Ну, и куда ты лезешь родимый?! Совсем крышу снесло попутным ветром! Ну, вот опять подставились! Чтоб вам!
Придется снова вытаскивать своего подопечного из лужи, куда он так и норовит залезть с головой. Такая у нас Ангелов - хранителей работа. И ведь никуда не денешься. Здесь нельзя уволиться по собственному желанию или по сокращению штатов.
Значится так - этому бандюге песочка в глазки с крыши сбросим, и его пули пошли мимо цели, в молоко, а второму с автоматом Томпсона, где он его надыбал то, пустую бутылочку под ноги пустим. Эко его вверх ногами занесло. Ну, а теперь пора брать их, болезных!
Эх, Славка, Славка, всё сам норовишь сделать. На нового напарника и не надеешься. А зря!
Мне, теперь с небес, всё видно гораздо лучше, чем раньше, когда я еще был живым. Но я всегда оставался твоим другом. А теперь я твой Ангел - хранитель!
Ведь еще с нашего детства настоящим напарником для тебя был только я!
Многие считали нас братьями, фамилия была у нас одна, самая простая - Петровы. И роста были одинакового, оба вымахали под метр девяносто.
Да, практически, и тезками были, оба звались Славами. Только он был Вячеславом, а я Ярославом.
Оба не знали семьи, выросли и подружились в доме-интернате.
Только он был черноволосым красавцем, эдаким испанским мачо, а я попроще, русоволосый, курносый, такого как я обычно изображают пушкинским Балдой в иллюстрациях к детским сказкам.
А началась наша дружба с драки, так у меня обычно бывает. Сначала подерусь, а затем подружусь.
И уже на пару мы отбивались от старших ребят, выше всего ценили свою дружбу.
В отличие от большинства других неприкаянных ребят, мы вспоминали свой детдом с грустью и любовью, хотя в самом начале пребывания побеги детдомовцев были самым обычным делом.
Но пришел новый воспитатель - Юрий Константинович и побеги прекратились.
Калека, с одной рукой, он не сюсюкал с нами, не пытался нас жалеть или подлизываться. Он был строг, и посылал нас мыть полы и чистить картошку, за допущенные проступки, но никогда, даже в малейшей степени, не унижал нашего достоинства. Он всегда работал рядом с нами, не щадя себя.
Даже наша директриса, пожилая армянка, которую боялись все, и называли за глаза «Кошмар в юбке», опасалась нашего Константиновича.
Я помню, как страшно кричал на нее Константинович, когда она хотела отправить материалы на нас в милицию за воровство, и ведь отстоял меня со Славкой.
Почему мы воровали? Да, просто потому, что всегда были очень голодными. Мы всегда очень хотели есть.
Но после этого случая, уже не воровали. За нас поручился сам Константинович!
Зато как наша директриса сияла, словно начищенный самовар, когда на 23 февраля Константинович появился с целым иконостасом на груди. Оказывается, он был боевым офицером, руку потерял на войне в Афганистане, и имел несколько орденов за мужество.
Мы тогда так гордились своим воспитателем, будто это нас наградили орденами.
К Константиновичу можно было обратиться в любой момент, и рассказать самое интимное: свою мечту, свою проблему, поделиться своими детскими страхами. И наш наставник откладывал все свои дела и выслушивал ребятню, советовал и помогал, чем мог. И каждый был уверен, что его тайна будет надежно сохранена.
У меня тоже была мечта, странная такая мечта. Я хотел дожить до старости, иметь большую, собственную семью. Пожимать руку своему сыну, и обнимать своих внуков.
Не сложилось! Рановато оборвался мой жизненный путь!
Но однажды Юрия Константиновича убили. Зарезала шпана, когда он попытался защитить пожилую женщину от гопстопников.
Хоронил Константиновича весь детдом, девчонки и малышня плакали, а старшие ребята крепились, только голоса у них срывались.
После похорон я проходил мимо кабинета директора и услышав непонятные звуки, заглянул. В кабинете сидела одна Мирикам Оганесовна, наша грозная «Кошмар в юбке», и рыдала взахлёб, как обиженный ребенок, размазывая краску по лицу.
Растерявшись, я на цыпочках удалился.
На могиле Константиновича я и Славка поклялись всю оставшуюся жизнь бороться с поганью, убившей нашего старшего друга.
Мы вместе закончили школу милиции с отличием и пошли работать в уголовный розыск.
Нас, по праву, считали правильными ментами. Конечно, на милицейскую зарплату легче похоронить, чем выжить. И мы подрабатывали у Багрит Макарыча ночными охранниками, а затем подъедались в его чайной бесплатно. Получали небольшие суммы от некоторых магазинчиков за защиту, но оборотнями нас нельзя было назвать, и крови своей мы не жалели.
Фильтрация в полицейских для нас прошла безболезненно, кто-то ведь должен и преступников ловить, и все вроде было нормально, как появилась она…
Легкая, весёлая, с синими глазищами, кудрявая, как березка в весенний день, она с первого взгляда покорила нас обоих.
Валерия, Лера, Лерочка…
К своему удивлению я стал замечать, что нравлюсь ей больше Славки, а тот мрачнеет, и все больше отдаляется. И тогда я отошел в сторону. Всё правильно, третий должен уйти, как поётся в старой песне.
Славка ушел из общежития, и снимал где-то жилье с Лерой, но меня туда не разу ни пригласили.
Последнее время на меня и Славку коллеги по работе стали смотреть с сожалением. Какая то сволочь взялась отстреливать «правильных» сыщиков, которых и так было немного.
Неясно, чем был вызван этот заказ, и кто его исполнял.
Странно было, что прожженные волки сыска подпускали к себе убийц, не страховались. Всё это наводило на неприятные мысли…
В тот злополучный день Славка взял след убийцы и вызвал меня. Вечерело, когда мы дежурили возле частного дома, где должен был объявиться фигурант.
Но заметил его я только тогда, когда он наводил пистолет на Славку. Чисто машинально я закрыл Славку своим телом, и почувствовал два сильных удара. Свет померк…
Теперь я работаю Ангелом-хранителем. Кто и как меня призвал, я не знаю, своих коллег по небесной канцелярии не видел. Тела не чувствую, но эмоции все при мне.
Славку уже выручал несколько раз, лезет чертяняка на рожон. Все что-то хочет доказать.
Но работает явно с надрывом, может, мстит за своего напарника, т.е. за меня.
А тут приходится выворачиваться подручными средствами, возможности наши ангельские достаточно ограниченны.
Конечно, я за ним постоянно не слежу, Господь бог тоже лишь иногда приходит к нам на помощь.
Люблю вот летать низко над лесами, океанами.
Захватывает! А так, довольно скучно.
Ну, вот, опять опасность!
Славка встречается с сомнительным типом, наверно агентом, в глухом переулке.
А у типа то, очень знакомая морда: характерный прищур близко поставленных глаз, перебитый нос.
Да это же та сволочь, которая меня убила! Нужно спасать Славку!
- А красиво ты своего напарника подставил! Психолог. Разыграл как по нотам, уверен был, что напарник тебя закроет своим телом.
Так подставить своего лучшего дружбана! Ну, ты и фофан! Думал, догадается твой корефан, что ты своих ментов мочишь!
Хотя, твоя Лялька денег стоит…
- Замолчи, сука!
- А то, что? Замочишь! Смотри, если со мной что-нибудь случится, твоя ментура сразу все узнает. Долго тогда ты проживешь?
Даже у Ангелов- хранителей от такого сводит дыхание, которого, в сущности, у них нет!
Ах ты … Славка, Славка, сукин ты сын!!!
Однако ... что так сильно заболела грудь ...такого не должно было бы быть.
И гундит кто- то баритонально, - …сейчас главное соблюдать реабилитационную и восстановительную дисциплину. От этого зависит на три четверти успех лечения. Этого вояку мы чудом вытащили с того света, а вот товарищ его, тоже Петров, погиб. Одна из пуль, прошила тело нашего пациента, и попала в шею его напарнику. Чудит наш Господь, а впрочем, слепой случай! Чего только в жизни не бывает.
Очнулся я, весь перевязанный в больничной палате…живой…а два врача, наверно настоящие архангелы по своей сути и профессии, вели между собой неспешный разговор.
- ЭЙ, ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, ЧТО ЭТО БЫЛО ?!!
Но меня все затягивало в глубины спасительного сна, и почему – то я видел веселое улыбающееся лицо Юрия Константиновича, который что-то кричал мне, а я не слышал. Наконец до меня донеслось, - Ты еще будешь старым, и обнимешь детей и внуков. Я за тебя поручился, это твой второй шанс... не подведи!