Первая глава книги Свои, чужие, иные

Эланор Назаретская
ГЛАВА ПЕРВАЯ

Окошко с вечера было занавешанно продранными на заду штанами, но это не особо помогло:  солнечные лучи  легко преодолели преграду. Свет брызнул спящему мальчишке в глаза, он отмахнулся, будто от мухи и, не просыпаясь, повернулся носом к стене.
-Интар, вставай! – послышался  голос матери из-за двери чулана.
Сон был уже разбит, но окончательно выныривать из него мальчик не собирался. Он и не пошевелился, хотя прекрасно знал, что покоя ему теперь не будет. 
-Интар! – мать вошла и от всей души вытянула сынишку тряпкой пониже спины.
-Ай! –он сел. –Нууу! Ты чего?
-Вставать пора, лентяй!
-Рано же еще! – мальчишка снова плюхнулся на кровать  и  опять получил тряпкой, на сей раз поперек туловища.
-Вставай,  горе мое! 
Интар захныкал, заслоняя лицо рукой:
-Муучают... бьют с утра... Выспаться не дают...
Мать усмехнулась:
-А ты ложись не на рассвете, тогда и высыпаться будешь.
-А я вовсе и не до рассвета... а только до полуночи...
-Шлялся невесть где вместо того, чтоб матери помогать! Ох, Интар, попадешь ты когда-нибудь в беду, злым людям в руки!
-Да ну… - он зевнул во весь рот, -  и кто на меня позарится?..
-Те, кто детей крадут. Или ты не слыхал? Вон, давеча, у лотошника с соседней улицы сынишка пропал. Искали – искали – ничего. Как в воду канул... Интар, это не первый случай за последние месяцы.  Не гулял бы ты по ночам! – Мать взяла сына за узкое плечо. Он недовольно стряхнул ее руку, потянулся, сел на соломенном тюфяке, протирая глаза:
-Я с ребятами был... и ничего со мной не стряслось...
-Когда стрясется, поздно будет. Хочешь, чтоб тебя увезли невесть куда, да и продали?
-Неа. Не хочу. – Интар помотал головой, влез в рубаху. Потянулся, было, за штанами, но мать их отобрала.
-Смотри, дыра какая. Где умудрился?
-Э... – замялся. Ничего путного в голову не лезло. Мальчишка действительно не помнил, где и как порвал штаны.
Поглядев на озадаченное, сонное лицо сына, мать только руками развела
-Ладно, неважно. Я зашью. А ты бегом умываться,  мести пол и протирать столы.
-Без штанов? – Интар обиженно воззрился на мать. Конечно, рубаха, купленная пару месяцев назад у старьевщика "на вырост", доходила мальчику почти до колен, но он же уже не сосунок, чтобы голозадым бегать!
-Мам, меня ж на улице засмеют!
-А ты туда не суйся. Пока мы откроемся, я тебе успею их зашить.
-Ну, ладно. – Мальчик  поплелся в кухню, к рукомойнику,  плеснул воды на лицо,  пригладил взлохмаченные черные волосы, взял метлу и отправился в трактирный зал. Там со вчера было неприбранно, на столах  темнели пятна  от пролитого вечером пива. Интар распахнул ставни всех окон. Свежий морской ветер разогнал тяжелый воздух, принеся  запахи  протухшей рыбы и крепкого табака. Вместе с весенним утренним солнцем, внутрь ворвался шум портовых кварталов, выбивая из ушей ночную, свалявшуюся тишину.
Интар прошелся метлой вдоль по залу, потом поперек, часть мусора загнал под стойку, еще немного размел по углам, остаток погнал к черному ходу, через кухню, где уже возилась мать. Остановился, увидав, что она моет овощи.
-А мои штаны где? – вопросил с негодованием.
-Зашиты. У тебя. – коротко бросила женщина. Мальчик вымел мусор на узкую улочку, бросил метлу в угол  и побежал за одеждой в чуланчик, который давно и прочно считал своим.
Там он спал всегда, когда у его матери бывали гости. Орам, трактирщик, как и многие другие в этих местах, не гнушался предлагать  матросам и прочему портовому люду не только выпивку и еду, но и подружку на одну ночь. Ивине, матери Интара, полагалась десятая часть выручки с каждого такого гостя, - это помимо ежемесячных двух золотых и бесплатной кормежки,- так что женщина на судьбу не жаловалась. Многим другим выходцам из трущоб и так устроиться не удалось.
Трактир был небольшим. Ивина работала и за кухарку и за подавальщицу. Обязанности метельщика и посудомойки уже четыре года исполнял Интар – раньше Орам держал для этого девчонку, но, когда Интару исполнилось шесть лет,  прогнал ее. К чему лишние расходы, когда мальчишка Ивины уже подрос и может  приносить пользу?
В последние года два мальчик бегал и на рынок, и,  довольно часто, помогая матери, носился с подносами по залу . На последних двух делах ему удалось заработать несколько монет. Скопленную разными путями сумму он  хранил в том же чуланчике,  под  своим соломенным тюфяком, ничего не опасаясь: в эту крохотную комнатенку, заставленную старыми, давно пустыми бочками, трактирщик не заглядывал, а мать, даже если и знала о сбережениях сына, не взяла бы из них ни медяшки, в этом мальчишка был уверен.
Натянув штаны, он вернулся на кухню.
-Мам, я есть хочу.
-Вот каша доварится и получишь. Сегодня будем подавать кашу с курятиной. И клубни с вяленой рыбой. Поди-ка принеси из погреба  пару куриц...
-Это тех, которые вчера мяукали? – Осведомился мальчишка и,  увернувшись от материнского подзатыльника, побежал выполнять поручение.
Зарезанные вчера (остались лишние)  куры приобрели нежный синеватый цвет, но на запах были вполне ничего. Притащив их, Интар стал клянчить.
-Мааам, дай мне лапку... 
-Довольно с тебя будет и крылышка!
-Ну, мааам!...
-Не попрошайничай! Вымой котел, - Ивина кивнула на один из двух больших, закопченых снаружи котлов, пока свободный. Во втором булькала каша.
 -Вымоешь, тогда поглядим.
-Ладно.. –Интар и так не собирался уходить из кухни, пока не будет готова еда. Он принялся усердно скрести котел, едва не забираясь внутрь, и честно сделал все, что мог.  Мать посмотрела, одобрила, велела почистить клубни   и морковку. Мальчик взялся за них, то и дело отправляяя кусочек  морковки в рот.
- Я сказала почистить, а не съесть! – Ивина дала ему еще один подзатыльник.
-Ой! -возмущенно заявил Интар, продолжая чистку.
-Ну вот...все... – клубни нарезал, ссыпал вместе с морковкой в свежевычещенный котел.
-Поставь их вариться. Вымой посуду, со вчера осталась.- Велела мать.-  И принеси дров. 
- Уф... я что, восьминог какой?- заворчал мальчишка.
- Ты сейчас им станешь, если не будешь пошевеливаться! - прикрикнула Ивина.
Сын фыркнул:
-А то у меня от твоих подзатыльников лишние щупальцы отрастут.
- Мне еще не хватало, чтобы у тебя щупальца выросли! И так все тащишь! Не мальчишка, а сорока!
- Я голодный! - он перелил в таз воду из кувшина и бухнул туда тарелки и кружки. - Ты меня не кормишь совсем! Вот подохну от голоду и холоду, небось, не заплачешь. 
- Да ну тебя! Не кормят его! Клубни, говорю,  варить поставь, и за посуду берись. Горе мое!
- Уже поставил! И посуду уже мою, – загремел ею в тазу. - А если я горе, -заявил вдруг, сам не поняв, отчего, разобидевшись, - так и извела бы меня... раньше...-шмыгнул носом, -когда я еще не родился...
-Ах ты, паскудник! –на сей раз мальчишка увернуться не успел, Ивина поймала его за ухо и, как следует, отшлепала по мягкому месту. Интар вырывался и
 визжал так, что на шум заглянул Орам. Остановившись в дверях и скрестив руки на груди, понаблюдал за происходящим.
-Ивина , - заметил, наконец,- если ты решила зарезать мальчишку вместо куренка, так заканчивай скорей, солнце давно взошло, скоро люди сходиться станут.
Женщина выругалась и отпустила сына.
 -Я скоро, -бросила хозяину, –Интар, бесстыдник, марш отсюда. И не смей уходить далеко!
-Поди, стойку протри. – велел трактирщик.
Интар захватил тряпку и поплелся в зал.
Там уже сидел первый посетитель: старый слепец Сорот. Жил он неподалеку, в одном из доходных домов, столовался  в этом кабаке еще до рождения Интара, и мальчишка его прекрасно знал. В отличие от многих портовых попрошаек, Сорот был по-настоящему слепым и повязку на глазах  носил не ради того, чтобы жалобить прохожих, а чтоб их не пугать. Один раз Интар понес еду к Сороту домой (за такой заказ платить приходилось втрое, но у старика обычно водились деньги)  и углядел того без повязки... Мальчишке потом с месяц кошмары снились.
 Когда немного пришел в себя, потихоньку выспросил у матери, отчего такое с Соротом сделалось. Та рассказала: глаза старику выжгли. Кто это сделал – городской палач ли, или какие недруги –за что и когда, Ивина не знала. Она помнила Сорота уже таким: седым, слепым стариком в теплом плаще и добротной одежде. Но нищенством он не промышлял. А на что жил, никому было не ведомо, да никого это особо и не волновало. 

Поелозив влажной тряпкой по стойке, Интар подошел к Сороту. Слепец прислушался:
-Здравствуй, мальчик.
-Утро доброе. – Интара всегда поражало, как это Сорот узнает его по звуку шагов. Иной раз мальчишка нарочно шел на цыпочках или шаркал ногами, но провести слепца ему не удалось ни разу.
-Завтракать будешь, почтенный? – спросил Интар.
-Позже. Я ... друга жду, с ним вместе и позавтракаем. Он должен был уже придти сюда.
-Тут пока нет никого!
-Я знаю. Когда он появится, то подойдет ко мне. Мальчик, принеси воды попить.
-Ага, сейчас! – Интар сбегал на кухню, не поленился сполоснуть кружку. Сорот ему нравился: старик  никогда не подзывал его криком, никогда не сердился, терпеливо ожидая заказа сколько угодно, и  был щедр,  частенько одаривая мальчика медными монетами.
Но сегодня, когда Интар принес ему воды,  Сорот ничем не отблагодарил, кроме короткого "Спасибо". Он выглядел встревоженным и поворачивал голову на каждый звук.
Трактир понемногу наполнялся  людьми,  знакомыми и незнакомыми мальчишке, однако никто из них не спешил подходить к слепцу.
А Интару скоро стало не до Сорота: Ивина закончила готовить, и мальчишка разносил заказы, а потом мать  все же покормила его (ножку курью дала, как и обещала, и каши вдоволь) и послала на базар.
-Приправ  прикупи,  заканчиваются уже, только не застревай там, а то выдеру! – Пообещала, зная сына.
- Я быстро! –пообещал мальчишка,  натягивая потрепанную куртку (хоть и весело светит солнце, а все ж таки прохладно)  и прикинув, что ближайшие приятели, Арим и Данген, все равно не выкроят свободного времени раньше полудня. - Только денег дай!... И чего купить-то?
-Купи тмина, корицы, мускатного ореха и перцу горького, а то без этого южане ничего есть не станут. –наказала мать, всучив мальчишке потрепанную сумку.
Денег она отсчитала сыну ровно столько, сколько надо и ни медяком больше.
Интар на это вслух ворчать не посмел, однако в душе подосадовал: вот и выгадай тут что нибудь для себя... Трудишься, как каторжный, носишься целый день –и что за это? Шиш без масла.. а то, порой, и по мягкому месту перепадает..
-Ладно-ладно.. –пробормотал он про себя, –всего добуду и о себе позабочусь....

До базарной площади было не так уж далеко, но Интар все-таки прицепился с полпути сзади к повозке,  нагруженной вяленой рыбой, и, уже соскакивая, одну рыбину стянул и засунул за пазуху. 
Небольшой базарчик гомонил и переливался всеми  красками и запахами. Тут торговали едой, одеждой, дешевыми украшениями и игрушками,  плохим оружием, домашней утварью и прочими мелкими вещами. Еще продавали живую птицу: кур, гусей, уток.
Интар пооблизывался на сласти, подразнил, поквохтав и показывая нос,  облезлого  зеленого петуха, потешно косившего недовольным глазом (торговка накинулась с бранью, но мальчишка просто-напросто удрал), и принялся за покупки.
Мешок с мускатными орехами стоял у прилавка, где бабка-лавочница следила за товаром зорче многих городских стражников. Интар прошелся мимо раз, другой... а в третий свалился на набитый доверху мешок, и орехи просыпались, покатились по земле. Шнырявшие в толпе мальчишки набросились на нежданную добычу, набивая карманы, да и иные взрослые не погнушались. Бабка выскочила из-за прилавка, вцепилась в первого попавшегося охотника за даровыми пряностями, требуя заплатить, кажется, за всех и немедля... а Интар, хохоча,  бросил в сумку несколько горстей орехов и был таков.
  Тмин он благопристойно купил на другом конце рынка –да и стоили коричневые, прохладные и щекотные, если зачерпнуть в  ладонь, семена, дешевле всего прочего, что велено было принести. Мальчик отдал за шесть горстей медяк, а у прилавка, где торговец как раз отвешивал другому покупателю пряности, не долго думая, ухватил, сколько мог, лежащих с краю трубочек корицы и нырнул в толпу.
Он услыхал за спиной возмущенный вскрик торговца, и поторопился замешаться среди мальчишек, глазевших на то, как в уличном балагане тряпичный воин колотил деревянным мечом лоскутного дракона.
Мальчишки всей гурьбой были за рыцаря, подзадоривая его громкими криками: "Бей!" "Придави ему хвост!" "Снеси ему башку!", и только скромная на вид девчонка лет восьми, с двумя светлыми косичками, сжимала кулаки, когда одолевал рыцарь  и радостно хлопала в ладоши, едва только перевес оказывался на стороне дракона.
-Тебе что, жалко эту чудищу? – полюбопытствовал Интар.
-А чего этот козел с железной башкой полез? – возмутилась девчонка, –кто его просил трогать дракона?
-Что, вот так прям ни за что и тронул?- удивился мальчик.
-Ага... Он драконят в пещере поубивал... конечно, дракониха после этого полгорода спалила, я бы так же сделала, если бы моих детей тронули! –запальчиво воскликнула девчонка.
Интар фыркнул, но  вообще-то белобрысая была права...
Он  еще постоял у балагана, дождался  обычной победы добра над злом, то бишь   ,рыцаря над драконом (девчонка захлюпала носом), и  собрался уже отправится искать другой прилавок с пряностями, подальше от того, где корицей разжился,   как вдруг почувствовал, что кто-то дергает его сумку.
Вначале Интар развернулся и саданул воришке под дых и потом только увидал, что это был белобрысый, пыльный малек, младше его года на четыре.
-Эй, ты чего дерешься! – возмутился тот, вскакивая.
-А ты не лазай по чужим сумкам! – огрызнулся Интар в ответ.
-А я и не лазал! – малек сжал кулаки. – Это ты на меня накинулся! Может, ты мои деньги стащить хотел!
-И как, успел я? – осведомился Интар.
Малек удивленно похлопал глазами.
-Неа…. у меня и нет ничего.
  –Ну вот и иди отсюда, нечего без денег по базару шататься. – Посоветовал Интар.
Малек вздохнул и растворился в толпе.
Интар пожал плечами и пошел за горьким перцем. Тут вышло еще проще, чем с корицей: горошинки перца вроде орехов были насыпаны в мешок и стояли у прилавка, так что мальчишка просто подождал, пока торговец начнет вешать товар другому покупателю, потихоньку запустил руку в мешок, ухватил перца и забросил в сумку.
Таким образом,  добыв все, чего хотела мать, Интар припрятал для себя с полсеребряника
Домой он вернулся благополучно и быстро: еще на одной повозке проехался. На сей раз возница, удачно распродавший свой товар, пожалел мальчишку, который как раз возле его повозки занозил ногу, и подвез до самой Интаровой улицы. Ну, а раз подвезли, так мальчишка и не пытался чего-то стянуть. Да и что было брать, когда повозка пустая, только корзины старые  рядком стоят?

Пока бежал до родного трактира, небо посмурнело.
Внутри народу было уже немало: мать едва поспевала разносить заказы, и Интару, как только  он отдал ей покупки, немедля поднос всучила. Хорошо, что монеты, не истраченные на корицу, мальчишка заранее поглубже припрятал.  Потом таки улучил время сбегать в свой чуланчик и оставить там и деньги и рыбу, а то, кое-кто из посетителей уже со смешком косился на торчащий из-за пазухи у мальчишки ломкий, раздвоенный хвост.
Но вот поток народа  схлынул – так всегда бывало ближе к полудню. Поев, люди расходились по делам и снова набивались в трактир вечером, после заката.
А сейчас за столами оставались только два пьяненьких мужичка, да старый Сорот  так и сидел в углу. Выглядел он уныло.
Интар подошел к нему
-Эй, почтенный! Что друг-то твой?
-Не пришел он, Интар. – Печально откликнулся старик.
-Может, он не в то место пошел? Или время перепутал?
-Нет... ошибиться он не мог.
-Ну так, верно, случилось что, задержался. Он завтра придет!
-Да. Должно быть, завтра. – кивнул Сорот –послушай, мальчик...проводи –ка меня до дома. Голова что-то кружится.
Интар прикинул, что провожать старика все лучше, чем подметать и подтирать пролитое  за посетителями. Да и Сорот был какой-то бледный и дышал тяжело... Заболел, небось. Жаль его, старик хороший...
-Я только у мамки спрошусь! – Сказал мальчик.
Он получил позволение.