Глава 14. ДЛИННАЯ РЕКА СОМНЕНИЙ
Я, наверно, впервые за последние годы не знал, что сказать. Пошлости застывали на языке, и приходилось их сглатывать, как комки остывшей манной каши. Противно, но надо. Я понимал – одно неосторожное слово – и может порушиться судьба двух человек. Не, ну в самом деле, не рассказывать же влюбленному взрослому идиоту, что его избранница вчера приходила ко мне в номер, чтобы заняться сексом!
- А с чего ты решил, что она тебя любит? – я сделал глубокомысленный вид и стал пролистывать отчет, буквы и цифры в котором почему-то дрожали.
- Конечно, любит! – уверенно заявил Костя и посмотрел на меня больными от бессонной ночи глазами. – Мы с ней уже и заявление в ЗАГС подали.
- Вот как? Поздравляю!
- Ты не думай, у нее, наверно, что-то произошло, раз она пыталась снотворным отравиться.
- Ну, да, понимаю – нервный срыв.
- Да! Именно! Сам понимаешь – она в такой напруге последнее время.
- Ничего, обойдется! Бабы – они живучие, как кошки. Ладно, давай вернемся к нашим делам. Ты подготовил проект предложений по развитию продаж?
- Разумеется!
К вечеру все материалы по деятельности филиала были собраны в толстую папку, и я с чувством выполненного долга направился в гостиницу. Больше в Москве меня ничто не держало. Можно возвращаться домой. А билет поменяю на вокзале.
Позвонив на рецепшн, заказал такси и принялся укладывать сумку. Наскоро проглоченный ужин приятно покоился в желудке, тянуло в сон. Подумав, набрал номер Дашки. Она долго не отвечала, и на ум пришло знакомое всем «вернулся муж из командировки». Наконец, в трубке послышался запыхавшийся голос:
- Але?
- Привет, это я.
- Привет.
- Чего так долго не отвечала?
- На кухне была, звонок не сразу услышала.
- Понятно.
В голове тут же нарисовалась картинка: Дашка выскальзывает из объятий мужика, голая, бежит к мобильнику, оставленному… ну, например, в гостиной, переводит дух и берет телефон.
- У тебя все нормально? – в ее голосе ничего, кроме грусти.
- Да, все окейно. Просто хотел предупредить – я приезжаю завтра утром.
- Ой! Ты не шутишь?
- Нет. Все дела сделал, можно и домой. Как Марта?
- Скучает без тебя. Сегодня возвращаюсь с работы, она в твоем тапке. И всю ночь в нем провела. Я ее даже вместе с тапком в комнату перенесла.
- Ничего, завтра уже буду дома.
- А во сколько твой поезд приходит?
- Не знаю. Сейчас еду на вокзал, а там уж как повезет.
- А если билетов не будет?
- До Питера всегда билеты есть.
- Хорошо, что ты так быстро возвращаешься.
- Почему?
- Мне… плохо без тебя, – тихо ответила она.
Мы еще долго о чем-то говорили, и я старательно вслушивался в ее голос, пытаясь уловить хоть малейший намек на фальшь. Должна же девка где-то проколоться! Но, пожалуй, я в ней ошибся – она была хорошей актрисой – в голосе забота и теплота. Пожалуй, еще волнение, причину которого я так и не смог себе объяснить. Наверно, настроила планов на время моего отсутствия, а тут – японахрень! – полный облом!
- Ну, ладно, – я, наконец, завершил бесполезный разговор ни о чем, – буду собираться.
- Приезжай скорее! – ответила Дашка и отключилась.
Я представил, как она, голая, бежит обратно к мужику, запрыгивает в его растопыренные объятия, и на моем сексодроме начинается беспредел последнего свидания любовников. А зачем бы иначе ей так быстро отключать мобильник? Небось, обратно в люлю торопилась, пока я ей весь кайф не обломал своим приездом!
Дрожь, пробежавшая от шеи до копчика и обратно, дернула мои плечи и застряла в челюстях.
Интересно, у Дашки тоже длинные наманикюренные ногти? Почему-то этот вопрос не давал мне покоя. Я пытался вспомнить наш с ней секс, но память отказывалась выдавать эмоции, которые тогда мной владели. Только какие-то смутные отрывки, похожие на старую порванную кинопленку – один смазанный эпизод сменялся другим, третьим. Японохрень! Похоже, у меня начинается склероз!
Звонок гостиничного телефона заставил меня подпрыгнуть.
- Да! – рявкнул я.
- Сергей Викторович, ваше такси ждет вас у входа, – послышался приветливый женский голос.
- Спасибо. Уже иду.
Надев куртку, схватил сумку и выскочил в коридор.
Водитель мне попался понимающий. Обменявшись парой фраз, мы всю дорогу ехали в молчании. И это меня раздражало. Хотя, если бы он трындел без умолку, было бы еще хуже. Я смотрел на грязные московские улицы, ярко освещенные и от того еще больше неприглядные, пока, наконец, тачка не остановилась возле вокзала.
- Приехали, – констатировал водила, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида.
- Отлично!
Расплатившись, я выскочил на улицу, сделал несколько глубоких вдохов, и направился к кассам. Проблем с обменом билета не возникло, и вскоре спешащий людской поток поглотил меня. Почему-то в этот раз состояния эйфории не возникло. Обычные человеки с обычными чемоданами и сумками обычно топали по обычному перрону.
Немолодая проводница с лицом усталой одинокой тетки равнодушно проверила мои документы, махнула в сторону тамбура и повернулась к следующему пассажиру. Я потопал по замызганной ковровой дорожке к своему купе. Убрав сумку под сидение, снял куртку, уселся за стол и тупо уставился в окно. Из черной пропасти ночного неба повалил крупный, как ватные комки, снег.
Вскоре купе затарилось еще тремя мужиками. Мы обменялись стандартным «Добрый вечер», по очереди, чтоб не мешать друг другу, расстелили постели. Делать было нечего, в окно смотреть не хотелось, читать тоже, и я завалился спать. До остальных мне не было абсолютно никакого дела. Похоже, им до меня тоже.
Странные чувства и мысли не давали покоя. Все время всплывало то заплаканное лицо Дашки, то ее открытая улыбка во время рассказа о перипетиях студенческой жизни. Я хотел разозлиться на нее… и не мог. Мечтал ненавидеть, но душа сопротивлялась, услужливо проявляя, как на фотоснимке прошлых лет, смеющиеся губы и необыкновенные глаза. Она не укладывалась в привычные для меня рамки, не влезала в сконструированные за много лет стандарты. Казалось, эта девушка вообще из другого мира. Враждебного или нет – не знаю. Я там никогда не бывал. Да и позвать туда, если честно, меня было некому.
Почему-то раньше я не задумывался о том, что кто-то живет по-другому, имея свои собственные представления о житейских и людских ценностях. На короткий миг, похожий на вспышку фотоаппарата, я почувствовал себя в сетях, расставленных своими же руками. И эта картина мне не понравилась. Было ощущение, что внутри что-то потрескивает, как оголенный провод под дождем. И трепещет. До неприятности в груди.
Я лежал с закрытыми глазами, мечтая провалиться в сон. Стук колес в этот раз мешал, отдаваясь где-то внутри тяжелым металлическим перекатом. Нервы казались натянутыми до предела. Тронь – и они зазвенят, как струны арфы под неопытной рукой, диссонируя сами с собой и с окружающим миром.
Питер встретил меня морозом и обильным снегом. Потоптавшись в раздумьях, представил утреннее забитое народом метро, взял такси и поехал домой. Разглядывая приправленные холодной ватой улицы, не узнавал родной город. Что-то в нем изменилось. Или во мне.
Выйдя из тачки, торопливо направился к подъезду.
Марта словно почувствовала мое возвращение. Она ждала меня возле двери, и я еще с лестницы услышал ее жалобное мяуканье. Не успел переступить порог, как черный бесенок кинулся к моим ногам. Взяв ее на руки, и, закрыв глаза, наслаждался мурчанием, сменившем кошачий плач.
На кухонном столе стояло большое блюдо, полное еще горячих пирожков, и лежала записка: «С приездом!». В квартире идеальный порядок, все параллельно и перпендикулярно, как я люблю. И запах. Странный, непривычный, жилой.
Выпив кофе, стал собираться на работу. Марта крутилась рядом, просилась на руки, но времени не было и, погладив ее, я закрыл за собой дверь.
Стоянка перед бизнес-центром тщательно почищена. Снег обрамлял ее по периметру, создавая неаккуратные сугробы. Поднявшись в офис, я первым делом заглянул к Нине Николаевне. Увидев меня, она порозовела, мило улыбнулась и кивнула:
- Уже вернулись?
- Да. Шеф у себя?
- У себя. Только сейчас он занят. Освободится минут через десять. Я вас наберу.
- Спасибо, – закрыв дверь приемной, я направился к себе.
Если бы на миг задержался, увидел бы, как Нина Николаевна прерывисто вздыхает и прикладывает ладони к щекам. По ее лицу проскальзывает едва заметная улыбка.
Вернувшись в свой кабинет, я еще раз просмотрел документы, привезенные из Москвы, сложил их обратно в папку и в задумчивости уставился в окно. Валил густой хлопкообразный снег. Он казался не реально пушистым. Хотелось подставить ладонь и набрать полную горсть.
В чувство меня вернул звонок телефона. Взяв трубку, ответил:
- Да.
- Сергей Викторович, шеф освободился, ждет вас.
- Спасибо. Сейчас буду.
Мне некогда было разглядывать женщину, сидевшую в приемной и привычно махнувшую рукой в направлении кабинета генерального. И она, в немом ожидании чего-то, опустила голову. Да похрен! У меня своих проблем с эмоциями предостаточно, чтоб еще на чужие внимание обращать.
- Павел Александрович, можно? – заглянул я к шефу.
- Давай, Сергей, проходи. Кофе будешь?
- Не откажусь.
- Отлично, – нажав на телефоне кнопку вызова, сказал. – Нина, два кофе, пожалуйста.
Я постукивал пальцами по толстой папке с бумагами, привезенными из Москвы, но шеф вопросов не задавал, сидел, скрестив руки на груди и, казалось, пребывал где-то далеко.
Нина Николаевна молча зашла в кабинет, составила на стол две чашки заварного крепкого кофе и тихонько вышла, кинув на меня смущенный взгляд.
- Ну? – спросил шеф, когда за ней закрылась дверь. – Вижу, что не с пустыми руками. Быстро ты обернулся.
- А чего мусолить рабочее время? – пожал я плечами. – Выводы я уже сделал, надо принимать меры.
- Что… так все плохо? – тихо спросил он.
- Хуже, чем вы думаете. Посмотрите сами.
- Да видел я все это! – махнул шеф рукой и горько усмехнулся. – Думал… надеялся… что он опомнится.
- Кто «он»? – не понял я.
- Кутепов, – увидев мой взгляд, нахмурился. – Ты думаешь, я – полный идиот и ничего не понимаю? Да все я понимаю!.. Просто… Не все так просто. Тавтология получилась. В общем, тут дело такое… Понимаешь, жена Кутепова… Алиса… она – подруга моей жены.
- И что? Вы меня сами учили – в бизнесе не бывает ни друзей, ни родственников.
- Учил… – шеф отхлебнул кофе, поморщился. – Только рубить узлы хорошо получается, если в этом не завязан кто-то из своих.
- То есть, если я правильно вас понял, вы и дальше собираетесь смотреть, как вас обирает муж подруги вашей жены?
- Ну… почему обирает?
- Да вы на цифру-то посмотрите! – почти крикнул я. – Там не один десяток мильонов из дохода компании уплыло в карман Кутепова.
- Вообще-то это наше с ним дело.
- Это дело было бы вашим, если бы от этого не страдал бизнес! – уверенно выдал я. – Бегут классные продажники. А новых найти, сами знаете.
- Чего ты тут орешь? Не глухой! Обороты-то сдай! – он откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столу.
- Я свое мнение высказал еще в прошлый раз. Доказательств, – стукнул я по толстой папке, – не на одно уголовное дело. Если вы не уволите Кутепова, можете поставить крест на московском филиале. Люди с ним работать не будут. И курировать москвичей в этом случае я отказываюсь.
- Да не ори! Тоже мне… орун выискался. Подумаю, как из этой ситуации с наименьшими потерями выгрести.
- Обещаете?
- Обещаю.
- От меня люди в Москве информацию ждут.
- Ну что ты прицепился, как клещ к жопе? Сказал же… подумаю. Если у тебя все, проваливай.
- Слушаюсь!
Мне хотелось рвать и метать, поэтому выходя из кабинета шефа, я не удержался и хлопнул дверью. Нина Николаевна посмотрела на меня с тревогой, видимо, до нее долетели наши крики. Я прекрасно понимал, что решение по Кутепову будет одно – шеф его уволит, но уголовное дело возбуждать не будет.
Это что ж получается? Достаточно, чтобы твоя жена была подругой жены шефа, и тогда можно воровать сколько влезет? Хоть вагонами? Не, конечно, я просто наемный работник, и бизнес принадлежит не мне. Но, как говорится, за державу обидно! Бывают вопросы, решение которых требует жестких мер, и Кутепов – именно из таких. Я был уверен в этом.
В кармане зазвонил мобильник.
- Да! – рявкнул я, еще кипя, как самовар.
- Сереж… я не вовремя? – Дашка явно опешила.
- Да нет. Просто с совещания вышел, на эмоциях весь. Привет.
- Привет. Я просто хотела узнать… Ты не позвонил утром из дома.
- Даш, извини, торопился очень. Проблем куча навалилась. Тебя встретить после работы?
- Ну… я была бы рада.
- Замечательно. Тогда в то же время, на том же месте. Договорились?
- Договорились.
Я не успел ответить, как она отключилась. Японахрень! Что за дурацкая привычка первой бросать трубку?!! Тоже мне, звезда выискалась! Да я все про тебя знаю! И плевать мне на твои планы и эмоции! Завтра же пойду и заберу заявление из ЗАГСА! Нет, завтра суббота, и я буду спать до обеда. И послезавтра. Тогда в понедельник. Теперь уж два дня ничего не решат!
Этот выплеск эмоций просветлил что-то в голове, злость постепенно растаяла и улетучилась. Раздражение, как хвост кометы, витало еще некоторое время, но и оно, в конце-концов, уступило место рабочему настрою.
Я ждал ее возле парка Победы, недовольно поглядывая на часы. Заметив в боковое зеркало торопливо шагающую фигурку, обернулся и присвистнул. Дашка несла огромный букет цветов и какую-то большую коробку. Вылезать на мороз было лениво, и я мысленно махнул рукой – сама добредет, не королева. Однако увидев, как она, поскальзываясь, пробирается через наваленный вдоль дороги сугроб, плюнул и выскочил ей навстречу:
- Привет! Помочь?
- Ой, пожалуйста, помоги! – она протянула мне коробку, которую я засунул в багажник.
- А это в честь чего? – я кивнул на цветы.
- На работе поздравили, – улыбнулась она. – У меня сегодня день рождения.
- Упс! Извини, не знал. Могла бы сказать.
- Да ладно, пустяки.
- Нет уж, раз такое дело… Будем гулять по полной! Торжественный ужин за мной!
Как бы там ни было, но раз у человека праздник, почему бы не отметить? С меня не убудет! Она кинула на меня быстрый взгляд, немного грустный и все-таки чуть лукавый. Как бабам это удается – соединить несоединяемое?
- Наверно, не самое хорошее время для празднования.
- В смысле? – не понял я.
- Ну, все-таки тетю Таню совсем недавно похоронили.
- И что? Думаешь, ей бы понравилось, что ты будешь ходить и полжизни слезы лить? Нет, моя дорогая, уверен, она всегда хотела, чтобы ты жила счастливо!
Дашка вдруг хихикнула, посмотрела на меня поверх роскошного букета. В темноте салона видно, как от встречных фар блестят ее глаза.
- Ты чего? – удивился я.
- Ты так смешно сейчас сказал…
- Что сказал?
- Моя дорогая, – передразнила она, понизив до невозможной хрипоты голос.
- И что тебя так насмешило?
- Не знаю.
- Подожди-ка! – догадался я. – Ты что, выпила?
- Совсем немножко, на работе с девчонками. Шампанского.
- Понятно. Ладно, поехали.
- А в коробке подарок.
- Это я понял уже.
- Там микроволновка.
- У нас есть микроволновка.
- Это у тебя есть. А у меня нету! – упрямо заявила Дашка, дернув головой.
Я хмыкнул, осторожно вклиниваясь в поток машин.
- Давай купим шампанского! – сказала она, закрыв глаза.
- Непременно. И шампанского, и икры, и еще чего-нибудь.
- Угу.
Всю дорогу она о чем-то рассказывала, смеялась, у меня же в одно ухо влетало, проскакивало в другое, не откладываясь в мозгах. Что-то во всей этой ситуации было настораживающее. Глупо, конечно, но именно это я сейчас чувствовал, и сам не мог понять, откуда оно пришло. Какие-то смутные воспоминания проскакивали в голове, что-то из школьной поры. Почему-то вспомнилась тетя Таня, шагающая по двору и стряхивающая цветки липы с волос. И эта картинка преследовала меня до магазина.
- Можешь в машине посидеть, если хочешь, – сказал я Дашке, посмотрев на нее.
- Ой, я тогда лучше тут… Пригрелась уже, не хочется на холод.
- Ладно, тогда я бегом.
- Только не долго… а то я усну.
Я промчался по магазину, сметая в тележку на колесах то, чем можно отпраздновать день рождения. На выходе в павильончике цветов купил букет огромных шарообразных сиреневых хризантем и направился к машине. Уложив все в багажник, сел за руль и хмыкнул: Дашка сопела, склонив голову к правому плечу и обняв букет. Прикинув, что тащить со стоянки коробку, пакет с едой и бутылками, глупо, уверенно зарулил во двор, с трудом приткнулся неподалеку от подъезда и осторожно коснулся Дашкиной руки.
- Эй, спящая красавица… подъем… приехали.
Она открыла глаза, непонимающе обвела взглядом салон, неуверенно выбралась из машины.
- Ой, я всю дорогу проспала.
- Ничего страшного. Будет хорошо, если ты мне поможешь кое-что подержать.
- Что подержать? – подошла она к багажнику, в котором я возился.
- Ну, хотя бы вот это!
Протянув свободную руку, Дашка вдруг отдернула ее, и я едва не выронил букет хризантем. Сделав шаг назад, она настороженно посмотрела на меня:
- Что это?
- Цветы.
- Кому?
- Тебе. С днем рождения!
- А-а! – облегченно выдохнула она и взяла букет.
Мы кое-как добрались до квартиры, за которой слышался нетерпеливый писк Марты.
- Девочка моя! – присел я на корточки, едва поставив коробку и пакет.
Обменявшись положенными любезностями с котенком, мы втроем потопали на кухню.
- Ты отдыхай, – повернулся я к Дашке. – Ужин за мной.
- Нет уж! – упрямо махнула она рукой. – Я тебе помогу.
- Ну, если хочешь…
Постепенно тревожность улетучилась, и Дашка, словно почувствовав себя увереннее, стала тихонько напевать, переворачивая мясо на сковородке.
Когда ужин был готов, мы накрыли стол, я даже достал пару дорогих хрустальных фужеров.
- А давай зажжем свечи? – умоляюще попросила Дашка.
- Ну, если ты хочешь…
Терпеть не могу всей этой фигни – романтический ужин при воняющих свечах, серебряные вилки-ножи-ложки, десяток салфеток не понятно зачем, когда достаточно одной. Осталось только соответствующую музыку включить – и джентльменский арсенал готов к использованию. Ах, да! Не помешает пару презервативов переложить из кармана пиджака в карман домашних джинсов. На всякий случай. Пусть лучше будут под рукой. Кто его знает, как дело повернется! Интересно, а в тот раз, когда мы кувыркались в постели… использовал я их или нет?
Дашка вошла в комнату с вазой, в которой стояли хризантемы, молча уставилась на парадно накрытый стол.
- Красиво, – тихо сказала она, ставя цветы в центр стола.
- Нормально.
- Спасибо тебе, – подозрительное хлюпанье носом мне не понравилось.
- Все, давай ужинать, а то я с голоду сдохну.
- Да, я тоже проголодалась, – ответила она и отвела взгляд.
Мы помянули тетю Таню, выпили за все хорошее, за день рождения.
- И сколько тебе стукнуло? – поинтересовался я, ожидая привычного «даме столько лет, на сколько она выглядит».
- Двадцать четыре, – спокойно, без всякого жеманства махнула рукой Дашка. – Совсем я старая стала.
- Что за ерунда? У тебя только жизнь начинается. Все самое интересное впереди.
- Ты так считаешь? – ее взгляд снова пробудил где-то внутри настороженность.
- Уверен! – улыбнулся я, стараясь ничем себя не выдать.
- Хотелось бы! – прошептала она и почти залпом осушила бокал шампанского.
- Э-э! Ты поаккуратнее с вином! На старые дрожжи…
- Да фигня! – вдруг озорно посмотрела она на меня. – Это я с виду такая…
- Какая? – поинтересовался я на всякий случай, но ответа не последовало.
Ужин проходил почти в непринужденной обстановке, но почему-то Дашка становилась все сдержаннее и чаще отводила глаза. Меня это сначала забавляло, потом настороженность переросла в непонятную тревогу.
- Ну, что, давай чай пить с пирогами? – улыбнулся я, стараясь не выдать своего состояния. – Кстати, очень вкусные пироги. Ты их ночью, что ли, пекла?
- Утром. Встала пораньше...
- Теперь понятно, почему ты такая сонная.
- Я не сонная, просто… устала, наверно.
- Давай попьем чаю, потом ты пойдешь спать, а я помою посуду.
- Не, я сама помою.
- Все, подруга, не обсуждается!
Еще минут двадцать мы делали вид, что все в порядке, потом я перешел к делу. В конце-концов, посуда может подождать до завтра. А организму требовалась разрядка. Естественно, сексуальная. Потянув Дашку за руку, я постарался усадить ее к себе на колени, чтобы поцеловать и все такое:
- Ну, иди ко мне, моя хорошая. Я соскучился…
Она кинула взгляд, быстрый и глубокий, ее губы как-то странно дрогнули, словно не знали, то ли улыбнуться, то ли выпалить какую-нибудь гадость. Непередаваемый звук, похожий на сдавленное рыдание вдруг вырвался у нее из груди, тонкие руки обвили мою шею, и я захлебнулся в нахлынувших эмоциях.
Мне казалось – это происходит не со мной. Я не помнил, как мы очутились в спальне, срывали друг с друга одежду, впивались губами в губы. Только короткие – как сполохи молний – безумно потрясающие мгновения близости. Она отдавалась так, словно это был последний секс в ее жизни. Яростно и чуть стыдливо. Сгорая в пламени и с прохладой отчужденности. И я снова поражался тому, как она умудряется сооружать этот чувственный и экзотический для меня коктейль.
Это был умопомрачительный секс, и полученное наслаждение не могло сравниться ни с чем. Когда Дашка уснула, я еще какое-то время лежал, чувствуя себя архангелом на небесах. И только спустя некоторое время, что-то внутри стало подавать тревожные сигналы. Я лежал, стиснув зубы, и пытался понять, что же меня так напрягает. Прислушавшись к ровному дыханию Дашки, вздохнул и осторожно выскользнул из-под одеяла.
Побродив по квартире, похожий на лунатика, я подошел к окну. Темень, разбавленная выпавшим снегом, казалась гуто-черной, как гуталин. Промаявшись еще минут десять, я все-таки решился и тихонько вышел в прихожую. Включив бра, окинул взглядом тумбочку, вешалку. То, что меня интересовало, видимо, лежало в комнате.
Вернувшись в гостиную, увидел Дашкину сумочку, пристроенную на стуле возле компьютера. Шкодливо покосившись на дверь спальни, тихонько расстегнул «молнию», затем еще одну, порылся в среднем кармашке, и выудил паспорт. Подлетев к столу, на котором стояла настольная лампа, щелкнул выключателем.
Ну вот! Я так и знал! Я знал, что она опять мне врет! Теперь мне все о тебе известно, Дарья Андреевна Платонова. Дата рождения, если судить по паспорту, 10 июля. Точно! Память услужливо освежила события давних лет.
Я тогда закончил 7 класс, болтался в городе… Мы с пацанами бежали на спортивную площадку поиграть в футбол. Навстречу попалась тетя Таня, шагающая по двору и стряхивающая цветки липы с волос. В одной руке соседка держала сумку, в другой – торт.
- Здрасть, тетя Таня! Тортиком не угостите? – крикнул я, пробегая мимо нее и пиная ногой мяч.
- Заходи в гости. У Дашуни сегодня день рождения…
За спиной послышались легкие шаги, почти невесомое дыхание и усталый голос:
- А тебя не учили, что лазать по чужим сумкам не прилично?
Вздрогнув от неожиданности, я обернулся. Нехорошо усмехаясь, на меня смотрела Дашка.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2012/01/19/1 )