Ливены единственный курляндский дворянский род представители которого были удостоенный чести носить титулы баронов, графов, князей и светлейших князей. Существенным является и то, что Ливены, вероятно, древнейший из знатных родов Ливонии. В отличие от основателей других богатых, известных и влиятельных родов Прибалтики, которые прибыли на эту землю на кораблях Тевтонского ордена из Вестфалии, Померании, Италии, и надеялись мечом завоевать земли, власть, и славу, а впоследствии и богатство, баронский и княжеский род Ливенов по генеалогической легенде происходит от наиболее влиятельного вождя Каупо, предводителя ливов Турайды, что по-ливски переводится как «сад бог». В его распоряжении находилась значительная часть современной Видземе по реке Гауе (Койва), дружина, замки в Турайде и Кримулде (Кюбезель). В крошечной Риге в это время проживало не более тысячи человек, то ли дело Зегевольде (Сигулда) – самое людное и стратегически важное место, где кипели нешуточные страсти, здесь первоначально решались вопросы войны и мира, жизни и смерти, будущего жителей этого края.
Впервые имя Каупо упоминается в хронике под 1200 годом, когда епископ Альберт Буксгевден пригласил на пир вождей ливов и заключил их под стражу, требуя, в качестве гарантии мира, заложников от Анно, Каупо и других старейшин страны.
Далее в Хронике Генриха Латвийского можно прочесть: «Боясь, что их отправят за море в Тевтонию, они предоставили епископу около тридцати своих сыновей, лучших, какие были на Двине и в Торейде. Епископ с радостью принял их и, поручив страну Господу, отплыл в Тевтонию».
Анно назван первым, а это значит, что он возглавлял иерархию родового старшинства, которая определялась не по возрасту, учитывался счёт поколений, а также старшинство самой родовой ветви по отношению к другим. Такая форма власти была существенно ограничена собранием вождей, которое и определяло все важнейшие решения. Князь обязан был выполнять волю большинства, быть гарантом стабильности и мира в стране. Кроме того он не мог закрепить свою власть за наследниками, этим его власть отличалась от королевской формы правления.
К 1203 году титул старейшего князя уже носит Каупо. Можно предположить, что Анно оказался несговорчивым и враждебно настроенным к Ордену вождём и был устранён, а Каупо ещё раньше, будучи одним из вождей, поддерживал тесные отношения с немцами и готов был перейти на их сторону в обмен на обещания защиты своих привилегий, власти и территориальных владений. Не исключено, что Каупо, направляясь на пир к епископу для утверждения мира, не намеревался впредь соблюдать в дальнейшем этот мир, основанный на шатком равновесии сил и интересов, но попал в западню и должен был отдать в заложники сыновей, что также повлияло на принятие дальнейших решений.
С этого времени Каупо, как наиболее сильный, опытный и авторитетный вождь, только его крестоносцы называли королём, вынужден был самостоятельно принимать очень сложные решения, ведь в конце XII века ливы оказались между двух враждебных сил. С одной стороны их теснили воинственные балты, с другой крестоносцы, да и в лагере ливов не было единства. Другой предводитель ливов Дабрел, чей замок Саттезале находился неподалёку от замка Каупо на левом берегу реки (на сегодняшний день территория Сигулды), со стен одного замка можно было разглядеть бревенчатые стены другого, претендовал на признание его заслуг и потому требовал большей власти и самостоятельности. Вождь придаугавских ливов Ако, живший в Мартыньсале, склонялся в сторону союза с балтами и стоящими за ними славянами.
Принято считать, что Каупо, первым среди соотечественников принял католическую веру ещё в 1191 году задолго до прихода крестоносцев на эту землю. Однако среди ливов, крещённых отцом Мейнхардтом и перечисленных в Хронике Генриха Латвийского, Каупо нет. Хронист хорошо знаком с этим ливским вождём и отсутствие сведений о таком важнейшем событии, как обращение в христианство правителя ливов, не могло пройти незамеченным для него. Тем более что он скупрулёзно, подробно описывает все деяния Ордена, католической церкви и их противников. Между тем имена, Каупо, как и имя другого ливского князя Анно (возможно брата Каупо) христианские. Каупо, искажённое христианское имя Якоб; Анно, в русско-греческой транскрипции Ананий. Назвать ливского князя Яковом могли только при крещении, но искажение имени говорит о том, что оно длительное время произносилось в соответствии с нормами финно-угорского языка.
В книге «Крестовый поход на Русь» Михаил Бредис и Елена Тянина выдвигают свою, достаточно правдоподобную версию: « Под 1180 г. имеется летописное сообщение об участии ливов в войске Всеслава Полоцкого при походе на Друцк. Этому участию должно было предшествовать вторичное подчинение ливов Полоцку, попадающее на те годы, когда Каупо должен был появиться на свет. Известно, что полочане никого не крестили, ни проповедями, ни силой, обращение могло быть только добровольное. Зачем ливский князь мог пойти на это, если всё его окружение оставалось языческим?
Князья-язычники наиболее часто принимали крещение ради вступления в династический брак с христианкой, так как браки с некрещеными были запрещены. «Старейший» князь ливов, принеся вассальную клятву Всеславу Васильковичу (где-то около 1170-1175гг.), скрепил ее браком с одной из православных полоцких княжон, при этом совершив обряд крещения. У них родился сын Яков, будущий князь Каупо. Его дальнейшая привязанность христианству вполне объяснима наличием православной матери. Та же история могла касаться и князя Анно. Мы не находим сведедений о крещении этих князей, так как миссионеры Мейнхардта знали их уже крещёнными в православие».
Став великим князем, Каупо должен был бы подтвердить свою верность Владимиру Полоцкому, но он отдал предпочтение союзу с католической церковью и Орденом. Именно поэтому он направляется в Рим, по приглашению и в компании соратника и помощника епископа, монаха Теодориха, годом раньше учредившего орден меченосцев.
В «Хронике Генриха Латвийского» есть краткое упоминание об этой поездке:
«После того брат Теодорик (аббат Даугавгривы), отправляясь в Тевтонию с пилигримами, в тот год воевавшими в Ливонии, как божьи крестоносцы, взял с собой одного лива из Торейды (Турайды), по имени Каупо, бывшего как бы королём или старейшиной ливов; пройдя большую часть Тевтонии, привёл его, наконец, в Рим и представил папе. Папа принял его весьма милостиво, поцеловал, много спрашивал о положении народов, живущих в Ливонии, и усердно благодарил Бога за обращение ливонского народа. По истечении нескольких дней достопочтенный папа Иннокентий вручил упомянутому Каупо в подарок сто золотых, и когда тот пожелал вернуться в Тевтонию, простился с ним чрезвычайно ласково, благословил его». Римский папа утвердил Каупо в дворянском достоинстве с прозванием Ливе, т.е ливонец (Liewe). При этом папою дан и герб, употребляемый до сих пор фамилией Ливен: в красном поле три золотые лилии.
Впоследствии, уже графский герб Ливенов был дополнен некоторыми существенными деталями и представлял из себя щит, заключающий в золотом поле государственного орла, на груди которого в щитке вензельные буквы имён императоров:Павла I и Николая I. В нижней части щита, в лазуревом поле, положенные накрест две ветки лилий,каждая из которых с тремя цветками. В малом щитке посредине родовой герб фамилии. Гербовой щит увенчан золотою графскою короною с девятью перлами. Над короною три дворянских шлема, из которых средний снабжен ещё графскою короною. Боковые же нашлемники – общие с баронским гербом. Щитоносцы – рыцари с белым крестом на панцире, с червленою перевязью через плечо и с копьём в свободной руке. Девиз: «Богу и государю». Намет: княжеская мантия с русскою княжескою шапкою.
В сентябре 1204 года Теодорих и Каупо вернулись в Ригу. Тевтония, с её величественными церквями, неприступными замками, многлюдными городами произвели на Каупо неизгладимое впечатление, а «Вечный город» и ауедиенция у папы утвердили его в стремлении следовать христианской вере. С этого времени Каупо всегда был на стороне крестоносцев.
В 1206 году турайдские ливы вместе с придаугавскими ливами, под предводительством Ако, недовольные всевластием и притеснениями со стороны крестоносцев, захватили контроль над Островным замком Каупо (Salas pili), разграбили и подожгли Турайдский замок, осадили замок Дабрела Саттезеле, но безуспешно. В 1206 году Каупо обратился за помощью в Ригу, крестоносцы организовали ответный поход на Турайду и Каупо отвоевал свои земли.
Хроника об этом пишет так: «Итак, оставив город на попечении господина епископа, все сильнейшие из тевтонов, вооружившись, вместе с рижскими ливами и взяв с собой балистариев и других стрелков, сели на корабль и подошли к замку Гольм на пятый день после пятидесятницы [4 июня 1206 года]. Увидев их издали, враги не робея бегут навстречу, чтобы защитить берег и не дать им высадиться. Сперва христиане были смущены своей малочисленностью: ведь их было всего 150 челочек, а врагов громадное количество, но потом, запев молитву богу о милости, они ободрились и стали высаживаться. Первыми пошли на врагов Арнольд, брат-рыцарь, и с другого корабля-слуги епископа с прочими. Сначала бились в воде, принимая на себя жестокие удары камней, летевших с берега, и вражеских копий, но наконец, храбро сражаясь, овладели берегом. Ливы, не защищенные броней, очень пострадали от стрел, ряды их сбились, и побежденные враги обратились в бегство. Тут одни были перебиты, другие, пытаясь переплыть реку, утонули, иные отступили в замок, некоторые же спаслись вплавь, но не избежали могильного червя. Был среди них князь Ако, их старейшина, виновник всего предательства и всех бед, тот, кто подстрекал короля полоцкого к войне с рижанами, кто собирал литовцев, кто созывал на бой против рода христианского жителей Торейды и всю Ливонию. В числе других был и он убит, а голову его, как трофей победы, послали епископу. Епископ же с клириками, отслужив мессу, со страхом божьим и молитвой ждал, не явится ли кто-нибудь сообщить ему, что делается. Сердце его полно было надеждой на бога. И вдруг вдали показалось суденышко: на нем возвращался один из братьев-рыцарей с несколькими ранеными, который и предъявил епископу голову Ако в знак победы».
Трудно сказать какие страсти бушевали в душе Каупо, ведь именно он приказал уничтожить собственный родовой замок, сжёг свой дом, погубил своих родичей и соплеменников не пожелавших смириться перед силой крестоносцев. Его приверженность новой вере становилась тем сильнее, чем более отталкивали и осуждали его соплеменники.
В дальнейшем Каупо принимал самое деятельное участие в кровавых военных экспедициях. Местом своего жительства Каупо выбрал замок меченосцев Венден. Здесь под защитой высоких крепостных стен он обосновался с семьей и верными ему дружинниками. В эти годы его имя часто упоминается рядом с именем комтура венденского замка Бертольда. Возможно они были дружны и не случайно сын Каупо при крещении получил имя Бертольда. Его крестным отцом мог быть и сам меченосец.
В 1210 году он со своей дружиной явился на помощь крестоносцам осаждённым в Риге куршами. В этом же году он участвует в битве при Венденском замке и Имерском сражении у реки Имерас, где силы ливов и летов, возглавляемые крестоносцами потерпели серьёзное поражение. В этом бою упал в реку и погиб его сын Бертольд, скончался от ран зать, погибли и большинство его дружинников.
Вся дальнейшая жизнь Каупо превращается в бесконечный крестовый поход. Только в 1211 году он трижды ходил с войском на земли эстов.
«Каупо с некоторыми тевтонами и другими, пройдя в Саккалу, сжёг много деревень, а также замки Овелэ и Пуркэ, захватил много добычи, мужчин перебил, а женщин с детьми увёл в плен».
В 1212 году началось Аутинское восстание ливов против венденских рыцарей. Каупо предложил решить конфликт путём переговоров и принял участие в делегации, посланной епископом Альбертом для переговоров с восставшими в замке Саттезеле.
«Первым из них был Каупо и говорил он в том смысле, что от веры христовой не отречется никогда, но готов вступиться пред епископом за ливов и лэттов, чтобы облегчить им христианские повинности». Но заступничество Каупо не помогло – восстание было подавлено обманом и силой. Это свидетельство относительной независимости суждений Каупо и стремления проводить более гибкую, умеренную политику в интересах своих соотечественников. Обращает на себя внимание и тот факт, что военная помощь Каупо немцам всегда была избирательной. За всю свою жизнь он ни разу не участвовал в походах против полоцких князей, чтил те клятвы, которые давал его отец. Став преданным вассалом Ордена, что вполне соответствовало нормам рыцарского права, он продолжал почтительно относиться к вассальным клятвам своих предков.
Погиб Каупо 22 сентября 1217 года во время боя с эстами.
«Каупо, пронзённый насквозь через оба бока копьём, с верой вспоминая страдания Господа, принял тайны тела Господня и с искренним исповеданием испустил дух, а добро своё заранее разделил между всеми церквами Ливонии. И горевали о нем граф Альберт и аббат и все, с ним бывшие. Тело его было сожжено, а кости перенесены в Ливонию и похоронены в Куббезезе». Хроника Генриха Латвийского допускает странную фразу «тело его было сожжен», хотя в другом месте хроники её автор с осуждением пишет о восстании эстов в 1222 году:
«Жен своих, отпущенных было после принятия христианства, они вновь взяли к себе; тела своих покойников, погребенные на кладбищах, вырыли из могил и сожгли по старому языческому обычаю; мылись сами, мыли и выметали вениками замки, стараясь таким образом совершенно уничтожить таинство крещения во всех своих владениях». Кто же мог сжечь тело Каупо по языческому обычаю? Рифмованная Хроника дает ответ на этот вопрос. В ней сообщается, что смертельно раненого князя живым успели довезти до „zu hus”, на родину. Каупо хоронили ливские дружинники, которые далеко не так ревностно придерживались христианских обычаев. Он пережил своих сыновей, выдал замуж своих дочерей, и наследников у него не осталось.
Поэт Артуре Бенедихте Бертхолдс в стихотворении «Песнь Каупо» ( «Kaupo Loul»), написанном на ливском языке говорит о том, что Каупо ошибочно шел вместе с чужаками и привел народ ливов к рабству. Завоеватели приходят и уходят, а соседи навсегда и жестоко мстят за понесённые обиды и это возмездие неотвратимо. В произведении Бертхолдса Каупо говорит:
« Но у меня было две высокие цели:
Ты – Распятый на Кресте и ты – мой народ!»
В 2009 году неподалёку от Кримулдской церкви на городище Кубеселе был установлен памятник Каупо. Род графов и князей Ливенов считает себя потомками дочерей Каупо и Николая Ливе, сына Каупо Бертольда убитого эстами.
В 1269 году в документах упоминается живший в Риге Герардус Ливо. Известен также Иоганн Ливе, владевший в конце 15 века землями в Эстляндии и погибший в 1501 году в битве с русскими под крепостью Остров в Псковской земле. Его потомки Генрих Ливен и Рейнгольд Ливен (в 1604 году) были ландратами Эстляндии. Сыновья Рейнгольда: тоже Рейнгольд, занимавший пост эзельского губернатора, Берендс-Отто генерал-майор (в летописях «Белый Ливен») и их родственник Георг 24 сентября 1653 года королевой Христиной возведены в баронское достоинство.
Сын барона Рейнгольда (в летописях «Чёрный Ливен») был шведским губернатором в Висмаре с чином полного генерала.
Сын барона Берендса-Отто Ганс-Генрих (1670-1733) был членом государственного совета в Стокгольме и королевой Ульрикой Элеонорой 31 декабря 1719 года возведен в графское достоинство шведского королевства, но этот род прекратился со смертью его сына Ганса Генриха (1702- 25.11. 1781), фельдмаршала, губернатора Померании. Из сыновей Черного Ливена только старший остался в шведской службе и имел чин генерал-лейтенанта, все остальные поступили в русскую службу. И к концу XVIII века на службе у российских императоров состояло столько генералов Ливенов, что в них немудрено было и запутаться.
Род курляндских баронов фон Ливен – один из самых известных и влиятельных в российской аристократии. Императоры, императрицы, их фрейлины и фавориты менялись часто, но лифляндско- курляндское лобби, состоя в разных должностях при членах царской семьи только усиливало свои позиции. Так, например, ничуть не пострадал внук Черного Ливена барон Георг Рейнгольд (Юрий Георгиевич) 1696- 1763гг.,более двадцати лет состоявший командиром конногвардейского полка и имевший очень сильное влияние на гвардейское офицерство. Роль его в дворцовом перевороте 1762 года огромна, хотя и сильно затенена яркими подвигами братьев Орловых. Но без его авторитетного слова, сказанного гвардейцам в день переворота, Екатерина и Орловы могли остаться в одиночестве. Обласканный милостями двора Георг Рейнгольд умер в глубокой старости, в почёте, генерал-аншефом.
Основателем курляндского древа рода Ливенов является Отто Генрих Андреас (Андрей Романович) Ливен 11.11.1726- 04.02.1781, генерал–майор российской службы. Его жена Шарлота Маргарита Карловна (урождённая баронесса Гауегребен, по матери фон Поссе) 27.06 1743-24.02.1828, после смерти мужа тихо жила в своём поместье, всецело посвятив себя воспитанию сыновей Карла, Христофа, Ивана и дочери Анны. Когда вслед за рождением великой княжны Александры Павловны Екатерина II решила избрать воспитательницу для своих внуков из среды лифляндского дворянства, то лифляндский и эстляндский генерал-губернатор граф Ю.Ю. Браун, пользовавшийся особым доверием императрицы, предложил эту должность госпоже Ливен и с большим трудом, но уговорил её принять предложение, указывая на выгоды для дальнейшей судьбы её детей. Шарлотта Карловна, по приезде в Царское Село, в беседе с секретарём весьма неодобрительно отозвалась о поведении императрицы и её отрицательном влиянии на внучек, жаловалась на трудности возлагавшийся на неё задачи. Екатерина II подслушала этот разговор и, выйдя из-за ширмы, сказала: «Вы именно такая женщина, которая мне нужна». С первых дней пребывания в Царском Селе Шарлота Карловна пользовалась полным доверием и поддержкой со стороны императрицы. Вскоре её авторитет стал настолько высок, что даже назначение к великим княжнам других лиц зависело от её указаний. При весьма непростых взаимоотношениях Екатерины II с наследником престола и его супругой, которых она всячески ограждала от воспитания детей, положение госпожи Ливен было не из лёгких. Тем не менее, благодаря чувству долга, трудолюбию, ответственности, глубокой религиозности, безукоризненному такту она сумела, сохранив доверие императрицы, снискать расположение великой княгини Марии Федоровны, сделавшись впоследствии ее ближайшим другом.
При всех четырех царях Шарлотта Карловна Ливен ежедневно обедала вместе с императорской семьей, чем ей «оказывали особенное величайшее уважение и доверие». Она была посвящена во многие секреты семьи, двора и его ближайшего окружения. Сфера ее влияния и перечень дел огромны – от удачной выдачи замуж российских принцесс, до тайных интриг и лоббирования интересов определённых политических групп. Хорошо известна история с восстановлением Павлом в Прибалтике прежних немецких учреждений взамен русских введённых Екатериной. В долгих и умных беседах она убедила Павла в том, что посягнув на священные права остзейского дворянства, Екатерина творила насилие, которое приведет в конечном итоге к противодействию и потере определённого влияния на немецких дворян. Ссориться со знатными, имеющими родню по всей Европе немецкими боронами, означало плодить врагов, которых и так немало у самодержавия.
Состоя при дворе с 1783 по 1828 год, Ливен не только воспитала всех дочерей Павла I, любивших её, как мать, но и принимала участие в воспитании великих князей, которые называли её «бабушкой». Держась в стороне от государственных дел, она имела столь значительное влияние на императорскую семью, что её считали опорой немецкой партии при дворе. До конца своих дней она жила постоянно во дворце. В своем имени Межотне , подаренном ей Павлом I, именитая статс-дама приезжала только один раз: осмотрела роскошные апартаменты, воздвигнутые по эскизам великого Кваренги, прогулялась по парку, вдоль речки с красивым и коротким названием Аа, отобедала, переночевала и уехала в Петербург, чтобы уже больше никогда в Межотне не возвращаться. Ш.К. Ливен боготворила царскую семью, хотя почти на её глазах свершилось злодеяние и именно ей 11 марта пришлось объявить императрице Марии Федоровне о кончине Павла I. За свою долголетнюю, придворную службу Шарлотта Карловна Ливен была удостоена высших почестей и наград: пожалована титулом статс-дамы и орденом св. Екатерины 1-й степени, получила имение и 1500 душ крепостных, была возведена с потомством в графское достоинство Российской империи. В коронацию Александра I была награждена особым знаком отличия – драгоценным браслетом с портретом императорской четы, а в 1824 году – портретом императора с цепью для ношения на шее. В коронацию Николая I ( сентябрь 1826) графиня Ливен была возведена с потомством в княжеское достоинство, а в декабре того же года получила титул светлости. Не удивительно что в княжеском гербе князей Ливен помещен двуглавый российский орел с вензелями императоров Павла и Николая I. Княгиня Ливен при большом уме, соединённом с душевной добротой, обладала большой твёрдостью характера, настойчивостью и неукротимой энергией. Её воспитание дало блестящие результаты: дочери императора Павла I принадлежали к числу образованнейших женщин своего времени и играли видную роль в обществе тех стран, которые после замужества стали их вторым отечеством. Княгиня Ливен скончалась 24 февраля 1828 года, похоронена в имении Межотне. По случаю её кончины при дворе был наложен трехдневный траур.
Надгробие Шарлотты Маргариты фон Ливен, работы Пауло Трискорни, до 1962 года находилось на кладбище Межотненской церкви, в настоящее время размещено в Рундальском замке. У княгини Ливен было три сына Карл, Христофор, Иван и две дочери Вильгельмина (в замужестве баронесса Поссе) и Екатерина Андреевна, вышедшая замуж за почётного члена Академии наук барона Б.И Фитингофа-Шель.
Карл Андреевич (Карл Христоф) фон Ливен (01.02.1767, Киев – 31.12.1844, имение Сентен Курляндской губернии), светлейший князь(1826), государственный деятель, генерал от инфантерии. В 1770 г. (в трёхлетнем возрасте) записан в армию капралом 2-го фузилерного полка, с 1778 назначен адьютантом к своему отцу, с 1781 служил во 2-ом канонерском полку, с 1785 года офицер лейб-гвардии Семёновского полка. В 1788 году, на начальном этапе русско-шведской войны 1788-90 гг. находился с полком в Финляндии. Участник русско-турецкой войны 1787-91гг. С 1789 генеральс-адъютант в штабе фельдмаршала Г.А. Потёмкина, в 1789 участвовал в сражении под Кушанами, во взятии Аккермана и занятии Бендер. С 1790 г.(в 23 года) командир Тульского мушкетёрского полка. В 1792-95 гг. участвовал в подавлении польского восстания. В 1794 г. — отличился при взятии Праги. Награждён 1 января 1795 года золотым оружием с надписью «За храбрость» и орденом св. Георгия 4-го класса.
«Во всемилостивейшем уважении на усердную службу и отличное мужество, оказанное 24-го октября при взятии приступом сильно укрепленного Варшавского предместия, именуемого Прага, где он со вверенным полком, выдержав перекрестные выстрелы, скоропостижно перешел ров и, опрокинув неприятеля, овладел валом, нанеся мятежникам великое поражение»
С июля 1797 г. шеф Ряжского мушкетерского полка, а с августа 1798 года командир лейб-гренадёрского, с февраля 1799 – лейб-гвардии Преображенского полка. С мая 1799 года член Военной коллегии, с ноября того же года архангельский военный губернатор, но в октябре 1801 году он прервал блестящую военную карьеру и поселился в своём имении Сентен Курляндской губернии, где проводил большую часть времени, занимаясь благотворительностью и сельским хозяйством, но не прерывая связей с высшими кругами столичного общества.
С 1817 года по 25 апреля 1828 года — попечитель Дерптского учебного округа, именно в этот период времени проявился его талант организатора народного просвящения. При К.А. Ливене усилилось значение Дерптского университета, был принят новый устав и введены новые штаты, возросло число студентов, открыты медицинский и профессорский институты, педагогическо-филологическая и богословская семинарии, приглашены талантливые профессора, организовано несколько научных экспедиций, приобретены ценные естественно-историческеи коллекции. В 1826 году он назначен членом Государственного Совета. 20 декабря 1826 года избран почётным членом Российской академии наук. В 1827 г. — пожалован в генералы от инфантерии. С 1828 г. по март 1833 года министр народного просвящения и председатель Комитета устройства учебных заведений, а с 1830 г. одновременно и член Совета военно-учебных заведений. Карл Андреевич Ливен выступал против попыток запрета преподавания философии в университетах, против предоставления попечителям права изгонять заподозренных в вольнодумстве преподавателей, за разрешение профессорам выписывать книги из-за границы. Под руководством Ливена министерством принятновый устав гимназий, уездных и приходских училищ, который утвердил общие принципы централизации и сословности в народном образовании. Светлейшему князю удалось добиться учреждения в Санкт-Петербурге специальных высших учебных заведений – Технологического института (1828), Архитектурного училища (1830) и Училища гражданских инженерлов (1832). В 1828 году был принят новый цензурный устав, гораздо более мягкий, чем «чугунный устав» 1826 года. В 1828 году учрежден Комитет цензуры иностранной, который контроливовал привозимую из-за рубежа литературу. Право самостоятельной цензуры получили некоторые министерства, Святейший Синод, Академия наук и университеты. Попытки К.А. Ливена оградить цензурное дело от вмешательства других ведомств привели к разногласиям с начальником Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии графом А.Х. Бенкендорфом, что закончилось увольнением Ливена с должности, хотя он был и оставлен членом Государственного совета. С 1833 года жил в своем имении. Современники считали Ливена человеком добрым, обходительным и мягким в общении, но вспыльчивым, умевшим распознавать людей и находить себе в них помощников, обладавшим твердостью в достижении намеченных целей, ценившим науки и просвещение. Светлейший князь Карл Андреевич Ливен был Почётным членом Петербургской АН(1826), Российской академии (1828), Общества любителей русской словесности, старшиной Русского библейского общества (1813), президентом Евангелическо-лютеранской консистории (с 1819). Награждён орденами св. Георгия 4-й степени и золотой шпагой за храбрость (1795), орденами св. Анны 2-й (1798) и 1-й степени(1799), командорским крестом Св. Иоанна Иерусалимского (1798), Александра Невского (1818), алмазными знаками к нему(1826), св. Владимира 1-й степени. Первым браком женат на Вильгельмине Остен-Сакен, вторым на Екатерине Владимировне Ребиндер.
Второй сын Андрея Романовича и Шарлотты Карловны Христофор Андреевич (Христоф Генрих) фон Ливен (06.05.1774, Киев -10.01. 1839, Рим), по семейной традиции, с пяти лет был записан в артиллерию. Поступил на службу в 1791 году и впоследствии сделал стремительную военную карьеру. 29 сентября 1786 года, определённый во 2-й канонерский полк сержантом, 13 марта 1789 произведен в штык-юнкеры, в следующем году принял участие в кампании против шведов, за храбрость и отличие (в 16 лет) 05.12.1790 года произведён в прапорщики лейб-гвардии Семёновского полка. В 1791 г. он получил чин подпоручика, в 1794 г. поручика. За отличие в австрийской кампании против французов 20.02.1796 произведён в подполковники с назначением во Владимирский драгунский полк. Отправленный на Кавказ, Х.А. Ливен участвовал в походе графа Зубова против Персии, был при взятии Дербента и Гянджи, в экспедиции в Грузии. 27.04. 1797 г. император Павел I пожаловал его во флигель-адьютанты, а 27.07.1798 года, минуя чин полковника, произведён в генерал-майоры (в 24 года). 12 .11. 1798 года назначен начальником военно-походной канцелярии Его величества (фактически исполнял обязанности Военного министра). В ходе военной кампании 1805 года против Наполеона участвовал в сражениях при Вишау и Аустерлицем, присутствовал в свите императора Александра I при заключении Тильзитского мира. 22.07.1807 года произведён в генерал-лейтенанты. С 1808 года князь Х.А. Ливен зачислен в ведомство Коллегии иностранных дел и уже 31.12.1809 года назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Берлин, где в короткое время сумел приобрести особое расположение и доверие прусского короля Фридриха Вильгельма III. Во время Отечественной войны 1812 года, Ливен 05.09.1812 года был назначен послом в Великобританию и с честью занимал этот пост в течение 22 лет. 22.08.1826 года Х.А. Ливен пожалован титулом светлейшего князя и 04.08. 1831года назначен членом Государственного совета, однако оставался в Лондоне ещё в течение трёх лет.
Будучи свидетелем и участником величайших событий начала XIX столетия, Ливен сумел приобрести доверие выдающихся политических деятелей современной ему Англии; умеренность и благородство, свойственные его характеру, были оценены всеми политическими партиями Англии, независимо от их убеждений. Его политическая честность, осторожность и в то же время настойчивость в поступках внушали к нему общее уважение: все знали, что он никогда не изменит своему слову. Лорд Грей в заседании парламента воздал представителю Российской империи благодарную и блестящую признательность, — единственный пример в истории великобританского парламента. Произведённый 1 января 1834 г. в генералы от инфантерии, Ливен вернулся в Россию, где императору Николаю Павловичу угодно было почтить его особым доверием: назначив попечителем при особе наследника цесаревича Александра Николаевича. Призванный в 1838 г. сопровождать наследника в заграничном путешествии, Ливен посетил с ним Стокгольм, Копенгаген, Берлин, Рим и другие города Европы. Скончался светлейший князь Х. А. Ливен 29.12.1838 года, похоронен в своём имении Мезотен Баусского уездаКурляндской губернии. За свою долгую службу Х. А. Ливен имел среди прочих следующие ордена: св. Анны 2-й степени (1798), св. Иоанна Иерусалимского (1798), св. Анны 1-й степени (26 января 1799 г., алмазные знаки к этому ордену пожалованы 15 сентября 1801 г.), св. Владимира 2-й степени (26 января 1808 г.), св. Александра Невского (1812), св. Андрея Первозванного (22 августа 1826 г., алмазные знаки даны 25 июня 1832 г.), св. Владимира 1-й степени (22 сентября 1830 г.).
Князь Христофор Андреевич Ливен был женат на Дарье Христофоровне (Катарина, Александра, Доротея) фон Бенкендорф (17.12.1783, Рига – 27.06.1857, Париж). Знаменитая «светская львица» первой половины XIX века, тайный агент, а по сути, резидент русской разведки в Лондоне и в Париже, одна из влиятельнейших теневых фигур европейской политики, прозванная «дипломатической Сивиллой», он вошла в историю как «первая русская женщина-дипломат».
Княгиня Дарья Христофоровна Ливен, происходила из лифляндского дворянского рода Бенкендорфов, была дочерью рижского военного губернатора Х. И. Бенкендорха и сестрой шефа жандармов А. Х. Бенендорфа. После смерти матери она и её сестра Мария (1784-1841) остались на попечении императрицы Марии Фёдоровны. Несмотря на то, что сестры уже вышли из того возраста, в котором девочек принимали в Смольный институт, императрица поместила их именно туда, где навещала каждую неделю. Дарья получила лучшее по тем временам образование, она умела говорить и читать на четырёх языках, изучала музыку и танцы. До окончания обучения в Смольном институте была назначена фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны. Императрица подыскивала ей жениха и выбор пал на графа Аракчеева, но Дарья пришла в ужас от такого предложения, вскоре ей нашли другого кандидата, любимца императора Павла I, военного министра, красавца, 26 –летнего графа Христофора Андреевича Ливена. Их матери были фрейлинами и близкими подругами императрицы и вскоре их брак оказался делом решённым.
Первые годы замужества Дарья Христофоровна жила беспечной жизнью в Петербурге. Она была повсюду с императорской семьёй. Пока муж делал военную карьеру, она вела весёлую светскую жизнь, танцевала, флиртовала. Не успел закончиться её роман с великим князем Константином Павловичем, как она уже увлеклась князем П.П. Долгоруким. Обладая феноменальной памятью и острым умом, вращаясь и постигая принципы взаимоотношений в высшем свете Санкт-Петербурга, она быстро научилась отсеивать лишнее, выделять суть сказанного, вылавливать нужную информацию, поворачивая разговор в нужное для неё русло. С начала 1810 года Дарья Христофоровна жила с мужем в Берлине. По определению Елены Арсеньевой, исследователя жизни княгини Д.Х.Ливен: « Император, назначив графа Ливена посланником, даже не предполагал, что выпустит в озеро международного шпионажа маленькую, но весьма острозубую щучку по имени Дарья Христофоровна фон Ливен». В Берлине она приобрела определённую известность как хозяйка литературно-политического салона, созданного при российском посольстве, посетителями которого были многие видные государственные деятели Пруссии и других стран. Благодаря салону своей жены посол располагал подробнейшей и самой достоверной информацией, которая стоила работы десятков подготовленных лазутчиков. Первоначально он сам составлял депеши ко двору, а потом целиком и полностью передоверил это дело супруге. Так современник и недоброжелатель Д.Х. Ливен Феликс Вигель писал, что «при муже она исполняла должность посла и советника посольства и сочиняла депеши». Вместо прежних коротких реляций в Россию шли богатые фактическим материалом послания, которые поступали непосредственно министру иностранных дел графу К.Р.Нессельроде, именно он вел с ней тайную переписку в которой обсуждал вопросы европейской политики. Её сведения были настолько важны, что император оказывал графине самое милостливое внимание и письменно, и устно. Во время её приездов в Петербург много беседовал о европейских делах и своих планах, перед отъездом давал ей особые указания.
В Берлине графиня Ливен познакомилась с министром иностранных дел и фактически главой австрийского правительства Клеменсом Лотером Венцелем Меттернихом. Ловкий и гибкий политик, умный, расчётливый и хитрый дипломат, входивший в элиту габсбургской империи, Меттерних слыл опаснейшим человеком того времени. Не случайно его называли «кучером Европы» за умение везде и всюду навязывать свою точку зрения. Это было неслучайно, Меттерних создал по всей Европе разветвленную сеть официальных и тайных агентов. « Во мне вы видите главного министра европейской полиции. Я слежу за всеми. Мои связи таковы, что ничто не ускользнёт от меня», - говорил он с гордостью. Безусловно он заинтересовался графиней Ливен, как женщиной и как источником важнейшей информации. После Ахейского конгресса (1818) в течение нескольких лет они были любовниками, но трудно определить кто из них больше полезной информации почерпнул друг от друга, кто кого перехитрил.
В письмах из Берлина к императору Александру I графиня сообщала об антифранцузских настроениях прусского общества, о нежелании прусских политиков и военных участвовать на стороне Наполеона в войне с Россией.
С 1812 по 1834 гг. графиня Дарья Христофоровна Ливен жила с мужем в Лондоне, куда он был назначен сначала резидентом, а потом посланником. «Дарья походила на англичанку: высокая, стройная, светловолосая. В её почти безупречном английском присутствовал некий обворожительный акцент. Весёлая, превосходно танцует (её страстное увлечение), с избытком такта и тонкого чувства приличия, с великолепным вкусом графиня Дороти, как её теперь звали, вскоре прослыла при английском дворе законодательницей мод. Считается, что именно она познакомила англичан с вальсом. Благодаря дружбе с герцогиней Йоркской Дороти должна была присутствовать на всех парадных королевских обедах, празднествах и прогулках в Виндзоре и Брайтоне. Придворные постепенно убедились, что при ней можно говорить, не стесняясь и без боязни навлечь на себя неприятности. Английская знать обоего пола искала знакомства с нею, а когда она открыла салон, от посетителей самого высокого ранга не было отбоя». (Е. Арсеньева).
Здесь бывали принц-регент Уэльский, будущий король Георг V, высшие сановники Англии, министры, члены британского кабинета лорды Р. Ливерпул, Р. Пиль, Р. Кэстльери, Г. Каннинг, А. Веллингтон, Д. Грей, Д. Рассел, иностранные дипломаты и посланники Эстергази, В. Гумбольт и многие другие, разнообразили картину светские львы и поэты, вроде Байрона. При участии графини, а с 1826 года, уже княгини Дарьи Христофоровны Ливен в салоне обсуждались важнейшие вопросы европейской политики, и она, как пчёлка из цветка, из каждого гостя высасывала нужную информацию. Не удивительно, что в письме министру иностранных дел Карлу Робертовичу фон Нессельроде император Александр I шутя сетовал, что графиня Ливен носит юбки – из неё вышел бы блестящий дипломат.
В 1834 году Николай I приставил князя Ливена наставником к своему сыну. Его супруга неохотно покинула Лондон, а после смерти своих младших сыновей от скарлатины, порвала с мужем и уехала из России во Францию. На требование императора Николая I вернуться ответила отказом, ссылаясь на расстроенное здоровье. Теперь уже в Париже она открыла литературно- политический салон, который сделался «дозорной вышкой Европы», соперничая по популярности только с салоном мадам Рекамье, который опекал Шатобриан. В салоне Д.Х.Ливен бывали историки А.Тьер и Ж. Ренан, генерал Л. Кавеньяк, писатели Т. Готье, А. Дюма, композиторы Ф. Лист, Ф. Шопен и многие другие. В 1837 году Д.Х. Ливен познакомилась с историком Ф. Гизо, дружба с которым вскоре переросла в глубокое взаимное чувство. Отчасти благодаря связям Дарьи Христофоровны Ф. Гизо в 1840 году занял пост министра иностранных дел Франции и в дальнейшем часто пользовался её советами. В частности во время Крымской войны она служила негласным посредником между враждующими сторонами.
Перед смертью она выразила желание, чтобы её тело было перевезено в Курляндию и погребено рядом с её сыновьями в семейной усыпальнице Ливенов в Межотне. Она была похоронена в чёрном бархатном платье фрейлины российского императорского двора и княжеской короне, с распятием из слоновой кости в руках. Автор некролога в «Эдинбург ревю» отмечал, что Ливен, обладая мужским умом и женской чувствительностью, держала под своей властью монархов и государственных людей и благодаря этому имела политическое влияние, редко доступное женщинам.
По словам её биографа, она болезненно боялась скуки; жизнь на виду у всех и постоянное общение с интересными государственными людьми были для неё существенной потребностью.
Д.Х. Ливен - автор мемуаров о событиях, предшествовавших убийству императора Павла I. Её письма – ценный источник истории политической жизни Европы 1-й половины 19 века.
Третий брат – князь Иван Андреевич (Иоганн Георг) фон Ливен (24.05.1775 – 14.02.1848. Митава), генерал-лейтенант, герой Отечественной войны 1812 года. Его портрет находится в военной галерее Зимнего Дворца в Государственном Эрмитаже, что является признанием его личного мужества и полководческих заслуг. В 1779 году записан в службу, в 1790 году переведён прапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк, с 1796 года адъютант великого князя Александра Павловича (будущего императора Александра I). В 1799 году произведён в полковники, в 1800 году, в возрасте 25 лет, в генерал-майоры и назначен шефом Астраханского сводного гарнизонного своего имени полка.
Участвовал в кампаниях против французов 1806-1807 гг., был ранен в ногу при Прейсиш- Эйлау. «В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении против французских войск 27-го января при Прейсиш-Эйлау» 08.04.1807 награждён орденом св. Георгия 3-го класса.
В 1810- 1811 гг. участвовал в русско-турецкой войне, участвовал при осаде Никополя и Виддина, в сражении при Рущуке.
В 1812 г. командовал 10-й пехотной дивизией в 3-й Резервной, затем 3-й Западной армии. Сражался при Устилуге, Любомле, Брест-Литовске, в 1813 году под Пулавами, при взятии Ченстохова, участвовал в осаде Бреслау, в сражении при Кацбахе. За отличие и полководческий талант, проявленный в битве при Лейпциге, награждён орденом св. Александра Невского и 15 сентября 1813 года произведён в генерал-лейтенанты. В 1814 году участвовал в сражениях при Бриенн –ле- Шато и Ла-Ротьере, где был ранен в правый бок пулей навылет. Несмотря на полученные тяжёлые ранения находился в действующей армии до 13 декабря 1815 года. После отставки проживал в своём имении Межотне, кроме него ему принадлежали имения и большие земельные владения в Нижегородской, Ковенской и Ярославских губерниях. Был женат на Марии Романовне Антреп, имел единственного сына князя Павла Ивановича и четырёх дочерей.
Таким образом род Ливенов в Курляндии разделялся на две ветви: старшую – баронскую и младшую – графскую.
Представляют определённый интерес и факты из биографии сына Ивана Андреевича
светлейшего князя Павла Ивановича ( Пауля Йохана Георга). Родился он в имении Кремон Рижского уезда 21.01.1821. В 1841 году, после окончания Дерптского университета, много путешествовал по России. С началом Крымской войны ушел в народное ополчение, с 1856 года – майор лейб-гвардии Стрелкового императорской фамилии батальона. В 1861 году в чине подполковника ушёл в отставку. Во время проведения крестьянской реформы избирался Гольдининским уездным предводителем дворянства (1861-1862 гг.), в 1862 году получил чин камергера. С 1862 по 1866 годы, в звании Лифляндского ландмаршала, активно проводил аграрные реформы. С 1866 по 1867 гг. одновременно выполнял обязанности депутата лифляндского ландрата и попечителя Петербургского учебного округа. С 1866 г. –обер-церемониймейстер высочайшего двора, с 1870 г. – тайный советник. Павел Иванович Ливен был одним из богатейших людей России того времени, владел многочисленными имениями в Ярославской, Лифляндской, Курляндской, Нижегородской и Екатеринославской губерниях. С декабря 1851 года он купил большие земельные наделы в в Бахмутском уезде Александровской волости, что было оформлено в Курской палате гражданского суда. Большая часть земли (а это территория современных Киевского, Ворошиловского, Ленинского и Куйбышевского районов) использовались под пастбища, но уже тогда активно разрабатывался Александровский каменноугольный рудник. В «Горном журнале» N6 за 1865 год писалось: « Качество этого угля известно всему Новороссийскому краю. Он неоднократно подвергнут был строгому анализу в лабораториях адмиралтейств черноморских портов. Первый, разрабатываемый в настоящее время, пласт александровского угля имеет толщину три аршина, самая глубокая шахта до 30 сажень, и на такой глубине уже добывается уголь превосходного качества. Рудник совершенно готов к тому, чтобы выполнить заказ не только в полтора миллиона пуд, но, в случае требования, до пяти миллионов пуд угля в год». Шахта находилась возле будущей церкви местечка Юзовки. Князь был акционером Новороссийского Общества, акций у него было на 200 000 рублей. Наследником земель вокруг Юзовки был младший сын Павла Ивановича, князь Павел Павлович Ливен, который 1917 году навсегда покинул Россию и поселился в Лондоне, где и умер в 1963 году. Был женат на баронессе Наталье фон Таубе. Их дети: Мария (1905,Рига), Леонид (1909, Смилтене) – впоследствии офицер британской разведки, Александр (1919-1994), с 1960 года руководитель Русского и Восточно-Европейского отделов корпорации Би-Би-Си. Внук Павла Павловича Ливена Доминик Александрович, историк, писатель, журналист 10 лет назад приезжал в Донецк.
Светлейший князь Павел Иванович Ливен скончался 07.07.1881 года в Богемии, похоронен в родовом имении Межотне. Современник князя характеризовал его следующим образом: « Застывший рыцарь-меченосец, любимец избранных дам, тяжёл, горделив и глубокомысленен до провалу! Но человек хороший и немец «чистокровный».
Павел Иванович был женат на Наталье Фёдоровне фон дер Пален. В браке у них родились дети: Анатолий (1872-1937), Павел (1875-1963), Мария (1877-1907), Александра(1879-1974), София (1880 -1964).
Старший сын Павла Ивановича, Анатолий, личность весьма примечательная, а история его жизни яркая, легендарная. Родился он в Петербурге (16.11.1873). После окончания классической гимназии и юридического факультета Московского университета князь Анатолий Павлович выбирает военную карьеру и сдает экзамены в Николаевское кавалерийское училище, но через 12 лет, овдовев, выходит в отставку и поселяется в родовом гнезде в Межотне. Здесь он активно занимается хозяйством, разводит в оранжерее экзотические растения, много читает, но с каждым годом всё более тоскует по армии и когда узнаёт о начале Первой мировой войны то тут же добровольно возвращается в полк. В годы войны о его решительности, дерзости, смелости были наслышаны многие. Не удивительно что к 1917 году он был кавалером орденов Св. Георгия 4-й степени, Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и английского Военного креста «Виктория», награждён Георгиевским оружием.
«31 августа 1915 г., будучи выслан со своим взводом для содействия эскадрону при атаке деревни Якяны с юга, скрытно развернул свой взвод, лихо и неожиданно атаковал превосходящего в силах, не менее полуэскадрона, противника, выбил его из деревни Якяны, причём сам зарубил офицера и несколько нижних чинов. Большая часть противника была изрублена. Немцы бросились бежать. Увлекая своей храбростью нижних чинов взвода, он на плечах уходящего противника ворвался в деревню Абкарты, где изрубил обоз, захватил походную кухню и вьюк с документами и картами. Своей лихой атакой корнет Светлейший князь Ливен способствовал всеобщему наступлению».
В апреле 1917 года призведён в ротмистры, но уже в феврале 1918 года, за сутки до наступления на Псков и Нарву, арестован вместе со второй женой и дочерью, сослан в Екатеринбург и заключён в тюрьму в качестве заложника. Неожиданно спас князя- офицера от пули Брестский мир по условиям которого балтийские немцы возвращались в Латвию.
В результате встречи с генералом А.П.Родзянко и английским адмиралом Синклером активно примкнул к белому движению, содействуя отправке офицеров в Ревель для пополнения добровольческого Северного корпуса полковника фон Нефа.
В январе 1919 года князь начал формировать Либавский стрелковый добровольческий отряд, который уже с февраля месяца участвовал в боях с частями Красной Армии. Позднее в воспоминаниях князь писал: «Отряд никогда не выкидывал монархических лозунгов, но определённо верил, что разбитая, разграбленная и разодранная партийными распрями Россия в будущем не может быть возрождена иначе, как восстановлением сильной центральной власти, что отнюдь не должно означать возвращение к ошибкам царского режима вообще и по вопросу окраин в особенности». В отряде князя Ливена были также и латыши, сохранявшие верность несуществующей уже Российской империи.
Подразделение отличалось организованностью и высокой боеспособностью. Когда на территории контролировавшейся ландсвером (ополчением латвийских немцев созданном в конце 1918 года для защиты Латвии от большевиков) в результате переворота было свергнуто правительство К.Ульманиса, то глава путчистов барон лейтенант Ганс фон Мантейфель предложил Ливену сформировать правительство, но князь отказался сославшись на то, что он офицер и примет это предложение только с согласия командира
латышской бригады Я.Балодиса.
24 мая авангард корпуса Ливена попал в засаду, сам он был тяжело ранен. После выздоровления, в июне 1919 года приказом Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака назначен командиром русских стрелковых частей в Курляндии с подчинением командующему Северо-Западным фронтом генералу Н.Н. Юденичу. В этот период времени отряд быстро рос, его пополняли и местные жители, и прибывающие из Германии русские военнопленные.
Немецкий генерал граф Рюдигер фон дер Гольф пытался договориться с князем Ливеном по захвату Латвии, а затем о совместном выступлении на Россию, но Ливен ответил отказом, позже эту роль примерил на себя авантюрист П.Р. Бермонт-Авалов.
Попытка князя в июле 1919 года в Митаве сформировать западный стрелковый корпус была сорвана отказом П.Р. Бермонта и Е.П.Вырголича подчиниться приказу Юденича, поэтому в выступлении на Петроград участвовала только дивизия ливенцов, этих сил было недостаточно для захвата Петрограда.
10 августа приказом Н.Н.Юденича князь Ливен произведен в полковники, а в сентябре он выехал на лечение в Париж.
В 1921 году Анатолий Павлович Ливен вернулся в Латвию. После национализации и аграрной реформы у него осталось лишь небольшой хутор. Делом жизни Ливена стало издание документов и воспоминаний по истории белого движения. В 1923 г. он, по предложению П.Н. Врангеля, совместно А.А. фон Лампе и герцогом Г.Н. Лейхтенбергским основал историко-документальный альманах «Белое дело», который выходил с 1926 по 1929 год. С 1924 по 1930 гг. Ливен был полномочным представителем в Прибалтике Братства Русской Правды, организации осуществлявшей вооружённые акции на территории западных областей СССР, способствовал переброске групп боевиков через латвийско-советскую границу. В 1927- 1929гг. личный резидент в Прибалтике Русского Общевоинского союза Врангеля, автор мемуаров опубликованных в сборнике «Памятка ливенца», в которых есть слова, которые актуальны и сегодня: « Заслуги отряда в деле утверждения независимости Латвии несомненны и правильно оценены, если и не с официальной стороны, то местным населением. Латвия населена различными национальностями, в том числе и многочисленными русскими. Всех объединяла борьба с большевиками. Конечная же цель – освобождение России – была тогда мыслима исключительно при лояльном признании независимости новых государственных образований…Если Латвия была освобождена от красных и таким образом утвердила свою независимость, то это только благодаря сотрудничеству всех населяющих ее национальностей, и только мирное сотрудничество населяющих ее национальностей гарантирует дальнейшее процветание страны…»
Старший сын князя Карла Андреевича Ливена – князь Андрей Карлович (Отто Андреас) Ливен (02. 03. 1798 мыза Сентен Курляндской губернии - 07.03.1856 мыза Блиден Курляндской губернии), генерал-майор (1839), был знаком и дружен со многими декабристами, но членом тайного общества не состоял. В 1830 году зачислен в Свиту его императорского величества. Был женат на своей племяннице - княжне Шарлотте Карловне Ливен.
Его брат Александр Карлович (Александр Фридрих) Ливен (14.01.1801- 17.02. 1880, Москва), государственный деятель, генерал от инфантерии (1875). С 1818 года на военной службе. В 1824 году поручик лейб-гвардии Московского полка, проявил незаурядное рвение при подавлении выступления декабристов на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, приближен НиколаемI и в январе 1826 года пожалован во флигель-адъютанты. Участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 гг., в подавлении Польского восстания 1830-31 гг. С 1845 таганрогский градоначальник, с 1861 года действительный член Совета Императорского Человеколюбивого общества и президент Московского попечительного комитета.
Старший сын князя Александра Карловича Ливена – светлейший князь Андрей Александрович (09. 06. 1839 – 02.03.1913, Санкт- Петербург), государственный деятель и действительный тайный советник сделал блестящую карьеру. После окончания физико-математического факультета Московского университета начал службу в канцелярии лифляндского, эстляндского и курляндского генерал- губернатора, в 1861 году - в распоряжении петербургского генерал-губернатора. В 1865 году (в возрасте 26 лет) курский, с 1867 года черниговский губернатор. С 1870 года московский губернатор. С 25 декабря управляющий Министерством государственных имуществ. Скомпрометировал себя покупкой имения, казённых земель в Башкирии на льготных условиях и по бросовым ценам. Несмотря на то, что он вернул все приобретения в казну, был уволен в отставку и поселился в имении в Московской губернии, где занимался сельским хозяйством и научными изысканиями. При спектральном наблюдении солнца потерял глаз, после чего переехал в своё крымское имении. Член Государственного совета (1881) и повторно с 1910 года. Сторонник широкой автономии национальных окраин. С 05.04.1912 года главноуправляющий Собственной е.и. в. канцелярией. Награждён орденами: Станислава 1-й степени, австрийским Франца-Иосифа 1-й степени, мекленбург-шверинским Вендской Короны 1-й степени, Владимира 2-й степени, черногорского князя Даниила I, Белого Орла. Действительный член лифляндских Общеполезного и Экономического обществ, почётный гражданин города Коломны, почётный член Императорского общества сельского хозяйства южной России, Русского энтомологического общества.
Его младший брат Никита Александрович (17.10.1848-06.08.1902, Москва), камергер, прокурор Киевского окружного суда.
Из младшего поколения, этой ветви Ливенов, проявил себя племянник князей Андрея и Никиты, внук Карла Карловича Ливена, светлейший князь Александр Александрович Ливен (25.06.1860, имение Сентен Курляндской губернии – 23.02. 1914, Ундине, Италия). После окончания кадетского корпуса в 1878 году зачислен прапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк, затем переведён во флот. В 1890-94 гг. минный офицер на шхуне «Алеут», транспорте «Манчжур», канонерской лодка « Сивуч», на миноносцах.
В 1898 году переведён на Балтийский флот командиром парохода «Ильмень». После окончания Николаевской морской академии, произведён в капитаны II ранга, участвовал в экспедиции американского флота против порта Сант-Яго на о. Куба. В том же году, в качестве старшего офицера эскадренного броненосца «Полтава», совершил переход на Дальний Восток. В 1901-1902 гг. командовал миноносцем «Касатка», канонерской лодкой «Бобр», крейсером 2-го ранга «Разбойник». В начале 1902 года определён в Квантунский флотский экипаж. Активный участник обороны Порт-Артура, с марта 1904 года командовал крейсером «Диана», который смог прорваться через боевые порядки японской эскадры, но из-за нехватки топлива вынужден был уйти в Сайгон. После возвращения в Россию награждён золотой саблей с надписью «За храбрость». В ноябре 1908 года прикомандирован к Морскому генштабу и назначен председателем Комиссии по описанию русско-японской войны. В ноябре того же года определён командиром 1-й минной дивизии (Балтийский флот), в декабре призведён в контр-адмиралы. В книге «дух и дисциплина в нашем флоте» доказывал необходимость коренных реформ, изменений в системе подготовки военных специалистов. С 25 марта 1912 года начальник Морского генштаба, вице-адмирал. Светлейший князь Александр Александрович был награждён орденами: Св. Владимира 3-й и 4-й степени, Св. Анны 1-й, 2-й (с мечами), и 3-й степени, Св. Станислава 1-й, 2-й, 3-й степени, Большим офицерским крестом Ордена Почётного Легиона Франции, бухарским орденом Золотой звезды с бриллиантами и другими знаками отличия.
Из старшей баронской ветви Ливенов наиболее известен Вильгельм Карлович (Вильгельм Генрих) фон Ливен (29.09.1800, Дюнгоф, Бауский уезд, Курляндия – 02.02. 1880, Санкт-Петербург). После окончания Дерптского университета поступил на военную службу. Участник русско-турецкой войны 1828-29 гг. За смелость проявленную при взятии крепости Энос награжён первым орденом Св. Владимира 4-й степени. За взятие Варшавы отмечен орденом Св. Анны 2-й степени. В 1833 году сопровождал А. Ф. Орлова в Константинополь, был наблюдателем при отводе египетской армии Ибрагима-паши, за что был удостоен звания полковника и ордена Св. Станислава 1-й степени. С 1836 года флигель-адъютант, сопровождал императора Николая I и цесаревича Александра Николаевича в многочисленных поездках по стране. С 1855 года генерал-квартирмейстер Главного штаба. С 1861 года генерал-губернатор Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. С 1863 года член Государственного совета. С 1873 года кавалер ордена Св. Андрея Первозванного – высшей награды Российской империи.
К этой же баронской (старшей) ветви Ливенов принадлежала и дочь хранителя Эрмитажа, одна из известнейших поэтесс Серебряного века, прозаик и драматург баронесса Магда Густовна фон Ливен (1885-1928). Печататься начала в 1910 году, после Февральской революции 1917 года эмигрировала и жила в Берлине. Наиболее известные издания её книг:
Ливен Магда, баронесса. Стихи 1900-1910. СПб.
Ливен М. Асторре Тринче. Весёлый товарищ. Маддалена, Пьесы. СПб.1911
Магда Густовна входила в Царскосельский литературный кружок Случевского, который собирался у Гумилёвых, что уже являлось признанием её литературных заслуг, так как круг лиц допущенных в это сообщество был весьма ограниченным.
Николай Гумилёв с пристальным вниманием относился к её творчеству, известна его рецензия в последнем русском, иллюстрированном, истинно масштабном модернистском журнале Серебряного века по вопросам изобразительного искусства, музыки, театра и литературы «Аполлон» N 9 (1914), который издавался с 25 октября (7 ноября ) 1909 г. по 1917г. Статья называлась « Драматические произведения бар. М. Ливен. Цезарь Борждиа. СПб». В ней мы находим строки, которые характеризуют автора, круг его воззрений, пониманий и моральных оценок « Душа капризная, ленивая или усталая, любопытная ... Ясновидящая, но не памятливая... И гордая, настолько гордая, что пренебрегает даже жеманством, которое одно могло бы перевести ее слишком туманные мечты в мир линий, красок и звуков. Таков автор "Цезаря Борджиа". Его трансцендентный роман с героем Возрождения характерен и как литературная попытка, и как человеческий документ.
Мы все знаем Цезаря Борджиа. Знаем и то, что он страдал дурной болезнью, насиловал девушек, что бывали периоды, когда его видели только или в постели, или на лошади. Но женскому сердцу мало говорят эти слишком реалистические подробности. Тот, кого любит женщина, всегда герой и, увы, всегда немного кукольный герой.
Во всех восьми сценах, внешне почти не связанных между собой, только два действующих лица, как в любви. Цезарь Борджиа, человек, которому действительно все позволено, соединяющий индивидуализм нашего времени с патриотической мечтой объединения Италии, смелый, мудрый, изящный, - и влюбленная в него, во всем покорствующая ему толпа. В этой толпе все как-то на одно лицо: и Папа, и куртизанка,, и маленький паж, и беспутный кондотьери, и даже гении эпохи, Леонардо и Маккиавелли. И все они, как подсолнечники к солнцу, обращаются к Цезарю, любят только его, ненавидят только его и, говоря, только подают ему реплики. А он управляет ими по законам своего духа, таким же светлым и безжалостным, как и законы мира.
Эта попытка изменить привычное соотношение исторических элементов в пользу одного из них напоминает попытку гр. Алексея Толстого реабилитировать дон Жуана. Но что удалось представителю крупного течения идеализма, выдвинутого самой жизнью, то оказалось не по силам простой влюбленности». И далее «… автор его, на протяжении всей нити, ни разу не уступает своей высшей руководительнице – мечте.
Две другие книги того же автора, "Багровые листья" и "Асторе Тринче", ярче и выпуклее первой. Их можно читать стоя, опоздать из-за них на поезд, пропустить деловое свидание. Но интерес, возбуждаемый ими - чисто фабулистический, словно один из осколков великолепного зеркала царицы рассказчиц Шехеразады блестит нам со страниц этих увлекательно-женских книг. Что же касается до психологии действующих лиц, то она однообразна и недостаточно обоснованна. В этом отношении для автора оказалось бы крайне полезно более близкое знакомство с произведениями символистов, русских и иностранных, распахнувших двери в сокровищницу неизвестных дотоле слов, образов и приемов Бар. М. Ливен - одна из тех, кто имеет право на пользование этими сокровищами».
Ранее эта статья была напечатана в составе поэтического сборника Николая Гумилёва « Чужое небо».
В Санкт-Петербурге в 2000 году вышла в свет антология « Сто и одна поэтесса Серебряного века», подготовленная коллективом высококлассных профессионалов-филологов, среди которых академик М.Л. Гаспаров. В предисловии есть такие строки «Поэтессам, входившим в литературу, приходилось преодолевать двойное сопротивление: не только недоверие к новому таланту… но и недоверие к тому, что этот талант принадлежит женщине». Безусловно, в этом сборнике свое достойное место заняла поэзия и М.Г.Ливен.
Эта, старшая ветвь Ливенов, была не настолько известна, знатна и богата, как младшая, но и она дала истории пять генералов, но не все Ливены поступали на военную службу (на это были разные причины) были среди них и гражданские чины.
Бароны Алексей Карлович и Эмиль Карлович занимали высокие посты в судебной системе Бауски, Лев Карлович в акцизном управлении Якобштадта, Эдуард Эдуардович был надворным советником в Туккуме, а Феликс Адольфович – членом Рижской городской управы, председателем её хозяйственной комиссии. Роду Ливенов в Латвии принадлежали значительные земельные владения, их границы менялись, как и сами собственники, оставляя на земле свой след в воспоминаниях людей, в материальных ценностях, в возведённых и построенных по их указу дворцах и усадьбах. История связывает этот род с владениями в Сигулде, Кримулде, Межотне, Смилтене, Доле, Блидене, Пилсблидене, Стури, со значительными земельными наделами в Елгавском районе, усадьбами Калтикю и Кабиле в Кулдигском районе, имением «Менцендорф» в Балдоне, замком Кремон в Рижском районе, Зентским имением в Тукумском районе, поместьем Пелчу, лесным дворцом Аугсткалне, постройками и объектами собственности других местах. Город Ливаны вырос на земле владельца этих мест барона Ливана, который распорядился построить здесь в 1533 году имение и назвать его Ливенхофом. В Даугавпилсском районе бароны Ливены владели поместьем Бруненес (Бруннен). Возраст этого имения около 300 лет. На берегу озера Бруню был построена одноэтажная усадьба в стиле классицизма, в её отделке использовались элементы неоготики, впоследствии оно перестраивалось.