Стратегическая ошибка

Ни любви, ни тоски, ни жалости.

Сволочи, художественный фильм.

Мы столкнулись с Анклавом тридцать лет назад и тогда у них цели были такие же, как и сегодня: покорять, подчинять…

Старейшина Лайонс

Fallout 3, Besethda Softworks

Ты неисправное оружие стоимостью тридцать миллионов долларов!

Идентификация Борна

художественный фильм.

Все персонажи вымышлены. Любое совпадение — случайность.

Замечание автора.

Двадцать третьего октября две тысячи семьдесят седьмого года произошла Великая Война с применением ядерного оружия, уничтожившая большую часть человечества. Великая Война завершила обширным применением ядерного оружия череду из нескольких войн с применением химического и биологического оружия массового поражения. Среди избежавших уничтожения довоенных политических группировок оказалась одна с продолжительной историей, чья роль в развязывании войны была одной из главных. По аудиозаписям и архивным документам нескольким исследователям из выживших после Великой Войны удалось восстановить историю малоизвестной до этого высшей правительственной организации — Анклава.

* * *

1950 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Я не буду говорить об известных вам вещах и сэкономлю ваше время. СССР представляет теперь гораздо большую угрозу, чем раньше, а раньше угроза была тоже немалой. Вы знаете, что войны развязывают политики, а последствия устраняют военные. Если раньше от войн страдали только участники, то теперь мы рискуем получить конец света для всех нас по шизофренической прихоти коммунистов.

— Вы хотите сказать, что СССР может первым начать войну с использованием ядерного оружия?

— Я хочу сказать, что если мы не примем меры, то рано или поздно война с применением ядерного оружия начнётся. Причём массовым применением, а не как в Японии.

— Кто ещё, кроме СССР может начать глобальную войну?

— Кто угодно: Китай, исламские страны, любой, кто не вошел в блок НАТО, а точнее в Анклав.

— Подождите, сейчас ядерное оружие есть только…

— Извините, что перебиваю, но это только вопрос времени. СССР уже получил ядерное оружие. Наступит день, когда его получит Китай и арабы. Я думаю, что никому не надо объяснять, что такое бомба в руках фанатиков, к тому же неграмотных фанатиков.

— Если я Вас правильно понял, то Вы предлагаете исключить возможность появления ядерного оружия в прочих странах?

— Вы меня неправильно поняли. Ядерное оружие неизбежно появится в других странах и рано или поздно оно будет применено. Весь вопрос состоит только в том кем, когда, против кого и с какими последствиями для остальных, в особенности для нас.

— В Японии последствия были минимальными.

— Вот именно. Наша задача — сделать их минимальными для нас и в дальнейшем, как можно более минимальными.

— Средства доставки ядерных зарядов могут быть усовершенствованы, но вряд ли удастся исключить возможность утечки информации.

— Вот именно, Вы очень правильно назвали проблему с которой мы столкнулись. Что бы мы ни изобрели, через несколько лет это будет устаревшим и у противника появится то же самое.

— Что мы можем сделать с утечкой информации?

— Ничего. Наша задача — придумать способ использовать её в своих целях, раз уж не удаётся её избежать. Как говорил наш классик: если не можешь противостоять толпе, значит нужно её возглавить.

— Я позволю себе напомнить, что этому классику не удалось закончить такую победоносную кампанию против СССР.

— Именно поэтому мы и здесь. Бывшие союзники снова стали противниками, а лучше врагов противника не знает никто. Мы создали Анклав внутри НАТО по инициативе его же собственных участников, которые пока ещё считают и будут и дальше считать, что они здесь принимают решения. Мы уже видели их способности в принятии решений и повторение недопустимо.

— Мы отвлеклись от главного. Что делать с утечкой информации?

— Я вижу два способа её использования. Первый это навязать противнику гонку вооружений с целью подрыва его экономики. Мы легко сможем довести недоразвитую страну с недоразвитой экономикой до развала, если грамотно подойдём к этому вопросу.

— Я догадываюсь: вы собираетесь показывать фокусы, а противник будет их принимать за чистую монету и пытаться повторить. Идея неплохая, но, к сожалению, временная.

— Есть и более эффективные идеи. Что Вы слышали о пропаганде и её методах? Хотя бы в общих чертах.

— То же, что и все, или есть ещё что-то?

— Я имею в виду труды доктора Геббельса.

— Хм… После войны часть архивов удалось добыть и нам — не всё же досталось русским. Идеи создания сверхчеловека и суперсолдата были просто впечатляющими.

— А кроме идей что-нибудь было? Какие-нибудь результаты.

— Было, но концлагерей теперь у нас нет.

— Одну минуту, у меня появилась мысль: а что если мы ещё и будем узнавать всё, что изобретут в СССР против нас в ответ на наши провокации? Они будут подрывать и надрывать свою экономику, а мы сразу получать готовые результаты.

— Это очень правильное решение, но оно тем более подталкивает нас к решению второго вопроса.

— Мы что-то обсуждали в области пропаганды.

— Я возвращаюсь к начатому. Если не углубляться в детали, то по трудам основоположников пропаганда делится на пять направлений. Чтобы освежить вашу память я их перечислю.

— Может быть не стоит все перечислять?

— Нет — без этого мы не получим полной картины.

— Я продолжу. Химические средства пропаганды. Затуманить мышление и вбить в головы что угодно. Это хорошо, но малоэффективно. Это хороший способ внутренней политики в стране, но не средство информационных диверсий.

— Подождите, а средства?

— Алкоголь, никотин, кокаин, кофеин, морфин, опыты в концлагерях, и не только, показали высокую эффективность, но охват аудитории низкий и для масштабных операций не годится.

— Перестаньте отвлекаться. Что дальше?

— Электромагнитные и звуковые, в общем, излучательные средства. Пока болит голова или хочется бежать от страха, людям можно доказать всё, но это тоже не наш случай. Это можно делать в камере, в тюрьме, в городе, но не по территории государства.

— А что мешает?

— Необходимость громоздких излучателей с высоким и очень высоким потреблением энергии. Как Вы себе представляете утыкать ими целую страну незаметно? Причём страну враждебную.

— А у нас это можно применить как средство контрпропаганды?

— У нас можно всё, я продолжу. Третий способ основан на гипнозе и неприменим по определению.

— Я понимаю, невозможно забросить дивизию гипнотизёров…

— Не поэтому, достаточно и радио с набором ритмов и частот, но передать таким образом скрытую информацию не получится.

— Жаль, а было бы неплохо!

— Мы подходим к концу. Призрачный эффект или просто эффект шепота, как его называли раньше.

— В первый раз слышу.

— Не в первый, его применяли для подготовки некоторых подразделений СС и он показал высочайшую эффективность.

— Поясните принцип.

— Я говорю и Вы меня слышите, но слышите не только меня, но и тех, кто шепчется рядом с Вами. Кстати, я бы попросил потише. Вы запоминаете не только то, что я говорю, но и шепот, но вспомнить не сможете потому, что внимание сосредоточили на мне.

— А смысл такого запоминания?

— Смысл в том, что позже всё услышанное шепотом будет Вам приходить как собственные мысли.

— Очень интересно, но разве такой подсадной голос нельзя услышать? Его же надо передавать?

— Не обязательно голос, можно и газету, но именно невозможность прямой передачи информации останавливает нас от применения эффекта шепота или шептания.

— Это всё? Или есть ещё?

— Есть ещё, это принцип избирательного восприятия, он же пятый и последний. На нём мы и должны сосредоточиться.

— И какие он даёт преимущества? И почему его не использовали раньше? Я бы об этом знал.

— Вы об этом знали, но не обращали внимания. В средствах возникает необходимость, когда без них не обойтись. Вы смогли бы сейчас вспомнить всё, о чём я сегодня говорил?

— Только частями. Я не могу запомнить…

— Вы сами ответили на свой вопрос. Любой связист знает, что в основе самой совершенной рации лежит детекторный приёмник. У всех дома есть приёмники и вы все знаете, что они принимают одну волну, а не все сразу, иначе вы бы слышали только неразборчивый шум. Информация воспринимается так же.

— Простите, откуда сведения?

— Эксперименты проводились ещё до войны, задолго до войны.

— Почему же этот столь эффективный способ не применили для разрушения СССР, а сразу перешли к нападению.

— Потому, что скорость этого метода невелика, но последствия необратимы. Гитлер слишком торопился, а спешка до добра не доводит, особенно в важных делах.

— Я все ещё пока не увидел связи между пропагандой, её средствами и применением ядерного оружия.

— Это был один из вариантов оружия возмездия, о котором Вы, без сомнения, слышали.

— Ядерное оружие действительно…

— Извините, не только ядерное, но ещё и вышеуказанный мной способ пропаганды.

— Почему же его не применили в конце войны?

— Гитлер до последнего дня считал, что война будет выиграна, если он вообще был в Германии в конце войны.

— Я думаю, что никто не мешает нам применить его, тем более, что, судя по всему, затраты будут невелики.

— Затраты действительно невелики, более того, мы не будем стеснены в средствах и методах их применения.

— Мне хотелось бы всё-таки увидеть связь с ядерным оружием.

— Я продолжу, если никто не возражает. Недавняя война показала, что технические средства не позволяют её выиграть безболезненно. На самолёты находятся истребители, на ракеты найдутся другие ракеты. На любые самые невидимые и быстрые средства доставки найдутся не менее эффективные средства поражения.

— А успеть первыми нельзя?

— Вы подошли ближе к ответу. Один из самых важных поражающих факторов любого оружия это внезапность его применения. После гонки ракетных и ядерных вооружений кто-нибудь до этого додумается, и лучше, если это будем мы.

— И что конкретно мы можем сделать?

— Вы слышали о камикадзе?

— О них все слышали: самолёт, управляемый смертником это серьёзная угроза, но найти и подготовить смертников…

— Я опережу Вас и заранее отвечу, что управляемые людьми ракеты и самолёты не решат проблему, но если скрыто доставить на территорию противника нужное количество ядерных зарядов и в нужный момент приказать смертникам их подорвать в нужных местах, то можно уничтожить противника ещё до того, как он узнает о нападении.

— Этот план весьма хорош, но есть несколько слабых мест. Смертники могут перейти на сторону противника, они, как и все люди, подвержены слабостям и пропаганде, как Вы сами только что говорили. Их могут вычислить и обезвредить, причём противник получит ещё и ядерные заряды. Да, и ещё: что мешает использовать дистанционный подрыв заряда по радиосигналу? Тогда никакие смертники уже не нужны, если я правильно понимаю.

— Вы почти правильно понимаете, но сигналы могут и не дойти, а смертник приведёт в действие устройство, как только до него дойдёт скрытый приказ и неважно в какой форме.

— Подождите, я, кажется, начинаю понимать, что Вы придумали. Мы создаём небольшую армию смертников, в нужное время скрыто протаскиваем нужное количество зарядов. Кстати, как Вы себе это представляете если масса зарядов сейчас измеряется тоннами? И в нужный момент применяем против той страны, которая только приступит к подготовке нападения.

— Вы почти правы. К тому моменту, когда мы запустим программу скрытой подготовки смертников, масса зарядов уменьшится в десятки и сотни раз. В любом случае диверсанты-смертники на территории вражеского государства нам не помешают.

— У меня есть вопрос. Почему мы тогда обращаемся к скрытой пропаганде на территории вражеских государств, если смертников собираемся подготавливать мы?

— Потому, что смертников мы будем готовить не сами и не среди своих граждан. Мы запустим скрытую пропаганду на территории наших противников, а когда они украдут нашу идею, то процесс подготовки начнётся и у нас, причём их силами.

— А какая нам от этого польза?

— Где бы и кто бы ни готовил смертников, они будут действовать по нашей программе, которую мы им скрыто продиктуем. Но нашу причастность никто и никогда не докажет. Мы сможем действовать в любой стране, где есть радио, газеты или другая печать.

— Я думаю, что не стоит сейчас вникать в технические подробности — для этого мы можем нанять более компетентных специалистов. Меня интересует перспектива.

— Править миром будем мы, а остальные — подчиняться.

— Мы увлеклись и забыли про ещё один способ подрыва СССР — дезинформацию. В тоталитарной стране неизбежна борьба за власть и преследование всех по любому поводу. Если мы будем у себя оглашать что угодно про их государственных деятелей, то это неизбежно приведёт к их проверке.

— Да, и ещё есть возможность. Если мы будем регулярно распространять информацию об успешном проведении очередной разведывательной операции по внедрению агентуры или проведённой нашими силами диверсии, то СССР начнёт реагировать у себя вспышками репрессий собственного населения. Всегда что-нибудь случается и причину найти бывает очень непросто.

— Да, и это тоже мы не должны забывать. Работы в этом направлении тоже будут вестись. Результат не гарантирован, но даже случайный результат нас устраивает.

— Я думаю, что ставить вопрос надо не о средствах, а о распределении финансирования между средствами. Если для сокрушения СССР нам понадобится танец с бубном, то мы найдём исполнителей для этого танца. Я думаю, что Анклав не самая бедная организация в мире, учитывая на базе чего он сформировался. Если мы можем финансировать разработку ядерного оружия, и не только, то как-нибудь сможем профинансировать пару сотен высококвалифицированных шаманов. Но это так, что-то вроде шутки.

— Вы увлекаетесь. Насколько я помню, Гитлер, и не только он, пытались применять чёрную магию против СССР и для изменения климата в мировом масштабе. Вы помните, чем это закончилось?

— Я уточню: Гитлер переоценил возможности выбранного средства. Вы же не станете утверждать, что из пистолета нельзя убить человека, но тем не менее, вряд ли всерьёз попробуете подбить из пистолета танк или просто бронетранспортёр.

— Давайте перейдём к более серьёзным вещам из реального мира. В своих рассуждениях мы должны исходить из реальности. Нельзя опираться на воздух.

— Реальность меняется со временем. Вы будете смеяться, но только что сказали каламбур. Мы все летали на самолётах, крылья которых опираются на воздух.

— Ну хорошо, раз мы решили весело провести время, то почему бы и нет. Совещание было достаточно трудным и нам неплохо было бы немного развеяться.

— Что у нас там было из мистики и фантастики? Чтение чужих мыслей, магия, проклятия, ясновидение, предсказания. Чтение мыслей и предсказания мне нравятся больше всего. Представляете себе, танк образца тысяча девятьсот восьмидесятого года, самолёт образца шестидесятого года, ядерная боеголовка образца семидесятого года. Ну ка попробуем узнать что там думают в СССР? Впрочем, проклятия тоже не стоит отбрасывать. Что вы там ещё против нас придумали? Так, берём сборник фотографий их государственного руководства и протыкаем иголками и поджигаем. Все умерли? Какая жалость!

— Какая-то доля истины в Ваших рассуждениях есть, маленькая, но есть. Сто лет назад атомная бомба тоже была фантастикой, а тысячу лет назад фантастикой было электричество. То, что мы чего-то не понимаем, ещё не означает, что это невозможно.

— Но Вы же не станете всерьёз предлагать медиумам или гадалкам угадывать устройство самолёта, который разработают через десять лет? Я уже не говорю про чтение мыслей, хотя это и заманчиво для контрразведки и служб госбезопасности.

— Я призываю к реальной оценке ситуации. Мы должны исходить из фактов и доказательной базы. Если что-то ещё не доказано, это не значит, что это невозможно. Так же как невозможно то, невозможность чего была доказана. Я прошу обратить внимание на важность этого утверждения в отношении всего. Вполне возможно существование более эффективных видов оружия, чем мы сейчас можем представить. Так что упомянутый танец с бубном и прочее мы должны со всей серьёзностью пересмотреть ещё раз.

— Я надеюсь, что Вы шутите? Это несерьёзно!

— Я возражаю. Мне тоже было бы интересно послушать. Хотя бы ради любопытства и развлечения.

— Я думаю, что мы ничего не потеряем от того, что немного порешаем головоломки, пускай даже на совсем шуточную и несерьёзную тему. Серьёзность ума не прибавляет.

— Да, я тоже присоединяюсь. Многие из нас верующие люди, но никто из нас не видел Иисуса Христа или самого Бога. Но вы же не утверждаете, что Бога нет, а Иисуса Христа не было? Хотя никто из нас не видел доказательств их существования.

— Да, но и никто не привёл доказательств отсутствия существования Бога или Иисуса Христа.

— В таком случае почему бы и не обсудить самые смелые и фантастические методы?

— Хорошо, тогда приступим. Чтение мыслей или телепатия. Что это нам даст, я даже не буду перечислять. Вопрос в том, как этого добиться? Можно ли найти людей с такими способностями или развить такие способности у обычных людей?

— Если искать, то было бы неплохо найти внешние или тестируемые признаки телепатических способностей.

— Кстати, то же самое было бы неплохо в отношении любых способностей. Тогда мы смогли бы обогнать остальные страны в развитии психологических технологий.

— Как видите, дискуссия приносит очевидную пользу. Поиск людей с телепатическими способностями натолкнул нас на мысль о систематизации и разработке методик поиска. Это побочный эффект, который более чем компенсирует все расходы в указанном направлении.

— Да, мы об этом чуть не забыли. У любого направления исследований есть ещё и побочные результаты, и они бывают гораздо важнее прямых. Даже алхимики, пытаясь отыскать философский камень, иногда открывали что-то полезное. Но они отбрасывали свои результаты, как ненужные. Мы не должны повторять чужих ошибок.

— С поиском мы как-то определились, с развитием будет сложнее. Мы не знаем, как развивать то, что неизвестно как развивается. Можно говорить только о сосредоточивании и концентрации внимания. Впрочем, разработаем для этого систему и это уже будет полезно, даже если ничего не выйдет.

— А что если подбросить это широкой общественности? У кого-нибудь может получиться, а мы сможем найти, изучить и доработать. Быть телепатом захочется каждому, тем более, что это будет ему полезно для карьеры и вообще.

— Хорошо, телепатию мы отдаём на исследование специалистам по психологии и прочему. Пара сотен специалистов нас не разорят. Разведка каждой мелочи обходится дороже.

— С ясновидением и предсказателями что будем делать? Может быть то же самое, что и с телепатами?

— Да, это все схожие между собой вещи и пусть ими занимаются специалисты. Мы же не лезем в устройство атомной бомбы. Парапсихологические исследования мы оставим парапсихологам.

— А с магией, проклятиями и прочим шаманством что делать? Очень уж направление… бредовое.

— Да, бредовое, но мы можем поручить это многочисленным религиозным и прочим сектам, некоторые из которых можем даже финансировать. Фанатичность сектантов нам всем хорошо известна. Это уже реальное достижение.

— Если вдуматься, то коммунизм тоже секта. Они отрицают религию, так что у них поле для деятельности сектантов свободно.

— Хорошо, я думаю сектанты нам не помешают, особенно управляемые нами. А всё остальное… ну пускай занимаются. Хуже от этого не будет, а мы не сможем себя обвинить в том, что не использовали даже самую малейшую возможность.

— А не слишком ли это будет бурная деятельность? Вокруг нас будут роиться разведки всех коммунистических стран. Они могут даже случайно что-то обнаружить.

— Они в любом случае что-то обнаружат. А вот сбить с толку вражескую разведку и ввести противника в заблуждение — это стоит многого. Вот вам ещё один полезный побочный эффект.

— В любом случае мы будем следовать двум основополагающим принципам. Первый: результат важнее средств его достижения, и, следовательно, второй: цель оправдывает средства.

* * *

1951 год, СССР.

— Машенька! Ты уроки сделала?

— Конечно, можно я пойду погуляю?

— Все уроки сделала?

— Почти, надо газету только почитать к политинформации.

— Тогда принеси газету из ящика, пока уроки не сделаешь — никуда не пойдёшь! Ещё не хватало из пионеров вылететь!

— Всё, мама, я достала газету.

— Ну, что там пишут?

— Речь товарища Сталина… Мне всю читать?

— Да, и ещё ты прочитаешь её пять раз, чтобы я слышала!

— Новости, обстановка в мире.

— Читай про новости.

— Наша страна первая в мире доказала превосходство коммунистической партии и её руководства в построении коммунизма и социалистического строя для всех граждан. В первую очередь мы обязаны этим мудрому руководству товарища Сталина. Наша страна принесла миру спасение от гибели под пятой фашизма и мы больше не допустим повторения попыток мирового господства с чьей бы то ни было стороны. И кто бы ни попытался доказывать, что в наше время доверять нельзя никому и кругом враги, мы сразу и решительно ответим этим людям, что Советский Союз и лично товарищ Сталин всегда будут стоять на страже мира и справедливости. И мы готовы…

— Хорошо, Машенька, но речь товарища Сталина ты перечитаешь всё равно, ты поняла?

— Да, мама.

* * *

1955 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Я могу вас обрадовать, наша схема работает. В СССР произошла смена руководства. Учитывая то, что после диктатуры, а Сталин был диктатором, к власти приходят либералы-реформаторы, то на СССР можно ставить крест. Ещё ни одна реформа нигде и никого ни к чему хорошему не приводила.

— Вы не рано хороните СССР? Я бы не торопился с выводами.

— Я не хороню, я знаю, что СССР получил практически смертельное повреждение и теперь его конец это только вопрос времени, но этот конец может растянуться на десятки лет.

— Вы считаете, что столь скоропостижная смерть Сталина это результат наших действий, а не случайное совпадение?

— Я думаю, что мы значительно ускорили процесс.

— Хорошо, тогда если это так, то не играем ли мы с огнём посильнее ядерного? Вы уверены, что мы сможем удержать ситуацию под контролем? И что вы понимаете под словами значительно ускорили?

— Не беспокойтесь, ситуация сама будет оставаться под контролем, под нашим контролем. А под значительным ускорением я имел в виду обширную дезинформацию высших государственных лиц СССР. Я прекрасно понимаю, что никакие шаманские танцы и парапсихологические опыты не дают эффектов за такие сроки.

— Извините, мне хотелось бы каких-то более веских гарантий.

— Да, и ещё, Вы уверены, что нам удалось пролезть за так называемый железный занавес, о котором мы иногда забываем.

— Железный занавес существует только в больном воображении коммунистов. Информационное оружие напоминает биологическое с той лишь разницей, что поражает не всех подряд. Мы пока не смогли создать вирус уничтожающий только коммунистов, а остальное слишком опасно для применения. Но информационное оружие это совсем другое дело. Наши противники хоть как-то с нами нами общаются и этого достаточно для их поражения.

— Я бы всё же хотел получить ответ на вопрос о гарантиях безопасности. Я всё ещё не уверен.

— Это оружие поражает системы с наличием внутренних противоречий, а коммунистическая идеология базируется на противоречиях и противоречии здравому смыслу в первую очередь.

— Мне хотелось бы более понятного и развёрнутого ответа.

— Хорошо, сколько будет два прибавить два?

— Естественно, четыре, или есть другие варианты?

— А из предположений, что два плюс два равно девять и два плюс два равно пять какой из ответов правильнее?

— Но они оба неправильные!

— Я уточню, какой из них ближе к правильному?

— Естественно пять!

— Вот Вы и ответили на свой вопрос. Если ваши расчёты построены на предположении, что два плюс два четыре плюс-минус одна десятая, то они будут теоретически неверны, но практически близки к правильным, а если два плюс два пять или, тем более, девять, то ошибка возникнет гораздо более серьёзная.

— Я почти понимаю, но какая связь с коммунистами?

— Коммунизм это ошибка, что то вроде два плюс два — девять.

— А наша государственная система?

— Хм, ну никак не больше пяти, поэтому СССР пострадает первым, а мы тем временем подправим ситуацию поближе к четырём.

— А вы уверены, что в расчётах при планировании этой операции не допустили ошибку вроде два плюс два равно сто, раз уж мы перешли на арифметику? Адольф Гитлер уже играл в войну, игнорируя всё, кроме своих иллюзий и амбиций.

— Если бы я допустил ошибку в своих рассуждениях, то в СССР не сменилось бы руководство. Прошло слишком мало времени, чтобы делать окончательные выводы.

— Но Вы должны понимать, что нам всем тут не по двадцать лет и не по сорок. Если события будут развиваться с такой скоростью, то мы можем просто не дожить до финала!

— Вполне возможно, но это лучше, чем пережить ядерную войну или оказаться под властью коммунистов. На наше место придут другие и продолжат наше дело.

— А Вы уверены, что Анклав после нашей смерти сохранит существование? Если мы не остановим коммунистов, то кто это сделает? Если Анклав выйдет из игры, то вторая мировая война повторится в виде третьей и мне не хотелось бы чтобы мои дети и внуки всё это пережили в ядерном исполнении.

— Именно поэтому мы позаботимся о привлечении новых кадров, чтобы исключить любые резкие изменения в нашем составе и обеспечим таким образом стабильность политики Анклава.

— Из сказанного Вами можно сделать вывод, что Анклав просуществует вечно. Мне это что-то напоминает.

— Именно поэтому мы не должны повторить ошибок предшественников. Если раньше в войнах погибали лучшие представители, то теперь будут гибнуть худшие.

— Кстати, о лучших. Насколько у нас продвинулись исследования по парапсихологии? Буду уже так называть.

— Мало, но продвинулись. Есть обнадёживающие результаты. Я даже таких не ожидал.

— Это хорошо, но хотелось бы больше и побыстрее.

— Если вы помните хорошо известную всем нам эскападу не менее известного Адольфа Гитлера с нападением на СССР, то понимаете, что конечный результат важнее начального. Нам нужна не скорость, а необратимость.

— Хорошо, хорошо, я пошутил. Чего удалось добиться?

— С телепатией, ясновидением и предвидением есть подтверждение их существования. Аналитики выполнили какие-то расчёты и даже вывели теорию, объясняющую существование этих парапсихологических явлений. Подробности рассказать не могу — они за пределом понимания неподготовленного человека.

— Обойдёмся без подробностей. Для того, чтобы летать на самолёте совсем не надо знать, как устроен его двигатель. Какое ожидается продвижение в будущем?

— Пока медленное. Оказалось, что эти способности сродни музыкальным, художественным или литературным, если хотите. И если их нет, то нет и результата, а то, что есть, не выдерживает критики.

— Если дело упирается в индивидуальные способности, то упрётся и в наследственность или что-то связанное с ней. Я не уверен, что отбор и селекция применимы в данном случае — это слишком долго и результатов не гарантирует.

— А может быть расширить охват? Создадим условия, которые будут способствовать продвижению или выживанию людей с экстрасенсорными способностями.

— А общественность как отреагирует на эти изменения? Мы же фактически устраиваем им испытание на выживание.

— Я думаю, что ничего менять уже не надо — всё уже создано до нас и в лучшем виде. Надо только не ухудшать условия отбора, то-есть не создавать тепличных условий в наших странах.

— Что же, это решает вопрос.

— У нас есть повод для беспокойства: в СССР более суровые условия жизни или, как Вы сказали, выживания и Советский Союз продвинется в исследованиях дальше нас.

— Пускай продвигаются. СССР не сможет воспользоваться достигнутыми результатами — наша пропаганда выведет их из строя раньше. Овладение всеми экстрасенсорными способностями, по заверениям наших аналитиков, предусматривает комплекс личного превосходства, а в СССР идеология противоречит этому. Так что на своё государство они работать не будут точно.

— А что по направлению сектантов?

— Достоверной информации о сектах в СССР нет, но с учётом их атеизма противостоять сектам некому. У нас секты постепенно начинают действовать. Процесс находится под нашим контролем.

— Я думаю, что мы замешали гремучий коктейль из парапсихологии, пропаганды и сектантства. Надеюсь, что он послужит хорошим лекарством от коммунизма в мире.

— Да, ещё о коммунистах. Что делать с дезинформацией? Мы создали для этого целую сеть.

— Сталина больше нет. Вместе с ним закончился тоталитарный режим, так что расширять сеть дезинформации нет обоснованной причины. Сворачивать и перепрофилировать её я тоже не вижу смысла. Я предлагаю прекратить развитие и оставить только поддержание в работоспособном состоянии. Без расширения и замены участников сеть исчезнет со временем сама.

— То-есть консервация перед свёртыванием. Да, так и поступим. Сеть выполнила свою задачу.

* * *

1957 год, СССР.

— Товарищи, сегодня был запущен первый в истории человечества искусственный спутник Земли. Именно наша страна показала превосходство коммунистической идеологии над капиталистической. Советский Союз заслуженно получил право называться первооткрывателем космоса. Наша страна была, есть и будет первой во всех прогрессивных начинаниях. Не могло даже быть сомнений в том, что именно наша страна первой запустит первый искусственный спутник Земли.

— До конца будешь слушать? Или пойдём отметим?

— Пошли отмечать, не каждый день спутники запускают.

— А мы всё-таки первые!

— А ты сомневался? Русские — всегда первые!

— Правильно, кругом одни враги, американцы эти проклятые, а мы первые, мы им ещё покажем! Всем этим американцам.

— Ладно, пошли, повод есть, пока другие не подсуетились. Мне в очереди стоять неохота.

— А мы и не будем стоять! Потому, что мы первые!

— Да не ори ты!

— Сам не ори! А у меня повод есть — гордость за всю страну.

* * *

1960 год, собрание высшего руководства Анклава.

— СССР выиграл космическую гонку. Меня беспокоит то, что когда-нибудь с космоса на нас обрушится ракета с ядерным зарядом.

— Вы немного подзабыли, то же самое пытались делать немцы во время войны, но успехи были скромные.

— Но теперь есть ядерное оружие!

— Оно есть у всех, но именно это сдерживает нападение.

— Значит прогноз о равенстве сил оказался верным.

— СССР пытается устроить забег на длинную дистанцию, как на короткую, а это чревато последствиями.

— Вы хотите сказать, что эта гонка их измотает до изнеможения?

— Она их угробит, но не сразу. Когда они поймут, что партия проиграна, то будет уже поздно, слишком поздно.

— То, что Вы говорите, очень напоминает испанскую корриду.

— Возможно, и наша задача — измотать СССР навязанной ему политикой и подбрасываемой дезинформацией.

— Десять лет назад речь шла о смертниках и об их подготовке для нанесения скрытого ядерного удара. Я пока не вижу связи происходящего в СССР и вокруг него с заявленным планом.

— Не надо торопить события, сейчас всё идёт хорошо. Шахматная партия ещё только началась и не надо торопиться проиграть её из-за спешки взять пару лишних фигур.

— А не получится так, что СССР воспользуется нашими результатами и применит их против нас же?

— На данном этапе это просто невозможно. Мы уже подорвали основы их науки и производства.

— Хотелось бы поподробнее.

— Мы поставили под угрозу существование в СССР коммунистического строя в его основе.

— Как именно? Мы не знаем достоверно почти ничего о том, что происходит в СССР — железный занавес всё ещё действует.

— А нам и не надо знать: наш план действует во всех вариантах. Есть такой метод пропаганды: если не удаётся всем подсунуть прочитать, то надо запретить. Чтобы понять, как это действует, надо знать психологию людей, читающих экстремистскую и прочую подобную литературу. Главное для них в этом деле это быть против всех, против чего угодно, лишь бы только только против. Раз что-то запретили, значит именно это и надо читать. Попадание почти стопроцентное.

— Я все-таки хотел бы вернуться к предыдущему вопросу.

— Основной принцип жизнеспособной экономики заключается в том, что кто больше работает — тот больше получает. Мы внедрили в их мышление два принципа: все вокруг враги и доверять нельзя никому, и мы всегда должны быть первыми.

— Вы хотите сказать, что внедрили это в мышление каждого?

— Нет, в мышление тех, кто может реально повлиять на события, иначе говоря, тех, у кого есть способности и кто двигает вперёд развитие государства во всех направлениях.

— Но в таком случае это войдёт в конфликт с их государственной системой! Эти вещи несовместимы.

— Именно поэтому мы и внедрили эти принципы. В результате или люди уничтожат враждебное государство, или государство уничтожит враждебных ему людей.

— Я понимаю, что или их государственный строй рухнет, или уничтожит наиболее прогрессивную часть населения.

— Они начнут уничтожать себя сами, превращая наиболее прогрессивную часть населения во врагов собственной страны.

— А мы не могли бы заполучить всех, кого они начнут преследовать, для работы у нас? Какой-нибудь способ есть?

— Я думаю, что пока ещё нет, но, возможно, через какое-то время ситуация изменится и такое станет возможно.

— А мы бы не могли немного ускорить процесс?

— Я думаю, что это скоро произойдёт и без нашей помощи, тем более, что у нас предстоит внедрение очередной информации.

— С первым вопросом закончено. Что у нас по сверхлюдям? Вы не возражаете против этого названия?

— Почему бы и нет? Чего удалось достигнуть?

— Мы запустили волну по общественности, подключили средства массовой информации. Есть определённый резонанс по данному вопросу. Каждому хочется показать своим соседям, что он не такой, как они. Мужья мечтают залезть в голову женам, жены мужьям, и каждый хочет поймать другого на супружеской измене. Мы распустили несколько слухов на эту тему, так что желающих множество.

— Да, а уж сколько желающих с помощью магии и прочего решить свои личные вопросы! Кому-то не даёт развод жена, кто-то ненавидит соседа, кто-то мечтает избавиться от начальника. Все из кожи вон лезут, чтобы освоить хоть что-то.

— Хорошо, что сейчас не средние века! Нас бы обвинили в ереси и отправили на костёр после суда инквизиции. Но мы должны с яростью инквизиторов уничтожать другую ересь — коммунизм. Как реагируют средства массовой информации?

— Как и было задумано и оплачено. Трезвонят обо всём, что им подбрасывают. Я думаю, что в СССР просочится хоть одна критическая статья о том, что у нас здесь творится. Всё, что нам нужно, это перебросить нужную информацию через железный занавес.

— Да, я уже не говорю о том, как расплодились разные секты и молодёжные движения. Самое смешное в том, что все они думают, что действуют сами. Я еле сдерживаю смех.

— Пусть продолжают так думать. Наша политика — делать как можно больше работы чужими руками.

— Даже в исламском мире началось интенсивное образование религиозных сект. Во имя Аллаха они готовы умереть за что угодно.

— С исламским миром будут определённые трудности. Их религия предусматривает своего рода изоляционизм и фанатический самоконтроль. Эффективность наших методов будет не так высока, как в европейских странах и Китае, кстати, что у нас с Китаем.

— С Китаем проще, туда можно просочиться через СССР или непосредственно. Вопрос не в том, насколько сложно проникнуть в страну, а в том, насколько хорошо защищена страна изнутри от нашего информационного вторжения.

— И, как я понял, исламские страны защищены лучше? Их религия это своеобразный иммунитет против пропаганды и сектантства?

— Я думаю, что это только вопрос времени. У фанатизма есть и оборотная сторона, что мы видели это на примере СССР. Единственный способ защититься от нас, это полная информационная изоляция, которую пытались создать в СССР.

— Да, а полной информационной изоляции не существует, значит победа останется за нами.

— Это, конечно, очень хорошо, но мы немного отвлеклись. Мы уже можем приступать к отбору кандидатов для закрытых экспериментов? Я думаю, что вы все понимаете, что общественная самодеятельность в этом направлении поможет нам только в обнаружении, но не в обучении. Начало есть, но нужно продолжение.

— Да, уже можем под разными предлогами, но мне бы хотелось исключить секретность, которая будет привлекать слишком много лишнего внимания, как бы странно и противоестественно это не звучало. Все наши исследования можно замаскировать под организацию каких-нибудь клубов или обществ.

— Да, да, я понимаю, это старинный принцип: прятать на виду. Это удачное решение. Поддерживаю.

— И никто никогда ничего не узнает.

* * *

1961 год, СССР.

— Сегодня наша страна первая в мире запустила человека в космос. Сегодня мы смогли показать всему миру, что первенство СССР во всём — не пустой звук, а надёжно подкреплённый делами факт. Советская наука и советский народ, возглавляемые коммунистической партией, позволили осуществить многовековую мечту человечества — полёт в космос!

— Ты слышал? Наши в космос полетели!

— Да слышал, ищешь повод выпить?

— Ты то чему не рад? Мы у американцев выиграли!

— У американцев войны не было.

— Главное, что у американцев социализма не было. Они там работают и денег не получают, поэтому и работать им незачем.

— Знаю, знаю, они там все безработные.

— А у нас безработных нет, мы в космос теперь летать будем, каждому квартиру построим, зарплата у каждого будет такая, что всё купить будет можно! Так что есть повод выпить.

— Только все деньги не пропивай на радостях! А то жить будет не на что! Зарплата только через неделю будет.

* * *

1965 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Мне хотелось бы уточнить, почему СССР не только не отстаёт от развитых стран в космической гонке и гонке вооружений, но и продолжает их обгонять?

— Потому, что они все средства тратят на то, что Вы перечислили.

— На сколько их ещё хватит? Они ещё и поддерживают коммунистические движения по всему миру.

— Если тратить больше, чем зарабатывать, то сбережения рано или поздно кончатся и в данном случае скорее рано, чем поздно.

— Их внешняя политика ведёт к распространению коммунизма.

— Пускай, коммунизм это противоестественный общественный строй и распространить его можно только военным путём.

— Вы хотите сказать, что именно это нам и нужно?

— Да, множество мелких войн и нестабильных государственных режимов. Именно там мы сможем распространить идеологию террора и ненависти после разочарования местного населения в коммунизме.

— Исламские страны будут поддерживать только своё направление. Я сомневаюсь, что они будут воевать за что-то кроме Аллаха.

— Исламские страны задействуют своих смертников для дестабилизации международной обстановки во имя Аллаха и чего ещё захотят. От нас потребуют решительных действий и мы сможем уже вести разговор с коммунистами с совсем с других позиций.

— Вы думаете, что между исламистами и коммунистами есть существенная разница? И те и другие — фанатики.

— Более, чем существенная. Коммунисты не признают никаких других идеологий, а ислам не предусматривает другой веры.

— Как же они тогда сотрудничают?

— Очень просто. Коммунисты рассчитывают отучить исламистов от религии, как вредной идеям коммунизма, а исламисты пытаются обратить тех в собственную веру и попутно получить выгоду чисто материальную. Я уже не беру в рассмотрение все недоразвитые страны, куда коммунисты полезли и ещё полезут.

— А там что происходит?

— А там коммунистов просто обворовывают, обещая строить у себя коммунизм тоже. В общем врут, как умеют.

— Как долго это ещё будет продолжаться?

— Где-то одно поколение, значит лет двадцать.

— Кстати, о поколениях, что у нас по программе сверхлюдей? Есть управляемые результаты?

— Здесь есть некоторая трудность. Есть результаты и есть управляемость. Все эти способности настолько трудноуправляемы, что использовать их по заказу люди просто не могут.

— А с чем это связано и что можно сделать?

— Связано с тем же, что и творческая работа. Даже самые одарённые люди не могут создавать шедевры по заказу. Ни писатели, ни художники, ни композиторы, ни скульпторы — никто.

— Но как же журналисты, оформители, архитекторы, конструкторы и прочие? Они то работают на заказ?

— Да, но результаты несравнимы. Способности телепатов, ясновидящих и предсказателей при работе в случайном режиме и по приказу отличаются на порядок и не в лучшую сторону.

— Я вижу простое решение проблемы. Надо чтобы их желания совпадали с нашими приказами. Тогда и приказы уже не понадобятся.

— А от невозможности работать по приказу есть большая польза: никто не сможет заставить работать на себя телепата или предсказателя, значит у СССР с их противоестественной коммунистической идеологией меньше шансов, чем у нас.

— Приятно слышать, что мы обгоняем наших врагов. Но и мы не сможем никого из наших союзников заставить работать на нас. Однако, чего нельзя заставить, в том можно убедить. Я думаю, что большинство из будущих сверхлюдей, как мы стали их называть, в принципе не разделяют идей коммунизма и ислама.

— Тогда будущее за нами.

* * *

1968 год, СССР.

— Для того, чтобы стать полноценным членом нашего советского общества, мало быть образованным человеком. Надо быть ещё и политически грамотным человеком, активно участвующим в общественной жизни своей страны.

— Вот именно, активно участвующим, а ты не можешь собрать килограмм макулатуры! Ты думаешь, что быть отличником достаточно? Нет, не достаточно! Наша школа из-за таких, как ты не может выиграть ни одно соревнование!

— Ну а где я её возьму? Ну нету у меня её дома.

— Дома у него нету, мало ли чего у кого дома нету, все где-то находят, один ты не можешь.

— Не один я…

— Тем более! Вы пионеры, в конце концов.

* * *

1970 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Господа, мы можем друг друга поздравить. Террористы начали действовать и достаточно интенсивно.

— Мы знаем, но какое это имеет отношение к нашему проекту?

— Прецедент создан и механизм запущен. Терроризм распространится как зараза по всему миру во всех возможных формах. И в соответствии с нашим проектом найдутся люди, пожелавшие повторить подвиг террористов во имя чего угодно.

— Вы хотите сказать, что двадцать лет работы потрачены не напрасно? Я правильно понял?

— Исключительно правильно. СССР растратил все свои силы на строительство коммунизма у себя и во всём мире и гонку вооружений наперегонки с развитыми странами.

— А не получится так, что они смогут наверстать всё упущенное за один или два года, как было в сороковых годах?

— На этот раз не получится — нет людей, которые могли бы это сделать. И не будет потому, что нами уже разработан план по окончательному разрушению их системы образования.

— Вы уверены, что мы сможем это реализовать.

— Они сами это реализуют с нашей подачи. Это будет лучшим завершением моей карьеры на службе в Анклаве, прежде чем я уйду на более чем заслуженный отдых.

— А каково положение дел с подготовкой смертников?

— Более, чем хорошее: после серии терактов в мире в СССР серьёзно задумаются об использовании смертников для выполнения боевых заданий, но, как всегда, будут всё держать в тайне от всех.

— Подождите, у них есть ещё и армия.

— Если мы уничтожим нормальных детей, то мы уничтожим и армию. Армия, набранная из людей, ненавидящих свою страну или плюющих на всё, становится небоеспособной.

— А как Вы рассматриваете возможность выхода такой армии из-под контроля руководства страны и совершение переворота?

— Маловероятно, весьма маловероятно. К тому же это будет выход из-под контроля их руководства, а не из-под нашего.

— О контроле. Мы собирались улучшить результаты работы этих парапсихологов и прочих. Есть какие-нибудь положительные сдвиги? Я всё ещё не верю в успех этой лотереи.

— Вы очень правильно сказали насчёт лотереи. Организатор лотереи играет на малой вероятности успеха, низкой стоимости билета и большом охвате. Мы тоже поиграем на этих свойствах, только наоборот: нам нужно как можно больше попаданий.

— Всё равно выглядит это несерьёзно. Пропаганду я понимаю, а все эти шаманские пляски… Вряд ли советская подводная лодка затонет, если по её фотографии или чертежу постучать молотком. Или рухнет самолёт по той же причине.

— Да, пора уже добиться ясности. Я ещё могу как-то поверить в телепатию с ясновидением, но усилием воли на расстоянии тысяч километров атаковать железо… Это несерьёзно.

— Хорошо, давайте посмотрим на всё это по-другому. Всё, что вы видите вокруг нас, сделано людьми, из того, что сделано, естественно. Как вы думаете, может у самолёта отвалиться крыло или сломаться шасси? А может техник при сборке некачественно поставить заклёпку или сделать сварку? Или просто не заметить опасную трещину?

— Конечно, может, но почему?

— Потому, что у него было плохое настроение, на него накричал начальник, он отвлёкся или задумался о ненужном. Всё, что угодно, но важно не это. Важно то, что катастрофа неизбежна.

— Если следовать этим рассуждениям, то могут ошибиться даже в управлении. Принять свой самолёт за чужой, ошибочно нажать на кнопку или не посмотреть на приборы.

— Да, и чем больше у нашего противника будет таких случайных ошибок — тем лучше для нас. Но вот только как бы увеличить их количество? Диверсиями и дезинформацией?

— Само собой, но есть и более массовый, хотя и совсем не научный способ. Шаманство, или как там его назвали? Мы выведем из строя их людей. Может быть немного по качеству, зато много по количеству, но выведем. Я думаю, что для того, чтобы организовать хорошую диверсию, мы не будем стесняться в средствах.

— Всё это отдаёт чуть ли не пятисотлетней давностью, если не больше. Я не верю в проклятия и, если честно, не очень то и верю в телепатию и прочее. Есть более материальные и действенные средства воздействия, а не мистика, которой нет.

— Есть только один способ проверить качество оружия — применить его и посмотреть. Испытания — вот средство проверки всего. Да, это лотерея, но кто из вас не играл в лотерею? Выигрыш слишком велик, чтобы отказаться от ничтожного риска.

— Да, лотерею это сильно напоминает, но раз вопрос поставлен именно так, то почему бы и нет? Мы уже начали и я не вижу причины бросать начатое. Давайте по-другому расставим приоритеты. У нас есть средства поражения с гарантированным успехом, с высокой вероятностью успеха и с негарантированным или маловероятным успехом. Так и надо было рассуждать с самого начала.

— Мне это нравится, значит, финансирование распределяем согласно ожидаемому результату. Один процент нам погоду не сделает, а результат может быть весьма серьёзный. Плохо только, что вероятность мала, как в лотерее или рулетке.

— Аналитики говорили мне в отчёте что-то про математическое ожидание результатов. Там низкая вероятность компенсируется высокими величинами и большим количеством результатов.

— Тогда пускай продолжают, раз хоть что-то ожидается. А на убийство спровоцировать или подстроить убийство можно? Было бы неплохо подобраться к самым защищённым.

— Из докладов аналитиков стало ясно, что предел желаний — только наше воображение. Можно пытаться разрушать или убивать кого захочешь, но гарантий выполнения — никаких.

— Да, но и никаких свидетелей, следов и расходов. Если не защищает ни охрана, ни деньги, ни медицина, кстати, а вызвать рак или что-то похожее можно? Или только можно влиять на действия?

— Влиять можно на всё, вопрос только в эффективности влияния. Архимед утверждал, что может сдвинуть Землю рычагом, но рычаг для этого не нужен. Мы все притягиваем Землю так же, как и она нас. От стука наших шагов прогибается её поверхность, а от нашего перемещения смещается ось вращения.

— Да, но эти изменения ничтожны, я даже вспомнил школьный учебник. Они действительно есть, но они ничтожны. Вызвать каких-либо серьёзных изменений они не могут.

— Ничтожно малые — не значит нулевые. Даже один атом может вызвать цепную реакцию в атомной бомбе. Так мне объяснили учёные, а им я верю. Ещё они же мне для наглядности пересказали про историю с шахматами и геометрическую прогрессию.

— Раз у нас пошла такая прогрессия, то работы будем продолжать. На людей с повышенными способностями скрытая пропаганда должна действовать сильнее или сама инициировать развитие этих способностей. Я про телепатию и проклятия ваши.

— Подождите, что Вы сказали? Пропаганда будет усиливать особые способности, а особые способности усиливать действие пропаганды? Положительная обратная связь? Совсем недавно мне это говорили аналитики про другое, но неважно.

— Пускай будет положительная обратная связь, а что это меняет? Количество от этого не изменится.

— Изменится и количество и качество! Почему Вы раньше не сказали? Это же в корне меняет дело!

— Во-первых, меня об этом не спрашивали, а, во-вторых, мы сами только недавно узнали. Изучали случай скрытой агрессии. По условиям эксперимента телепат работал с начальником, которого ненавидел, но уйти не мог. В результате меньше, чем через год, его телепатические способности усилились вдвое.

— Хорошо, что телепат, а не проклинатель какой-нибудь. Хоронить бы личный состав устали бы.

— Хоронить не пришлось, но два раза начальник телепата чуть не попал в аварию и один раз чуть не сломал себе шею. Раньше с ним такого не было. Мы вынуждены были сделать единственно возможный вывод: телепатия, ясновидение, предвидение, проклятия и прочая магия и парапсихология имеют единую природу.

— Вот это новости. И что теперь будем делать?

— Перспективы впечатляют. Мы можем делать что хотим и где захотим, готовить кого захотим и для чего захотим, приказывать когда хотим и кому захотим. Мы достигли уровня Бога.

— Есть одно неприятное обстоятельство — мы можем всё это делать с крайне небольшой вероятностью успеха. Да, в глобальном масштабе, но с очень малой силой.

— Это мы все понимаем, но первый серьёзный шаг сделан. На этот раз можно вести речь уже о мировом господстве. Управлять незаметно, приказывать без угроз, узнавать без разведки.

— Есть ещё одно неприятное обстоятельство — мы этого не можем. Это могут они, те, кого мы обучим. Мы не сможем им приказывать — они будут знать, что мы думаем и собираемся с ними делать. Они нам не подчиняются, они могут нам даже не показываться.

— Я бы поставил вопрос по-другому: не будут ли они коммунистами? Да, нас могут сменить другие люди. Гитлер вообще помешался на сверхрасе или расе сверхлюдей. Те, кого мы сейчас создаём, могут стать людьми будущего, которые вытеснят современных людей, но случится это через тысячелетия. А самое главное, чтобы эти люди никогда не стали поддерживать коммунизм!

— А если процесс выйдет из-под контроля? Что эти запрограммированные на убийство люди или сверхлюди начнут вытворять? У них есть преимущество перед всеми нами.

— Совсем недавно, когда предлагалось использовать этих сверхлюдей и их способности для сокрушения коммунистов, речь шла о неэффективности и маловероятности выбранного метода. Сейчас речь идёт об угрозе всему прогрессивному человечеству. Надо уже определиться с вероятностью успеха или провала.

— Действительно, мы увлеклись. Если нет успеха, то нет и угрозы потому, что мы имеем дело с одним и тем же.

— Успех и угроза несравнимы. Коммунизм это зло, но зло контролируемое. Мы создаём улучшенную версию террориста-смертника с нечеловеческими способностями. Его мышление неуправляемо и непредсказуемо. Он запрограммирован на самоуничтожение.

— Я делаю выводы. Мы продолжаем программу по созданию сверхлюдей с вышеперечисленными способностями. Если даже обсуждение ничтожно малой возможности их создания внушает страх, то проект должен быть продолжен.

— Давайте успокоимся и пересмотрим ещё раз всё. Ясно, что у нас появилась малая, но реальная вероятность успеха или поражения. Ясно, что люди со сверхспособностями существуют и наши методы пропаганды на них действуют эффективно, а сами они могут эффективно распространять пропаганду, причём незаметно для всех. Всё, что нам надо сейчас выяснить это насколько вероятно действие за нас или против нас и с какой силой?

— Люди у нас и у них одни и те же, так что возможности равны. Разница только в том, куда их направить.

— Раз все возможности равны, то вопрос остаётся только в форме: сколько из них поддержат нас, а сколько поддержат коммунистов. Можно даже в процентном отношении.

— Есть ещё и третий вариант — они могут не поддержать никого, а действовать каждый как ему захочется. Кто сказал, что вашими сверхъестественными методами нельзя воевать против всех и сразу?

— А кто сказал, что завербованный агент не перейдёт на сторону противника? А кто сказал, что ни один солдат не перебежит к врагу перед боем? Это естественный риск, нам придётся с ним смириться.

— Да, пора перейти от рассуждений на словах к обсуждению в цифрах. Из всех имеющихся в мире задействованных в нашем проекте сверхлюдей сколько процентов и кого поддержат?

— По нашим данным примерно шестьдесят процентов будут на нашей стороне, тридцать на стороне исламистов и коммунистов и оставшиеся десять сами по себе.

— На нашей стороне неоспоримое численное превосходство даже перед исламом и коммунизмом, я уже не говорю про остальных. Я за то, чтобы продолжить проект. Ещё ни одна война не обходилась без предательства и дезертирства.

— Вам виднее, в любом случае это лучше, чем мировая термоядерная война. Сколько бы ни произошло терактов и катастроф по вине оставшихся десяти процентов, то всё равно они произойдут по чьей-либо вине. Если план по развитию сверхлюдей не осуществим мы, то его начнёт осуществлять кто-то другой. Это только вопрос времени и очень небольшого времени, учитывая утечку информации.

— Да, процесс уже запущен и его кто-то должен держать под контролем, или хотя бы пытаться это делать. И лучше это будем мы, чем кто-то другой! Как говорил классик: если нельзя противостоять толпе, значит нужно её возгласить.

* * *

1971 год, СССР.

— Мы живём в стране победившего социализма, но я до сих пор не могу отрапортовать, что наша система образования превосходит американскую или английскую, или вообще европейскую.

— Вы имеете в виду последние результаты по сравнению с американскими или какими-то там ещё?

— Почти со всеми. Мне показали программу общеобразовательной школы США и я просто пришел в ужас. Их программа более, чем в два раза превосходит нашу! С французской и немецкой дела обстоят не лучше, а если ещё вспомнить, что Германия проиграла войну, то мне просто нечем это объяснить своему руководству!

— Чем это нам грозит?

— Потерей партбилетов и расставанием с должностями.

— Я так понимаю, что единственный выход из сложившейся ситуации это расширить нашу советскую общеобразовательную программу до размеров американской и остальных, чтобы мы могли уже через несколько лет показать, что наши советские школьники превосходят американских ровесников по развитию.

— Разумеется, и объяснить это победой социализма.

* * *

1975 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Господа, позвольте мне вас поздравить с успешной сменой главы руководства нашей организации с полным сохранением прежнего курса и достигнутых возможностей.

— Большое спасибо. Я продолжу начатое моим предшественником. Судя по результатам наших последних исследований, СССР полностью развалил всю свою систему образования, причём начиная от среднего и заканчивая высшим.

— Значит у нас не осталось конкурентов в мире и скоро мы будем просто подбирать тех, кто начнёт разбегаться из СССР?

— Именно так. Их экономика трещит и сыплется, образование катится в противоположную сторону, подрывая психику и физическое здоровье детей. Ещё немного и они будут мечтать о приходе иностранных солдат-освободителей от собственного руководства.

— Это очень приятные новости. Мы сумели силами нескольких сотен человек сделать то, что не удалось всем завоевателям вместе взятым, включая Гитлера с его многомиллионной армией.

— Если бы Гитлер вместо бомбардировок и танковых атак начал наступление с высадки десанта и уничтожения государственного руководства СССР, то к июлю сорок первого он бы уже встречал парад победы в Москве под радостные крики местного населения.

— Да, мы потратили двадцать пять лет но добились большего, чем все предшественники за столетия.

— Я думаю, что пора переходить к внедрению основной части информации для окончательного разрушения.

— Да, пора сделать упор на идею, что путь к победе лежит через уничтожение препятствий, а препятствием являются все окружающие.

— Система тотальной ненависти позволит развить нужные качества у нужных людей в широком масштабе.

— Я думаю, что ещё рано говорить о конкретных результатах, но, когда система заработает, они сами начнут её использовать против нас. Точнее, они будут так думать, что взяли ситуацию под контроль.

— А что у нас с контролем над сверхлюдьми? Какие-нибудь положительные сдвиги есть? Каждый раз поднимаем этот вопрос.

— Сдвиги есть разные, я сейчас расскажу подробнее. В СССР уже окончательно разрушили систему своего высшего образования, а сейчас весьма успешно разрушают среднее.

— Что значит окончательно разрушили? Больше никто не учится в высших учебных заведениях?

— Почти десять лет они внедряли идеологию в высшее образование, а её там и так было предостаточно. В результате основными предметами в технических учебных заведениях стали марксизм-ленинизм, история КПСС, марксистско-ленинская философия, научный коммунизм, диалектический материализм, иностранный язык, политическая экономия и исторический материализм.

— Звучит как бред сумасшедшего, за исключением иностранных языков, а зачем им иностранные языки за железным занавесом?

— Скорее всего для перевода украденных у нас технических достижений, но это им уже не поможет.

— Удивительно, что кто-то ещё учится: при такой программе всё высшее образование должно было уже развалиться.

— Оно и развалится окончательно. Те, кто действительно может что-то делать, не смогут учиться, а те, кто смогут, не опасны в плане технических достижений.

— Это очень хорошо, а в каком состоянии их среднее образование? Наша дезинформация уже действует?

— Действует и хорошо действует. На этот раз мы стравим между собой не просто разные народы. Мы стравим между собой разные поколения одного народа. Мы с детства внедрим в их мышление образ врага и непреодолимую, неугасимую ненависть.

— А нас такое несчастье не коснётся? У нас же в Европе и США тоже пока обязательное среднее образование.

— Может и коснётся, но в меньшей степени. У нас больше демократии, а если ещё и добавить правозащитников, то можно негативных проявлений избежать или почти избежать.

— Вообще-то у нас пока всё спокойно и мы вредоносных экспериментов над средним образованием не проводим и проводить не позволим, и над высшим образованием тоже.

— Я так понимаю, что их школы превратятся в настоящие базы подготовки террористов с экстрасенсорными способностями и ненавидящих свою страну и коммунизм.

— Примерно это я и хотел сказать. На фоне тотального атеизма в СССР начался взлёт оккультных проявлений. Религиозный вакуум должен быть чем-то заполнен, а противодействовать противохристианским проявлениям просто некому.

— Да, в магию играют, устраивают фокусы, развлекаются, а все ответственные смотрят на это дело с положительной стороны потому, что всё это идёт против церкви.

— Просто замечательно, по сравнению с этим достижением меркнет даже культурная революция в Китае. После таких ударов по духовности и морали страна не выживает.

— Я думаю, что после всего происходящего и того, что произойдёт, в СССР мы можем пользоваться принципом: враг нашего врага — наш друг. Если люди возненавидят свою страну, то им понадобятся другие страны, которые они будут считать своими друзьями.

— Есть ещё один вариант — все вокруг враги. Это самый тяжелый случай, так как на сотрудничество с такими людьми мы можем не рассчитывать. Вполне возможно, что самым приемлемым устройством общества для кого-то из сверхлюдей окажется каменный век или необитаемый остров. Они не задумываясь применят свои способности для уничтожение всей нашей цивилизации может быть только потому, что не захотят повеситься в одиночку.

— Да, но мы уже решили этот вопрос. Бесполезно противостоять неизбежному. Можно только предотвратить его последствия. Сверхлюди существуют, уничтожить их мы не можем, если их помощью не воспользуемся мы, то коммунисты или исламисты не упустят такую возможность. Нельзя давать врагу стратегическое преимущество только потому, что мы сами боимся последствий неизбежного.

— Давайте остановимся на том, чтобы неизбежным было только крушение коммунизма и ислама. Сейчас уже не будет преждевременно сказать, что мы использовали все имеющиеся у нас возможности для нашей окончательной победы. В области создания сверхлюдей мы добились практически монополии.

— Это уже хорошо, что хотя бы в одном направлении только мы диктуем условия и хотелось бы, чтобы так оставалось и дальше.

* * *

1978 год, СССР.

— Товарищ генерал, это задание может выполнить только смертник. Нормальный человек на такое не пойдёт.

— В армии нормальных нет! Вы не первый год служите.

— А как мне заставить такое выполнять?

— По страхом расстрела!

— Товарищ генерал, Вы понимаете, что предлагаете?

— Генералам понимать необязательно! Для этого есть полковники. Анекдоты надо читать. Что я могу сделать, если передо мной ставят идиотские задачи и требуют их выполнения?

— То же самое, что и я — выкручиваться.

— Но выполняли же люди такие задания, разведки осилили, даже японцы во время войны смогли.

— У японцев были камикадзе, им было проще, а у нас нет.

— Видел я этих камикадзе во время войны — страшное дело.

— Я не могу взять на себя такую ответственность.

— Между прочим, готовность погибнуть за свою страну это прямая обязанность солдата, товарищ полковник.

— Солдаты об этом не знают и так не считают.

— Войны двадцать пять лет не было и всё забыли. И заградотряды, и НКВД, и трибуналы, и одну гранату на два танка.

— Тогда была война, а сейчас совсем другое дело.

— Война и сейчас идёт, но другими способами. Вы думаете, что если нас не бомбят и танки границу не переходят, то войны нет? Ошибаетесь, ещё как есть, только без стрельбы. Война выигрывается ещё задолго до первого выстрела, или проигрывается.

— Это я понимаю, но как это другим объяснить?

— Мне другое интересно. Вот тут у меня небольшая сводка, я подчёркиваю, небольшая. Застрелилось вот столько, повесилось столько, вскрылось столько, да ещё чёрт знает сколько над собой чёрт знает что учинили. Тут рота за год набегает самоубийц, а мы не можем один единственный взвод укомплектовать.

— Товарищ генерал, в вверенном мне…

— Да знаю я что во вверенном Вам! Мне хоть не врите! А главное из-за чего! Девушка вышла замуж, отлупили сослуживцы, не дали отпуск, лишили увольнительных, потерял значок, посадили на губу… Всё, у меня терпение кончилось всё это читать. Вот из-за любой хренотени или ради каждой глупости они готовы умереть, а за полезное дело ни за что — лучше сами повесятся! Ну что за люди!

— Товарищ генерал, разрешите своё мнение.

— Говорите, хуже уже не будет.

— Я не отрицаю, что самоубийства в армии есть, но эти люди идут на самоубийство по причине малодушия что ли. Я слышал, что в камикадзе шли по собственному желанию чтобы совершить подвиг.

— В Вашей мысли есть большая часть правды. Я могу сделать вывод, что нам нужны люди с мышлением камикадзе. То есть готовые к самопожертвованию во имя подвига и поставившие подвиг любой ценой целью всей своей жизни.

— Так точно!

— Или умереть ради подвига, что тоже годится. Но есть проблема и проблема серьёзная: такие люди до призыва не доживают. Это надо быть смертником с детства или ненавидеть жизнь и одновременно рваться к подвигу, или ненавидеть жизнь и иметь непомерные амбиции. В общем понятно — люди редкие.

— У Вас нет соображений где искать?

— У генералов нет соображений — у них есть погоны. Есть у меня некоторые соображения: если у нас в стране такие люди и есть, то себя они точно уже проявили ещё в детстве. Нужна полная секретность и будут проблемы с родителями, лучше или сироты, или из детских домов или ещё что-то похожее. Психушки и колонии тоже, может быть, и сгодятся. Нужны те, кого никто и никогда не будет искать, или те, кто не захочет, чтобы их нашли.

* * *

1980 год, собрание высшего руководства Анклава.

— До нас дошли сведения о создании в СССР подразделения смертников. Наш прогноз подтвердился.

— А какова степень угрозы для нас?

— Минимальная. Мы больше всего опасались, что они этого не сделают, но они попались на нашу уловку.

— А какая предположительная цель создания у них такого подразделения? Кого они собираются атаковать?

— Я думаю, что они собрались противостоять врагу его же оружием. Смертник — лучшее оружие против смертника. Терроризм в мире растёт и идти на спад не собирается.

— А каково положение дел у нас по этому вопросу?

— У нас всё великолепно. Мы раскидали по разным странам целую сеть военных баз и работаем на них без вмешательства общественности. Если пропадает солдат или гражданский, у которого есть семья, то скандала не избежать. Тюрьмы тоже не лучшее место для работы — правозащитники пролезут всё равно. А вот военно-исследовательская база, как ни странно, никого не беспокоит.

— А болтливая охрана?

— Многоуровневая система охраны и подписка о неразглашении. Даже при всём желании разболтать что-либо ценное не получится. Все страны знают, что такие базы есть, но никто не знает, где точно и что там происходит. Раз туда никого не тащат и оттуда никто не сбегает, значит правозащитники не беспокоятся.

— Когда сможем применить первые результаты?

— Лет через десять-пятнадцать — мы только недавно начали. Нужно подготовить инструкторов, личный состав, скоординировать работу, много чего есть.

— Что с Китаем? Информации ещё меньше, чем об СССР.

— Ничего, я думаю, что они в курсе всего, но азиаты есть азиаты.

— А исламские страны? У них то всё проще.

— С ними действительно всё проще. Они получают от нас деньги, инструкторов, всё необходимое и делают что хотят.

— Замечательно, с Азией не очень хорошо, но это дело может подождать. Азиаты отличаются терпением и неспешностью выводов.

— Китай сейчас приходит в себя после культурной революции.

— Ну тогда с Китаем мы вопрос откладываем лет на двадцать.

— Мне всё ещё не вполне ясно как защитить такую базу от проникновения вражеских шпионов.

— А никак: они там сами мгновенно вычисляют любого шпиона и сами же и разбираются с ним.

— Знаете, это довольно интересно, что люди со сверхспособностями проявляют такой высокий процент склонности к терроризму и самоуничтожению, хотя самоубийства среди них — редкость.

— У меня есть предположение. Мы уже давно говорим о сверхлюдях. Гитлер бредил расой сверхлюдей. Я думаю, что есть вполне обоснованная причина для всех этих рассуждений — в процессе эволюции человечество прошло через много этапов.

— Подождите, я начинаю понимать о чём Вы. Насколько я знаю, все предыдущие человеческие расы вымерли — они были уничтожены более развитыми расами.

— Самые недоразвитые расы это негры, арабы и коммунисты. Их следует уничтожить в обязательном порядке.

— Я не берусь сказать, кого надо уничтожить в обязательном порядке, но причину ненависти к нормальным людям у сверхлюдей объяснить могу вполне. Интеллект современного человека на порядки превосходит интеллект неандертальца. Представьте себе, что вас бы окружали неандертальцы с интеллектом обезьяны или коммунисты. Вы бы готовы были их убить через день.

— Я думаю, что мы недостаточно широко смотрели на проблему. У нас проблема не со сверхлюдьми, а с людьми вообще. Я думаю, что медленно, но происходит формирование новой расы людей и сверхлюди появляются всё чаще именно в этой расе.

— Мы должны были заметить это раньше. Нами случайно была допущена непростительная ошибка.

— Хорошо, что сейчас эта ошибка обнаружена и будет исправлена. Мы будем способствовать процветанию новой расы людей для нашего же блага. Дружить надо с сильными и с теми, за кем будущее.

— Тогда возникнет ещё одна проблема: если в основе стимулирующих сверхспособности факторов лежит расовая ненависть, то при создании режима наибольшего благоприятствования мы исключаем этот фактор. Им просто некого будет ненавидеть, а естественным путём нужные нам способности сформируются через века. Я уже не говорю про склонность к терроризму, которая тогда вообще не разовьётся.

— Склонность к терроризму можно развить и у обычных людей при самых обычных условиях, так что речь идёт только об экстрасенсорном терроризме, но проблему надо как-то решать.

— Я думаю, что проблемы нет. Пусть новая раса докажет свою жизнеспособность против старой. Таким образом мы получаем сразу всё: и расу сверхлюдей, и террористов со сверхспособностями.

— Вернёмся к начатому. Люди со сверхспособностями проявляют склонность к агрессии в отношении почти всех окружающих, кто пытается стать им поперёк дороги. Я предлагаю использовать это свойство для работы в группе. Само по себе это свойство уже полезно, но работа в группе может использовать его на полную мощность.

— Хорошо, приступим к созданию групп.

* * *

1981 год, СССР.

В классе принимали новенького. Иногда новеньким устраивали своеобразную прописку, то есть били всем классом. Иногда умывали в унитазе, когда один сидел верхом на опущенной в унитаз голове, а другой спускал воду. Но в этот раз был не тот случай: на первый взгляд новенький был совершенно законченный маменькин сынок и устраивать ему все виды прессования было совершенно бесполезно. Зато была возможность заняться воспитанием настоящего пацана.

— Привет. — начал главный заводила в классе.

— Привет. — так же ответил ему новенький.

— Не, так здороваться неправильно — так только бабы здороваются. Если тебе кто-то говорит «Привет», то надо отвечать «Здорово». Если говорит «Здорово», то надо отвечать «Привет». А если тебе кто-то говорит «Привет, здорово» или «Здорово, привет», то отвечай сразу «Пока» — это чтобы он знал и не выделывался.

— Я понял, всем здорово.

— Вот, теперь ведёшь себя, как настоящий пацан.

— Туалеты здесь на каждом этаже или надо бегать?

— Настоящие пацаны не говорят «туалет» — настоящие пацаны говорят «тубзик», а «туалет» говорят только бабы.

— Понятно, а тубзики у здесь на каждом этаже?

— На каждом, но в тот, который возле учительской не ходи — туда никто из настоящих пацанов не ходит.

— А кто туда тогда ходит? Бабы что ли?

— Нет, просто он возле учительской и туда ходить западло. И если хочешь, чтобы тебя считали настоящим пацаном, то одевайся правильно, а не как ты вырядился, как на линейку.

— А это как? Я в предыдущей школе так одевался, как все.

— Школа у тебя была какая-то неправильная. Во-первых никогда не застёгивай пиджак или куртку школьной формы.

— А что такого? Кому какая разница?

— Так ходят только неправильные пацаны — они любимчики учителей и с ними никто не дружит вообще.

— А что и как ещё у вас нельзя носить?

— Ремень на штанах надо носить распущенный, желательно с хвостом из свободного конца и подлиннее. Хвост закручиваешь вот так сбоку и оставляешь, чтобы болтался до колена.

— Он же будет по ногам бить и в ногах путаться.

— Ну и что? А ты — настоящий пацан. Тебя это не колышет.

— Я всегда считал, что одеваться надо так, чтобы было удобно.

— А настоящие пацаны одеваются не так, как удобно, а так, как одеваются настоящие пацаны. Вот сейчас ещё тепло, а что ты носить будешь, когда похолодает или зимой?

— Да то же, что и всегда: шарф, шапку, перчатки или варежки.

— Вот, а ты знаешь, что шарф и перчатки это одежда не для пацанов? Их носят только бабы и маменькины сынки.

— А у меня папа носит и все другие носят.

— Папе можно, а пацанам — нельзя. Тебе ещё до папы дорасти надо. Вот увидят тебя в перчатках или с шарфом и тогда узнаешь, что бывает с неправильными пацанами в нашей школе. Над тобой если повезёт, то целый год будут только смеяться и дразнить. Будут тебя обзывать или руки за спиной шарфом свяжут. Задевать тебя будут все, кому не лень, издеваться над тобой. Оно тебе надо?

— Никогда не думал, что всё так сложно.

— А ты думал, что быть пацаном это только яйца иметь? Быть настоящим пацаном это не каждому дано.

— А что ещё я должен знать, чтобы не получить?

— Ну ты учишься как? Хорошо? Или так себе?

— Ну так, не очень, двоек нет, а всё остальное навалом.

— Вот это правильно. Я всегда знал, что ты правильный пацан. Мы тут тоже без двоек успеваем, но выше троек не поднимаемся. Ты главное не буль умником и не вылезай больше остальных. Все не сделали домашнее задание — и ты не делай. Все не выучили — и ты не учи. Спросят тебя, а ты помалкивай. Главное — не успевай больше других ни по какому предмету и будешь своим пацаном, а не маменькиным умником. Больше других можно получать только по труду и физкультуре — это предметы для пацанов, а не баб.

— Ну с этим проблем не будет, а что ещё?

— Ты что, сегодня на линейку пришел? Весь причёсанный, выглаженный, ботинки начищены и всё такое.

— От нас в прошлой моей школе требовали так ходить.

— А в нашей школе настоящий пацан должен выглядеть непричёсанным и неопрятным, чтобы не быть похожим на бабу.

— Чего у вас так всё строго? Кому какая разница?

— Разница это тебе не голая задница — всем не покажешь. Ты в кружки какие-нибудь ходишь после школы?

— Я только на самбо ходил, дзюдо, футбол и бокс.

— Вот это называется правильный пацан. Настоящий пацан должен ходить в кружки и секции для пацанов: секции футбола, хоккея, бокса, дзюдо, самбо и всё такое, а не заниматься во всяких там шахматных, музыкальных и прочих бабских кружках для слабаков.

— А как вы до всего этого дошли? Сами придумали?

— Не, у моего другана брательник из армии вернулся и всё ему рассказал про то, как надо быть настоящим пацаном.

* * *

1981 год, исследовательский центр Анклава № 115.

— У нас поставлен вопрос о комплектовании групп для развития сверхспособностей. Какие будут предложения?

— Давайте сделаем группы разнообразнее. Хуже от этого точно не будет, зато получим ширину охвата.

— У нас по плануследующие работы: формирование психологии смертника, развитие сверхспособностей, развитие смертников со сверхспособностями. Вот бред то какой! В общем, этих со сверхспособностями будем дальше называть телепатами.

— Звучит не очень солидно. А смертников то они зачем обыкновенных делать здесь захотели? Мы же им докладывали, что заниматься штатными смертниками нецелесообразно в частном порядке.

— Мы докладывали, а они не читали. Больше им нечего делать, как наши отчёты читать. Наша задача отчёты подавать правильно, а там посмотрим, что получится.

— Давай делать работу по направлениям. Смертников обычных откидываем и забываем. Напишем, что не определено, а остальными займёмся. Что у нас тут по теоретической части?

— Формирование способностей на базе комплекса неполноценности, ненависти, зависти и прочего. Надо группы сделать так, чтобы они там друг друга возненавидели и всех остальных за компанию.

— У тебя какие-нибудь предложения есть? Мы столько телепатов не наберём, чтобы их между собой стравливать. У нас их по анкетам штук пять, если не три, если честно.

— Подожди, тут написано, что способности усиливаются от ненависти неважно к кому. Давай так: Набираем группу обычных подопытных, а к ним подсаживаем одного телепата.

— Вот это правильно, только обычных это обычных, без этих породистых, как их там назвали…

— Да улучшенной расой назвали. Пусть будут породистые. От их руководящего языка можно чокнуться.

— Да нормальный у них язык, я разговаривал.

— Да я не про них, а про документы.

— Есть простое предложение. Надо придумать что-то простое, из-за чего они пересобачатся. Может кормить будем неравномерно или деньги давать не всем. Ну что-то такое.

— Бред это у тебя. Написано же, что на базе рефлексов. Как ты рефлексы свяжешь с деньгами. Если их как в камере поместить, то они друг друга передушат, но нам это делать запретили.

— А на что их там надо ориентировать помнишь?

— На ненависть к нормальным, то есть к обществу. Думай, думай. Пора отрабатывать свои деньги. Нам сказали, что группа должна быть укомплектована таким образом, чтобы находящийся в группе телепат начал ненавидеть всех, кроме вот этих, породистых.

— Так, стоп. Тюремно-камерная идея не проходит. У нас тут свобода и достаточное снабжение. Думать надо.

— Так вот где вы оба. Ломаете голову над поставленной задачей? Ну и до чего додумались? Все глупости перебрали?

— Ты, чем издеваться, предложил бы что-то умное.

— А тут всё просто, вы же с логикой не дружите. Вон, сходите к психологам и пусть они вам мозги прополоскают. Очень интересные люди. Посетите — не пожалеете.

— Ты по делу пришел или поиздеваться?

— Всё просто. Вот представьте себе, что на десять человек дали девять бутербродов. Кого будут морить голодом?

— Ну это как повезёт. Могут голодать по очереди, могут морить одного чаще или совсем уморить.

— Усложняю задачу: на десять человек дали десять бутербродов. Как их поделят подопытные?

— Поровну, или есть варианты?

— Вариантов сколько хотите. У кого-то могут взять и отобрать. Могут взять и уморить. Выберут самого слабого, умного, толстого, глупого, ленивого. Какого хотите.

— А если одиннадцать на десять?

— Вот это самое интересное. Тут может сработать чувство справедливости на полную. Если дали девять на десять, то можно объяснить, что кто-то должен пострадать. Всё заранее несправедливо. Если дали поровну, то поводов злиться больше, если тебя обделили, но можно найти причину за что.

— А с лишним то что? Кому какое дело, кому достался лишний бутерброд? Не достался и плевать.

— Вот прочитайте хоть одно руководство по обработке. Я вам сколько раз должен повторять. Ну нельзя же так работать. Почему я за вас делаю вашу работу. Вот вы теперь за меня мою сделайте.

— Да сделаем, ты не тяни.

— Объясняю для бестолковых. Если дать больше, то возникнет вопрос кто больше достоин во-первых и усиленное чувство несправедливости, если обделят даже своим, во-вторых. Поняли?

— Не поняли. Почему это такое должно быть?

— Надоели вы мне. Я всё сказал. У меня своей работы полно, я лучше делать её пойду, чем вас учить. Трудитесь.

— Ты чего-нибудь понял? Я ничего.

— Да неважно. Надо сделать группы так и так. Где-нибудь чего-нибудь получится. У нас прогресс не двигается уже давно.

— Ты обожди, а чего им делить то? Не бутерброды же. Надо ещё придумать. Может девушек или парней, деньги, награды?

— Какие ещё награды? Откуда у нас тут награды. Денег тоже нет. Ты хоть помнишь, что у нас тут?

— А как же. Закрытый оздоровительный лагерь для реабилитации больных, перенёсших тяжелую психическую травму или пытавшихся покончить жизнь самоубийством.

— В общем так, денег у нас нет, а если и есть, то их всегда можно уровнять. Наградить можно всех в последний момент. Надо сделать так, чтобы нельзя было компенсировать.

— Единственное, что никогда нельзя наверстать — потерянное время. Надо вспомнить, что связано с ним.

* * *

1981 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Интересно, а сколько ещё протянет Брежнев?

— Я думаю, что недолго, но при полном отсутствии руководства страна развалится раньше, чем при его смене. Полуживой лидер усиливает вокруг себя борьбу своих подчинённых за власть, а это никогда не шло на пользу ни одной стране.

— Что у нас по смертникам? Что где и у кого получается? Мне бы не хотелось, чтобы ситуация вышла из-под нашего контроля.

— Не выйдет. Мы объединили усилия по сверхлюдям и смертникам. Оказывается всё достаточно просто при правильной расстановке сил. Специально готовить смертников нам не нужно, а вот на базах получается отлично готовить инструкторов, которые очень хорошо готовят смертников на открытых базах.

— Это не на тех базах, где вы исследовали сверхлюдей?

— Именно на тех самых. В качестве побочного эффекта мы готовим сверхлюдей, а в качестве главного — смертников. Мы нашли подходящие схемы групп и всё прекрасно заработало.

— Да, и ещё. Оказывается наша схема подготовки почти повторяет принятый в СССР образ построения общества. Они заложили под себя самую настоящую бомбу.

— А против нас эта бомба не сработает?

— Аналитики все в один голос твердят, что основное направление атаки таких инициированных выбирается в отношении тех, кто их инициировал, то есть коммунистов в нашем случае.

— А кроме наших баз где-нибудь что-нибудь наблюдается из всех этих парапсихологических или каких-то там ещё проявлений?

— В нашем мире информация стоит всё дороже. Любые средства её получения дают преимущества. Многие ещё даже не осознают своих способностей, но мы их к этому подталкиваем.

— Тогда надо подталкивать интенсивнее. Гонка за мировое господство требует вложения всех усилий для победы.

* * *

1982 год, первое сентября, СССР.

После торжественной линейки детей привели в класс. Некоторые из них вошли в школу впервые и с любопытством смотрели по сторонам. Учительница заняла своё место у доски.

— Здравствуйте дети. Вы пришли на свой самый первый урок. И этот урок сейчас идёт во всех школах нашей страны. Самый первый и самый важный урок в первом классе это урок мира.

Дети смотрели на учительницу раскрыв рот.

— Мы живём в самой лучшей стране в мире. В бессильной злобе мировой империализм следит за нашими успехами. Своей клеветнической ложью они пытаются очернить наши достижения…

Многие дети не понимали ни слова, но внимательно слушали.

— Наша страна самая мирная во всём мире и мы всеми силами боремся за мир во всём мире. Но капиталисты стремятся подавить наши стремления построить во всём мире коммунизм для трудящихся. Они делают всё новое и новое оружие для нападения на нашу страну. Мы мирные люди, но это не значит, что мы сидим сложа руки. Они делают крылатые ракеты и мы делаем свои крылатые ракеты. Они строят боевые самолёты, корабли и подводные лодки, и мы строим свои ещё лучшие самолёты, корабли и подводные лодки.

Дети ничего не понимали, но продолжали слушать.

— Наступит день, когда капитализм подойдёт к своему неизбежному и окончательному краху. И прогнивший до основания капитализм попытается спастись за счёт Советского Союза и других развитых социалистических стран. Но мы не допустим нового порабощения трудящихся! Когда в воздух взлетят наши ракеты и самолёты и нанесут карающий удар по обломкам империализма, возможно, вы и будете теми людьми, которые став под знамёна нашей Родины, первыми шагнут на порабощённую капиталистами землю и окончательно уничтожат последние рассадники зла в мире.

* * *

1982 год, исследовательский центр Анклава № 031.

— У телепата тяжёлая форма психоза? И насколько тяжёлая? Сколько жертв? Или нет жертв?

— В сформированной группе мы под видом добровольного эксперимента за деньги несправедливо распределили обязанности. Телепату с повышенным уровнем интеллекта поручили перекладывание бумаг и прочую ерунду для слабоумных.

— В мире половина людей занимается такой ерундой. А он что, действительно телепат? И вас не раскусил?

— Телепатами мы называем людей со сверхспособностями. Так называть проще. А сверхрасу мы называем просто породистыми.

— А этот телепат чем у вас отличался?

— Специализировался на черной магии, а если научно, то на нанесении повреждений и организации несчастных случаев без непосредственного вмешательства. Я не знаю, как это точно называется.

— Вы бы ещё противопехотные мины по коридору раскидали для разнообразия! Кто у вас был в качестве цели по плану эксперимента? Я надеюсь, что не мы, включая меня?

— Нет, что ты, мы так всё подстроили, что группа сама распределила все обязанности. Группа была сформирована самостоятельно, так что весь удар пришелся по группе.

— Ну и что там стало с этой группой?

— А нет больше группы. У всех серьёзные повреждения внутренних органов. Двое получили травмы. Группа расформирована.

— Это только у нас такое счастье или и на других базах имеется что-то подобное? Докладывать можно?

— На других разнообразнее. Вот у меня тут копии отчётов. Практически у всех людей с особыми способностями психозы от контакта с коллективом. Проявления самые разные, но есть общая тенденция: наличие таких способностей исключает обычную агрессию.

— А проявления агрессии тоже есть?

— Сколько хотите. Но проявляют её те, у кого никаких других способностей нет. Здесь есть интересная закономерность: улучшенные люди проявляют поразительную беспринципность и особую жестокость по отношению к обычным.

— Дай почитать, что они там отчудили?

— Да вот, пожалуйста. Мы попробовали довести некоторых из улучшенных, чтобы изучить реакцию на окружающих. Результат — в одиночку он перерезал всю группу, включая подростков и девушек. Я так понимаю, что они даже не считают окружающих за людей.

— Это как раз хорошо, будет что доложить.

* * *

1982 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У меня уже почти заканчивается терпение ждать, сколько в СССР можно держать у власти почти труп.

— Терпите, терпите. Или не терпится проиграть в самом конце? Я не собираюсь разрушить работу нескольких десятилетий из-за того, что у кого-то просто закончилось терпение.

— А что у нас за результаты работы? Мне показывали отчёты с исследовательских и военных баз. Результаты невозможно понять в принципе — это какое-то безумие.

— Читал я эти отчёты. Сверхлюди бьют по всему, что только видят. Представители сверхрасы ведут себя так, как будто этот мир существует только для них, а остальные должны куда-то исчезнуть.

— Ну мы же не считаем за людей негров, арабов и коммунистов. Почему сверхлюди должны делать для нас исключение? Для них мы такие же враги, как для нас коммунисты.

— А можно поподробнее, почему они считают нас врагами. Чем мы их так раздражаем и что мы им такого плохого и вредного делаем? Почему к нам такое отношение?

— Позвольте уточнить. Они действительно считают нас врагами или есть более простые причины? Какого рода их к нам ненависть и насколько легко мы можем её избежать.

— Если вкратце, то они считают нас отсталыми и несовременными. Наш традиционный образ мысли для них неприемлем.

— И это всё? Ну это не проблема. Если они считают, что надо уничтожать слабосильных, слабоумных и слабонервных, то мы к этой категории не относимся. С развитием и помощью слаборазвитым странам любят носиться коммунисты.

— Они игнорируют общечеловеческие ценности, в том числе культуру и традиции. Некоторые из них считают, что вместо помощи тяжело больным, надо их просто убивать, как вам такое?

— А престарелых доводить до смерти они не предлагают? Ну там не кормить, пенсии отменить или что ещё.

— Предлагают, ещё как предлагают. Считают, что кто жить не может — тот жить не должен.

— И разве это проблема? Это проблема только в общественном сознании, формирующем общественное мнение. Уверяю вас, быть старым и больным не так приятно, как это кажется в молодости. Надо подбросить журналистам идею, что всё названное правильнее, чем носиться со старыми и больными, причём для их же блага.

— Общество не понимает, что вопрос не в том, что чем является, а как и что оценивается, но мы это исправим.

* * *

1983 год, СССР.

— Не тяните там резину! Я из-за вас на работу опоздаю. Или вы хотите, чтобы у меня неприятности были?

— А мы уже собрались! Брат долго возился.

— Я лучше знаю, кто из вас долго возится. Так, если я ещё раз узнаю, что вы сбежали из школы, то мало не покажется! Понятно?

— Да мама, но мы не убегали…

— А вот директор школы лучше знает, убегали или нет. Мне уже директор ваша сказала, что если ещё одна такая выходка и пойдёте искать другую школу. Где я вам другую школу найду? Или вы на второй год захотели остаться? Придурка два!

— Мы больше не будем, подумаешь, школу прогуляли несколько раз, и то пару уроков всего…

— Вот подрастёшь, тогда и подумаешь, и чтоб я больше такого не слышала, в школу надо ходить!

— Мы правда больше не будем!

— Всё, побежали, мне на работу ехать надо.

* * *

— Дети, сегодня в нашей школе произошло ЧП! Мальчик ударил девочку! Вы только можете представить себе? Мальчик ударил девочку. Как только такое можно было сделать?! Как такое можно было даже представить?! Как такое можно было даже подумать?!

Дети смотрели на театрально придыхающую учительницу слегка остекленевшими глазами. Ну ударил, ну и что? Если бы ещё убил или покалечил, то тогда да, было бы о чём поговорить.

— Девочка такая слабая, такая беззащитная. Она не может за себя постоять. А мальчик ударил её.

А вообще, пускай подольше поговорит, урок будет короче — думали одни. Сколько можно эти палочки писать и мычать по слогам? Слабее, как же! Это пусть кому ещё расскажет. Как даст учебником по башке — мало не покажется. Нашла слабых.

— И я сейчас хочу сказать, что если вдруг в нашем классе такое произойдёт хоть раз, то ударивший девочку ученик будет исключён из нашего класса и вообще из школы. Правильно дети?

— Правильно, Екатерина Николаевна. — хором ответил класс, с характерным подвыванием.

Как же, исключат, тогда каждого второго надо исключать. А ещё лучше этих дур с бантами поисключать. Таких дур понабирали! Все бабы дуры, а учителя вообще дуры — со злобой думала большая часть мужской половины класса.

Вот здорово! Просто праздник! Теперь можно дразнить и задирать мальчишек, а они нам ничего сделать не смогут. Вот теперь повеселимся! А если что, то учительница их быстро на место поставит — думала большая часть женской половины.

* * *

1983 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Мы можем друг друга поздравить. Брежнев ушел из жизни и, скорее всего, даже не заметил. У власти в СССР оказался сравнительно молодой и несравнимо энергичный руководитель. Это именно то, что надо для того, чтобы окончательно доконать СССР.

— Глупость врага — лучший союзник. Азиаты правы. То, что Андропов пытается сделать в СССР, при их теперешнем состоянии, невозможно и приведёт к ещё большему ухудшению. Ещё несколько лет и СССР рухнет, а их руководство приползёт к нам за помощью.

— В сорок первом году уже было что-то подобное, когда Вермахт был под Москвой и решался вопрос через сколько месяцев будет захвачен весь СССР. Я думаю, что не надо продолжать рассказывать, чем тогда и где всё закончилось.

— Вы были бы правы, если бы мы вели войну против СССР. Но мы ведём не войну, а развал государства. Вам объяснить разницу между войной с противником извне и развалом изнутри?

— Ну если только Вас не затруднит.

— Численность армии продиктована экономическими условиями и не может быть увеличена до всего населения страны сразу. А поэтому сколь бы не велики были потери, то государство даже потеряв всю армию сохраняет жизнеспособность. Но если разваливать сразу всё, то все структуры государства будут разрушены одновременно.

— Вы хотите сказать, что если человек сломает один палец на руке, то ногам это ходить, не помешает. Это вполне объясняет наше поражение в сорок пятом. Русские слишком живучи и будут восстанавливать армию до тех пор, пока у них не останется людей.

— Вот поэтому и надо позаботиться о том, чтобы у них не осталось людей. Мы уничтожим СССР их не физически, а морально. Отнимем у их людей цель жизни, подменив систему ценностей и изменив жизненные приоритеты.

— А не получится так, что у нас произойдёт то же самое? Наше оружие это палка о двух концах. Мы же сами создаём на базах сверхлюдей и смертников, причём многие из них имеют особые способности. Что будет если они повернут против нас?

— А ничего не будет. Совершенно ничего не будет. Я вам даже объясню, почему не будет. Вы что-нибудь слышали про иммунитет?

— Только про дипломатический. Шучу, конечно слышали. Это естественная защита от любой заразы.

— А вот теперь представьте себе ситуацию, когда мы имеем иммунитет к определённой инфекции, а наш противник нет. Кому из нас больше будет угрожать опасность заразиться и умереть?

— Вы намекаете на то, что у нас есть иммунитет, несмотря на то, что мы не совсем здоровы, а у нашего противника нет иммунитета, несмотря на то, что он совершенно здоров.

— Вот именно. Демократия и свобода слова не лучший способ управлять государством, но они дают иммунитет против лжи, а вот у людей из тоталитарных государств такого иммунитета нет. Они считают так, как им скажут, а значит должен быть кто-то, кто это сделает.

— И кто же будет этот кто-то? Мы или ещё кто-то? На место пророка полезут все, кому не лень.

— И пускай лезут. Чем больше раз людей обманут, тем больше они разочаруются в жизни и поплывут по течению. А мы позаботимся о том, чтобы последнее слово было за нами.

* * *

1984 год, СССР.

— Вы только представьте себе! Американцы разбомбили школу! И детям негде стало учиться.

— Везёт же дуракам!

— Вы только представьте себе, если бы американские самолёты разбомбили нашу школу!

— Такого счастья не бывает!

— Это где они школу разбомбили?

— Да где-то, я прослушал.

— Во было бы круто, чтобы они прилетели и у нас все школы разбомбили. Тогда никуда ходить не надо будет.

— Они лишили детей возможности учиться!

— Да скорей бы уже, задолбали. Интересно, а американские солдаты будут такие же как немецкие?

— Ты о чём?

— Ну как, виходить, русиш швайнен! Штоять!

— Вы можете себе представить, чтобы у вас отняли возможность ходить в школу? Выполнять главную задачу вашей жизни — учиться.

— Ага, сейчас так открывается дверь и входят американские солдаты с автоматами и палят в эту дуру очередями.

— Угу, так типа урок окончен, все по домам!

— Так, я не поняла, что там за разговоры на четвёртой парте? Оба дневники ко мне на стол! Совсем совесть потеряли.

— Сука, блин… Опять родители без денег за замечание оставят.

* * *

— Наше советское государство возлагает на вас великую задачу! Империалисты, в первую очередь американские, готовятся напасть на нашу страну и при этом уверяют нас в своих мирных намерениях. А мы — мирные люди и мы всегда стояли за мир!

— Не толкайся! Не толкайся! Убери локоть с моей половины!

— Мы мирные люди, но это не значит, что мы сидим сложа руки. Они делают крылатые ракеты и мы делаем свои крылатые ракеты. И если они только попробуют нанести первый удар, то наши ракеты взлетят в воздух и обрушатся на головы империалистов.

— Пошла вон! Пошла вон! Вот тебе!

— И когда наше ядерное оружие поразит их основные силы и сомнёт сопротивление, то в воздух взлетят наши самолёты с нашими солдатами. А вы должны быть готовы выполнить самую главную в своей жизни задачу — высадиться на выжженную и дымящуюся радиацией землю, чтобы добить империалистического врага в его логове, как родители ваших родителей добили Гитлера.

— Вот тебе булавкой! Получи, зараза!

— Вам предстоит выполнить величайшую задачу коммунистической партии — установит коммунистический строй на всей Земле даже ценой своей жизни! Вы всегда должны быть готовы к этому!

— Да не мешай ты слушать! Сейчас спросят!

— Вы ещё станете октябрятами, пионерами, комсомольцами, а многие из вас станут даже коммунистами. А для настоящего коммуниста высшей целью жизни является построение коммунизма в мировом масштабе любой ценой, даже ценой своей жизни!

* * *

1984 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Недолго продолжалось победоносное реформирование СССР — новый руководитель не протянул и двух лет. Да, у Брежнева получилось продержаться у власти дольше.

— Было бы замечательно, если бы все коммунисты вымерли с такой же скоростью. А следом за ними исламский блок заодно.

— Но железный занавес изрядно ослаб. Ещё немного и мы сможем действовать уже не из-за границы, а непосредственно внутри страны. Окажем ей так называемую помощь.

— Ещё неизвестно, что додумается сделать действующий руководитель. Может быть он окажется хуже Сталина.

— Даже если бы сейчас у власти в СССР оказался чудом воскресший Сталин, то ничего бы не изменилось. Один человек не может управлять страной без окружения, а окружения у них как раз и не осталось. Не без нашей помощи.

— Это значит, что все попытки что-то сделать будут обречены на провал. Само окружение уже готово признать своё поражение, но нужен человек, который им на это укажет.

— Очередь этого человека ещё не пришла. Стоя на месте далеко не уйдёшь, а они стоят на месте. И пускай продолжают стоять. Мы не будем предпринимать ничего нового. Время всё сделает за нас. Все, кто ещё помнят, как что-то могли, вымрут естественным путём, а последователи будут метаться в поисках совета.

— Этот момент мы не пропустим. Если они захотят советов, то мы им дадим нужные советы. Надо только сделать это ненавязчиво, даже с нежеланием делиться информацией.

— Об информации. Мы можем уже подбрасывать сведения о нашей экономической эффективности. Их экономика не ориентирована на рынок и не выдержит этого перехода.

— Надо говорить шире. Их общество не рассчитано на переход от коммунистического строя к любому другому. Как только рухнет догматическая государственная система руководства, так вместе с ней обрушится и весь СССР.

— А что у нас по экспериментам над людьми? Как идёт пропаганда? Какие результаты массового внедрения? Какая связь приложенных усилий с достигнутыми результатами?

— Связь приложенных усилий с достигнутыми результатами определить бывает сложно. Представьте себе, что Вы пожелали кому-то умереть и он умер. Но вы же понимаете, что он умер не от того, что Вы ему это пожелали. Но и отрицать, то, что кто-то умер Вы не можете. Вот такой вот парадокс.

— Это классический парадокс философии. Мы видим предмет таким, каков он есть или таким, каким он кажется? Ответов на этот вопрос нет и не будет, но нам и не надо — результат важнее.

— А результаты у нас есть: СССР вот-вот рухнет, мы нашли способы отделять улучшенную расу людей от обычной и нашли способы развивать особые или сверхестественные способности у человека. И на всё это у нас ушло меньше сорока лет. По меркам науки или истории это минуты, если не секунды, если иметь дело с исследованием совершенно неизвестного явления.

— Хорошо, даже очень хорошо. Очень скоро мы получим в своё распоряжение новый полигон для испытаний нового оружия. Это будет последний эксперимент в СССР.

* * *

1985 год, СССР.

— Ну что? Водку достал?

— Чёрт бы побрал тебя, водку и Горбачёва! Нет нигде водки, а у спекулянтов слишком дорого.

— Ты до Колымы или до психушки договоришься.

— А нет больше ни Колымы, ни психушки. Всё, отменили наконец-то. Хватит уже — понасажались.

— Ничего, ничего, вы ещё будете вспоминать и Колыму, и психушки, и усатого добрым словом. Этот дел наворочает. Второй Хрущёв, а будет хуже первого. Помяни мои слова.

— Да что ты понимаешь? Гласность объявлена почти что. Теперь уже всё можно говорить. Вон дети анекдоты про Сталина рассказывают в школе. Я сам от сына такой услышал.

— Анекдоты и в те времена рассказывали, только жили недолго, а ты очень смелый стал в последнее время.

— А я так чую, что всё это будет теперь надолго.

— А вот как возьмут и завтра всё это новшество отменят? Куда тогда побежишь? Или думаешь, что тебе все твои разговоры забудут?

— А я не думаю — я знаю. Никому больше этот совок не нужен. Достала уже совдепия недоделанная!

— Ты ещё совдепию будешь вспоминать и молиться за её возвращение. Кому ты нужен при новых порядках будешь? Что ты делать можешь? Куда работать пойдёшь?

— Я всё могу делать! Я деньги буду зарабатывать!

— Да какой идиот тебе деньги за твою работу заплатит? Ты же можешь только пить и ни черта не делать! Ты сейчас оклад получаешь и ничего не делаешь, а вот когда ты работать будешь, то я на тебя тогда посмотрю, как ты забегаешь.

— А тебе лишь бы настроение мне испортить?

— Так, время прошло, топай за водкой, а если опять не принесёшь, то я уже за твои пойду сам. Ничего не можешь сам сделать.

* * *

1985 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Мы можем поздравить друг друга с практически успешным завершением операции по уничтожению СССР.

— Экономика страны полностью уничтожена. Руководство не представляет никакой угрозы и готово сотрудничать с нами на любых основаниях. Через несколько лет страна просто развалится на куски.

— Правильнее было бы сказать, что страну просто поделят на куски, точнее мы поделим.

— Я бы не торопился с выводами, Гитлер тоже дошел до Москвы, Наполеон взял Москву и где они все оказались?

— Мы не повторим ошибок предшественников. Наша задача использовать всё, что у нас имеется по созданию сверхчеловека и суперсолдата для построения правильного будущего.

— С чего это Вы вдруг переключились на эту тему?

— Есть очень тревожная информация. В процессе работы по развалу СССР мы обнаружили опасную тенденцию.

— Какую именно и где? В СССР?

— Не только в СССР, но и у нас. По нашим данным начинается медленная деградация людей в массовом масштабе в наиболее развитых странах, то есть у нас.

— Почему Вы не доложили об этом раньше?

— Мы получили эту информацию совсем недавно.

— Причины удалось выяснить?

— Как ни странно — да: резкое повышение уровня жизни и наличие обширных социальных гарантий.

— А если поточнее? Связь какая-то должна быть.

— Связь очень простая, чисто биологическая. Отсутствие естественного отбора во всех его формах приводит к утрате человеком жизненно важных функций.

— Что-то подобное я уже слышал.

— Да, тогда ставился вопрос о предотвращении деградации и вымирания германской нации.

— Всё-таки не до конца понятно, что происходит.

— Вы знаете, чем домашние животные отличаются от диких?

— У меня есть собака, а у кого-то были лошади.

— Эти животные смогли бы выжить в дикой природе?

— Я думаю, что нет, но мне теперь понятно к чему Вы клоните.

— Отсутствие конкуренции приводит к деградации.

— Подождите, это как раз из информации об СССР.

— Мне всё понятно. Если устранить в мире все источники угрозы и обеспечить социальные гарантии, то начнётся вымирание человека как вида. Вывод только один: угроза должна быть всегда и конкуренция должна присутствовать во всём.

— Я думаю, что этот вопрос достаточно важен для того, чтобы обсуждать его в спешке. Мы можем отложить его на следующий раз.

— Да, тогда у нас будет больше информации, перейдём к разделу СССР. Очень скоро должен произойти его распад и мы должны принять участие в создании на территории новых государств своих баз. Лучше всего приступить к работе в этом направлении прямо сейчас, не дожидаясь, пока нас попытаются опередить.

* * *

1986 год, СССР.

— Вот, картинки достал, немного, но достал. Срисовал с одной книжки. Много срисовать не успел.

— А ну ка покажи! Это что? Что за борьба такая?

— Японская борьба, каратэ называется. В ней можно кирпичи голыми руками ломать, а ногами каменные стены проламывать.

— А где записаться можно?

— Нигде, ребята сказали, что у нас каратэ запрещено. И никому не показывай сказали, а то получим.

— От кого получим?

— От всех. Сначала от тех ребят, а потом от милиции. Вот так!

— Какой урод додумался такую борьбу запретить? Они все уроды что-ли? Зачем? Кому она мешает?

— Не знаю какой. Запретили и всё. Зачем в школу ходить? Зачем уроки делать? Зачем старших уважать?

— Ну уроды! Все уроды! Их всех поубивать надо!

— Да надо, надо, ты обводи быстрее, я ещё нескольким ребятам знакомым обещал дать срисовать.

— Вот суки! Добраться бы до тех, кто такие порядки установил! И с автоматом! Школу придумали, каратэ запретили, только в пионерах пристают с мутью всякой. Макулатуру им собирай.

— Да бомбу бы собрать атомную! Так все они соберутся и шарах под ними и ни одного придурка.

— А где бомбу взять? Автомат можно в армии стащить, но до армии ещё чёрт знает сколько ждать.

— Да ладно тебе, хотя, автомат бы сейчас не помешал и патронов штук тысяча. Чтоб на всех придурков в нашей школе хватило.

— Ага, так круто! Так идём по школе с автоматами и так по ним по всем очередями тра-та-та-та. А они так визжат, орут, разбегаются.

— Размечтался, нет у нас автомата. Ты обводи быстрее, потом дорисуешь. Нам пока каратэ хватит. Так хрясь ногами по носу всех этих уродов и пускай валяются.

— Всё, перерисовал, ещё приноси если будут.

— Ты следи, чтоб родичи не увидели, не дай бог меня сдашь! Сам тебя зарою! И не потеряй — может ещё понадобится.

* * *

1986 год, собрание высшего руководства Анклава.

— С деградацией вопрос решен. Как всегда аналитики немного перепутали и не очень точно изложили. Деградации подвержены не все, а жившие в, как бы лучше сказать, инкубаторных условиях. Это значит, что при сохранении разброса и социальной сегрегации никакая деградация нам не грозит.

— Ну вот и хорошо. А в СССР какие были условия по мнению наших аналитиков? Тоже инкубаторные?

— Как ни странно, именно инкубаторные. Всё было предопределено настолько чётко, что можно было не дёргаться, а дёргавшихся уничтожали, как врагов народа или изводили более изысканными способами. В точности, как в инкубаторе.

— Да, целый инкубатор коммунистов и этот инкубатор того и гляди рухнет. Что будем делать с населением? Уничтожать в концлагерях не получится — сейчас не война.

— В своё время аборигенов уничтожали без всяких концлагерей. Если бы ещё не поназавозили негров и не поосвобождали потом, то вообще проблем бы не было.

— Ну что сделано, то сделано, а вот что делать с коммунистами? Да, мы вывезем из страны всех, кто может служить нашим интересам, но что делать с остальными?

— А остальные совсем ни на что не годятся?

— Годятся только в качестве паразитов. Ни к какой работе их приспособить нельзя. Всё, что они умеют, это изображать занятость и ничего не делать. И таких миллионов сто.

— Именно это и погубило Третий Рейх. Гитлер не знал, что заставить работать полулюдей невозможно. Это была его самая серьёзная ошибка в той войне, она его и погубила.

— Я предлагаю ничего специально не предпринимать, но надо предотвратить их размножение, иначе будет как с неграми и арабами. Если они не будут размножаться, а только пить и употреблять наркотики, то все вымрут сами и гораздо раньше, чем естественным путём.

— Так, а как отбить у них охоту размножаться? В недоразвитых странах принято заводить много детей.

— Отбивать охоту не надо. Надо создать такие условия, в которых заводить детей станет невозможно. Инфляция, наркомания, рост преступности, служба в армии, о которой мы распустим кошмары, разорение и всё, что только можно.

— А при чём тут служба в армии? В армию люди идут до того, как заводят семью, а тем более детей.

— Если люди не хотят, чтобы их детей искалечили в армии, то не станут их заводить, ведь пол предсказать невозможно. Если достаточно долго пугать армией, то люди начнут бояться и уже в детском возрасте ненавидеть свою страну.

— Можно дальше не продолжать. Достаточно сказанного, чтобы взяться за развал их армии всерьёз.

* * *

1987 год, СССР, урок в средней школе.

— Вы ещё не люди! Вы ещё глина, пластилин в руках общества. Из вас ещё предстоит сделать людей и эту задачу выполняют школа и общество. Вы ещё полуфабрикат, а уже возомнили себя людьми!

— Ага, мы не люди, мы должны в школе учиться.

— Тише, видишь, как заходится.

— Вы ещё никто! И вы не станете людьми, если не будете учиться. Ленин выдвинул главный лозунг социалистического общества: учиться, учиться, учиться!

— В гробу я видел такие лозунги, всю жизнь учиться.

— Тише ты, а то из пионеров выгонят.

— Взрослые люди ходят на работу, а ваша работа это школа. Когда вы прогуливаете школу это равносильно тому, что взрослый человек прогулял бы свою работу!

— А детский труд у нас запрещён, так что пошла она!

— Ещё немного до конца урока, терпи.

— Пионеры должны учиться лучше всех, комсомольцы должны учится лучше пионеров. Вы никто не учитесь! Вас всех надо исключить из школы или отправить на лечение в психбольницы! Ваше место в интернатах и колониях!

— Чтоб ты сдохла, дура проклятая…

— Да, если так будет каждый урок проходить, то нам капец.

* * *

1987 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Наступило время развернуть в СССР полномасштабную подготовку на наших базах. До этого мы проводили исследования, но сейчас пора перейти к боевым испытаниям.

— А провала не будет? Утечка информации, реакция общественности, народные выступления.

— Не будет. Мы набились в друзья СССР, так что, пока всё не вскроется, мы успеем всё сделать. Всё будет представлено, как работа по укреплению мира и развитию международного сотрудничества. Если раньше мы вынуждены были удерживать свои эксперименты и работы в рамках исследований, то теперь мы больше не ограничены в средствах. Мы будем готовить исполнителей, инструкторов и инструкторов для инструкторов.

— Кого, как и откуда будем набирать? Не повесишь же объявление на каждом заборе или не напечатаешь в каждой газете, хотя…

— Всё гораздо проще, чем нам казалось. Есть детские дома и колонии с неимоверно ужасным содержанием, где мы наберём хоть на усыновление, хоть на перевоспитание в рамках международного сотрудничества сколько захотим. Никто никогда никого из них не хватится. Это что касается несовершеннолетних, а с совершеннолетними всё ещё проще. По тюрьмам и колониям за деньги мы купим всех, кого захотим и за деньги очень скромные. Нам нужны не миллионы, а тысячи, так что никто даже не заметит. А на воле можно будет набрать на работу за рубеж. Найдутся нужные желающие. А если найдём подходящих, то подскажем, что делать сами.

— А что будет потом, когда базы выполнят свою задачу? Куда девать контингент и как сворачивать базы?

— Вы когда-нибудь пробовали поджигать бревно?

— Если честно, то не приходилось.

— Я в молодости с друзьями ходил в походы и как-то раз мы пытались развести костёр из бревна, точнее из полена. Поджигали его спичками, поджигали, но так и не зажгли. Не горит, чернеет, но не горит. А дерево горит! Вот такой вот парадокс. Пришлось наколоть щепок и обложить полено. Вот только тогда оно загорелось. Наши базы и станут такими щепками, от которых загорится вся страна.

— А на нас огонь не перекинется? Мы же рядом, а не на другой планете живём. А некоторые из нас почти что через границу.

— Мы позаботились о том, чтобы у нас ничего не загорелось. Меры против пожара надо принимать до его начала, а не после, но русские так не считают.

— Да, вовремя вы про пожар заговорили. Вы бы ещё уголь спичками попробовали поджигать! Тоже безнадёжное занятие, а вот сухогруз с углём горит! И загорается сам, без постороннего вмешательства. А иногда уголь и под землёй загорается так, что лучше бы ядерная война началась, убытков меньше. Как вспомню про убытки в этом году… Так вот, я к чему вам всё это рассказываю. А погасить когда надо сможем? СССР это вам не то государство, которого на карте не видно. Будет гореть, пока всё не выгорит.

— Пускай горит синим пламенем и коммунисты вместе с ним. Мы привыкли греть руки на пожаре в чужом доме и нам не привыкать.

— Раз общие вопросы решены, то переходим к конкретным. Кого именно будем набирать? Надо определиться с выбором.

— Совершивших или пытавшихся совершить самые тяжкие преступления: серийные убийства, убийства родственников или детей, терроризм, убийства из хулиганских побуждений…

— Стоп, это никуда не годится! Это правильно, но никуда не годится. Это верно только отчасти. Есть законы общества, а есть законы вне общества. Вы про мафиозные законы и кодексы чести слышали? Так вот, это тоже законы и многие их чтят. Даже отъявленные преступники заботятся о семье и детях. Здесь надо найти что-то иное.

— Значит надо найти людей для которых нет законов и правил, которые считают, что мир вращается вокруг них и существует только для того, чтобы они топтали его ногами. Людей, которые готовы взорвать собственную школу вместе с учителями и одноклассниками. Людей, которые готовы взорвать собственный дом вместе с семьёй. Людей, которые готовы убить хоть римского папу, хоть муфтия. Людей, которые готовы убить хоть тысячу младенцев, чтобы им не мешали спать, чтобы содрогнулся даже царь Ирод. Людей, которых все остальные нормальные люди считали бы нелюдями.

— Тогда круг поиска сужается. Может ещё по психиатрическим больницам пройтись? Там могут быть нужные нам люди. И я уже не буду повторяться, что слабоумные нам не подходят.

— Вполне могут. Мы не упустим никого. Итак, у нас появилось четкое понимание кто именно нам нужен?

— Нам нужны люди не испытывающие ни любви к ближнему, ни тоски по убитым, ни жалости о содеянном. Люди без страха, чести и совести. Можно сказать и по-другому: ни любви к людям, ни тоски по погибшим, ни жалости к убитым. В общем как-то так. Так что вот основной принцип отбора: ни любви, ни тоски, ни жалости; ни страха, ни чести, ни совести.

* * *

1988 год, СССР, колония для несовершеннолетних.

— А почему вам нужны только сироты или отказники? Ну те, от которых родители отказались. У нас есть вполне хорошие мальчики, ну попали к нам больше по глупости, мы их даже с остальными не держим, чтобы не испортили.

— По международным законам никакие действия с ребёнком нельзя предпринимать без согласия его родителей или опекунов. Мы не хотим травмировать психику детей лишний раз.

— Ах да! Как вы правы! Родители бывают просто ужасными нелюдями. Я могла бы рассказать вам такие ужасные истории.

— Да, да, конечно, но ещё больше нам бы хотелось ознакомиться с тем, что вам известно про детей. Среди них есть совершившие особо тяжкие преступления?

— Есть, немного, но есть, вы будете смотреть всех или только этих? У нас тут много детей.

— Смотреть будем всех, но с делами всё равно ознакомимся. У нас с собой есть психолог. Без психолога мы с детьми не работаем.

— Как у вас всё продуманно!

На самом деле психолог не был психологом. Психолог в группе иностранного представительства на самом деле был телепатом. Зная о традициях очковтирательства в СССР, пойти на встречу без того, кто мог бы хотя бы минимально определить степень вранья и порыться в чужой голове, было бы неосмотрительно.

— Ну давайте начнём, но только тех, о ком мы говорили, чтобы не тратить ваше время.

— Я правильно поняла, что только тех, у кого нет родителей, родственников, даже дальних и так далее?

— Да, приступим, за один день должны управиться.

Подростки заходили по одному в медпункт, который выбрали чтобы всё выглядело как медосмотр. Никто из них толком не знал для чего их вызвали. По колонии уже поползли слухи, что то ли будут досрочно освобождать, то ли куда-то переводить: то ли на более лёгкий режим, то ли на более строгий.

Столпиться в коридоре не давали и все прошедшие через медпункт разбредались по колонии распространяя сплетни и усиливая слухи. Основные вопросы были про то, на что смотрели и что спрашивали. Выяснили, что смотрят на зубы, татуировки, шрамы и состояние заднего прохода. Пошли новые слухи, что козлы и петухи донесли и теперь ищут тех, кто их пользовал.

На всякий случай решили, что ничего делать не будут, но стукачей вычислят и замочат. Дополнительно установили, что у всех опрошенных отсутствуют как факт родители и пошли уже слухи, что речь просто идёт об усыновлении со смягчением наказания или наоборот ужесточении. Поговаривали о продаже за деньги к арабским шейхам для работы ртом и задницей, но точно ничего не знал никто.

Процесс шел достаточно медленно. Разговор с детьми оказался настолько трудным, что представители иногда не могли понять, что дети от них скрывают, если всё уже записано в их личном деле. Большинство давало односложные ответы и смотрело внутрь себя. Без телепата разобраться было бы невозможно.

— Так, заходи, поздоровайся с комиссией! На меня смотри! Раздевайся, полностью раздевайся!

— Здрасьте! Я ничего не делал.

— А тебя ещё не спрашивают, что ты делал. Тут всё написано, что ты делал. Так, кража, разбой, кража, грабёж, угон, изнасилование, убийство, кража, поджог, убийство из хулиганских побуждений, систематические прогулы школы, хулиганство и попытка теракта.

— Я этого не делал!

— Это ты своим приятелям расскажешь. Отвечай на вопросы, когда тебя будут спрашивать.

— А если не буду?

— А если случайно слух пройдёт, что ты всех своих приятелей сдал? Может тогда подумаешь?

— Чего от меня надо?

— Ты будешь участвовать в американском эксперименте по исправлению людей совершивших правонарушения.

— У нас очень хорошие условия, тебе понравится. — вмешался председатель комиссии.

— Я ничего не знаю и задницу подставлять никому не буду. Я не петух и не стукач. Ничего не знаю.

— Тебя спрашивают: ты согласен или нет?

— А вот согласен! Хоть сейчас поехали. Только всё равно я ничего не знаю и трахать меня никто не будет.

— Можешь так сильно не волноваться. Ты просто досидишь в другом месте, где хорошо кормят, хорошо одевают и позволяют даже гулять. — успокоил психолог.

— Нет вопросов, я — первый.

— Свободен! Звать следующего?

— Подождите, я запишу и сделаю маленький перерыв. Мы сейчас запишем всё, что надо с председателем.

Телепат показал список председателю и отметил в нём того, которого они только что видели. Председатель утвердительно кивнул. Некоторые дети думают, что умеют врать, но тягаться с профессионалами им в принципе не под силу. Спрятать особые способности от людей, десять лет посвятивших анализу личности по физиономическим и фонетическим данным, да ещё и при поддержке телепатии было невозможно, но отмеченных в списке было крайне мало.

* * *

1988 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У нас есть небольшая проблема, но с большими последствиями, если мы не разберёмся в сути вопроса. У некоторых телепатов развивается удивительно циничное отношение к обществу. Мы рискуем или потерять хороших телепатов, или вызвать реакцию общественности. Причём начинается всё ещё в раннем детстве.

— Только у телепатов или у всех с особыми способностями? Может быть есть связь?

— А! Всё, вопрос я считаю решенным. Никаких проблем на самом деле нет. Всё придумала общественность. Телепаты и прочие очень хорошо чувствуют, когда им врут, а врут детям непрерывно. Начиная с истории их появления и заканчивая почему нельзя смотреть порнографию. Дети это видят и начинают игнорировать авторитет взрослых.

— Что будем делать и как будем решать проблему? Причину мы знаем, а какое выбрать решение? Мы не можем разрешить всё, но и вопрос то должен быть как-то решен.

— Мы не будем переделывать ситуацию под исключение из правил. Мы должны исключить ситуацию из общего потока и сразу взять под свой контроль. Детские психологи вполне могут справиться с проблемой, а если понадобится, то и психиатры.

— То-есть отслеживать детей с особыми способностями и вмешиваться силами психологов и правозащитников. Если обнаружим что-то по нашей части, то подключим юристов и примем меры, а в противном случае пусть всё идёт как шло.

— А не будет слишком поздно? Вряд ли родители будут таскать детей к психологам каждый месяц.

— Не будет, мы можем легко протащить психолога в каждое детское учреждение, а дальше уже вопрос решен. Общественность будет только рада — чего только не сделает государство ради своих детей!

— С детьми мы разобрались, а что у нас по базам? Подготовка ведётся? Когда будет открыта первая база на территории СССР?

— Мы уже провели отбор кандидатов и готовы начать комплектование личного состава. Было трудно.

— А Вы чего хотели? Было бы странно, если было бы легко. А какого рода были трудности?

— В СССР на редкость дикие условия. У них законы существуют только на бумаге. Люди живут по каким-то криминальным традициям. Процветает укрывательство и сокрытие. То, что у нас называется организованной преступностью, у них называется полной законностью.

— Интересно, что же тогда у них называется организованной преступностью? Или как в Италии?

— То же самое, только хуже. Люди в СССР живут как мы, только в средние века, причём в самом начале средних веков. Для того, чтобы догнать нас по развитию им понадобится лет пятьсот, если не форсировать события, а форсировать их некому.

— Для форсирования событий существует наша организация. Как там это будет в простом произношении? Ускорение? Да, ускорение.

— После такого ускорения выживут только лояльные нам, что и требуется. И всё это без военного вмешательства, такого дорогого, опасного и обременительного.

— Военное вмешательство — не всегда самый лучший способ уничтожения противника. Есть более медленные, но гораздо менее обратимые средства уничтожения.

— Так что же были все-таки за трудности?

— У них те, кого считают преступниками, на самом деле мелкие правонарушители, а мелкие правонарушители — настоящие преступники. Но мы искали не просто преступников, а особых людей и пришлось докапываться до того, что от нас пытались скрыть.

— От нас уже достаточно сложно что-то скрыть. Подождём результатов испытания на базах.

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, база Анклава № 048.

— Всё, привезли, полный комплект.

— Где насобирали такое добро? Из тюрьмы?

— Почти, из СИЗО, психушек, детдомов, колоний, отовсюду.

На территорию базы въехал последний грузовик. Вокруг машин роились люди в камуфляжной форме. Начальник колонны влетел в помещение командира базы с бумагами.

— Всё, привезли всех, можете расписываться.

— Быстрый ты, пересчитать надо, сверить.

— Как скажете, если возиться охота.

— А сколько их там?

— Двадцать восемь, от двенадцати до тридцати двух лет.

— Да, это американский исправительный эксперимент, не удивляйся, американцы решили нам помочь своим опытом.

— Ну не моё это дело, но тут явно лучше, чем в лагере.

— Пошли пересчитывать — я за каждого отвечаю.

Привезённых выгрузили из машин и построили. Командир Николай Стечнюк прошел перед строем, сверяя фотографии на документах с оригиналом, и убедился, что каждый соответствует. Потом подписал каждую бумагу, матеря американскую бюрократию, и вручил документы начальнику колонны.

— Всё, уезжайте.

— А что вы тут делать с ними будете?

— Перевоспитывать прогрессивными методами.

— Вопросов нет. По машинам!

Всех построили в глубине базы за двумя рядами заграждений. Выглядело сборище своеобразно. Было примерно три четверти мужского и четверть женского пола, пара штук подростков примерно двенадцати-пятнадцати лет, десяток лиц призывного возраста, ещё штук пять немного постарше и пара-тройка около тридцати лет.

Если бы не обстоятельства и пачка бумаг в руках, то всех собравшихся можно было бы считать туристической группой, прибывшей на отдых. Самые обычные лица, самые обычные люди, ни наколок, ни мордоворотов, ни дебильных, ни бандитских рож.

Только бумаги информировали о другом. Бегло пролистав перечень преступлений Николай слегка оторопел. Перечисленного хватило бы на хорошую такую зону с паханами и петухами. Он ещё раз пробежал по списку преступлений. Сравниться с заслугами каждого из присутствующих в списке могла разве что зондеркоманда печально известной здесь дивизии СС Галичина.

Так, посмотрим, что тут у нас. Убила собственного ребёнка, разрубив напополам кухонным тесаком. Убил собственную сестру, забив до смерти. Забил молотком родную тётку и разрубил на куски топором. Отравила школьников в столовой. Бросил гранату в класс. Сварил ребёнка живьём. Самодельным огнемётом сжег несколько десятков человек. Взорвал школу вместе с учениками. Убивал беременных девушек ударами ног в живот. Разрубил беременную девушку пополам. Отрубил лопатой голову ребёнку. Убил током грудного ребёнка. Расстрелял четырнадцать сослуживцев сбежав из караула. Ничего себе! Убил тридцать шесть девушек разными способами. Растворил грудного ребёнка в средстве для прочистки труб. Убил девушку инъекцией уксуса. Проткнул девушку колом. Убивал семейные пары. Выбросил ребёнка в мусоропровод. Убивал семьи с маленькими детьми. Взорвал жилой дом бытовым газом. Задушил восемь влюблённых пар полиэтиленовым пакетом. Обливал детей бензином и поджигал.

Всё, тут даже эсэсовцы в сравнение не идут. Он ещё раз посмотрел на построенных. Вокруг стояли солдаты с автоматами, прицелившись в построенных и готовые в любой момент открыть огонь. Интересно, что это за программа такая?

Он вспомнил разговор с наёмником и двумя инструкторами. Они в три голоса объяснили ему, что если собрать вместе десяток хороших людей, то один из них превратится в подонка рано или поздно в результате каких-то там трудно объяснимых социальных процессов. По их новейшей американской методике если собрать вместе десяток подонков, то начнётся обратный процесс.

Николаю стало немного не по себе. Он представил, что будет, если в руки хоть одного из них попадёт автомат охранника или хотя бы нож, даже кухонный. Кстати, об охране, там было сказано про многоуровневую систему охраны.

Он ещё раз перелистал бумаги с инструкциями. Всё, завяжу, я на такое не подписывался, час от часу не легче. Вот теперь мне понятно почему внутренний контур ограды стоит без охраны. Охранять это сборище должны были несколько человек из их же числа! Да мать вашу! Они же по инструкции должны были охранять с боевым оружием! Где телефон? Они там что курят?

— Майор Пинкоски слушает.

— Командир базы Стечнюк. Я получил инструкции, но в них есть опечатка или ошибка.

— Доложите какая?

— Охрану внутреннего контура должны нести несколько человек из прибывших, причём с боевым оружием!

— Это не опечатка. Вы можете выполнять инструкцию.

— Я не могу дать оружие сумасшедшим психопатам с убийственными и террористическими наклонностями. Они же начнут немедленно стрелять, причём, возможно, в меня.

— Они не начнут стрелять. Перечитайте ещё раз инструкцию и свяжитесь со мной, если останутся вопросы.

— Разрешите ещё один вопрос. Они действительно совершили всё, что перечислено в их документах?

— Этот вопрос не Вашей компетенции.

Николай ушел в свой кабинет перечитывать инструкцию. В инструкции никаких других разъяснений не было. Была только расстановка личного состава по должностям в исправительном лагере. Повар, уборщик, техники, охрана периметра, служба безопасности, информаторы… Ну каждой твари по паре! Остановимся на охране, кого они там решили поставить?

Так, что там написано? Послужной список, интересно, убийство… Тьфу на вас! Это список преступлений они назвали послужным списком. Реакция на объекты. Так, позитивная, нейтральная, негативная. Это что ещё за бред?

— Николаенко! Зайди ко мне, тут муру какую-то в бумагах написали. Ты у нас грамотный.

— Вызывали? Что там в бумагах? — в кабинет вошел один из охранников внешнего контура.

— Написано реакция позитивная, нейтральная, негативная. Нейтральная мне понятна, а остальные это что?

— Позитивная значит хорошая, положительная. Негативная значит плохая, отрицательная.

— Вот уроды, не могли так и написать!

— А что там такое?

— Не твоего ума дело! Свободен!

Так, значит позитивная у нас на мужской пол своего возраста, нейтральная на всех, негативная на девушек и детей. Детей, откуда тут дети? А! Точно, есть пара штук. Начинаю понимать, охрана внешнего периметра может по девушке или ребёнку не пальнуть, а вот этот точно пальнёт и не промажет. А вот по нему уже охрана не промажет. Хорошо придумали! Внешняя охрана охраняет внутреннюю, внутренняя охраняет этих, а эти охраняют остальных. Надо сверить с майором.

— Майор Пинкоски слушает.

— Командир базы Стечнюк. Я перечитал инструкцию и личные дела. Я правильно понял, что охрана лагеря не позволяет сбежать заключённым, внутреннего периметра не позволяет сбежать охране лагеря и заключённым, а внешняя охрана базы не позволяет сбежать охране внутреннего периметра?

— Так точно, у вас ещё есть вопросы?

— Никак нет, я приступаю к выполнению.

Первой мыслью лейтенанта Стечнюка было смотаться и плюнуть на ответственность. Много бы не дали и сильно бы не понизили. Несколько месяцев назад ему предложили должность командира базы по обмену опытом с американцами в порядке развития международного сотрудничества и укрепления мира между государствами. О командирах части, полка или соединения он, безусловно, знал и решил, что должность хорошая и ему повезло, а значит надо хвататься пока не нашли подходящего майора.

Майор из числа наёмников оказался его непосредственным начальником, но был далеко и на базе Стечнюк был главным, точнее никого главнее его на базе не присутствовало. Сначала всё шло просто замечательно. Всё быстренько установили, опутали проволокой два контура заграждений и расставили охрану по обеим сторонам внешнего контура. Всё было как в самой обыкновенной части, где служба идёт, что называется, по плану.

Сам он предполагал, что привезут или курсантов или добровольцев или просто заключённых, за которыми ему надо будет следить, чтобы не убегали. Но для этого есть солдаты охраны, чтобы не пускать ни сюда, ни отсюда. Значит можно будет бездельничать и получать деньги, временами сочиняя рапорты.

Сегодняшняя реальность перечеркнула светлое будущее, как суровая действительность мечту о маршальских погонах. Ему предстояло охранять группу особо опасных террористов, убийц и психопатов у некоторых из которых к тому же будет заряженное боевое оружие, а остальные будут жить обычной жизнью в которой присутствуют вещи, которые могут неплохо оружие заменить.

Единственное, что было непонятно, так это зачем их здесь всех собрали в таком количестве? Объяснениям майора он не верил как в сказки про аистов, капусту и деда-мороза. Если их и собрали здесь, то не для взаимного исправления, а для обмена опытом.

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, штаб базы Анклава № 048.

— Пэйнковс, Ваш объект приступил к работе?

— Так точно, сэр! В полном объёме.

— Осложнения есть?

— Командир базы задаёт слишком много вопросов, сэр!

— Это усложнит нашу задачу?

— Не думаю, сэр!

— Примите меры на случай его внезапного исчезновения.

— Будет сделано, сэр!

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, база Анклава № 048.

Первую неделю Стечнюк маялся от безделья и развлекал себя чтением инструкций. Инструкции в основном сводились к запретам и контрою над запретами. Солдатам внешней стороны внешнего периметра запрещалось говорить с солдатами внутренней стороны. Солдатам внутренней стороны внешнего периметра запрещалось в свою очередь говорить с охраной внутреннего периметра. Охране внутреннего периметра говорить с остальными охраняемыми разрешалось, но зато с командиром базы, то есть с ним, не разрешалось говорить никому за исключением рапортов и приказов внешней охране.

О каждом нарушении режима охраны полагалось в письменной форме докладывать в штаб майору со смешной фамилией Пинкоски. Ответственность предусматривала только одно наказание за нарушение режима — отстранение от проекта любого нарушителя, включая его самого, за исключением спецконтингента. Так, значит поболтать и выпить будет не с кем, за исключением зама самого Николаенко. Присутствие посторонних в пределах полосы отчуждения не допускалось ни под каким видом и гости исключались. Самому ему запрещалось покидать базу под любым предлогом без разрешения майора. Проход к спецконтингенту был возможен только для приёма и выпуска того, без разрешения заходить в помещения за внешним периметром.

У Стечнюка создалось впечатление, что он находится не на экспериментальном исправительном объекте, а где-то в бункере генштаба или ракетной части. Ну ещё, может быть, охраняет сверхсекретную ядерную или биологическую лабораторию. Тогда всё хорошо укладывалось в положение дел. Всем всё запрещено, а спецконтингент это просто учёные с семьями. Эта версия устраивала его больше всего.

Через неделю приехал майор с проверкой. С майором были ещё несколько человек непонятной национальности, у всех были автоматы и бронежилеты. Проверка прошла по всем помещениям внутри, допросила каждого из всех присутствовавших на базе, включая самого Стечнюка, и молча удалилась.

Через месяц Николая заело любопытство. Ему хотелось посмотреть что происходит за вторым забором, ну хотя бы за первым. По инструкции он не имел права без особых обстоятельств даже открывать первые ворота, которые охранялись часовыми снаружи и внутри. С другой стороны та же инструкция требовала от него соблюдения режима в пределах всей базы и без проникновения внутрь он явно не мог проследить за этим. По этому поводу он уже звонил майору, но никакой дополнительной ясности не добился.

— Товарищ майор, у меня инструкция с ошибкой.

— Доложите, какая ошибка?

— Инструкция предписывает мне следить за соблюдением режима на всей территории базы и она же запрещает мне даже проходить внутрь даже внешнего периметра.

— Выполняйте инструкцию.

— А что я должен делать с запретом прохода внутрь?

— Выполняйте инструкцию. У Вас ещё есть вопросы?

— Никак нет!

Единственным выходом был обход по галерее внешнего ограждения, которая проходила над самым забором, а по углам были лестницы на смотровые вышки. В бинокль можно было днём увидеть с каждой вышки что происходит на всей территории базы. Но что происходит на базе в часы, когда никто не смотрит и внутри помещений, оставалось только догадываться.

Ещё через месяц Стечнюк понял, что сходит с ума. У него было такое ощущение, что он на этой базе исполняет обязанности тумбочки дневального. Он мог командовать только внешней охраной и то по инструкции, которая расписывала все смены караула на год вперёд. Солдаты сами выполняли все смены без напоминания. Как то раз Николай попытался прикинуться больным чем-то неизвестным, но с температурой и снять караул с внешних ворот.

— Приказываю оставить пост!

— Не имею права в соответствии с инструкцией.

— Что! Ты совсем придурок? Я командир базы и приказываю тебе оставить свой пост!

— Виноват, но я не могу по инструкции этого сделать. Вы можете меня только сменить и только в случае чрезвычайных обстоятельств.

— Каких ещё обстоятельств?!

— В случае выведения меня из строя.

— А если я тебе по башке съезжу? Это выведет тебя из строя?

Солдат молча посмотрел вниз, Николай сделал то же самое и увидел снятый с предохранителя автомат и палец солдата на спусковом крючке. Надо было исправлять положение пока этот коматозник не пристрелил его или не составил рапорт майору.

— Вольно! Проверка пройдена.

— Служу Советскому Союзу!

Инцидент оставил неприятное впечатление. Такие выражения лиц он видел только у эсэсовцев в фильмах про войну. У него не осталось сомнений, что попытайся он открыть эти ворота, то часовые тут же сделали бы из него решето. Ясно становилось и ещё кое-что: базой он не командует, а просто присутствует здесь для подписывания бумаг или ещё неизвестно для чего.

Можно было подождать, когда этот солдат сменится и попытаться с ним поговорить, но почему-то делать этого не хотелось. Он вспомнил свою службу солдатом. Напивались, разбегались, зачёсывали, заглаживали, вываривали, выгибали, ушивали, да как только не извращались! А в карауле что вытворяли? Непонятно, как от дисбата уворачивались. А эти… Стоит на посту и вращает башней, делает несколько шагов и вращает башней, и так одно и то же два часа.

Нет, ну если бы они были совсем чокнутые, то это было бы видно, но из казармы раздавались и смех, и анекдоты, и мат, и всё, что должно раздаваться. Но когда они заступали на пост, то превращались в живых мертвецов. Николай иногда с ними разговаривал, но добиться нормального и ясного ответа не смог ни на один вопрос. Обычные солдаты срочной службы такого не умели.

Можно было бы плюнуть на авторитет и попытаться набиться в приятели к солдатам, но неизвестно чем бы это закончилось. Авторитет накроется точно, а результаты могут и не появиться. Опять таки рапорт майору пойдёт железно. Лучше ничего не менять — будем считать, что мы все на подводной лодке.

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, штаб базы Анклава № 048.

— Пэйнковс, доложите ситуацию на базе.

— Есть несколько рапортов, сэр.

— Оставьте их, Вы свободны.

— Итак, что у нас тут имеется? Командир базы начинает сходить с ума — это хорошо. Охрана внешнего контура не реагирует на провокации командира базы — это хорошо. Несколько подопытных на грани психоза, посмотрим что будет дальше.

— А они там не перебьют друг друга?

— Не перебьют. Все одновременно они не рехнутся, а по одному они как раз и отсортируются.

* * *

1989 год, СССР, Западная Украина, база Анклава № 048.

— Нет, я ожидал, что будет тоска, но не до такой степени.

— Да я тоже, если честно. Мне предложили вместо срока или психушки самому охранять невменяемых психов.

— Ага, ещё прельстили внутренним периметром.

— Меня тоже, я думал, что они тут будут каждый день бросаться на ворота, а я их отстреливать.

— Угу, и за два месяца ни один не пошевелился.

— В принципе можно было бы перестрелять охрану и сбежать отсюда — остановить нас они не смогут.

— Не надо, среди них есть хорошие — у меня рука не поднимется.

— Знаю, иначе я бы уже всех перебил, или тех, за забором.

— Майора можно было бы захватить, если перебить его охрану. На машине можно проломить ворота.

— А может не стоит? Здесь неплохо, но скучно. А машиной ворота ты не проломишь, я водить не умею и джипом их не прошибёшь.

— А жалко. Сколько ещё мы здесь проторчим?

— Говорили, что год. Потом перебросят куда-то ещё.

— Интересно, куда с нашими делами могут перебросить?

— В психушку или в зону. Значит времени меньше года.

— Тогда сидим до последнего. Если не начнётся война и нас отсюда не дёрнут на истребление населения, то начнём в конце.

* * *

Ещё через месяц от полного безделья Стечнюк решил найти себе занятие. Чтение уже не привлекало, играть в карты с подчинёнными ему не хотелось, заняться было нечем. Его заместитель Николаенко в карты и домино играть уже не мог, а шахматы быстро надоели.

Если совсем честно, то заела не столько скука, сколько любопытство от полной непонятности происходящего. Все предположения полетели к чертям. В первые дни Николай прислушивался к каждому шороху, опасаясь услышать треск очередей из-за забора. Потом привык и уже стал удивляться, что всё так тихо.

Он продолжал ежедневно перечитывать документы на каждого из присланных на исправление и удивлялся, что там всё тихо. Вспоминалась армия, первые годы. Если не каждый день, то каждую неделю хоть мелкий мордобой но был. Придурки были потому что. Скучно всё было: наряды, караулы, занятия… Да не так уж и скучно! У этих там вообще четыре стены и сортир!

В тюрьме побывать не пришлось, но там скорее всего ближе к тому, что здесь, но есть ещё бабы и куча мужиков — жеребцов и кобелей. Неужели никто ни с кем ни разу не подрался? Да мы в школе каждый день друг другу морды били! Было бы ещё за что и хоть какой-то результат у этого мордобития, а то весь результат в трусах оказывался.

Короче говоря, всё происходящее на этой базе противоречит любому здравому смыслу. Армия сама по себе противоречит здравому смыслу, но здесь перебор даже для армии! Никакая это не лаборатория! Никакая это не военная база! Это разведывательная база, а все, кто на ней находится, на самом деле разведчики или шпионы! А все эти дела на самом деле придуманы как легенда. Вот теперь всё сходится! Надо немедленно доложить в штаб округа!

Стечнюк вышел из своего кабинета и вошел в гараж, стараясь не бежать, завёл УАЗик и насколько эта развалина только могла быстро поехал по единственной дороге. Мысли о собственной важности и повышении в звании подгоняли воображение. Сейчас, сейчас, ещё немного, я вам покажу на что способны лейтенанты армии СССР!

Две очереди пробили сразу четыре колеса — УАЗик остановился. Николай такого не ожидал в принципе. База же охраняется в три контура, кто оттуда может сбежать? Кто ещё может охранять дорогу к месту, которое секретно и охраняется? И к тому же он ехал со стороны базы, значит свой — они же должны знать кто командует базой.

Спереди к нему бежали люди в маскировочной форме с автоматами наперевес и совсем не для того, чтобы спросить пропуск. Так, разоблачённые агенты ЦРУ или чего ещё там. Сейчас вы узнаете, как проводить на мне эксперименты.

Николай схватил автомат и прицельно дал очередь по бегущим. Точнее он думал, что дал очередь. Раздались слабенькие хлопки, как из пневматического ружья. Даже отдача оказалась как от пневматики. Двое уже подбегали. Он уже приготовился драться в рукопашную и выпрыгнул из машины, но сбоку прилетела сетка.

Всё, вот это конец, никто никогда не узнает, чем они здесь занимались. Рядом говорили на… нет, не на английском. На русском кто-то отдавал приказы относительно того, что с ним делать. Получается, что внешний контур охраны внешнего периметра был не единственным? Что же они там, вообще, задумали?

— Куда его, сэр?

— На базу ноль восемьдесят девять.

— Группа классификации?

— В стандартную группу внутреннего состава.

* * *

1989 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Несмотря на мелкие инциденты и временные трудности базы подготовки сверхлюдей начинают функционировать.

— Не ожидал, что коммунисты настолько страдают паранойей на почве подозрительности ко всем.

— У них многолетний опыт развития руководством страны паранойи в каждом человеке, эта революционная бдительность.

— Ничего, выбьем и революционную бдительность.

— В Центральной Америке у нас хорошо получалось.

— В Центральной Америке у нас всё хорошо получалось и хорошо бы, чтобы также хорошо получилось и в СССР.

— В СССР такого же сценария, как в Центральной Америке, не получится — не та страна и не то население. Для того, чтобы развязать затяжную гражданскую войну, в некоторых странах иногда достаточно раздать всем оружие и через пять минут начнётся война на пятьдесят лет, но СССР — не тот случай.

— Один из классиков утверждал, что практика — критерий истины. Давайте не будем гадать, а лучше проверим. Тем более, что очень скоро нам предстоят серьёзные шаги в СССР.

— Господа, позвольте вам напомнить, что СССР это не Центральная Америка и у него есть ядерное оружие.

— К тому времени, как в СССР будет бушевать гражданская война, у них уже не останется никакого оружия. Пока мы уничтожаем своё старое оружие, они уничтожают единственное, что у них есть.

— Да, я помню. Это называется разрядка и разоружение.

* * *

1990 год, СССР, урок в средней школе.

— В нашем обществе существуют не только материальные, но и гуманитарные ценности. Мы привыкли не обращать на них внимания, но нет ничего важнее гуманитарных ценностей потому, что без них материальные ценности теряют смысл.

Вы должны понять, что в нашем обществе произошли чудовищные искажения восприятия окружающего мира и отношения к нему. Было время, когда знание таких вещей, как математика, физика или химия было признаком учёности и ставилось выше понимания литературы, искусства, нравственности. Тогда люди с гуманитарным мышлением были отодвинуты на второй план в угоду бездушным материалистам, которые не видели ничего, кроме сухих формул и расчётов.

Но никакие расчёты не смогли задушить в людях их истинную природу, рвущуюся к духовному, Мы смогли преодолеть материалистический барьер восприятия и перейти к новому — духовному пониманию окружающего мира. Мы перешли от лишенной участия человека плановой экономики перейти к учитывающей желания и потребности людей рыночной экономике и будем её развивать.

Помните, что именно человеческое участие с его полной непредсказуемостью и непознаваемостью, а не математические законы определяет процессы, протекающие в человеческом обществе, поэтому мышление должно быть гуманитарным, а экономика — рыночной!

* * *

1990 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Сеть баз успешно создана и система подготовки успешно функционирует строго по нашему плану.

— Насколько велики первые успехи?

— Можно сравнить только с дрессировкой собак.

— Мы добились собачьей верности?

— Нет, мы достигли таких же успехов.

— Интересное сравнение, а что это значит?

— Вы знаете, что собака не должна кусать своего хозяина?

— Во всяком случае должна.

— Так вот, представьте себе две армии двух воюющих сторон совершенно без знаков различия, вообще.

— Допустим, только как они отличат своих от чужих?

— Этот вопрос решался ещё в Третьем Рейхе — по внешним признакам. Тогда считалось, что это признаки арийской расы.

— А сейчас мы ввели признаки прогрессивного типа человека.

— Когда-то у нас ставился вопрос о деградации.

— Этот вопрос уже решен. В новых солдатах мы заложим не политические и прочие бредни, а программу уничтожения неполноценных людей, независимо от пола, возраста и национальности.

— А на чём основываются Ваши критерии оценки?

— Очень просто: на здравом смысле. Мы снова запустили в человеке программу заложенного эволюцией естественного отбора..

— Насколько это надёжно?

— За миллионы лет это ни разу не подводило.

— Вы уверены, что это не помешает выполнению основной задачи по нанесению упреждающего удара?

— Более чем, кроме того мы можем направлять процесс.

— Я пока не вижу связи между сверхлюдьми, неполноценными людьми, естественным отбором и управлением смертниками.

— Очень просто: мы запускаем программу естественного отбора в мозгу человека с убранными ограничителями агрессии, вносим в неё по ходу необходимые коррективы и получаем именно то, что нам нужно для выполнения каждой задачи.

— Вы можете гарантировать, что полученные таким способом солдаты не выйдут из-под контроля и не начнут атаковать всё, что им вздумается. Тогда мы их не остановим.

— Мы не станем объектом их атаки потому, что они запрограммированы на уничтожение неправильности любой ценой.

— Вы хотите сказать, что у нас всё правильно?

— У нас наименее неправильно, чем у других.

— Вы уверены, что обсуждение ведётся в нужном направлении?

— Даже если любой из наших противников попробует применить наших же солдат против нас, то эти солдаты всё равно атакуют их самих, но это только в том случае, если начнётся война.

— То есть до начала войны эти солдаты безопасны?

— Совершенно безопасны и будут безопасны для нас и после начала войны. Использовать их против нас так же бесполезно, как использовать собаку против своего хозяина.

— Я так понимаю, что нам удалось создать универсальных исполнителей, которые будут работать на нас независимо от пола, возраста, национальности и гражданства.

— Именно так и процесс скоро станет необратимым.

— А мы можем уже использовать тех, которых нам удалось подготовить? Или как лучше сказать?

— Я бы сказал сформировать. Да, мы можем уже использовать их в качестве инструкторов на наших базах.

— У меня есть вопрос. Очень немногие из них имеют боевой опыт. Это не помешает их работе инструкторами?

— Я понимаю Ваши сомнения, но не обязательно иметь боевой опыт для планирования операций.

— Но кто же тогда будет контролировать правильность принятых решений, если сами они не могут это сделать?

— Мы поступим просто. У нас есть штатные инструкторы, которые всё знают и понимают, но, к сожалению, не всегда могут придумать, а мы введём ещё должность внештатных инструкторов, которые ничего не умеют, зато могут хорошо придумывать, а оценивать то, что они придумают, будут уже штатные инструкторы.

— А не получится слишком сложно? Это может замедлить и затруднить работу штатных инструкторов.

— Даже стоящие часы дважды в сутки показывают правильное время. Хотите парадокс, связанный с часами по этому случаю?

— Почему бы и нет.

— Какие часы чаще других показывают самое точное время?

— Ну, наверное, кварцевые или атомные.

— Вы не угадали, те часы, которые стоят.

— Но как это может быть!

— Если Вы немного подумаете, то легко догадаетесь сами.

— Я понимаю Ваш намёк. Нам не надо бояться принимать нестандартные решения. Кто не может или не умеет сам изобретать — пусть оценивает работу других изобретателей.

— Да, Вы правы, я только что был свидетелем того, как стандартное мышление два раза подряд не позволило ответить на один и тот же вопрос. Надо работать над мышлением!

— У нас есть ещё один нерешенный вопрос.

— Это опять связано с СССР?

— Да, я думаю, как бы не получилась ситуация с накоплением.

— Накоплением чего?

— Наших новых солдат в пределах СССР. Раньше у них был Афганистан, а теперь что? У США есть Ирак, у Израиля и арабов — Палестина, а у СССР не осталось ни одного локального конфликта.

— Ваши опасения вполне понятны и имеют под собой веское основание. Мы не можем допустить неоправданного риска.

— У меня есть предложение. Мы могли бы организовать локальный конфликт, скажем, на расовой, национальной или религиозной почве на территории СССР. Это послужит хорошим полигоном для дальнейших испытаний.

— Да, Вы правы, к тому же нам удастся держать нужное количество обученных по нашей программе наёмников в зоне этого конфликта. Если у них повторится та же самая ситуация, что и в семнадцатом году, то нам не надо будет даже устраивать интервенцию — наши наёмники на их территории всё сделают сами.

— Этот вариант вдвойне удобен. Участник локального конфликта получает наёмников для поддержки своих целей, а мы получим на территории СССР стабилизационный контингент на случай внезапного выхода ситуации из-под нашего контроля.

— Кстати о контингенте, может быть просто устроить его силами небольшой такой переворот? И больше никакого СССР.

— В принципе мы можем устроить переворот в СССР в любое удобное для нас время и посадить там своё марионеточное правительство, собственно, мы уже это сделали. Но прийти к власти в стране это значит унаследовать и все её проблемы. Если вы помните, то на этом сломали зубы Гитлер и Наполеон.

— А не получится так, что станет слишком поздно?

— Нет, не получится. Зато мы все знаем, что получится если поторопиться в этом вопросе хотя бы немного.

* * *

1991 год, СССР, Западная Украина.

— Боже, ужас какой, хорошо, что Ельцин всех нас спас.

— Ельцин всё это устроил чтобы к власти прийти.

— Да что ты понимаешь! Они хотели Горбачёва отстранить и вернуть всё, как было при коммунистах!

— Угу, поэтому Ельцин живой остался. Государственные перевороты так не делают, что все в живых остаются.

— Да Ельцин всех спас! Они бы всё стали бы подавлять!

— Ельцина туда поставили как спасителя!

— О чём с придурками можно говорить! Не понимают, а лезут!

* * *

1991 год, СССР, Москва.

— Я не понял, чего мы остановились?

— Люди дорогу перекрыли, там женщина с ребёнком на дорогу вышла. Пока не уйдёт — ехать не можем.

— А гусеницы на что у танка?

— Чтобы ездить, ты о чём вообще?

— Я не понимаю, как можно остановить танк без оружия.

— Тебе же сказано: женщина с ребёнком на дорогу вышла.

— А переехать эту дуру он не может?

— У тебя с головой как вообще?! Совсем придурок что ли?!

— Мда… Непобедимая и легендарная…

— Ты чё сказал? Урод! Тебя что в армию взяли своих людей танками давить? Это же женщина с ребёнком!

— Раз у этой дуры хватило ума на под танк с ребёнком бросаться, значит можно давить. Это уже не люди.

— Ну подожди, вот мы вернёмся…

* * *

1991 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Я не знаю, как остальных, но меня события в СССР не впечатлили. Во время переворота солдаты не смогли даже подавить сопротивление безоружных защитников власти.

— И это ещё раз показывает небоеспособность армии СССР в настоящее время. Что-то раньше у них получалось подавлять восстания гораздо лучше. И не забывайте, что мы специально позаботились о том, чтобы в перевороте не участвовали наши будущие солдаты нового образца. Я думаю, что вы прекрасно помните, что они творили во время обучения и как себя зарекомендовали во время испытаний.

— Если бы в путче участвовали никарагуанские контрас, то никакие защитники не спасли бы действующую власть.

— Поэтому никакие контрас в путче и не участвовали. Действующая власть очень скоро сделает своё дело и СССР придёт конец. А вот для подготовки сверхлюдей и прочих путч этого года будет иметь огромнейшее значение! Люди упустили одну из немногих возможностей спасти свою жизнь, а это один из лучших мутагенов для психики человека, если верить нашим учёным, а им я склонен верить.

* * *

1992 год, СССР, Северный Кавказ, база Анклава № 089.

Николай Стечнюк уже не помнил, сколько лет он находился на этой базе: два года или три — здесь счёт времени терялся не через годы, а через месяцы и не столько от того, что один день был похож на другой, а от полного отсутствия общения с внешним миром. Когда он служил в армии, то два года пролетели, как один день. Были наряды, караулы, учения, смотры и прочая гадость, которая отравляла жизнь, но не позволяла сойти с ума.

Здесь, на базе не было ничего. Здесь не надо было работать, что-то делать, не было никаких обязанностей, ни к чему не предъявлялось никаких требований и так было во всём. Как-то раз он попытался устроить нарушение и вышел во двор совершенно голым, но на это никто никак не отреагировал. Некоторые посмотрели на него с любопытством, некоторые передёрнулись и отвернулись, но больше не было ничего. Даже охрана не пошевелилась, как будто никакого нарушения порядка не было вообще.

Оставался только вопрос, что за порядок был установлен на базе потому, что никаких распоряжений по этому поводу не было. В армии был устав, в тюрьме Стечнюк не сидел, но был наслышан, на улице была административная ответственность, даже в глухой деревне и то было что-то подобное порядку, а здесь не было ничего. Нигде и никогда ему не попалось никаких разъяснений о правилах внутреннего распорядка на базе даже в двух словах.

Однажды Николай решил нарушить все мыслимые в обществе приличия, вышел во двор с порнографической картинкой и занялся онанизмом. Как и в прошлый раз охрана и окружающие никак не отреагировали. Можно было ещё попробовать пролезть за ограждение внутреннего периметра, но дальше стояла уже охрана не из внутреннего состава базы, а это уже могло закончиться стрельбой.

Разговоры с окружающими Николай вёл, у него тут были даже друзья и некоторое время была даже любовница, но всё быстро надоело и он очень быстро перешел к ежедневному круглосуточному безделью. Когда-то давно ему изо всех сил хотелось узнать, что происходит внутри базы, и вот сбылась его мечта — он сам оказался среди внутреннего контингента. Ну что, говорили в детстве, что любопытство до хорошего не доведёт и так оно и вышло.

Но самым главным оставался другой вопрос: сколько он здесь будет ещё сидеть? У заключённых есть срок, но ему и остальным никакого срока не назвали. Может быть их всех или его одного выпустят через месяц, а может быть никогда. Можно было ещё завладеть оружием охраны и прорваться с боем, но вряд ли у него хватило бы сил на такой прорыв, учитывая способности четырёх контуров охраны. К тому же один раз он уже пытался сбежать с базы из гораздо более выгодного положения и помнил, чем это для него закончилось.

Стечнюку очень хотелось убивать, просто убивать, убивать всех, кто его сюда упрятал и всех, кто его до этого довёл. Он всё время представлял перед собой лица своих будущих жертв и представлял, как убивает их десятками, сотнями, тысячами способов. Он уже не мог думать ни о чём, кроме убийства. Каждому на базе платили какие-то внутренние деньги для обмена в магазине или заказа чего-то, но единственное, чего хотелось больше всего, это не свободы, а убийств, только убийств и убийств без перерыва.

* * *

1992 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Одна из наших главных задач выполнена — СССР прекратил существование и никто не смог этому помешать.

— А мы не торопимся с выводами? Что-то похожее уже было после их революции, но потом всё вернулось ещё хуже, чем было.

— Совершенно верно, так что уже достигнутый положительный результат надо ещё и закрепить, чем мы и займёмся.

— Я напоминаю, что территориальное деление это ещё не всё. Даже если страна будет разделена на мельчайшие кусочки это не помешает им процветать и в любой момент объединиться.

— Правильно, поэтому наш следующий удар будет нанесён по их прогнившей экономике. Пока у людей есть на что жить — им есть что терять. Но посмотрите на самые недоразвитые страны с их чудовищной инфляцией, где каждый год происходит по четыре переворота и две революции. Люди живут сегодняшним днём потому, что завтрашний они встретят без денег. Ненависть к правительству превышает все мыслимые пределы, а социальная и политическая напряженность в любой момент готовы вылиться в гражданскую войну.

— Значит мы переходим к развалу экономики стран бывшего СССР. Под видом экономической помощи мы внедрим самые безграмотные экономические теории, чтобы от накоплений их населения остались воспоминания, а цены вырастали в два раза по три раза в год. Гражданскую войну мы может быть и не получим, но разорение и полный упадок обеспечим, а потом превратим каждую страну бывшего СССР в наш сырьевой придаток.

— Я думаю, что этот вопрос мы решили потому, что у нас есть богатейший опыт превращения других стран в наши сырьевые придатки с марионеточными правительствами.

— Кстати, о марионеточных правительствах. Нынешняя ласть в бывшем СССР держится ещё непрочно, так что, возможно, потребуется усиление с нашей стороны для её окончательного утверждения.

— Насколько я помню, наших ставленников часто пытались свергнуть, но всегда находились защитники законного правительства.

— И я даже не буду обсуждать, что события путча, когда войска отказались вести боевые действия против гражданского населения, не должны повториться ни под каким видом. Если понадобится, то надо начать вооруженное вторжение для поддержания конституционного порядка, естественно, по просьбе законного правительства.

— У нас есть, кем поддержать новую власть — мы как раз закончили подготовку на нескольких базах. Если ситуация во время реформирования власти выйдет из-под контроля, то в РФ начнётся серия диверсий, в которых обвинят оппозицию действующей власти. Когда президент запросит помощь, то немедленно её получит.

* * *

1993 год, РФ, Северный Кавказ, база Анклава № 026.

— Привести личный состав в боевую готовность!

— Эй! Подожди, чего ты командуешь, это мои люди.

— Вы получаете финансирование, инструкторов и средства от нас, так что пора выполнять соглашение.

— Э, ты сначала мне скажи, чего хочешь.

— Ваша диверсионно-разведывательная группа перебрасывается в Москву вместе с другими для поддержания спецоперации.

— Почему мы должны это делать? Какая нам польза?

— Это не польза, это условия нашего соглашения о сотрудничестве и совместной работе.

— Зачем так далеко? Чего мы там не видели?

— Ты, главное, спокойно объясни, без наскоков.

— В связи с политическим кризисом в РФ…

— Ты подожди, ты проще говори, чтоб понятно было.

— В Москве кризис. Это понятно?

— Это понятно. От нас ты что хочешь?

— Ваша группа перебрасывается в Москву для проведения в случае необходимости серии диверсий.

— Я же тебе сказал, говори просто.

— Вы должны взорвать или захватить несколько электростанций и систем водоснабжения.

— Зачем нам это надо?

— Это надо не вам, это нужно нам, вы обещали сотрудничать.

— Вот видишь, вам это надо, а мы должны делать, нехорошо.

— Вы должны выполнять договорённость.

— Подожди, никто же не отказывается, только не нужно нам это делать, мы и так здесь всё держим, в Москве всё держим. Да?

— Вы понимаете, что отказываясь выполнить соглашение…

— Ты что? Угрожать мне здесь решил?

— Я не собираюсь угрожать….

— Вот и молодец, так и надо было сразу сказать. Ты предложил — мы подумали, придумаешь что-нибудь нужное — скажи, поговорим, обсудим. Ты же понимаешь, что просто так ничего не делают.

— А вы не боитесь, что в случае неблагоприятного…

— Подожди, опять сложно говоришь, я же тебя просил.

— Если в РФ придут к власти не те люди, то Чечню вернут обратно силой и с вами уже говорить буду не я.

— Вот видишь, это совсем не твоё дело, зачем ты лезешь?

* * *

1993 год, РФ, Северный Кавказ, штаб базы Анклава № 026.

— Чеченцы отказались выполнять договор о сотрудничестве, сэр.

— Вы пытались их убедить?

— Так точно, сэр, они отказываются слушать.

— А Украина? Там тоже отказываются?

— Все базы на Украине готовы выполнить любой приказ по отношению к русским, точнее на Западной Украине, сэр.

— Значит с Украиной мы договоримся, а с чеченцами надо что-то делать. Невыполнение приказа — серьёзное нарушение.

— Разрешите предложить, сэр. Я считаю, что мы не можем больше использовать чеченские подразделения в программе после их отказа.

— Вы правы, нам нужно их ликвидировать наиболее простым и безопасным для нас путём. Будет лучше, если это сделают русские в процессе войны за восстановление порядка на территории Чечни.

— Разрешите вопрос, сэр. Это значит, что базы в Чечне подлежат свёртыванию или уничтожению?

— Нет, временной консервации с приостановкой проекта.

* * *

1993 год, РФ, Москва.

— Надо защитить парламент! Там люди хорошие собрались.

— Пускай их всех перестреляют, в этой стране надо всех перестрелять или в лагерях сгноить.

— Это ты не понимаешь. Есть общечеловеческие ценности и общепризнанные правила.

— Плевать на таких людей! Их уничтожать надо всех!

— Вот из-за таких, как ты и происходят такие беды.

— На таких как я мир держится.

— Мир держится на понимании общепризнанных норм и правил.

— В гробу я видел такой мир!

— Миру это всё равно, а такие как ты его только портят.

— Чтоб ваш мир сгорел в ядерной войне и все вы передохли!

* * *

1993 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У нас есть на разбор сведения плохие и хорошие. Хорошие заключаются в успешной установке марионеточного правительства в РФ и почти полном разрушении её экономики. А вот плохие новости приходят к нам с баз на Северном Кавказе. Оттуда приходят сведения о сплошных отказах выполнять любые приказы, кроме непосредственно касающихся интересов Кавказа.

— А какого типа там у нас размещались базы? Сверхлюди, психические мутанты или люди со сверхспособностями?

— Сверхлюдей и людей со сверхспособностями среди местных мы не обнаружили, так что базы укомплектованы исключительно психическими мутантами, которых, как говорится, не жалко.

— Так, с Кавказом разобрались, а больше нигде в бывшем СССР ничего подобного не происходит?

— Кое-что похожее имеет место на Западной Украине, но в гораздо меньших масштабах: там готовы выполнить любой приказ, но только в отношении определённых национальностей. К тому же на Западной Украине у нас есть базы по разным направлениям исследований, так что несколько отказов погоды не сделают.

— Я думаю, что кавказские базы нам надо свернуть, как предлагали из штаба одной из их баз. Всё равно толку от них мало, а хлопоты те же. Переложим работы с Кавказом на Исламский Блок и пусть это будет их головная боль и всех остальных, а мы будем управлять событиями в Исламском Блоке и на Кавказе косвенно.

* * *

1994 год, РФ.

— Мы прерываем наши передачи для экстренного сообщения. Два часа назад на территорию Чечни были введены войска.

— Ну вот, началось. Это же теперь война будет.

— Их давно пора было разбомбить, эти отделившиеся республики, а население уничтожить. Ещё в девяносто первом.

— Теперь будет второй Афганистан на десять лет.

— Не надо было в девяносто первом танки останавливать, когда какая-то дура с детьми на дорогу вышла. Вот теперь все получат по полной. У нас все войны начинаются на неделю, а растягиваются на десять лет, хорошо, если не на двадцать.

— Люди то в чём виноваты?

— В том, что выбирали, в том, что поддерживали, в том, что мешали, в том, что не убивали — во всём.

— Бедные ребята — теперь там будут гибнуть.

— Нечего было в девяносто первом останавливаться. Теперь все получат за все свои дела хорошие. Раньше надо было думать!

* * *

1994 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У нас есть хорошие результаты, но, похоже, есть и сложности.

— Начните с хороших, трудности обсудим после.

— СССР прекратил существование окончательно и полностью. На территории РФ, того, что осталось от СССР, идёт война. Наши инструкторы, том числе обученные по новой системе, успешно справляются с подготовкой сепаратистов. Наёмники, в том числе подготовленные по нашей системе, успешно участвуют в боевых действиях. Противник несёт многократно превосходящий урон.

— А какие тогда могут быть сложности?

— Проблемы с управляемостью результатов.

— Подождите, но по основной концепции нашей идеи они и не должны управляться. Они должны выбирать и находить цели самостоятельно, а мы должны их только отбирать для выполнения.

— Я знаю, но здесь обнаружилась проблема совсем другого рода: мы наблюдаем слишком много вариантов результатов, гораздо больше, чем закладывали в нашу программу.

— Ну это вполне нормально: у каждого направления развития есть достаточно много вариантов отклонения.

— Я знаю, но некоторые случаи совершенно не связаны с нашим проектом — они диаметрально противоположны.

— Это значит, что противник использует нашу же систему.

— Вы всё ещё уверены, что это безопасно для нас?

— Да, я уверен по тем же причинам, о которых мы все знаем.

— А что ещё из числа сложностей?

— Отсутствие ожидаемого числа результатов.

— А вот это уже серьёзно. На чём основано это предположение?

— Мы ведём пропаганду уже достаточно долго и вначале наблюдался интенсивный рост, но сейчас он прекратился.

— А исследования причин кто-нибудь пытался проводить?

— Пытались и выяснили, что отсутствие результатов связано с побочным эффектом развития мутаций психики.

— О побочных эффектах нам никто не докладывал.

— О них мы сами узнали совсем недавно.

— И какого рода побочные эффекты?

— Я попробую объяснить на доступном примере: представьте себе, что Вам надо сбросить атомную бомбу на расположение вражеских войск, где находится несколько ваших же солдат, например, военнопленных. Сбросили бы Вы атомную бомбу?

— Если количество военнопленных, скажем, в десять, а лучше в сто раз меньше, чем численность противника, то несомненно. Это называется сопутствующие потери.

— Так вот, у тех, кого мы создали, такого понятия, как сопутствующие потери, не существует вообще. Они не могут выполнить поставленную задачу, если при этом возникает угроза нанесения вреда, так называемому, неприкосновенному объекту.

— Неприкосновенный объект это мы?

— Ну, в общем да. Это один из вариантов. Набор неприкосновенных объектов самый разнообразный: начиная от собственной жизни, семьи, женщин и детей, и заканчивая неизвестным с фотографии или, вообще, деревом или просто каким-нибудь предметом.

— Насколько возможно преодоление этого парадокса Азимова?

— Что ещё за парадокс Азимова?

— Фантастическая ситуация в произведениях писателя Азимова, в которой робот должен предотвратить убийство или самоубийство, но только убийством, что-то вроде этого. В любом случае, как я помню, это опирается на один из вымышленных законов робототехники, что робот не может своим действием нанести человеку вред или бездействием допустить, чтобы человеку был нанесён вред.

— Вот это уже серьёзная неприятность. Мы можем найти способы устранения этого дефекта мировоззрения?

— В среднем с вероятностью пятьдесят процентов.

— А эти пятьдесят процентов на чём основаны?

— На статистике разрешения парадокса типа «Я солгал».

— Это значит взято наугад. Точную статистику никто не собирал?

— Её пока невозможно собрать — нет такой возможности.

— А почему невозможно её собрать?

— Вы можете проверить загорится или не загорится спичка только если её зажжете, но после этого она непригодна.

— Понятно, значит можно проверить только в боевой обстановке.

— У нас слишком серьёзная проблема, в будущем она ставит под угрозу выполнение всех наших задач.

— Не торопитесь с выводами. СССР мы уничтожили, инструкторов создали, смертники есть, мало, но есть, мутантов создавать научились. Всё не так безнадёжно плохо, как мы представляем.

— А что будет, когда про нашу систему узнают все? Не просто те, кому положено, даже у противника, а все, абсолютно все желающие.

— Я думаю, что каждый попробует, а если вдуматься, то уже давно пробовал и не одно столетие, использовать в своих целях.

— Раньше не было массового подтверждения эффективности.

— Вот это уже серьёзно. И самая большая угроза исходит как раз от тех, кого мы подготовили. Они могут использовать для выполнения своей задачи нашу же систему. Это приведёт к увеличению их числа, а новые начнут повторять то же самое. Начнётся цепная реакция.

— Насколько велика опасность?

— Чрезвычайно велика. Если раньше мы сами направляли процесс подготовки, то теперь он станет неуправляемым. Даже все противники вместе взятые не представляли такой угрозы, как эта растущая масса психических мутантов, нацеленная на убийство.

— Мда, а всё так хорошо начиналось. Мы ориентировали их на уничтожение наибольшего количества врагов, а если они не найдут подходящего способа или приемлемой возможности, то применят наш же метод, как наиболее эффективное средство поражения, для увеличения числа себе подобных. Если бы в их руки попала водородная бомба, вирус или боевое отравляющее вещество, то они бы выполнили свою задачу задуманным путём.

— Не гарантировано, как я уже говорил — возможен срыв выполнения по самой неожиданной причине. Смертник может не взорвать военную базу только потому, что там есть кошка.

— Интересно, откуда такая логика?

— Мы внесли изменения очень глубокого характера в их психику и перенастроили систему опознавания «свой-чужой». Если чужими будут коммунисты, то никто не гарантирует, что своей не окажется кошка или собака, если, вообще, не ящерица.

— А не может получиться так, что кто-то из них будет считать коммунистов своими, а нас чужими, но утверждать обратное, чтобы получить в руки бомбу или другое оружие?

— Теперь может — мы утратили полный контроль над ситуацией.

— Хорошо, ситуация требует немедленного решения.

— Я предлагаю уничтожить все результаты эксперимента.

— Вы имели в виду подопытных? Но это невозможно.

— Разве мы не можем послать тем же способом им всем приказ на самоуничтожение? Они же настроены на самоуничтожение.

— Мы можем послать сигнал на самоуничтожение всем, но подействует он только на тех, кто ему подвержен. Эти люди настроены на самоуничтожение для выполнение поставленной задачи и то не все, а только некоторые. Все остальные его просто не воспримут.

— Может быть стравить их между собой и пускай они поубивают друг друга? Заодно и испытаем их в действии.

— Мы попробуем этот вариант, но результат не гарантирован.

— Насколько серьёзные последствия можно ожидать?

— Все полученные нами разновидности людей запрограммированы убивать любого, кто по их представлению не соответствует, а точнее соответствует образу врага в их сознании.

— А диапазон представлений имеется?

— Начиная от таких серьёзных, как цвет кожи и до стиля одежды или манеры разговора или способа поведения.

— То есть я правильно понимаю, что каждого из нас могут убить только за то, что мы носим или не носим галстук или пиджак?

— Да, но если до нас добраться сложно, то простым людям не позавидуешь — им придётся голыми руками противостоять самой совершенной самообучающейся системе убийства.

— Но каждый из них всего лишь человек, а не терминатор из кино.

— Вот именно, что человек. Его не обнаружишь, не проверишь, детектор лжи ничего не покажет. Он выполнит то, для чего его программировали — найти и уничтожить цель.

— Но мы можем и не пускать русских и арабов, а за компанию и азиатов, к себе. Закрыть въезд и прочее.

— Вы забыли, что всё уже запущено и процесс не остановить.

— Пока не будем поднимать панику — вполне возможно, что мы преувеличили и переоценили ситуацию. Через некоторое время могут открыться новые обстоятельства, которые исправят положение точно так же, как сейчас они его испортили.

* * *

1995 год, РФ.

Драка началась внезапно, как и положено настоящим дракам. На проходившего по своим делам подростка с деловито злобным видом двинулись ещё двое таких же. Результат нападения ожиданий нападавших не оправдал: в ответ пошли не выкрики и угрозы, а удары руками и ногами по всем частям тела.

— Ты чё?! Не, ты чё?! Ща… Ты чё?!

— Убью! Убью, уроды! Получи, урод! Получи!

После очередного удара ногой по голове урод вставать не торопился, а второй стоял подальше и боялся подходить на помощь. В происходящую среди бела дня в людном месте драку влезла оказавшаяся рядом всегда и всё лучше всех знающая бабка:

— Что же ты делаешь?! Ты же его ногой по лицу бьёшь! Это же бесчеловечно! Как ты можешь?!

— Они на меня первые напали!

— Всё равно — нельзя бить человека ногами по лицу!

В сторону драки двинулся небритого вида парень в чёрной шапке и вошедшей тогда в моду камуфляжной форме и берцах и стал рядом с победителем напротив бабки. Не знавшие, какое отношение имеет парень к подростку, нападавшие поспешили удалиться, а бабка прекратила свою обличительную проповедь. Подросток в сопровождении парня пошел дальше, о чём-то с тем говоря.

— А Вы видели? У того, что лежал, была в руке железка.

— Да видел, ты правильно сделал, их всегда надо бить как можно сильнее или убивать. И бабок придурковатых никогда не слушай.

* * *

1995 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Я думаю, что выводами о неуправляемости прохождения нашего эксперимента мы немного поторопились.

— Я помню, что мы решили не предпринимать поспешных решений, а подождать, когда откроются новые обстоятельства.

— Мы поступили совершенно правильно. Нам удалось выяснить, что ранее казавшаяся случайной агрессия наших новых солдат не случайна, а вполне чётко мотивирована.

— В прошлый раз мы обсуждали случайный и непредсказуемых характер результатов. Сейчас Вы говорите, что существует чёткая мотивация поступков. А что на самом деле?

— Мы обработали статистику и обнаружили закономерность. Вас же не удивляет, что при всей случайности процесса монета падает примерно поровну на каждую из сторон?

— Конечно, это классический пример закономерности в случайности. Мы все получили достаточно высокое образование, чтобы не понимать таких простых вещей.

— Вернёмся к нашим солдатам. В их поведение мы заложили определённую логику и без развития этой логики сформировать то, что мы собирались, просто невозможно.

— Да, я помню, они нацелены на уничтожение неправильного и противоестественного: коммунистического строя, коммунистической культуры, коммунистического мышления.

— Про культуру Вы вспомнили очень вовремя. Помните в Китае была культурная революция? Так вот, они там устроили что-то похожее на то, что мы пытаемся сделать сейчас.

— Подождите, сама идея культурной революции была противоестественной — они отменили все достижения цивилизации.

— Они отменили достижения враждебной, по их мнению, культуры. Сама по себе попытка бесполезная, учитывая взаимное проникновение культур, но дело то не в этом. Для борьбы с враждебной культурой в Китае были задействованы хунвейбины, а позже были привлечены ещё более радикально настроенные цзяофани.

— Да, они воевали там друг с другом за каждую мелочь.

— Вы не обращаете внимания, но сама по себе культура достаточно противоестественна и бессмысленна. Вы никогда не задумывались в чём смысл галстука? А обращения на Вы? А ношения костюмов даже летом в тридцатиградусную жару?

— Но это признаки поведения цивилизованного человека! Существуют веками сложившиеся традиции! Сама по себе культура состоит из традиций и правил, сложившихся исторически.

— Вот именно. Мы заложили в них непримиримость с необоснованному, а обосновать культуру либо крайне сложно, либо вообще невозможно. Необоснованное и удобное ещё можно как-то объяснить, хотя бы удобством. А вот необоснованное и неудобное они будут воспринимать, как неправильное и враждебное, а враждебное они запрограммированы атаковать и уничтожать.

— Всё, что Вы говорите, безусловно, хорошо, но есть два необходимых условия: наши воспитанники, назову их так, должны быть запрограммированы по нашей первоначальной программе и ещё не должны воспринимать нас как врагов.

— Основная ценность заложенного в них принципа заключается в том, что любая, кем бы ни запущенная, программа будет действовать одинаково, кем, как и для чего бы она ни была заложена.

— Тогда правильнее было бы сказать, что мы не столько запрограммировали, сколько запустили механизм, который был до выключен до нашего вмешательства. Что-то вроде условных рефлексов, но на более высоком, осознанном уровне.

— Ну если верить нашим биологам, то в каждом человеке, и не только, заложен распознаватель свой-чужой, регулятор агрессии, система принятия решений. Мы только немного изменили настройку системы и получили прекрасный результат.

— Тем не менее остаётся открытым вопрос нашей безопасности.

— Всё очень просто. Чтобы нас не атаковали свои же смертники или солдаты, можете называть их как Вам больше нравится, нам нужно просто изменить своё поведение, и всё.

— Мне бы хотелось более полного объяснения.

— Мы будем вести себя не как положено по правилам, а как удобно по обстановке. Даже если мы и будем соблюдать правила, то дадим понять в неявной форме, что мы делаем это вынужденно.

— Я начинаю понимать. В отличие от интенсивно распространяющейся сейчас, так называемой, корпоративной культуры, мы будем просто её игнорировать, где только можно.

— Да, мне тоже вполне понятно. Мы находимся на общественной вершине или недалеко от неё. Указывать нам что нам делать и как себя вести практически некому, кроме, разве что, нас самих.

— Да, и я вижу ещё один положительный для нас побочный эффект распространения корпоративной культуры в бывшем СССР.

— Вот это очень интересно, расскажите пока не забыли.

— В СССР очень любили заниматься подражанием и копированием. Помните историю с кукурузой? Это одна из специфик их поведения и принятия решений — бездумно копировать всё, даже не задумываясь для чего это нужно и как это лучше сделать.

— Да, да, я помню историю с их образованием, которое мы успешно развалили, а теперь подбираем тех, кто уцелел.

— Как только они разберутся в том, что представляет из себя мировая корпоративная культура, то начнут её насаждать с такой же интенсивностью, как лет двадцать-двадцать пять назад насаждали научный коммунизм и прочий бред. А лет пять назад они бросились насаждать, так называемые, гуманитарные ценности вместе с их усиленным и обязательным изучением везде, где только можно.

— Да, точно, с их упрямством через некоторое время люди там будут ненавидеть галстуки и пиджаки такой же ненавистью, какой Гитлер ненавидел евреев. Это будет хорошим дополнением к двум предыдущим категориям. Одни ненавидят коммунистов за то, что те сломали их жизнь, не выполнив обещания и разорив страну, другие ненавидят всевозможных гуманистов и гуманитариев за то, что те всю жизнь их раздражали и мешали их карьере. А эти будут ненавидеть каждого директора или менеджера, только зачем?

— Чтобы мы были не при чём. Если они захотят атаковать своих угнетателей, как проповедовали коммунисты, то первыми в списке целей на уничтожение будем не мы. И даже третьими будем тоже не мы! Мы создали отличную систему ложных целей, причём ложных для них, а нужных для нас. Если завтра они начнут взрывать офисы и учреждения, то нас это не коснётся.

— Вы могли бы даже сказать больше! В случае войны наши мутанты сначала истребят большую часть своего населения, прежде чем доберутся до нас, если, вообще, доберутся.

* * *

1996 год, РФ

— В общем так! Или ты пишешь чистосердечное и получаешь пятнашку за непредумышленное, или ты пойдёшь на четвертной за предумышленное убийство малолеток при отягчающих! Понятно!

— Да никого я не убивал! Он сам к нам подошел!

— Кто подошел? Кто к вам, придуркам, мог подойти?

— Ну я ещё раз говорю, мы стояли, пили пиво, семь человек.

— И сколько же всем вам там было лет? Доведение несовершеннолетнего до опьянения это уже статья!

— Да никого мы там не доводили! Нам с Коляном и Витьком по девятнадцать, Вовану — восемнадцать, Лёхе — шестнадцать, его брату Михе — тринадцать, а Санёк, тот вообще с Михой пришел за компанию, ему двенадцать было.

— И что эти малолетки делали с вами в пол двенадцатого ночи?

— Да просто гуляли! А что нельзя?

— Все просто гуляли, только вот они остались, а тебя нашли.

— Да не так всё было! Не так! Я их не убивал!

— Это ты сказки будешь маме рассказывать!

— Мы просто тусовались, деньги кончились, а пива ещё хотелось.

— Вот, вот! Вот наконец-то! Давай, немного осталось, расскажи, как ты их поубивал из-за денег.

— Да не убивал я их! Я предложил у прохожих позанимать.

— Во! Молодец, значит решили грабануть прохожего и получить денег на выпивку. Групповой грабёж, переходящий в разбой.

— Да никого мы не грабили и грабить не собирались! Мы попросить хотели рублей по тысяче, ну десять тысяч самое большее. Смотрим: идёт один тормоз, ну Витёк и спроси его, типа, дай на пиво рублей тысяч десять-двадцать. А он ему говорит, значит, нет у меня.

— И где же этот прохожий? Куда же он делся?

— Ну я и рассказываю. Он идти хотел, а Витёк не отстаёт, говорит, что дай на пиво пацанам, жалко тебе что ли, десять тысяч рублей. Ну тот ни в какую и поворачивается идти. Тут Колян подошел, начал его уговаривать, чтоб он, типа, не жался.

— Знаешь как это называется? Это называется злостное хулиганство при отягчающих, так что на пять лет ты уже наработал.

— Да ничего мы не делали! Они его уговорить хотели, так подошли поближе, типа как пугнуть хотели. А он в карман и полез, мы думали за деньгами, а он как рукой махнёт, так они на землю и полетели оба. Ну мы думали, что он им по мордам съездил, хотели отомстить за пацанов. Как кинулись на него все, а когда ближе подбежали он ещё Вована и Лёху ножом пырнул, быстро так, мы даже не въехали сразу.

— А вы трое почему не побежали? Раз такой расклад пошел.

— Да не успели мы! Меня он по колену вырубил так, что я чуть не сдох! А Миха с Саньком хотели бежать, но пока прочухали, то он их тоже положил. Мне ещё в живот ногой съездил и прошел по нашим всем, посмотрел, значит, что живых нет, а остальным по горлу резанул. Потом ко мне подошел, пнул меня и перевернул мордой под фонарь, посмотрел, я думал мне уже конец, а он стоит так и смотрит на меня, не моргая смотрит. Потом повернулся и пошел куда-то в сторону. Всё, я больше ничего не знаю, я лежал пока не очухался, а тут как раз ваши подвалили, я и говорю, что наших пацанов убили, а они — разберёмся, и меня в машину и сюда.

— Ты кому это гонишь, сопля, шесть трупов с перерезанным горлом и колотыми проникающими ножевыми, а ты мне тут про чувака с ножом вешаешь. Нож куда дел?

— Да не было у меня ножа! Нахер мне нож?! Я что, гопник?

— А вот это ты мне сейчас и расскажешь. Ножа у тебя не нашли, тебя нашли рядом с телами, а ты тут гонишь про мужика с ножом. Ты хочешь, чтобы я поверил, что он завалил шестерых, с малолетками вместе, а тебя оставил? Ты за кого меня держишь?

— Но он правда их завалил, а меня почему-то не тронул. Я что, виноват, что он меня не убил? Я не знаю чего он там обкурился, что ножом людей режет направо и налево.

— Обкурился у нас ты, потом порезал своих приятелей, потом очухался и придумал эту байку про мужика. Вот так дело и было, а нож ты выкинул подальше или в карман кому-нибудь кинул, а если и не кинул, то зашвырнул подальше так, чтобы не нашли. Потом ты вернулся и прикинулся побитым, что типа ты у нас тоже пострадавший. Вот так всё и было на самом деле.

— Да не убивал я никого! Он их всех один завалил!

— Нож где? Я тебя, уголовника, спрашиваю! Или ты дальше мне про мужика лепить будешь? Нож куда дел? Ты не понял ещё, что гон твой на про мужика не прокатит?

— Почему это не прокатит? Это вы должны доказывать, что я их убил, а не я оправдываться! Презумпция невиновности!

— Ух ты, какие мы слова вспомнили! Только ты не понял ещё, что для того мужика ты — единственный свидетель убийства шести человек, включая малолеток. Или он такой дурак, что шестерых положил, а тебя пожалел? Решил срок себе скостить? Малолеток он не пожалел, а тебя пожалел? За что он тебя пожалел? За смазливую мордашку? За ляжки под батонами? Может он гей этот твой мужик?

— А я откуда знаю? Я с голубыми не дружу, я с правильными пацанами дружу. У нас, реальных пацанов, голубых не любят!

— Вот это ты у чурок в СИЗО спросишь, когда они твоё очко натянут и петуха из тебя сделают. Любишь ты геев или нет. Так что лучше вспоминай, куда ты нож выкинул.

— Да никуда я никакой нож не выкидывал! Не было у меня ножа!

— Значит мужик с ножом был, а ножа не было? А знаешь, что я думаю? Ты денег у своих приятелей поназанимал на тёлок, дурь, пиво, что там ещё у тебя есть? А вот отдавать то стало нечем. Вот незадача вышла! А мужик этот на самом деле твой приятель, с которым вы деньги спустили. А знаешь что на самом деле было?

— Не знаю я этого мужика, к мужику мы не подошли бы, он как я был по возрасту, может чуть старше.

— Вот! Я же говорю — твой приятель. Ты с ним договорился, всех собрал, он к вам подошел, всех перерезал, а тебя хорошенько помял для большей правдоподобности.

— Да сколько же я должен был им денег, чтобы на такое кого-то уговорить! Да заказное убийство сейчас меньше штуки баксов не стоит за одно рыло! И то, если повезёт.

— Вот как ты хорошо всё вспомнил! Может ещё и остальное вспомнишь? Значит уже выяснял, сколько что стоит.

— Да ничего я не выяснял! Это все знают!

— А что, у нас в газете теперь объявления на убийства печатают?

— Я по телевизору слышал. Откуда у меня долги на такие деньги?

— Откуда? Я тебе скажу откуда. В карты проиграл, машину покоцал, на счётчик попал. Мало тебе?

— Я вообще ничего больше говорить не буду!

— Сержант! Увести! К чёрным его, пока не вспомнит.

* * *

1996 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Господа, а вы знаете, что мы в нашей программе подготовки всего нашего зоопарка учли не всё?

— Очень интересно, а что же мы упустили?

— Представьте себе, что произошла мировая война с применением оружия массового поражения. А уцелеет ли наш зверинец, после такой войны? Не окажутся ли все наши творения сверхчувствительными к неблагоприятным внешним воздействиям?

— Это очень правильный вопрос и очень странно, что почти за пятьдесят лет существования Анклава его никто ни разу не задал.

— А я дополню, что пора уже придумать и утвердить терминологию, что у нас есть что и как оно называется. Этим вопросом мы занимаемся тоже почти пятьдесят лет и всё ещё называем что хотим и как попало и пора уже дать каждой твари в зверинце, как выразился один из нас, своё название и расставить всё по своим местам.

— Я поддерживаю. Чёткое выполнение поставленной задачи требует её чёткой постановки. Если в самом начале нашей работы мы имели дело чуть ли не с догадками и домыслами, то сейчас у нас есть необходимая основа для чёткой классификации.

— Хорошо, тогда прямо сейчас и приступим, благо дело недолгое. Давайте существующий в настоящее время вид человека называть нормой, а все полученные нами разновидности называть изменёнными, а лучше по-научному — мутировавшими или мутантами. Да, я предлагаю называть все наши направления работы развитием мутаций, а изменённых людей мутантами.

— А сверхлюдьми не лучше? Мутанты это звучит как-то…

— Я бы не стал после недавних исследований говорить о том, что мы получили сверхрасу или человека будущего. То, что мы сумели развить, скорее похоже на первобытного человека по уровню и направлению мышления. Даже если допустить, что развитие идёт по спирали, то всё равно направление развития вызывает сомнения. К тому же называть какую-то разновидность людей сверхрасой это автоматически ставить себя в положение отставшей расы.

— Обычно при развитии нужных качеств всеми остальными приходится жертвовать. Так что предлагаю утвердить название мутанты и в дальнейшем придерживаться его. Несмотря на несколько странно звучащее названия у нас тогда вполне определённо выделяются следующие направления развития мутаций: экстрасенсорное направление, направление с повышенной агрессивностью, направление с отсутствием инстинкта самосохранения, то есть смертники, направление с увеличенным интеллектом. Вроде бы всё.

— Даже если это не всё, то всё равно достаточно. Теперь мы можем решать следующий вопрос: хорошо ли наши мутанты переносят неблагоприятные условия или нам надо выводить уже мутантов повышенной живучести среди мутантов?

— Я думаю, что ответ на этот вопрос мы получим только в будущем, когда выясним причину и природу мутаций.

* * *

1997 год, РФ, Москва, ВУЗ.

— Основа экономики заключается в управлении и менеджменте. Формирование экономического менеджмента в корпоративной среде осуществляется построением финансовой агрегации экономических задач под влиянием корпоративных интересов.

— Ой бред какой! Ну бред сумасшедшего!

— Ага, а ещё и сдавать всё это на экзамене.

— А на кой нам вообще это в программу тиснули?

— Сказали, что для общего развития.

— Мы же не на менеджеров поступали?

— А нас никто не спрашивал.

— Корпоративный финансовый менеджмент в экономической среде финансового мониторинга функционирует под влиянием направления денежных потоков между субъектами представителей корпоративных финансовых интересов организации.

— А они сами то, вообще, понимают, что говорят?

— Бред шизофренический, там понимать нечего.

— Ладно, переживём, больше года это не продлится.

— Наверно, а после мы этот бред уже не увидим никогда.

— Финансовый менеджмент в корпоративной среде осуществляет переход от финансовой структуры организации с некорпоративным устройством к построению корпоративной системы управления финансами в межкорпоративной среде.

— Я не всё успеваю, дашь потом переписать. Вон чего несёт.

— Я не пишу, у меня вышка ещё не сделана.

— Вышка подождёт, это хуже теорфизики, термеха и вышки.

— Погоди, вот он пишет, потом у него надо переписать.

* * *

1997 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Насколько мы продвинулись в исследованиях природы мутаций? С пропагандой у нас всё обстоит просто замечательно и под каждый метод подведена научная основа. Но мы живём не в середине двадцатого века, а в конце и пора уже перестать двигаться вслепую и опираться только на результаты экспериментов.

— Глубочайшие теоретические исследования были проведены при разработке водородной бомбы. Атомную ещё как-то на почти одних экспериментах собрали, а водородную пришлось рассчитывать.

— Правильные вещи говорите, так вот, мы имеем дело с вещами посерьёзнее водородной бомбы, а подход как у студентов.

— К сожалению в интересующем нас вопросе мы все являемся в лучшем случае студентами, несмотря на все проведённые исследования. Всё, что у нас есть даже сейчас, спустя почти полвека исследований и наработок, это некоторое количество сомнительного качества результатов исследований из архивов Третьего Рейха, отчёты с исследовательских центров и рапорты с опытных баз.

— А СССР мы, тем не менее, всем этим успешно развалили.

— Тогда я прошу обратить внимание на то, с какой силой мы играем, что даже ничтожной части хватило на развал СССР.

— Я из всего сказанного делаю вывод, что выбора у нас нет. Без нашего оружия мы жить не сможем, а как оно действует мы не понимаем и в ближайшие годы не поймём.

— Тогда надо срочно принимать решения и они у меня есть. В первую очередь мы сворачиваем работы на всех исследовательских центрах и базах. Всё, что есть, распихиваем куда можно, а новый набор не проводим. Во вторую очередь прекращаем любую пропаганду, пока не разберёмся со связью между мутациями и пропагандой.

— Совсем прекратить пропаганду? У нас есть много направлений.

— Прекращаем все особые виды пропаганды, те самые.

— Хорошо, это уже лучше, я уже забеспокоился о потере влияния.

— Не потеряем мы влияния и без этих сверхсредств. Я сейчас хочу исключить термоядерную войну в отдельно взятом доме.

— Хорошее сравнение, неужели всё так плохо?

— Я не знаю пока, насколько всё плохо и поэтому прекращаю опасную деятельность до полного разбора обстоятельств.

— Поддерживаю, пока всё хорошо и без нашего вмешательства. Ещё только не хватало всё испортить при попытке улучшения.

— Значит отдаём всем исследовательским центрам распоряжение заниматься только изучением природы и причин мутации.

* * *

1998 год, РФ, Москва.

— Читал вот это?

— Нет ещё — не успел, разрешите…

— И что думаешь?

— Ну что, старая добрая дедовщина.

— От дедовщины солдат может повеситься, вскрыться, застрелиться, а чаще изобразить, чтобы поверили, что он собирался это сделать на самом деле и от него все отстали.

— Ещё из части может сбежать.

— Тоже верно, но не более. Люди, страдающие от дедовщины, как правило, очень дорожат своей жизнью, шкурники, но не эти. Ты не задумывался, откуда берутся все эти случаи с дедовщиной и самоубийствами на её почве или изображениями самоубийств?

— Да я как-то не задумывался… Мне как-то…

— А я тебе объясню, чтобы ты знал и глупости потом не спрашивал. Очень часто родители с детства, причём очень раннего, вбивают в голову разные пунктики и бредни с целью формирования в ребёнке рычагов управления им. Границы диапазона задаются только воображением, причём это никак не битьё. С возрастом формируются новые бредни. Только убрать вовремя свои нагромождения родители забывают и понаставленные ими рычаги управления попадают в чужие малозаботливые руки. Это тебе понятно или нет?

— Так точно! Вопросов не возникает.

— Теперь ситуация в результате. Родители далеко, человек в ВУЗе на другом конце страны или в армии, а каждая зараза дёргает за рычаги. В результате — сюицид. Для большей понятности приведу грубый и примитивный, зато понятный пример. Вот, скажем, вбивали с детства чтобы ребёнок не баловался: «Будешь баловаться — выгоню голым на улицу. Потом над тобой все смеяться будут.» Сформировали комплекс, добились послушания, драться не научили. Лет через десять призвали это чудо в армию, сослуживцы просекли, что чего-то он сильно стесняется и каждый день во время подъёма стали дёргать за бельё, а потом весь день подкалывать. Через две недели подопытный сам повесится или застрелится. Никакого битья и издевательств. И таких вариантов может быть множество. Понятно?

— Так точно, понятно. Но, если честно, то как-то слишком хорошо у них получается со всеми расправиться перед смертью.

— Тоже заметил? А ведь это не были спецназовцы, не разведчики, даже не отличники боевой подготовки.

— Да, но они атаковали безоружных людей…

— Я, конечно, понимаю, что в армии ты служил, раздолбайство видел, но даже при нашем раздолбайстве такое невозможно.

— Чеченский след? Диверсия?

— Сам думаешь, что говоришь? Чеченский террорист пошел в армию, где дождался пока ему дадут автомат и отправят в караул, чтобы перебить половину части и сбежать с оружием. Прямо сидел на пороге военкомата и ждал прихода призывного возраста.

— А по-моему неплохая версия.

— А по-моему нас держат за идиотов. Ты думаешь, что для чеха такая большая проблема найти автомат?

— Да без проблем!

— Соображаешь, когда хочешь. А скрытно привезти его в любой город в РФ тоже проблема нерешаемая?

— Ну, ГАИ могут тормознуть, но если честно…

— …командир, какие проблемы? На сколько я нарушил?

— Угу, это если корочек нет, а если есть…

— Пользуешься значит, смотри… Так вот, теперь скажи мне, ты бы смог при наличии автомата, дюжины гранат, десятка магазинов и машины устроить нормальный теракт в Москве на сотню трупов?

— Только теоретически…

— А они — практически, какой следует вывод?

— Чеченцы готовят крупномасштабный теракт в Москве!

— Не могу я с тобой! Они бы уже устроили такой расстрел в Москве и результат был бы для них лучше, чем расстреливать солдат какой-то там занюханной части в городе Заколупинске.

— А зачем тогда им расстреливать солдат в части?

— А я не знаю зачем и кому! Я знаю, что нас кто-то тыкает носом и ржет от нашей тупости. Я знаю, что завтра весь этот инцидент будет размазан по газетам и все правозащитники будут в один голос визжать, что в армию идти ни в коем случае нельзя.

— Так он был не один, этот инцидент с расстрелом сослуживцев.

— Вот именно, и уже не первый раз. Если так пойдёт и дальше, то мы уклонистов ловить будем со взводом спецназа на каждого уклониста. Или набирать спецназ из уклонистов.

— Значит один вывод у нас уже есть: кто-то специально копает под армию, чтобы никто не шел служить. Разводит в армии уголовщину, дедовщину, неуставняк, устраивает теракты и ждёт.

— Чего ждёт это понятно, непонятно мне кто это? То, что у России друзей нет, это понятно. Американцы и арабы спят и видят нас в гробу, а нашу армию в гробу первой.

— А что Вас смущает? Американцы или арабы завербовали у нас своих агентов и устраивают всё это. Они на нас всегда гнали.

— А тебе ничего странным не кажется?

— А что тут странного? Всё как было раньше.

— Хорошо, ты станешь стрелять в критической ситуации, если можешь дать совсем небольшие деньги на лапу?

— Не стану — себе дороже.

— А ты станешь давать деньги на лапу в сложной ситуации, если можешь просто корочки показать?

— Не стану — деньги же не лишние.

— А вот они стали. Именно это меня и беспокоит.

— Ничего не понимаю, зачем?

— Если бы это были американцы, а без них не обходится в мире ни одна гадость, то они бы не диверсантов к нам забрасывали и агентов вербовали, а дали бы денег нашему руководству и запустили бы к нам несколько дивизий правозащитников. Призыв отменили бы, армию распустили, призывников напугали. Всё, проблема решена, армии у нас нет, захватывай кто хочет.

— А почему тогда они ещё этого не сделали?

— А я не знаю почему! И это меня беспокоит. Такое ощущение, что нашу армию используют неизвестно кто для подготовки неизвестно кого, а кто и кого — мне непонятно.

— А правозащитники? Они нанятые или нет?

— Они всегда нанятые, вопрос только кем. Про армию распускают пугаловки не просто так и в армии разводят бардак неспроста. Такое ощущение, что к тяготам и лишениям службы стараются добавить тяготы и лишения психологические и допризывные.

— Зачем такие сложности?

— А тебе это ничего не напоминает?

— Напоминает, но всё равно непонятно.

— Кто-то превращает службу в армии в подготовку разведчиков, а точнее диверсантов-разведчиков, если не смертников. Особенно с учётом самостоятельного допризывного отбора, допризывной психологической подготовки и послепризывного прессования.

— А этот кто-то нам помогает или мешает?

— Я думаю, что ничего хорошего от него мы не увидим.

* * *

1998 год, РФ, Москва, ВУЗ.

— Вы никто не знаете английского языка! Вас надо всех выгнать из университета! Это основной предмет в техническом ВУЗе! Вы никто этого не понимаете, вы никто не знаете английского языка!

— Вот попали, козёл. Ему сдавать — сдохнешь!

— Да нахрен, этот иняз никому не нужен.

— У меня красный диплом из-за него накроется.

— Уроды, нахрена они этот иняз опять подсунули.

— Что это у вас за книга на столе? Это учебник? Вы пришли на мои занятия со своим учебником?

— Это словарь.

— Какой это словарь?! Это учебник!

— Это словарь, вот, это словарь.

— Не может быть, это учебник!

— Это словарь, вот внутри, это словарь.

— Ну хорошо, хорошо, словарь, только закройте его, закройте! Вы никто не знаете английского языка! Вы никто его не знаете!

— Застрелить, сбросить с лестницы, зарезать или гранату бросить.

— Граната денег стоит, дорого.

— Ничего, в Чечне можно добыть бесплатно.

— Вы никто не знаете английского языка! Вы знаете, как другие девочки знают английский язык? С факультетов экономики и менеджмента. Вы знаете, какие там девочки? И какие там мальчики? Вы знаете как они знают английский язык?

— Шлюхи, потаскухи, давалки, соски. Тверская обезлюдела.

— Хоть бы их чеченцы в заложники взяли.

— Вот они знают английский язык! Они знают, а вы никто не знаете английского языка. Я бы всех вас выгнал!

— Подорвать бы этот гадючник, или огнемётом пройтись.

— Да десятка гранат бы хватило, бросить в каждую комнату.

— Огнемёт в помещении лучше и тише, вот бы объёмно-детонирующий применить! Но тогда карапесец всем корпусам и наших накроет. Но всех этих гадин точно наверняка, вместе с этими козлами.

* * *

1998 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У нас могла быть утечка информации? Это самый главный вопрос, который подлежит немедленному решению.

— А что случилось? Кто-то обнаружил наши базы? Точнее узнал их настоящее предназначение. Или исследовательские центры?

— Нет, всё гораздо хуже — кто-то нашел нас. Причём не просто нашел, а успел оповестить об этом все подряд.

— Кто-то проболтался прессе? Или пресса что-то узнала сама?

— Кто-то умудрился изготовить компьютерную игру с описанием всех наших исследований и выполняются эти исследования под руководством организации с нашим названием — Анклава.

— Да, совпадение что надо. То есть надо бы хуже, да некуда.

— В первую очередь я запрещаю поддаваться панике и делать глупости. Совпадения такого рода уже происходили, а внимание к ним принесли больше вреда, чем разглашение секретной информации.

— Когда-то какой-то писатель в фантастическом произведении подробно описал устройство и принцип работы атомной или водородной бомбы, что едва ему дорого не обошлось.

— Давайте попробуем рассмотреть все наиболее вероятные варианты. Вариант первый — утечка информации, тут всё ясно. Вариант второй — что-то разнюхала пресса, тут тоже всё ясно. Вариант третий — кто-то использовал игру, чтобы передать кому-то информацию о нас. Это хорошо известный шпионский приём с представлением чего-то секретного в открытом виде. Про это снимают фильмы и пишут книги. Вариант четвёртый — постарался кто-то из мутантов и это самый худший случай из всех возможных.

— Вы хотите сказать, что мутант с телепатическими или ещё какими-то экстрасенсорными способностями добрался до Анклава?

— Уточняю: ему не надо добираться до Анклава, если он находился на одной из баз или в одном из исследовательских центров. Даже больше: мы плодили мутантов с экстрасенсорными способностями настолько интенсивно, что это мог быть совершенно никак с нами не связанный мутант и мы его не знаем.

— Первые два варианта развития событий мы можем легко нейтрализовать и взять под контроль. Третий вариант немного сложнее, но тоже поддаётся нейтрализации. Но четвёртый вариант может привести к образованию второго объединения, вроде нашего.

— И не только: это объединение может образоваться уже в коммунистическом лагере. Вот это уже катастрофа.

— Мы не так давно установили, что мутанты не станут поддерживать коммунистов. Или мы тогда ошиблись?

— Мы не ошиблись, но монополию на производство мутантов мы потеряем неизбежно и тогда каждая страна, и хорошо, если не кучка авантюристов, будет запускать процесс производства мутантов, который мы недавно решили временно прекратить.

— Я предлагаю признать правильным пятый вариант: кто-то просто придумывал игру и в процессе придумывания произошло несколько случайных совпадений. В связи с этим никаких дополнительных действий предприниматься не должно. Иногда нужно принимать не только обдуманные, но и волевые решения. Что бы мы сейчас не предприняли, это изменит ситуацию только к худшему.

* * *

1999 год, РФ, Москва, улица Гурьянова.

— Обрати внимание, выбиты нижние секции, а верхние просто сложились. Железобетон так не падает.

— Ну так упало же. Или дом не панельный?

— Дом панельный, но железо не сварили, когда строили. Прихватили и бросили. А там взрывом высадило нижние панели и верхние сложились как карты или кубики.

— А почему весь дом тогда не рухнул? Соседний же потрескался.

— О направленном взрыве и динамических направляющих слышал? Волна вышла наружу, а от стен внутри отразилась. Стены в порошок, но когда они рухнули волны уже не было.

— Ну и когда они взрывать научатся? Можно же было нормально заложить, тогда весь бы дом рухнул, а не один подъезд.

— Когда они вместо Корана и муллы, или кто там у них, начнут слушать инструкторов, если у них инструкторы ещё есть.

— Думаешь уже нет? По телевизору говорили, что есть.

— По телевизору недавно объявили, что уже коммунизм наступил. Больше телевизор слушай. Им сейчас мозги поправят за провал операции, может чего и научатся делать.

— А, вообще, на теракт мало похоже. Жертв слишком много уже в который раз. Теракты так не делают.

— А что это тогда такое? Теракт нужен именно для для того, чтобы пугать широкую общественность.

— Вот именно, пугать, а не убивать. Это больше похоже на карательную акцию. В качестве теракта это достигнет только обратного результата. Это как угрожать оружием и применять оружие.

— Ну и кому тогда нужен такой теракт с обратными последствиями? Выгода то для кого от такого теракта?

— Для тех, кто хочет всё сделать чужими руками. Я бы такое посоветовал сделать только если бы хотел быстрее закончить войну в Чечне. Кому-то чеченцы перестали быть нужны.

* * *

1999 год, собрание высшего руководства Анклава.

— За прошедший год вымышленная организация Анклав из компьютерной игры так и осталась вымышленной организацией из компьютерной игры. Можем считать, что вопрос нашего рассекречивания мы похоронили, надеюсь, что навсегда.

— К сожалению мы не можем сказать то же самое про остальные вопросы, а именно вопросы мутаций. А как раз перед этим мы не смогли решить непосредственно вытекающий из природы мутации человека вопрос живучести мутантов.

— А между этими вопросами имеется настолько важная связь?

— Связь между этими вопросами важнейшая! Если мутанты дохнут от каждой мелочи, то мы можем не задумываться о последствиях мутаций. При любом неблагоприятном повороте мы уничтожим всех мутантов одним небольшим вмешательством.

— А если продолжить Вашу мысль, то в противном случае мутанты вытеснят нормальных людей при первом же потрясении.

— Я так понимаю, что в исследовании природы мутаций мы не продвинулись за эти годы ни на шаг?

— У меня есть единственный сводный отчёт со всех исследовательских центров, который может внести немного ясности. Мутации в интересующей нас области подразделяются на психические и физические. Важно, что психические мутации с определённой вероятностью влекут за собой физические, а физические мутации также с определённой вероятностью влекут за собой психические.

— Проще говоря наблюдается хоть и не жесткая, но связь.

— А учитывая двойную направленность этой связи возникает ещё и положительная обратная связь процесса мутации.

— Просто замечательно. Что у нас на очереди? Воскрешение Сталина и возрождение СССР? Или вторжение коммунистов?

— Есть настолько серьёзные причины для такого пессимизма?

— Из отчётов следует, что мутации запускаются неблагоприятными условиями окружающей среды. Далее следует, что мутанты сами создают экстремальные условия друг для друга, учитывая разное направление мутаций. Единственный способ уничтожить мутации это создать для каждого мутанта тепличные условия, но для некоторых мутантов это просто невозможно. Мы находимся в положении человека, оставившего дома ключи и захлопнувшего за собой дверь, предварительно открыв газ и подпалив дом.

— Ну хорошо, раз мы не можем противостоять нашествию мутантов всевозможных видов, значит мы его возглавим.

* * *

2000 год, РФ.

Твари, проклятые твари! Из-за вас я лишился красного диплома! Выродки! Вы все выродки! Ни одна девушка мне не дала, ни одна со мной не переспала. Из-за этих девушек я лишился красного диплома потому, что половина преподавателей помешаны на девочках.

Их всех надо убить, надо взорвать институт вместе со студентами. Это уже не люди, раз учатся в техническом ВУЗе, а учат экономику и английский язык. Взорвать институт нельзя — взрыв может повредить хорошим мальчикам. Я должен защитить хороших мальчиков. Надо убить всех девушек в этом ВУЗе, чтобы они больше здесь не учились и нигде больше не учились. Никто и нигде не должен учить английский язык, экономику и менеджмент. Девушкам нечего делать в технических ВУЗах, раз они учат только английский язык.

Никто не будет учить английский язык в России. Я не допущу, чтобы в России все учили английский язык. Америку надо уничтожить, Европу надо уничтожить. Не будет стран — не будет иностранных языков и не будет девочек, которые их учат в технических ВУЗах. В технические ВУЗы ходят не для того, чтобы учить английский язык. Я шел в технический ВУЗ не для того, чтобы учить историю, философию, культурологию, психологию, экономику, английский язык, менеджмент и прочий гуманитарный бред.

Надо связаться с Шамилем Басаевым и остальными чеченскими сепаратистами, чтобы они захватили институт и начали убивать всех подряд, особенно этих преподавателей и любимых их девочек, которые учат английский язык. Захватывать нельзя — сепаратисты могут убить и других мальчиков. Надо уничтожить всех девочек, которые учат английский язык, самому, нужен огнемёт. Ни одна из них не захотела со мной заниматься сексом, я так и не смог заняться сексом, у меня никогда не было девушки, я их всех за это убью…

* * *

2000 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Мы должны поставить вопрос о прекращении развала бывшего СССР. Международная обстановка сложилась так, что нам нужен буфер для сдерживания исламского блока и Китая.

— Этот поворот направления нашей деятельности полностью противоречит ранее поставленной перед нами задаче. Мы приложили слишком много усилий для уничтожения СССР как сверхдержавы. Для такого решения нужны очень веские основания.

— Мы столкнулись с неприятной неожиданностью, которую по досадному недоразумению никто не удосужился ранее изучить. Мы считали, что европейский и американский общественный строй являются единственно возможными финальными формами общественного устройства. Теперь стало известно, что мы учли не все возможные варианты. Оказалось, что задача по общественному строю в государстве имеет несколько правильных решений.

— Я подозреваю, что речь сейчас пойдёт о построении общества в странах исламского блока и Китае. Других вариантов я не вижу.

— Если бы развитие государства можно было бы представить в форме математической задачи и заложить её в компьютер, то я и тогда бы не гарантировал правильного ответа. Совсем недавно я пытался объяснить своему сыну что такое квадратный корень и почему у него два значения. Мне на это понадобилось часа два. Я уже не говорю про квадратное уравнение. Какое из его решений более правильное?

— Я очень хорошо понимаю Ваши воспитательные проблемы и тем не менее Вы правильно озвучили проблему. Мы вынуждены признать, что правильных ответов не один а самое меньшее — два. Мне надо объяснять последствия этого факта?

— Я думаю, что нет. Многополярное устройство мира и отсутствие у нас монополии на управление им. Само по себе это уже неприятность, но если вариантов устройства было бы два, то это было бы ещё терпимо. В конце концов у нас был бы только один противник и мы могли бы на него давить или с ним договариваться, но три, если не больше, варианта оставляют нас в меньшинстве.

— Да, это ещё мягко сказано, нам теперь необходим союзник против остальных, если мы не хотим остаться в меньшинстве. Кстати, военный способ решения вопроса хотя бы теоретически возможен?

— Только теоретически. Мы не можем развязывать войну не имея достаточных резервов для удержания захваченных территорий. Если исламский блок ещё можно хоть как-то разобрать по частям и подмять по себя, то с Китаем ситуация так не решится.

— Давайте не будем торопить события. Если мы сумеем уничтожить исламский блок, то уже одним противником станет меньше. Китай пока пусть решает свои проблемы сам, а если мы сможем в нужном направлении настроить остатки СССР, то получим союзника для нападения на Китай или исламский блок, если мы сами его не уничтожим. Чужими руками войну вести гораздо лучше.

— Вернёмся к вопросу об СССР. Нам надо прекратить развал и перейти к прогрессивному развитию в нужном направлении. Исламское и коммунистическое направления исключаются. Если повезёт, то мы продавим в СССР наше направление политики с получением буферной зоны между нами и Китаем, а частично и исламским блоком.

— А не получится так же, как у СССР с гитлеровской Германией? Возможность вероломного нападения ещё никто не отменял.

— За пятьдесят лет мы хорошо поработали. Важно чтобы они приняли нашу сторону, а это можно легко проверить. Если на одну из сегодняшних сверхдержав, скажем США, произойдёт нападение террористов исламского блока, то мы можем смело начинать вторжение в наиболее стратегически важные страны этого блока.

— Тогда РФ и многие другие страны, не входящие в исламский блок, примут сторону США и окажутся в числе противников исламского блока. Мы навяжем исламскому блоку и РФ соответствующие позиции в нашей игре и они уже не смогут их изменить.

— Для этого нужно прекратить конфликт на территории самой РФ, который мы так хорошо поддерживали. Чеченцы выполнили свою задачу и больше они нам не нужны. Они показали себя не с лучшей стороны в 1991 и 1993 году, когда они отказались выполнить приказ.

— Да, пришло время прекратить всяческую их поддержку. Пусть РФ сама завершает начатое с нашей подачи. Но у нас есть две базы на территории Чечни. Их нужно полностью уничтожить, чтобы исключить возможность непредвиденных последствий.

* * *

2001 год, РФ, Северный Кавказ, база Анклава № 026.

— Мир вам, воины ислама, принимайте груз!

— Что привезли? Чем тебя благодарить?

— Надо подорвать колонну, вот карта, вот график движения.

— Деньги тоже будут?

— Что за вопрос? Обидеть хочешь? Конечно будут. От тебя будет видео с подрывом, от нас будет много денег.

— Что подрывать будем? Сколько там русских будет?

— Четыре танка, два бензовоза, пяток бэх и четыре борта.

— Много, такое редко бывает, деньги готовьте.

— Само собой, дорогой, мы тебя ни разу не обманывали.

— Подрывать только технику или всех убить?

— На этот раз убить всех, это колонна группы спецназа — на них денег не сделаешь, даже небольших.

— Эх, а можно было ещё денег сделать, жалко.

— Вы собирайтесь и подходите смотреть, что мы вам привезли, через час инструктаж. Там среди прочего есть новые кассетные игольчатые мины — их ставить не так просто.

— А зачем они? Раньше без них обходились.

— Раньше вы такие колонны не подрывали.

— Молодцы, а раньше не могли их нам дать? Мы столько бы не потеряли на предыдущих подрывах.

— Раньше мы их сами не получали — трудно доставить.

Через час весь личный состав базы уже столпился вокруг ящиков. Двое инструкторов ходили вокруг со скучающим видом. Один из них полез в машину и рылся под капотом.

— За руль сядь! Я не могу найти, где это!

Второй сел за руль и завёл машину. Джип проехал пару сотен метров и остановился. Инструкторы вышли и направились к собравшимся. Один из них сунул руку в карман и споткнулся, второй попытался его подхватить и упал следом. Собравшиеся засмеялись.

Взрыв убил практически всех собравшихся сразу. Арматурная сечка на десяти метрах пробивала тела насквозь — проверенный факт. Инструкторы сдёрнули с плеч автоматы и бросились к базе.

— Смотри выживших! Пока не очухались добиваем сразу.

— Там где-то ещё были часовые! Сейчас прибегут.

— Вались на землю — нас убило.

Ещё девять человек подбежали с внешних постов наблюдения. Растерянность сменилась яростью.

— Шайтан! Федералы! Дай по рации красный код!

— Живые кто есть? Я живых не вижу. Откуда напали?

— Не знаю откуда, наверно спецназ просочился.

Один из инструкторов пошевелился и попытался встать на ноги.

— Вот, один жив. Что случилось? Откуда нападение?

— Труба с юга, мы успели ответить, они скрылись.

— Надо в машину и за ними, пешком по горам далеко не уйдут. — пришел в себя второй инструктор.

Все бросились в сторону джипа, инструкторы прихрамывали и отставали на пару десятков метров. В сторону бегущих полетели две гранаты и стреканули очереди из автоматов.

— Всё, теперь чисто. Ещё одна база и наше присутствие на Северном Кавказе откладывается.

— Под ноги смотри, там иногда апельсины валяются после кассет.

* * *

2001 год, РФ, Северный Кавказ.

— По сторонам смотри! Они возле баз должны были секреток понатыкать. Поймаем прямо перед дембелем.

— Слышь, что-то тихо, слишком тихо. Слишком легко мы добрались. Не люблю, когда легко, всегда в засаду попадаем, когда легко.

— Остынь, тебе лишь бы с боем. Мина!!!

Колонна остановилась — сбоку от дороги как-то не по-нормальному торчал холмик. Может быть это был просто холмик, а может быть хорошо замаскированная прыгалка с сечкой.

— Близко не подходи, собака пусть нюхнёт, кольцом пройдись.

— Две противопехотные мины и рядом растяжка — рассчитывали, что ночью сапёры не увидят и зацепят.

— Снять нельзя, объехать придётся по полю.

— Поле проверь, там ещё может быть на этот случай.

— В поле чисто — на подрыв главной рассчитывали.

— Все в кузов! Поехали в объезд, ещё пару можем поймать.

Танк и две бэхи въехали в зелёнку и прошли последний поворот. По данным авиаразведки здесь должна была быть база боевиков. База действительно была, но боевиков не было, живых во всяком случае.

— Ну и какое, нахрен, согласование! Здесь уже отработали.

— А нас на кой тогда послали? Дорогу проверить?

— В общем так, задача по ликвидации боевиков выполнена за нас.

— А чего в штабе скажем? Что сами справились или…

— Скажем или. Если в штабе уже доложили, то все уже в курсе.

* * *

2001 год, РФ, Москва.

— На территории Чечни уничтожены две базы боевиков.

— Отлично! Чья заслуга?

— Ничья. Никто не сообщает об уничтожении. Группа отправленная на ликвидацию базы боевиков вернулась с докладом о том, что все сепаратисты уже мертвы. В группе подумали, что это отработал кто-то другой, а их послали по обычной несогласованности.

— Ничего себе! Я понимаю, что когда речь об ответственности, то участников не найдёшь, но тут — награждение.

— Никто не подтверждает участие в уничтожении двух баз.

— Ни один род войск и ни одна спецслужба. Весело. Нет, я, конечно рад, но это ненормально. Кто-то подчистую ликвидирует две базы боевиков так, что те не успевают даже разбежаться.

— Может быть они знали тех, кто их уничтожил?

— Знали, хорошо знали. Из рапорта и протокола осмотра ясно, что они собрались и были уничтожены. Если бы это были их разборки, то так бы не было. Их ликвидировали те, кто их содержал.

— А смысл? Можно было бы просто перестать поддерживать и мы бы сами всех истребили — война же идёт.

— Смысл только один — кто-то хотел убедиться, что все мертвы наверняка и никто не выживет и не попадёт в плен. Это были не простые базы, а базы подготовки инструкторов для других баз.

— Значит инструкторов они больше не готовят, тогда сопротивляться им будет всё труднее. Может война скоро закончится.

— Во всяком случае она закончится — сами они её не вытянут.

* * *

2001 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Мне недавно один из наших учёных излагал принцип качелей или принцип минимальной геометрии… или геометрической минимальности… или что-то подобное. В двух словах всё им изложенное сводилось к устойчивости и развитию замкнутых систем. Если система сосредоточена в одной точке, то в точке и останется. Если система сосредоточена вдоль прямой, то в прямой и останется. Если система сосредоточена в плоскости, то в плоскости и останется. Но если в системе хоть один объект выйдет из общего порядка, то вся система перейдёт в состояние другого порядка. Просто говоря: пока качели не раскачаны хоть чуть-чуть — их не раскачать, но если качели уже раскачиваются хоть немного, то их можно раскачать, как угодно сильно.

— Отсюда следует вывод, что если появился хоть один мутант, то он провоцирует вокруг себя мутации и тем самым переводит систему в следующее состояние. Намёк отчётлив и понятен.

— У меня уже появился навязчивый вопрос: а когда появились первые мутанты и чем это закончилось?

— Последние упоминания о мутантах встречаются почти тысячу лет назад, но больше сведений добыть не удалось — хроники и летописи тех стран крайне плохо сохранились, как и сами государства.

— Я уже начинаю догадываться, почему от тех стран мало что сохранилось, если учесть разрушающую способность мутантов.

— Я никогда не устану вам повторять, что мы запустили процесс цепной реакции размножения мутантов. Среди мутантов есть представители с улучшенным сопротивлении всем неблагоприятным условиям окружающей среды: радиации, химическому заражению, неполноценному питанию, болезнетворным микроорганизмам и прочему.

— Нам бы лет пятьдесят назад всего одну дивизию таких мутантов и через месяц не было бы никакого СССР.

— Читайте Адольфа Гитлера и анализ его ошибок.

— Как бы там ни было, а мутантов надо чем-то занять. Каждый мутант должен получить цель для уничтожения, иначе он начнёт искать её сам. И в этот раз надо найти цель, которую не жалко.

— Хорошо, что мы про Гитлера вспомнили — как раз он и занимался поиском врагов нации. Ещё в СССР была борьба с врагами народа, но там больше тумана, чем определённости.

— Врагов народа искать не будем ни под каким видом — ещё не хватало чтобы кто-нибудь из мутантов нас к ним не причислил. Гитлеровские идеи сходятся к антисемитизму, что тоже плохо.

— А кроме как на евреев мутантов натравить не на кого? В мире достаточно других рас и национальностей для использования их в качестве мишеней. В США — негры, в Европе — арабы, В РФ — кавказцы. Должна же быть в каждой стране хоть одна нация, невыносимо действующая на нервы всем остальным.

— Вот и хорошо, вот и замечательно, только не укомплектуйте мутантами ряды неонацистов, а так направление правильное.

* * *

2002 год, РФ, Москва.

— И запомни, Катька, ты — девушка. Ты должна всё время ему это показывать. Он всё время должен понимать, что ты главная. Ты что, журналов не читаешь? Девушка — всегда главная.

— Свет, и нафига мне это надо? Я попрошу и всё.

— Нет, ну ты что, совсем ничего не понимаешь? Раз блондинка, значит дура? Я своего строю так, что он последние деньги на меня тратит — в прошлый раз домой пешком уходил.

— И он с тобой после этого ещё встречается?

— А куда он денется? Кто ещё с ним в кровать ляжет? Ни кожи, ни рожи — дохлятина трусливая. И в постели тоже так себе — больше, чем на четверть часа, его ни разу не хватило.

— А мой не такой, мой — нормальный.

— А раз нормальный, значит надо строить в два раза сильнее! Тогда точно не уйдёт. Он все только и хотят уйти.

— А если уйдёт? Как я его обратно выцарапаю?

— Ну ты совсем дура? Раз до сих пор не ушел, значит не уйдёт. Ты его когда выцепила? И как ты с ним познакомилась?

— Два дня назад, случайно познакомилась.

— Случайно не знакомятся — случайно залетают. А раз ты его два дня назад встретила, то ты тем более должна показать, какая ты девушка. Что ты не такая, как другие, а они не такие, как ты.

— Вечно у тебя, Свет, какие-то заморочки.

— Это у тебя, Катюха, заморочки: каждый месяц твои парни от тебя уходят неизвестно к кому, а от меня они не уходят — они от меня уползают и ко мне же и возвращаются.

— А раз ты такая умная — вот и встречайся с моим вместо меня какое-то время, а я с твоим пока повстречаюсь.

— Вот когда он мне надоест — тогда и встретишься! А с твоим я, так и быть, встречусь, поучишься, как встречаться с мальчиками надо. Он у тебя нормальный? Не придурок?

— Нормальный, спокойный, умный, тихий.

— Ну они все сначала такие, пока дома не окажутся. Я с тобой схожу, пускай с нами погуляет, а потом тебя проводит.

* * *

Катькин приятель ждал, где ему и было сказано, и ждал, видимо, уже очень давно. Катя сначала хотела прийти вовремя, но Света потребовала опадать на час, никак не меньше.

— Ты не понимаешь, Катька, ты ему сразу должна показать, что ты командуешь, а не он. Ты должна всё время ставить его на место.

— Свет, как от тебя только парни не разбежались?

— Ты не понимаешь! Парни, они соревнуются: кто какую девушку в кровать затащит. Если девушка простая, то это ценится слабо, а если девушка сложная, как я, то и отношения сложные, а это ценится очень высоко. Ты должна вести себя, как манерная, трудная и сложная девушка, тогда тебя будут ценить и за тобой бегать.

Они подошли к Катькиному парню. Ничего, ничего, думала Света, осматривая примерно их ровесника лет двадцати, двадцати пяти. Ножки ровные, попка круглая, бугорок спереди выпирает. Плечи шире животика, животик не висит, есть, но не висит, мордашка симпатичная. В кровати должен быть неплохим, только надо правильно построить. В принципе, Катьке повезло, если не придираться.

— Андрюша, привет! А это моя подруга Света.

— Очень приятно, Андрей. Куда пойдём?

— А между прочим, девушка первая спрашивает, куда её хотят отвести! — с натиском влезла Светка.

Андрей посмотрел на неё и ничего не сказал. Светка сделала своеобразное лицо, которое учительницы младших классов используют для наведения порядка в разошедшемся классе. Катя поняла, что это намёк и перехватила инициативу.

— Андрей, куда пойдём? У нас первое свидание.

— Рядом есть заведение, можем посидеть там.

— А девушке не говорят заведение. Девушке говорят пойдём в бар, кафе или ресторан. А в заведение вроде твоего только алкаши нажираться ходят. — снова встряла Света. Ей хотелось показать подруге всю крутизну и безотказность своих принципов.

Андрей посмотрел на неё немного дольше, чем обычно смотрят на подруг своей подруги и Свете этот взгляд не понравился. В нём было что-то то ли от чекиста, то ли от эсэсовца, то ли от разведчика из кинофильма, то ли от следователя.

— Катя, тут кафе рядом есть, может туда зайдём?

— А девушке не говорят может быть. Девушке говорят просто пошли в кафе или я тебя приглашаю в кафе. — Светка продолжила идти в атаку на Андрея и сделала губки.

— Катя, пошли в кафе, тут рядом. — пересказал Андрей с каким-то неестественным выражением лица, которое он пытался прятать за предыдущим, нормальным.

— Пошли. — сразу же согласилась Катя, опасаясь, что Андрей пошлёт сейчас их обеих и просто уйдёт.

— А может девушка не хочет идти в твоё кафе? — с нездоровой интонацией спросила Андрея Света.

— А почему же она сама мне об этом не говорит? Или я ей говорить не даю? — потерял терпение Андрей, глядя на Светку.

— А ты должен сразу догадываться и спрашивать: хочет она или не хочет, даже если она сразу согласилась. Может она от стеснительности идти с тобой согласилась.

— А может ты в кафе не хочешь? — переспросил свою подругу Андрей, видно, собираясь поиграть в навязанную Светкой игру, хотя это его чрезвычайно раздражало.

— Я к тебе домой хочу, я ещё ни разу у тебя не была.

Вместо ответа Андрей двинулся в сторону улицы, остерегаясь болтливой Светки, а Катька пошла следом. Она пошла не сразу, но Андрей просто сделал ей знак одним движением руки.

— А с девушками разговаривают, а не руками им машут! — попыталась влезть Света, но Андрей её проигнорировал.

Они шли уже по тёмной вечерней малолюдной улице. Светка не отставала и острила из-за спины. Андрей и Катя делали вид, что её не слышат. Тогда Света сменила тактику и ухватив за рукав Катю оттащила её в сторону под предлогом посекретничать.

— Ты совсем дура что ли?! Ты чего сразу к нему домой пошла? У него уже впереди целый бугор встал! Он же тебя трахнуть хочет!

— Вообще-то я сама с ним хотела переспать — он такой красивый и симпатичный, что сразу мне понравился.

— Ты что? Совсем дура? Ты две недели должна тянуть время до того, чтобы первый раз с ним переспать, а лучше месяц. Он же тебя за дурочку будет считать — только познакомилась и сразу дала.

— А я хочу сразу! Мне хочется!

— Ладно, дура такая, смотри как это делается. — с этими словами Света уверенно и решительно подошла к Андрею.

— А почему это ты сразу потащил нас к себе домой? Я вообще то не такая! И Катя не такая! Мы девушки порядочные!

— Если ты не хочешь — можешь с нами не ходить. — каким-то безжизненным, лишенным интонации голосом ответил Андрей и осмотрел Светку с ног до головы, уставишись на неё ничего не выражающим взглядом. — Я тебя не приглашал.

Ситуация для Светы была не новой. Обычно доведя очередного своего парня до состояния, когда он уже оскаливал зубы и вот-вот готов был её прибить, она на время переставала показывать манеры и тот отступал, чтобы снова подвергнуться атаке.

— Ну вот, обиделся, какой ты, оказывается, у нас обидчивый. — сладким голосом продолжила Света, мгновенно изменив своё поведение, и Андрей, казалось, успокоился. — Мы же пошутили.

Она взяла Андрея под руку и они пошли дальше вместе. По дороге Света сделала знак Кате идти с ними. Катя решила, что это продолжение светкиного воспитания и присоединилась с другой стороны. Они не прошли и ста метров, как Света, уже решив, что момент для дальнейшего воспитания настал, остановилась и очень заученным тоном произнесла свою любимую фразу.

— А я не такая! Я — другая! А…

Больше она не успела ничего произнести. Последнее, что она увидела, было совершенно неподвижное лицо Андрея, на котором не было даже признаков эмоций. Андрей повернулся в её сторону и со страшной силой ударил по шее ребром ладони. Удар был такой силы, что она полетела назад, как игрушечная кукла. Кате даже на какой-то момент показалось, что ноги Светы оторвались от земли.

Андрей посмотрел, как перестала катиться Света и повернулся к Кате. Такого лица она не видела даже у шварценеггеровского терминатора! Это было лицо совершенно неживого человека! Андрей медленно смерил её взглядом и шагнул в её сторону.

— Андрей! Андрей! Это же я! Катя!

Больше она ничего не успела сказать — Андрей ногой ударил её в живот и ударом кулака по затылку сломал шею. Потом он осмотрел улицу и двинулся в сторону своего дома. Вокруг никого не было. Даже если кто-то что-то и видел, то он исчез. Времени для выполнения поставленной задачи было достаточно.

* * *

2002 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Господа, есть большая польза от отсутствия железного занавеса. Я получил отчёты о положении внутренних дел в РФ и эти отчёты мне крайне не понравились — такое ощущение, что после нашей дезинформации конца шестидесятых или начала семидесятых они к государственному образованию больше не прикасались вообще.

— Не прикасались в смысле ничего не меняли?

— Нет, кое-что меняли, но только в худшую сторону. Из отчёта явно следует, что в РФ до сих пор действует запущенная нами тогда программа превращения людей в мутантов.

— Ну вот, а мы уже думали, что размножение мутантов у нас под контролем во всём мире хотя бы частично.

— Если бы мы пятьдесят лет назад знали, чем закончится попытка создания мутантов, то никогда бы не стали их создавать.

— Вы повторяете следом за изобретателями оружия — те тоже говорили, что никогда бы не создали такое оружие, если бы знали, чем закончится его применение. Если бы мутантов не создали мы, то их создал бы кто-то другой. Недавно мы выяснили, что мутанты появились не в первый раз и не сейчас. Кстати, мутантов уже создавали коммунисты перед революцией и Гитлер не брезговал их созданием. Вот только все созданные ими мутанты были уничтожены.

— Совершенно верно, а все созданные нами мутанты живут и процветают, что ставит вопрос об их уничтожении на первое место.

— Вопрос об уничтожении мутантов можно даже не поднимать — это находится за пределами даже наших возможностей.

— Хорошо, но хотя бы замедлить рост их численности можно? Из вот этого отчёта я вижу, что страна с населением больше ста миллионов превратилась в базу подготовки мутантов.

— У русских есть крайне вредное для них же свойство: если они сели на гвоздь, то с этим гвоздём уже не расстанутся. Если они взялись что-то делать, то доведут начатое до маразма.

— В американской армии есть такая традиция: если солдат сделал что-то неправильно, а сержант его спрашивает, почему он это сделал, то солдат должен ответить «Я — придурок, сэр!». У меня такое ощущение, что американцы это переняли у русских.

— Шутки это хорошо, но дела обстоят плохо. Русские ещё и гордятся на весь мир своим образованием, которое мы им подбросили в качестве образца. Они даже не понимают, что их образование это одна сплошная видимость. Подходит это образование единицам, а остальные просто его не осиливают и выкручиваются.

— Превращаясь в мутантов. Не полностью, но в достаточном количестве. Мы уже прекратили развал РФ. Мы поменяли их правительство на нормальное. Что ещё надо сделать, чтобы они отказались от превращения своих же граждан в неуправляемых мутантов?

— Теперь я знаю, какие вопросы задавал себе Адольф Гитлер в апреле сорок пятого года, когда русские уже подходили к Берлину.

— Вы зря смеётесь. Если мутанты выйдут из-под контроля, то наша участь будет немногим лучше немцев во второй мировой войне.

— Но у нас ведь тоже растёт число мутантов! Мы замедлили увеличение их числа насколько могли, но не остановили. Мутанты бросаются на ограничения и правила, принятые в цивилизованном обществе, как бык на красную тряпку. У меня такое ощущение, что для них просто не существует законов и слова нельзя.

— А кто из нас любит законы и слово нельзя? Только уровень у нас другой, а так всё то же самое. Тут среди прочего мне попадался фантастический рассказ «Схвати тигра за хвост», где встретилось утверждение, что если схватишь тигра за хвост, то остаётся только держать покрепче. Разница только в том, что вместо тигра у нас мутант. Или вы считаете, что мутантов не надо было создавать?

— Создавать надо было, но не в таком количестве и только у нас на базах, а не на территории другого государства.

— А у нас не было выбора, господа. Если бы мы не создали мутантов, то сейчас нас завоёвывали бы коммунисты. Или вы считаете военный коммунизм и нашествие его поборников лучше мутантов?

— Мутанты это ужасно, но коммунисты ещё хуже. Если с мутантами ещё можно договориться, то с коммунистами — нет.

— Вот хороший итог рассуждений. Нам сейчас надо любым путём убедить РФ изменить её систему образования. Лучше иметь дело с умным врагом, чем с невменяемым союзником.

* * *

2003 год, РФ.

— Уси-туси-мусипуси! Ути-ути-ути-ути! Тусик-пусик-мусипусик! Какие мы с тобой маленькие!

— Чего ты сюсюкаешь? Ты же ребёнка портишь!

— Это мой ребёнок! Да мой маленький? Уль-уль-уль-уль. Мы хорошие, маленькие, совсем маленькие.

— Он не только твой, а вообще-то наш! А ты его портишь своим сюсюканьем. Лучше бы говорить учила, так он никогда не научится, а ты каждый день с ним сюсюкаешь часами.

— Научится, уси-сюси-суси. Да маленький? Говорить нам ещё рано, мы маленькие, мы совсем маленькие, такие маленькие. Папа нас не любит — он у нас злой. А мы маленькие, совсем маленькие.

— Кошмар какой-то! Ну хоть бы сказку ему прочитала! Ну повторяешь же одно и то же! И твоя маманя следом за тобой, а моя на вас насмотрелась и туда же. А я всё это слушать должен.

— А ты как думал? У нас теперь маленький, он у нас теперь самый главный! Мы теперь всё для него делаем.

— И это всё называется пляска с сюсюканьем?

— Знаешь что! Ты никогда этого ребёнка не хотел! Ты на мне женился потому, что алименты платить не захотел на ребёнка. Ты хотел, чтобы у меня детей не было вообще!

— Да получается, что правильно хотел! Раз вы такое с ребёнком вытворяете. Вы из него плаксу или истеричку сделаете, а я потом должен буду мучиться и результаты вашего воспитания устранять?

— Он маленький! Он совсем маленький! Ты что, совсем не понимаешь, что он маленький, такой маленький?

— Да он через два года будет уже не маленький. Я уже детей видел, которых вот так воспитывали, сюсюканьем.

— И через два года будет маленький, и через пять лет будет маленький, и через десять будет маленький. Вот когда он вырастет большой, совсем большой — тогда и будешь воспитывать. Да мой маленький? Совсем нас папа не любит, да?

— Да ты криком своим его перепугала! Чего ты орёшь? Чего тебе не нравится? Я ребёнка не люблю? Вот я его как раз люблю! Я о его будущем думаю, когда он вырастет.

— Тебе лишь бы чтобы вырос! Он у нас маленький!

— Да что же вы тут устроили! Чего ты на мою дочь разорался? Чего она так кричит? Что ты с ребёнком хотел сделать?

— Да ничего я с вами не делал! Я сказал ей, что не надо с ребёнком сюсюкать, а лучше сказку почитать — так он говорить быстрее научится. А она истерику устроила.

— Не надо ему быстрее ничего делать, когда научится — тогда научится. Ты сам для ребёнка и жены ничего не хочешь делать! Вон, пойди по магазинам пройди, купи чего ребёнку нужно.

— А чего ему нужно?

— А вот сам и узнаешь, раз такой умный!

На улице был уже вечер и суббота пропала впустую. Каждый раз одно и то же каждый выходной уже почти полгода. Крик, вопли, истерика по любому поводу. Женился сдуру на этой придурочной. Знал бы, что она такая дура, то никогда бы близко не подошел.

Это ещё надо будет проверить, от кого она ребёнка нагуляла. Есть у меня сомнения, что от меня, иначе бы так не колотилась. А впрочем, от меня или не от меня — разница будет небольшая, если они его так и дальше будут уродовать, то лучше даже чтобы и не от меня. Своего жалко таким идиоткам давать. Как будто только у них одних дети были. У кого ни побываешь — нормальные люди с нормальными детьми, а здесь устроили культ ребёнка в отдельно взятой квартире.

Заняться им нечем, если честно. Отсюда все и беды. Ни одна не работает — все трое прыгают вокруг ребёнка. Жена то ладно, она за ребёнком должна ухаживать, а её мамаша уже на потолок лезет от безделья. Моя на них насмотрелась и тоже полезла. Человек, когда не работает, с ума начинает сходить. Сейчас сели, наверно и очередной сериал смотрят идиотский. Ребёнок им нужен для трёх вещей: ничего не делать и сидеть дома, сюсюкать и устраивать мне скандалы. Убить иногда этого ребёнка просто хочется!

Рядом оказался хозяйственный магазин. Надо хоть пойти посмотреть, успокоиться. Блуждая среди полок с электродрелями и перфораторами он забрёл в отдел ручного инструмента. Рядом с лопатами примостилась одинокая кирка с грозно изогнутым клювом. Мысленно он представил себе, как маньяк с такой киркой крадётся, размахивается и как проламывает кому-нибудь голову.

Ему страшно захотелось купить такую кирку и показать её тёще и жене, может быть они после этого заткнутся. К тому же на даче или ещё где может пригодиться. Вещь то хорошая!

Дома все смотрели сериал не отрываясь от экрана. Ну кто бы сомневался! Сюсюкать, скандалить и смотреть сериалы — смысл жизни. Злоба уже горела внутри так, что картинка плыла перед глазами. Сейчас вы у меня получите сериалы и ребёнка! Твари проклятые!

Не чувствуя веса собственного тела он прошел в другую комнату и положил ребёнка на стол, тот даже не проснулся, засюсюкали, заразы. Ничего, больше не посюсюкаете! Он схватил кирку и со всего размаха рубанул клювом по ребёнку. Кирка пробила стол насквозь вместе с ребёнком. Всё! Конец всем! Никто не уцелеет!

— Что там упало? Посмотри, ребёнка не разбудили?

— Не разбудили, не разбудили, спит вам ребёнок.

Он вышел в коридор и на улицу. Всё, теперь отступать некуда. До того, как меня застрелят, надо успеть уничтожить как можно больше этих тварей с детьми. Больше никто и никогда не будет никого рожать! Я этого не допущу! Надо только найти их, они где-то есть, их много. Я должен найти чем их лучше убивать, кирка для этого не годится, нужна удавка и нож. Где-то есть магазин…

* * *

2003 год, собрание высшего руководства Анклава.

— У меня складывается такое впечатление, что иметь дело с русскими это всё равно, что самому себе вырывать зубы пальцами.

— С выдёргиванием молочных зубов дети успешно справляются.

— Я не так давно попытался бороться с зубной болью, но быстро проиграл. Я еле дотерпел до стоматолога. К утру зуб разболелся настолько сильно, что я пытался вырвать его пальцами, но не смог.

— С зубной болью хорошо справляются стоматологи, но вот кто справится с мутантами? Русские не слушают никого и считают свою программу образования лучшей в мире, а свою науку самой развитой. Они ещё и считают свою экономику развитой, но об этом я промолчу.

— А русские не хотят объяснить, что если их наука самая развитая, а экономика не отстаёт от науки, то почему дети их олигархов ездят учиться за границу, а в магазинах почти все товары импортные?

— Это ещё не всё! Русские до сих пор считают себя сверхдержавой, а свою армию самой сильной в мире.

— У них что, всё государство больно каким-то тяжелым психическим заболеванием, если они верят в такой бред?

— Мусульмане верят в Аллаха, а русские верят в свой бред — разница небольшая. Заставить русских расстаться с собственным бредом это всё равно, что убедить исламского фанатика, что Аллаха нет.

— Можно было бы дать денег их правительству, чтобы они внесли изменения в законодательство и образовательную программу, но деньги они берут, а делать ничего не делают.

— Да, не так давно мы на это нарвались, когда пытались оказать финансовое давление на их внутреннюю политику.

— У меня создаётся впечатление, что мы имеем дело не с цивилизованным, хоть и недоразвитым, государством, а со сборищем диких племён уровня экваториальной Африки. Правительство в России существует само по себе, каждая государственная служба действует независимо от других, а народ живёт своей жизнью.

— Политологи изложили мне кратко, что любой государственный режим в суверенной стране поддерживается народом. Обратите внимание на секты и верующих. Никто не заставляет людей в кого-то верить и не загоняет в секты, а тем не менее все секты исправно пополняются. В России успела образоваться очередная секта, превращающая определённый процент населения в мутантов.

— Понятно, мы верим в Бога и среднее образование.

— Совершенно верно, или высшее образование. К этому ещё добавьте полную путаницу в головах и низкий уровень жизни.

— В мышлении россиян образование было заменено религией.

— А если уточнить, то образование превратилось в религию.

— Как же я ненавижу все эти недоразвитые религии всех этих недоразвитых народов! Что ни новая, то гадость!

— А что вас удивляет? Понимание сменилось запоминанием. Это обычное явление при деградации отрасли. То, что нельзя понять, можно просто запомнить, а дальше уже само пошло и поехало. Вы только вспомните их лозунг: главное не победа, а участие. А другой лозунг: всеобщая занятость важнее результата работы. Религия это система взглядов и убеждений, короче, философия, основанная на вере.

— Эта их вера может всем нам дорого обойтись. Когда концентрация мутантов в обществе превысит пороговое значение, начнётся цепная реакция их размножения. А когда мутанты перебьют окружающее население, то возьмутся за население окружающих стран, то есть за нас. Чем мы их остановим? Это же мутанты!

— Не чем, а кем. Клин клином вышибают, а мутантов останавливают мутантами. Могу ещё добавить, что сила действия равна силе противодействия. Мутант мутанту глаз не выбьет — в корне неправильное утверждение. Если бы мутанты были так неуязвимы, как мы их себе представили, то нормальное человечество давно бы прекратило своё существование. Раз есть мутанты разрушающего порядок направления, то должны быть и мутанты устанавливающего порядок направления. Анархия против диктатуры. Пояснения нужны?

— Для развала СССР мы создали мутантов с разрушительным уклоном, значит для их нейтрализации нам понадобятся мутанты с уклоном в сторону установления порядка.

— Вот и секты пригодились. Порядок, дисциплина, послушание и преклонение перед любыми правилами и авторитетами.

— Хорошо, попробуем задействовать для стабилизации противовес из религиозных сект дисциплинарного направления.

* * *

2004 год, РФ, телевидение.

— Да, наша экономика сейчас находится не в самом лучшем состоянии, но мы сумели сохранить нашу систему образования. В отличие от американской и английской систем, где даже в школах существует выбор предметов и образование в вузах построено по принципу минимальной укомплектованности программы, мы даём всестороннее образование, которое позволяет специалистам и выпускникам школ в полном объёме решать поставленные перед ними задачи.

— Хорошо, но вот американцы делают в образовании ставку на узкую специализацию в каждой отрасли с прикладным уклоном.

— Вот это как раз и плохо. Узкий специалист не видит поставленной перед ним проблемы в целом. У тех же американцев неоднократно происходили случаи, когда недочёт в проекте случался по причине незнания разработчиком фундаментальных основ или не владения смежной специальностью. Вот вам несколько примеров: в упаковке для пищевых продуктов были использованы опасные для здоровья материалы по экономическим соображениям, строительные материалы делались из горючих компонентов, конструкторы не учли коррозию при проектировании, специалист по разработке не смог руководить отделом и так далее. Вот в нашем образовании такое невозможно.

— А вот у нас есть сведения, что студенты жалуются на раздутость и размытость образовательной программы высших учебных заведений. Более того, родители считают, что школьная программа перегружает детей своей избыточностью, особенно в средних и старших классах. Дети устают, часто болеют, зарабатывают неврозы. Студенты не успевают справляться с основной специальностью.

— Я думаю, что не стоит верить всему, что говорят и всему, на что жалуются. Никто не заставляет учить в школе всё наизусть и для успешного окончания школы достаточно получить удовлетворительные оценки по всем предметам. То же самое касается и высших учебных заведений, где для получения диплома тоже достаточно получить удовлетворительные оценки. Тем более, что в некоторых ВУЗах у нас конкурс два и более человека на место и некоторые абитуриенты идут получать высшее образование, чтобы как-то отсрочить или вообще не проходить службу в рядах вооруженных сил. Так что вот эти студенты и пишут потом гневные заявления, что они не справляются с программой. И я ещё раз повторю, что наша образовательная система была признана лучшей в мире, иначе бы мы не вышли первыми в космос и не совершили первый пилотируемый полёт в космос, а до этого не выиграли бы войну. Вот тем, кто заявляет, что в школах надо ввести выбор предметов или свободное посещение, я могу напомнить, что даже во время Великой Отечественной войны дети посещали школу несмотря на бомбёжки и нехватку всего самого необходимого, то есть писали буквально на газетах карандашами, где было свободное место. И как видите наша система образования себя оправдала.

* * *

2004 год, собрание высшего руководства Анклава.

— На русских не подействует даже взорванная в метре над их головой водородная бомба. У нас провалилась очередная попытка убедить их изменить свою систему образования и отменить обязательный призыв в армию. Я всё таки надеялся обойтись без выведения очередной разновидности мутантов, но, боюсь, что не получится.

— А русские вообще славятся своей неуправляемостью и непредсказуемостью. В этом году они второй раз выбрали того же самого президента, что можно было предсказать, но почему президент, который, в отличие от предыдущего, был поставлен для восстановления страны, за четыре года не смог ничего сделать?

— За четыре года была подавлена гиперинфляция в РФ.

— Гиперинфляция подавляется за три месяца или в тяжелых случаях за год. Конфликт на северном Кавказе практически подавлен. Что мешает действующему президенту восстановить страну?

— То же самое, что мешало управлять всем поставленным нами марионеточным правительствам. Но они то действовали в наших интересах, а мы поставили президента, действующего в интересах его же страны. Почему собственные избиратели не поддерживают избранного большинством из них президента?

— Мне подготовили справку по истории России: у них всегда правительство существовало отдельно от страны. Население живёт по своим законам, которые само же и устанавливает. Исполнение принятых наверху законов в России не приветствуется, а само население в принятии законов не участвует практически совсем.

— То есть они выбирают себе правительство, а оно ими управляет как умеет. Господа, это уровень дикого, даже не полудикого, племени.

— Так, посмотрим, в таком случае вертикальная связь снизу вверх отсутствует, а вертикальная связь сверху вниз не работает.

— Или работает плохо, что мы и можем наблюдать. Господа, дела обстоят гораздо хуже, чем мы думали. СССР был сталинским монархическим государством с тоталитарной диктатурой. Мы развалили страну, а точнее привели её в первоначальное состояние. Но если СССР был управляем, то полученное нами государство не поддаётся ни управлению, ни контролю ни снаружи, ни изнутри.

— Любое благое начинание нуждается в направлении созидательной силой дубины. И для бывшего СССР это как нельзя больше подходит. Сталин руководил страной при помощи террора, но теперь мы видим, что у него не было другого выхода. Если бы мы в самом начале пятьдесят с лишним лет назад знали то, что знаем сейчас, то никогда не стали бы разваливать СССР и даже не стали бы менять его руководство. Железный занавес охранял не СССР от нас, а нас от СССР.

— В СССР считали, что железный занавес защищает население от вражеской пропаганды, то есть от нас.

— Правильно, их он защищал от нас, а нас от последствий распада СССР и последствий нашей пропаганды в СССР.

— И все жили просто замечательно! Мне распад СССР напоминает проблему с утилизацией радиоактивных отходов. Пока ядерное топливо новое — оно почти не радиоактивно, но после отработки оно содержит все виды продуктов распада. То же самое у нас получилось и в отношении СССР: продукты распада огромной и малоактивной страны оказались активнее и опаснее их предка.

— СССР мы восстановить уже не сможем. Хорошо, попробуем отработать направление с наведением порядка в РФ через секты.

* * *

2005 год, РФ.

— Привет, ты в сауну пойдёшь? Нет. А что такое? Денег не осталось. Куда же ты все деньги деваешь? Потратил. Ну тогда пока.

Денег у него нет! Я и так знаю, почему у вас ни у кого денег нет! Вы же себе подруг заводите дорогих, вот деньги и кончаются. И ходите вы куда-то только с подругами, которые вас одних никуда не отпускают, чтобы вы там себе новых подруг не нашли. Чтоб вы все сдохли вместе с вашими подругами! Чтоб вас всех поубивали или в армию позабирали на два года без подруг! Друзей надо менять почаще и находить таких, чтобы подруг у них не было!

Только вот у всех, с кем хочется дружить, есть подруги. Жалко, что нельзя приехать к этим подругам и всё поправить одним ударом ногой в живот. Есть подруга — есть проблемы, нет подруги — нет проблем! Причём, как они этих своих подруг слушаются! Я ему ещё вчера звонил и спрашивал, а он говорил, что пойдёт и очень хочет пойти и меня давно не видел. А сегодня у него уже нет ни времени, ни денег.

А я знаю, что произошло! Наверняка проболтался одной из своих подруг, что идёт с друзьями в сауну. А раз в сауну с друзьями, значит с тёлками. Это же логика всех подруг. Что ещё можно делать в сауне без тёлок? Глазеть на голых парней? Это для парней неинтересно, а значит будут тёлки. Как я ненавижу всех этих дур!

А самое интересное, что они все с этими подругами сначала встречаются, ссорятся со всеми друзьями, потом на своих подругах женятся, а вот после того, как женятся, самое интересное и начинается. Потом они начинают звонить друзьям и плакаться, что жена у них сука и стерва, что они с ней жить не могут, а она уже ребёнка нагуляла и развестись не получается. А до свадьбы он этого не замечал? Имбецил!

Ладно, где позвоним ещё кому-нибудь. Где ещё, кроме сауны, я их без трусов могу увидеть? Больше нигде, а на голых парней посмотреть хочется. Потом как представишь, что они вытворяют с девушками, и самому начинает хотеться. Вот когда идёт групповуха, то это да! Вот это я понимаю! Вот тут есть на что посмотреть и себя показать. Это не один на один с дебилкой. Вот тут настоящее развлечение, а не любовь и отношения. Так, вот он, хоть бы дома был сейчас.

— Привет, в сауну пойдёшь? Некогда. Почему некогда? А чем ты там таким занялся? Дела у тебя появились? Что значит беременна? А презервативы у нас больше не продаются? Она сказала, что детей иметь не может? Значит может, раз беременна! А знаешь что, будьте вы все прокляты! И ты и твоя подруга и ваши дети! Всё!

Ну подождите, сволочи! Значит подруги это люди, а я уже не человек? У одного человека собака сожрала грудного ребёнка потому, что с ней из-за него играть перестали. А я не собака — я гораздо злее. Со мной даже демоны напрямую общаются, а демон это вам не какой-то там Иисус Христос и Дева Мария. Демон сам со мной первый заговорил и наделил меня силой убивать. Я не пойду за вами с молотком бегать — я вас прокляну и вы подохнете. Все подохните, и ваши семьи, и ваши подруги, и ваши дети вместе с вами.

И так приступим. Представляем себе их лица, смазливые такие мордашки. Отчётливее, отчётливее, вижу! И взрыв, клочья, тело разрывается на кусочки. Получай, любитель девушек! Так, а сейчас я твою судьбу искалечу. Я из тебя всю жизнь выпью. Так, представим себя на месте этого гадёныша и начинаем видеть события. Ах, у нас кто-то в семье умер? Ой, друг погиб. С работы уволили. Больше у вас не будет ни работы, ни денег, ни девушек, ни свободного времени.

* * *

2005 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Знаете, господа, меня всё равно кое-что из нашей программы развития сект в РФ беспокоит. Наши аналитики любят работать с запаздыванием и всё анализировать, когда последствия уже наступили. Я не могу их за это обвинять, но тем не менее надо стараться работать на опережение. Мне показали прогноз событий и прогноз не очень хороший, а причину мы проглядели. Россия долгое время была и осталась православной, а значит христианской страной. Подавляющее большинство процветающих в России сект относится к христианскому направлению и считает парапсихологию и экстрасенсорику проявлением сатанизма или дьявольщины.

— Чёрт бы побрал христиан вместе с их сектами! Мы же с самого начала при создании мутантов делали упор на сверхспособности, а это и парапсихология, и экстрасенсорика. Если хоть одна секта перейдёт дорогу хоть одному мутанту — он начнёт бить по всему человечеству, а мы до сих пор не выяснили, насколько это опасно.

— Учёные подвели научную базу в виде пространства событий и тонкой структуры материи, даже прислали мне отчёт, но я не являюсь ни физиком-теоретиком, ни физиком-ядерщиком. Понять всё это мы не может, к тому же это крайне новаторские теории.

— Опять перед нами выбор: или прекратить деятельность сект и остаться без поддержки мутантов сектантского направления, или разозлить всех остальных мутантов и ждать, что будет.

— А ведь мы в своё время постарались развить в СССР множество сект, чтобы развалить страну и спровоцировать мутации.

— Найти бы нам такую секту, чтобы одобряла все сверхспособности человека и при этом выступала за порядок, да ещё и распространить её по всей России и была бы наша задача выполнена.

— Есть такие секты, есть много таких сект, но в России они не приживутся. Христианство содержит множество внутренних противоречий, а противоречия в толкованиях приводят к конфликтам. И на протяжении не меньше тысячи лет у русских было любимым занятием ссориться, а потом мириться, чтобы снова ссориться.

— Теперь я понимаю, почему в России выбрали христианство, эту религию можно толковать как захочешь и всё время будешь прав потому, что в догматах есть подтверждение чему угодно.

— Аналитики представил статистику, где подтверждается, что христианство имеет наибольшее количество направлений и ответвлений. Этим же объясняется и огромное количество религиозных сект христианского направления. Неудивительно, что русские, которые никогда не любили порядок, выбрали себе религию, в которой никогда не будет порядка, и сделали на её основе свою.

— Раз мы поставлены перед выбором одной из двух зол, то будем выбирать меньшее. Секты дадут нам отсрочку в столкновении с мутантами, хотя и ускорят их нападение. К тому же первой целью мутантов станут другие мутанты, что соответствует концепции разделяй и властвуй. В противоположном случае мы получим хоть и позже, но полностью населённую враждебными мутантами страну.

* * *

2006 год, РФ.

В голове звучали голоса. Они звучали всё громче и всё время напоминали о, казалось бы, уже забытых вещах.

Власть в мире захватили галстучные пиджаки. Почему они указывают всем, что и кому одевать? Где написано, что на работу нельзя ходить в шортах и футболке. Я не могу защитить диссертацию потому, что не могу сдать экзамен по английскому языку! Я понимаю, что если бы я не мог сдать экзамен по русскому языку, но я живу в России, а должен сдавать экзамен по английскому языку!

Кто у нас принимает законы? Почему у нас такое недоразвитое законодательство? Кто у нас разрабатывал учебные программы? Государство борется с наркоманией запретами продажи наркотиков, а с преступностью запретами продажи оружия. Меня заставили ходить в школу и учить гуманитарный бред! Гуманитарии это слабоумные придурки! А сейчас они ещё расширили школьную программу! Теперь дети учат православие и в Москве даже москвоведение, а в других городах, наверное, что-то подобное.

Я не буду православным! Я не буду верить в Бога! Я не буду учить английский язык! Я не буду учить гуманитарный бред! В школе я учил только те предметы, которые мне нравились. Всех, кто поддерживает действующий режим в мире надо поубивать! Наркотики надо продавать в аптеках рядом с презервативами, чтобы наркоманы нажрались и передохли. Оружие надо продавать всем желающим. Да я молотком могу поубивать в день сто человек! А от меня требуют бумаги на право приобретения какого-то ножа.

Это такие, как они, запрещали каратэ в СССР. Это они во всём виноваты! Это сторонники всевозможных запретов во всём виноваты. Это они установили в мире порядок для слабоумных. Ничего, наступит великий день и мы установим в мире новый порядок. Каждый необоснованный закон будет отменён. Каждое ненужное ограничение снято. Мир надо освободить от диктатуры слабоумных, слабовольных, слабосильных и слабонервных. В прошлом всё было правильно: не смог жить — подыхай и освободи место другим.

Надо ждать, надо искать, скоро начнётся война, скоро гражданская война развяжет нам руки, скоро мы отомстим за всё. Да здравствует Мао Цзедун! Да здравствует культурная революция! Да здравствуют хунвейбины! Вот кто нас спасёт! Нас спасут китайцы. Мао Цзедун указал всем народам путь к свободе. Любым путём надо прийти к власти. Мало нам было своих уродов, так ещё и понаехали кавказцы! Что кавказцы делают в России? Весь бизнес захвачен кавказцами, все города захвачены кавказцами.

Китайцы бы не стали такое терпеть. Почему кавказцы не лезут в Китай? А потому, что там смертная казнь до десяти преступников в день. А вот в Россию понаехали кавказцы всех видов. Мало мы от них натерпелись в девяностые, так они опять повылазили! Ничего, мы ещё придём к власти. Тогда в армию пойдут не домашние мальчики, которых посылали в Чечню в девяностые, а воспитанные нами головорезы. Я сам хочу увидеть, как начнутся зачистки городов, когда каждому будет продано оружие, а наркотики будут продаваться свободно.

Больше никакой цивилизации! Больше никаких американских и европейских порядков! Больше никаких религиозных порядков! Больше никаких моральных, нравственных, этических и прочих бредней! Я слышу приказ уничтожить противника. Получены опознавательные признаки противника. Поиск целей завершен. Приступаю к выполнению боевой задачи по уничтожению противника.

* * *

— На кого у больного такая агрессия? И самое главное отчего?

— Эффект вторичной агрессии на раздражитель.

— А если развернуть это суждение поподробнее?

— Есть категория людей, которые не могут жить без правил. Хоть каких-нибудь. И чем правил больше — тем лучше. А если действующих правил мало, то их надо придумать. Когда-то господин Вольтер заявил: если бы бога не было, то его следовало бы изобрести. Так что обычно диалог с такими людьми обычно выглядит так:

— Теперь всё можно.

— Как всё?! А если я захочу головой об стенку удариться?

— Бейся.

— Так я же могу сдохнуть!

— Сдыхай.

— Безобразие! Возмутительно! Каждый теперь может убить себя об стенку головой. Взяли и всем всё разрешили!

— Вот примерно в таком духе. А ещё люди с похожими наклонностями особенно довольны, когда удаётся свои бредни навязать окружающим. Хорошо, если найдётся человек, который направит их энергию в полезное русло, или задавит потому, что обычно она ни в каком направлении, кроме дурного, не проявляется. А если не найдётся, то всё: начинается выставка творчества душевнобольных. Чего только не насмотришься: это нельзя есть, это нельзя носить, об этом нельзя говорить, а это наоборот нельзя с себя снимать, а вот это должен сделать каждый настоящий кто-то там или настоящая, а если сделать это, то вообще конец всему. Главное у них это в довершение распространения своего бреда изобрести, как поиздеваться над несогласными и нарушившими, многим из которых это не нравится.

— А потом у них начинается вот такая реакция на всевозможных приверженцев запретов и ограничений.

— Совершенно верно, что мы и наблюдаем.

* * *

2006 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Я думаю, что нам пора уже сейчас готовиться к вооруженному вторжению в РФ, пока не стало слишком поздно.

— Пока не стало слишком поздно для подготовки или вторжения?

— Пока не стало слишком поздно для подготовки. Мы все прекрасно понимаем, что военная стратегия предусматривает манёвры для выигрыша войны иногда без боевых действий.

— Анклав существует уже пятьдесят пять лет. Адольф Гитлер считал, что Третий Рейх просуществует то ли вечно, то ли тысячу лет. Коммунисты считали, что в конце двадцатого века построят коммунизм в отдельно взятой стране. И ещё очень многие очень много чего считали, но все их мнения так и остались несбывшимися прогнозами. Мы должны позаботиться о том, чтобы Анклав просуществовал не шестьдесят лет, а гораздо дольше, желательно лет шестьсот.

— Предлог для подготовки уже придумали? Мы же можем не объявлять, что подготовка ведётся для нападения на РФ, а должны объявить, что готовимся отразить нападение со стороны РФ. Китай же может захватить РФ и начать агрессию против стран НАТО? Может. Исламский блок в свете последних событий в Чечне может захватить РФ хотя бы частично и начать вторжение в Европу? Может. И неважно, что всё это бред. Важно, что выглядит это правдоподобно и является основанием для развёртывания баз вдоль всей границы РФ.

— Русские сразу же догадаются, что на них готовится нападение.

— Очень хорошо. Может быть это натолкнёт их на мысль о наведении порядка внутри страны. Я недавно посмотрел вооружение СССР довоенного и послевоенного образцов и пришел к выводу, что война с Гитлеровской Германией пошла СССР на пользу.

— Вот именно, что война, а не подготовка к войне. Пока немецкие войска не перешли границу, к порядку не было сделано ни шагу, несмотря на сталинские репрессии. И сейчас мы получим поток сплетен и домыслов, которые внутри РФ будут сводиться к недовольству размещением наших баз и отрицанию возможности нашего нападения.

— А их не смущает противоречивость суждения, что потенциальный противник размещает возле их границ свои военные базы, а нападать на них совершенно не собирается?

— Русских такие мелочи не смущают. Это удивительное свойство их мышления, которым они тоже не пользуются на наше счастье. Это мы сначала свергаем законное правительство под предлогом нарушения прав человека в стране, потом сажаем марионеточное правительство для защиты прав человека, а потом финансируем повстанцев для свержения поставленного нами правительства, как нарушающего права человека и всё это мы объясняем защитой прав человека ООН.

— Русские так не умеют, но зато они хорошо умеют оказываться то в Париже, то в Берлине в качестве победителей.

— А надо, чтобы не оказались! Очень часто цивилизованные люди недооценивали боевые качества дикарей и многие за это поплатились. То, что мы принимаем за абсолютных хаос, на самом деле может оказаться хорошо организованным порядком. Совсем недавно мой домашний компьютер обыграл меня в шахматы, а в начале партии мне тоже казалось, что все ходы машина делает чисто случайно.

— Я не отрицаю, что для запутывания противника применяются обманные манёвры, но русские всё делают бессознательно.

— А в данном случае никого не волнует, сознательно или бессознательно — результат важнее способа принятия решения.

— А зачем нам готовится к вторжению на территорию РФ?

— Для этого есть две причины: или в РФ начнутся такие перемены, что нам придётся вмешаться, или РФ начнёт нападение первой.

— А зачем РФ первой нападать на своё окружение?

— А затем, что в РФ созданные нами мутанты могут устроить переворот, прийти к власти и начать операцию возмездия всем окружающим или установления нового порядка во всём мире. Я думаю, все прекрасно помнят, для чего были созданы мутанты? Или кто-то хочет увидеть их в действии вблизи?

— Значит приступаем к развёртыванию военных баз.

* * *

2007 год, РФ.

Голос в голове продолжал звучать. Свои же собственные мысли отказывались подчиняться и жили своей жизнью.

Тактическая боевая задача: уничтожение гуманитарно мыслящей части населения. Расширение тактической задачи: уничтожение неполноценной части населения. Средства выполнения боевой задачи: подручные средства. Приступить к поиску цели. Поиск неполноценного объекта завершен. Атаковать.

Неполноценным объектом оказалась старуха, ставшая прямо перед дверьми вагона метро. Видимо, она уже мысленно присоединилась к духам и считала, что выходящие из вагона пассажиры могут проходить прямо сквозь неё. На этот раз она ошиблась.

Выходящий из вагона парень примерно двадцатилетнего возраста глядя перед собой остекленевшими глазами сделал шаг вперёд и наступил толстенной рифлёной подошвой тяжелого ботинка прямо старухе на ноги. Старуха заверещала от боли и неожиданности и попыталась ударить парня кулаками в грудь.

— Да что ж ты делаешь! Сволочь! На ноги наступаешь!

Парень ударил старуху в голову с такой силой, что старуха отлетела назад и покатилась по перрону.

— Ты что делаешь, хулиган, бандит, наркоман, подонок, сволочь поганая! Ты же женщину ударил! Пожилую!

— Хватайте его! Он старушку ударил! Пенсионерку!

В ход пошел уже нож. Окружающие не ожидали такого поворота и с визгом бросились в рассыпную. Возникла давка, люди спотыкались, падали на землю и пытались ползти на четвереньках. В голове продолжал звучать голос, отдающий приказы.

Обнаружена поддержка противника. Оценить тактическую ситуацию и приступить к уничтожению. Оценка поддержки противника. Поддержка неэффективна — продолжить выполнение задачи.

Особый интерес вызывала реакция окружающих. Молодёжь разбегалась сразу, люди постарше уходили быстрым шагом в безопасном направлении. Половина пенсионеров матюкаясь про себя ковыляли следом за ними, а оставшиеся… оставшиеся строили воспитательное выражение лица и шли в атаку с нравоучительными лозунгами.

Подошел следующий поезд. Голос сменил тактическую задачу. Боевая задача выполнена. Противник понёс потери в живой силе. Приступить к отходу с затемнением. Запустить программу поиска целей.

* * *

— Диагноз — шизофрения. Да, несомненно, шизофрения. Больной считает, что ему отдают приказы и он их выполняет. Практически он даже не осознаёт, что делает.

— Он обвиняется в предумышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах: он убил несколько десятков пенсионеров, из них три четверти были женского пола. Вы понимаете, что если ему будет поставлен подобный диагноз во время судебно-медицинской экспертизы, то он не подлежит уголовной ответственности?

— Я всё прекрасно понимаю, но это не симуляция. Обычно мы имеем дело именно с симуляцией психических расстройств: больные выучивают и повторяют симптомы, но обмануть химический анализ невозможно. Вот результаты. Вот, вот и вот, явное нарушение обмена веществ, характерное для шизоидных проявлений.

— То-есть никакой уголовной ответственности этот человек не понесёт? Только меры принудительного лечения. Вы понимаете, что у нас есть ещё и общественность, которая требует смертной казни? Это была не пьяная драка с убийством по неосторожности, а он целенаправленно убивал, в основном, пенсионерок.

— Вы должны понимать, что принудительное лечение это не санаторий. С учётом его психического состояния, он вряд ли выйдет из больницы. Болезнь протекает в настолько тяжелой форме, что лечение может быть только симптоматическое.

— Хорошо, а что могло послужить причиной такого серьёзного расстройства сознания? Что нас ограждает от повторения таких серийных убийств в будущем? Может быть его заболевание спровоцировала служба в армии, компьютерные игры. Вы же знаете, что сейчас происходит у нас в армии и в среде подростков, которые целыми днями не вылезают из этих компьютеров с видеоиграми, в которых просто не прекращается поток насилия и убийств.

— Компьютерные игры здесь не при чём. Это я Вам говорю, как психиатр. Разрушить психику компьютерной игрой невозможно. Либо человек в неё не будет играть, либо ему игра нравится, что уже свидетельствует о наличии отклонений. Так что вы просто путаете причину со следствием. Да, зрение, осанку испортить можно. Да, невроз можно нажить, но не более, и уж никак не шизофрению.

— А армия? Служба в армии и издевательства сослуживцев или над сослуживцами могли вызвать такие изменения?

— Из материалов дела известно, что больной в армии вообще не служил, причём не служил по медицинским противопоказаниям. Вот, имеется справка из военкомата о наличии психических расстройств в детском и подростковом возрасте.

— То есть он уже в детском или подростковом возрасте был болен шизофренией и склонен к агрессии?

— По заключению имелся другой диагноз, причём позже не подтверждённый. Скорее всего симуляция с целью отсрочки от призыва. Вы же знаете, что многие пытаются при помощи получения справок избежать прохождения срочной службы.

— А могла эта симуляция спровоцировать настоящее психическое заболевание? Или оно возникло позже?

— Скорее всего скрытое истинное заболевание побудило больного на симуляцию, это вполне возможно.

— И что может лежать в основе такой чувствительности?

— Видите ли, наша беда в том, что у нас очень долго насаждался культ и стереотип настоящего пацана, но вот какого, это как раз и неправильно. Раньше это был хорошо физически развитый молодой человек, отслуживший в армии или собирающийся служить, готовый на подвиги и прочее. Теперь это женоподобный, стильно разряженный физически сильно недоразвитый пацанчик с жужжащими наушниками в ушах и пропускающий по три девушки в день через постель. Вот вам и результат: комплексы, неустойчивая психика, смена жизненных приоритетов, смена жизненных ценностей и противопоставление себя всем окружающим. Старое ещё не ушло, а новое уже пришло.

— Но он не похож на женоподобного стильно разряженного пацанчика. Я бы сказал он его полная противоположность.

— Вот именно, пока человек стремился к чему-то, это что-то устарело и система ценностей поменялась. В итоге вот, то что видите: кризис, стресс, психоз и под конец шизофрения.

* * *

2007 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Кто-нибудь может объяснить, как мутанты в РФ могут устроить переворот? В РФ только и осталось армии, что войска МВД.

— А при Сталине только и была боеспособная часть армии, что войска НКВД. И это не помешало СССР выиграть войну.

— А из кого они будут набирать войска МВД, если всё население мутирует до невменяемого состояния? Мутации прекратятся только если в стране навести порядок и восстановить экономику.

— Значит мутации не прекратятся никогда. Кстати, а почему мы носимся только с мутациями в РФ? В странах исламского блока и не только условия жизни ещё хуже и ничего не происходит?

— Я напоминаю, что мутации сознания человека основаны на противоречиях окружающей обстановки. И эти чёртовы арабы, хитрые индусы и проклятые азиаты успешно справились с наведением порядка в своих странах и головах своего населения. Гражданские войны сами по себе не возникают: или их устраивают извне, или в стране есть нерешенные внутренние противоречия.

— Да, практически все, даже самые недоразвитые, страны прекратили гражданскую войну после прекращения нашего финансирования. Мало того: они ещё и разобрались со своим законодательством, внутренней политикой и построением экономики.

— Если бы мы вместо того, чтобы разваливать СССР, попытались навести их на путь истинный, то не оказались бы сейчас верхом на водородной бомбе с обезьяной возле кнопки подрыва.

— Хуже, чем с обезьяной, гораздо хуже — с мутантом.

— Не торопитесь с выводами. Что РФ, что СССР, что Царская Россия, как и все недоразвитые страны раздираемы внутренними противоречиями. Запросы не соответствуют способностям, обещания не соответствуют возможностям, кризисы мировоззрения потрясают каждого гражданина каждые пять лет, хорошо, если не каждые три года.

— А вот Сталин такого не допускал. Сталин следил, чтобы в стране не было профессиональной дискриминации.

— Сталин принял аграрную страну с деревянной сохой, а оставил индустриальную с водородной бомбой. Это его как-то характеризует.

— Мы тут кое-что раздобыли из советских архивов образовательной программы. Оказывается их детям с детства внушали, что они все станут космонавтами, агрономами, архитекторами, конструкторами, директорами и много кем ещё. Если бы хоть один учитель в США высказал бы хотя бы на одном уроке такой бред, то на следующий же день вылетел бы с работы за дискриминацию детей по интеллектуальному признаку. Не могут все быть директорами корпораций — кто-то должен быть ещё и простым служащим или уборщиком.

— Как раз Сталин это и требовал: все профессии одинаково полезны и почётны, как мы выяснили из архивов.

— А сейчас в РФ всем с детства внушают, как хорошо быть менеджерами, директорами, юристами или адвокатами, что это единственные стоящие профессии, а все остальные профессии второго сорта.

— Может быть попробовать перестать их кормить безграмотными экономическими, политическими и социальными теориями?

— Да мы давно уже прекратили всякую пропаганду в отношении РФ и внутри РФ. Ещё немного и в РФ снова будут выборы. Может быть с новым президентом удастся как-то изменить внутреннюю политику? Экономика РФ разрушена полностью. Численность населения сокращается. Воспитание и образование находятся ниже всякой критики. Исправительная система не действует.

— Сбылись наши мечты полувековой давности. Чтобы хоть как-то спасти положение нам придётся победить собственное творение, причём самим и без посторонней помощи.

— У нас есть помощники — в девяностые из РФ вывозили огромные количества финансов, можно вернуть их обладателей обратно.

— Им это не понравится — они хорошо устроились за границей.

— А в тюрьмах им ещё меньше понравится. Пусть предъявят доказательства законности приобретения вывезенных средств. Русские любят считать всех дураками, а в итоге оказываются в дураках сами.

— Этим господам не понравится соседство с мутантами.

— Вот именно! Мы все на это очень рассчитываем.

* * *

2008 год, РФ.

Работник пришел на работу почти к двенадцати. Рабочий день начинался в девять, но некоторые приходили на работу на час или два раньше и на час или два раньше уходили. Так почему, если всё время уходишь на два или три часа позже, не приходить на работу на два или три часа позже? Если рабочий график можно как захочешь сдвигать вперёд, то почему его нельзя сдвигать назад? Генеральный директор прямо на глазах в очередной раз проверил журнал учёта рабочего времени и перекосился от увиденного времени почти двенадцать.

— А чего это так некорпоративно? Почти двенадцать.

— Я работаю с одиннадцати до двадцати или с двенадцати до двадцати одного. У меня даже бумага есть об изменении графика.

— Так, завтра эту бумагу ко мне на стол, буду разбираться.

Директора, в том числе и генеральные, часто бывают с придурью, но этот превосходил всех. Непосредственно работу директора он не делал, но особенно тщательно следил за учётом рабочего времени, особенно за тем, кто приходит на работу после девяти. То, что некоторые уходят с работы раньше на час или два, генерального директора не волновало. Также его не очень волновали задержки выплаты заработной платы, которую задерживали от недели до двух.

— Этот козёл разорался, когда увидел, что я пришел к двенадцати.

— Правильно, ты же приходишь позже всех, а у нас рабочий день с девяти. Это для тебя сделали исключение.

— А ничего, что я сижу до восьми или девяти вечера? А ничего, что некоторые уходят не два часа раньше?

— Но так они же приходят раньше.

— То есть раньше приходить и раньше уходить у нас можно, а позже приходить и позже уходить нельзя? И это при том, что рабочий день у всех с девяти до восемнадцати. Какая разница?

— Ну вот он такой директор, он любит чтобы все приходили рано.

— Убивать надо этих директоров молотком или трубой по голове! Всё это пиджачное и галстучное отродье надо убивать. Они получают огромные деньги, ничего не делают и работать мешают.

— Ой, иди уже! Ты просто ненормальный совершенно.

Ненависть уже не просто горела — она бушевала. Ненависть требовала убивать этих высокооплачиваемых бездельников всеми известными способами вместе с их семьями, детьми и женами. Если бы они просто ничего не делали, то это можно было бы терпеть, но они лезли во всё, что их не касалось, и мешали своей тупостью.

Второй инцидент произошел уже летом. В офисах кондиционеры отсутствовали совершенно, кроме единственного кондиционера в серверной, который продувал системного администратора, но без кондиционера сервер перегревался и выходил из строя. На сервер власть генерального директора не распространялась, но не на людей. На этот раз конфликт с генеральным директором разгорелся из-за внешнего вида: работник был с чёрных сланцах на чёрный носок и футболке.

— Ты ещё в шортах приди! — с порога начал директор.

— А я и так хожу в шортах — у нас тут жара невыносимая.

— Вот ещё раз в шортах придёшь и больше не придёшь вообще! Не обсуждается! — подвёл итог разговора генеральный директор.

На этот раз взрыв ярости и ненависти можно было сравнить только с взрывом водородной бомбы. Цепляться к внешнему виду работников это любимое занятие всех офисных начальников и для этого есть достаточно оснований. Незачем клиенту видеть обтянутые шортами зады и волосатые ляжки парней, хотя некоторые клиенты от этого и были бы в восторге. Незачем показывать клиентам носки в открытых сланцах, тем более, что возможны дырки. Незачем клиенту видеть тощие конечности, выходящие из рукавов футболки. Незачем клиенту смотреть на обвисшие под футболками животы и многое другое.

Но всё это годится для офиса, а не для производственного помещения, чуть ли не мастерской. И работникам офисов доплачивают за форму одежды, а также обеспечивают кондиционерами или доплачивают за работу в жарких условиях. А тут ни зарплаты, ни выплаты её вовремя, ни условий работы, ни материального обеспечения, ни чего бы то ещё необходимого, а полезли туда же.

Таких, как этот придурковатый директор, надо убивать. Их надо убивать вместе с семьями. Их надо бить по голове молотком, их надо бить по спине железной трубой. Надо уничтожить их семьи, надо найти их всех и убить. Этот божественный звук удара стали по телу! Этот хруст ломающихся костей, эти разлетающиеся куски мяса. Смерть, смерть пройдёт по земле, собирая всё ваше галстучное отродье. Смерть войдёт в каждый ваш дом, смерть заберёт ваши деньги и вы повеситесь. Всех надо убить! Всех надо разорить!

Пусть рухнет весь ваш мир, которым правят люди в пиджаках и галстуках! Пусть подохнут все, кто носит белые рубашки! Ваши деньги надо отобрать, ваши офисы разбомбить, вас самих передавить гусеницами танков. Скоро вам всем придёт конец! Офисы, офисы, офисы, менеджеры, менеджеры, менеджеры, правила, правила, правила, галстуки, галстуки, галстуки, рубашки, рубашки, рубашки, пиджаки, пиджаки, пиджаки, костюмы, костюмы, костюмы… Будьте вы все прокляты!!! Смерть финансовому миру!!!

* * *

2008 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Если кого-то интересует, как я оцениваю международную обстановку, то я оцениваю её как совсем плохую, а международную финансовую обстановку я оцениваю ещё как ещё более плохую.

— Мне даже страшно подумать, что сейчас творится в недоразвитых странах вроде РФ, если даже в развитых странах творится такое.

— Совершенно верно, а мы рассчитывали хоть как-то вывести уровень жизни в РФ на приемлемый для снижения мутаций и навести там хоть какое-то подобие порядка с той же целью.

— Мы можем радоваться: теперь нас ожидает всплеск мутаций по всему миру, причём неуправляемый и перерастающий в цепную реакцию размножения мутантов и трансформации в мутантов.

— Хуже могла быть только высадка ста миллионов китайских коммунистов с космоса, хотя уже неизвестно, кто хуже и опаснее — чокнутый мутант или современный китайский коммунист.

— Учитывая мировой экспорт их Китая мы скоро перестанем бояться китайцев и китайских коммунистов в частности. С точки зрения экономики никакого коммунизма в Китае нет, а есть самый настоящий развитой капитализм с государственным уклоном.

— У нас есть ещё и множество рассадников мутантов и главный из них — РФ. Но есть вещи и похуже: с такими темпами финансового кризиса мутации начнутся и в развитых странах, особенно в США, которые всегда считали, что у них ничего не случится.

— Совершенно верно, а Европа последует следом за США.

— Ну кто мог предвидеть, что всем одновременно придёт в голову покупать и продавать одно и то же? Это же невероятное совпадение!

— Примерно пятьдесят лет назад некоторые наши предшественники не верили, что человек может устраивать невероятные совпадения усилием воли и решили это проверить. Ну что же, проверили.

— Я всё равно никогда не поверю, что один мутант мог сделать такое со всей мировой экономикой. Не мог он воздействовать на волю миллионов без средств массовой информации. Если бы хотя бы в интернете прошло сообщение о призыве изъять деньги из какого-то банка или продать какие-то акции, то всё было бы объяснимо. Но ничего подобного не было! Да, кризис был, но не такой катастрофический. Таких вяло текущих кризисов мы повидали много и со всеми справились, но в этот раз всё пошло не по плану.

— О планах мы все теперь можем смело забыть. Теперь всё пошло не по плану. Я не удивлюсь, если какой-нибудь экстрасенс с высоким уровнем способностей просто выместил свою злобу на всём человечестве. И не удивляйтесь — ничего удивительного в произошедшем нет. Программисты от злости создают компьютерные вирусы, биологи прикарманивают обычных возбудителей особо смертоносной заразы, финансисты прячут деньги на исчезающих счетах, конструкторы закладывают ошибки в проекты, а мутанты бьют всех подряд.

— Неужели всего один человек мог натворить такое?

— А вас всех не удивляет, что один человек нажатием на кнопку может стереть горы в порошок ядерным взрывом?

— Ядерный взрыв это понятно, а такие возможности — нет.

— Придётся поверить. Мы создали мутантов и мутанты вышли из-под контроля. Раньше у нас выходили из-под контроля спутники, компьютеры, системы наведения, ракеты и самолёты, а теперь вышли из-под контроля мутанты — ничего нового не случилось.

— Прекрасно! Мы создали самое совершенное оружие, а оно вышло из-под нашего контроля. Что на очереди?

— На очереди у нас мировая война уже не с коммунистами, а с мутантами, причём со своими же собственными.

— А что мы будем делать с коммунистами и прочими?

— Если так будет продолжаться и дальше, то нам понадобятся союзники в надвигающейся войне. А воевать придётся уже на своей территории, причём без всякого оружия массового поражения. Более того, без обычного оружия, тактики и стратегии. Мы до сих пор не выяснили, как отличить мутанта от нормального по внешним признакам, так что в наших армиях могут оказаться те же мутанты, против которых мы собираемся воевать. А в дополнение я совсем не уверен, что войну с мутантами поддержит наше собственное население.

— А мутанты одной страны будут воевать с мутантами другой страны, если они смогут различать друг друга среди нормальных?

— Не знаю, но скоро наш российский полигон позволит нам, выяснить, кто является для мутантов неприкосновенным объектом.

* * *

2009 год, РФ.

Рёв собственных мыслей в голове становился невыносимым. Голос уже не просто звучал — он призывал к действиям и приказывал.

Недоразвитые страны надо уничтожать, чтобы они не издевались над собственным населением и не мешали жить остальным. Проблема только в том, что недоразвитых стран больше, чем развитых. Эти американцы и европейцы считают Россию недоразвитой страной, а сами такие же недоразвитые. Хорошо, почти такие же. А если вдуматься, то все страны недоразвитые и непригодные для жизни, за редким исключением. Все страны, где у власти стоят малахольные, слабонервные, слабосильные, слабовольные и слабоумные, непригодны для жизни.

Эти проклятые американцы обещали устроить ядерную войну ещё в восьмидесятые и не устроили. У власти в мире стоят враги прогресса. Большая часть из этих шести миллиардов не может думать самостоятельно. Большинство людей и сами слабоумные, и правительство себе выбирают соответствующее. Только слабоумный может принимать такие решения! Международная политика в мире определяется кучкой слабоумных. Мир надо очистить от слабоумных!

Ненавижу эту страну, ненавижу её население и ненавижу её законодательство! Это же надо такое придумать — запретить наркотики. Кому они мешают? Наркоманы дохнут? Ну и пусть дохнут! Чем раньше они сдохнут — тем раньше мы от них избавимся навсегда! Оружие запрещено в свободном обороте. А что не оружие? Того, кто пишет такие законы, надо раздавить асфальтовым катком, причём медленно. В моих руках оружием может быть всё! Я одним ударом кулака могу убить человека наповал. Или мне теперь ходить связанным? И не только эта страна, а все остальные страны тоже такие же. Мир спасёт только ядерная война, чтоб все подохли, а потом заселить его нормальными людьми заново. Или если не ядерная, то биологическая.

Все правительства всех стран надо уничтожить прямо во время заседаний — забросать гранатами, а всех, кто выживет добить из пулемётов. Мы очистим мир от неполноценных представителей человечества. У нас нет страха перед убийством. У нас нет родственных связей. Мы — новое будущее человечества. Мы даже не замечаем того, от чего нормальные люди передохнут через месяц. На нас не действует ни химия, ни радиация, ни человеческая зараза. Да, мы тоже уязвимы к этому, но уязвимы в десятки раз меньше нормальных людей. И почему тогда вся власть в мире принадлежит этим слабакам?

Эти неполноценные даже верят в какого-то бога. Они придумали себе защитников потому, что не в состоянии защитить себя сами. Я и такие, как я, не нуждаются в боге! Ни в одном! Вы отнимали моё время. Вы действовали мне на нервы. Вы хотели превратить меня в одного их вас. Вас всех надо уничтожить! У нас нет жалости. Для нас не существует разницы по возрасту, полу и национальности.

Запретить порнографию, запретить эротику, установить возрастные ограничения, установить обязательный порядок образования — до этого мог додуматься только законченный недоумок! Это не ваше дело, чем я должен заниматься! Это не ваше дело, что я могу смотреть, а что не могу! Это не ваше дело, что мне можно над собой делать, а что нельзя! Мои тело и сознание — моя собственность!

Скоро, очень скоро, я это чувствую, начнётся война и смерть будет летать над миром. Скоро вы ответите за всё. Скоро власть в мире будет принадлежать нам. Я и такие, как я, должны править миром, а это безмозглое стадо должно трястись от страха перед нами.

* * *

— Ну и что Вы на это скажете? У больного бред не прекращается, а причину бреда мы выяснить толком не можем: органических поражений то нет, а те, что мы нашли, причиной быть не могут.

— Я думаю, что причина здесь не физиологическая, а психологическая. Есть люди уравновешенные, рассудительные и спокойные. Я то, как психиатр и психолог, любого из себя выведу, но не обо мне речь. А есть оголтелые и фанатичные. По типу им всё равно, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валило. В нормальном обществе такие люди или спят, или где-то тихо злобствуют. Но когда в обществе всё переворачивают с ног на голову и начинают действовать по принципам собак научим летать, ворон плавать, а рыб бегать потому, что марксизм-ленинизм диктует свои всесильные и абсолютно верные законы жизни, то у таких людей начинается беснование уже коллективное потому, что есть база для такого явления. Это понятно?

— Безусловно, а ситуация соответствует предполагаемой?

— У нас ситуация как раз такая. Сначала стали строить коммунизм, потом переход к капитализму, потом перешли к пресмыканию перед США и Европой. Коэффициент здравого смысла в действиях близок к нулю. В результате всевозможные фюреры и вожди норовят вспрыгнуть на броневик и поджечь Рейхстаг, а желающих им в этом деле помочь просто море. Представьте себе, что к Вам сейчас домой придут несколько идиотов и начнут указывать как и что делать. Табуретки надо прибить ножками к потолку, книги надо приклеить на экран телевизора, в интернете оставить выход только на сайт разведения хомяков, тапки обмотать лейкопластырем клеем наружу, дальше можете додумать сами, мне сегодня ещё работать с пациентами. Через час Вам захочется их прибить, а если нельзя, то прибить вместе с их идеологами. А идеологи находятся в США и Европе и спят и видят здесь увидеть послушное стадо для добывания ресурсов.

— Так, понятно, а добраться до идеологов они не могут.

— Совершенно верно. Отсюда и возникают у многих навязчивые идеи истребления сначала марионеточных движений и партий, а потом и их спонсоров, что и излагает больной.

* * *

2009 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Господа, мы кое-что недосмотрели, когда запускали программу подготовки мутантов. Мы фактически создали новый вид человека, а место жительства ему не подготовили. Естественно, что конфликт стал неизбежен. Я тут изучал криминальную хронику и наблюдал растущие агрессивность и активность мутантов. Все непосвящённые сваливают произошедшее на увлечение молодёжи видеоиграми и фильмами, но мы то знаем истинную причину происходящего.

— Появление нового вида человека меня беспокоит. Если верить археологам и антропологам, то каждое появление нового вида человека сопровождалось полным истреблением предыдущего.

— Если бы вопрос упирался бы только в место жительства, то решить его можно было бы за год при всей возможной медлительности. Создали же государство для евреев и ничего, даже процветает.

— Если мы создадим государство для мутантов, то вопрос его существования упрётся не в территорию, которой в мире, как ни странно, предостаточно, а в моральные, нравственные, этические и религиозные основы его существования. В том числе и международные правовые основы, соглашения, постановления и конвенции.

— К тому же не все мутанты хорошо уживаются между собой, а это значит, что нам понадобится или несколько государств, или государство с территориальным делением на штаты, что тоже не решит проблему совместимости потому, что для некоторых мутантов достаточным условием для агрессии является уже наличие в мире кого-то, кроме их самих. Их на самом деле немного, но они есть.

— Давайте не хвататься за всё сразу, а для начала исключим из рассмотрения заведомо нерешаемые вопросы.

— Хорошо, тогда у нас получится что-то вроде Ватикана, где будут проживать мутанты с позитивным социальным уклоном, и Нидерландов, где будут проживать мутанты с отрицательным социальным уклоном. Но в отличие от настоящих Нидерландов те, что мы сформируем, будут настоящим адом на земле. Как вы себе представляете государство, где официально разрешена продажа всем желающим наркотиков и оружия, отсутствуют возрастные ограничения, открыто разрешены порнография и эротика, да и ещё многое другое.

— Таких стран полно и никто в обморок не падает.

— Официально таких стран нет, а мы должны признать страну именно официально. Крик поднимут все страны в мире, даже самые недоразвитые. Если ещё вспомнить, что многие мутанты крайне пренебрежительно относятся к человеческой жизни, то воя добавится. Как вы оцениваете рассуждения многих мутантов, что если из пяти детей выжили трое, то результат можно считать отличным? Или что человек не должен доживать до старости или пенсии?

— В мире есть десятки стран, где творится такое же и ничего.

— Ещё раз повторяю, что официально таких стран нет. Более того, как вы себе представляете образование такой страны? Кто её будет создавать? Анклав существует внутри НАТО, но само НАТО не может взять на себя ответственность за такое решение.

— Когда-нибудь мутанты сами отвоюют себе территорию для жизни, только интересно, где? И хорошо бы знать когда? И всё это с учётом того, что неприкосновенным объектом для многих мутантов являются только другие мутанты и авторитетов и общечеловеческих ценностей многие, а точнее большинство мутантов, не признают.

— На вопрос когда я ответить точно не смогу, а вот где — это уже можно подумать. Есть у нас одна страна в мире, которая во всех дурных начинаниях оказывается первой. И если война между мутантами и нормальными начнётся, то именно в этой стране. Раньше мы терпели СССР, потом РФ, которая стала поменьше предшественника, а скоро на её месте появится новая страна ещё меньше и нам ничего не надо будет делать. Новая помойка для мутантов всего мира.

* * *

2010 год, РФ, Москва.

Пьянка на работе пошла не по плану и проснувшись в очередной раз он обнаружил себя на конечной станции метро, а рядом недовольного сержанта. Видимо сержант не принял человека в офисной одежде за бомжа, иначе злился бы гораздо больше. Сколько раз пытался уклониться от мероприятий в офисе, но каждый раз не удавалось — не пошлёшь же куда подальше своих начальника и директора.

Последний поезд в нужную сторону ушел, а в два часа ночи оставалось только идти пешком почти час. Офисные туфли и галстук плохо подходили для прорыва через населённую бандитами местность, но другого выхода не было. Впрочем, на перекрёстке часто останавливались похожие на такси машины, а ехать недалеко.

— Сколько возьмёшь до следующего метро?

— Садись, поехали, до какого метро надо?

Водитель ярко выраженной кавказской внешности притормозил возле целой толпы кавказцев непонятной национальности и о чём-то с ними поговорил на смеси кавказских и русского языков.

— Через одну остановку, только останови у банкомата — я деньги сниму. Сколько с меня за две остановки?

— Не, мы сейчас поедем в сауну к девочкам. Ты сними тысячи четыре-пять. — неожиданно заявил водитель.

— Никакой сауны и никаких девочек. Сколько за две остановки?

— Ты сними тысячи четыре-пять. — кавказский водитель как будто не слышал, что ему говорили или делал вид.

Машина остановилась у банкомата и он снял пятьсот рублей — за две остановки должно хватить. Водитель ждал в машине.

— Ты ещё, ещё сними тысячи четыре-пять. — заявил получивший пятьсот рублей водитель. Ладно, добавим ещё.

На этот раз водитель пошел с ним к банкомату и стал рядом. Получив ещё тысячу рублей он снова потребовал ещё тысяч пять. Отцепиться от вымогателя с Кавказа не получалась. Впрочем, за проезд уплачено вперёд и надолго, так что карту можно спокойно заблокировать от посягательств подальше. Он ещё три раза набрал неправильный код и банкомат заблокировал карту.

— Всё, банк заблокировал карту, больше денег нет.

— Ты ещё попробуй, ты сними тысячи четыре-пять.

— Карта заблокирована и разблокировать её можно только завтра.

— Ладно, поехали тогда в другой банк. У тебя больше никакой карты нет? Ты сними тысячи четыре-пять.

— У меня одна карта, я тебе дал полторы тысячи, за две остановки тебе хватит. Больше денег у меня нет.

— А в сумке у тебя что? Ты посмотри, может деньги есть.

— Вот, смотри, нет больше денег, фотоаппарат и пустая пластиковая посуда. Поехали к метро, я тебе деньги дал.

— Покажи фотоаппарат, покажи, я возьму, завтра тебе отдам, я тебе завтра отдам. У тебя мобильного нет? Мне один звонок надо.

— Нет у меня мобильного, нет, я его на работе оставил.

— Ты посмотри, может по карманам есть?

— Я мобильный оставил на работе. Фотоаппарат давай назад.

— Я тебе завтра отдам, я тебе правда отдам.

Машина остановилась у метро. Он вышел и как можно быстрее двинулся дворами, чтобы оказаться подальше от дороги. Он всегда недолюбливал кавказцев за их преступность, но теперь у него было только одно желание — убивать, убивать, убивать. Убивать их самих, убивать их семьи, убивать их детей. Это он ещё хорошо отделался — вполне могли прибить и снять всё с трупа. Чёрт с ним с фотоаппаратом и полутора тысячами — главное остался жив.

* * *

Самое интересное началось в понедельник, когда он пришел на работу — оказывается не все разделяли его взгляды на борьбу с кавказской преступностью в России. Скандал начался с порога.

— Привет. Чтоб все эти кавказские выродки передохли! Они меня в пятницу обобрали, пока везли. Полторы тысячи отобрали, фотоаппарат и мобильник. Даже поганый мобильник оказывается взяли.

— Кавказцы не выродки! У меня зять — дагестанец.

— А чего он на русской женился? Жену на Кавказе не нашел? Или у них там места мало и они в Москву поехали?

— Вот чего ты сразу начинаешь, верующий человек должен прощать такие вещи, а ты сам виноват, что сел к ним в машину.

— Теперь это преступление? Я его за таксиста принял.

— Вот ты был пьяный и тебя обобрали. Это тебя Бог наказал за пьянство. Если бы ты не пил, то тебя бы не обобрали.

— Никто не имеет права меня грабить в моей стране! Особенно выходцы с Кавказа. Таких, как эти выродки, надо уничтожать.

— Всё, темы закрыта, с тобой невозможно иметь дело. Нельзя так ненавидеть людей! Все тоже люди, а не ты один!

Гадёныши православные! Расплодились тут с любовью к врагам. Мало мне на форумах пацифистов с уклоном в человеколюбие, так они ещё и просто так расплодились. Он меня ещё будет учить, что не надо убивать кавказских выродков, а надо их прощать. Они нас будут грабить, убивать и прочее, а мы должны их прощать. Интересно, а что бы он завопил, если бы кавказцы изнасиловали и убили его любимую подругу? Тоже кричал бы, что надо простить?

Ненависть жгла сознание. Ненавижу весь Кавказ! Ненавижу его защитников! Поубивать кавказское отродье с московских улиц! Сбросить водородную бомбу на весь Кавказ! Да здравствует мировая термоядерная война! Пусть весь мир сгорит в огне ядерного взрыва! Наступит великий день, когда с московских рынков и улиц выгонят кавказцев. Наступит день их истребления. Пусть начнётся мировая термоядерная война! И тогда никто не будет стоять на защите кавказцев. Мы истребим все их национальности подчистую!

Пусть скорее начнётся ядерная война! Пусть на Москву сбросят водородную бомбу! Пусть московские кавказцы подохнут вместе с их защитниками! Мир должен сгореть в огне ядерного взрыва!

* * *

2010 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Шестьдесят лет назад мы стояли перед угрозой войны с СССР и угрозой ядерной войны в мире. Сейчас мы стоим перед угрозой войны с мутантами и угрозой ядерной войны в мире. За шестьдесят лет изменилось только то, что вместо СССР, населённого коммунистами, у нас есть всё население мира с примесью мутантов.

— Только на этих мутантов теперь уже не сбросишь водородную бомбу. И наши аналитики сообщают, что процесс роста числа мутантов приобрёл характер неуправляемой цепной реакции. Неизвестно, что там каждый мутант выберет себе в качестве, как когда-то кто-то выразился, неприкосновенного объекта, если таковой у него вообще будет, но боевое столкновение между мутантами противоположных направлений и мутантов с людьми стало неизбежным. Мы не смогли остановить процесс начала войны и теперь можем только его направить в наиболее безопасном для нас направлении.

— В наиболее безопасном значит подальше от нас. Куда делись все горячие точки? Лучшее и, следовательно, любимое занятие для мутанта это стать наёмником в горячей точке. Мы это проверили ещё в Чечне и Югославии, куда уж точнее. Если постараться, то сможем отсрочить мировую войну, а если повезёт, то и локализовать.

— Мировая война неизбежна потому, что мутанты её хотят и заставят хотеть всех остальных. Пока мы думали, не предоставить ли им территорию для создания своего государства, они решили сами взять всё, что есть. Мы их для этого специально и выводили.

— В любом случае мы развяжем все возможные локальные конфликты, чтобы направить агрессию мутантов от нас подальше.

— А мы не ударяемся в панику? Боевые испытания мутантов ещё не проводились. Я имею в виду полномасштабные испытания.

— То, что мы наблюдаем, превосходит любые боевые испытания. Пришло время перейти от разговоров к действиям и нажать на пусковую кнопку. Любое оружие должно быть хоть раз, но применено.

— Я напоминаю о гранате в лифте. У нас есть список стран, где можно развязать гражданские войны и список достаточно длинный. И ещё я напоминаю об игре с огнём на топливном складе.

— Кстати о топливе. Все войны в недоразвитых странах имеют свойство затрагивать экономику развитых. Если финансовый рынок рухнул сам по себе, то представьте себе, что случится с экономикой развитых стран, если угроза кризиса будет настоящей.

— А нам деваться некуда. После смены режима в РФ прошло десять лет и люди считают, что ещё немного и всё изменится к лучшему. Когда этого не случится ни через пятнадцать лет, ни через двадцать то в стране начнутся политические течения разрушительного направления, а половина из двадцати лет уже прошла. Это значит, что у нас есть в запасе не больше десяти лет, в крайнем случае пятнадцати.

— Так называемый застой погубил СССР и он же погубит и РФ.

— Положение в РФ сейчас характеризуется как застой. Я не знаю о чём думает руководство страны, но скоро им нечем станет руководить. Если в стране начнут происходить перемены к ухудшению, то десять лет превратятся в пять, а Россия живёт на одном импорте. Это значит, что как только окружающие страны начнут повышать цены на экспорт, то уровень жизни населения РФ неизбежно упадёт.

— Безусловно, а при возникновении в мире войны экспортные цены немедленно вырастают. И войну развязываем мы.

— И если война неизбежна, то лучше её начнём мы, а не другие.

* * *

2013 год, РФ.

— Всё, пережили мы две тысячи двенадцатый год. Конец света не наступил — всё наврали индейцы майя с их календарями.

— У меня конец света наступил на работе год назад.

— Да у вас там каждый год конец света. Зачем ты там ещё работаешь? Найди себе нормальную работу в нормальном месте.

— Каком нормальном месте? Скоро работать негде будет вообще.

Основания для мрачных предсказаний были весомые: в стране разорялось одно предприятие за другим, а мелкий бизнес осыпался, как карточный домик. С тех пор, как на Ближнем Востоке и в Северной Африке началась война, туристические фирмы прекращали своё существование потоком. Банки в очередной раз тряхнуло и все бросились забирать и переводить в иностранную валюту оставшиеся деньги. Оставалось ещё возродить финансовые пирамиды девяностых.

Хуже обстояли дела только с ростом преступности, которая из сферы банков и корпораций перекочевала на улицы. Растущая безработица приводила к росту числа мелких преступлений, но мелкими они считались в масштабах страны. Теперь по улицам после наступления темноты шарили банды непонятного вида и состава, отлавливая запоздалых прохожих и не брезгуя даже несколькими сотнями.

Обещания правительства всё больше становились просто обещаниями. Страна из кризиса девяностых не вышла, а просто временно остановилась на пути к полному развалу. Даже не имея экономического образования можно было догадаться, что если в продаже есть только импортная продукция, то своей продукции просто нет, а деньги на приобретение импорта надо откуда-то брать.

Деньги на закупку импорта Россия получала от экспорта сырья, но как раз экспорт сырья постепенно начал накрываться и это постепенно неуклонно переходило в быстро. Из причин падения экспорта пресса уклончиво называла недоверие покупателей сырья к стабильности поставщика с неустойчивым положением на рынке.

Вся промышленность России уже давно работала только на обеспечение экспорта сырья и падение экспорта потянуло за собой все остальные отрасли. Несмотря на это никаких шагов к борьбе с безработицей и развитием собственного хозяйства в стране не предпринималось. В основном велись разговоры о развитии малого бизнеса и восстановлении всех отраслей промышленности на мировом уровне.

Неудивительно, что никто не хочет у нас ничего покупать: неизвестно что творится в стране, неизвестно, что творится во внешней политике и неизвестно, что будет в следующем году — партнёрам нужна стабильность, а здесь даже о временной стабильности речи не идёт. Не хотят у нас покупать дорого и не будут. Даже если будем даром отдавать и то не возьмут — никто не хочет беспорядков в собственной стране, как показали последние события.

Впрочем, сейчас это мало кого волнует, у каждого есть только одна задача — чтоб не сдохнуть самому, а помочь есть много желающих. Толку от переименованной в полицию милиции никакого, а донести зарплату до квартиры становится всё труднее. Поумневшая преступность от грабежей, разбоев и убийств перешла к вымогательствам, так что одалживать и брать взаймы теперь начали под любым предлогом.

Толку от властей стало совсем никакого, кроме поборов. Иногда казалось, что государства больше не существует, а есть просто люди, объявившие себя правительством. Жизнь всё больше напоминала заключение в зоне, только срок в зоне был ограничен, а срок жизни в стране оказывался пожизненным и жизнь становилась всё хуже.

* * *

Иван Степанович Травин среди прочих престарелых граждан РФ выделялся только участием в Великой Отечественной войне. И он бы так и продолжал выделяться среди прочих престарелых граждан РФ, если бы не умер совершенно естественной смертью. Но только после его смерти вокруг него начались события по захватывающей способности превышающие участие в боевых действиях.

Обнаружилось, что по документам квартира уже давно принадлежит некому Имазуралу Наджимурбекову, коему она и достанется по всем правам на наследство. Куда из документов делись многочисленные обитатели трёхкомнатной квартиры, история умалчивала. В местной управе сказали, что ничего не знают, все бумаги оформлены по закону и опротестовать их можно только в суде, но рассчитывать на это особенно не стоит потому, что времени это займёт много и обойдётся дорого, если им дело хочется выиграть, а не провалить.

Из очередного стояния в очередях за бумагами семья Травиных возвращалась уже глубоким вечером, когда на улицах можно встретить не самых лучших представителей человеческого общества. Где-то на подходе к дому на них набрела небольшая толпа воинствующих неонацистов. Семья была небольшая, но русская и не должна была вызывать нареканий со стороны поборников чистоты нации, но что-то пошло не так и один, который был у неонацистов за старшего, спросил вслед уходящей семьи сразу всех членов.

— Россия для русских?! В России будет русский порядок?!

— Нет, не будет, скоро всех русских из России выгонят.

— Что?! Вы сами поняли, что сказали? Вы поняли, кому вы это сказали? Вы хоть знаете, кто мы такие?

— Ну уж никак не родственники Имазурала Наджимурбекова, которому наша управа продала нашу квартиру.

— Как это продала? — вопрос ошарашил даже видавших виды отморозков. — А вы куда жить теперь пойдёте?

— На ближайшую к вам помойку, может оттуда не выгонят.

— Не, ну ты видел? — обратился один из нацистов к другому. — В России русских выгоняют из их собственных квартир и отдают квартиры чуркам и хачикам. Кого за это замочить?

— Начальника нашей управы, прямо завтра можете начинать.

Ответ, как и вопрос, был чисто риторическим, но продолжение последовало совершенно неожиданно.

— Ладно, приходите сюда завтра днём и пойдём в вашу управу.

Когда все законные средства решения вопроса исчерпаны, то в ход идут уже любые, но эффективные средства. На следующий день уже не надеясь никого встретить вся семья пришла на то же самое место, где вчера они встретили неонацистов. К их величайшему их удивлению количество воинствующих нацистов только увеличилось.

— Вот все и в сборе, двигаем в вашу управу, показывай дорогу.

В управу их попытались не впустить. Увидев, как в сторону дверей идут несколько десятков бритоголовых амбалов, охрана попыталась запереть двери, но сопротивление оказывать не рискнула. Дверь продержалась считанные секунды и вся зондеркоманда бегом устремилась по коридорам в кабинет начальника управы, возглавляемая одним из членов оставшейся без квартиры семьи.

Секретарша проявила невиданную для её положения мудрость и даже не попыталась воспрепятствовать вторжению. Начальник управы сидел в кресле и говорил по телефону. Он ещё не знал, что происходит, а охрана доложила ему что-то невнятное. Если бы он знал, что придуманные им Имазурал Наджимурбеков, а также Хазиф Джафаров, Нурсул Аджигалимов, Джахмет Маджанов, Ухмат Сулабулиев и очень многие другие вымышленные наследники квартир доведут его до такого конца, то никогда не ввязался бы в эту аферу.

На самом деле всё было очень просто. Оформлялось завещание престарелого владельца квартиры на несуществующего представителя национального меньшинства. Приобреталось и регистрировалось на всех наследников квартиры жильё за символическую цену. При необходимости выигрывалось дело в суде и вся семья отправлялась подальше с глаз долой. Новый вымышленный владелец квартиры продавал её и уезжал очень далеко и очень надолго. Начальник управы получал свою долю денег от продажи квартиры.

Сначала начальник управы подумал, что управу захватывает полиция и сейчас будет проверка всех дел, но уже мгновения спустя он пожалел, что связался с квартирными махинациями под прикрытием выходцев с ближнего зарубежья. На этот раз на него обрушилась не проверка — на этот раз на него обрушилось возмездие.

— Русских выгоняешь?! Хачиков селишь?! Чурок заселяешь?! — с порога прорычал главный из группировки на оторопевшего начальника управы и с размаха ударил того ботинком в лицо.

Удовольствие от убийства пособника нерусей неонацисты растянули надолго. Начальника управы сначала били об углы мебели, потом пинали ногами, а потом принялись дробить кости всевозможными принесёнными с собой железными предметами. Начальник управы уже больше походил на окровавленный мешок с костями, но был ещё жив и даже находился в сознании.

— Что, не нравится? — кричали некоторые из семьи. — Теперь понял от какой участи Иван Степанович Травин спасал твою семью. Что, нацисты тебе не нравятся? Как у ветерана квартиру отбирать, так все первые. Ну что, понравились тебе фашисты? А ещё можно твою семью так же всю обработать, чтобы никому обидно не было.

Начальника управы забили до смерти. Полиция на все, несомненно имевшие место, вызовы даже не приехала, ссылаясь на пробки. Только когда спустя много часов всё улеглось и все разбежались, появились первые машины полиции, чтобы восстановить общественный порядок. Сам инцидент был подробно, но мутно освещён в новостях, но участь его участников осталась неизвестной.

* * *

2015 год, собрание высшего руководства Анклава.

— Сегодняшнее собрание у нас последнее или предпоследнее. И последнее оно не потому, что Анклав прекращает своё существование, а потому, что скоро отпадёт необходимость в закрытых собраниях. Вы сами можете убедиться, что в мире идёт крупномасштабная война и скоро НАТО начнёт захват наиболее важных стран для использования их ресурсов. Российский экспорт практически прекращён и скоро и эта страна последует за остальными недоразвитыми.

— Меня больше радуют действия мутантов на территории захватываемых нами стран. По сравнению с ними даже древние эсэсовцы просто миротворцы! Ещё немного и мы приберём к рукам все страны Ближнего Востока, а потом возьмёмся за бывший СССР.

— Мне не нравится затишье в Китае и прилегающих к нему странах. Мы устроили мировой экономический кризис, который навсегда похоронит исламский блок последовавшей за ним войной, но некоторые страны как будто изолировались от остальных.

— А не получится так, что когда мы вторгнемся в Россию и прилегающие государства, Китай и его союзники выступят против нас?

— Если бы Китай или кто-то ещё мог выступить против НАТО, то давно бы выступил, когда мы полезли на Ближний Восток.

— А не может случиться такого, что китайцы ждут, когда мы за них решим все проблемы с их окружением на Ближнем Востоке?

— Ну и что? Пусть ждут сколько хотят. Мы прибрали к рукам Кувейт, Ирак, Афганистан, Египет, Ливию и ещё несколько стран. Россия сама начнёт себя разваливать изнутри, а это спровоцирует мутантов к нападению на собственное население. Теперь то вы уже видели, что могут вытворять мутанты в боевых условиях, и почему так хорошо, что Адольф Гитлер не смог их получить раньше.

— Подумать только, когда-то американские дети мечтали, что на их защиту станет супермен, а скоро они будут мечтать, чтобы их защищал супермутант. Кстати о супермутантах. Есть предложения по улучшению генетического кода мутантов до состояния полной нечувствительности к радиации, химии, болезням и прочему? Нам бы не помешала какая-нибудь помощь со стороны биологов.

— А какой в этом смысл? Мутанты у нас есть и так. Зачем превращать их во что-то ещё, даже более смертоносное.

— Причин для улучшения есть несколько. Мутанты хоть и живучи, но не все и не всегда. Мутанты независимы и у нас нет средства для их уничтожения. Никто не может гарантировать, что вся эта армия мутантов не бросит выполнять приказы и не возьмётся за нас. К тому же я вижу ещё одну возможность: если из мутанта можно будет сделать супермутанта с особыми способностями, то из нормального человека можно будет сделать обыкновенного супермутанта.

— Я помню, что последняя попытка создать человека с усиленной до нечувствительности ко всем болезням иммунной системой привела к распространению ВИЧ из-за утечки недоделанного вируса.

— Бывает и такое, но это не повод прекращать исследования. Сейчас у нас мутанты появляются как попало, а при наличии средств генетической модификации мы их сможем создавать из кого угодно и при необходимости так же легко уничтожить ориентированным на поражение супермутантов микроорганизмом.

— Звучит более, чем заманчиво. Учитывая, что мутанты стремятся заполучить как можно больше способностей, они ещё и будут испытывать потребность превратиться в супермутантов и превращать в супермутантов всех окружающих. Достаточно будет забросить на территорию враждебного государства несколько супермутантов вместе со средством генетической модификации и они начнут создавать свою армию, причём практически непобедимую армию. А когда супермутанты станут не нужны, то мы можем их легко уничтожить биологическим оружием, ориентированным уже на супермутантов.

— Главное — чтобы противник не заполучил оружие для уничтожения супермутантов раньше времени, но пока это вопросы из области фантастики. Тем не менее мы немедленно начинаем работы над биологическим оружием направленным на вызов мутаций.

— Кстати, можно ещё параллельно разработать биологическое оружие, направленное на уничтожение мутаций, тогда мы сможем заражать целые государства и потом избирательно уничтожать их население, причём — только подвергшихся мутациям.

— Очень полезное направление разработки. Если ещё наши учёные смогут изобрести такие виды микроорганизмов, что после заражения одними вырастает риск заражения другими, то мы сможем управлять уже вспышками эпидемий на территории противника.

— Территория противника у нас есть, причём в хорошем для проведения испытаний состоянии. Россия и так вот-вот подохнет, а если у них пройдут ещё и несколько эпидемий, то от безнадёжности они там друг друга поубивают по своему любимому обычаю.

— В каком-то там веке эпидемия чумы в Европе основательно пошатнула веру людей в Бога и привела в последствии к расколу церкви на несколько направлений. Вспышки чумы вызывали сильнейшие беспорядки и бунты, кстати, у русских было что-то подобное.

— Раз уже было, то следует повторить для закрепления успеха.

— Обязательно повторим. Кстати, а почему бы не изменить срок жизни супермутантов на меньший? Тогда у нас отпадает необходимость выводить вирус, предназначенный для их уничтожения и мы можем не опасаться, что этот вирус попадёт в руки противника.

— А это хорошая идея! Что же мы сразу не догадались? Тогда мы не будем разрабатывать биологическое оружие против мутантов, а изменим средство мутации так, чтобы продолжительность жизни у них сокращалась раз в десять. Применили оружие и через пять лет получаем пустую территорию без всяких супермутантов.

— Тогда мы приступаем к разработке биологического оружия с РФ в качестве полигона для испытаний. Когда мы встретимся в следующий раз, то возможно это будет уже в Москве.

* * *

2020 год, РФ.

Гражданская война всегда начинается незаметно: нет ни оповещения по радио, ни рёва сирен воздушной тревоги, ни проезжающих по улицам колонн с военнослужащими, ни грохота взрывов падающих бомб, ни вспышки ядерного взрыва на горизонте. Просто звуки выстрелов на улице становятся всё чаще и чаще день ото дня. Просто количество убитых в криминальной хронике начинает быстро расти. Просто кто-то из знакомых не возвращается домой и таких становится всё больше. Просто стараешься без крайней необходимости не выходить на улицу, не подходить к окнам и гасить пораньше свет.

Обычно гражданские войны ведутся между организованными группировками внутри одного государства, но в России творилось что-то не подчиняющееся общим законам. Не было в стране ничего организованного, кроме преступности! Но в этой войне даже организованная преступность не участвовала. Более того — организованная преступность от гражданской войны в России сама страдала.

Если в стране сохраняется законная власть, то она обычно борется с участниками гражданской войны или является одной из её сторон. Только в этот раз никаких сторон не было вообще, а была воюющая сторона и все остальные, причём воюющая сторона не была организована, а скорее вела стихийное наступление на всех подряд.

Если вы сами не участвуете в гражданской войне, это совсем не значит, что вас не убьют: для некоторых участников противником может являться кто угодно, подходящий под некоторое определение, но в этой войне никто не знал, что это за определение и кто под него попадает. Погибали все: от бомжей, наркоманов, алкашей и отбросов общества до главарей преступных группировок, государственных чиновников и генеральных директоров крупнейших банков и корпораций.

От гулявших по стране нескольких разновидностей гриппа, как эту заразу классифицировали врачи, население довольно часто дохло, а лекарства и прививки помогали слабо. Но к этому все давно привыкли, тем более, что происходило такое не в первый раз за историю страны, и никто не обратил бы внимания, если бы не странный и ранее не встречавшийся симптом — у больных резко возрастала агрессивность и сохранялась даже после выздоровления.

Ко всем прочим странностям нового гриппа принадлежало и то, что на психопатов, маньяков, помешанных, истериков и прочих с психическими отклонениями в агрессивную сторону вирус действовал в разы слабее, чем на нормальных. Врачи дружно объясняли наблюдаемый феномен чувствительностью вируса к гормонам человека и воздействием на всю гормональную систему, а может быть и нервную.

Всё это было бы мелочью, если бы не скотские условия существования, превзошедшие даже условия девяностых годов прошлого века. Массовая безработица и нарастающая инфляция доводили некоторые районы страны до полного обезлюдения. В отдалённые от крупных городов населённые пункты мало кто из посторонних осмеливался заглядывать из-за участившихся случаев исчезновений людей и официально не подтверждённых случаев откровенного людоедства.

К тому же отличить больного новыми видами гриппа от просто раздражительного и злобного больного обычным гриппом было просто невозможно без микробиологического диагностирования, а проводить его, при нехватке в стране денег на всё, никто не рвался. В общем то никому этот новый грипп особенно и не мешал, так что специально его лечением никто и не занимался.

А занимались в стране все только одним — выживанием. При нехватке продуктов питания рост цен на них правительство пыталось ограничивать, но настолько вяло, что это почти не ощущалось. От такого подхода инфляция вышла на новый уровень и зарплаты стало не хватать с каждым годом всё больше и больше.

Всё это в России уже было, не раз было и не два, но первый раз страна столкнулась с полной и хаотичной неуправляемостью населения. На этот раз кроме криков студентов и демонстраций протеста безработных по стране катилось что-то ещё и увлекало за собой всё большую и большую её часть. И были это не молодёжные банды, которых во все времена хватало, не организованные отряды сепаратистов и террористов, которые сами были в оторопи от увиденного, а что-то новое, доселе неизвестное или давно и всеми забытое.

* * *

Медленно, очень медленно двигалось время в вагоне поезда метро. Казалось, что эта череда станций будет длиться вечно. Ночное метро и пустой вагон наводили тоску и тревогу: рёв поезда в тоннеле мог заглушить любые крики, а смотреть, что происходит в вагоне, некому.

На очередной станции в вагон зашли несколько непонятного возраста молодых людей. Чем-то они запоздалому пассажиру сразу не понравились. Обычно люди заходят и садятся, тем более в пустом вагоне, или стоят кучкой, а эти принялись носиться по вагону от двери к двери. Один из них обратил внимание на сидящего в углу одинокого пассажира и подошел ближе, а остальные двинулись следом.

— Дядь, а ты дебильный! Дай денег!

Обычно деньги лишними не бывают, особенно, когда их мало. Можно было бы потянуть время и выйти на следующей станции, если бы точно знать, что эти выродки не увяжутся следом или не вцепятся прямо в вагоне, а тогда преимущества уже не будет. Да и денег им нужно не на одну поездку на метро или на бутылку пива.

Вместо ответа пассажир ударил первого придурка подросткового вида прямо ногой в живот с такой силой, что тот согнулся пополам и повалился на пол. Оставшиеся не ожидали такого поворота и шагнули назад от удивления. Промедление от неожиданности их и погубило.

Кем был неизвестный пассажир они так и не узнали потому, что через секунду двое легли следом за первым, а последний пришел в себя и с выкриками угроз неминуемой расплаты пытался сопротивляться. Сопротивления хватило секунд на пять и поезд ещё не успел выехать из тоннеля, как все четверо уже валялись на полу. Времени оставалось мало и надо было действовать как можно быстрее.

Первым от удара по шее сдох последний из нападавших. Он так и не успел достать из кармана нож, который так вовремя выпирал из его кармана. Что же, очень кстати, сбережем силы на сворачивании голов.

На очередной станции никого не оказалось, чего и следовало ожидать. Можно было выйти прямо сейчас и прогуляться по улице, но это было бы неправильно: мало ли когда этих обнаружат и кто его запомнит на выходе в пустом метро на чужой станции. Лучше просто перейти в другой вагон и сделать вид, что ничего не заметил. Сегодня население неполноценной страны сократилось ещё на четырёх неполноценных граждан — день прожит не зря.

Произошедшее не было чем-то из ряда вон выходящим в жизни запоздалого пассажира. Уже много месяцев он проезжал по наиболее безлюдным местам города и находил тех, кого мог убить без особого труда. Обычно пройти мимо выбранной цели было достаточно, чтобы привлечь к себе внимание и оставалось только дойти до незаметного места. Самой ценной добычей были деньги, иногда попадались драгоценности и разные более-менее дорогие вещи, но деньги были лучше всего — их можно было тратить сразу.

От всего лишнего он старался избавиться как можно быстрее, благо любые вещи с трупов утаскивались бомжами и бродягами ещё до обнаружения полицией, которой доставались уже голые тела. При такой бедности в стране можно было даже не беспокоиться о необходимости прятать тела. Самое главной опасностью было нарваться на убийц, которые сначала убивают, а потом раздевают, но его чутьё не позволяло ему оказаться в ненужное время в ненужном месте.

* * *

Уличные банды больше не скрывались. Раньше в стране была хотя бы видимость законности, сейчас её просто не было. В банды сбивались по любому признаку: национальному, территориальному, религиозному, политическому и какому угодно ещё. Полиция должна была бороться с преступностью, но люди в полицию приходили не с другой планеты, и не из другой страны, так что в лучшем случае борьба с бандами велась их отпугиванием и запоздалыми приездами.

Полицию трудно было обвинять в плохой работе. Любая работа подразумевает наличие зарплаты, причём соответствующей работе, а зарплата полиции работе явно не соответствовала. Кто будет рисковать своей жизнью и жизнью своей семьи за зарплату мелкого служащего? Да, преступники рискуют жизнью ежедневно, но их не связывают ни закон, ни должностные инструкции, ни наличие руководства, ни необходимость работать открыто, ни что-то ещё.

Вооружались банды как хотели и как умели: некоторые обходились кулаками, какие-то отбирали оружие у полиции, другие делали что угодно из чего угодно. Вообще, без оружия мало кто выходил на улицу. Большинство опасаясь полиции носили с собой всё, что можно было использовать в качестве оружия, но официально оружием не являющимся: трубы, топоры, гаечные ключи, молотки, ножи, связки гаек на верёвке, отвёртки, шила и прочее. Одно время полиция пыталась под разными предлогами задерживать всех подряд и отбирать всё подозрительное, но после одного особо кровавого происшествия власти запретили полиции придираться ко всему, что не является оружием на самом деле в строгом соответствии с законом.

А произошло всё, как самый рядовой случай: у очередного прохожего в ходе обычной проверки патруль полиции отобрал топор под предлогом того, что топор является холодным оружием. Всего через несколько часов сообщили об убийстве, которое никто не связал с изъятием топора. Через несколько часов произошло ещё одно убийство. В крупном городе убийства происходят по нескольку раз в день и никого не удивляют, но эта серия выделилась полным отсутствием мотивов.

Только месяц спустя удалось поймать убийцу, который в довершение своих подвигов взорвал свой дом вместе с жильцами при попытке задержания, причём задержания никакого не планировалось, а патруль полиции просто совершал обход района и случайно натолкнулся на квартиру серийного маньяка, убившего к тому времени уже больше ста двадцати человек и решившего, что его пришли арестовывать.

После нескольких подобных инцидентов, когда количество погибших перевалило за тысячу, власти запретили полиции вольно толковать закон об оружии, чтобы хоть как-то предотвратить провоцирование полицией всевозможных маньяков на агрессию. Некоторые представители общественности пытались кричать, что надо наоборот ужесточить закон и приравнять к оружию всё, но инициатива не прошла потому, что нельзя было запретить к обороту и ношению всё, что только можно использовать в качестве оружия. Так что оружие всех видов ходило по стране почти свободно и банды среди его обладателей были не исключением.

Некоторые банды охотились на простых людей, какие-то нападали только на другие банды, предпочитая крупную добычу, особо выдающиеся банды предлагали свои услуги по избавлению от других банд. Ходило мнение, что скоро страна расколется на части по сферам влияния наиболее крупных вооруженных группировок.

Наркотики продавались уже не то, что открыто, а чуть ли не с вывеской и рекламой. Время от времени полиция разгоняла очередную точку, но делала это чуть ли не по предварительному согласованию с её владельцем. То же самое творилось в сфере игорного бизнеса и проституции. Государственная власть больше не боролась с преступностью — она её возглавляла везде и во всём.

* * *

В школе прозвенел очередной звонок. Вообще, считается, что звонок даётся не для учеников, а для учителя, но это мнение устарело. Толпа одетых как попало учеников переговариваясь и ругаясь на ходу вяло вползла в класс. Кто-то выбирал себе место, кто-то садился куда придётся, кто-то просто сбился в кучку в проходе между партами.

— Так, садимся! — в класс вошла учительница.

В классе некоторые повернули головы и снова вернулись к своим делам и решению своих вопросов.

— Так, садитесь, я сказала! — это был уже крик.

Особого успеха крик не возымел. Некоторые из стоявших оторвались от болтовни, прошли на места и расселись.

— Ну и чёрт бы с вами со всеми! Я за такую зарплату надрываться не собираюсь. Это образование нужно не мне — оно нужно вам. Не хотите учиться — можете сдыхать на помойке вместе с бомжами.

— А мы и так все сдохнем на помойке. У меня вся семья уже третий месяц без работы. Скажите спасибо, что я вообще пришел.

— Можешь больше не приходить вообще. Вас вообще надо всех исключить из школы за пропуски занятий и прогулы!

— Мы это потом обсудим, ничего, всё потом обсудим.

— Так, кто хочет что-то выучить, садитесь на первые парты, остальные не мешайте и получите свои тройки.

Несколько учеников сели за первые парты и чем-то занялись. На самом деле в школе уже давно распоряжались несколько банд и желающих спорить с ними не было. В школу можно было и не ходить, но кое-что из услышанного оказывалось иногда полезным, а заодно можно было обменяться мнениями, сплетнями, впечатлениями, показать новое купленное или самодельное оружие и так далее.

Аттестат можно было купить в любой школе и никто бы не стал его проверять на подлинность. Да и зачем? Это была чисто формальная бумажка для поступления в какой-нибудь ВУЗ для тех, кто ещё верил в какое-то будущее. Зачем грузчику аттестат? Читать, писать, считать умели все, а большего жизнь в стране с остановившейся жизнью не требовала. Хотя определённые знания физики или химии при покупке или изготовлении оружия или наркотиков оказывались полезными.

Некоторые после школы рассчитывали поступить в какой-нибудь ВУЗ, получить образование и уехать за границу, но особо на это не надеялись, тем более, что российское образование за рубежом ценилось не очень и качество его подвергалось сомнению. Да и учиться несмотря на отсрочку от армии, которую вернули чтобы хоть кто-то пошел получать высшее образование, шли очень немногие.

Одно время отсрочки от армии в ВУЗах не было и ВУЗы почти опустели, но с возвратом отсрочки государство запоздало настолько, что вернуло её, когда она была уже мало кому нужна. К тому времени все научились в армию просто не ходить, а призывать в армию стало уже некого. Попытки устраивать облавы на уклонистов привели к тому, что некоторые призванные вполне законным путём новобранцы начали устраивать в частях и расположениях или рядом с ними настоящую бойню и общественное мнение подняло вой и облавы прекратили.

Формально призыв в армию был для всех обязателен, кроме тех, у кого была законная отсрочка, но на неявку на призывной пункт уже никто не реагировал и в армию шли практически по желанию. Вернувшиеся из армии взахлёб рассказывали о вещах страшных настолько, что даже одно их упоминание вселяло ужас. Большинство этим рассказам не верили потому, что не могли представить себе ужасов больших, чем подробности повседневной жизни.

* * *

Ночь, неработающий транспорт и большие расстояния — лучшая жизненная среда для частного извозчика, или грабителя, или как получится. Водителем частного макси оказался, как положено, кавказец.

— До МКАДа довезёшь? Две остановки почти до МКАДа. Минут десять ехать отсюда или меньше. Сколько возьмёшь?

— Садись, поехали, покажешь куда ехать.

Машина рванула с места и скрылась в темноте улиц. Через пять минут пассажир показал на угол дома и полез за деньгами.

— Сколь ко с меня?

— У тебя сколько денег есть?

— Сколько с меня за проезд?

— Ну сколько у тебя есть?

Дальше можно было не говорить. Пассажир вытащил кошелёк и раскрыл его. Резким движением он ударил водителя переточенной отвёрткой прямо в глаз. Как только разговор пошел не в том направлении, он просто незаметно приготовил отвёртку к бою, пока доставал кошелёк. На этот раз победа и все деньги достались пассажиру.

Произошедшее не было чем-то из ряда вон выходящим и происходило в день по нескольку раз. Между кавказскими водителями и местным населением некавказского происхождения уже давно шла самая настоящая война. Кавказцы привыкли работать толпой и на публику, любили долгие вступления для придания себе уверенности. Русские предпочитали сразу переходить к делу без лишних слов.

Под видом припозднившихся прохожих часто ходили настоящие мастера убийства и отыскав кавказского любителя поживиться чужим кошельком отбирали у него всё, а машину поджигали. Ни один кавказский водитель больше не знал, кто окажется у него в качестве пассажира, и ни один охотник на водителей с грабительским уклоном не знал, кто окажется у него водителем. Дело в том, что не без оснований опасаясь межнациональной резни, власти наняли довольно много кавказских водителей с проверенной репутацией и вели за каждой машиной наблюдение на предмет разбойных нападений.

Частный извоз не обходился и без участия банд. Иногда машина приезжала в засаду и напавшая банда получала все деньги и машину. Иногда пассажира завозили в глухое место и грабили, а чаще убивали и грабили или банда подсаживалась в машину на остановке во время движения и делала то же самое. Впрочем, с нападениями на пассажиров кавказцы очень сильно не наглели потому, что местные жители всё таки дожали власти и те обязали полицию под видом пассажиров иногда проверять кавказский извоз, но помогало это несильно из-за того, что всех проверяющих кавказцы знали в лицо.

Тем не менее один раз какой-то водитель не узнал в пассажире полицейского и зарезал того при попытке сопротивляться ограблению. Полиция сама наполовину состояла из бандитов и ответ пришел мгновенно: все обращения кавказских водителей стали рассматриваться годами, а сгоревшие машины списывались на замыкание в проводке.

Несмотря на разгул преступности жизнь в крупных городах не останавливалась даже ночью и некоторые пытались на этом даже заработать, но кавказцы были против. Водители отказывались водить ночью маршрутки без охраны, а с охраной дело обходилось очень дорого. Кавказцы были недовольны, что кто-то ночью будет ездить за копейки, а не платить им в десятки раз больше и пообещали, что не успокоятся, пока на улицах ночью не останется ни одной маршрутки. День ваш — ночь наша. На том и договорились городские транспортные предприниматели с кавказскими таксистами.

Ещё одним традиционно крышуемым кавказцами бизнесом бала проституция. В городах ночью правили банды, кавказцы и кавказские сутенёры. При наличии нужного количества денег можно было снять себе для развлечения что угодно и на любой вкус, любого пола и возраста. Кавказцы сами привозили на свою точку, сами приводили товар, сами отвозили на место развлечения и забирали обратно. Ну а тех, кому не повезло, просто сразу грабили и выкидывали.

Власти с проституцией боролись, но как-то своеобразно. В любом городе любой человек знал, где, кого и за сколько можно снять, но полиция найти притоны и точки проституции не могла. Никто не сомневался, что власть получает с проституции деньги, но доказать никому и ничего не удавалось. Ходили разговоры о легализации проституции, но ярые сторонники моральных и нравственных ценностей тут же устраивали по этому поводу целые демонстрации в защиту семей и вся легализация так и оставалась на словах.

Самих ярых сторонников толком никто в лицо не знал, но ходило мнение, что это просто хорошо подкармливаемая кавказцами секта потому, что желающих легализации проституции было больше половины населения, но почему-то власть каждый раз становилась в этом вопросе на сторону меньшинства. Ещё бы! С теневого и подпольного бизнеса доходов больше и налогом они не облагаются.

* * *

Очередное собрание совета директоров началось строго в девять. Даже если решить все вопросы планировалось за два или три часа, то всё равно собрание должно начинаться строго в девять и подтвердить этим важность корпоративного духа и силу менеджмента.

— У нас на повестке дня основные вопросы: повышение дисциплины среди работников, усиление контроля над рабочим процессом, расширение отчётности, создание корпоративного имиджа в отношении внутреннего и внешнего направления. Я, как генеральный директор, не допущу никаких решений, препятствующих к выходу нашего предприятия на лидирующее место на мировом рынке.

— А что у нас с дисциплиной? Опоздания прекращены — за них у нас теперь сразу увольняют. Во всех рабочих помещениях стоят системы учёта времени и местопребывания — мы фиксируем каждую минуту того, кто где был и чем занимался. За любое нарушение внутреннего распорядка сразу же увольняем. Системные администраторы отслеживают все выходы в интернет и докладывают о любых выявленных фактах его нецелевого использования.

— А вот у меня есть сведения о том, что работники открывают любые ссылки в интернете без предварительного согласования с администрацией. Я генеральный директор и знаю это лучше Вас, а Вы мне об этом не докладываете. Подобное отсутствие порядка недопустимо. Немедленно составить список разрешенных к посещению сайтов дополнять его только после согласования со мной. Причём фиксировать и принимать меры по поводу попытки открытия любой не включённой в список ссылки. Я ещё раз повторяю: открывание любых ссылок и посещение любых сайтов без предварительного согласования с администрацией не соответствует корпоративной политике нашей организации. Теперь усиление контроля над рабочим процессом.

— Я предлагаю ввести дополнительных контролёров по учёту рабочего времени. У нас как раз позволяет это сделать фонд оплаты труда при урезании премий. Теперь мы будем прослушивать все телефонные разговоры и контролировать переписку по электронной почте или через клиенты обмена мгновенными сообщениями.

— Очень хорошо, и проследите, чтобы любые отклонения от рабочего процесса немедленно фиксировались, даже если их начинают сами наши клиенты. Ещё раз повторяю: обнаруживаете любое слово где угодно не по делу и немедленно принимаете меры к пресечению. Что вы мне предложите по расширению отчётности?

— В ежедневную отчётность предлагается ввести полный учёт действий в течение рабочего дня: разговоры по телефону, список посещённых сайтов в интернете, время пребывания на каждом сайте, составление отчётности о проделанной за день работе.

— Совершенно верно. Утвердите время на составление отчётности, чтобы никто не тратил на это больше положенных десяти минут, а лучше пяти. И сверяйте время с полученным от системных администраторов, чтобы никто не мог совершить подлога. Остался один вопрос о формировании корпоративного имиджа.

— Мы считаем, что внешний вид работников должен подчёркивать высокое положение нашей организации, для чего стоимость делового костюма повышается до стоимости месячного оклада работника. Также работник обязан приобретать новый костюм не реже двух раз в год, а все прочие предметы одежды не реже одного раза в месяц.

— Здесь у меня вопросов нет. Мы занимаемся закупкой и комплектацией и наш имидж должен соответствовать высоким рыночным требованиям даже при условии, что мы непосредственно не контактируем с клиентами, кроме меня и отдела продаж.

* * *

Старшее поколение безбожно гибло от своей глупости. Видимо люди не могли и не хотели перестраиваться на новые условия жизни, когда по одному их писку на помощь неслась вся государственная рать. Нет, что касалось денежного проявления любви государства к своим гражданам, то здесь от государства можно было ничего не ждать, но зато моральной поддержки было хоть отбавляй. Впрочем, большинству людей это было и приятней и милее.

Среди беснующихся банд были любители поохотиться на основы морали и нравственности общества, тем более, что это приносило довольно часто прибыль от разграбления квартир или простого обирания трупов убитых. Странно, что проникать за стальные двери с множеством сложнейших замков оказалось до безобразия просто. Человеческая логика иногда не поддаётся логическому анализу. Вместо того, чтобы просто набрать телефон полиции, каждый пенсионер считал своим долгом вмешаться в происходящее лично и вмешивался, как правило, в последний раз в своей, а иногда и окружающих, жизни.

Самых дешевых проституток часто пользовали прямо во дворах ещё до наступления темноты. Некоторым жителям близлежащих домов это не нравилось настолько, что они выбегали с воплями убираться и что смотрят дети и так далее. Ключи от квартир, естественно, у них были с собой, а поскольку выходу во двор обычно предшествовали вопли из окна, то найти квартиру было несложно.

Пытавшиеся вмешаться в происходящее соседи обычно следовали вслед за хозяевами, а квартиры полностью разорялись. Полиция приезжала почему-то всегда с некоторым опозданием. Иногда похожие события происходили прямо на улице с прохожими. От таких ловушек с сексуальным уклоном страдали в основном пенсионеры, верующие и сектанты. Власти делали скорбный вид и советовали не встревать в происходящее лично, а сразу вызывать полицию. Толку от этих рекомендаций было мало потому, что полиция с трудом приезжала даже на перестрелки и убийства, не говоря уже о случаях хулиганства.

Хулиганы не задумываясь взяли новый способ на вооружение и простым шумом и топотом выманивали жильцов из квартир, а когда те открывали двери, то внутрь врывалась уже банда грабителей и убийц. Дома пустели с впечатляющей скоростью. Впрочем, это немало радовало торговцев квартирами потому, что очень часто после таких налётов живых наследников жилплощади уже не оставалось.

Власти делали вид, что борются с явлением как могут, но делали это как-то вяло. Если присмотреться повнимательнее, то освобождение квартир было выгодно и власти сокращением числа нуждающихся в жилье и освобождением квартир. Кроме того, некоторые жильцы сами напрашивались на неприятности.

На лестничной площадке между этажами собралась целая толпа молодёжи. Некоторые люди думают, что их могут подождать, но сильно этим злоупотребляют. Дверь одной из соседних квартир открылась и в коридор вылез плюгавого вида пенсионер.

— Вы чего тут собрались? У нас собака вас слышит и лает непрерывно, а у нас лежит парализованный человек.

— Мы Ваню ждём.

— Вот идите и ждите на улице! Вы человеку мешаете!

Что мешало заткнуть рот собаке — неизвестно. Если бы пенсионер пожаловался, что шум собравшихся мешает парализованному лежать, или ещё что-то подобное, то, может быть, всё и обошлось, но лай собаки это оказался уже перебор. Все, кроме одного, двинулись вниз, а он пошел вверх по лестнице к двери квартиры заснувшего Вани.

— Молодой человек! Это и Вас тоже касается!

Вместо ответа молодой человек со всей силы ударил пенсионера в грудь и живот, а потом кулаками и локтями сломал тому в нескольких местах позвоночник, несколько раз ударил ногами и фыркнув пошел вниз. Ещё какой-то пенсионер будет ему указывать из-за собаки!

* * *

Скандалы и ссоры в корпоративной среде — не редкость. А чего ещё можно ожидать от среды, где каждый не понимает, а лезет? Решения принимаются исходя из чего угодно, кроме компетентности и здравого смысла. Каждый готов выполнить чью угодно работу, кроме своей. И вдобавок почти никто ни за что не отвечает.

Так было и в этот раз. Очередное корпоративное решение мирового масштаба в конторе численностью меньше сотни человек, включая полсотни руководящего состава, замедлило работу в несколько раз. Необходимость этого решения была продиктована руководству необходимостью принятия хоть какого-то руководящего решения.

Обычно глупость раздражает, но когда она снижает доходы, это становится уже плохо переносимо. Если бы по предприятию прошел очередной приказ неизвестно о чём, то это мало бы кого колыхнуло, но в этот раз оставалось только написать заявление по собственному желанию или поубивать всё руководство. Хотя…

Следующий день стал для большей части предприятия последним. Как всегда один из работников пришел на работу вовремя и какое-то время работал. Через некоторое время он по пути в туалет несколько раз прогулялся по коридору, что строжайше запрещалось, и вернулся на место. То, что случилось некоторое время спустя, большинство уцелевших до конца жизни считали своим вторым днём рождения.

В не очень большой сумке работника оказался целый арсенал, достаточный для вооружения целого отряда наёмных убийц из самого кассового импортного боевика. Множество комнат и запрет ходить без необходимости по коридору сыграли с предприятием злую шутку. Шум за стенкой привлекал внимание, но крики о помощи должна была бежать охрана, а её вызов требовал времени, которого не было.

Необузданная ярость несла смерть. Даже не так! Необузданная ярость разрушения несла смерть всем окружающим. Иногда за начальников пытался вступиться кто-то из окружающих, но этим он только подписывал себе смертный приговор.

— Что Вы делаете?! Это же Анатолий Николаевич!

— Сдохни, тварь!!! — с этими словами очередной удар по голове заканчивал карьеру очередного подхалима и его начальника.

Избиение уже продолжалось довольно долго, но полиция на вызов ехать не торопилась. Один человек убивал десяток за десятком офисных работников, но оказать ему сопротивление было некому. Некоторые даже радовались учинённой расправе. Это была не просто драка в офисе, не месть за испорченные нервы, не суд во имя справедливости, а революция ради нового порядка.

* * *

2025, собрание высшего руководства Анклава.

— В прошлый раз я полагал, что собрание в тот раз было последним, но события последних лет распорядились за нас.

— Да, в РФ идёт гражданская война. Страна расколота на несколько враждующих между собой частей, которые того и гляди сами распадутся на части. Для того, чтобы государство сохраняло целостность, надо чтобы у всех граждан была хотя бы одна объединяющая идея даже при наличии расхождений во всём остальном. Так построены США, поэтому они и не развалились, несмотря на полную противоположность штатов друг другу. Да что там штатов! Соседние города иногда друг друга не переносят, но все верят в великую Америку.

— Это не для русских. У них каждый стремится зачесать всех других под себя. Разделиться по интересам, объединиться с единомышленниками и жить в мирном соседстве они просто неспособны.

— На это мы и рассчитывали, когда запускали против них пропаганду и внедряли программу развития мутаций.

— Сейчас мы наблюдаем заключительную часть игры против РФ. Уже сейчас они готовы просить нашей помощи для поддержания внутреннего порядка и спасения остатков населения. Причём каждый просит спасти только его одного, а всех остальных уничтожить. Раньше мы о таком счастье даже мечтать не могли.

— И на чьей стороне мы выступим? Или на каждой?

— Только по очереди на каждой. Где-то я видел сказку про лису и каких-то двух животных, которые не могли поделить свою еду поровну. Лиса откусывала по очереди от куска каждого, пока не съела всё.

— Кто-то из великих сказал: хочешь узнать всё про народ — изучи его детские сказки. Или просто сказки, но это неважно. Важно, что мы изучили русских и больше не проиграем, как в прошлый раз.

— Наши аналитики подсчитали, что гражданская война в РФ прекратится только после истребления не менее восьмидесяти шести процентов населения, можно считать девяноста процентов.

— От страны останется десять миллионов населения и почти все они будут мутантами. Что будем делать с ними?

— А ничего не будем делать. Мы просто заселим страну заново и эти десять миллионов перемешаются с десятками, если не сотней миллионов и растворятся в них навсегда.

— Логично, как только в РФ сменится население, так сразу же прекратятся и внутренние проблемы, приводящие к мутациям. Мы же смогли замедлить мутации в наших странах.

— У нас остаются ещё Индия и Китай. Если все прочие страны мы можем прибрать к рукам без особого труда, то Индию, а тем более Китай, и ещё несколько стран мы прибрать не сможем.

— А в Китае и прочих близких к нему странах, мутации есть?

— Мутациями болеют страны с множеством внутренних противоречий, что характерно для недоразвитых стран или стран, находящихся в переходном состоянии. Мы же смогли успешно справиться с мутациями в США и Европе просто проведя несколько реформ. Можно считать, что с недоразвитыми странами мы покончили.

— Кроме того, с чем мы покончили, у нас есть ещё и то, что осталось. Испытания пробного вируса прошли успешно. Прототип вируса опробован и готов к усовершенствованию.

— От прототипа до работоспособного продукта иногда проходят десятки лет. Каждый раз на чём-нибудь возникают задержки.

— Ну и пусть возникают. Нам больше некуда торопиться. Наша работа показала, что качество важнее скорости. Все торопились захватить и уничтожить Россию за годы и не справились за тысячелетия, а мы не торопились и управились меньше, чем за сто лет.

— А какого рода помощь для окончательного развала РФ мы будем им оказывать? Снабжение оружием, военная поддержка, поставки продовольствия и медикаментов, миротворческие миссии?

— Военную поддержку и миротворческие миссии мы осуществлять не будем, это совершенно неприемлемо, а вот снабжать оружием и поставлять продовольствие мы будем — не выбрасывать же весь старый хлам на помойку, когда его можно продать.

— Давайте ещё раз окончательно пройдёмся по вопросу создания вызывающего мутации вируса. Ещё прототипы вируса создавать будем? Испытать надо не один удачный прототип, а хотя бы несколько. Может быть этот первый успешный прототип оказался единственным удачным и совершенно бесполезным с практической точки зрения? Давайте тогда запустим ещё несколько безвредных прототипов вируса, чтобы уже окончательно быть уверенными в успехе.

— Никогда нельзя быть окончательно в чём-то уверенным.

— И, тем не менее, новые прототипы вируса всё равно запускать будем. Кстати, а название у него будет? Что-нибудь вроде форсирующий эволюционный вирус или вирус рукотворной эволюции.

— Давайте потом выберем один из этих двух вариантов, а пока всё равно это объект под номером из эксперимента под номером.

— Кстати о биологических опытах. У нас уже много лет проходит один важный эксперимент, который мы не замечаем или не принимаем во внимание: генетические изменения под действием участия в боевых действиях. Когда человек в течение десятков лет воюет, то приобретённые им навыки передаются по наследству.

— Хорошее замечание. Чем это нам грозит?

— Нам это ничем не грозит, но может иметь далеко идущие последствия. В общем-то это ещё одна разновидность мутации.

— Раз это мутация, то мы поставим её на учёт в один ряд с остальными и будем изучать. Может быть нам удастся вывести разновидность улучшенных солдат среди мутантов или супермутантов.

— У нас есть ещё одна важная проблема, которая скоро себя проявит: через двадцать, самое большее тридцать, лет закончится нефть и закончится она во всём мире. Немногим позже закончится и газ, а это значит, что вся мировая экономика рухнет. Обратите внимания, что рухнет она не из-за отсутствия топлива, а из-за отсутствия химического сырья. Без энергии жить можно, без сырья — нет.

— Под жить без энергии Вы подразумевали не использовать органическое или ископаемое топливо. Я правильно понял?

— Совершенно верно. Сбудутся мечты экологов и нефть, газ и уголь перестанут использоваться в качестве топлива, но это не освобождает от необходимости где-то брать сырьё для промышленности. Энергию можно получать из ветра или солнечного света, но органическое сырьё из воздуха, а тем более солнечного света, не получишь. Это означает конец всех современных органических материалов.

— Если что-то подобное произойдёт, то мы будем отброшены на сто или двести лет назад. Я уже не говорю про падение уровня жизни до его положения в некоторых африканских странах.

— Что можно сделать, чтобы отложить сырьевой кризис?

— Есть запасы, а есть потребление. Надо или увеличить запасы, что невозможно, или уменьшить потребление.

— И как можно уменьшить потребление сырья в мире?

— Или ограничить каждого потребителя, или уменьшить число потребителей как можно сильнее — до минимума.

— Ограничить каждого не получится, а над сокращением числа потребителей надо подумать — это может быть решением.

— Если бы население всего мира сократилось в десять раз, то запасов хватило бы на в десять раз большее время, а если бы в сто раз, то сырьевой кризис отодвинулся бы на тысячи лет.

— Мне очень нравится решение уменьшением населения мира. Осталось только придумать способ, как это сделать.

— Это очень просто сделать: надо уничтожить всеми возможными способами девяносто, а лучше девяносто девять процентов мирового населения. Девяносто девять процентов уничтожить не удастся, даже девяносто процентов не получится, но близко к этом подойти можно. У нас же тоже в странах НАТО живёт не сто миллионов человек.

— Значит сначала уничтожим все страны, не входящие в НАТО. Это уже сократит население мира в разы, а во время войны население воюющих стран убывает быстро, особенно современной войны.

— Мы опять потеряем лучшую часть населения, как в прошлой мировой войне — всегда в войнах гибнет лучшая часть населения.

— А вот это уже несколько устаревшие сведения. В новой войне лучшая часть населения как раз выживет. Мы не просто так создавали мутантов. Скоро мы испытаем их в боевых условиях.

— А без мировой войны у нас обойтись не получится?

— Сырьевой кризис всё равно рано или поздно кончится войной за сырьё. Вопрос только в том, кто выиграет эту войну. Не хотелось бы на старости лет оказаться в прошлом веке.

— В современных условиях войну выиграет тот, кто начнёт её первым, и первыми её очень скоро начнём мы.

* * *

2030 год, остатки РФ.

Государство Россия прекратило своё существование восемь лет назад. После его распада образовалось почти два десятка самостоятельных государств, воевавших друг с другом за право считаться преемником России, ресурсы, средства производства и казавшуюся уже призрачной собственную безопасность. Оставшиеся страны из СНГ по большей части не выдержали распада РФ и возврата мигрантов. То, что оставалось после распада СССР, дробилось на куски размером со среднюю или небольшую европейскую страну.

Уцелевшее после гражданской войны за раздел страны население пыталось мигрировать между её остатками, чтобы найти место получше, где ещё можно было существовать. О жизни уже никто не говорил и не вспоминал — все выжившие боролись только за существование. И несмотря на это между многими образовавшимися государствами шла ожесточённая война без надежды на завершение.

Ни о каких линиях фронта, танковых боях, бомбардировках и массированных наступлениях в этой войне не было даже речи. Война почти полностью повторяла чеченские войны девяностых и нулевых годов, только в отличие от тех войн в этой войне участвовали все, кому было не лень. Из десять лет назад бегавших по улицам, и не только, банд образовались хорошо вооруженные группировки, сражающиеся за власть или против власти. Законность исчезла в своей основе, уступив место принятым в каждом месте своим порядкам. Вдали от городов и крупных населённых пунктов власть иногда устанавливали просто отдельные люди, которым хватало смелости или безумия это сделать. О пропавших без вести в малонаселённых и пустынных районах часто приходили устрашающие и ужасные слухи.

На территории в несколько сотен квадратных километров могли одновременно воевать несколько противоборствующих сторон. Иногда местные жители нападали на сильно поредевшие отряды солдат и разживались таким образом оружием и снаряжением. Мало, где можно было встретить даже роту солдат, не говоря уже о батальоне. Чаще встречались отделение или взвод, что делало карту боевые действий больше похожими на перемешивание цветных кусочков бумаги. Каждый противник стремился напасть первым, а самому уклониться от нападения, что напоминало прятки со смертельным исходом.

Среди участников боевых действий часто попадались мутанты или сумасшедшие. И вот эти действительно наводили ужас. Если воюющие организованные формирования старались часто не столько убивать, сколько захватывать в плен чтобы потом обменять у противника на своих пленных, оружие, медикаменты, продовольствие или ещё что-нибудь вплоть до временного перемирия, то сумасшедшие или мутанты творили что хотели, не брезгуя поеданием пойманных пленников живьём или ставили над ними опыты для собственного развлечения. Об этих случаях ходили доводящие до судорог рассказы.

В основе раздробленности на уровне феодальных эпох лежал обыкновенный экстремизм правящих кругов. А поскольку в правящие круги попадали только экстремисты, то круг становился замкнутым. Предыдущая власть хоть и была далека от совершенства, но придерживалась умеренных или никаких взглядов, но её больше не было.

Государственная армия РФ не была расформирована при её распаде, она просто распалась на территориальные подразделения постепенно втянувшиеся в формирование местных ополчений. Те, кто не захотели присоединяться, отправились в сторону более подходящих мест или просто бросили службу и осели где придётся. Из-за невозможности обслуживания вся боевая техника была брошена. Кое-что из мелкой и не требующей постоянного ремонта техники поступило на вооружение новых армий, но всё остальное осталось лежать где попало. Ходили слухи даже о брошенных и ставших бесполезными пусковых установках, которые нельзя было пустить в ход без кодов активации, которые были безвозвратно утрачены.

Формирования по этническому принципу редко встречались вдали от мест своего обитания: пробираться при отсутствии транспорта через враждующие между собой территории было не только трудно, но и смертельно опасно. Склонность к объединению по национальностям имели народы Кавказа, но прорываться через враждебные к ним места они не осмеливались из-за своей заметности. Их вооруженные формирования бродили недалеко от границ своих народов.

Собственно сам национальный вопрос был решен сразу после распада РФ: все национальные меньшинства были или уничтожены, или выдворены в течение нескольких дней. Самое интересное, что коренные народы отказывались принимать своих выходцев мотивируя это наличием своего отребья и отсутствием необходимости его пополнения. На образовавшихся территориях вместе остались только привыкшие друг к другу и уже сроднившиеся народы.

* * *

На патрулирование заброшенной части города они как всегда отправились вдвоём. Не то, чтобы город нуждался в охране военными патрулями, но с ними было как-то спокойнее. На патрулирование отправлялись хорошо вооруженными группами от двух до пяти человек и проходили по замкнутому маршруту по самым безлюдным и опасным районам города, где обычно пряталось разное отродье.

В армии служить было необязательно, но многие туда стремились потому, что это был хороший способ уцелеть. Форма и знаки различия позволяли военнослужащему ходить где угодно с оружием на законном основании без риска получить пулю в голову только потому, что кто-то принял вооруженного гражданского человека за грабителя. Армия по своему составу была немногим лучше грабителей, но в ней был хоть какой-то порядок и виноватых можно было найти.

Маршруты патрулирования каждый раз немного менялись, что решало сразу две боевые задачи: избегать засад и охватывать большую площадь. С незначительным сопротивлением патруль справлялся сам. Если обнаруженный противник существенно превосходил по силам сам патруль, то вызывалось подкрепление, а сам патруль отступал или переходил к обороне до прибытия подкрепления.

Андрей и Михаил шли в направлении одного из самых безлюдных районов. По этому маршруту они двигались в первый раз и засад на пути можно было не опасаться. Среди новобранцев ходили слухи, что есть снайперы, способные убить двух человек одним выстрелом или умельцы бросить гранату и уничтожить сразу целый патруль, но все об этих случаях только слышали, а никто сам ничего подобного не видел ни сам, ни последствий, так что всё это считалось байками.

Вокруг чернели пустыми окнами брошенные дома. Закрадывалась мысль, что из любого из этих окон может прилететь граната или автоматная очередь. Когда-то жилья в городе не хватало, а теперь стоят пустые квартиры и жить в них некому. Когда-то в это мало кто проверил бы. После войны за раздел РФ из города уехало очень много народа, ещё часть просто погибла во время гражданской войны и местами осталось от четверти до половины прежнего населения. Наиболее старые и прогнившие кварталы быстро обезлюдели, а сносить их было некому и незачем или, может быть, городские власти надеялись на возвращение старых жильцов или приезд новых.

А пока заброшенные районы становились рассадниками преступности, пристанищем для всевозможных банд, приютом для бродяг, базами для сепаратистов и прочим. Для борьбы с этими явлениями городские власти использовали военные патрули, в которые охотно шли все желающие получать хоть небольшое, но содержание и хоть и устаревшее, но оружие и хоть и мало, но боеприпасы.

Они прошли уже самую удалённой точку маршрута и уже возвращались назад, когда в каком-то окне многоэтажного дома мелькнуло что-то подозрительное. Проживание в заброшенной квартире не считалось преступлением, но проверять полагалось всё, чтобы не пропустить что-нибудь опасное и не погибнуть раньше времени.

— Мих, ты видел? На втором этаже кто-то в окне мелькнул.

— Пошли проверим. Может быть просто бродяги лазят.

Они вошли в подъезд и отыскали квартиру в окне которой Андрей увидел бродягу. Квартира оказалась незапертой, но все двери в коридоре были наглухо закрыты и сам коридор был пустой. Если кто-то тут и был, то уже сбежал, опасаясь встречи с ними. А вообще, надо быть осторожнее — в двадцать лет нельзя вести на патрулировании себя, как двенадцатилетние пацаны, играющие в войну. Ни растяжки не проверили, ни ловушки — непростительная беспечность.

А если бы какой-нибудь враг распылил здесь бензин или напустил газ и бросил в дверь горящую тряпку пока они шарили по дверям? И так тут воняет какой-то гадостью вроде растворителя для краски или клея. Только бы не рвануло, пока мы не уйдём. В это время входная дверь квартиры захлопнулась за ними.

А вот и обитатель! Наверно какой-то бродяга или наркоман решил приютиться и теперь пытается им помешать, как будто высадить ногой дверь такая большая проблема. Дверь оказалась открывающейся внутрь и высадить ногами её не удалось. Надо было выстрелами выбить замок, но стрелять, когда весть коридор наполнен этой вонючей гадостью, нельзя… Это было последнее, что они помнили.

Придя в сознание они обнаружили, что привязаны к больничным каталкам. Может быть это были и не больничные каталки, но похожи они были именно на них. Положение было очень дрянное: то, что их не убили сразу, ещё ничего не значило — могли сделать ещё всё, что угодно, а сделать было что. Могли пустить на органы и разобрать на части живьём. Могли просто съесть по частям, перетягивая и отпиливая конечности. Могли продать куда-нибудь за границу. Могли поменять неизвестно на кого и отправить неизвестно куда. А вообще, с намертво привязанным в лежачем положении к столу на колёсах совершенно голым человеком можно сделать всё, что угодно.

Очень скоро они получили ответы на все вопросы, которые у них возникали. С одной стороны плохих вариантов стало меньше, но то, что им было уготовано, хорошим тоже назвать было трудно. Первым цель их похищения выяснил на своём опыте Андрей. К ним молча вошел человек лет на десять старше их и уволок его за дверь.

Андрей привязанный лежал на столе посреди комнаты, а человек подошел к нему и провёл рукой по телу, потом нажал сильнее и стал ощупывать руки и ноги, гладил, похлопывал, придавливал, как сексуальный маньяк свою жертву в фильмах.

— Хорошее мясо, хорошее, плотное, мускулистое, тёплое.

— Что ты собрался с нами делать? Нас будут искать.

— Будут, но пока вас найдут, я уже закончу. У тебя такая хорошенькая попка, что я начну прямо с неё.

— Не трогай мою задницу! Маньяк-извращенец!

— Если будешь сопротивляться, то я привезу сюда твоего приятеля и начну разбирать его по кусочкам живьём, а если он будет сопротивляться, то я проделаю то же самое с тобой. Ты хочешь всю оставшуюся жизнь помнить его крики? А если не поможет, то я поймаю девушку и буду истязать её прямо перед вами обоими. Я заставлю вас меня слушаться, как дрессированных, не сомневайтесь.

— Будь ты проклят! Моральный урод!

— А сейчас я отвезу тебя обратно и ты пообщаешься с приятелем после того, как я с ним закончу заниматься.

Андрей и Михаил не понимали, зачем этот сумасшедший над ними всё это проделывает. Все пытки, которым он их подвергал, сводились в основном к издевательствам и разным видам сексуального насилия. Если вспомнить всё, хотя вспоминать не хотелось, то все надругательства можно было пересчитать по пальцам. Наверно когда-то давно такое проделывали над заключёнными в тюрьмах или зонах.

Если очень постараться, то можно было попробовать убежать или улучшить время и попробовать убить этого сумасшедшего, но тогда в случае провала напарник беглеца был бы убит настолько изощрённо, что об этом даже думать не хотелось. Маньяк рассадил их по разным помещениям и заставлял чуть ли не самим себя привязывать к мебели, каталкам и прочему, а также помогать ему в его безумных опытах над собой или своим напарником. Если бы только освободиться вдвоём, но маньяк, похоже, предусмотрел всё возможное.

То по очереди, то обоих сразу он уволакивал их за дверь и проводил над ними какие-то жуткие медицинские эксперименты, от которых даже видавший виды человек мог бы умереть от страха. Они с ужасом вспоминали их потому, что просто не могли забыть и воспоминания просто роились в голове. После небольшой подготовки маньяк говорил и проделывал над ними одно и то же.

— Да, я чувствую твоё тело, я чувствую, какое оно хорошее, упругое, тёплое. Я чувствую, как оно вздрагивает, когда я к нему прикасаюсь. Я слышу твои мысли, я ощущаю твои чувства, я чувствую твой страх. Ты весь сжимаешься, когда я сажусь на тебя, когда моя головка прикасается к твоей попке, когда она раздвигает половинки и прикасается к дырочке. Я слышу, как твой мозг кричит: нет, нет, не надо, не хочу! А когда мой член входит внутрь тебя, то твой мозг взрывается. Это целая вспышка, сравнимая только с взрывом водородной бомбы. Это вопль отчаяния и бессилия. Это вопль, переходящий в твои душевные слёзы. Это крик о помощи, но его никто не слышит.

— Ты просто маньяк и ненормальный извращенец!

Самое ужасное в рассказах сумасшедшего было то, что он был прав: все описываемые чувства они действительно испытывали. Всё происходящее больше всего напоминало сумасшедший дом, в котором они оба никогда не были, но представляли его именно так или как-то похоже. Они вдвоём уже неизвестно сколько находились в этом сумасшедшем доме и конца этому не было видно.

То и дело маньяк заставлял их пить разную разноцветную гадость или колол в задницу непонятного назначения препараты. Иногда изощрённость проделываемого повышалась и он заставлял их вливать не менее поганого вида растворы самим себе в зад и собирал у них сперму для совсем уже неизвестно чего. Первые случаи настолько сильно врезались в память, что не думать о них не удавалось, хотя после нескольких десятков раз ужаса поубавилось.

Однажды их тюремщик появился неожиданно, принёс все их вещи и бросил на пол в кучу. Лицо его выглядело в этот раз как-то странно.

— А теперь слушайте очень внимательно и быстро. Сейчас вы оденетесь и как можно быстро уйдёте так, чтобы я не смог вас найти. Я сумел обмануть эту штуку у меня в голове, так что у нас есть минут десять, если повезёт, то пятнадцать.

— Какую штуку? Что за гадость ты ещё придумал?

— Мнемоимплантант — моя вторая личность. Он управляет мной всё время, но его можно обмануть. Сейчас он уверен, что вы готовы к выполнению особого задания. Но надолго его не обмануть и через некоторое время он снова включится и я отправлюсь вас искать.

— А зачем ты над нами всю эту гадость проделывал?

— Я ничего над вами не проделывал. Вы очень хорошие ребята и мне вас очень жалко, но я не могу сопротивляться имплантанту. Он сработал, как только я вас увидел, и я уже ничего не смог сделать. Имплантант запрограммирован на здоровых, умных, красивых, симпатичных и обаятельных мальчиков от пятнадцати до тридцати пяти лет. Наверно так, я ещё не всё расшифровал из его программы. Его программа предписывает мне ловить вас и проводить опыты над вашим сознанием и телом. Это очень страшные вещи. Я научился его обманывать и проделывать разную ерунду под видом опытов. Всё, что я вам вливал через клизмы и колол в попы, были безвредные подкрашенные растворы, а вместо опытов над мозгом я просто трахал вас в задницы и всю собранную у вас сперму я уничтожал. Я даже не знаю, кому она могла понадобиться и для каких опытов, если её надо было собирать при таких обстоятельствах.

— А если мы на тебя сейчас нападём и свяжем? — ляпнул не подумав Андрей так, что лицо тюремщика исказилось, несколько раз поменялось, а потом снова стало прежним.

— Не делайте глупостей. Вы не справитесь со мной, когда я буду под управлением имплантанта и просто погибнете или попадёте к нему снова. Или вам понравились его опыты?

Во время разговора тюремщик успел их развязать и помогал одеваться. Парни быстро собрались и двинулись по лестнице к двери. Сам он шел следом и держал их обоих руками за ягодицы.

— Терпите, уже недолго осталось, я не должен позволить ему включиться, иначе всё пропало. Всё, бегите, у вас несколько минут!

— Подожди, но может быть тогда и ты с нами пойдёшь? Ну лечат же как-то такие вещи. Заглушат этот твой мнемоимплантант.

— Без него я не смогу жить: когда имплантант садится на мозг, то перехватывает все жизненно важные функции. Мои ткани перестанут восстанавливаться и я сдохну через год самое большее. Всё, бегите, я пойду готовить следующий опыт, пока он не спохватился.

Они бежали что есть сил, благо место было знакомое. Ещё немного и догадаться, где они и куда идут будет невозможно. Через час они будут на своей базе и всё закончится. Но есть несколько вопросов…

— Андрей, слушай, а что нашим то расскажем? Мы же можем вернуться и найти место, где он нас держал. И больше ничего не случится ни с кем. Что он против пятерых сможет сделать?

— Не хочу я ничего. Может получиться так, что мы его не найдём, а вопросов будет — не ответишь. Я не хочу, чтобы все знали, что тут со мной делали, а потом пересказывали друг другу.

— Но мы же можем вернуться с оружием! Что он против нас может сделать? Не сейчас же с голыми руками на него идти.

— Миш, я не хочу связываться с каким-то мутантом. Мы уже один раз были уверены, что с нами ничего не случится. Помнишь, чем всё закончилось? Всё, говорить будем так: нас кто-то вырубил, отобрал оружие, а потом мы пришли в себя где-то на улице.

— Ладно, если честно, то мне того мужика даже как-то жалко. Мы несколько дней побыли чьими-то игрушками и жить уже расхотелось, а он живёт всю жизнь с этой дрянью в голове и выключить не может, а то сдохнет без неё. Вот где настоящий кошмар и ужас.

* * *

Очередной выход на очередную бесполезную разведку — иначе назвать это было нельзя. Какой смысл составлять карты расположения противника, если противник всё время перемещается? Это же всё равно, что составить карту волн на воде. Если бы кто-то составлял карту и она использовалась бы через считанные минуты, как при съёмке с воздуха, то в разведке был бы толк, а так через день вся работа уже никуда не годилась и всё начинали сначала.

В разведке и составлении карт было только одно хорошее свойство: можно было гулять вдвоём, заниматься чем захочешь и никто целый день не действовал на мозги. Виктор с Дмитрием давно это просекли и на разведку ходили с большим удовольствием, тем более, что отыскали себе хорошее место для купания, о котором кроме них может быть никто из своих и не знал, а самим рассказывать не хотелось.

Место для купания было хорошим, но находилось оно достаточно далеко и каждую разведку для составления карт они начинали с него. Сначала выход в любую сторону, потом несколько кругов, а дальше уже прямо к любимому месту. Следом никто не тащится, значит можно и раздеться хоть до трусов, по такой жаре это самое то, а потом уже и без всяких трусов в воду. Иногда можно было поплавать и в одежде, тогда её можно было и не стирать, а стирать приходилось, иначе ткань превращалась в наждак и протирала кожу до крови.

Купались иногда по очереди, а иногда и вдвоём, но вдвоём они старались не купаться: хоть боевые действия последнее время почти не велись, но мало ли кого принесёт в неподходящий момент купания. Голый зад — не самая лучшая разновидность брони, а голый перед не заменит автомат. Не хотелось бы, чтобы ухлопали раньше времени, а то кто знает, может эта война когда-нибудь кончится?

На этот раз первым в воду залез Дмитрий. Чтобы не мучиться с запоминанием очерёдности они договорились просто подбрасывать монетку. Да и всё равно через час один сменял другого в воде, а другой сидел и загорал с автоматом на берегу. И тогда казалось, что вся эта непонятная война неизвестно с кем уже закончилась и можно снова гулять, напиваться и трахаться с девками.

Солнце добавило жару и следом за Димой в воду полез уже Виктор. Надо было только почаще смотреть в сторону берега и по сторонам, чтобы не проглядеть что-нибудь важное. Если посмотреть со стороны, то разобрать, кто купается, было невозможно. Гражданские никому не были нужны, кроме грабителей или людоедских банд, но в области боевых действий такие не ходили, опасаясь встречи с солдатами воюющих сторон, а на пощаду от солдат грабители и людоеды не рассчитывали. Только надо хорошо припрятать оружие и форму, особенно форму потому, что оружие здесь могло быть у каждого, а форма выдавала принадлежность к армии сразу, что было опасно.

Наплававшись до усталости они поплыли к берегу, где лежала их одежда. Выбравшись наполовину из воды осмотрели друг друга на предмет налипших водорослей, отряхнули и смыли всё, что нашли и стараясь не поднимать муть шагом двинулись к берегу. Когда воды осталось чуть выше колена, с берега внезапно раздался голос:

— Медленно выходите на берег и одевайтесь.

— Наши отследили. — прошептал догадавшийся первым Виктор.

— Быстро идём к берегу и на ходу придумываем отмазку.

Трусы, ботинки и форма лежали на месте, а всё оружие исчезло — это было уже хуже, гораздо хуже, чем казалось в воде. Если бы их отследили свои, то оружие бы забирать не стали, а подождали бы, пока они оденутся и устроили бы разбор. Хотя может быть поэтому и оружие забрали? Вы утратили оружие во время неразрешенного купания. Вам полагается… Нет, тогда бы и форму забрали вместе с трусами. Что может быть хуже, чем возвращаться босиком и голыми?

— Оружие можете не искать, а в одежде вы вплавь не броситесь.

— Выходи, пока мы тебя сами не нашли и морду берцами не набили! Тоже мне шутник нашелся! — распсиховался Дмитрий.

— Яйцами потрясите — может моча в голову ударит. Не делайте глупостей и останетесь живы. — услышали они в ответ.

Из-за кустов вышли пять вооруженных человек в военной форме со знаками различия враждебной стороны. В таком дерьме Виктор и Дмитрий не оказывались давно. Виктор присмотрелся к обозначениям на форме и понял, что из всех возможных противников, с которыми они воевали, этот был хуже всех. Их страна воевала сразу с несколькими соседями, среди которых одну из сторон солдаты между собой назвали беспредельщиками, и именно к беспредельщикам они сейчас попали в плен. Да, скоро они узнают ответ на любимый вопрос разговоров для убивания времени. К кому хуже попасть в плен: к грабителям, мародёрам, беспредельщикам или людоедам?

— Если будете выполнять все наши требования, то мы будем хорошо с вами обращаться. Мы отведём вас на нашу военную базу к остальным военнопленным и там решат, что что вами делать. И не советую проверять, каким может быть наше плохое обращение.

— Мы знаем, кто вы такие. Какие у нас гарантии, что вы нас без шкуры не оставите? — попытался прояснить обстановку Виктор.

— Ваше хорошее поведение и выполнение наших требований.

— И насколько хорошо мы должны выполнять ваши требования?

— Дословно. Если тебе прикажут снять трусы и раздвинуть ягодицы, то ты снимаешь трусы и раздвигаешь ягодицы.

Дальше разговаривать было просто опасно — если беспредельщик решит убить военнопленного, то он найдёт для этого повод. Ходили слухи, что один беспредельщик в качестве оправдания убийства военнопленного привёл нарушение тем приказа не дышать две минуты.

— Вот ваше оружие и снаряжение, а вот ещё наше снаряжение, чтобы вам мысли о побеге не приходили. Вешайте на себя и привязывайте. Патроны и гранаты мы оставим себе.

Через несколько часов Дмитрий и Виктор смогли выяснить, что их захватила в плен разведгруппа вроде их собственной. Звали участников разведгруппы: Михаил, Сергей, Андрей и Роман, а командовал ими Денис. Ну уже хорошо, что попали к разведчикам а не к карателям. Оказалось, что им предстоит идти почти шестьдесят километров до базы. Возникала надежда, что может быть на них наткнётся ещё одна разведгруппа из своих и отобьёт их, но надежда была слабая — знали они, как их разведгруппы выполняют задания.

Что-то в разведгруппе противника Михаилу и Виктору не нравилось или даже скорее настораживало. Пять крепких парней это понятно. Пять щекастых круглых смазливых мордашек — это непонятно. Откуда такие мордахи в войсковой разведке? Хорошо, мы тоже не уроды, но нас всего двое. Даже не так: что-то в лицах было подозрительное. Это были не женоподобные лица гомосексуалистов. Это были не похожие на кирпич лица простого народа. Это были не красавчики и любимчики девок. Это были слишком правильные лица!

Что-то в этом было противоестественное. Создавалось такое ощущение, что где-то скрывался подвох. В стране, которая пережила голод, распад, несколько эпидемий неизвестных болезней, остатки которой вели междоусобные войны и еле сводили концы с концами, какое-то из образовавшихся после её распада государств, причём самое жуткое, набирало разведгруппы из одних крепеньких и здоровеньких красавцев. Но может быть это у них одна такая разведгруппа?

Ответ на этот вопрос предстояло получить скоро, но сейчас надо было дожить до ответа. Что-то в поведении разведгруппы изменилось и скрыть от них этого не получалось. Пошли какие-то быстрые короткие разговоры и рассматривание в бинокль окрестностей. Скоро Денис остановил группу и подошел к ним сам.

— У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая для вас в том, что возможно вы скоро окажетесь на свободе, а плохая в том, что проживёте вы недолго — мы наткнулись на отряд мародёров.

— Может быть вы тогда нас отпустите, а сами пойдёте дальше? Или вернётесь к нам и отсидитесь? — пытался хитрить Дмитрий.

— Витька тоже такой же дурак или ты один такой? Мы наткнулись на отряд из двадцати, если не тридцати мародёров. Позади нас минные поля, причём наши. Вы не пройдёте и половины пути — мы знаем, где стоят мины, а вы не знаете. Если мы пойдём к вам, то придётся ночевать, а тогда преимущество будет уже у мародёров. И попадать в плен к вашим нам тоже не хочется. Я предлагаю вам объединиться с нами и тогда мы сможем использовать преимущество нападения.

— А без нас вы не справитесь? Нас двое и мы без оружия.

— И без оружия вы будете первой целью мародёров, а мне вас жалко, особенно если попадёте к ним в плен: людоеды хоть сразу убивают, а мародёры сначала развлекаются. Я предлагаю сделать так: я вам возвращаю оружие и прочее, вы помогаете нам уничтожить мародёров, а потом мы вас отпускаем на свободу.

— Ты сам говорил, что позади нас минные поля и вернуться мы не можем. — заподозрил Дениса в хитрости Виктор.

— Переночуем возле нашей базы и утром вернём вас к вашим границам. Ночью по минным полям я не ходок.

— Я так подозреваю, что вы хотите нас использовать, а потом снова разоружить и отправить на свою базу к военнопленным.

— Витя, не будь имбецилом. На базу мы можем пройти хоть сейчас, просто за уничтожение отряда мародёров я получу награды, звания и прочее, если жив останусь. И я не хочу оставлять у себя в тылу такую прорву этого непредсказуемого отребья. Так что для вас это единственный способ вернуться быстро к своим.

— Ладно, давайте оружие, но учтите, что у нас боевой опыт не очень богатый — мы в основном разведкой занимались.

— Угу, я видел, как вы ей занимались: голые задницы в реке полоскали. Радуйтесь, что на вас какие-нибудь мародёры или людоеды не набрели, особенно последние. И учтите, что мысль получить оружие и перестрелять нас будет последней глупостью в вашей жизни.

Мысль совершить только что озвученное им в головы приходила, но Денис как будто видел все их мысли насквозь. Все боеприпасы они получили назад и в середине группы двинулись в сторону отряда мародёров. Ещё неизвестно, что устроят им мародёры…

— Из трёх гранатомётов прямо по центру и добиваем автоматами.

Денис был прав: мародёры не ожидали нападения и не к месту собрались в кучку. Первые же взрывы гранат убили или тяжело ранили половину из них, но оставшиеся умирать не захотели. Хуже всего было то, что уцелевшие бросились врассыпную. Завязалась перестрелка, хоть и недолгая, но жаркая.

Вопрос кто победит уже не ставился, но его сменил вопрос: всех ли удастся перебить. Позади скопления мародёров послышались звуки автоматов. Только сейчас Дмитрий и Виктор заметили, что их две группы остались не всемером, а впятером.

— Всё, Андрюха с Михой в тыл им зашли. Теперь остаётся только добить уцелевших и раненных, пока они не очухались. Вперёд короткими перебежками и не поймайте пулю.

Все пятеро почти ползком и отстреливая всё, что могло шевелиться, двинулись вперёд. Вот они, валяются, дохленькие, мародёры, уже близко. Какой-то из мародёров пришел в сознание и дал очередь наугад. Денис дёрнулся в сторону и сбил с ног Дмитрия. Тот свалился на землю и завыл, схватившись за бок.

— Попал таки в меня, гадина! — прорычал Дмитрий.

Через считанные минуты всё было кончено: отряд мародёров был полностью уничтожен. Вооружены они были как попало и чем попало. Очевидно ставку в бою мародёры делали не на умение воевать и качество оружия, а на свою численность и внезапность нападения.

— А теперь, Диня, скажи мне наконец-то правду: зачем мы вам на самом деле нужны? — спросил вставший на ноги Дмитрий.

— Сейчас тебя залатаем и тогда поговорим. Раздевайся.

Дмитрий отделался простой царапиной и лёгким ожогом, но кожа вокруг раны стремительно краснела. Что-то было в этом нехорошее. Денис злобно смотрел на рану Дмитрия и лицо его делалось всё озабоченнее. Такое ощущение, что он знал причину происходящего.

— Рома, глянь, как его разносит. Всё таки собрали на себя эту гадость. Знал бы, что такое случится — не пошел бы через пустырь.

— Какой пустырь? Что со мной происходит? Кровь уже остановилась. Чего вы все такие встревоженные?

— Иммунитета у него, конечно, нет. Дима, у тебя кровь какая?

Обнаружилось, что подходящая кровь есть у Сергея. Денис порылся по карманам и вещам и снова разозлился.

— Опять аптечек нет! Мне шприц нужен срочно!

— За каким тебе шприц? Шприцем кровь не переливают.

— Дима, молчи, а то поздно будет. Ищите шприц, банда разинь.

— У нас в аптечке есть большой шприц на двадцать кубов! — вспомнил Виктор и полез за своей аптечкой.

— Хоть один нашелся и то не из своих! Серёга, ему десяти хватит, я думаю, а то неизвестно от чего сдохнет.

— Может быть меня спросите? — злился Дмитрий.

— Вену давай, потом будешь себе цену набивать.

Денис вколол всю взятую у Сергея кровь Дмитрию в вену. Прошло полчаса, но покраснение больше не расползалось. Через час началась температура и озноб, а ещё через час всё прошло, как будто ничего не было. Дмитрий посмотрел на почти зарубцевавшуюся рану, потом на Дениса и всех собравшихся вокруг. Он ждал разъяснений.

— А чего тебе ещё не ясно? — начал Андрей. — Мы шли через зараженную местность и собрали на себя заразу. Тебя поцарапала пуля и в рану попала инфекция, к которой у тебя нет иммунитета. У нас у всех иммунитет к этой заразе есть и тебе вкололи подходящую кровь с защитой от инфекции. Что тебе ещё не ясно?

— Это я понял, а теперь всё остальное, что вы пытались скрыть. Я сам видел, как Денис закрыл меня от пули. С простыми военнопленными так не поступают. Что происходит на самом деле?

— Хочешь знать правду — иди с нами и друга своего возьми.

— Хорошо, вы обещали нас отпустить, но я чувствую, что надо пойти с вами. Всё равно я сейчас возвращение к своим могу не осилить, а спасать меня по дороге туда будет некому.

Оружие у них отбирать не стали, но на всякий случай попросили разрядить от искушения подальше. Дмитрий уже не возражал: ему просто совесть не позволяла стрелять в людей дважды спасших ему жизнь, при этом рискуя своей. Даже было как-то неудобно.

Идти приходилось немного медленнее, чтобы не подпортить здоровье Дмитрия, и появилось время немного поговорить, тем более, что до базы оставалось недалеко и неожиданных столкновений можно было не ожидать. Первые же возникшие вопросы касались к причин войны между двумя остатками РФ. Первой войну начала страна Виктора и Дмитрия, так что первым вопросы начал задавать Денис.

— Дима, первое, что мне хотелось бы узнать, так это то, что вам сказали о причинах войны с нами и почему вы с нами воюете?

— Мы с вами воюем потому, что у вас самый настоящий рассадник всего. Вы нарушаете всё, что только можно. У вас нарушаются все права человека и все нормы человеческого общества.

— Нет, ты видел? Они это наизусть заучивают. А кто всё это устанавливал? Ты устанавливал? Я устанавливал? Может он устанавливал? Мы все собрались в эту часть страны и живём так, как нам нравится и как нам хочется, а не так, как захочется вашему правительству. А раз вы такие умные, то объясните, почему у нас за год прогресс в восстановлении государства больше, чем у вас за пять.

— Вы делаете всё, что нельзя делать. Вы права человека и основы общества нарушаете, поэтому у вас такой скачок вперёд.

— Какие права человека мы нарушаем? Какие основы общества?

— У вас отсутствуют возрастные ограничения. У вас отсутствуют моральные, нравственные, религиозные и этические нормы. У вас там совершенно свободная продажа оружия и наркотиков. У вас ни на что не надо получать разрешение, а некоторым людям запрещено даже на улицу выходить без сопровождения — это дискриминация! У вас набор в армию какой-то непонятный. У вас дети не получают полноценного образования, а некоторые вообще в школу не ходят, а те, кто ходят, учат что хотят и не развиваются разносторонне.

— Ты это сам придумал или тебе ваша пропаганда всё это рассказала? Ты можешь доказать, что всё это правильно? Или ты просто наслушаешься проповедей и носишься с ними, пока не сдохнешь?

— Есть вещи, которые не надо доказывать. Есть общепризнанные общечеловеческие правила и нормы. Это не надо доказывать.

— Кем общепризнанные? Я их не признавал. У нас никто их не признавал, а раз мы не признавали, то они уже не общепризнанные. Ты думать начнёшь или вас здесь одних оставить?

— Но большинство людей их признало! Решения то принимаются мнением большинства. Правила устанавливает большинство.

— Нас тут пятеро, а вас двое и мы решили вас убить. Нравится вам такое решение? А раз нас больше, то мы правы.

— Так нельзя ставить вопрос: вы на самом деле в меньшинстве, а просто сейчас и здесь в большинстве.

— То есть из правила появились исключения? А хочешь я тебе сейчас ещё одно исключение сделаю? Когда вы вернётесь к своим, если захотите и сможете вернуться, то ваши объявят вас предателями интересов государства и общества, отдадут под суд и в лучшем случае поставят к стенке, а в худшем сгноят в лагерях.

— Нас не за что отдавать под суд или суд нас оправдает.

— Других не оправдал, а говорили они то же самое.

— Кого других? Я ни о каких других не слышал.

— Не вы первые к нам попадаете, но обратно вас не хотят принимать потому, что вы портите наше описание вашей властью. Мы вас должны были захватить в плен и долго и мучительно убивать или проводить бесчеловечные опыты, пока вы не умрёте. Ну что, похоже то, что мы с вами делаем на рассказы вашей пропаганды?

Дима молчал и ничего не мог сказать. До него вдруг впервые начало доходить, что врать могли не только они со своей разведкой и нанесением на карту групп противника, а и всё их командование им.

— Что, не нравится, когда на враньё напарываешься? Особенно, когда наврали тебе. Может вы опробуете ещё подумать и поймёте, что жить можно не только по вашим правилам? Точнее по правилам вашего правительства. Раз уж вы так хорошо начали, то может быть продолжите? Может подумаете, что жить можно и как-то по-другому?

— Ну а зачем вы тогда такой гадючник у себя развели? — вышел из задумчивости долго молчавший Виктор.

— Какой гадючник? Где ты гадючник увидел? Вот давай по порядку всё, что твой друг перечислял, раз он всё наизусть помнит.

— Возрастные ограничения у вас отсутствуют. Это значит что дети у вас пьют и курят с рождения и смотрят порнографию и чёрт знает что ещё, что им смотреть нельзя или ещё рано.

— И вы в этот бред верите? А с какого возраста можно пить, курить, всё подряд смотреть и делать что захочется?

— Как полагается, с совершеннолетнего — с восемнадцати.

— А почему не с семнадцати или с девятнадцати? Нет, даже лучше: не с без месяца восемнадцати или восемнадцати с месяцем? Или днём раньше или днём позже? Что меняется за один день? Вчера было семнадцать, завтра будет восемнадцать. Что изменится за один день? За ночь яйца шерстью обрастут или шерсть в попе вырастет?

— Но как-то возраст учитывать надо. Я же не спорю, что можно сделать не восемнадцать, а семнадцать или шестнадцать.

— Есть желаемое, а есть возможное. Юридически возрастные ограничения вызывали столько проблем, причём нерешаемых, что мы их отменили и сделали что-то вроде экзамена на дееспособность. Когда-то люди сдавали на право управления автомобилем, а мы сделали экзамен на дееспособность и покончили со всеми возрастными проблемами в обществе. Не беспокойтесь: недееспособных у нас даже на улицу одних выпускать или дома оставлять запрещено.

— Хорошо, хотя я слышу это впервые, а почему у вас никакие нормы не соблюдаются? Чем они вам не угодили?

— Зато у нас все законы соблюдаются и очень строго. Часть этих норм мы узаконили, а все остальные выкинули. У нас нельзя ходить по улице голым и заниматься онанизмом не потому, что это аморально, неэтично, противоречит религии, безнравственно и прочее подобное, а потому, что это раздражающее и антисанитарное поведение.

— А как же мы тогда голые купались? Тоже нельзя по-вашему?

— В городе нельзя, а за городом хоть перетрахайтесь. У нас после полного хаоса смогли навести порядок только потому, что не ставили перед собой невыполнимых задач, а решали те, что можно решить. У нас очень мало законов, но они очень строгие и чёткие. Толковать их в разные стороны не получится — мы сделали так, чтобы это невозможно было сделать и каждый закон у нас имеет время, место и область применения, поэтому у нас бюрократия не плодится.

— Ладно, я поверю, что этот хорошо — я не юрист и в законах не разбираюсь. Но зачем вы свободно оружие и наркотики продаёте?

— А что такое оружие и что такое наркотики? По той же самой причине продаём, что и возрастные ограничения отменили и экзамен на совершеннолетие ввели. Если кто-то допустил правонарушение в чём-то, то ему запрещают этим пользоваться, а не всем и всё запретить, чтобы кто-то чего-то не натворил.

— А если кто-то купит пулемёт, огнемёт, гранатомёт, накачается дурью и пойдёт громить всё подряд? Такое же может быть.

— И даже если продажа всего будет запрещена, то всё равно такое может быть. Только расплодятся подпольная торговля и производство. У нас и так экономика не в лучшем состоянии, чтобы ещё теневую экономику разводить и у законной доходы отнимать.

— А в армию вы кого набираете? Или призываете всех подряд?

— Всех подряд даже у вас не призывают, хотя кое-где такое сохранилось. Мы солдат не призываем — мы их с детства воспитываем. И тех, кто пригоден, того и набираем потом по их собственному желанию. Мы не можем заставлять служить своей стране — это приводит армию к развалу, а развал армии приводит к поражению в войне.

— А почему вы детям учиться не даёте?

— Это кто вам такую глупость сказал? У нас целых три класса обязательного образования. У нас неграмотных нет — мы неграмотность в своей стране искоренили подчистую.

— А после трёх классов что? Три класса это начальная школа.

— А после трёх классов у нас кто что хочет, то и делает. Не все могут учиться, а кто-то должен чистить помойки, убирать улицы и расчищать минные поля. Не профессоров же посылать взрываться.

— А если кто-то в детстве ошибся, не захотел учиться дальше, а потом передумал и было уже поздно? Что ему делать?

— Пробежать по минному полю. Чем он думал? Давайте передумаем, давайте переделаем, давайте перепробуем, давайте переучимся, давайте перестроимся, а потом развалимся и все передохнем. Жизнь это война со смертью, а на войне потери неизбежны. Всем желающим возможность предоставлена вовремя. Глупые у нас не выживают.

— Жестко. А вот я в детстве учиться не хотел и меня родители заставляли. Вот как бы я у вас жил? Дураком бы вырос?

— Почему вырос бы? И так дураком вырос. У нас бы ты в лет так восемь сдал экзамен на дееспособность и с девяти лет пошел работать, если бы не пошел учиться дальше, и через месяц вернулся бы в школу и никогда больше не задавал бы таких глупых вопросов.

Виктор с Дмитрием умолкли. Одно дело слушать пропаганду собственного правительства, бегать с широко раскрытой задницей и думать, что всё очень просто, а другое думать своей головой и убеждаться, что простых решений сложных проблем жизнь не предлагает.

— А почему вы тогда не свяжетесь с нашим правительством и не попробуете договориться? Ведь идёт война и гибнут люди! Такие как мы, такие как вы. Может удастся прекратить войну.

— Не стоит разубеждать врага в его ошибках.

— Ага, так значит всё таки мы для вас враги, очень хорошо.

— Ваше правительство не хочет вести никаких переговоров с нами потому, что объявило нас врагами всего прогрессивного человечества. И вашему правительству выгодна эта война потому, что оно без этой войны никому не нужно. И не все у вас такие, как вы, а многие жить не могут без вашего правительственного мракобесия. Так что мы просто отлавливаем то, что нам подходит, и переселяем к себе.

— И нас вы тоже так отловили? Или случайно наткнулись?

— На вас мы наткнулись недавно и совершенно случайно, а вот ловить вас пришлось долго, и хорошо, что вы полезли яйца полоскать, а то захватывали бы вас в чистом поле и в полном вооружении.

— А что, было бы намного труднее, если бы в поле?

— Не намного, но труднее. Вы обычно ведёте себя так, как будто вышли на прогулку, а не в зону боевых действий.

— А если бы мы вас увидели и стрелять начали?

— Вот поэтому и надо всё сделать так, чтобы не увидели.

— А если бы мы на вас так же вышли и накрыли, как мы сегодня мародёров? Что бы вы тогда с нами сделали если бы поймали?

— И такое бывает, но очень редко. Мы вас чувствуем на расстоянии, но иногда ошибаемся или натыкаемся на тех, кого трудно почувствовать. Не все такие, как вы и не со всеми можно договориться.

— И всё таки, если честно, чтобы вы стали делать?

— А по-разному бывает, если дошло до стрельбы. Иногда мы заставляем противника сдаться, иногда наши группы гибнут, иногда ваши гибнут, но если пошли убитые, то в плен уже никто не сдаётся.

— Или вы пленных тогда не берёте? А? Попался?

— Иногда их брать бесполезно: мозги так бывают загажены, что хоть через задницу промывай — не прочистишь.

— Плохо всё это: и наших жалко и ваших. Надо уже мирное решение отыскивать и войну эту дурацкую заканчивать.

Виктор и Дмитрий замолчали, а вдали уже появились очертания военной базы. Война, в которой они участвовали, из освободительной и оборонительной превратилась для них в братоубийственную, бесполезную, наступательную и совершенно чужую.

На базе Денис забежал в одно из строений, потом выбежал с пачкой бумаг и отправил кого-то в сторону, с которой они пришли, наверно на место, где они уничтожили мародёров. Странно, что он не передал по рации, хотя для радиомолчания могло быть достаточно причин. Закончив с беготнёй он занялся Виктором и Дмитрием.

— Так, вы оба сейчас идёте через медпункт в лагерь для военнопленных, а потом я вами займусь, когда освоитесь.

— Ты же говорил, что мы больше не военнопленные. — чуть не упал с раскрытым от удивления ртом Виктор.

— Пока я не закончу вас принимать, вы считаетесь военнопленными. Не переживайте, это не надолго, в лагере вам даже понравится.

Медпункт имел только одно общее название с настоящим медпунктом. Из всего разнообразия, которое можно было встретить в медпунктах, в этом присутствовали только почти пустой шкаф, стол, кровать, вешалка и доктор. Что можно было тут делать — непонятно, но установленный порядок надо было соблюдать.

— Ага, новеньких отловили, а одного даже попортили. Я даже не буду спрашивать где. — с порога начал доктор.

— Перестрелка была. Они меня как-то своей кровью лечили.

— А больше лечить нечем. Опять через могильник ходили? Не знаете, что такое могильник? Это огромный кусок местности, где несколько лет назад была вспышка эпидемии, потом от неё часть народа передохла и там же и была закопана. С тех пор там всё заражено, но у всех местных к той заразе иммунитет, а вы то не из местных.

— А эта болезнь опасная, которая там была, где могильник?

— Смертность при отсутствии лечения около одного процента — ничего опасного, но вас надо на всякий случай обработать, а то Денис с меня голову снимет, если вы вдруг подохнете.

Доктор порылся в ящиках и выволок несколько крупных бутылок, резиновый мешок с прозрачным длинным шлангом и пластмассовым стержнем на конце, кусок мыла и вручил это им.

— Помыться с мылом два раза, не меньше. Вот этим промыть нос и прополоскать рот, вот это выпить, а вот этим промыть кишки сначала водой, а потом водой вот с этим. Вот смазка, чтобы попа не болела. За вон той дверью душ и туалет. Изображать видимость и пренебрегать обработкой не советую, а то у этой болезни были забавные побочные эффекты вроде выпадения яиц через задний проход. Шучу. Мыло в задницу не запихивайте — не поможет, а извлекать потом будет больно. Клизму мне вернёте, а то некоторые пытались её использовать вместо противогаза. Всё, идите и побыстрее.

Проделывая над собой все предписанные процедуры Виктор и Дмитрий поняли, что слухи об ужасных опытах имели под собой некоторые основания: все растворы имели омерзительнейший вкус, от клизмы член стоял колом, яйца болели и звенели, а раствор для вливания в задницу они даже не решились попробовать на вкус. Да, здравоохранение здесь находилось просто на высоте, хорошо, что с ними ничего серьёзного не случилось, а то лечиться было бы нечем.

— Всё закончили? Всё проделали? — спросил их доктор по возвращении. — Или просто погуляли и вернулись?

— Всё сделали, только я не понимаю, зачем понадобилось все эти клизмы делать? Мы же даже ничего по дороге не ели. Зачем без нужды задницу мучить? — поинтересовался Виктор.

— Хе-хе-хе. Это вам казалось, что не ели. Пылюку глотали, губы облизывали, носы руками тёрли, так что не волнуйтесь — набрали заразы достаточно. Можно было вообще ничего не делать, но неизвестно, чем бы это закончилось. И ещё: всё, что вы сейчас над собой проделывали, это единственная доступная у нас медицинская помощь. Ещё можно зашить раны и перелить кровь. Больше лечиться нечем.

— А как же вы тут живёте? Ни антисептиков, ни антибиотиков, ни лекарств, ни хирургии — как люди лечатся? — удивился Дмитрий.

— Никак не лечатся. Большинство почти не болеет, а если и болеют, то сами выздоравливают. Все тяжело больные давно передохли.

Ну и доктор, думали они про себя, ну и страна. Нет, кое в чём наши, конечно, правы. Не во всём, конечно, но правы. Надо ещё посмотреть, на что похож их лагерь для военнопленных. Как бы там для неподготовленного человека не оказалось хуже, чем в концлагере.

Лагерь для военнопленных больше напоминал дом отдыха: спортплощадка, магазин, помещение для сна, правда тесное. Если не придираться, то жить было можно, только бы ещё выяснить сколько. Забор, смотровые вышки и вооруженная охрана на базе существовали не просто так и даже хороший лагерь для военнопленных это всё равно лагерь для военнопленных. Утром примчался Денис.

— Собирайтесь и отправляемся в город. Все проверки мы закончили — можно давать вам гражданство без ограничений.

— Какие проверки? Какое гражданство? Никто нас не проверял, даже ваш доктор. Мы что, больше не военнопленные? А что было с теми военнопленными, кто отказывался от гражданства?

— Витя, ты придурок. То, что вас никто не допрашивал, это ещё не значит, что вас никто не проверял. У нас тут есть группа экстрасенсов для проверки военнопленных на всё, что только может быть — мало ли, кого какие враги захотят к нам забросить. А тех, кто отказывался стать гражданином, мы сначала пытались убедить, а если ничего не помогало — отправляли назад. Больше их никто не видел.

— Как-то у вас всё странно и непонятно. То в одну крайность повёрнуто, это — в другую. Как-то вас заносит странно.

— Пошли, а то совсем тронешься от лишних размышлений.

До города они сначала шли пешком, а потом ехали на каком-то старом автобусе, который подобрал их на дороге. Сам город иногда производил угнетающее впечатление запущенностью и заброшенностью некоторых районов. Местами вдоль дороги стояли блокпосты. Виктор и Дмитрий смотрели в окна по сторонам движения и удивлялись. Виктор не выдержал и спросил первый.

— А где у вас наркоманы и бандиты, раз оружие и наркотики продаётся свободно? Почему на улицах никого из них не видно?

— А их у нас почти нет как раз потому, что всё продаётся свободно. Можете пойти и купить себе пулемёт, если деньги есть. Только помните правило Дикого Запада: револьвер должен стрелять. Если вы сдуру направите оружие на кого-нибудь, то не обижайтесь, что вас убьют первыми без всяких объяснений и предупреждений. Хотя подождите, вам сейчас не то что пулемёт не продадут — вам сейчас по улице без сопровождающих ходить нельзя, пока документов нет.

— А что, без документов у вас совсем нигде показываться нельзя? А сами говорили, что у вас тут полная свобода.

— У нас тут с документами полная свобода, а документов у вас нет. Сейчас мы идём и делаем вам документы — я хочу с этой бумажной частью покончить, пока ничего не случилось.

— Может так обойдёмся? Мы же тут временно.

— Я не хочу, чтобы мою бедную попку трахали — ей и так хорошо достаётся. Сейчас сделаем вам документы и гуляйте. Всё, уже приехали, пока говорили. Вот вам анкета на дееспособность и вот ещё одна на оценку вменяемости. Заполните, отдадите и получите документы о дееспособности и всё, что там ещё полагается.

— А куда мы потом пойдём? Нам здесь жить негде.

— Вы пустующие районы видели? Вот и заселяйте. Работа у нас есть для всех, а вы ещё и боевой опыт имеете и оружие у вас есть.

— Динь, я думаю, что мы с Димой пойдём к своим и попробуем договориться. Если получится, то мы эту войну прекратим хотя бы в нашей части, а следом и остальные подключатся.

— Глупая затея и кончится она плохо для вас в первую очередь.

— Всё равно надо попробовать и кто-то должен быть первым.

— Тогда идите вон в том направлении, там есть дорога, по ней дойдёте до своих. Если встретите наших, что покажете документы.

Вернуться к своим ни Виктору, ни Дмитрию не удалось. Они были готовы ко всему: к обвинению в измене, к обвинению в братании с врагом, к обвинению в переходе на сторону противника, к обвинению в попадании в плен и к обвинению в чём угодно. Но их даже не задержали на границе, не открыли предупредительный огонь, когда увидели, что они идут со стороны противника, не арестовали, когда они вошли в собственную часть — всё было так, как будто они вернулись из разведки, а не отсутствовали неизвестно сколько.

Власть не стала их уничтожать, подавлять, преследовать, обвинять и судить — власть просто сделала вид, что их просто нет. Никуда они не ходили, никуда он не попадали, ничего они не видели, ничего они не слышали, ни с кем они не говорили и вообще ничего не было. Всё, что они пытались рассказать, большинством воспринималось, как выдумка и набивание себе цены. Ненависть это уже признание, а признавать их никто не собирался. Для власти они были никем и ничем.

Всех, кого им удалось уговорить пойти с ними, набралось человек десять на роту и меньше сотни на полк. Никто даже не попытался на них донести, а если и донесли, то никто не отреагировал. Они были не врагами власти — их просто не существовало. Следующим же утром их отряд двинулся в сторону беспредельщиков, как их продолжали называть, и днём Денис уже встречал пополнение.

— Динь, а ты — брехло! Мы с Димоном пришли, как будто ничего не было. Нас даже не арестовали за все наши похождения.

— Значит ваше руководство поумнело, а это плохо. Раньше оно делало из сопротивлявшейся оппозиции мучеников и придавало им тем самым вес. Больше оно такой глупости не делает и просто давит вас общественным мнением. Вас теперь не уничтожают, вас просто выставляют выдумщиками, а верить выдумщикам нельзя.

Денис не знал, да и не мог знать, что вся политика руководства страны Виктора и Дмитрия проводилась на самом деле под влиянием Анклава. Он не знал, что Анклав рекомендовал изгнание недовольных и изменников под предлогом демократической политики. Но он точно знал, что государство в котором остались только согласные, а всех остальных считают просто сумасшедшими или изгоями, не может иметь никакого будущего и обречено на вымирание.

Анклав уже давно научился выигрывать войны без единого выстрела. Денис не знал, что и его страна уже давно поддерживается Анклавом и существует для сбора всех видов мутантов. Денис, Виктор, Дмитрий — все они были пешками в чужой игре и марионетками в чужих руках. Но сейчас это было неважно: хоть кого-то удалось спасти от уничтожения в политических играх во имя чужих интересов.

* * *

2035 год, остатки РФ.

Служба в армии больше не была почётной обязанностью — она была источником жизненного удовольствия. В первую очередь служба в армии помогала утвердиться в собственных глазах и в жизни. Распад стран породил всплеск патриотизма и политической бдительности, а события столетней давности почти в точности повторялись и отслужить в армии стало чем-то вроде долга чести, а долги надо отдавать.

Ненависть к своему жизненному окружению приводит к ненависти к стране и обществу. Обычно причиной ненависти становится расхождение своих догм с догмами общества, но когда все догмы совпадают, то причин для ненависти не остаётся. Границы всех стран были практически открыты и все несогласные быстро перемещались в те страны, которые им больше всего подходили. Все оставшиеся были со всем согласны и лозунг: спасибо моей стране за моё счастливое детство и светлое будущее снова стал правильным.

В своей жизни человек не выбирает три вещи: семью, пол и национальность. Только за это он не обязан отвечать. Всё остальное человек выбирает сам и отвечает за это до конца своей жизни. Осознание, что собственное счастье взялось не просто так, а было кем-то обеспечено, порождало сильное чувство долга и желание его отдать. Даже те, кто сначала не догадывались о существовании долга перед обществом, легко признавали, что он у них есть и были не против его вернуть.

Степан служил в армии уже больше месяца и ощущал себя необходимой единицей общества. Каждый его день был похож на самый настоящий ад, но преодоление препятствий Степан сделал смыслом своей жизни. Служба в армии никогда не была лёгкой, но когда страна окружена со всех сторон в лучшем случае нейтральными соседями, а большей частью врагами, то служба в армии превращается с борьбу за выживание себя и своей страны, что было почти одно и то же.

Первый круг отсева непригодных им устроили ещё на призывном пункте. Основной причиной для непригодности здесь была моральная неподготовленность к службе в армии. Каждому новобранцу недвусмысленно давали понять, что его, возможно, ждут боль и смерть, а может быть и плен, а потом унижения, боль и смерть. Все заявления работники призывного пункта подтверждали действиями. Насколько всё это соответствовало действительности оставалось неизвестным потому, что как говорят азиаты: дракона рисовать легко — его никто не видел, но представления о боевых действиях и попадании в плен складывались достаточно чёткие и неприятные.

Многие сдавались уже на этапе запугивания, некоторые доходили до конца и уже начинали гордиться, что смогли добровольно пройти через все унижения и боль, как им говорили, что они негодны к службе и у них начиналась истерика, что всё было напрасно. Шаг за шагом на пути к последней двери призывников становилось всё меньше. В среднем через все препятствия проходило от половины до четверти всех желающих, но это было только начало.

Удивляться было нечему: если война не шла, то готовились к следующей. Некоторые вернувшиеся или сбежавшие из плена после очередной войны рассказывали жутчайшие вещи. Правительство понимало, что даже если большая часть из этих рассказов просто сочинения, то всё равно возникли они не на пустом месте и воспитывало своих граждан, а тем более солдат, в духе фюрера.

Помня, древнюю воспитательную истину, что слишком часто помогая вставать мы отучаем детей ходить, правительство создавало для своих граждан условия приближенные к боевым с детства. В истории что-то подобное уже было, но на этот раз последователи превзошли даже основателей. На вооружение взяли воспитание трудом и полное отсутствие поправок на возраст в чём бы то ни было. Рассуждения вида: я ещё маленький — мне можно и мне ещё за это ничего пока не будет давились сразу и подчистую.

Когда-то давно Степану попался на глаза то ли фильм, то ли чья-то съёмка, как ученики срывают урок и устанавливают что-то там своё в школе. Если такое и могло быть, то только очень давно, а скорее всего это неправда. Когда наше государство ведёт войну почти со всеми соседями за право существования, то каждый ребёнок понимает, как важно настойчиво овладевать всеми необходимыми знаниями, а попытка не то что сорвать, а просто не выучить урок превращается уже чуть ли не в государственную измену.

С большим нетерпением закончив школу Степан на следующий же день устремился на призывной пункт, чтобы вступить в ряды армии. У него были все основания считать, что он сможет пройти отбор и проявить себя достойным защитником своей страны. И он не ошибся, когда так думал — его признали годным к службе в армии. Но пройти через отбор было самым простым и лёгким испытанием.

Кормёжка, как ни странно, была отличная, обмундирование и снаряжение тоже, даже обстановка в части была в строгом соответствии уставу. В первые дни Степану даже вспомнились рассказы, содержащие упоминание о каких-то неуставных отношениях и дедовщине, которые когда-то процветали в армии. Даже кто-то когда-то придумал заповедь рядового вроде: бесчинствуя в располаге не зацепи ведро ибо разбудит громкий звук сержанта, а то, не приведи того судьба, и прапора, и воздастся вам десятикратно за проступки воинские ваши. Но поверить в саму возможность нарушения устава Степан не мог.

Всё, что помнил Степан, действительно когда-то имело место, но с тех пор, как угроза нападения из предположения превратилась в суровую действительность, правительство вспомнило, что даже подброшенный над головой камень какое-то время летит вверх, и от разговоров о полезности небольшого беззакония в армии перешло к его полному и безоговорочному искоренению. В ход пошли строжайший отбор, жесточайшее подавление, полная нетерпимость, всеобщая бдительность и особый отдел службы государственной безопасности.

Но в армию мало было попасть — надо было ещё и удержаться. Государство считало, что нет смысла тратить время и средства на подготовку неспособных воевать солдат и вышвыривало из армии по любому поводу. Даже список того, чем приходилось заниматься в армии, был похож на книгу: прыжки с парашютом, рукопашный бой, стрельба, выживание, физподготовка, устройство и управление военной техникой, мины, тактика и это была всего лишь малая часть списка.

Теорию многого из того, с чем он сейчас столкнулся, Степан выучил ещё на уроках в школе, но даже при условии знания всего удержаться на должном уровне было чрезвычайно трудно. Не надо ставить перед собой задач Господа Бога если ты всего лишь человек, но Степан не ставил перед собой задач — все задачи перед ним были уже поставлены в первый же день службы. Учиться военному делу должным образом было мало — надо было учиться военному делу лучше, чем это делает противник, а фильмы с записями обучения военному делу солдат противника показывали часто.

Разделение армии по родам войск было немногочисленным. Хорошее разделение получается, если страна имеет языковой барьер с другими странами, а если таковой барьер отсутствует, то всех приходится учить всему за редким исключением. Гражданская война закончилась не так давно, чтобы можно было доверять каждому и взаимозаменяемость военнослужащих выходила на первое место.

Речь, конечно, не шла о взаимозаменяемости лётчиков и танкистов, но простых водителей, связистов, сапёров, снайперов и прочих приходилось готовить много. Вражеские диверсанты-разведчики в случае войны так хорошо выводили из строя все части уничтожением этих специальностей, что на них готовили всех солдат без исключения.

Степан ещё в школе выучил взятое у азиатов суждение, что для победы нужны двое, но самая тяжелая победа будет над самим собой и каждый день по нескольку раз убеждался в его истинности. Государство делало из него не просто защитника — оно делало из него самое смертоносное оружие в мире и учило его быть этим оружием, а это накладывало немалую ответственность.

Когда-то давно, ещё в детстве, Степан видел, как на уроке физкультуры, когда все делали шпагат, один мальчик подошел к другому и со всей силы ударил того по яйцам ногой. Объяснить свой поступок он смог только заявлением, что ударил одноклассника за то, что он козёл. Объяснение было признано неубедительным и приговор судом обвиняемому был вынесен почти немедленно: его подвесили голым за яйца на школьном дворе, пока он не умер. Родителей повешенного лишили родительских прав за некачественное воспитание, а всех оставшихся у них детей забрали. После увиденного Степан очень чётко понял, что за каждую совершенную глупость можно очень жестоко поплатиться и очень тщательно обдумывал каждое своё действие.

После гражданской войны правительство решило, что любое объяснение тем лучше, чем оно короче и пустившийся в долгие рассуждения забывает их причину, после чего перешло к воспитанию наглядными примерами. Жизнь была и так слишком непростой, чтобы заниматься исправлением неисправимого, поэтому считалось, что подавлять преступные наклонности надо чем раньше — тем лучше.

В ход пошли древние, почти забытые, но не утратившие эффективности средства наказания, которые быстро наводили в мозгах обязательно присутствующих зрителей порядок. Серьёзный удар преступному миру был нанесён по воровским понятиям и авторитетам. Правительство с первого дня решило, что власть в государстве принадлежит ему, только ему и больше никому, а поэтому любая конкуренция действующей власти должна быть уничтожена.

В ход пошло руководящее изречение эпохи распространения христианства и борьбы с язычеством, что сила Бога заключена в силе веры в него. Чтобы уничтожить языческих богов мы должны заставить людей перестать в них верить, несмотря на то, что нет никаких других богов, кроме отца нашего. Так началось широкомасштабное наступление на воровские понятия и авторитеты.

Сначала был всеобщий визг, что под видом борьбы с организованной преступностью передушат всех инакомыслящих, и нельзя нарушать конституцию даже в благих целях. Потом визг немного притих, а до сведения широкой общественности довели, что конституция это не дохлая кошка, чтобы ею кидаться. Через некоторое время всё стихло и сначала все решили, что на громких заявлениях всё и закончится, но, как выяснилось, всё только начиналось.

В первую очередь был поднят вопрос о невозможности победить организованную или любую другую преступность. Общественники спорили до хрипоты с правозащитниками, но прийти к единому мнению не смогли. Ещё некоторое время решался вопрос о перечне возможных преступлений и его уточнении. Под конец уголовный кодекс подчистили до минимума и вот тогда и началось.

Ещё ни одна страна в мире не смогла победить преступность. Во всяком случае ни одна из современных стран. Но как гласит одна азиатская мудрость: река течёт только в одном направлении, но это не значит, что не может быть наоборот. Первый удар был нанесён по основному источнику кадров для преступного мира.

Есть категория людей, которые не могут жить не строя ни с кем отношений. Им мало просто общения, мало просто поздороваться, мало просто пообщаться. Им нужно обязательно выяснить кто за них, а кто против, и немедленно действовать. Если они находят тех, кто за, то им надо обязательно втянуть их в действия против кого-то. Если они находят тех, кто против, то начинают немедленно давить их всеми силами. Вокруг таких людей обычно происходит непрерывное выяснение отношений. С самого детства, чуть ли не с детского сада, они начинают собирать группу и лезть в соседний двор, чтоб доказать, что там все хуже их и всех построить под себя. В школе эти люди заняты поиском врагов в соседнем классе или в другой ближайшей школе.

Основная задача в жизни таких людей это выяснить, кто в детсадовской группе или классе против кого и за кого и возглавить компанию. Любимые вопросы у таких людей: ты меня уважаешь? Ты только меня уважаешь? Ты меня уважаешь больше всех? А ты за меня или против? Нейтральные ответы их не устраивают. Потом они терроризируют весь район, выясняя кто встречался с их девушкой, а у девушки с кем она ещё встречалась. Кто прошел через их двор? Причём двор, дом и подъезд они тоже считают принадлежащими только им.

Основным их занятием становится беготня со своей бандой в поисках других враждебных банд, причём бандой считается любое собрание больше двух ровесников в радиусе досягаемости их банды. Их жизнь это непрерывная драка и поножовщина. Сначала размахивание кулаками, потом палками и камнями, потом битыми бутылками и железками, потом ножами, цепями и арматурой. А если повезёт то под конец становления банды уже пистолетами и автоматами.

Новая внутренняя политика поставила такую общественную деятельность и таких общественных деятелей вне закона. Любое сколачивание банды по любому признаку объявлялось попыткой подготовки государственного переворота и каралось с предельной жестокостью начиная с любого возраста участников банды.

Второй удар был нанесён по общественному мнению в отношении преступников и помощи властям в их поимке. Первое с чего начиналась карьера новоиспечённого преступника это публичное опускание по всем уголовным понятиям, причём приглашались для этого мероприятия другие опущенные. Любому замешанному в преступлении доносчику делались поблажки в наказании, а любые попытки любых преступлений в отношении доносчиков однозначно квалифицировались, как государственная измена и карались так же строго.

Научившись убивать голыми руками Степан иногда чувствовал желание пустить свои способности в ход, но целей не находил, а цели должны были скоро появиться. Страна готовилась к очередной войне, это было понятно. Но с кем? И зачем? Если бы соседи напали первыми, то всё было бы понятно, но соседи нападать вроде бы не собирались. Самим напасть на соседей можно, но зачем? Наша пропаганда задавит любого идеологического противника.

Я знаю, что я буду делать в случае войны. Если человек не знает, что ему надо, то это первый признак того, что он будет делать то, что ему не надо. Моя задача защищать всех граждан своей страны, но среди них есть и граждане других стран. Моя задача убивать граждан любой другой страны, но среди них есть и граждане моей страны. И как я должен отличать тех, кого я должен убивать, от тех, кого я должен защищать, если на них не будет знаков различия?

* * *

После прекращения существования РФ, как страны, Анклав шаг за шагом распространял своё влияние внутри неё, используя все возможные средства и полностью превратил всю территорию бывшей РФ и стран бывшего СССР в огромную базу для своих опытов по созданию мутантов. Маленькие, разорённые и постоянно воюющие друг с другом новые государства с лёгкостью шли на сотрудничество с кем угодно, кто обещал хоть какую-то помощь хоть в чём-то.

Анклав действовал не от имени НАТО и не от имени какой-то определённой страны, а от имени всевозможных международных организаций, которые сам же и создавал. Разброс взглядов рядового населения бывшего СССР в политической, религиозной, культурной, этической, моральной, нравственной и прочих сферах привёл к чудовищной разобщённости после распада страны. После разбушевавшейся сразу после распада гражданской войны уцелевшие люди пытались объединяться по своим взглядам и плодили множества нежизнеспособных государств, больше похожих на дикие племена. И как и раньше дикие племена охотно меняли золото на стеклянные бусы.

Одним из недостатков стеклянных бус является их подверженность инфляции, как и любых других ценностей при резком возрастании их количества. Другим не менее важным недостатком стеклянных бус является их несъедобность и прочая практическая бесполезность. Пока у власти находилось избранное меньшинство и система ценностей была больше похожа на потребительскую, многие старались получить статус обеспеченного человека через квартиру в престижном районе, дорогую машину, выгодный брак, дом в хорошем месте или просто дорогую одежду. Больше ненужные вещи не были дорогими — ценилось то, что приносило практическую пользу. Чем-то сложившееся в образовавшихся странах положение напоминало блокадный Ленинград, но теперь спасения и помощи ждать было уже неоткуда.

Когда-то в блокадном Ленинграде золотое кольцо можно было обменять на буханку чёрного хлеба. Теперь шубы из дорогущих мехов меняли на патроны, оружие, консервы, лекарства, ватники и сапоги. Дорогие иномарки меняли на УАЗики, которые ещё могли ездить по не ремонтировавшимся десятки лет дорогам. Квартиры и особняки меняли на любые места с коммунальными удобствами. В продуктах калорийность ценилась в первую очередь и лишний вес перестал расцениваться, как недостаток любого пола.

Сокрушительным ударом развал и разорение страны оказались и для семей. Если раньше было принято выходить замуж по беременности, надавив на будущего мужа угрозой судебного преследования или разбирательства с родственниками, то после разделения с развалом единой правовой системы большая часть семей просто распалась, а новые перестали создаваться. И без того низкая рождаемость на этот раз повсеместно упала практически до нуля.

В сложившихся условиях любая помощь была не то что не лишней, а просто спасительной. Анклав поставлял продовольствие, лекарства, электронику, высокотехнологичные материалы, а просил взамен за всё это изобилие ничтожные мелочи: отходы атомной и прочих видов промышленности, преступников на перевоспитание по международной исправительной системе, аренду площадей на десятки лет, разрешения на размещение своих баз и прочее.

Даже самые красивые стеклянные бусы надоедают самым жадным до них дикарям, когда их становится слишком много. Даже неограниченная свобода надоедает даже самым отъявленным анархистам, когда нет диктатуры, с которой её можно сравнивать. После распада последних остатков СССР все получили всё, что хотели с избытком, но проблема была в том, что они только с этим и остались.

Что можно делать дикарю со стеклянными бусами, которые были получены в обмен за еду, оружие, шкуры, посуду и всё остальное? Что можно с ними делать, когда у всех остальных дикарей есть столько же таких же бус? Некоторые дикари были умнее и выменивали себе не бусы, а стальные ножи, инструменты, бинокли, компасы и прочие более полезные в хозяйстве вещи, но таких было немного. Большинство образовавшихся после распада РФ стран оказались в положении обмотанного стеклянными бусами дикаря холодной снежной зимой.

А зима эта обещала быть долгой. Первые опасения относились к тому, что какая-нибудь из ближайших стран начнёт вторжение, а отражать его нечем и некому. Маловероятно, что каждая из стран с населением меньше десяти миллионов сможет отразить нападение миллиардного Китая, но Китай так и не начал вторжение, которого все так опасались. Потом наиболее здравомыслящие правительства, остывшие после эйфории разрушения, попытались объединить свои страны, чтобы возродить хоть какое-то подобие СССР, но решить проблемы взаимовыгодного сотрудничества и объединения они так и не смогли. Большинство из новых правительств сильно удивлял тот факт, что если всё работало в сборе, то это не значит, что всё будет работать по отдельности. Обретённая свобода и независимость уже не радовали при таком количестве сопутствующих им проблем.

Есть такое установившееся понятие, как дрянь дворовая. Обитает обычно в каком-то подъезде какого-то дома в количестве одна штука на двор. Изводит всех детей двора мелкими пакостями: отобрал, побил, сломал, порвал и так далее. Дружит с разными всевозможными сомнительными и подозрительными типами на несколько лет старше его. Состоит на учёте в детской комнате милиции. У взрослого населения двора вызывает пожелания сдохнуть, провалиться, сгореть или, в крайнем случае, уехать куда-нибудь подальше. Как-то так.

Ситуация в корне меняется, когда во двор приходят какие-то никому не известные личности и начинают колотить эту дворовую дрянь головой об металлические сооружения. Тогда все, кто вчера эту дворовую дрянь проклинал, начинают кричать, чтобы не смели трогать хорошего мальчика и немедленно убирались. Впрочем, если личности всем знакомые, то в реакции общественности мало что меняется.

Точно так же проклинающая мужа жена желает ему сдохнуть, свалиться, провалиться, чтобы его прибили где-нибудь и всё, что ей в голову придёт. Но стоит только соседям вызвать милицию в два часа ночи, а милиции начать колотить мужа, то крик жены меняется на противоположный и она требует уже не бить мужа. На самом деле ей просто хотелось, чтобы муж не приходил с работы пьяный, не заводил любовниц или даже приятелей и слушался свою жену.

Причины столь противоречивого поведения кроются в непонимании и искаженном восприятии окружающего мира. Большинство людей живёт эмоциями, чувствами, понятиями нравится или не нравится, хочется или не хочется и прочими подобными. Желая кому-то сдохнуть обычно имеют в виду желание убраться с глаз долой на несколько часов, но всё сказанное имеет юридическую силу.

С желаниями надо вести себя очень осторожно — они могут исполниться. Особенно опасны желания в отношении вещей, которых никогда не видел и с которыми никогда не сталкивался. Часто оказаться в мире своих желаний для человека может означать оказаться в аду, но в демократической политике учитываются именно желания и мнения большинства и в объединении жителей в политические направления и партии перед разделением их страны тоже.

Детям и подросткам свойственно убегать из дома: иногда их допекают родители, иногда их изводят родители, иногда их бьют родители, иногда им просто скучно, а иногда просто очень хочется. Но каждый убежавший из дома ребёнок знает, что вернуться домой он с определёнными осложнениями может. Да он получит полный набор неприятностей и воспитательную клизму серной кислотой, но жить всё равно будет. Гораздо хуже, если дом сгорел вместе с родителями.

Вообще, прежде, чем устраивать в своём доме пожар, бывает полезно обзавестись средствами его тушения. Жить без родителей дети с определённого возраста могут, гораздо сложнее детям жить без дома и родителей, а самое сложное это жить, когда жить негде, не на что и неизвестно как. Любое отделившееся государство оказывается в положении сбежавшего из дома подростка, уехавшего в другой город на последние деньги: его никто там не ждёт, а жить на что-то надо. Выходов два: попрошайничать или преступничать.

Но если подросток может рассчитывать на своё личное обаяние и многочисленных друзей, то у государства в международных отношениях такой номер уже не пройдёт, а преступления в международной сфере могут легко вылиться в поход во имя мракобесия со всеми вытекающими последствиями для организаторов похода. Положение подростка может резко измениться, если вдруг появится добрый дядя, который даст ему денег и попросит проехаться, пробежаться, принести, отнести и не потерять по дороге. Таким добрым дядей для образовавшихся после распада РФ стран стал Анклав.

Добрый дядя — дело хорошее, но услуги его на поверку оказываются недёшевы. Если бы у подростка в голове были мозги, а не смесь гормонов с мочой, то он задал бы дяде вопрос вроде: а что ему мешает самому отвезти, отнести, принести? Откуда вдруг такие доброта и щедрость к первому встречному? А почему не жалко своих денег на такую ерунду? И так далее, но у подростка все мысли сосредоточены между ног и ему не до глупых вопросов к доброму дяде.

А от принятых дурных решений каким-то местом спереди потом обычно страдает противоположное место сзади. Очень скоро даже подросток начинает понимать, что он влез во что-то очень нехорошее, за что ему много чего будет, и что он уже очень многим и очень много должен, а отдавать долги нечем и взять негде, кроме как опять таки у доброго дяди. Из этого замкнутого круга вырывались немногие.

Когда-то давно в международной политике был распространён термин «американская помощь»: США охотно помогали любой стране развалиться до основания. Помощь могла включать всё, что угодно, но заканчивалась всегда одинаково: после оказания помощи со стороны США любую страну можно было хоронить.

Анклав выступал для новых стран в роли доброго дяди и охотно оказывал «американскую помощь» всем желающим. Вместо того, чтобы решать оставшиеся и нажитые проблемы и пытаться наладить отношения с соседями, чтобы подойти к объединению, каждая страна пыталась построить свою жизнь в отрыве от всех остальных и за счёт всех остальных. Провал был предсказуем и предрешен.

В созданном им хаосе Анклав интересовало только одно — отбор подходящих для использования в его интересах мутантов. Нечеловеческие условия жизни породили всплеск мутаций во всех возможных направлениях. В дополнение ко всему этому испытания биологического оружия на зависимых странах шли полным ходом и каждая из стран подозревала в распространении эпидемии все остальные.

Через считанные годы Анклаву удалось сформировать первую в истории армию, состоящую из одних мутантов. Когда-то давно завоеватели мечтали об армиях из солдат специально созданных для убийства или сами пытались получить что-то подобное. Солдат — он хоть и бывший, но всё же человек. Янычары, манкурты и прочие были жалким подобием того, что заполучил в своё распоряжение Анклав. Оставалось только провести боевые испытания.

* * *

2035 год, Северный Кавказ.

Войны никогда не поменяются. Если бы нашелся долгожитель с тысячелетней жизненной историей, то он мог бы рассказать, что когда-то в тысяча триста восьмидесятых или девяностых годах на Кавказ пришло воинство Тамерлана. Это было шестьсот пятьдесят лет назад.

Если бы долгожитель прожил ещё пол тысячи лет, то он увидел бы, как на Кавказ входят русские войска под командованием генерала Ермолова в тысяча восемьсот двадцатых годах, чтобы присоединить Северный Кавказ к Российской империи, только что ставшей почти владычицей мира. Это было почти двести десять лет назад.

Чуть больше ста лет спустя на Кавказ, находившийся уже в составе СССР, в тысяча девятьсот сороковых годах уже с запада шел уже другой, новый претендент на новое мировое господство. Это было почти сто лет назад.

Пятьдесят лет спустя один из правителей остатков бывшего СССР не позволил одной из самопровозглашенных республик Северного Кавказа отделиться и снова армия пришла с севера, чтобы вернуть власть законному правительству. Это было сорок лет назад.

Сорок лет назад здесь уже была война и войска уже наступали с севера, но это было сорок лет назад и войска эти принадлежали не Анклаву и состояли они не из боевых мутантов.

На этот раз не было бомбардировок, не было танковых колонн, не было вертолётов, командных пунктов и колонн со снабжением. Просто стотысячная армия мутантов практически выстроившись цепью вдоль границы Северного Кавказа в один день начала наступление на юг. И на этот раз перед ними стояла другая задача. Больше не требовалось принуждать никого к миру или восстанавливать конституционный порядок. Анклав поставил перед мутантами только одну задачу: оставить после себя выжженную землю, усыпанную трупами.

В любой войне существует стратегия. И в любой стратегии существует понятие жертвы. И на этот раз чтобы установить свою власть в Грузии, Азербайджане и Армении и подготовиться к захвату ближайших государств, Анклав начал истребление народов Северного Кавказа. Для влияния на другие государства нужна была сила и сила эта могла быть либо против них, либо на их стороне и подтолкнуть к правильному решению правительства кавказских государств должна была угроза со стороны севера, а для придания ей веса эта угроза должна была быть серьёзной, очень серьёзной.

Но не меняются не только войны — не меняются и люди. Почти сразу же после распада РФ почти все республики Северного Кавказа объявили о своей независимости и образовании самостоятельных государств. Этим политическим шагом они подписали себе смертный приговор и сегодня этот приговор приводился в исполнение.

На этот раз не звучали солдатские песни под гитару и личные разговоры в эфире. В средствах массовой информации не звучали гневные крики журналистов и надсадные вопли правозащитников. Тишину воздушного пространства нарушал только рёв конвертопланов Анклава, чаще называемых винтокрылами, треск очередей, взрывы гранат, вопли о пощаде и свист пуль и осколков.

Раньше у войны были свои законы — сейчас их не было. Мирное население пустили на живой щит. Впереди отрядов зачистки бежали, спотыкались, падали, поднимались и снова бежали женщины, дети, просто гражданские и случайно попавшие в зону окружения люди. Специально созданные для войны мутанты не испытывали жалости ни к кому, кто не соответствовал заложенным в них требованиям к полноценному человеку. Позади отрядов зачистки следовала цепь с собаками, отыскивающими пытавшихся укрыться под землёй, и редкая цепь мутантов со способностью к обнаружению людей.

Города и прочие населённые пункты не брали. Их просто окружали и морили голодом, обстреливали биологическим или химическим оружием и постепенно сжимали кольцо блокады. Дух расстрелянного почти сто лет назад маршала Тухачевского снова нёсся над просторами Грозного, Шали, Хасавюрта, Бамута, Гудермеса, Махачкалы, Ведено, Дербента, Буйнакска, как когда-то смерть облаками ядовитых газов летала над просторами тамбовских лесов.

Некоторые пытались сдаваться в плен, но в голове каждого мутанта звучал только один приказ: уничтожить угрозу со стороны неполноценных людей, защитить полноценных от угрозы со стороны неполноценных и мало кто из находившихся на линии огня подходил в понимании мутанта под понятие полноценного.

Боевые задачи, которые раньше растягивались на месяцы и годы, были выполнены мутантами меньше, чем за неделю. Страны кавказского региона пребывая в состоянии ужаса, от того, что мутанты со стороны распавшейся и неуправляемой теперь никем РФ могут вторгнутся к ним через северные границы, немедленно вступили в состав НАТО, то есть фактически уже в Анклав.

Уничтожение народов Северного Кавказа, вошедшее в историю под названием операции «Палиндром», стало первым боевым испытанием мутантов, показавшим их полное боевое превосходство над обычными солдатами. Укомплектованные из нормальных людей армии стали просто больше не нужны. Этот год стал поворотным в военной политике большинства стран НАТО, перешедшим после успешного проведения операции на комплектование своих армий исключительно из числа имеющихся в их распоряжении мутантов.

* * *

2040 год, остатки РФ.

За пять лет у страны, в которой жил Степан, не произошло ни одной войны: ни с соседями, ни гражданской. Можно было подумать, что наконец-то наступил мир, но так думать мог только очень недалёкий человек. Примерно сто лет назад разразилась величайшая из всех устроенных человечеством войн. Обычно широкомасштабные или даже мировые войны хоть раз в сто лет да и случаются.

Уже пять лет Степан служил в армии, которая готовилась к войне и всё ещё не была окончательно готова. У самого Степана уже почти не осталось вопросов что, почему и как делается в армии. В своё время уже во время службы он понял, почему его одновременно учили всему и при этом всегда делали упор на что-то одно.

Первую истину он усвоил ещё в школе на уроках боевых искусств и рукопашного боя. Преподаватель построил их тогда вокруг себя и доступно объяснил, с чем обычно связаны неудачи в освоении единоборств. Некоторые учащиеся неправильно изучают единоборства: они стремятся сразу выучить много приёмов, не уделяя внимания их тщательному изучению и отработке. В итоге их приёмы неэффективны и они ругают технику, когда виновата её отработка.

Точно также в армии учили сначала тому, хорошее изучение чего занимает меньше времени, при этом не переставая непрерывно учить и всему остальному. Ответственные люди не забывали в процессе обучения следить, чтобы у солдат не наступало опьянение от достигнутых успехов, а случаи такого опьянения были, некоторые из них Степан даже видел собственными глазами.

Есть такое психологическое явление, как «Синдром разбогатевшего нищего», которое заключается в том, что разбогатевший за одну ночь нищий, привыкший экономить каждую копейку, начинает разбазаривать нажитое богатство с невероятным расточительством, то есть становится полной своей противоположностью. Точно так же бывает и то, что человек с детства был физически слабым, его всячески обижали и у него сложились комплексы. Потом произошли коренные изменения в физической форме, а психологические комплексы остались. Эта перемена очень похожа на индийскую сказку про мышь, чудесным образом ставшую слоном. Но вдруг в конфликтной ситуации обнаружилось, что оказывается сил то у человека достаточно! И начинается опьянение успехом, когда раньше от всех шарахавшийся человек начинает колотить всех подряд. Этому в морду раз! Тому по рёбрам хрясь! Прощай, съехала навсегда, твоя крыша.

Вывод из рассуждений можно было сделать только один: прежде, чем развивать человека физически, нужно сначала истребить все его психологические комплексы, если получится. И этот вывод был сделан и применён на практике, да так хорошо, что за пять лет службы все происшествия подобного рода Степан мог пересчитать по пальцам одной руки и очень гордился столь малым их количеством.

Есть в военных кругах такое суждение, что тактики обычно исправляют ошибки стратегов, а герои исправляют ошибки тактиков. В правильности этого суждения у Степана пока ещё не было возможности убедиться, но как-то раз он поинтересовался у преподавателя тактики, насколько оно верно. Преподаватель немедленно отослал его в библиотеку, где Степану среди прочих попалась книга о стратегиях войны. Книга была старая и местами вызывала просто смех.

Среди прочих стратегий выделялась популярная когда-то достаточно общая теория управления, которая обобщённо разделяла виды оружия или средства воздействия на шесть групп: информацию мировоззренческого, летописного и хронологического, религиозного и описательного характеров, экономические процессы, средства геноцида и средства силового воздействия. Быстродействие методов росло от первого к последнему, а необратимость результатов падала.

Авторы некоторых стратегий, похоже, о войне только слышали, но ни разу не видели. Это ещё куда ни шло, но местами рассуждения о средствах и методах ведения войны просто выдавали полную безграмотность авторов и их неспособность хоть как-то разобраться в поставленном вопросе. Впрочем, неграмотность авторов немного извиняло время написания книги, когда ещё никто не видел мутантов.

Ну откуда авторам той книги знать, что некоторые мутанты умудрялись сочетать в себе сразу все шесть методов поражения и Степан один раз даже видел мутантов в действии. Это было ещё до армии, а две соседних страны как раз вели войну. После очередного провала выполнения хоть одной боевой задачи силами своей армии одна из стран привлекла к выполнению мутантов.

Степан тогда как раз оказался в атакованном городе. Жители отказались выполнить приказ сдаться и попытались оказать мутантам сопротивление. Не прошло и часа, как мутанты двинулись в наступление, а рассчитывавшие неизвестно на что жители города усеивали своими трупами улицы и дома. В тот раз Степан и его семья уцелели, как думал тогда Степан — по счастливой случайности.

Но, несмотря на это, книга всё равно не учитывала многие из возможных и очевидных исходов войны, такие, как применение ядерного оружия, которое во время написания книги уже имелось в изобилии. Даже без применения ядерного оружия только одно применение биологического оружия могло превратить страну противника в пустыню, но такую возможность авторы книги даже не рассматривали.

Мутантов Степан видел несколько раз. Когда он в первый раз увидел их лет восемнадцать назад во время гражданской войны, то решил, что его просто разыгрывают взрослые. Несмотря на то, что ему строго запретили высовываться, он вылез на улицу и наткнулся на каких-то вооруженных дядек. Один из них повернулся в его сторону, потом подошел ближе, остановился, постоял, посмотрел на него и пошел к остальным. Степан развернулся и побежал к родителям.

Он думал, что мутанты огромные, страшные, какие-нибудь цветные, что у них много рук или глаз, что они могут читать мысли, двигать предметы на расстоянии, сжигать взглядом и всё, что приписывали мутантам в кино. А тут он встретил каких-то самых обыкновенных дядек. От разочарования у Степана тогда разболелась голова и захотелось спать. Он ещё не знал, что тот самый подошедший к нему поближе мутант успел порыться в его голове и только поэтому он и остался в живых во время зачистки города от жителей.

Второй раз он увидел мутантов уже подростком, когда гражданская война уже закончилась и в городе можно было встретить мутантов любой разновидности. Тогда он уже знал, что мутанты это просто немного улучшенные люди, которые могут немного больше обычных людей. Степану всегда было интересно узнать, каково это быть мутантом, но стать мутантом он уже не надеялся: если у человека нет заложенных склонностей к мутации, то их и не будет.

Ещё несколько раз он видел мутантов, когда уже служил в армии. Зачем и для чего армия использовала мутантов Степан не знал и держалось это в секрете. Говорили, что скоро все и всё сами узнают, а пока нечего лезть не в свои в дела. Он удовлетворялся тем, что иногда видел проходивших по части или участвующих в учениях мутантов и восхищался их смертоносной выучке.

Особые способности мутантов не очень впечатляли Степана: он недостаточно хорошо понимал, как они работают и чем обусловлена такая смертоносность мутантов: хорошей выучкой, невероятной жестокостью или особыми способностями. Но больше всего его удивляло в мутантах полное отсутствие среди них любых недостатков. Среди увиденных мутантов он не увидел ни одного страшненького, тупого, больного, хромого, рябого и тому подобного. Ходили слухи, что мутации как-то связаны с наличием или отсутствием недостатков и сопутствующих им комплексов, но чёткого ответа не было.

В своё время на уроках политической грамотности Степан узнал, что некоторые люди становились фюрерами и диктаторами на почве всеобщего непризнания или психологических комплексов, нажитых на почве каких-то физических недостатков. В учебнике приводились примеры, что Гитлер, Ленин, Сталин, Наполеон и другие всемирно известные деспоты и диктаторы были маленького роста с шизофреническими или параноидальными отклонениями. В подтверждение приводились факты, что подавляющее большинство диктаторов были не только маленького роста, но ещё и хилого или пухлого телосложения, некрасивые, с врождёнными или приобретёнными дефектами, страдали от нехватки внимания женского пола или импотенции. Возникал логичный вопрос: а откуда такая закономерность?

Политическую грамотность в школе преподавали очень тщательно, а ученики не менее тщательно её изучали. Все очень хорошо помнили, к чему привело СССР и РФ пренебрежение политикой и насколько ужасны были последствия недавней гражданской войны, после которой население страны сократилось вдвое. Степан учил уроки и учебники политической грамотности чуть ли не наизусть.

В учебнике приводились всевозможные ситуации для развития диктаторских и фюрерских комплексов и наклонностей с разбором множества конкретных примеров. Степан примерял каждую ситуацию на себя и поэтому запомнил их особенно хорошо.

В качестве первого примера в учебнике приводилась ситуация с человеком у которого всё выше среднего уровня: не вызывающая отвращения внешность, не помещающийся в голове интеллект, не помещающийся в штанах половой орган, прямая спина, широкая грудь, начинающаяся вечером и заканчивающаяся утром половая жизнь, не кривые ноги, полное здоровье и отсутствие разнообразных хронических и неизлечимых заболеваний. С детства занимает позицию лидера, насмешек и издевательств сверх меры не получает, в молодости есть изобилие девушек, всегда у всех на хорошем счету и так далее.

Возникает вопрос: а будут ли у такого человека претензии на мировое господство? Ответ — не будут потому, что все его потребности заранее удовлетворены. Даже если такие претензии возникнут, то оказавшись перед выбором использовать всё имеющееся или приобретать неизвестно что и с сомнительным успехом, здравый смысл перевешивает в пользу первого варианта. Поэтому среди великих завоевателей и диктаторов так редко попадаются высокие крепкие голубоглазые блондины с рельефной мускулатурой. Этот образ авторы приводили по европейским оценкам потому, что по другим не умели.

Степан сам вполне соответствовал прилагавшемуся образу и для себя подметил полную правоту приведённого примера. Будучи с детства здоровым и обладая хорошим ростом он никогда не испытывал недостатка в друзьях и подругах, а первый сексуальный опыт приобрёл уже в двенадцать лет. Желания управлять страной или стать диктатором он никогда не испытывал потому, что всё необходимое для счастья уже имел, а искать неизвестно чего ему не хотелось.

В качестве второго примера приводился человек, у которого всё среднее. Здесь не углублялись в долгие рассуждения потому, что если у человека всё, как у всех, то и претензий на мировое господство не будет по тем же причинам. В диктаторы и великие завоеватели такие люди попадают редко, причём ещё реже, чем первая категория. С этим Степан тоже не спорил потому, что примеров не знал.

Самым интересным был третий пример с человеком у которого всё плохо, кроме интеллекта. Без интеллекта этот случай рассматривать было бы бессмысленно потому, что тогда человек не осознавал бы себя несчастным. Все знают как дети обращаются с теми, кто не умеет драться: пинают, толкают, обижают, унижают, всё отбирают, в общем, что хотят, то и делают. Пропускалось подробное обсуждение всех этих вещей, которые имеют место начиная с детского сада или школы, продолжая двором или районом и заканчивая службой в армии или проживанием в общежитии для студентов, и делались выводы.

Девушки таких людей не любят, да и если бы и любили, то было бы мало толку, ибо минута удовольствия того не стоила бы, если бы у них ещё что-то и получалось, что является немаловажным условием. Коллеги по работе или товарищи по службе их не уважают и с их мнением не считаются. Если у них и появляется семья, то она либо долго не существует, либо содрогается от скандалов и конфликтов.

Вот такие люди как раз и представляют с точки зрения мутации на почве ненависти определённый интерес. Решить проблему обычными способами у них либо не получается, либо невозможно, либо не хватает терпения, либо такая мысль просто не приходит им в голову, как нереальная. Начинает развиваться комплекс неполноценности. Окружающие любви не питают, ответной любви, соответственно, они не получают, что отношения не улучшает. И начинается глобальная, фундаментальная, всеохватывающая ненависть ко всем. Ненависть порождает постоянное построение планов либо мести, либо построения господства для себе подобных или себя в крайнем случае. И появляется закономерный финал в виде мутации сознания.

А вот с появлением мутации у некоторых начинают происходить чудеса: вдруг всё переворачивается и события развиваются как надо а не как всегда. Гитлер в детстве был просто мечтательным ребёнком, жил в мире иллюзий. Сталин в бытность свою семинаристом начал посещать кружки оккультистов и мистиков, чтобы приобрести особые способности, за что и был исключён из духовной семинарии. Коммунисты упорно доказывали, что из-за посещения их кружков, но мечтать не вредно. Тогда эти кружки были не более, чем сейчас столовые, а вот посещение оккультного кружка это поступок несовместимый с духовным званием и богослужением. Наполеон в своё время тоже был замечен в каких-то подобных манипуляциях над сознанием.

Почему же все неудачники впадают в поиск каких-то сверхспособностей? Да потому, что они уже заняли свою нишу в обществе и оно их из неё не выпустит. Общество это сложившийся коллектив и никакие кулаки против него не помогут. И пулемёт не поможет. Чтобы противостоять коллективу нужно оружие массового поражения, а сверхспособности мутантов как раз таким и является. Одержимость всплесками мыслей телепата с уклоном в передачу мыслей расходится как чума. Зацепив сознание одного человека мутация передаётся через него на сознание других. Приобретя через мутацию сознания особые способности вчерашний неудачник получает в своё распоряжение такие возможности, которые сведут с ума и успешного человека.

Дальнейшее развитие событий Степану было уже хорошо понятно: у людей наступает опьянение от успехов и они начинают ставить перед собой всё более невыполнимые задачи, пока очередная задача не раздавит их своей тяжестью. Вызывающий мутации в сознании человека на почве неудач механизм скорее всего настроен так, чтобы мутантов было как можно больше, а значит должно быть как можно больше неудачников. А неудачник пытается построить мир без неудачников, что противоречит основной программе вызывающего мутации механизма. Поэтому процесс постоянно повторяется.

Завоевателями и диктаторами дело не ограничивалось. Были ещё разные менеджеры и владельцы корпораций. К играм с мутациями обращались многие, но результат был всегда один: всё построенное рушилось в последний момент, либо люди создавали террор для неудачников ещё худший, чем прошли они сами. И всё повторялось снова. Именно поэтому ещё ни один завоеватель не завоевал весь мир и ни один диктатор не установил мировое господство.

Вот такая вот была изложена теория, согласно которой миром правят мутировавшие неудачники, точнее думают, что правят. Теория была так себе и врала она нещадно, но давала повод для размышлений. Непонятно было только то, что мутанты, которых видел Степан, необходимых для мутации недостатков не имели. Может быть причина мутации тогда была другой? Или теория врёт?

Всё это было Степану понятно, кроме того, что же вызывает мутации в людях с полным отсутствием недостатков? Возникновение мутаций противоречило всему вышеизложенному, если только не предположить, что источником мутаций становилась ненависть к окружающим, но природу ненависти он понять не мог. Все его достижения пока сводились к параллельному сравнению причин мутаций: дохляков изводили нормальные за слабость, а мутантов изводили тоже нормальные, но за их какие-то другие способности.

Иногда ему казалось, что он вот-вот узнает что-то, но всё время это что-то исчезало. Всё происходящее было каким-то странным. Сколько можно готовиться к войне? Если пять лет назад мы были неготовы к войне, что почему на нас не напали? Если мы всё ещё неготовы к войне, то почему на нас не нападают сейчас? Если мы уже готовы, то чего мы дожидаемся? Пока к войне подготовится противник?

Кстати о противнике. Какой может быть противник, если в стране проходной двор? Со всеми соседними странами идёт непрерывная миграция. Кто им сказал, что солдаты откроют огонь по противнику не задумываясь, если не будут уверены, что не стреляют по своим гражданам? Как они смогут отличить своих от чужих? Половина страны живёт за границей. Половина населения в стране из-за границы. Как тут можно кого-то отличить от кого-то не будучи мутантом?

Может быть мы ждём, пока вся армия превратится в мутантов? А с чего она превратится в мутантов? С чего мне ни с того, ни с сего превращаться в мутанта? У меня почти полное счастье в жизни. Если бы ещё не ожидание войны с каким-то непонятным противником, то полное счастье было бы без всякого почти. Скорей бы уже эта война началась и закончилась, а то ждать становится невыносимо.

* * *

2045 год, остатки РФ.

Группу Дениса подняли по тревоге ночью вместе со всем остальным личным составом базы. На этот раз намечалось что-то из ряда вон выходящее потому, что всем приказали убрать с формы все знаки различия, а вокруг базы стояли готовые винтокрылы, которые некоторые видели до этого только в небе. До рассвета оставалось несколько часов, но на подготовку дали всего час.

Всех больше всего интересовало, кому принадлежат винтокрылы и откуда такая щедрость? В образовавшихся после распада РФ странах и работающий автомобиль то был редкостью, а чтобы откуда-то взялась такая авиация, должно было случиться что-то невероятное. Через некоторое время удалось узнать, что винтокрылы временно предоставила какая-то международная миротворческая организация для проведения миротворческой операции по защите прав человека в одной из частей бывшей РФ. Оставалось только непонятным, зачем ей для этого понадобились боевые мутанты без знаков различия.

Денис посчитал количество винтокрылов, сколько человек загружают в один винтокрыл и оторопел: перебрасывать собирались ровно тысячу человек. Десять лет назад стотысячная армия мутантов за несколько дней сравняла с землёй весь Северный Кавказ. Тысячного десанта мутантов могло хватить на захват небольшого государства за один день. Но кого они решили захватывать или освобождать? Навстречу Денису попался Дмитрий. Конечно, он не мог знать, что творилось в его родной стране, но спросить то можно.

— Дима! Это не твои придурки что-нибудь отчудили?

— Если бы отчудили мои — мы бы уже знали.

Денис задумался. Больше гадючников поблизости не было. Кого же собираются наказать таким несчастьем, как их высадка? А главное зачем? Ведь все границы стран бывшего РФ открыты и ни о каких нарушениях прав человека даже речи не может быть: кто где хочет, там и селится. Конечно, не Соединённые Штаты Америки, но похоже. Кто же отличился и чем? И в интернете ничего не просвистело, а интернет продолжал действовать во всех домах независимо от государственной принадлежности владельцев. Что же происходит?

Думать дальше пришлось уже на борту винтокрыла. Неожиданно машина села и очередная группа высадилась наружу. Странно, очень странно — значит удар будет не массированным, а точечным. Высадка сотен диверсионных групп на территории противника была понятна, но какое отношение это может иметь к миротворческой операции по защите прав человека? Тогда бы уже штурмовали столицу.

Повод для волнения был и всё происходящее Денису очень не нравилось. А больше всего ему не нравилась эта взявшаяся неизвестно откуда могучая и многочисленная авиация. Самолётов у противника может быть и нет, а вот средства сбивания самолётов точно есть. С чего такая уверенность, что их не собьют, а винтокрылы стоить должны очень много? Какую-то новую гадость затеяли, а нам не сказали.

Группа Дениса высадилась недалеко от какого-то крупного города и получила приказ незаметно занять в городе отмеченные на карте ключевые точки. Дурдом крепчал — решетки гнулись. Семь человек на захват целого города! Это какой же больной на голову стратег такое придумал? Что мы там захватим? Наши стандартные боевые задачи: диверсии, захват в плен мелких групп противника, теракты, разведка и прочая мелочь, но не прямое столкновение с противником.

Небольшой населённый пункт группа Дениса могла бы захватить или уничтожить, но не в тысячи раз превосходящий по численности город. Денис ещё раз перечитал приказ, сверился с картой и осмотрел окрестности. Да, сомнений быть не могло: они были на том месте.

— Я думаю послать всё это на мужской половой орган, а когда вернёмся, то засуну этот приказ в задний проход тому, кто его отдал.

— Динь, а мы не получим? Приказ исходит от командования.

— Вот пусть командование мне и разъяснит, как я должен был силами семи человек брать и удерживать целый город с населением несколько десятков тысяч. А как командир группы я обязан следить за сохранностью личного состава и проверять все приказы на достоверность. И я считаю, что приказ был подменён противником с целью уничтожения нашей группы. Нам приказ перед вылетом зачитали? Нет! Вот и пошли назад разбираться в произошедшем.

— Бедная моя попка, что её ожидает.

— Тебя, Андрюха, ожидает конец, если быстро не вернёмся обратно и не разберёмся во всём. Кстати, всех касается.

Дальше начались сплошные неожиданности. Первой неожиданностью оказалось, что город у них как раз стоит на пути возвращения. Второй неожиданностью стало отсутствие воды и еды: им приказали брать только оружие, а назад они должны были вернуться уже вечером того же дня. Судя по недавним открытиям надеяться на это особо не стоило. Третьей неожиданностью стало расстояние в почти пятьсот километров по прямой до их базы, а значит придётся идти дней пять, если не все десять. Четвёртой неожиданностью оказалось полное отсутствие знаков различия у всех, что делало их неизвестно кем в этих краях. Выбрасывать оружие было нельзя, а выдавать себя за ограбленных туристов при таком их количестве было бесполезно. Как воспримут вооруженных людей и что здесь за это предусмотрено выяснить ещё только предстояло, причём на своей шкуре.

* * *

Степана в этот день разбудил вой сирен. Всю его часть привели в боевую готовность и отправили на патрулирование. Командование сообщило, что противник высадил многочисленные группы диверсантов без опознавательных знаков. Положение осложнялось тем, что после гражданской войны любое оружие было на руках у каждого второго и к тому же приказ о гражданской обороне предписывал иметь в доме определённый набор оружия. В общем в государстве Степана произошел крупный выброс дерьма на вентилятор.

Для поимки диверсантов солдатам приказали перекрыть все дороги внутри города, пресекать любые перемещения по городу его жителей, задерживать всех подозрительных и не прекращать своих действий до отмены приказа. Вроде бы приказ не включал в себя ничего сложного, но его выполнение превратилось в настоящий кошмар. Степан просто не понимал, как в стране, где понятия воинской дисциплины, гражданской обороны, правительственного приказа и действий в чрезвычайных ситуациях изучаются в первом классе, может происходить такой бардак во время восстановления безопасности.

Некоторые квартиры проверять было очень легко, но в некоторые их отказывались пускать, начинали стрелять, спускали собак, бросали гранаты или просто предельно тупили. Почему-то некоторые граждане решили, что к ним в дом ломятся именно те диверсанты, о которых всех уже предупредили всеми возможными способами. Объяснять, что диверсанты не будут предъявлять документы, а просто убьют и захватят квартиру, приходилось настолько часто, что Степан возненавидел всех гражданских и всё человечество меньше, чем через час.

После нескольких часов отчаянных боёв против собственного населения Степан понял, что становится мутантом на всю голову. Всё происходящее приводило его в такую нечеловеческую ярость, что он просто чувствовал, что их ждёт в очередной квартире. Ему казалось, что диверсанты просто спрятались в какой-то квартире, а он их не заметил потому, что тони не устраивали ему скандала. Может быть все ведущие себя во время проверки тихо жители города на самом деле диверсанты? Это уже смахивало на помешательство.

А главное, что все прошли специальное обучение и должны были прекрасно помнить и понимать, что надо делать во время проверки города или очистки его от вражеских диверсантов. Иногда ему становилось даже жалко этих диверсантов, если им пришлось иметь дело с такими олигофренами, как его сограждане. Так и представало перед глазами, как диверсанты идут по городу, а их все спрашивают, почему они с оружием, а ходят по городу и не собираются ли отнять у них квартиру. Да, именно так: противник забросил группу своих диверсантов, чтобы отобрать у кого-то в этом городе квартиру.

В одной из квартир Степан убил немецкую овчарку, которую натравили на него хозяева. Это была одна из его любимых пород и он пришел в такую ярость, что перебил жильцов одними кулаками. Сами придурки — так хоть умную собаку не втягивайте. Какие могут быть диверсанты, если жильцы дома? А такие: сидят в комнате и держат заложников, а остальные говорят, что их здесь нет. И это ещё не учитывая опечатывания квартир, где никого не оказалось дома.

К середине дня боевая задача была выполнена и вверенный участок был полностью проверен. Город больше напоминал зону боевых действий, а до слуха то и дело долетали звуки перестрелок. Интересно, это кто и с кем перестреливается? После всех событий дня любовь Степана к согражданам опустилась ниже нуля. Он думал, что защищает образцовых граждан, а оказалось, что стадо олигофренов.

Из глубин памяти всплыло, что в стране половина граждан иностранные, но это только ещё больше разожгло ярость. Что это за люди, которые не понимают, что такое наведение и восстановление порядка, и что это за страны, которые населены такими людьми? А если они не хотят жить по нашим порядкам, то зачем приехали к нам жить? Сидели бы в своих помойках и делали, что хотели.

После выполнения проверки города Степана отправили искать диверсантов в его окрестностях. Занятие было достаточно дурное, но ничего другого не оставалось. Когда-нибудь кто-нибудь да заметит подозрительных прохожих или сами диверсанты начнут добывать еду силой. Обычно все диверсанты сгорают на контактах с местными жителями или на незнании местных порядков.

* * *

Денис прекрасно знал, как в странах с тоталитарным уклоном ловят диверсантов и почему никогда не могут поймать. Если ловлю диверсантов сравнивать с рыбалкой, то рыбу приманивали криками в мегафон, колотя вёслами по воде. В бинокль можно было видеть всю беготню в городе и выход из города солдат во всех направлениях для прочёсывания местности. Если бы во всех странах так ловили диверсантов, то в жизни диверсантов наступило бы счастье.

Группа Дениса просто никуда не пошла, а осталась ждать завершения зачистки в городе. Когда началось прочёсывание местности, то все просто двинулись открыто на расстоянии прочёсывания цепью. Кому придёт в голову проверять, кто проводит прочёсывание, когда приказ пришел с самого верха? К вечеру все оцепления были сняты и Денис повёл свою группу в город, благо деньги были.

Внутри города уже убрали все посты и патрули: скорее всего просто перебросили силы на прочёсывание местности. Стратегия удара всеми силами в государствах с тоталитарным уклоном была популярна и часто достаточно оправдана, но достаточно — не значит всегда. После устроенного днём переполоха город ночью выглядел мёртвым и пробираться по безлюдным дворам было просто легче лёгкого.

Отыскав нужные магазины Денис вышел из города и остановился в тихом, незаметном месте. Можно было подождать утра и пробежаться за едой. После прочёсывания города никто уже не будет искать в нём диверсантов, значит можно напиться, наесться, переодеться… хотя нет — переодеваться не будем. Не надо оставлять лишних следов из брошенной одежды или таскать с собой два комплекта. Даже пешком не надо идти — безопаснее поехать на автобусе в нужном направлении. Быть мутантом хорошо — мутанты шляются везде.

Денис был прав: в армии страны, куда их забросили, очень многие из армии его страны работали инструкторами. Никто и никогда бы не подумал, что семеро мутантов могут быть вражескими диверсантами, а не временно нанятыми инструкторами. А то, что с оружием, без знаков различия и в чужой форме, так это всегда было в порядке вещей даже не у мутантов, а у мутантов — в особенности.

Всё происходящее Денису не нравилось всё больше и больше. Если сравнивать с шахматной партией, то обыгрывался мат в два или три хода. Их послали в качестве миротворцев защищать права человека, которые никто не нарушал, зато после их высадки примеров нарушения появилось хоть отбавляй. Если до их высадки никаких нарушений не было, а именно так оно и было, то никто ни о каких нарушениях знать не мог. Зато их высадка привела к нарушениям и доказательства будут налицо, несмотря на способ, которым они были получены.

То, что до высадки никаких доказательств не было — не имеет значения. Важно, что они появились и никто теперь не докажет, что их не было до высадки. Только зачем же такую комбинацию разыгрывать? А ответ очень простой: чтобы начать вторжение. Последовательность действий представляется тогда такая. Действие первое: дают нашим кучу всякой всячины за высадку с целью защиты прав человека. Действие второе: высадку обнаруживают и нарушая права человека начинают бороться с диверсантами. Действие третье: диверсанты хоть и смертники, но не придурки законченные, и не выполняя бредовые  приказы возвращаются назад. Действие четвёртое: после возвращения чужих диверсантов по стране смело наносится удар собственными силами. Действие пятое: надо сообразить, что делать?

Вступать в переговоры с вооруженными силами было бесполезно: слушать не станут, а любые действия примут за уловки. Если просто вернутся назад, то для них ничего не будет, но надо узнать кто может делать такие пакости. Сегодня захватывают одну страну, а завтра доберутся под любым предлогом до их собственной. Надо было связаться с кем-нибудь из местных, у кого в голове есть мозги.

Денис не сомневался, что на захват страны бросят мутантов, как это было на Северном Кавказе. Даже он сам не смог бы придумать лучше: после наступления мутантов в живых оставались только мутанты или большинство мутантов. После такой выходки властей мутанты из государства должны разбежаться, а значит сопротивление вторжению оказывать будет некому. Более того: мутанты стараются не трогать мутантов, а значит будут действовать в полную силу, если будут знать, что не заденут своих — продуманный ход.

Надо было выбраться из города, изловить какого-нибудь мутанта из патрулей и попытаться достучаться до его сознания. Но это была уже знакомая Денису задача, которую он выполнял многие сотни раз. А раз так, то возвращение отменяется и надо отправляться на поиски.

* * *

Степан вернулся из патрулирования почти ночью и готов был убить первого встречного. Его отделение сегодня прошло чуть ли не сотню километров и без малейшего намёка на успех. А главное им даже ткнули на карте место, где приземлялись вертолёты и должны были появиться диверсанты, но никаких следов диверсантов не было.

Куда девались диверсанты? Сколько их было? Существовали они на самом деле или это им придумали такие придурковатые учения? А может быть и так, что диверсанты были не в форме без опознавательных знаков, а просто в гражданской одежде и командование просто получило неверные сведения. А зачем диверсантам вообще быть в форме но без опознавательных знаков? Чтоб все видели, кто идёт? Но это уже глупость — в военной форме у нас шастает каждый второй. А зачем тогда мы искали диверсантов именно в форме?

Хотелось прийти домой, вставить в задницу шланг от душа и промыть загаженные за день мозги. Ничего, когда-нибудь во всём этом кто-нибудь разберётся. Хорошо, что идти недолго осталось и можно будет выспаться. Полезно служить в армии — квартира получается почти бесплатно после нескольких лет службы, а жить в ней и ходить на службу можно уже через пять лет.

От слишком сложных рассуждений у Степана разболелась голова. Он даже не помнил, когда она у него ещё болела так сильно. И на улицах почти пусто, и окна почти не горят — пробегал весь день без малейшей пользы. Навстречу прошли четверо людей в военной форме без опознавательных знаков. Вот вам и диверсанты! Чего же вы их не ловите? У нас если присмотреться, то кругом одни диверсанты.

Это было последнее, что он успел подумать, когда к его лицу прижалась рука с тканью и едким запахом какой-то жидкости. Дальше всё завертелось и шло в сравнение только с запиванием спирта газированным коктейлем. От усталости сегодняшнего дня и неожиданности он даже забыл оказать сопротивление, хотя прекрасно знал о возможности столкновения в городе с вражескими диверсантами.

* * *

— Мы мутанта изловили!

— В мышеловку посадили! Пионерский сад, а не отделение. Дайте я посмотрю, что вы там поймали. Действительно — мутант.

— Мутант хороший, крепенький — мы старались.

— Вы его хоть не покалечили? Он говорить сможет?

— Динь, ты как задница — куда ни целуй, а вкуснее не становится. Мы его даже по голове не били — тряпку на морду кинули и готово.

Степан очухался и открыл глаза. Вокруг стояли семь человек.

— Сегодня вы весь день гонялись за диверсантами. Нам бы очень хотелось узнать, что вы от нас хотели? Да, и головная боль у тебя не от химии, а от нашего телепата. Не заставляй нас рыться в твоей голове и откапывать все подробности твоего детства.

Степан всё вспомнил: детство, зачистку города, встречу с мутантами и ту самую головную боль. Так вот почему вдруг разболелась голова! Посмотрим на них повнимательнее… Все семеро — мутанты. Ну и попал! Только бы не опозориться от страха, а то стыдно будет.

— Вы же все мутанты! Как вы оказались диверсантами?

— Когда-то давно мужской половой член вошел в женское влагалище и после некоторого количества возвратно-поступательных движений выпустил сперму. Тебе дальше продолжить?

— Мутантами не рождаются — ими становятся!

— Вот безмозглая задница нам досталась! — воскликнул Роман и звонко шлёпнул Степана по ягодице.

— А вы, оказывается, ещё и извращенцы! Насиловать будете?

— Зачем? И мы не извращенцы, а просто не имеем комплексов. Давай ты нам уже начнёшь рассказывать по делу, что у вас тут происходит и как долго всё это сумасшествие продлится?

— А ничего не творится: вы забросили к нам своих диверсантов в огромном количестве, а мы их ловим пока в никаком.

— Это хорошо, что пока в никаком. А вам не сказали, кто и почему вдруг устроил вам такое нашествие диверсантов, да ещё к тому же по совместительству диверсантов из числа мутантов?

— Я ничего не знаю. Нас подняли по тревоге и сообщили, что противник высадил множество диверсантов, а потом всех отправили на поиск и обезвреживание диверсантов.

— Рома, расстегни ему ширинку, сейчас посмотрим.

— Не надо! Не надо меня пытать и калечить! Я всё равно больше ничего не знаю. На нас ночью напали и больше я ничего не знаю.

— Динь, всё на месте: вот член, вот яйца, вот шерсть. Я следов хирургического вмешательства не нахожу.

— А ты ничего не помнишь, чтобы с тобой делали что-то необычное? Ну там кололи, таблетки давали или операции странные над тобой не делали? Или яйца просвечивали рентгеном?

— Ничего со мной не делали! Я же не еврей, чтобы член себе поганить обрезанием! Что вы хотите узнать?

— Тогда я не знаю, что ещё могли с ними делать. А у тебя дети есть? Или просто случаи беременности девушек от тебя.

— Нету ещё, а про беременность я не знаю.

— А бесплодия у тебя точно нет? Или признаков бесплодия?

— А, вы про это. Нет, вытекает много и хорошо.

— Будем считать, что его не стерилизовали, а что же тогда могли быть за нарушения прав человека, что на миротворческую операцию по их защите отправили мутантов? До меня доходили слухи, что где-то пытались стерилизовать мутантов, чтобы они не размножались. Но это просто сплетни, я думаю. Что ещё может быть?

— А при чём тут стерилизация мутантов, если я не мутант?

— Ты не мутант — ты идиот! Я лучше знаю, кто мутант! Лучше подумай о двух вещах: что там у вас могли быть за нарушения прав человека и кому ваша страна перешла дорогу?

— У нас не было никаких нарушений никаких прав человека. Все границы открыты, а население гуляет, где захочет.

— Тогда вспоминай, кому из соседей вы так досадили, что вас решили полностью уничтожить силами мутантов?

— Я не знаю, а почему я вдруг стал мутантом?

— В твоей голове следы нейрофорсирования — это значит, что твой интеллект был искусственно повышен. Только когда?

— Во время гражданской войны я видел мутантов и у меня также разболелась голова. И мутанты у нас ходят толпами.

— Если ты уже вменяемый, то нам надо очень серьёзно поговорить. Ты помнишь, что случилось с Северным Кавказом?

— Да, мутанты там полностью истребили всё население.

— Пока вы сегодня гонялись за нами, вы успели нарушить все права человека в количестве достаточном для того, чтобы кто-то отправил такую же армию мутантов на ваше полное истребление.

— За что нас уничтожать? Кому мы мешаем?

— А вот это я и хочу выяснить. Моя страна почти полностью состоит из мутантов, а твоя — нет. Я могу обеспечить ваше перемещение и к нам, но все остальные к нам не пойдут.

— Я к вам тоже не пойду, я даже не знаю, кто вы такие.

— Я — Денис, а с остальными ты можешь познакомиться сам.

— А я — Степан. И откуда вы к нам прилетели? Да, мы знаем, что вас доставили по воздуху, что уже невероятно.

— Карту видишь? Вот отсюда с вот этой стороны вашей границы.

— Ого! О вас же такие ужасы рассказывают!

— Ага, а ещё у нас две пиписьки. Кстати, можешь убрать свою.

— Я не могу — у меня руки за спиной связаны.

— Мы тебя развяжем, если не будешь делать глупостей.

— Какие могут быть глупости в моём положении, да ещё и с вами!

— Вот и подумай, что нам теперь делать и как спасаться. После вас они могут и за нас приняться. А их силы ты сам видел.

— А на вас то за что? Кому вы мешаете с вашим дурдомом?

— А у нас можно заниматься сексом при детях. Чем тебе не повод для нападения? Как будто повод трудно придумать!

— Жалко. Всех жалко. Если вы такие мирные и дружелюбные, то мы даже могли бы с вами объединиться, только надо будет правила для взаимного сосуществования придумать.

— Стёпа, а вот тебе и ответ. Молодец — правильно подсказал.

— Они не хотят дать нам объединиться! — заорал Степан.

— Правильно догадался. Давай так: ты идёшь с нами, а потом возвращаешься к своим и надо любой ценой начать мирные переговоры. Мутанты, может быть, не тронут тебя, но мутанты бывают разные: от мирных и дружелюбных до фанатиков уничтожения. Мы друг друга не трогаем, но это потому, что нас мало и то не все мы такие.

Степан уже развязывал ноги и мысленно прокладывал самый быстрый маршрут к базе Дениса. Если он и ещё хотя бы несколько таких, как он, смогут начать переговоры о мире, то войны можно будет избежать. Если удастся решить вопрос с объединением, то это будет первый шаг к созданию объединённого государства вроде СССР. Если только все мутанты всех стран смогут объединиться… Но до этого ещё далеко и первый шаг к цели растянут на сотни километров.

Степан шел перед Денисом и показывал дорогу. Впереди предстоял очень долгий и опасный путь, но другого выхода у Степана не было. Сейчас группа из восьми человек бросала вызов противнику, которому не могли оказать сопротивление сорок две страны бывшего СССР. Восемь маленьких человек против огромной организации. Восемь боевых, но дружелюбных мутантов, против армии боевых мутантов, специально созданных для истребления целых народов.

* * *

2050 год, остатки РФ.

Ожидаемая и так старательно развязываемая Анклавом очередная междоусобная война на территории бывшего СССР не началась. Это было неожиданно, но предсказуемо. Вместо очередной войны до полного истребления всех участников мутанты разных стран начали переговоры о мире и объединении. Если бы хоть часть этих замыслов воплотилась, то вместо бывшего СССР на его месте возник бы новый, но населённый уже мутантами союз.

Мутанты отличались от остальных людей невероятной скоростью приспособления к окружающим условиям и крайне малой потребностью в руководстве. Для большинства мутантов не существовало множенства моральных ценностей и, следовательно, почти не существовало конфликтов на их несовместимости. Сформированное из мутантов государство теоретически могло бы просуществовать вечно и Анклав не мог этого допустить любой ценой.

Когда-то давно обнаружилось, что склонностью к мутациям и повышенной живучести обладают люди, не признающие ни общественных порядков, ни общепризнанных ценностей. Более того: даже не имеющие склонности к мутациям люди имели сопротивляемость к радиации, химии, отраве и заразе всех видов тем большую, чем меньше в них было уважения к обществу, любви к государству и приверженности к общественным правилам и ценностям.

Выяснить, что в этом явлении было первично, а что вторично, тогда не удалось, но статистика была неумолима: после ядерной войны выживут не послушные и дисциплинированные образцовые граждане, а неуправляемые отбросы общества. Страшно было подумать, что увидят вышедшие из убежищ и кто их встретит снаружи. Последствия общественной катастрофы представлялись чуть ли не страшнее последствий самой ядерной войны.

Единственным существенным недостатком у мутантов была их малочисленность и непредсказуемость наследования мутаций. За всё время изучения, исследований и опытов никто не смог выяснить ни одной закономерности в наследовании ни одного вида мутаций. Положение осложнялось тем, что у мужчин мутации встречались чуть ли не в десять раз чаще, чем у женщин.

Существование мутантов среди нормальных людей чем-то напоминало учёным уравнение равновесия химической реакции, где существовали правая и левая части, а равновесие между ними смещалось в зависимости от внешних условий. Для химиков задача была бы вполне решаемой, если бы она не лежала в области социологии. В любом случае даже школьнику было ясно, что ни одна часть не может существовать отдельно от другой и на это можно было опереться.

При помощи мутантов из бывшего СССР Анклав собирался решить сразу несколько проблем: оставить бывший СССР без мутантов и таким образом лишить его защиты, пополнить ряды своих мутантов, решить вопросы социальной напряженности в обществе, надавить на выходцев из стран Ближнего Востока и предотвратить попытку мутантов начать любые переговоры с Китаем. Ранее непреодолимые миграционные барьеры были сняты и поток мутантов хлынул из стран бывшего СССР в страны НАТО. Анклав не сильно волновала численность иммигрантов: ни миллион, ни десять миллионов не могли оказать влияние на демографическую обстановку, а большего количества мутантов в бывшем СССР просто не могло быть.

Исход мутантов вызвал самую разную реакцию в их странах: некоторые страны просто её не заметили, некоторые вяло сопротивлялись, но настолько вяло, что это даже сопротивлением назвать было нельзя, несколько состоявших почти из одних мутантов стран просто прекратили своё существование, а некоторые страны радовались избавлению от мутантов, как от тяжелой общественной болезни. Чем-то всё это напоминало библейский сюжет исхода евреев из Египта, но неизвестно, кто и насколько выигрывал на этот раз.

Анклав готовился к войне за остатки нефти на Ближнем Востоке. И неизбежность этой войны была столь очевидна, что снова понадобились безжалостные солдаты, как пятнадцать лет назад на Северном Кавказе, но в отличие от Северного Кавказа, у некоторых стран Ближнего Востока было оружие массового поражения. Угроза сырьевого кризиса подталкивала индустриальные страны к новой войне.

Особую настороженность вызывал Китай, который также нуждался в ресурсах, но занял выжидательную позицию. Конец ископаемого органического сырья был неизбежен, но Китай делал вид, что его это не касается и продолжал экспорт дешевой продукции, несмотря на все ограничения подрывавшей экономику других стран своей низкой стоимостью. Достоверно было известно, что Китай работает над переходом к отказу от ископаемых источников сырья и поиском независимых от них источников энергии. В случае полного исчерпания всех ископаемых ресурсов Китай остался бы единственной страной с действующей экономикой и коммунистической идеологией. Анклав пока ничего не мог сделать против этого направления развития событий.

* * *

2055 год, остатки РФ.

В медицине есть такие понятия, как абстинентный синдром и авитаминоз, а говоря простым языком ломка и нехватка витаминов. Лишившись несколько лет назад почти всех мутантов большинство стран бывшего СССР отбросили себя если не в каменный век, то в раннее средневековье. Больше никто не потрясал общество своими выходками. Больше никто не возмущал общественное спокойствие. И первое время всё происходящее всех устраивало.

Существует легенда, что когда-то крысолов в наказание жителей города за обман увёл из города всех детей. Когда пути эмиграции открылись, то по ним устремились не только мутанты, но и самая развитая, а поэтому немногочисленная, часть населения, без которой ни одно государство не может существовать долго. После развала СССР, и последующего развала РФ вся промышленность и так находилась в полуразрушенном состоянии, но её хоть кто-то поддерживал на уровне минимальной работоспособности. На этот раз ни в одной из образовавшихся стран не осталось практически ни одного учёного, студента, рабочего, военного, инженера или прочего представителя технических специальностей или фундаментальных наук.

Оставшаяся часть населения представляла собой патриархальную религиозную массу, полностью неспособную к какой-либо деятельности, кроме разговорной и потребительской. Год за годом теряя уцелевшие остатки технических достижений мелкие страны скатывались к натуральному хозяйству и ввозу иностранного капитала. Сырьевые ресурсы всех стран были близки к полному истощению, но даже их не удавалось продавать потому, что никто не хотел их купить.

Анклав недаром сделал упор на отсутствие внешней поддержки странам бывшего СССР через прекращение закупки их сырья. Ещё немного бедного и голодного существования и процесс вымирания населения станет необратимым, а значит можно будет прибирать к рукам одну страну за другой и превращать их в новые штаты Америки, как когда-то удалось заполучить Аляску без единого выстрела.

После отказа поставщиков с Ближнего Востока продавать нефть по приемлемым для импортёров ценам Анклав под прикрытием НАТО снова бросил в наступление новую объединённую армию мутантов. И на этот раз вторжение полностью повторяло крестовые походы средневековья, только вместо освобождения гроба господня завоевателям была нужна нефть. Вспышка ярости недовольства исламского мира была такой, что гражданская война вспыхнула уже в Европе. Не в состоянии что-либо сделать и не справлявшаяся больше со своими обязанностями ООН под давлением НАТО после очередного инцидента в странах бывшего СССР и не угасающей войны на Ближнем Востоке объявила о своём роспуске и прекращении своего существования.

США оказались практически единственной страной в НАТО, чьё мнение имело вес. Страны Европы были измотаны войной на Ближнем Востоке и гражданскими войнами внутри себя настолько, что не могли заниматься больше ничем. Это привело к продавливанию США решения применить для прекращения гражданских войн внутри стран Европы мутантов с антирелигиозными наклонностями. Первые же часы войны показали невероятную эффективность мутантов не только во внешних, но и во внутренних войнах.

Лишившись последней поддержки на территории противника страны Ближнего Востока были обречены на проигрыш в войне даже в случае применения ими оружия массового поражения, но в качестве последней попытки оружие массового поражения было применено. В обстановке полного непонимания, что имеется у них на вооружении, страны Ближнего Востока одновременно нанесли удар по Европе и оккупированным НАТО территориям всем, что у них было.

Большая часть населения Европы, не являвшаяся мутантами, погибла в течение нескольких лет, не в состоянии противостоять радиоактивному и биологическому заражению её территории. Вдохновлённые и воодушевлённые желанием отомстить мутанты Анклава двигались на восток, оставляя после себя только мёртвые города. Ислам, как одна из самых распространённых мировых религий прекратил своё существование вместе со своими носителями.

Первый крупный ядерный конфликт и применение биологического оружия привели к росту числа мутаций и распространению давно забытых и вновь созданных возбудителей болезней и радиации за пределы подвергшихся применению биологического оружия территорий, в том числе и на территорию стран бывшего СССР.

Первой серьёзной радиационной угрозой в СССР стал взрыв реактора на Чернобыльской АЭС, но с тем, что произошло после войны Европы с Ближним Востоком, та авария не шла ни в какое сравнение. Радиоактивные осадки ещё можно было пережить, но мутировавшая под действием радиации зараза, к тому же прошедшая тренировку непробиваемой иммунной системой мутантов, вызвала страшнейшие эпидемии, против которых не помогали даже импортные лекарства.

Ставший снова аграрной страной из индустриальной и лишившийся почти всех мутантов и специалистов бывший СССР не был готов противопоставить новым инфекциям ничего, кроме организационных мероприятий и молитв, часто с обратным успехом. Почти всё население стран бывшего СССР составляли крестьяне и гуманитарии, неспособные не то что к противостоянию или сопротивлению какой-либо угрозе, а даже к правильной оценке ситуации.

После завершения операции по захвату Ближнего Востока в мире больше не осталось равновесия: единственным противником Анклава был коммунистический Китай, который никак не участвовал в войне и не предпринимал никаких действий. В случае необходимости Анклав уже мог начать захват территорий бывшего СССР, но делать это можно было только после полного исчерпания ресурсов Ближнего Востока, чтобы внезапная агрессия Китая не помешала их использовать.

* * *

2060 год, остатки РФ.

Когда-то по улицам множества городов мира ехало множество автомобилей, они стояли в пробках и попадали в аварии, но это было давно. После исчерпания запасов нефти на Ближнем Востоке стоимость органического топлива выросла настолько, что использовать его стало экономически невыгодно. Больше автомобили с бензиновыми двигателями были не по карману среднему потребителю не потому, что у того не было денег на машину или гараж, а потому, что не было денег на топливо. Огромная индустрия автомобилестроения, в которой было задействовано огромное количество людей, переживала кризис.

Ещё какая-то активность наблюдалась у автомобилей на газу, но вопрос нехватки сырья грозил похоронить любой транспорт на органическом топливе в течение нескольких лет. Без транспорта жизнь во всех крупных городах остановилась: привычки и консервативность мира корпоративного бизнеса не позволяли использовать никакой вид транспорта, кроме автомобильного. Даже сама мысль о возможности ездить на работу на велосипеде в корпоративной среде была недопустима, несмотря на чрезвычайные обстоятельства.

Двигатель внутреннего сгорания не был единственным возможным типом теплового двигателя и не был единственным возможным типом двигателя вообще, но разработки других типов на протяжении всей истории автотранспорта сдерживались всеми возможными усилиями топливной промышленности. К иссяканию всех нефтяных ресурсов мировая транспортная система оказалась не готова.

Транспортный кризис пытались решить самым простейшим способом: переселением поближе к месту работы. Некоторые производители начали пробовать устанавливать на свои автомобили двигатели с атомными или изотопными источниками энергии, но их не до конца отлаженная продукция оказывалась гораздо дороже или опаснее простых автомобилей с двигателями внутреннего сгорания.

Почти полное отсутствие топлива для личного транспорта привело к массовым переселениям и массовой смене работы. Массовые переселения привели в свою очередь к распаду множества семей и кризису рынка недвижимости. Семейный кризис и кризис рынка недвижимости подорвали и без того разваливающуюся от упадка спроса на топливо и автомобили экономику США.

В качестве последнего спасения началось интенсивное освоение термоядерной и возобновление ядерной энергетики, несмотря на всю её опасность. Правительство пыталось создать новые рабочие места и оказать давление на корпорации с целью предотвратить массовые увольнения. Страна находилась в двух шагах от социального взрыва и один из этих шагов был уже сделан.

Но всё происходящее ни одной из стран бывшего СССР не касалось. Где-то здесь ещё можно было добывать нефть и прочие ресурсы, но делать это было некому и нечем. Где-то здесь ещё ездили автомобили, но мало кому надо было куда-то ехать. Несколько эпидемий и радиоактивное заражение со всех сторон отбило у местного населения желание жить самостоятельно и лишившись поддержки Анклава каждый осколок СССР снова стремился к объединению ради хоть какого-то выживания. Заботливым помощникам в развале теперь было не до стран бывшего СССР — им теперь самим требовалась помощь или хотя бы отсутствие внешних помех. Анклав сделался временно уязвим, несмотря на собранное вокруг себя количество мутантов. Приходило время действовать тем, кто ждал своего часа.

* * *

2065 год, восстановленный СССР.

Топливный и все последовавшие за ним кризисы в США и разорённые войной Европа и Ближний Восток послужили толчком к началу объединения всех стран, ранее входивших в СССР. Маленькие и недоразвитые страны не могли противостоять нескончаемому потоку эпидемий и всё возрастающему росту радиации. Требовалось объединение всех остатков СССР, чтобы преодолеть энергетический кризис.

Сама по себе задача восстановить хорошо разваленную, разделённую, снова хорошо разваленную и снова разделённую страну практически невыполнима, как попытка вспомнить то, чего никогда не знал, но это только в том случае, когда рядом нет образца для восстановления, причём готового помочь в восстановлении утраченного — прямо через границу бывшего СССР находился коммунистический Китай.

Международная политика НАТО и Анклава привела к подрыву благосостояния Китая, но только на короткое время. Понимая, что конец сырьевых источников неизбежен, Китай накапливал все виды сырья до лучших времён и разработал атомные двигатели для транспорта. Эти двигатели были далеки от совершенства и опасны, но, в отличие от американских, они работали. Научившийся за тысячелетия переживать и пережидать всё Китай предвидел угрозу сырьевого и топливного кризиса и хорошо к нему подготовился.

То, что США будут нападать на Китай, было предсказуемо, как восход солнца и Китай не дожидаясь, пока США приготовятся к войне, решил напасть первым. Время для нападения было выбрано самое удачное и в помощь себе можно было задействовать давнего врага США — СССР. Но СССР лежал в развалинах и в качестве помощника не годился. Не годился до тех пор, пока его не восстановят.

Как только с территории бывшего СССР убрались последние представители Анклава, границу перешли китайские танки, сопровождавшие машины дипломатических миссий. Сначала приближение пылящих колонн под красными флагами вызвало у местного населения почти ужас, но выяснив, что войска вводятся для поддержания порядка и защиты от нападения случайных банд, все успокоились, а в столицы направились дипломаты с предложениями об оказании помощи в случае воссоздании СССР. Отказавшихся не было.

Первым шагом к восстановлению СССР стало восстановление его границ и несмотря на поддержку подавляющего большинства населения находились недовольные, препятствовавшие объединению. По старой памяти вспыхнули стихийные, но хорошо организованные митинги и демонстрации. Китайцы были готовы и к этому повороту: как когда-то на площади во время устроенных американцами студенческих беспорядков на митингующих двинулась бронетехника и солдаты с пулемётами. К такому повороту привыкшие к поддержке Анклава и полной неприкосновенности митингующие были не готовы, но для них было уже поздно — живыми ушли немногие.

Вторым шагом стали возврат к государственному управлению и переход к государственному регулированию экономики. Любые попытки саботажа и вредительства при воссоздании СССР немедленно подавлялись НОАК. Восстановление страны шло почти теми же темпами, что и её развал в конце прошлого века. Китайцы вернули конституцию СССР сталинского образца и безжалостно уничтожали виновных в любых преступлениях. Как ни странно, но публичные казни чиновников и представителей властей вызывали бурное одобрение собравшихся и требование продолжения.

Восстановленный в своих границах до развала СССР ещё не был той страной, что когда-то остановила армию Вермахта, но так же, как и тогда, изменения происходили не по дням, а по часам. Упирающиеся в организационные вопросы проблемы решать легко, когда находятся желающие их решать. Китай проводил свою линию восстановления СССР так же жестко, как её когда-то проводил Сталин.

Помощь Китая была не безвозмездной. За свою помощь Китай потребовал предоставить всё дальневосточное побережье СССР для беспрепятственного прохода своих войск и развёртывания плацдарма на Чукотке. Даже далёким от военного дела людям было ясно, что Китай готовит крупномасштабное вторжение на Аляску.

Анклав прекрасно понимал, что вторжение китайцев неизбежно, но пока ничего не мог сделать: его собственные страны трещали от последствий топливного и прочих вызванных его последствиями кризисов. Отсутствие топлива спровоцировало политический кризис и отдельные круги населения уже требовали направить все усилия на внедрение ядерной энергии выдвигая лозунги вроде: «Лучше смерть от радиации, чем победа коммунизма и демократии!».

Все попытки Анклава приобрести китайские ядерные двигатели не привели ни к чему и Китай отказался поставлять их даже в обмен на ресурсы. Армии США грозило остаться без топлива и сильно потерять мобильность. К тому же китайская бронетехника с ядерными двигателями оказалась независимой от поставок топлива, что делало её чрезвычайно опасной при вторжении на территорию США.

Все усилия транспортной промышленности стран НАТО были брошены на разработку любых видов ядерных двигателей, чтобы обеспечить армию транспортом в случае неизбежного нападения Китая. Для успешного применения пехоты в новых условиях боя Пентагон выдвигает предложение разработать броню для индивидуальной защиты каждого солдата. Несмотря на то, что армия состояла почти из одних мутантов, вопрос призыва на военную службу в случае с широкомасштабным вторжением Китая на Аляску ставился жестко.

Броня с необходимым уровнем защиты оказалась настолько тяжелой, что требовала собственного привода. Несмотря на ожидаемую высокую стоимость Пентагон финансировал проект и внедрение силовой брони с ядерным источником энергии. На этот раз под угрозу попали сами страны НАТО и вопрос денег отошел на второй план. К тому же дорогостоящие проекты создавали много рабочих мест и позволяли снизить социальную и политическую напряженности.

Китай практически закончил развёртывание баз на Чукотке и готов был к вторжению в любой удобный момент. Вопрос выбора удобного времени упирался в только замерзание Берингова пролива для того, чтобы по достаточно толстому льду НОАК могла перейти пролив и захватить достаточно большой плацдарм на Аляске.

Последнее время Берингов пролив не замерзал, но после нескольких войн климат стал нестабилен и велика была вероятность, что он замёрзнет в одну из зим. Примерно полторы тысячи лет назад Священная римская империя так же с опасением ожидала замерзания Дуная, за которым стояла армия Атиллы. История учит только тому, что она ничему не учит и война никогда не меняется. Изменились время, место и средства, но больше не поменялось ничего.

* * *

2070 год, восстановленный СССР.

Платить приходится всегда и за всё. Даже если сначала кажется, что удалось что-то заполучить бесплатно, то на поверку оказывается, что придётся заплатить за это двойную цену. Китай смог за считанные годы восстановить СССР своими людскими ресурсами, но это никак не отразилось на готовности коренного населения жить в новом для них мире. СССР снова стал индустриальным гигантом, но всё производство в нём держалось на иностранной китайской рабочей силе.

Предоставив Китаю восточное побережье и плацдарм для войск на Чукотке СССР вступил в войну против НАТО в качестве союзника Китая. Безвыходность ситуации приводила к переходу из плохого положения в худшее. СССР в начинающейся войне географически занимал промежуточное положение между США и Китаем и в случае даже временного проигрыша Китая и отступления НОАК перемещения боевых действий на территорию СССР было не избежать.

Первой же холодной зимой, холодной настолько, что Берингов пролив замёрз, миллионная группировка НОАК по льду достигла берегов Аляски и начала вторжение вглубь США. Подготовка армии США к вторжению Китая оказалась недостаточной и её недолгое сопротивление вторжению оказалось сломлено. Не связанная необходимостью постоянно получать поставки топлива китайская армия двигалась почти не встречая сопротивления. США не рискнули применить на своей территории оружие массового поражения и впервые в истории бросили армию мутантов на равноценную по силе армию противника.

Понимая всю сложность складывающегося положения правительство Канады отказалось предоставить свою территорию для прохода войск США. Это действие послужило для США решающим аргументом для выхода из состава, полного роспуска командования и прекращения существования НАТО. Лишившись международной поддержки правительство Канады предоставило своё воздушное пространство и территорию для прохода войск США на Аляску.

К этому времени уже внедрились и получили широкое распространение недавно разработанные для армии США ядерные источники энергии. Несмотря на высокую стоимость их катастрофически не хватает и в первую очередь ими снабжаются военные потребители. После начала вторжения НОАК огромное количество ядерных источников энергии уходит на изготовление силовой брони, которая несмотря на свои недостатки полностью оправдала себя первым же боевым применением на Анкориджском фронте.

Ресурсы США были и так истощены, а ведение войны подорвало их ещё больше. Рассчитывавшая сберечь свои ресурсы Канада вынуждена была снабжать ими США. Несмотря на ведение войны на Аляске и чрезвычайный недостаток ресурсов США продолжали строить убежища на случай ядерной войны. Политическая и социальная обстановки в США были напряжены до предела и положение грозило вылиться в гражданскую войну. Сложившееся положение в разы увеличивало количество мутаций, что было на руку Пентагону, комплектовавшему из мутантов отборные части на фронте.

* * *

2075 год, остатки восстановленного СССР.

Первая успешная попытка противостоять транспортному кризису была сделана выпуском гражданских автомобилей с ядерными двигателями — их китайские прототипы удалось добыть в ходе освобождения Аляски. Оживление движения транспорта в городах привело к росту уверенности граждан США в завтрашнем дне и воскресило веру в правительство. Правительство в свою очередь поддерживает население завершением строительства серии убежищ.

Китай проиграл войну за Аляску оснащённым по последнему слову техники мутантам армии США и потерял свои базы на Чукотке после форсирования американской армией Берингова пролива. После поражения в войне за Аляску Китай прекратил поддержку заново созданного СССР и отвёл свои войска за пределы своих границ. СССР оказался один на один с готовыми к вторжению в глубь страны американскими силами, состоящих в основном из мутантов.

Исполнявшая во время войны роль сырьевого придатка США Канада попыталась восстановить свой независимый статус, но встретила непреодолимое сопротивление США и своим решением дала им повод для начала войны за её окончательное присоединение. После закономерного поражения в войне Канада была окончательно присоединена к США, несмотря на сильнейшие сопротивление и протесты её местного населения, которые были жестоко подавлены.

С целью ускорить победу над Китаем после перемещения фронта на Чукотку США применили против НОАК на территории СССР новейшие виды биологического оружия. Работы по созданию вируса рукотворной эволюции затягивались и вместо него применялись все прочие имеющиеся средства, включая экспериментальные и непроверенные. Среди прочих использованных средств оказался и предназначенный для усиления мутаций вирус, практически смертельный для нормального человека и практически безвредный для мутантов.

Но в СССР обо всех этих великих событиях только слышали. После ухода китайцев страна снова стояла перед очередным тяжелейшим выбором: остаться всем вместе и ничего не делать, остаться вместе и обратиться за помощью к американцам, снова разделиться и обратиться за помощью к американцам или снова разделиться и попытаться выживать самостоятельно. Анклав принял решение за СССР: ультиматум о немедленном объявлении войны за помощь враждебному Китаю или вступление в США был отправлен правительству СССР сразу же после форсирования Берингового пролива.

В СССР больше не было нужного количества ни промышленности, ни мутантов, ни ресурсов, ни людей для оказания хоть какого-то существенного сопротивления США и ультиматум был принят немедленно. Особых последствий, впрочем, его принятия никто не заметил: США были слишком заняты войной в Китае, чтобы заниматься ещё чем-нибудь, кроме этого. По непонятным соображениям Китай за всё время конфликта ни разу не использовал оружие массового поражения, несмотря на его наличие. В штабе командования США предполагали, что эти действия продиктованы стратегическим расчётом с целью навязать США войну с наступлением и растягиванием фронта.

Хоть СССР и вошел в состав США, но это не помешало ему в очередной раз начать разделение по территориальному и национальному признаку. Анклав это не очень волновало, единственным его требованием было не принимать политической самостоятельности, что при сложившихся обстоятельствах полностью исключалось.

На самом деле Китай просто собирал все использовавшиеся против него виды биологического оружия и создавал на его базе новое. Когда США перенесли фронт на территорию Чукотки и начали наступление в сторону Китая, то Китай использовал улучшенные виды ранее применённого против него же биологического оружия. США вынуждены были поставлять оружие и продовольствие на фронт своим войскам через огромное расстояние. Это рассеивало силы и оттягивало войска с фронта, а вдобавок способствовало распространению медленно действующего биологического оружия на территорию США.

Большая часть не занятого в боях населения Китая переселилась в СССР под видом простых беженцев. Анклав не уделял необходимого внимания разведке новой территории, что позволило Китаю с одной стороны осуществить видимость выхода с территории СССР, а с другой незаметно переселиться на неё, смешавшись с ставшим к тому времени немногочисленным местным населением.

Даже мелкие затяжные войны изматывают больше, чем глобальные, особенно, если они далеки от завершения. Такой была война во Вьетнаме, такой была война в Афганистане, такой была война в Чечне, такой была война в Иране и такой стала война в Китае. Несмотря на хорошую защищённость войска США несли потери, а мутанты вообще не были предназначены для длительных войн. Под влиянием деморализующей обстановки на фронте внутри Китая в армии США началось дезертирство среди мутантов.

Тем временем по территории США то тут, то там вспыхивали и расползались новые эпидемии, не поддававшиеся лечению никакими средствами. Особое подозрение вызывал тот факт, что зараза почти не действовала на мутантов. Поползли слухи, что правительство сэкономило и построило убежища в расчёте только на уцелевшую после войны часть мутантов, а всех остальных спасать просто не собирается.

Дополнительный повод ля волнений давало возросшее в разы количество радиоактивных отходов, которые надо было где-то захоранивать и места для этого осталось уже не так много. Анклав принял решение о захоронении всех поступающих радиоактивных отходов на территории СССР, куда после войны с Китаем планировал перенести работы по завершению создания вируса рукотворной эволюции, предназначенного для создания супермутантов.

Наиболее удачные образцы были доставлены на западное побережье США и размещены на военных базах. В виду того, что длительное хранение вируса на западном побережье может подставить его под удар ракет Китая, большая часть образцов была перемещена на базы в СССР, где планировалось заняться его доработкой. Почти незаселённая страна с огромной территорией подходила в качестве полигона испытания вируса как нельзя лучше.

* * *

2077 год, 23 октября.

Вопрос о возможности, начале и возможности случайного начала ядерной войны возник сразу же после появления ядерного оружия. В разные годы разных эпох начало ядерной войны объясняли всем, чем угодно: политическим конфликтом, сбоем аппаратуры, ошибкой персонала, ложным срабатыванием, действиями террористов и всем, чем только могли, и всем, чем только хотели.

Совершенно разные мнения ходили и о последствиях ядерной войны: от ничтожных последствий, сравнимых с двумя мировыми войнами, до полного уничтожения человечества и почти всей жизни на планете. Широкие круги общественного мнения будоражила возможность ядерной зимы. Тяжесть последствий ядерной войны связывалась с её масштабом и размахом применения ядерного оружия.

Шаг за шагом обсуждение последствий ядерной войны вытеснило обсуждение её причин. Раз за разом спекуляции на глобальном конце света после мировой ядерной войны использовались по разным причинам всеми, кому только были выгодны, в том числе и Анклавом. Постепенно тень угрозы вытеснила саму угрозу: опасения начала ядерной войны сменились опасениями её последствий.

Среди разнообразного наследия всех войн непременно присутствует сломанное или брошенное оружие. О некоторых страницах истории человечества смогли рассказать не книги, статуи, храмы, дома, посуда, народные предания и прочее, а найденные обломки оружия. Жизнь играла по своим правилам: вещи, предназначенные увековечить память об их создателях, часто не сохранялись, а уничтожения часто избегали вещи, предназначенные для стирания памяти о ком-то.

Понимание ценности некоторых вещей очень сильно зависит от места и времени их оценки. Если в одних странах питьевой водой поливают улицы, то в других питьевая вода гораздо худшего качества продаётся в ограниченном количестве даже за деньги. Если в одних странах на учёте состоит каждый грамм железа, то в других странах целые свалки завалены старыми автомобилями, которые дешевле хранить, чем перерабатывать. И таких примеров множество.

Точно так же ценность многих вещей зависит от их возраста: вина с возрастом становятся дороже однозначно, а с другими вещами всё бывает гораздо интереснее. Автомобиль сначала дорого покупают, сдувают с него пылинки, потом он устаревает, выходит из моды — появляется что-то новее и лучше, потом его продают и на нём кто-то просто ездит, а потом продаёт следующему владельцу ещё дешевле. Последний владелец или выбрасывает автомобиль на свалку, или ставит в сарай и забывает о нём навсегда. Если повезёт, то десятки лет спустя один из коллекционеров купит проржавевший металлолом и восстановит его до первоначального состояния, как один из немногих уцелевших образцов какой-то модели какого-то года.

Если такое случается, то почти любое старьё переходит из разряда хлама в разряд антиквариата. Вещи, которые тысячелетия назад их современники не могли продать даже очень дёшево, тысячелетия спустя скупаются коллекционерами, музеями или просто антикварами за баснословные деньги. Таково свойство вещей, больше не изготавливающихся и уцелевших в малом количестве на весь мир.

Но со старинными вещами иногда случались и совершенно потрясающие неожиданности. Так американские военные в конце двадцатого века случайно обнаружили, что лет пятьсот назад повсеместно снятый с вооружения арбалет успешно пробивает насквозь американские бронежилеты новейшего армейского образца. Инцидент дошел до Пентагона и после всех скандалов, разбирательств и экспертиз арбалет вернулся из истории и вошел в число новейших средств вооружения. Иногда новое это действительно хорошо забытое старое.

Когда-то давно, больше ста лет назад, во время гонки вооружений СССР успел изготовить огромное количество ракет всевозможного назначения. Часть из них была уничтожена во время разоружения, часть разворована во время распада СССР, часть была простыми муляжами для сбивания противника с толку, а часть не имела боевого заряда. Но все ракеты, действительно предназначенные для поражения противника, остались на своих местах даже после окончательного распада уже остатков СССР в две тысячи двадцать втором году.

Большая часть изготовленных в СССР ядерных ракет были небоеспособны и существовали только для запутывания противника и создания хлопот его разведке. Но некоторое количество боеспособных ракет всё же требовалось хотя бы для противостояния возможной вражеской интервенции, которую противник мог устроить для поддержания государственного переворота в СССР.

Есть такое утверждение, что техника ненадёжна, но люди ещё ненадёжнее. Любая система, зависящая от человеческой надёжности — ненадёжна. Кто сказал, что человек с пальцем на пусковой кнопке надёжен? Кто сказал, что он выполнит приказ нажать на кнопку? Кто сказал, что он сам не нажмёт на кнопку? Кто сказал, что если противник успеет нанести первый удар, можно будет связаться с пусковыми установками? Доверять или не доверять людям?

Доверять нельзя никому и подтверждено это было историей неоднократно. Но что делать, если без посторонней помощи не обойтись? Как быть сразу везде? Как запустить ракеты, если не будет связи с пусковыми установками? Если допустить возможность самостоятельного запуска, то кто может гарантировать, что ракеты не полетят если не куда попало, то просто когда попало? Кто сказал, что враги народа закончились? Если нельзя запустить ракету в сторону правительства, то можно запустить её в сторону противника, а он уже не промахнётся ответным ударом по правительству напавшей страны.

Вопрос мог быть решен только размещением хоть и стационарных, но полностью автоматизированных пусковых установок с автоматическим запуском ракет по заданным целям при поступлении нужных сигналов. Пусть для вида установки обслуживаются людьми — меньше будет лишнего внимания. Настоящая установка будет иметь автономный реактор и всегда будет готова выстрелить по сигналу. Даже если пропадёт связь с центром — не беда. Установка перейдёт в автономный режим и сохранит боевую готовность.

После распада СССР, а затем и распадом его остатков, автоматические пусковые установки были заброшены и забыты. О них и во время их действия немногие знали, а после сворачивания вообще уже никто не вспоминал. Места, в которых они располагались, нарочно превращали в могильники химического и биологического оружия и хранилища или свалки радиоактивных отходов.

После начала массового перехода в развитых странах на атомную энергетику особенно остро стал вопрос утилизации остатков ядерного топлива, поступление которых возросло в десятки раз. Среди стран, за деньги принимающих радиоактивные отходы на хранение, оказались и многие страны из бывшей РФ. А глубоко под землёй под многими свалками радиоактивных отходов бывшей РФ в боевой готовности ждали сигнала пусковые установки.

В тот день на одной из свалок радиоактивных отходов в РФ шел дождь и грязь была просто непроходимая. Гусеничный кран продавливая очередную колею в грязи тащил на вытянутой стреле несколько бочек яркого цвета, покрытых обозначениями всех возможных видов опасности. Надо было плюхнуть бочки в свежевырытую яму и засыпать сверху землёй, чтобы окончательно их захоронить.

Проезжая гусеницами над местами других захоронений трактор мог и раздавить не очень глубоко и не слишком хорошо закопанные бочки, но большинство бочек всё равно успевали проржаветь насквозь за несколько лет и особой разницы не было. Некоторые страны присылали радиоактивные отходы в виде бетонных блоков, но так поступали не все, а большинство присылало радиоактивный концентрат в обыкновенных железных бочках.

Под гусеницами глубоко под землёй что-то заскрежетало и с лязгом бухнуло, а земля немного осела и трактор слегка качнуло: видимо трактор наехал на очередное захоронение бочек и раздавил их под землёй всмятку. Ещё немного и кран опустил бочки в яму, а сам двинулся по проделанной колее назад, чтобы освободить дорогу бульдозеру — яму оставалось только засыпать.

Ещё час и на свалке всё стихло. Осенний дождь хлынул ещё сильнее, превращая дороги в грязевое месиво. Местами свалка уже заросла травой, кустами и деревьями, а местами виднелась перекопанная земля, оставшаяся после закапывания свежих ям.

Где-то глубоко под землёй свалки датчик радиационного фона вокруг пусковой установки измерял уровень радиации. Как только уровень фона превысит пороговое значение, система слежения расценит это, как нанесение противником ядерного удара и запустит ракеты. Сообщаемый датчиком уровень радиации снаружи был уже на грани срабатывания, но до срабатывания оставалось ещё немного.

Дождь продолжал лить и заливать свалку. Вода лилась с неба и просачивалась в землю по извилистым путям всё глубже и глубже. Так было год за годом, пока вода очередного дождя не прошла через очередную яму с очередными раздавленными бочками и вниз не устремился новый очередной радиоактивный поток.

Датчик радиоактивного фона как обычно передал полученный уровень системе контроля. Получив сигнал выше порогового значения и запустив систему защиты от сбоев, подтвердившей сигнал с датчиков, система контроля передала управление системе запуска, которая заблокировала приём любых сигналов извне и передала сигнал тревоги всем остальным пусковым установкам. Каждая из взлетевших одна за другой ракет набрав достаточную для связи высоту отправила подтверждение нападения и сигнал к запуску.

Никто из видевших взлетающие одну за другой в воздух ракеты не понял, что произошло. Никто из них даже не знал, что он находится над старой пусковой установкой. Никто не знал, куда летят эти ракеты и чем они начинены. Никто даже не знал, кому они принадлежат.

Ни одно из правительств стран бывшего СССР не знало, что послужило сигналом к пуску ракет, но это было уже неважно: присутствовавшие внутри всех стран наблюдательные пункты Анклава зафиксировали запуск и немедленно начали свою эвакуацию, чтобы не попасть под ответный удар своих же ядерных сил. Ядерная мировая война, о которой так много говорили больше ста лет, началась.