Я разделась первой. Торопливо сбросила всю одежду.
Закинула руки за голову, потянулась и с наслаждением подставила разгорячённое за день тело легчайшему ночному ветерку.
Даже не ветерку, в общем-то, а так – намёку на ветерок.
Ну и лето выдалось в этом году! Просто сумасшедшая жара!
Вода в громадном металлическом тазу нагревается даже в тени, чуть ли не до кипения и только ночью остывает.
Я зачерпнула кувшином уже прохладной воды и, наконец, повернулась к Руське.
Она стояла голышом, немного ссутулившись, и сосредоточено изучала чахлую, едва взбрызнутую скупой росой, траву у себя под ногами. Как-будто в темноте там можно было что-то рассмотреть да ещё с её, Руськиным зрением.
В общем, и делов-то было: всего лишь раздеться в чьём-то присутствии, тем более в присутствии женщины, тем более при свете только звёзд, но для Руськи это оказалось настоящим испытанием.
Не знаю, почему она так боялась шокировать меня своим внешним видом. «Ты бы видела, - говорила она, вздыхая, - зрелище не из приятных».
А оказалось – зрелище, как зрелище. Я сама взрослая уже девочка и отлично понимаю, что большая грудь – это красиво только до 30, а потом, повинуясь закону всемирного тяготения она…ну, сами понимаете. Кроме того, при наличии у Руськи двух киндеров ничего удивительного.
Крупная Руськина грудь в длинных белых и розовых растяжках тяжело опала на сдобный рыхлый живот и чуть колыхалась при каждом вдохе.
Руська стояла передо мной и обречённо молчала, словно ожидая приговора.
А что я должна была сказать? Ничего необычного или страшного я не увидела. Поэтому, ни слова не говоря, подошла и стала поливать из кувшина, размывая струйку воды рукой по круглым плечам, спине, рукам и совсем легко, чуть касаясь, по груди и животу Руськи.
В полутьме я почти не видела её лица, но блаженную улыбку, которая сразу же стала расплываться всё же разглядела.
- Какой кайф,- почти прошептала она.
И опять повторила уже громче и увереннее: «Кайф!»
- А теперь я тебя, - сказала она и отобрала у меня кувшин.
Я приседала, чтобы Руська со своим маленьким росточком могла достать до моих плеч, а она сердилась: «Ну, что я такая уж мелкая совсем?» Сердилась невсерьёз, сердилась и смеялась одновременно.
Кожа после обливания стала прохладной и упругой. А во всём теле чувствовалась такая лёгкость, что казалось, только руками взмахни.
Мы стояли, запрокинув головы. Подставив ещё важные лица и тела свету июльских звёзд и обе чувствовали себя абсолютно счастливыми.
- Знаешь я, в самом деле, язычница, - глубоко вздохнув, произнесла Руська.
- Языческая богиня, - улыбнулась я.
- Нет, правда. Я люблю плавать голой. И ещё я читала, что многие языческие боги родились со мной в один день, на католическое рождество.
- Я тебе верю, - снова улыбнулась я, продолжая смотреть в небо.
- А ты ведь тоже язычница, ты тоже такая же…
Её голос снова снизился почти до шёпота.
Нет, я не собиралась её соблазнять. Ну, делать мне нечего, Руську соблазнять!
Ну, честное слово, я не собиралась. Но я видела, чувствовала: она ждёт, она хочет, она готова на всё в эту минуту.
«Ты не должна была, ты просто не имела права открываться перед одинокой женщиной! Ты не имела права!» - звенел в трубке возмущённый Тосин голос.
Я понимаю, Таюшка, я не должна была, я не имела права и всё же.
Если б ты видела, как сверкали Руськины глаза, когда мы уже после купания сидели в доме и бурно обсуждали наше омовение да и вообще обсуждали всё на свете. Если б ты только могла это видеть.
- После того, как умерла моя собака, - Руськини глаза опять стали грустными и кажется ещё больше потемнели, - у меня началась такая депрессия, что я всё свободное время просто лежала на диване и тупо переключала дистанционкой телеканалы. Мне ничего не хотелось. Ничего не интересовало. Я подумала, что это уже всё. Что я стала старой и всё, больше ничего хорошего не будет в моей жизни. Тупо лежала и тупо щёлкала пультом. Ты себе не представляешь, что со мной было. А потом вдруг появилась ты и вытянула меня из этой депрессии…
Я знаю, что никогда не смогу заменить Руське её любимую собаку, потому что я всего лишь… Но всё равно, Тая, всё равно, не могла я Руську оставить там, с её пультом, вот на это я точно не имела права…мне так кажется.