как же я рад тебя видеть, — переключился он. Здесь я окончательно его вспомнил. Узнал именно по его этой восторженности. Он и в Высшей Школе Волшебников всегда был эдаким восторженным. Любой пустяк мог привести его в восторг. Мы ещё тогда думали, что это у него болезнь такая. Оказалось — нет. Оказалось, что это такая черта его характера, — Нет, правда. Ты на Земле какими судьбами?
— Живу я здесь, — резко ответил я.
— Живёшь? — восторженно изумился он. — Здесь? Да как же здесь можно жить?
— Можно, — грубо ответил я, — если привыкнуть.
— Ну да, ну да, — ответил он, не зная, что ещё сказать.
Он наверное хотел, чтобы и я замучил его вопросами, относительно того, где он сейчас и кто. Но мне было это неинтересно и я хотел побыстрее закончить разговор и вернуться домой. Ваня почувствовал моё нежелание расспрашивать его и поэтому решил сам о себе рассказать.
— А я, брат, видишь ли, проездом здесь, — сказал Ваня. — Я сейчас в отпуске, ну и друзья попросили меня заскочить на Землю и передать посылку своим родственникам. Хотя, я помню, что ты всегда скептически относился к родственным связям.
— Рад был с тобой встретиться, — сказал я. — Прощай. Пора.
— Да погоди ты, чудак, — воскликнул Ваня. — Ведь сколько не виделись! Когда ещё встретимся! Расскажи хоть, чем занимаешься?
— Да так. Много чем. Пишу романы, статьи, рассказы, желания исполняю. Кроме того, объясняю людям, что такое любовь, — ответил я.
— Ты шутишь? — всерьёз усомнился он.
— Отнюдь, — сказал я, — какие тут могут быть шутки.
— Волшебник высшего уровня осознания действительности объясняет людям, что такое любовь? — спросил он.
— Кто-то должен это делать, — ответил я, поглядывая на часы, — так почему бы это не делать мне. — Ещё я пишу сказки, статьи, повести и романы. Короче, прощай.
Я слегка хлопнул его по плечу и уверенно зашагал домой.
— Прощай, — услышал я его грустный голос. — Если что, звони.
«Делать мне больше нечего» — подумал я про себя. Но, пройдя метров десять, я, вдруг почувствовал, что мне ни в коем случае нельзя вот так с ним расставаться. Я остановился. Обернувшись, я увидел, что он стоит и смотрит на меня. Как хорошо, что я задал тогда ему свой этот вопрос. Вот не задай я ему этот вопрос, так может ничего бы и не было. Почему я задал ему тогда этот вопрос? Не знаю. Во всяком случае не из жалости и не из вежливости.
— А ты где сейчас? — крикнул я.
— На планете Всеобщей Любви, — ответил он.
Между нами было расстояние в десять метров и обоим приходилось говорить громко. Было девять часов вечера. Мороз градусов пятнадцать.
— Планета Всеобщей Любви — это что-то вроде Вселенской тюрьмы, куда отправляют самых опасных преступников. Разумеется, Ваня не был опасным преступником, а он был как и я, Волшебником, но... Что он там делал?
— Как ты там оказался? — громко спросил я. — И чем ты там занимаешься?
— Исполняю желания, — громко ответил он. — Больше я ничего не умею.
— О чём мечтают те, кто живёт на планете Всеобщей Любви? — спросил я.
— Как и везде во Вселенной, они мечтают о настоящей любви, а не о всеобщей.
— Скажу тебе честно, Ваня, ты мне абсолютно неинтересен, но мне интересна твоя планета, — сказал я.
— Я так и понял, — ответил он.
— Очень многие люди на планете Земля стремятся к тому, чтобы полюбить всех, — сказал я, — и они мечтают о том, чтобы и их все любили.
— Несчастные, — ответил он.
— Ты мог бы оказать мне услугу, — сказал я.
— Ты хочешь, чтобы я забрал некоторых из них на свою планету? — спросил он.
— Ненадолго, — ответил я. — На годик.
— Нет проблем, — ответил он. — Через неделю я возвращаюсь домой и могу взять с собой сколько угодно человек.
— У тебя не будет после никаких проблем? — спросил я.
— Что ты считаешь проблемой? — спросил он.
— Кому-то может не понравится, что ты притащишь с собой на планету кучу народа? — ответил я.
— Во-первых, не забывай, что там все друг друга любят, — ответил он, — а во-вторых, я вхожу в состав Высшего Управления планетой.
— А председатель? — спросил я. — Что он на это скажет?
— Я и есть председатель, — ответил он.
«Ну и славно,» — подумал я, а вслух сказал, что через неделю я подготовлю для него людей.
— Так, стало быть, я зайду к тебе через неделю? спросил он.
— Заходи через неделю, — ответил я и назвал ему свой адрес.
— Рад был тебя увидеть, — крикнул он на прощание.
— Будь здоров, — сказал я.
Придя домой я сразу дал сообщение в интернете, что есть возможность отправиться на планету всеобщей любви и что все желающие могут записаться прямо сейчас. Желающих набралось что-то около двух миллионов. Это были в основном все те, кто сообщал мне в письмах следующее: «Вы напрасно, Волшебник, думаете, что люди не могут любить друг друга. Очень даже могут. Более того, люди просто-таки обязаны все любить друг друга. Не только муж должен любить свою жену, но и вообще все должны относиться друг к другу с любовью. Как Вы не понимаете, Волшебник, что тем самым, что Вы отвергаете возможность всеобщей любви, Вы лишаете всё человечество светлого будущего. То, что Вы, Волшебник, не способны любить всех людей, ещё не значит, что другие этого не могут. То, что Вы способны любить только одну какую-то женщину, говорит о Вашей ущербности и не более того. Но, не судите всех по себе. Есть люди и их не мало, кто способен на большее.»
Вот такие, если кратко, были основные мысли тех, кто согласился отправиться на планету Всеобщей Любви.
Неделя пролетела незаметно. Все желающие собрались в моей квартире, которую я, кстати, вынужден был увеличить в размере в двести тысяч раз. Это самое большее, на что я получил разрешение из Вселенского Управления по Пространству и Материи. Да и эти двести тысяч я получил только потому, что, как они сами сказали, им было просто неохота со мной связываться.
В ожидании Ивана все разговаривали о предстоящем путешествии. Все, почему-то, считали, что это будет очень увлекательное и счастливое путешествие. Я же, напротив, с тоской наблюдал за ними и думал о том, что я скажу им через год, когда они снова вернутся на планету Земля.
— Ну, что? — сходу спросил Иван. — Все в сборе? Готовы к отправке?
— Все! — дружным и весёлым хором заорали в ответ собравшиеся в путешествие. — Готовы!
— Скажите, — поинтересовался один из наиболее вредных моих читателей, — а кормить нас в дороге будут? И это действительно всё бесплатно? А там и правда все относятся друг к другу с любовью?
— Будут вас и кормить, и всё это бесплатно, и там все друг друга любят, — твердо пообещал Иван. — Более того, по окончании путешествия и после вашего возвращения на Землю, каждый из вас получит по одному миллиону долларов США.
— Ура! — радостно завопили желающие всеобщей любви и братства. — Да здравствует Иван!
Я не выдержал и рассмеялся. Иван хлопнул в ладоши, грянул гром, а только затем сверкнула молния и все исчезли из моей квартиры, а моя квартира приняла прежние размеры. У Ивана всегда так, сперва гром гремит, и только потом молния сверкает. Это его, если так можно выразиться, визитная карточка.
— Надо же, — усмехнулся я, когда все исчезли, — Иван, и вдруг, председатель Высшего Управления планеты Всеобщей Любви. Кто бы мог подумать!
Год пролетел быстро. За это время я написал один роман, сотню статей, несколько повестей, десятка два рассказов; я совершенно забыл о том, что мною были посланы два миллиона человек на планету, где все люди любят друг друга. Как я мог об этом забыть? Ночью они вдруг все снова оказались в моей квартире. Хорошо, что я раньше зарезервировал увеличение площади на конкретную дату. В противном случае, они бы все здесь превратились в кашу.
Проснувшись и включив свет, я увидел их лица. На их лицах лежала печаль. Грустны были их лица. Гуськом они толкались к выходу, у которого за большим письменным столом сидел Иван и выдавал каждому выходящему один миллион долларов США. Многие отказывались от миллиона, равнодушно махая при этом рукой. В ответ на отказ Иван пожимал плечами и бросал ненужные деньги в стоящую рядом с ним бездонную урну.
— Который час? — спросил я проходящего мимо моей кровати самого вредного читателя.
— Три часа ночи, — грустно ответил он. — Ещё рано. Спите.
— Как съездили? — спросил я.
— А, — нервно ответил вредный читатель, — и не спрашивайте.
— Неужели всё так плохо? — спросил я.
— Плохо? — криво усмехнулся вредный читатель. — Вы чувствовали себя когда-нибудь собакой, Волшебник?
— Собакой? — сонно переспросил я. — Нет.
— У меня там было такое ощущение, что я стал собакой, — сказал вредный читатель, — у который хозяин не кто-то один, а все. Понимаете?
— Спать очень хочу, — виновато произнёс я, — туго соображаю. Собакой, говорите? У которой много хозяев?
— Это какой-то кошмар, Волшебник, — воскликнул вредный читатель. — Я любил всех и все любили меня. В каждом я видел самого дорогого для меня человека. И каждый видел во мне самого для него дорогого человека. Там все постоянно плачут и смеются, плачут и смеются.
— Плачут и смеются? — рассеяно интересовался я, думая, что сейчас три часа ночи и мне скоро вставать на работу, а на улице холодно и на работе тоже холодно. — Чего это вдруг они и плачут и смеются?
— А как иначе? — воскликнул самый вредный читатель. — Как иначе, когда все друг друга любят? Во-первых, все переживают и волнуются друг за друга. Все радуются достижениям каждого и все печалятся неудачам каждого. А смерть?
— Что, смерть? — спросил я.
— Как что? — заорал он. — Как что, когда постоянно на ваших глазах умирают те, кого вы любите.
— Да, но при этом постоянно кто-то рождается, — решил я успокоить несчастного.
— Ну вот поэтому мы там только и делали, что плакали и смеялись, плакали и смеялись, — сказал он. — Послушайте, Волшебник, а какой дурак вообще придумал всеобщую любовь?
— Так... это... — растерялся я. — Ты её и придумал.
— Как я? — ужаснулся самый вредный читатель.
— Да вот так вот, — ответил я. — Ты и более никто.
— Да-да, — думая о чём-то своём, проговорил самый вредный читатель, — я и более никто. Как это Вы верно сейчас подметили.
— Ну, так что, — как бы подводя итог всему, спросил я, — будете и дальше стремиться к всеобщей любви.
— Боже, сохрани, — воскликнул он. — Никакой всеобщей любви. Хватит. Налюбился — во как! Найду одну какую-нибудь женщину и буду любить её. Мне этой всеобщей любви за глаза и за уши хватит на сотню миллионов лет вперёд.
— А дети как же? — зевая, поинтересовался я. — Их тоже любить не будете?
— Дети? — в ужасе прошептал самый вредный читатель. — Любить? Ну уж нет. Только забота, только ласка и внимание, и не более того. Детей надо воспитывать, а не любить. В лучшем случае, я буду для них другом и то, если будет такое желание.
— Вам, наверное, пора? — сказал я, кивая в сторону выхода. — Все уже ушли.
— Миллион брать будете? — спросил Иван. — Здесь вот остался один.
Самый вредный читатель в ответ усмехнулся, отрицательно покачал головой и вышел из квартиры. Иван выбросил миллион в урну и хлопнул в ладоши. Грянул гром и только после этого сверкнула молния. Всё исчезло, моя квартира приняла прежние размеры. Я посмотрел на часы. Часы показывали четыре часа утра. Я мог спокойно спать ещё один час и сорок пять минут.
----------------------
Оригинал размещён на блоге Волшебника: http://mleks.com/rasskazy/nezhdannaya-vstrecha.html
Михаил Лекс /06.02.2012/ Санкт-Петербург