Саморазоблачение протоиерея Георгия Митрофанова
Новая апология предательства / 28.01.2012
Священник признался, как его родной отец предвидел, что он будет использовать факты о войне для расшатывания собственной страны …
«Родители расстались, когда мне не было двух лет. Я жил с мамой и парализованной прабабушкой в коммунальной квартире. Отца воспринимал враждебно. Сначала как человека, бросившего мою семью, потом как человека, служившего режиму, который уничтожил мою Россию», - говорится в статье протоиерея Георгия Митрофанова, опубликованной на портале «Православие и мир».
«Однажды, когда мне было десять лет, его (отца протоиерея Георгия Митрофанова. - РНЛ) пригласили в нашу школу, рассказать детям о войне. Мы шли по старинным коридорам, он в мундире, с орденами, медалями, кортиком. Я шел рядом и в тот момент гордился своим отцом. После встречи со школьниками он зашел к нам домой, но ненадолго, сказал, что торопится… Я понял, что сейчас он опять покинет нас, не выдержал - выхватил кортик и набросился на него! Конечно, он легко победил меня в этой схватке», - вспоминает отец Георгий.
«Он был незаурядным человеком, - продолжает священник рассказ о своем отце, - создал себя сам, имел два высших образования, никогда не ругался, не пил, писал прекрасным почерком, любил вспоминать офицеров дореволюционного российского флота, с которыми ему довелось встречаться… Но в начале 80-х, когда мы обсуждали один из лучших военных фильмов "Торпедоносцы" и я говорил, что это - правда, что мы так воевали, он отвечал: "Да, правда! Но такую правду не нужно знать, потому что такие, как ты, будут использовать её, чтобы расшатывать нашу страну!"»
«В 90-е годы происходило, как мне тогда казалось, третье Крещение Руси. Было много надежд на то, что падение коммунистического режима даст возможность в полном объеме возродить нашу церковную жизнь. Я долго разделял иллюзию, что где-то в глубине души наш народ остался православным, просто у него не было возможности это выразить, не было храмов, монастырей, а сейчас всё это появится - и все люди смогут реализовать свою потаенную веру. Позже я понял, что народ в значительной мере перестал быть православным, что он и не был таким уж глубоко православным, раз допустил 17-й год и все последующие события. Что Церковь наша несла в себе очень много проблем. Конечно, лучшие пастыри были во все времена, но было немало и худших», - полагает священник.
По его словам, «с приходом к власти большевиков погибали прежде всего лучшие. А худшие старались, наоборот, выживать. Так что как в стране в целом, так и в нашей Церкви, в духовенстве - лучшие погибли, а худшие остались. И мы - те самые худшие, которые в меру своих сил должны пытаться все-таки что-то сделать. Хотя это очень не легко».
«В советские времена нас утешали мифы о безоблачном дореволюционном прошлом, к которому мы мечтали вернуться. Но уже в 90-х годах я как историк стал приходить к выводу, что историческая Россия не восстановима, что мы ее потеряли навсегда. Для меня это серьезная потеря. Коммунисты во всём обманули наш народ и только в одном не солгали - они создали нового человека. Человека, в котором традиционные добродетели русского национального характера нивелированы, а традиционные пороки доведены до предела. Одним из последствий этого является полное обесценивание слова и всякого рода символа. Люди думают одно, говорят другое, а поступают по обстоятельствам», - считает отец Георгий.
«Отчасти это понятно, - продолжает он, - поскольку "правильно" сказанные слова часто спасали жизнь и свободу - твою и твоей семьи. И наши недавние предки (и это передалось потомкам) научились произносить любые слова, не задумываясь над их реальным смыслом. Как люди в свое время в силу обстоятельств должны были с трибун говорить, что мы строим коммунизм, точно так же сегодня иногда говорят, что мы созидаем Святую Русь. Тоже не задумываясь. Нас всех воспитывали в одной идеологии - и результатом этого стала всеобщая безыдейность. Современный человек живет в убеждении, что можно жить без убеждений. А просто приноравливаться к обстоятельствам. Таких людей можно подчас встретить и в Церкви. Церковь для них становится средством для достижения достатка, комфорта, карьеры».
Александр Раков «ОН С БЫЛЬЮ НЕБЫЛЬ СОЧЕТАЕТ»
Я убрал эту «былинку» из предыдущей книги в надежде на то, что о.Митрофанов вразумится, - но вразумления не произошло. Более того, он продолжает клеветать на советских людей. Но об этом в конце.
Для меня июнь до конца дней останется в чёрном цвете, а день 22 июня – чернее не бывает. Ни летнее горячее солнышко, ни распушившая роскошные зелёные шевелюры природа, ни ласковый ветерок не могут затушить память об этом дне. Мне повезло – я не застал его в жизни, но всей жизнью обязан, что появился на свет в октябре 1947 года. Возможно, день Памяти и Скорби заложен в меня генами, но это не очень понятно; Господь вложил в каждого русского человека отзвук того страшного события, которое произошло в 3 часа 55 минут на советской границе 22 июня 1941 года. И дети наши будут приходить на могилы погибших воинов, и внуки, верю, положат цветы на Пискарёвском кладбище умершим в блокаду ленинградцам.
Разве я помню, что делал вчера? Жизнь пропадает втуне. Брестская крепость, четыре утра, двадцать второе июня. В сумерках плещется Западный Буг, быстрое здесь теченье. Вспомнил войну. Остальное вдруг всё потеряло значенье. Берег пологий, каменный мост – вот вам и вся граница. Это не крепость, это погост, здесь невозможно биться. Десять минут – и враги внутри, и никуда не деться: или сдавайся, или умри – как тебе скажет сердце. Через полвека молча стою, вижу рассвет сквозь ветки. Здесь наши предки гибли в бою, здесь не сдавались предки. Это не мужество, даже не долг, это другое что-то, коль не сдались ни отряд, ни полк, ни батальон, ни рота. Скоро и мне собираться пора, не распуская нюни. Брестская крепость, четыре утра, двадцать второе июня. Виктор Верстаков, р.1951, г.Шуя (№2,116)
Я не стал бы касаться темы войны, если бы не одно обстоятельство: именно 22 июня 2009 года профессор богословия Санкт-Петербургской Академии, историк, член епархиальной Комиссии по канонизации новомучеников и исповедников Российских протоиерей Георгий Митрофанов устроил в одном из книжных магазинов представление своей очередной книжки «Трагедия России. Запретные темы истории», СПб, «Моби Дик», 2009, 7000 экз. … Неслучайно был выбран им святой, от боли режущий слезами день 22 июня – так будет легче раскрывать кровоточащие раны, так ещё больнее он сделает больно тем, кто никогда не изживёт этого страшного дня… своими «историческими открытиями».
МЫ ПРОСИМ ОБ ОДНОМ ТЕБЯ, ИСТОРИК
Был отступленья путь солдатский горек,
Как горек хлеба поданный кусок…
Людские души обжигало горе,
Плыл не в заре, а в зареве восток.
Рёв траков над ячейкой одинокой
Других сводил, а нас не свёл с ума.
Не каждому заглядывала в очи
Безсмертье и история сама.
Пошли на дно простреленные каски,
И ржавчина затворы извела…
Мы умерли в болотом под Демянском,
Чтоб, не старея, Родина жила.
Мы просим об одном тебя, историк:
Копаясь в уцелевших дневниках,
Не умоляй ни радости, ни горя –
Ведь ложь, она как гвозди в сапогах.
Владимир Жуков, р.1920 (№2,62)
Но не захотел внимать просьбе погибших за Родину человек, родившийся в 1958 году. Великую и славную Победу 1945 года он называет «победобесием».
Смолчишь ли ты, истерзанный солдат,
Склонив седую голову в печали?
С ухмылочкой в глаза нам говорят,
Что не за то когда-то воевали.
И кто вершит над нами этот суд?
Реванш за то, что были биты нами…
Не думал, что когда-нибудь возьмут
Тебя, Россия, голыми руками.
Владимир Осинин,р.1923 (кн)
Рукой, поднаторевшей к перетолковыванию русской истории, с языком, привыкшим убеждённо говорить ложь, Митрофанов без зазрения совести утверждает: все советские воины, защищавшие Родину, - предатели, и лишь те из них – а основная фигура его повествования о Великой Отечественной войне – настоящий предатель генерал Власов и иже с ним есть истинные герои(?!). О.Георгий пишет: «Они (власовцы. – А.Р) сделали, может быть, самое главное: они перечеркнули всю свою неправедно прожитую жизнь, всё своё 25-летнее служение большевизму, решив вступить в ряды борцов против коммунизма… Их покаяние, их отвержение от всей своей прожитой жизни значило очень многое…» И далее: «Не унтер Г.К. Жуков, изменивший своей присяге (имеется в виду присяга царю, от которой своим отречением Николай II всех освободил. – А.Р), и не недоучившийся семинарист И.В.Сталин, а А.А.Власов в годы войны предпринял реальные шаги, направленные на то, чтобы вернуть русскому воинству память о Христе». Этот священник с кучкой отщепенцев совершает панихиды по Власову и его приспешникам, при этом сетуя, что так мало людей следует его примеру…
РАССТРЕЛ
Он молча стоял на краю придорожного рва.
В солдатской шинели немецкого цвета и кроя.
Лишь знак нарукавный с загадочным словом *«РОА»
его, отреченца, теперь выдавал с головою.
Лицо конопатое. Цвета осенней травы.
Припухлые губы в пугливой улыбке дрожали.
Он был ещё жив, но глаза уже были мертвы.
Глаза никого и ничто уже не отражали.
Вечерней прохладой тянуло от горной реки.
Приречная роща топорщилась рыжею бровью.
И вдруг закричал он: «Простите меня, земляки!
Прошу, пощадите! Вину свою смою я кровью».
Из ближнего дома смотрел молчаливый старик.
Глаза старика половину лица занимали.
Скомандовал взводный, и залпом оборван был крик.
Смятенное эхо метнулось в заречные дали.
Родная страна, ты давно победила войну.
Полвека прошло. Я сегодня тебя вопрошаю:
«Готова ль простить ты тому отреченцу вину?»
И ветер осенний устало дохнул: «Не прощаю!»
Виктор Кочетков +1997
*РОА – «русская освободительная армия генерала Власова.
Как же священник и церковный историк соотносит свои действия с Осуждением Собором епископов Российской Православной Церкви от 8 сентября 1943 года, никогда Церковью не отменённого: «Рядом с отрадными явлениями патриотической деятельности православного духовенства и мирян тем печальнее видеть явления противоположного характера. Среди духовенства и мирян находятся такие, которые, позабыв страх Божий, дерзают на общей беде строить свое благополучие: встречают немцев, как желанных гостей, устраиваются к ним на службу и иногда доходят до прямого предательства, выдавая врагу своих собратий, например, партизан и других, жертвующих собою за родину. Услужливая совесть, конечно, всегда готова подсказать оправдание и для такого поведения. Но иудино предательство никогда не перестанет быть иудиным предательством. Как Иуда погубил свою душу и телом понес исключительное наказание еще здесь, на земле, так и эти предатели, уготовляя себе гибель вечную, не минуют и каиновой участи на земле. Фашисты понесут справедливую кару за свои грабежи, убийства и прочие злодеяния. Не могут ожидать себе пощады и эти приспешники фашистов, думавшие поживиться за их спиной на счет своих братий.
Святая Православная Церковь, как русская, так и восточная, уже вынесла свое осуждение изменникам христианскому делу и предателям Церкви. И мы, сегодня, собравшиеся во имя Отца, Сына и Святаго Духа, подтверждаем это осуждение и постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана. Аминь.» (ЖМП, 1943, 1,с. 16)».
«Теперь обратимся к вопросу истории «Псковской миссии», - пишет в газете «Православный Санкт-Петербург», №6 (210), к статье «Шиворот-навыворот» секретарь Комиссии по канонизации СПб епархии, хранитель музея Александро-Невской Лавры Лидия Соколова, где речь идет о служивших на оккупированной фашистами территории православных священниках. Эта миссия была создана СД (германской военной разведкой), и фашисты использовали РПЦ в своих политических целях. Главным начальником в миссии был о. Кирилл Зайц, которого теперь преподносят как мученика за Христа. После войны на суде его деятельность была расценена как предательство Родины. Отметим, что именно он составлял циркуляр для членов миссии, который включал в себя сведения о неблагонадёжности лиц, враждебных к немцам, о партизанах, об урожаях, о работе сельских старост, служении молебнов, отношении к Власову, с которым он встречался в 1943 году. Но где же та грань, когда неизбежный нравственный компромисс превращается в сознательное пособничество врагу? Ведь о. Кирилл сделал свой выбор, когда в СД дал следующую расписку: «Я, Зайц Кирилл Иванович, обязуюсь оказывать всяческое содействие СД и немецкой армии в их борьбе с большевиками. Я обязуюсь строго выполнять все указания и задания СД, а также хранить в тайне мою связь с СД» (Архив ФСБ СПб, П-88727, л. 27). Доклады в миссию он получал от благочинных оо. Николая Заблоцкого, Якова Начиса, Николая Быстрякова, Василия Рушанова, Ивана Легкого, Алексея Ионова, Георгия Тайлова, Николая Жунды, Владимира Толстоухова и др. С некоторых священников он лично взял подписку о сотрудничестве с СД. Это подтвердил на очной ставке в 1944 году священник Казанской церкви в Вырице о. Молчанов, который в своём последнем слове сказал: «Я виноват. Накажите меня и дайте возможность искупить свою вину». Все они были приговорены по статье 58, но не по пункту 10 (контрреволюция), как это было в 30-х годах, а по пунктам 1 и 2. (измена Родине, пособничество…).
В церковных изданиях говорится только о том, что фашисты открывали храмы, но ни слова о том, что при этом священники обязаны были сотрудничать с ними. Писать об этом тяжело, потому что имеет место мнение, что это придумано чекистами, с одной стороны, а с другой — если принять эту правду, то появляется искушение их осуждать. Так перед читателем возникает образ немцев-благодетелей и большевиков-безбожников. Объективно отметим, что о деятельности «Псковской миссии» нет ни одного полноценного исследования. Прежде всего это происходит потому, что значительная часть документов, связанных именно с предательством, остается недоступной для исследователей. Почему? Потому что нам даются дела реабилитированных людей, сведения же, которые содержатся в документах людей, не подлежащих реабилитации, т.е. осужденных законно, не выдаются никому, а без них нет полноты исследования…
…Рассматривая во всей полноте исторические события, мы видим, какую позицию займёт историк: «пчелой» или «мухой» он осознает себя.
Но какую бы точку зрения мы ни занимали, невозможно обойти и национальный вопрос. Разве секрет, что войну выиграли простые русские люди ценой своего здоровья, потери близких, а порой и жизни, и воевали они так, как умели воевать их предки. К тому же сейчас никто не может сказать, сколько людей пострадало и в годы войны, и в годы репрессий. Все публикуемые данные — весьма условные цифры. А вот что касается репрессий 30-х годов, то неплохо бы было опубликовать списки первых чекистов, выносивших смертные приговоры православным христианам. Говорить же о «трагической судьбе Церкви», по-моему, неправомерно, ибо Бог поругаем не бывает…
Сегодня мы «реабилитируем» Власова, завтра оправдаем Иуду, а там и до их прославления один шаг…»
Бумаг сказитель не читает,
Не ищет он черновиков,
Он с былью небыль сочетает
И с путаницею веков.
Поёт он о событьях бранных,
И под рукой дрожит струна…
А ты трудись в тиши, в спецхранах,
Вникай пытливо в письмена.
И как бы ни был опыт горек,
Не смей в молчанье каменеть:
Мы слушаем тебя, историк,
Чтоб знать, что с нами будет впредь.
Семён Липкин +2003
Хочу уточнить: о.Георгия Митрофанов не занимается изучением архивов, а Лидия Ивановна просмотрела сотни спецдокументов для реабилитации новомучеников
Ещё один важный штрих к позиции о.Георгия Митрофанова. В очерке «Он пытался изменить ход истории. О жизненном пути Бориса Ельцина». Митрофанов безапелляционно называет Ельцина «выдающимся деятелем истории России XX века», при котором «революция стала безкровной»(?), а кто расскажет, сколько русской крови пролилось после августа 1991 года, Митрофанов молчит. Не Господь послал нам это иго, самую худую из годин – чтоб страною правил забулдыга до маразма и густых седин. Многое прощая, пожелать я не хочу бездумно ничего. Пусть же наши слёзы и проклятья будут вечно с именем его. Владимир Осинин.
В книге есть масса вопросов, к которым, казалось бы, серьёзный учёный должен подходить с большой осторожностью. Но к Митрофанову это не относится: он осуждает приказ №270 от 16 августа 1941 года о невозможности советским воинам сдаваться в плен, не сознавая, что у войны свои, не подвластные мирной, а тем более современной жизни законы; он обеляет и ставит на одну доску царских генералов – Брусилова, Корнилова, Деникина, Краснова… Тускнеют ваши ордена, бренчат печальные медали… Мы проиграли, проиграли тебя, Священная война! Не удержали мы в руках то Знамя солнечной Победы, что нам вручили наши деды хранить за совесть – не за страх. И поникает головой старик-сосед, сержант запаса… А мальчуган рисует Спаса в его пилотке молодой. Татьяна Глушкова +2001
На протяжении многих лет о.Георгий с ненавистью говорит и пишет обо всём советском и русском. Приведу характеристику, которую дал Митрофанову учёный: C.Л. Шараков: «Читал статьи и книгу о. Георгия Митрофанова «Россия Ксеркса иль Христа». Вот что могу сказать:
он либерал, воспитанный в масонской культуре, апологет, причем слепой, белого движения, власовец.
Озоруют? Да нет, сатанеют.
Нет духовной опрятности, нет.
И признаться, отлично умеют
Направлять в свою сторону свет.
Если раньше пытались остаться,
Оскопляя Победу, в тени,
Ныне вместо цветных декораций
Устремились на сцену они.
Время лечит. И всё же, и всё же
Кто поможет не видеть больных?
Ведь мороз пробегает по коже
От сценических имиджей их.
Боже правый! Грошовые души
Подменяют культуру в стране.
Мне бы русское что-то послушать,
Где б родное почувствовать мне?
Владимир Силкин, р.1954(№2,139)
Суть его мировоззрения проста, как гвоздь: он полагает, что демократия вырастает из духа христианства. Отсюда он делает вывод, что на земле должна наступить демократия, тогда победит и христианство (я немного утрирую, но совсем немного, не искажая сути). Вся до-петровская Россия вызывает у о. Георгия гнев. Петровские реформы он принимает в той мере, в какой они привносили в русскую жизнь европейские республиканские начала. Почему Митрофанов так ненавидит большевиков и все советское? По одной простой причине – европейской демократии Советская власть сделала кирдык (а все его пассажи про антихристианскую сущность СССР – это для его мировоззрения вещь вторичная: он спокойно прощает Европе ее апостасийность, так сказать, закрывая глаза, или вздыхая по этому поводу). И гневных, от сердца, филиппик в адрес фашизма у него не найти. По одной причине – немцы являются частью европейской демократической цивилизации.
Я уже тысячу раз говорил, что смычка беляков с Ельциным, чубайсом и прочей камарильей – вещь не случайная, а закономерная: и там, и там царит республиканская демократическая идея.
Почему я называю идеи Митрфанова масонскими? По одной простой причине: точно такие же идеи проповедовали европейские и русские масоны в 18-19 веках. Эти же идеи проводил ранний Чаадаев, наученный европейскими масонами». Убедительно прошу издательство не изымать данную характеристику – если Митрофанов позволяет себе публично выражать свои взгляды, не лишайте автора ответить ему так же прямо, не отводя глаза:
НИГДЕ ВАМ НЕ СКРЫТЬСЯ
Пока это песни и даже напевы,
Пока это просто стихи…
Но я его вижу – День русского гнева,
День кары за ваши грехи.
И мы не святые, и мы виноваты,
Но мы искупили вину
В 17-ом, в 37-ом, в 45-ом,
Когда воскрешали страну.
Вам не затемнить эти грозные были
Туманом нерусских имён.
А впрочем, мы тоже их не позабыли,
И список вам будет зачтён.
Мы вам подставляли ланиты и плечи,
Смиряясь, прощая, любя.
А вы наслаждались, Россию калеча,
И – приговорили себя.
В дворцах местечковых,
В развратных столицах,
В экранах, в газетах, в Кремле, -
От Божьего гнева нигде вам не скрыться
На русской смиренной земле.
Виктор Верстаков, г.Шуя.
Читать или не читать его книги, соглашаться с ним – дело личное. Но безнаказанно порочить своё Отечество не позволено никому. Безудержный либерализм ведёт к беззаконию, а беззаконие порождает страдания и новую кровь. Нужно остановиться, пока не поздно.
Забывают убитых затем,
Чтобы проще других убивать,
И запретных не трогают тем,
Чтобы проще про них забывать.
Мы свою не забыли войну,
Не забыли погибших своих,
Мы ничью не простили вину
И заставили помнить других.
Не забыть, не понять, не простить
Ни минувших, ни новых убийц.
Мы детей своих будем растить
Для охраны домов и границ.
Лев Щеглов +1996
МОЛИТВА ПОМИНОВЕНИЯ ПРАВОСЛАВНЫЙ ВОИНОВ, ПОГИБШИХ ВО ВТОРУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
«Аще молимся о приснопамятных рабех Божиих, вождех и воинах, подвизавшихся за Отчество и на поле брани живот свой положивших; на море и в воздухе погибших; от ран и болезней неисцельных скончавшихся; в блокаду, во пленении в темничных узах всяческие муки претерпевших за веру Христову и преставившихся; без вести пропавших; от глада, хлада и огния в лесах и иных местах погибших и в иных, ведомых нам и неведомых тяжких обстояниях души свои, Тебе, Господи, мученически предавших, ихже имена Ты веси – и о еже проститеся на им всякому прегоешению вольному и невольному. Еще молимся и о всех знаемых и незнаемых, ведомых и неведомых людях духовного и всякого мирского звания и возраста, многообразия в лютую годину брани пострадавших и от врага замученных, и содомческую кончину приявших; такожде и о всех крова своего лишившихся и почивших в вере и уповании обителей вечных, ихже имена Ты веси – и о еже проститеся им всякому прегрешению вольному и невольному».
Заседание Священного Синода 12 мая 1947 года
Глава Русской Православной Церкви патриарх Московский и всея Руси Кирилл во время визита на Украину заявил в Киеве 27 июля 2009 года о неприемлемости ревизии истории, в особенности истории Великой Отечественной войны.
По его словам, «ложь историческая порождает ложь современной жизни». «На лжи нельзя построить человеческого благополучия, на лжи нельзя построит человеческого счастья. Если мы создаем ложные исторические концепции, мы множим дьявольскую ложь, а дьявол - отец лжи, закладываем ложь в основу бытия народа. И такие эксперименты не проходят», - заявил глава РПЦ в прямом эфире телеканала «Интер».
Теперь же, когда за год страсти после выхода книжки улеглись, Митрофанов вновь взялся за своё. Комментируя содержание фильма «Поп», который положительно оценил Святейший Патрирах Кирилл, Митрофанов обрушивается на партизан, «от мародёрства которых в первые годы войны страдало местное население, и воспевает полицаев, которые для местных жителей «были более свои, чем партизаны».
Видевшие кинокартину могут сравнить своё мнение с его выводами. Скажу только одно: был бы жив мой отец, его товарищи по оружию, одержавшие великую Победу над фашизмом, Митрофановым пришлось бы ох несладко… Да и не посмел бы он изгаляться при живых победителях над памятью павших. А с предателями Родины всегда поступали едино: пуля или верёвку на шею…
Как много власовцев в России!
Какой предателям простор!
Они народ наш подкосили
И обрекают на позор!
Как много слов произносили
фальшивых, лживых и гнилых!..
Как много власовцев в России,
пока нет Жукова на них!
Владимир Скворцов, СПб