Хоронит желтых листьев рой
Русалку в городском канале.
Печальна осень. И порой
Печален я. Всё желтизной
Кругом мертвея отливает,
И ветра заунывный вой
Меня, наверно, доконает.
Я просыпаюсь поутру в октябрьское воскресенье.
За дверью, в кухне, на двору
Галдят крикливые соседи.
А на слуху - колокола,
Шаги старух, спешащих к церкви,
Взлетают голуби с угла
Под гул органного концерта.
Вздыхает теща за стеной,
И на лежанке раскладной
Бормочет в полусне ребенок.
Дремлю - и чувствую спросонок -
В полураскрытое окно влетаешь ты,
Крылами машешь и так по комнате паришь,
И ничего не говоришь.
Парашютистка, наважденье...
Но зрят закрытые глаза
В углу два сложенных крыла,
За миг всего до пробужденья.
Пора вставать. В халате теща
Зевая с чайником спешит.
Тавай! - ребенок тормошит.
С трудом глаза я продираю.
Нет никого. Но было! Точно!
Счастливый след - я замечаю
Изображенье за окном
В прозрачном воздухе застыло.
Итак, визит твой не был сном,
Тогда же что же это было?
Тогда же что же это есть?
Поправ законы гравитации,
Торчишь, как вождь на ассигнации.
Опять беснуется звонарь
И звон вчерашнего вина
В ушах. Очки ищу со сна.
Ага! Нашлись. Дурман и хмарь
Выветриваются из меня.
Галдит молящихся расход.
Стучат шаги по мостовой.
Вскипает кофе.
Что со мной?!
В углу - два сложенных крыла...