повесть 3 из Мы были все учениками П. Краснощеков
ЧАСТЬ 3 книги МЫ БЫЛИ ВСЕ УЧЕНИКАМИ П Краснощекова
УЧИТЕЛЬСКАЯ СЕМЬЯ
ГЕОРГИЙ И АННА
По воспоминаниям ученицы
Кисловской школы 1954 – 1965 г.г.
Здобновой Валентины.
Анна Васильевна Руденко (в девичестве Ситко) была моей первой учительницей. Анна Васильевна была в то время очень красивой женщиной, аккуратной до мелочей. Запомнилась её прическа – волосы укладывались высоко на голове в виде короны. Её светло-голубые глаза, слегка на выкате как будь - то выражали удивление.
Она в школе всегда была в строгом платье тёмно-вишнёвого цвета, ладненько облегающем её маленькую стройную фигурку. На платье менялись только белые воротнички, изготавливаемые её руками. Воротнички были разные: вязаные – кружевные, вышитые, выстроченные. Анна Васильевна была великой рукодельницей и нас она приучала к рукоделию. Наш класс на уроках труда превращался в настоящую мастерскую по изготовлению украшений для школьной ёлки и своего класса к новому году, готовили карнавальные или сценические костюмы. Готовые изделия принимались только аккуратно выполненные. Я была неравнодушна к рукоделию и Анна Васильевна разрешала мне приходить по выходным дням к её дочке и моей однокласснице Лиде, там я познавала и училась тому, что мы не проходили на уроках труда. С Лидой мы вышивали думочки крестиком, рушники и скатерти гладью, вязали кружева, «бархатные» шестиугольные салфеточки.
Анна Васильевна была строгая, на уроках у нас не было баловства и шалости, требовательная, аккуратная и справедливая и нас приучала к аккуратности, исполнительности, дисциплине. Когда Анна Васильевна входила в класс, доска блестела чистотой, парты выстроены строго по линии, наши школьные принадлежности строго занимали свои места на партах. Удивительно, но наши чернильницы никогда не проливались на парты, не было и никаких надписей на партах, перед летними каникулами парты были такими же чистыми, как и в начале учебного года.
Наша учительница приучала нас к дисциплине, порядку, старалась приучить нас к тому, что сама впитала с детских лет. Она родилась в 1924 году в семье Василия Ситко, по национальности австрийца. Бывший военнопленный, не уехавший на свою родину, женился на Кисловской девушке, да так и прижился в Кислово. В их семье было семь детей, Аня была четвёртым ребёнком. Она закончила семь классов с отличием и её сразу же оставили работать в Кисловской школе учителем начальных классов.
В 1941 году, когда началась война, всю семью Ситко выселили в Казахстан, а после окончания в 1945 году они все вернулись в Кислово. Анна Васильевна снова работает в школе в начальных классах.
У Анны Васильевны и Георгия Сергеевича по сегодняшним меркам была многодетная семья, кроме дочки Лиды были ещё три сына Слава, Юра и Сергей. Их дом был из трёх комнат, везде была чистота и порядок, но особенно, просто идеальный порядок был в комнате Анны Васильевны и Георгия Сергеевича. Особое место в этой комнате занимал рабочий стол, на котором готовились к урокам, проверяли тетради – это было запретное место для детей, никто не имел права что–либо трогать на нём. Строгая железная кровать была убрана по моде того времени - белоснежными нарядами. На стене висели знаменитые точёные старинные чёрные лакированные часы с мелодичным боем, отбивавшие не только полчаса, но и четверти. На другой стене висел небольшой настенный шкафчик с красивой цветной посудой, у стола стояли три жёстких чёрных лакированных венских стула. Везде лежали изготовленные руками Анны Васильевны красивые белые и цветные салфеточки. Комната была самой светлой и в моём понимании ассоциировалась с музеем.
Когда мы с Лидой засиживались за рукоделием, нас приглашали к обеденному столу. Стол был длинным и за ним умещались родители, четверо детей, тётя, которая жила вместе с семьёй Анны Васильевны, хватало места и мне. Пища была такая же, как и у всех, борщ, каша и, конечно же, по праздникам пироги с капустой и рыбой.
В классе Анна Васильевна организовывала праздники, обычно в конце учебной четверти или учебного года. Художественная самодеятельность в нашем классе была в особом почёте, наша учительница старалась вовлекать по возможности всех учеников.
Особенно запомнился мне первый в моей жизни танец – «Танец маленьких цветов». Всем участникам пришлось готовить «бальные» платья из марли, юбочки напоминали лепестки цветов, которые должны не просто свисать, а быть распустившимися. Ох, и досталось же хлопот нашим мамам, старшим сёстрам – марля красилась в различные цвета, крахмалилась картофельным крахмалом. Зато на празднике мы чувствовали себя настоящими балеринами, мы прикоснулись к волшебной музыке Чайковского. Я до сих пор люблю слушать «Щелкунчика» и храню ту патефонную «заезженную» стальными иголками пластинку. На праздниках рассказывали стихи, пели песни, ставились интермедии, клоунады. Лида Руденко очень хорошо читала стихи, Маша Надеждинская и Валя Вальковская плясали «Барыню», я с Ниной Гребенниковой в больших колпаках были клоунами Бим и Бом, а Слава Бабенко уже начинал играть на баяне и петь песни. Не все ученики нашего класса выступали с отдельными номерами, но в хоре участвовали обязательно все. «У дороги чибис» и другие песни получались совсем не плохо.
Хорошо помню и её мужа Георгия Сергеевича Руденко, когда Анна Васильевна болела, её в нашем классе подменял Георгий Сергеевич. В классе, в школе он был очень серьёзным, требовательным, а дома он был обыкновенным человеком, немного похожим на моего отца. Он хорошо пел на праздничных застольях.
Сейчас по прошествии многих лет я могу сказать, что был он УЧИТЕЛЕМ, у которого грамотность, ум, доброжелательность, добросовестность – всё сочеталось. Мы всегда были уверены в его правоте, хотя тогда его требовательность не всегда нам, ученикам, нравилась.
Георгий родился в Кислово в крестьянской семье. Его детство пришлось на самые тяжёлые послереволюционные годы. Его родителям Сергею Митрофановичу и Ольге Михайловне Руденко надо бы поставить памятник за гражданский подвиг. В такое время вырастить, воспитать восемь детей, сохранить их в голодные годы двадцатых и тридцатых годах разве это не подвиг?
Георгий закончил начальную, а затем и семилетнюю школу в Кислово, а в 1935 году поступил в Николаевское педучилище. Последний курс он заканчивал уже в Серафимовиче. Учительствовать он начинал в колхозе «Комбайнёр» (на полях нынешнего Красносельца). Оттуда же его призвали в РККА и направили учиться в Краснодарское военное пехотное училище.
В июне 1941 года он окончил училище, получил направление в полк, расквартированный под Гомелем. О начале войны молодой офицер узнал уже в дороге, направляясь к месту службы.
Тяжёлое время отступления, неразбериха в войсках, окружение, кратковременный плен, освобождение наступающей Красной армией, снова фронт. Воевал честно, но больше, чем благодарности верховного главнокомандующего Георгий не получал. Из списка награждённых особисты настойчиво и постоянно вычёркивали побывавших в плену. Поэтому пришёл Георгий Сергеевич с войны в декабре победного 1945 года без наград, хорошо, что ещё живой и не из тюрьмы.
В первые годы после войны его регулярно вызывали в НКВД на собеседование и профилактику, как побывавшего в немецком плену.
С января 1946 года и до пенсии работал Георгий Сергеевич в Кисловской школе учителем физкультуры и военного дела.
В школе не было настоящего физкультурного зала, но Георгий Сергеевич умел проводить уроки физкультуры в обыкновенной классной комнате бывшей церковно-приходской школы, на открытой площадке, которую оборудовал по всем правилам и требованиям. Ученики бегали, прыгали, лазали, подтягивались, кидали копья и диски, катались на коньках, на лыжах, ходили в туристические походы. Школьникам, конечно, кто желал, он на воскресенье выдавал лыжи, и даже коньки на ботинках.
А сколько своего свободного времени он проводил по вечерам на кружке физкультуры? Вечерами при свете керосиновых ламп в маленьком зале (по сегодняшним меркам – каморке) мы занимались всем, начиная с шахмат, турника, брусьев, шведской стенки, мячей, каната и настольного тенниса. Здесь же занимались знаменитыми пирамидами. Наши пирамиды могли поспорить с любым художественным номером на школьных праздниках. Я, как самая маленькая, всегда была на вершине пирамиды и видела, как наш Георгий Сергеевич горделиво поглядывал на других учителей, радуясь за своих питомцев. Ещё и сейчас звучит в ушах его голос:
- Делай раз, делай два, делай три! – и я уже на вершине пирамиды с флажками в руках, а иногда и с транспарантом.
Именно его заслуга, что Кисловские ученики постоянно занимали призовые места в районных спартакиадах, где мы старались не подводить своего учителя. Я больше любила бег, но при необходимости, чтобы не получить «баранку» в общешкольном зачёте, приходилось толкать ядро и метать копьё. Спортсменов нашей школы «побаивались» и Быковчане.
Он требовал и проводил ежедневно перед уроками общешкольную утреннюю зарядку. Особенно требовал Георгий Сергеевич тщательное выполнение гимнастических упражнений на уроках физкультуры.
Он перед войной закончил не только педагогическое училище, но и военное, конечно же, уроки военного дела проводились очень грамотно. А как шла ему военная форма с офицерскими погонами, она соответствовала его фигуре, даже с годами он отличался своей выправкой. Наши мальчишки с завистью поглядывали на бравого офицера, а шалуны и хулиганы сразу же становились пай-мальчиками.
Не могу не вспомнить наш туристический кружок. Мы обошли все достопримечательности вокруг Кисловки, учились пользоваться туристическим снаряжением. Ходили в походы с ночёвками, учились разжигать костёр и готовить на нём пищу, ночевать в палатках. Принимали участие в районных и областных туристических слётах, где занимали призовые места.
Особенно запомнился мне районный слёт, который проходил в Калиновой балке и песня на заключительном костре. Мы пели хором «В новом Быково вечера», переделанные из «Подмосковных вечеров».
По просьбе Георгия Сергеевича я все туристические походы описывала, а затем оформляла в альбомы, были и фотоснимки. Я была приятно удивлена, когда их увидела в школьном музее.
Запомнился и заключительный наш поход на горы «Уши» за Камышином. Мы были удивлены самими горами на ровном месте, а ещё больше скудной растительностью там, хотя к этому времени мы уже потеряли свою пойму. Мы лишились лугов, лесов, озёр и речек, но у нас ещё остались два сосновых бора, это теперь наша гордость. Мы были благодарны нашим предкам, которые их посадили.
Жизнь в стране после войны менялась в лучшую сторону, стало возможным летом 1964 года организовать туристическую поездку в столицу. Двенадцать учащихся, в том числе и я, под руководством Георгия Сергеевича выехали в Москву. Поездка была очень интересной, четырнадцать дней мы были словно в сказке. Кремль, Красная площадь, музеи, ВДНХ, концерт Муслима Магомаева и Тамары Миансаровой в Кремлёвском Дворце Съездов, «чёртово колесо» в парке культуры и отдыха им. Горького.
После первой туристической поездки школьные группы стали выезжать каждый год в Москву, Ленинград, Киев, но дорогу с первой группой школьников прокладывал Георгий Сергеевич.
Вот такая учительская семья работала в нашей школе всю жизнь, они учили, воспитывали нас, деревенских мальчишек и девчонок, конечно, успели вырастить своих четырёх детей, трое из которых закончили институты. Старшая дочь Лида окончила Волгоградский медицинский институт, работает врачом в Камышине. Слава окончил Волгоградский политехнический институт, работает и живёт в Ярославле, Юра окончил волгоградский институт инженеров городского хозяйства, живёт и работает в Волжском. Младший Сергей после техникума работает и живёт в Волгограде.
Супружеская пара Георгия Сергеевича и Анны Васильевны Руденко была хорошим примером для подражания и в работе и в семейной жизни для многих жителей Кислово.
Низкий вам поклон Георгий Сергеевич и Анна Васильевна от всех жителей Кислово за долголетний и кропотливый труд по воспитанию молодых поколений наших земляков.
* * *
КИСЕЛЁВ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
(1921 – 2001 г.г.)
Дима родился 20 августа 1921 года в бедной крестьянской семье Киселёва Василия. Военный коммунизм заканчивался, но его детство выпало на голодные года НЭП, раскулачивание и коллективизацию. Однако, несмотря на все невзгоды, Дима рос весёлым и общительным пареньком. Повезло ему, что перед окончанием начальных классов в Кисловской школе открыли семилетку, и он продолжил учёбу. Ещё в начальных классах, а учительницей у них была Дора Васильевна, появилась у Димы мечта стать учителем. Так же как Дора Васильевна стоять у доски и обучать ребятишек азбуке, письму. С Петром Олейниковым они помогали Доре Васильевне проверять тетради, и даже красным карандашом ставить оценки в тетради одноклассников.
Нет ничего удивительного, что в 1937 году они с Петром поступили в Николаевское педагогическое училище. Их не охладило и то, что училище зимой 1937 года перевели в Серафимович, многие из учащихся перевелись в другие техникумы Камышина и Николаевки, некоторые просто бросили учиться, но наши друзья остались верны своей мечте и поехали с училищем в далёкий Серафимович. Быстро и в то же время тяжело пролетели годы учёбы, и в 1940 году они вместе с другом стали работать учителями в начальной школе Ярская-1 Кумылженского района.
Только два месяца Дима работал учителем, в октябре 1940 года он был призван на службу в РККА в кавалерийские войска. Учился владеть шашкой, конём и винтовкой.
Видно не зря в армии шла дискуссия, что кавалерия, как основной род войск устарела. На коне против танка не попрёшь.
10 августа 1941 года при защите города Дзержинска их двадцать четвёртый кавалерийский полк был почти полностью уничтожен под жестоким пулемётным огнём всего нескольких немецких танков. Рядовой Дмитрий Киселёв раненым попал в плен. Пошли концлагеря. Барановичи, станция Лесная, Вильно. Затем весной 1943 года при этапировке в другой концлагерь несколько пленных совершили побег на перегоне у станции с таинственным названием «Темный Лес». Пленные проделали дыру в полу вагона и через неё на подъёме, когда поезд замедлял ход, совершили побег. У Дмитрия это был уже третий побег и, наконец-то удачный.
Пробираясь по лесам на восток их группа в Кричевском районе вышла на 48 партизанский отряд имени Гришина. После проверки все были зачислены в отряд, а Дима попал в разведгруппу, как наиболее грамотный, и знающий лошадей.
Побывавшие в плену солдаты уже знали о ждущих их проверках в особых отделах, а характеристика командира партизанского отряда была, по сути, освобождением от этой проверки. А ещё бы лучше получить награду, и Дмитрий проявлял чудеса храбрости, а главное выдержки при проведении порученных заданий, а ещё было жгучее желание отплатить фашистам за издевательства над пленными советскими солдатами.
В октябре 1943 года их Кричёвский район освободила Советская Армия, а их партизанский отряд влился в 1111 стрелковый полк 330 Тульской дивизии. Дивизия вела тяжелые бои на Могилёвском направлении, 28 октября 1943 года в одном из таких боев рядового Дмитрия Киселёва тяжело ранило, взрывом вражеской гранаты ноги были перебиты. В госпитале было принято решение ампутировать обе ноги. Уже начали делать операцию, но Дмитрий пришёл в себя и наотрез отказался от ампутации.
- Солдат, нам очень жаль, но шансов выжить с ногами у вас практически почти нет, уже началась развиваться гангрена.
- Пусть меня похоронят, но с ногами, чем жить без ног. Я учитель, как я буду работать без ног, как жить мне в деревне без ног? Не-ет, если есть хоть один шанс из тысячи, я буду рисковать, - стоял на своём Дмитрий.
Врачи отменили операцию и стали лечить. Десять месяцев Дмитрий скитался по госпиталям, но всё же стал на свои ноги, хотя и с палочками.
В июне 1944 года рядовой Дмитрий Киселев был комиссован и вернулся в родное Кислово.
Два года фашистского плена всё же «аукнулись» Дмитрию Васильевичу. Всего полгода работал учителем в школе бывший фронтовик, однажды поздней ночью его арестовали и увезли в Быково. Три дня и три долгих ночи из него выбивали признание в измене Родине, его вербовки во время нахождения в плену. Ничего не добившись, его отпустили, но с работы его уволили. Ещё три месяца раз в неделю его ночью увозили в Быково, допрашивали, а перед утром отпускали. Каждый раз ему приходилось ночью с больными ногами пешком добираться до Кислово. Полгода Дмитрий Васильевич был без работы, не считать же работой занятия по вечерам в избе читальне с зарплатой, не хватавшей бывшему фронтовику и на хлеб.
И только, когда одна из учительниц ушла в декрет, ему доверили учительствовать. Но всё же отношение к нему было и в школе и от сельских властей настороженное. А дети, дети в своём учителе души не чаяли, за его тактичность, весёлый характер с мягким чувством юмора.
Его ученица Краснощёкова Мария так отзывалась о нём:
- Мы его просто обожали. Его уроков мы все ждали и вопросов по дисциплине, успеваемости просто не стояло. Когда, спустя много лет, я приехала на педагогическую практику в Кисловскую школу, чаще всего посещала уроки истории Дмитрия Васильевича. Потом в своей работе я часто применяла методы и приёмы, почерпнутые у нашего уважаемого Дмитрия Васильевича.
В 1945 году директор школы А.В. Ермакова предложила ему поступить на заочный факультет Сталинградского пединститута, школе нужны были дипломированные учителя - предметники. С 1945 по 1949 год Дмитрий Васильевич заочно учится.
Как-то раз в коридоре института он встретил своего партизанского друга Васю Доркина. Они вместе бежали из плена. Радости было-о… За фронтовыми сто граммами вспоминали друзей партизан и погибших и уцелевших, выживших в плену, а затем в кровопролитных освободительных боях. На груди у Василия красовались наградные планки.
- Дима, а ты почему планочки не носишь?
- Нет у меня, Вася, наград.
- Как нет? Я лично видел, что на тебя наш командир отряда отправлял наградные документы. Тебя представлял он на орден. Это за того фашиста, которого вы приволокли в отряд, а потом самолётом его отправляли на Большую землю. Ну-у, помнишь?
- Конечно, помню, тогда по дороге, чтобы не кричал, мы его чуть не придушили. Еле очухался он потом. Батяня нас чуть под арест в холодную не посадил.
- Вот за этого важного фрица батяня и оформлял на вас троих наградные листы. А ты, значит, не получил свой орден?
- Когда мы были зачислены в Тульскую дивизию, мне и повоевать-то почти не пришлось. Через месяц я был тяжело ранен и отправлен в госпиталь, год я валялся с безжизненными ногами по госпиталям, а уж потом и комиссовали вчистую. А орден, наверное, затерялся, разыскивая меня. А он сейчас не помешал бы, а то мне всё тыкают в глаза и за глаза фашистским пленом.
- Вот что, Дима, давай напишем письмо нашему партизанскому батяне. Он поможет, вот недавно и Вере Самойловой он разыскал медаль. Помнишь её? Ну-у, вспоминай же, у нас в отряде радисткой была. И тебе твой орден разыщет, он сейчас книгу о нашем отряде пишет. Может быть, и о нас с тобой напишет? Интересно бы почитать.
А помнишь?... - и снова были воспоминания о нечеловеческой жизни в плену, о партизанской войне, о летящих под откосы поездах, о горящих полицейских управах, о томительных ожиданиях связных с разведданными. И, конечно же, о последнем патроне, который бережно хранили для себя отдельно в нагрудном кармане, твёрдо решив второй раз в плен живым не попадать. И снова, - «а помнишь…»?
Письмо Батяне они написали вместе, а вскоре Дмитрию Васильевичу пришла бандероль с письмом и книгой «Партизанскими тропами». Читая книгу, вспоминались разведчику партизанские землянки, леса, разбитые и сожжённые белорусские деревни, родные ребята, с которыми ходил в бой и в разведку. Сердце щемило и слёзы сами катились из глаз фронтовика. А страница, где было написано о разведчике Мите, была зачитана до дыр и обильно полита скупыми партизанскими слезами.
И верно в 1957 году рядовому запаса Дмитрию Васильевичу Киселёву торжественно вручили боевой орден «Красной Звезды» и медаль «За Победу над Германией». Только после этого момента тяжелый груз плена был снят с души Дмитрия Васильевича, учителя истории Кисловской средней школы и бессменного директора вечерней школы сельской молодёжи.
У меня на столе лежит характеристика на учителя Кисловской школы Киселёва Дмитрия Васильевича, написанная 21 октября 1957 года директором школы Н.И. Силкиным. «…Учитель истории и труда Кисловкой средней школы 1921 года рождения, беспартийный, образование незаконченное высшее, стаж работы в школе 17 лет. Тов. Киселёв методически подготовлен, к работе относится добросовестно, тщательно готовится к урокам, чем самым обеспечивает проведение их на высоком деловом и идейном уровне. Учащиеся его классов обладают глубокими знаниями по истории. Умеет преподавать историю доходчиво, интересно, в работе использует наглядные пособия, рекомендовал бы ему шире использовать внеклассную работу по истории…».
В той же характеристике от 1957 года директор школы Силкин сделал приписку: «Весной был инсульт, человек сильно болен».
Но, как и в 1943 Дмитрий не собирался сдаваться, ему надо было ещё вырастить троих детей. Своего старшего сына он назвал в честь своего друга Петром, а второго сына назвал в честь деда Василием, ну, а только что родившуюся дочку его жена назвала в честь бабушки Наталией.
И снова болезнь отступила.
Выйдя на пенсию в 1981 году, Дмитрий Васильевич не сидел, сложа руки, его огород и дворовая живность приносила не только доход в семейный бюджет, но и моральное удовлетворение, поддерживало здоровье ветерана Отечественной войны.
И всё же в 2001 году сердце солдата, учителя остановилось.
Светлая память Вам дорогой учитель и коллега по вечерней школе Дмитрий Васильевич.
* * *
Продолжение в части 4.