Вечером, когда родители пришли домой, мы наперебой рассказывали маме, как искали Женьку и Андрюшку, как придумывали спектакль, и как собирались репетировать,и что нам нужны старые вещи для спектакля.
А мама жарила камбалу, которую тогда называли «гидрокурицей»; обваливала её в муке, слушала, смеялась. Комната быстро наполнилась чадом, камбала пахла ужасно, и я убежал «нагуливать аппетит». Детей во дворе не было – все ужинали, а когда я вернулся домой, на блюде была внушительная горка румяной, с поджаристой корочкой, рыбы. И все с аппетитом ели, обсасывая каждый кусочек, аккуратно выбирая кости. Рыба на вкус была неплохой - не то, что на запах.
Мы толком поесть не успели: в окно постучала Надя – подружка Гали и Любы; она позвала девчонок в кино на последний сеанс.
«И меня, и меня возьмите с собой!» - заскулил я.
«Куда? На последний сеанс. Не поздновато ли?» - сомневалась мама. – Темно уже будет!
«Тётя Лена, нас много пойдёт!.. И Вовка с Толькой, и Люся, и Нина!»
«А если он ночью спать не будет? Кино-то, говорят страшное…»
Всё-таки, меня отпустили в кино со старшими. Так поздно я ещё никогда не ходил. Фильм назывался «Вий»…
Нас человек семь-восемь собралось в кино. И, кажется чья-то бабушка, потому-то родители всех отпустили без опаски.
Идти к кинотеатру «Салют» минут 12-15 по заросшим зелёным улочкам из жилых бараков и деревянных домов, мимо палисадников, огородов и пустырей.
Кинотеатром это назвать трудно. Скорее, это добротный деревянный сарай с ровным асфальтированным полом, человек на двести. Я всегда волновался: удастся попасть на первый ряд или нет? Если впереди будут высокие зрители, ничего толком не разглядишь.
И вот фильм начался. Сколько раз я замирал от страха: то слезинка кровавая выкатится из глаз паночки, то кошки неожиданно выскочат в церкви. Я уж не говорю о самой ведьме, особенно в первую ночь… Страшный лик на иконе в церкви пугал не меньше, а, пожалуй, даже больше, чем все вурдалаки, упыри, и сам Вий.
Но ещё одно место, вовсе не страшное, а какое-то пронзительно-жалостливое, запомнилось - это горе отца-сотника у гроба дочери, его глаза, его лицо. Его слова: «Если б я только мог знать, кто…»
Я услышал шёпот взрослых за спиной: «Конечно, она ведь ему дочь, а не ведьма. Он может и не знает…»
Как это страшно, наверное, потерять близкого человека, ребёнка. Как жалко погибших детей. И меня буду жалеть, если что…
Фильм кончился плохо, но вот странно - неприятного осадка не осталось.
Мы вышли из зала, когда было уже темно.
- Ух, жуть!.. Жаль Хому, не надо было ему в церкви табак нюхать. Может и заступился бы за него бог.
- Ты думаешь?..
- Да. Ему просто не повезло. Он ведь упал за круг, который сам и очертил. А немного бы продержался, и всё обошлось.
Интересно послушать, что говорят об этом старшие.
- А вы знаете, что Гоголь с ума сошёл?.. От страха!
- Да ну!?
- Заперся у себя в доме, закрыл ставни и начал сочинять что-то новое, страшное-престрашное. Ещё страшнее «Вия»!..
- А ты откуда знаешь?
- У Тольки Васнецова тётя завуч в 156-й школе. Она и литературу преподаёт. Так вот, она маме Толика рассказывала всё-всё про Гоголя, что в школе не говорят. Для детей это всё секретно, а им, учителям, известно!
За разговорами мы двигались к дому. Было уже темно, только свет зажжённых окон освещал дорогу. Мы вышли к узкой тропинке между двумя глухими заборами чужих домов, и чтобы не толкаться мальчишки Вова и Толик убежали вперёд, а я и все девчонки, и бабушка немного отстали.
Когда до задней калитки нашего двора осталось метров двадцать, в кустах сирени кто-то завыл страшным голосом…
Я вздрогнул от страха; девчонки завизжали на разные голоса, но все тут же поняли, что это наши Вовка и Толик спрятались в кустах, чтобы нас пугать; они тут же выдали себя смехом. Правда, бабушке, которая шла сзади всех, было не до шуток: одного из «фулюганов» она, не шутя, огрела прутом. Было жутко и весело.
На следующий день разговоров об этом было не меньше, чем о фильме.
Ночь я спал спокойно. Да и как могло быть по-другому, если наша маленькая однокомнатная квартирка напичкана людьми: в одной комнате ночевали мама, папа и я, а на кухне - бабушка и две моих сестры. Сопение и храп родных прекрасно убаюкивали. Как мы все там помещались?..