Перестройка

      
                ПЕРЕСТРОЙКА 

       Это озеро Марьяна любила до сих пор, хотя  и  бывала здесь теперь очень редко, от города далеко и  не с кем стало,  да и изменилось здесь многое.  Раньше, именно отдаленность и привлекала их сюда: её родителей и их друзей. Озеро всегда было безлюдным, только по выходным, иногда, приезжали отдыхающие. Они же - всегда устанавливали большую палатку, обустраивали кострище  и стояли неделями, лишь изредка выезжая в город за продуктами.
      Теперь же, люди здесь были почти всегда. А это значит, что под каждым кустом, как грибы, выросли горы мусора. Прибрежный лес основательно проредили, вырубая молодые деревца на дрова. Почему-то никому из отдыхающих не приходило в голову углубиться в лес хотя бы метров на двести, да и набрать сухостоя. Почему? Этот вопрос всегда интересовал Марьяну.
      - Вот и свиделись. – Девушка разговаривала с озером, как со старым другом. Она стояла на крутом берегу, откуда к воде  вела  избитая тракторами  дорога. Спуск был довольно крут, и даже  в небольшой дождь,  обосновавшиеся у воды машины уже не смогут выехать.
      А машин было предостаточно. Почти во всех местах, которые хоть с натяжкой можно было назвать «стоянка», виднелись пёстрые  пятна всевозможных навесов и тентов, слышались удары топора, и гремела музыка. Этого Марьяна тоже не понимала – зачем ехать «на природу» и слушать там -- то же самое, что слышишь каждый день в городе. Причём каждый старался «перекричать» соседей. Маразм!
      Поначалу она собиралась прогуляться вдоль берега, увидеть места, где любила играть в детстве, повспоминать. Теперь эта экскурсия в детство была совершенно неосуществима. Хотелось тишины и спокойного созерцания природы и себя самой. В горы подняться что ли? Нет, это не то. И тут она вспомнила:  внизу, за дамбой был слив - бетонированный рукав, куда сливалась «лишняя» вода, не позволяя озеру выходить из берегов. Рукав шел по глубокому оврагу и от озера был совершенно не виден, а на его конце тоже имелось крохотное озерцо. Встретить там людей было почти невозможно. Это было то, что нужно. Тем более, что там Марьяна, в своё время,  бывала  довольно часто, проводя иногда  целые дни, ловя рыбу и раков, попадающих в отстойник вместе с озёрной водой. Так что встреча с детством всё же состоится.
      Попасть на заветное озерко было довольно проблематично, здесь даже тропинок не было. Да и по крутому косогору быстро не спустишься, разве что кубарем. Так что когда Марьяна добралась, наконец, до воды, время подходило к полудню. Жарко не было, в конце мая солнце ещё не вошло в полную силу. Ни одно дуновение весеннего ветерка не тревожило, укрытую со всех сторон водную гладь. Бетонные берега давно растрескались и поросли осокой, мятой и плакун-травой.  Марьяна улыбнулась и на секунду потеряла бдительность. Нога тут же поехала, мелкие камушки поскакали вниз, смачно шлёпаясь в воду, а вслед за ними туда же, с перепугу, сиганули несколько лягушек. Но равновесие удержать удалось, и девушка с облегчением опустилась на уже тёплую землю – аварийного купания не случилось.
      В тот же момент из воды показалась женская голова, облепленная тиной. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, тина оказалась просто волосами тёмно-зелёного цвета.
- Ну, наконец-то, явился.  Не запылился?  Ой… Я извиняюсь, обозналась, думала муж вернулся.
- Марьяна. – Представилась девушка, хотя её, вроде, и не спрашивали. Надо сказать, что она не испугалась, в нечистяков верила и кричать «чур меня, чур» не стала. Скорее растерялась, да и то, не на долго. – А Вы, простите…?
- Так кикимора… Мы.
- Как кикимора?
- Да очень просто! Что, не веришь?! – Кажется, новая знакомая была глубоко возмущена.
- Да почему ж не верю? Верю. Просто насколько я знаю «кикимора» вроде «болотная», а тут озеро.
- Эх-эх-эх, да где ж его взять, болото-то. Мы раньше на том берегу озера жили, там, у ручья болотце было, хоть небольшое, а славное.… Нет его теперь, пришлось сюда перебираться. А какое болото было тёплое…
- Знаю, знаю, я там в детстве лягушат ловила…, извините. – Марьяне стало вдруг очень неловко.  Наверняка лягушата были под опекой её новой знакомой.
- Это зачем же ты их ловила? Убивала? – И брови обитательницы водоёма сошлись под прямым углом.
- Нет, что Вы. Просто мы на ручье часто играли, дворцы из глины строили, а потом лягушат туда сажали,  вроде как это принцы и принцессы заколдованные.
- Тогда ладно. – Сразу успокоилась кикимора.
- Простите, а муж у Вас кто?
- Как кто? Водяной конечно. Ушёл ещё утром за бутылкой, вот до сих пор нет.
- За к-какой бутылкой, к-куда ушёл? В магазин что ли? – Слегка опешила Марьяна.
- При чём тут магазин? На озеро пошёл, там народу сегодня понаехало, как головастиков в июне. С чего – непонятно, вроде не входной и не праздник, ну да поганок им в лукошко. Так вот и пошёл мой бутылку промышлять, и подозрения имею, что не одну, мухомор старый.
- А, я извиняюсь за любопытство, как он их промышлять-то будет?
- Как, как, а вот так. Сама-то у воды отдыхала? Отдыхала. Бутылки, с чем там ни есть, с водкой,  або пивом, лимонадом всяким, или ещё как его, ну этот, джин что ли, в воду ложила?, чтоб охолонулись значит. Ложила. А разве не было такого, что положила три, а достала только две, а третья как в воду канула? Вижу, что было. Вот теперь ты знаешь, как водяной промышляет. А то «магазин», придумает же.
- Ну надо же, никогда бы не подумала.
- Енто ещё что, бывает и баб пьяных, что в воду залезут, щекотать начнёт, а те дуры и рады, ещё и за стол позовут. Не понимают, русалки недозрелые, с кем обнимаются, не верят в нас. Приходит, паразит, весь в помаде и духами  так разит, что над ним стрекозы за полметра  дохнут.
- А русалки, они тоже здесь водятся?
- Что значит «водятся», чай не караси. Живут они здесь. Вернее жили. Теперь во всей округе и десятка не наберётся.
- А куда же они делись, неужели вымерли?
- Да если бы. В город они подались, кто в модели, а кто в актрисы.
- А хвост как же.
- А что хвост, заплатили ведьмам, те им хвосты в ноги и переделали. Это только в сказках ведьма в уплату голос или красоту требует. На самом деле ведьмы предпочитают твёрдую валюту. Русалкам ведь жемчуга набрать, что тебе ромашек в поле надёргать, да и золота с каменьями под водой не мало укрыто. Люди ведь много теряют, кто серёжку, кто цепочку. Так что русалкам было чем заплатить. Ведьмы-то они первые в город подались: отвороты-привороты, гадания, предсказывания всякие. В общем, без хлеба не сидели. А как перестройка эта ваша началась, так вообще, им раздолье полное стало.
- А лешие?
- И леших, почитай, не осталось. Теперь они, ох слово мудрёное,  с утра и не выговоришь сразу-то:  - специалисты по ландшафтному дизайну.  Во! Да и домовые туда же - только те в домах, да квартирах: Так зафеншуят  головы, любого, как минимум,  на  евроремонт уговорят . Настоящих, почитай, и не осталось. Да что там говорить, дриады цветочные салоны держат, составляют экибанки всякие, вязилы - частные конюшни пооткрывали.  Лесавки экстремальный туризм под себя уволокли. Баба Яга, и та на Кипр умотала, надоело, говорит, в сыром лесу сидеть и страшилкой для детей малых быть. А ведь она лешему родня, тоже лес бережёт, только по-своему. От лихих людей его охраняет, а хорошему человеку, путнику заплутавшему, аль охотнику припозднившемуся, завсегда и стол и постель найдётся. – Кикимора тяжело вздохнула. – Только знаешь, плохо это всё. Мы ведь что есть? Мы - душа природы, защищаем ее, оберегаем, мы с ней неразрывны, потому и называемся «нечисть», что нечистые, то есть плохие места, видим и убираем. Чтоб в природе всё  по правильному было.  А когда мы вот так неестественным образом меняемся, то и в природе всё узлом перекручено. Без русалок да водяных, озёра заболачиваются, без наяд пересыхают реки и ручьи, без домовых в семьях разлад, без леших лес – не лес.
- Да, это я вижу. Природа совсем другой стала, не такой как раньше, не знаю как объяснить, мёртвой что ли. Раньше она пела, а теперь молчит.
- Да неужто и вправду видишь? Надо же. Коли так, коли средь людей ещё кто-то может душу леса видеть, возможно и поживём ещё. А то я уж совсем помирать собралась, умрёт природа, так и нам не жить. – И кикимора тихонько всхлипнула.
- Ой, кикимора, ну что Вы, не надо, поживёте ещё. Хотите, я Вам песню водяного из одного хорошего мультика спою?
             Я водяной, я водяной
             Никто не водится со мной.
             Внутри меня водица,
             Ну что с таким водиться?
             Эх, жизнь моя жестянка!
      Под конец песни болотная жительница уже улыбалась, и даже подпевала:
             А мене летать, а мне летать
             А мне летать охота!
 Потом Марьяна спела ещё частушки Бабы Яги из того же мультика, чем окончательно развеселила новую знакомую.
- Знаешь, пожалуй, я тебе имя своё скажу. Мы его людям редко называем, от того люди и думают что мы безымянные.
- А «кикимора» это разве не имя? – Удивилась девушка.
- Ой, не могу. – От смеха болотная жительница свалилась с берега в воду. – Нет, конечно. Кикимора это, так сказать, должность. А зовут меня Агафья.
Мужа моего Пантелеем кличут, только ты никому про то не сказывай.
- Да кому я сказать-то могу? Кто поверит, что я с живой кикиморой познакомилась?
- И то правда.
      Солнце клонилось к закату. Вечерние цикады уже понемногу начали пробовать голоса, когда вдалеке послышалось пьяное «А ты не вейся чёрный ворон над моею головой…», старательно выводимое довольно приятным баритоном.
- Это когой-то сюда черти несут интересно?
- Агафья, а Вы про чертей ничего не рассказали.
- Кто это «мы»? Я здесь одна вроде.
- «Вы», это вежливое обращение к собеседнику. Так принято.
- Да словоблудие это. Если ты меня уважить хочешь, так открыто говори, не увиливая. Как это называется-то? О, вспомнила. Энергоинформационный обмен между собеседниками при обращении на «ты», идёт напрямую, то есть разговор получается честный и открытый, собеседники чувствуют друг друга. Вот люди и придумали, как нарушить эту связь. Когда говорят «вы», связь не образуется, поток информации расползается, теряет целостность, не доходя до собеседника. Так можно уже и полуправду сказать, не сказать того, что думаешь, скрыть своё , к кому-либо, отношение, да попросту солгать. И никто ничего не заметит. Поняла?
- Надо же, я такого даже представить не могла.
- То-то. Ты обязательно ещё приходи. Я ведь долго живу, много полезного знаю. С тобой поделюсь, глянулась ты мне.
- Обещаю.  А с чертями-то как?
- Ты девка не глупая, могла бы и сама подумать, откуда вдруг появилось столько юристов  да адвокатов  всяких.
- Неужели?
- А то! Это как раз для них. Других таких мозгокрутов и не сыщешь.
      Песня про чёрного ворона тем временем приближалась. Вскорости в вечерних сумерках стало возможно разглядеть, слегка пошатывающегося мужичка. Он старательно прижимал к груди несколько бутылок, длинный шампур шашлыков и ополовиненную  трёхлитровую банку с солёными огурцами.
- Привет, девчонки… ик.  А я, ик, вам гостинцев принёс, ик. – Мужик свалил все принесённое под ноги собеседницам и со счастливой улыбкой рухнул головой в камыши.
     - Вот это он и есть, во всей красе, муж мой, водяной. Ты уж Марьяна извини, но договорим как-нибудь в другой раз. Мне теперь этого ирода под корягу волочить. Да и тебе пора, темно совсем. Светляки дорогу укажут, чтоб в канаву какую не свалилась. Может ещё свидимся.    – С этими словами,  Агафья подхватила одной рукой принесённые мужем деликатесы,  другой , за шиворот, его самого. 
– Вот так и живём.  – Вздохнула она и скрылась в воде.
      Случайная попутка увозила Марьяну в город.  Водитель что-то бурчал себе под нос,  но девушка не прислушивалась.  Все мысли были заняты одним:   когда же снова удастся вырваться из цепких звериных лап городских удобств и лукавых соблазнов  сомнительных удовольствий.  Современный ритм городской жизни не выпускал своих пленников на свободу.  Но надо было постараться. Ведь, судя по тому, как стремительно человечество убивает себя и окружающую его Жизнь,  жить нечистякам осталось совсем не долго. И это будет конец. 

17.01.2012   Анна Ль

Фото Лев Неф.  Озеро, то самое