Три страны, три столицы на Дунае. Часть II

               
                Австрия и Словакия
               
           В Вене, в гостинице “Адмирал” с ироничным и в то же время уважительным изображением на стойке ресепшн  адмирала в морской форме из какого-нибудь мультипликационного фильма, меня разместили  на втором этаже в крошечном номере на одного человека, правда, с широкой кроватью и современной ванной комнатой. Всё остальное оставляло желать много лучшего, особенно несуразная планировка номера. Его окна выходили на узкую улочку. В доме, расположенном напротив окон моего номера, находилась ничем не примечательная дверь, ни возле, ни над которой не было никаких вывесок. Наш гид Юля предупредила нас, что венцы ложатся спать очень рано, поэтому совершенно неожиданными для меня  оказались раздавшиеся на улице в половине одиннадцатого вечера вопли и крики. Выглянув в окно, я увидела, что дверь напротив открыта, и в неё на моих глазах впорхнула стайка девиц, а следом за ними вошло несколько парней.  Я подумала: “Ну и ну! Это, оказывается, бордель!”  Однако красный фонарь над дверью не горел, изнутри не доносилось ни звука, а в полный голос, стараясь перекричать друг друга и, похоже, не ссорясь,  таким образом общаются несколько парней.  Они орали на улице до поздней ночи, точнее до утра. Я заткнула уши ватой и то впадала в кратковременный сон, то просыпалась при очередном выкрике. Естественно, утром встала, не выспавшись. Подхожу к администратору на ресепшн и жалуюсь на ночной шум. Она сочувственно советует мне: “Вы позвоните сюда, если Вас снова будут беспокоить.  Это у них ночная дискотека”. Вечером и ночью повторилось то же самое. Я позвонила на ресепшн и услышала ответ дежурной: “А что мы можем сделать? Они же кричат не в гостинице, а на улице.  Не вызывать же нам полицию!” Я поняла, что мне никто не поможет. Крепилась до трёх часов сорока пяти минут утра, а потом по-русски крикнула в окно: “Чё вы тут орёте?”  Как ни странно, через несколько минут крики и вопли прекратились, никто даже не кинул камень в окно моего номера.
    Снова не выспавшись, утром я обратилась к администратору с просьбой перевести меня в другой номер, окна которого не выходили бы на эту улицу. Администратор, улыбчивая и доброжелательная женщина, сказала мне: “У нас есть отдельный номер, но он тёмный. Он Вам не понравится”.  “Непременно понравится”, - заверила я её. Новый номер оказался значительно больше прежнего и имел нормальную планировку. Окна номера действительно были затемнены находившейся на расстоянии примерно метра глухой стеной соседнего здания. Я попробовала заглянуть наверх, чтобы увидеть, где она кончается, но стена, очевидно, была очень высокой. Я откинула форточку, чтобы в номер поступали хотя бы слабые струи воздуха. Дышать здесь и в самом деле было трудновато, но зато две ночи я спала в полной тишине.
    На следующий день по приезде в Вену у нас состоялись две экскурсии: автобусная и пешеходная. Нашим гидом по Вене была Нина Петровна, дама эрудированная, с прекрасным русским языком, но с известной долей снобизма. Казалось, над ней тяготеет груз забот, с которыми она не может справиться, и поэтому своё неудовлетворение она изливала на туристов.  Я попросила её показать на туристической карте Вены, где находится наша гостиница, поскольку карта была на немецком языке, полагая, что для гида этот вопрос не является сложным. Однако  Нина Петровна оказалась не готовой ответить на мой вопрос и, проведя несколько раз по карте пальцем, в резкой форме заявила, что занята и мне следует обратиться к ней позже. Местонахождение отеля “Адмирал” мне подсказали другие люди. Вскоре произошёл и второй инцидент. Нина Петровна предупредила, что люди, собирающиеся поехать в Зальцбург, должны в пятницу сдать ей ваучеры красного цвета с отметкой об оплате экскурсии. У меня был ваучер светло-серого цвета, и это обстоятельство меня встревожило. Поэтому я спросила, могу ли я сдать ваучер сегодня, чтобы в оставшиеся до экскурсии дни можно было бы в случае необходимости связаться с московским представительством турфирмы “Вояж-Сервис”. Мой вопрос Нина Петровна резко оборвала: “Чего сейчас отдавать? В пятницу и отдадите!”  Спрашивается, зачем она подчёркивала, что ваучеры должны быть красного цвета?
         Третий инцидент произошел в Соборе. Закончив рассказ возле одной из колонн, Нина Петровна собралась идти дальше, но в этот момент я спросила её, указав на скульптуру мальчика, пронзённого стрелами: "Пожалуйста, скажите, кого изображает эта скульптура?” Нина Петровна гневно воскликнула: “Как, вы этого не знаете?” Я опешила и даже не услышала произнесённого имени, а конец её фразы был такой: “…язычник, которого христиане пронзили стрелами”. В ответ на её недоброжелательный тон я спросила Нину Петровну: “А вы знаете, что такое гироскопы?”  “Не знаю и знать не хочу”, - был ответ. Я сказала: “Вот вы работаете с людьми, а разговариваете с ними таким язвительным тоном”.
        По окончании этой экскурсии ко мне подошла молодая женщина Верочка, которая слышала резкие ответы Нины Петровны, и пожаловалась: “Я попросила Нину Петровну взять меня на экскурсию в долину Вахау, но она высокомерно ответила, что свободных мест нет.  Я попросила её помочь мне, но она грубо оборвала меня.  Меня даже слёзы сейчас душат”.  На другой день Вера, несмотря на свою обиду, подошла к Нине Петровне и попросила у неё прощения за то, что побеспокоила её! В итоге всё устроилось: Вера присоединилась к английской группе, поскольку владеет английским языком, и вместе с ней побывала в долине Вахау.
       Я ждала новой встречи с Дунаем, теперь уже здесь, в Вене. Однако собственно Дунай нам так и не показали, мы лишь проехали на автобусе  мимо венского канала, который особого впечатления на нас не произвёл.
       Несмотря на моё испорченное Ниной Петровной настроение, я осталась довольна пешеходной экскурсией, так как увидела дворец Шенбрунн, служивший летней резиденцией императорской семьи, памятники Марии Терезии и Евгению Савойскому, многочисленные соборы и храмы. Первое, что видишь, подходя к дворцу Шенбрунн, - это филигранно выполненные ажурные ворота. Сам дворец, построенный в стиле барокко, расположен в великолепном парке, украшенном многочисленными фонтанами. В зеркальной глади водоёма отражаются искусно подобранные и подстриженные деревья. Парк, помимо своего декоративного оформления и изысканной гаммы растущих в нём цветов, славится ботаническим садом, пальмовым павильоном, старейшим в Европе зоопарком. В Зеркальном зале дворца некогда музицировал шестилетний вундеркинд Вольфганг Амадей Моцарт. Вновь услышала я и о жившей здесь Сисси: “Она курила трубку, поэтому у неё были жёлтые зубы.  Она говорила тихо, стараясь широко не раскрывать рот”. Вот уж истинно – не хотела я услышать подобную информацию о полюбившейся всем императрице. Тогда я на секунду заколебалась, не поторопилась ли я купить дорогую чашку с её изображением. Но потом подумала: “Но ведь венгры полюбили чужую им баварскую принцессу! И заворожённый её красотой восточный шах, посетив Австрию, просил императора Франца Иосифа I  продать Елизавету в его гарем, на что, естественно, получил отказ!”
       Большое впечатление произвела на меня прогулка по пешеходной улице  Грабенштрассе с её Чумными колоннами. Поводом для создания самого красивого и известного памятника Вены – “Пестзойле”, или Чумной колонны, послужила охватившая Вену в 1679 году эпидемия чумы. Чумная колонна или столб – распространённый в странах Центральной Европы тип религиозного памятника. Это стоящая посредине городской площади или улицы колонна, как правило, в стиле барокко, на которой водружена статуя Девы Марии. Поскольку эти колонны воздвигались в знак благодарности за прекращение мора или победу в войне, то  колонну со статуей Богоматери окружают фигуры святых: св. Роха – исцелителя заразившихся чумой, св. Варвары – небесной покровительницы умирающих, св. Франциска, св. Себастьяна и других. В Вене несколько чумных колонн. У подножия одной из них – лежащее изваяние умершего от чумы человека, от которого остался лишь скелет. Зрелище не для слабонервных.
       В этот же день мы с Верой успели ещё и самостоятельно побродить по городу.  К сожалению, в Венской опере в этот день нам побывать не удалось, но утешительным призом для Веры явился концерт  из произведений Моцарта и Штрауса, которые постоянно звучат  во многих концертных залах столицы Австрии.  Бродя по городу, мы всё время старались запомнить дорогу, чтобы найти обратный путь к гостинице “Адмирал”, но в итоге всё равно заблудились. Трудность заключалась в том, что не все венцы говорят по-английски, а выговорить по-немецки название улицы, на которой расположена наша гостиница, мы толком не могли. Приходилось всё время пальцем показывать на карте название  улицы, куда нам нужно было добраться, однако люди, по-видимому, сами плохо ориентировались и поэтому посылали нас в разные стороны, а зачастую мы просто не понимали их ответов. К счастью,  Вера всё же успела вовремя прийти на концерт.
      На третий день нашего пребывания в Вене мы совершили автобусную экскурсию в “Венский лес”. Это огромная территория в окрестностях Вены, покрытая густыми лесами, растущими на склонах окрестных гор. “Сказки Венского леса” –  эта любимая и каждому знакомая,  жизнеутверждающая мелодия буквально витала в воздухе и сопровождала нас всю дорогу.   
        По пути в Венский лес мы  заехали в город Баден – известный термальный курорт. Именно здесь зародилась мода на отдых “на водах”.  Здесь побывали Фёдор Достоевский, Иван Тургенев, Антон Чехов и другие русские писатели. На одном из домиков мы увидели старинную эмблему города Бадена – нагие мужчина и женщина сидят  в общей деревянной бадье, наполненной мыльной водой. Баден был свободолюбивым городом, поэтому, несмотря на явное неудовольствие “верхов”, эту эмблему власти города не снимали.
         Мы видели дома с мемориальными досками, в которых жили Бетховен и Караян. Город Баден тесно связан и с именем гениального Моцарта. Здесь  имеется дом, на котором также укреплена мемориальная доска с барельефом великого композитора.
        Внутри одного из соборов висит вырезанный из дерева барельеф Сталинградской Мадонны, выполненный  уроженцем Бадена, священником, врачом и художником Куртом  Ройбером, который на Рождество попал в окружение под Сталинградом. Раненые солдаты попросили доктора Курта нарисовать для них рождественскую  картинку. Курт взял карту  и на её обратной стороне изобразил Богоматерь. Раненый командир Курта Ройбера вывез рисунок на самолёте в Германию. На барельефе в Бадене изображена укутанная в чёрный плащ Богоматерь, склонившаяся над ребёнком, головку которого она нежно поддерживает своей сильной рукой. Сам Курт Ройбер умер в лагере для военнопленных в Елабуге в 1944 году, а в 1990 году его Сталинградская Мадонна была признана иконой. 
         На четвертый день моего пребывания в Вене, когда часть нашей группы поехала в долину Вахау, я вместе с одной нашей дамой отправилась в Художественно-исторический музей. Стоимость посещения музея  для взрослых – двенадцать евро, но нам сделали скидку на возраст, так что посещение музея обошлось мне в девять евро. Внутри здания музея оказалось таким же роскошным, как и снаружи. Большинство представленных в музее полотен было приобретено в эпоху правления династии Габсбургов. Я любовалась картинами итальянских мастеров эпохи Возрождения - Рафаэля, Тициана, Веронезе, Карреджо. С интересом рассматривала картины нидерландского художника Рембрандта, восхищалась картинами Рубенса, которых в музее было выставлено большое количество. Меня буквально потрясла техника немецкого живописца Дюрера и его современников. В 1500-е годы эти художники виртуозно владели кистью, и меха, в которые были облачены персонажи  их картин, были настолько натуральными, что хотелось потрогать их рукой, ощутить их фактуру.
      После посещения Художественно-исторического музея мы отправились в собор Святого Петра на бесплатный органный концерт из произведений Моцарта и Баха. Эмоции, который вызвал этот концерт, трудно выразить словами.  Красота, роскошь убранства и внутреннего оформления католического собора, высокий свод купола над головой уже сами по себе вызывают экстаз, и если всё это сопровождается музыкой гениев Моцарта и Баха, то вызывает полёт души. По моим щекам непрерывными ручьями лились слёзы, слёзы хвалы и благодарности Господу за ту красоту и гармонию, свидетелем которой мне посчастливилось стать.
    После концерта мы почувствовали, что проголодались, и решили подкрепиться. Шли по улицам и долго не могли определиться, какой всё же ресторан или кафе выбрать. Я заявила, что хочу попробовать здешний суп. Уже изрядно устав, мы зашли в очень, как нам показалось, красивый ресторанчик. Поскольку немецкий я не знаю, то смотреть меню  не стала и, как могла, по-английски заказала суп. Когда его принесли, я ахнула. Это оказался суп-паста с морскими продуктами, единственный суп, который я не только что не люблю, а терпеть не могу. Тут меня осенило. Это, наверно, итальянский ресторан! И точно. Официанты подтвердили мою догадку. Меню, конечно, было написано по-итальянски, а не по-немецки.  Правда, это нам всё равно не помогло бы. Я с трудом проглотила пару ложек, а потом выгребла из супа клешни крабов и ещё каких-то моллюсков и завернула их в бумажные салфетки. Не пропадать же добру, тем более такому дорогостоящему!  В гостинице я всё это отмыла от пасты и съела.
       Вечером я хотела купить сувениры, однако уже в семь часов все магазины были закрыты, за исключением какого-то небольшого магазинчика, где можно было приобрести пластмассовую бижутерию. Такие вещи для меня интереса не представляли.
       На следующий день наша группа вместе с Ниной Петровной поехала в Зальцбург – “соляной замок”, где родился и до двадцати одного года жил музыкальный гений Вольфганг Амадей Моцарт. По дороге Нина Петровна много рассказывала о великом композиторе, и меня даже начали душить слёзы, когда я услышала о том,  что Моцарт был настолько беден, что после смерти его хоронили по третьему разряду, сбросив в общую могилу. Автобус остановился на улице  Paris Londrоs Strasse. Сюда же мы должны были самостоятельно вернуться после экскурсии по городу. Был очень жаркий день. По узким улочкам Зальцбурга толпами ходили туристы, в том числе и наша группа. Зальцбург – оплот католичества, здесь много духовных заведений, поэтому мы видели много людей в монашеском одеянии. В парке Мирабель любовались фонтанами и скульптурами, потом, знакомясь с городом, зачарованно смотрели на Францисканскую кирху, Зальцбургский  Кафедральный собор, были пленены роскошью и позолотой внутреннего убранства храмов, их огромными органами, с удивлением рассматривали купель, в которой крестили Моцарта.   На выпуклой боковой поверхности купели имеются барельефы, а её ножки, на которых она стоит, выполнены в виде изваяний львов.
        В храмах я обычно останавливаюсь возле икон и скульптур Богородицы. Вот и здесь я подошла к скульптуре, установленной на постаменте, и дотронулась до её босой ступни. По моему телу пробежала волна благоговейного трепета.
        Чуть ли не с завистью, поскольку у нас самих на это не было достаточно времени, мы смотрели на туристов, разъезжающих по городу в открытых колясках, которые везли две каурые лошадки с белыми гривами. В одном месте мы увидели человека, сидевшего как будто в воздухе, так искусно было поднято прикрепленное  к достаточно тонкому столбу его сидение. Его тело полностью было покрыто тонкой тканью. Он был в седом парике, и лицо его было густо намазано чем-то белым, то ли пудрой, то ли каким-то гримом. Он улыбался, вытянув вперёд слегка согнутую руку, как бы указывая куда-то, а рядом с ним, на плитках, которыми была выложена площадь, стояло маленькое ведёрко для подаяния. Человек зарабатывал…   А ещё мы видели скульптуру “Мужик на шаре”- очень похожего на живого мужчину, маленького, по сравнению с огромным шаром, на котором он стоял. Эта  скульптура символизировала человека, попирающего земной шар.
      Когда экскурсия закончилась, нам было предоставлено время для обеда и самостоятельной прогулки. Вера захотела подняться на фуникулёре к древнему замку – крепости Хоэнзальцбург, расположенному на высоком  холме. Крепость стала символом города великого Моцарта, и даже в наши дни в ней проводятся концерты, собирающие любителей музыки со всего мира. Эта древнейшая крепость по праву считается одним из красивейших и наиболее сохранившихся замков в Центральной Европе.  Сооружена она в 1077 году. В XIX веке в ней размещались казармы, а в XX  - она стала тюрьмой для нацистов и итальянских военнопленных.  Для меня подъём на фуникулёре не представлял интереса, но в знак признательности Вере за её прогулку со мной по Вене  я решила составить ей компанию.  Поднялись на фуникулёре на смотровую площадку, а потом по ступенькам – к самой крепости. На ступеньках и на смотровой площадке Вера то и дело просила меня и других людей фотографировать её.  Мы теряли драгоценное время. Наконец, мы всё же попали внутрь крепости. Бегло осматривая внутренние помещения, обратили внимание на распятие, гипсовые скульптуры и надгробную плиту, рядом с которыми на стене были закреплены песочные часы, символизирующие быстротекущее время.  Очень интересное захоронение.
       После осмотра внутренних двориков замка мы спустились вниз и направились в кафе перекусить. Заказали по две сосиски, а я дополнительно ещё чай и пирожное. Попросили официанта обслужить нас побыстрее, так как мы очень торопились. Однако нам всё же пришлось подождать. Когда нам принесли еду, Вера мгновенно проглотила свои сосиски и съела две полные розетки горчицы и хрена. За это время я едва сумела съесть одну сосиску, вторую пришлось завернуть в бумажную салфетку, откусила кусочек пирога,  тоже завернула его и залпом выпила полстакана чая. После этого  мы в сосредоточенном молчании быстрым шагом отправились в обратный путь, к ожидавшему нас автобусу. Мы шли по тем ориентирам, на которые нам указала Нина Петровна. Дойдя до моста через реку Зальцах, мы облегчённо вздохнули, так как нам показалось, что самое трудное уже позади:  мы были близки к цели, и у нас оставался ещё некоторый минимальный запас времени. Тут Вера снова решила фотографироваться. Я фотографировала её, по меньшей мере, шесть раз, высоко над головой поднимая  фотоаппарат, но полученные изображения её не всегда устраивали. Я спросила: “Почему?” Вера ответила, что, если держать фотоаппарат ниже определённой высоты, то на фотографии она плохо получается. Вера – молодая женщина двадцати восьми лет, преподаватель английского языка. Небольшая, складненькая, с длинными тёмными волосами, которые она носит распущенными или заплетает в косу. У неё синие глаза, и при всём том красавицей её не назовёшь, хотя что-то притягательное в ней есть.  Так вот, покончив, наконец, с фотографиями на мосту, мы с Верой устремились вперёд, придерживаясь последних указанных нам ориентиров. Мы миновали Парк Мирабель, а дальше… ни одна из нас не помнила, как добраться до улицы  Paris Londrоs Strasse. Выйдя из парка, мы начали спрашивать у прохожих, как найти эту улицу. Кто-то нас просто не понимал,  другие люди посылали нас в прямо противоположных направлениях. Мы несколько раз бегали взад и вперёд, следуя противоречивым указаниям прохожих. Вера начала заметно нервничать, а я – уставать. Я буквально взмокла. Я сказала Вере, что уже истекло даже дополнительное время ожидания нас в автобусе. Наконец, одна молодая женщина твёрдо заявила, что знает улицу Paris Londrоs Strasse, и дала нам чёткие ориентиры. Вера побежала вперёд, оставив меня ковылять сзади.  В одном месте она оглянулась, но тотчас снова ринулась вперёд. Я старалась не упустить её из виду. Наконец, я увидела наш автобус и впорхнувшую в него Веру. Мне до автобуса оставалось ещё метров триста. Когда я, еле переводя дыхание и обливаясь потом, вошла в автобус, одна из сидевших на первом ряду дам прошипела: “Мы вас уже двадцать минут ждём”. Её слова не были угрожающими, но взгляд её чёрных глаз был полон лютой ненависти. Этот взгляд буквально пронзил меня. Больше никто в автобусе не проронил ни слова. Большинство людей молча радовались, что поездка в Зальцбург всё же закончилась благополучно.  Конечно, Нина Петровна должна была обозначить последний этап нашего пути к автобусу. Если бы она указала какой-нибудь ориентир между парком Мирабель и улицей Paris Londrоs Strasse, нам с Верой не пришлось бы, высунув язык, бегать в поисках автобуса. Прощаясь с группой, при выходе из автобуса Нина Петровна даже не оглянулась. Благодарственные слова туристов тоже не прозвучали тепло и задушевно.
      Когда около девяти часов вечера автобус приехал в Вену, дома венцев встретили нас чёрными глазницами своих окон, ни в одном из них не горел свет. На улицах практически тоже не было никакого освещения, царило полное безмолвие. Возникло неприятное впечатление полной пустоты и опустошённости. Я даже подумала: “Как на войне. Куда же это их всех вывезли?” А потом сообразила: “Да они все уже спят!”
        В день отъезда из Вены я проснулась с тяжёлой  головой. Измерила давление: верхнее 160, хотя все предыдущие дни было не более 100. Из носа потекла кровь. Начала плескать в лицо холодную воду. Когда я вошла в автобус,  сидевшие и в этот раз на передних местах  взрослая дочь и её молодая мать, которая накануне окатила меня гневным взглядом,  даже не подумали уступить мне место, и я села в самом конце салона. Оказалось, что в этот день небо над Веной заволокло тучами, а потом, уже на пути в Братиславу нас настиг сильный дождь. У меня иногда бывает такая бурная реакция на атмосферные явления.
      И вот мы в столице Словакии Братиславе. Славянская страна. Можно даже прочитать некоторые вывески и надписи, например,  на стене павильона в сквере: KULTURNE LETO. Есть надписи и на английском, например, I - далее изображение сердца – BRATISLAVA. И каждому ясно, это означает: я люблю Братиславу. Здесь мы снова видим широкий Дунай. Снова у нас пешеходная экскурсия по городу, но получено уже так много информации, что новая воспринимается с трудом. Старая Ратуша, Часовня Святого Иакова, Национальный театр Словакии, много скульптур, изготовленных как будто из папье-маше, базар, кафе - два длинных ряда столов под тентами посреди улицы. А вот по пути нам попалась чрезвычайно любопытная скульптура - памятник сантехнику. Опершись руками на выложенную плитками мостовую, из канализационного люка выглядывает бронзовый сантехник, а рядом из импровизированного люка выглядывает улыбающийся человек, тоже сантехник, и даже его кепка похожа на кепку железного диггера. Рядом, как обычно в таких случаях, лежит шляпа – для подаяния. Этот “сантехник” тоже подрабатывает.
    Впереди возвращение в Будапешт, а потом и в Москву.  За восемь дней я побывала в трёх странах: Венгрии, Австрии и Словакии, а также в трёх столицах этих государств: Будапеште, Вене и Братиславе, расположенных на берегах прекрасного Дуная. Не всё удачно сложилось в Австрии, но ведь всё в жизни течёт по синусоиде. Зато фотографий много, и они - замечательные!