Дождь барабанил по крыше и стёклам автомобиля уже почти четыре часа подряд. Далеко не новая Нива, фыркая, перемалывала колёсами грязь русской глубинки, на счётчике набежала вторая сотня километров, с тех пор, как они покинули гараж проката автомобилей, принадлежащий некоему Арсению Абрикосову; по крайней мере, так гласила вывеска. Дворники размазывали по лобовому стеклу кашу из дождевой воды и земли, сквозь которую Джим, подтянутый слегка небритый мужчина, пытался разглядеть узкую ухабистую дорогу. Мэри, его жена, сидела на заднем сиденье, устало жуя попкорн, который то и дело высыпался из бумажного ведра целыми горстями, когда машина подпрыгивала на очередной кочке. Мимо проплывал монотонный и серый осенний пейзаж: обширные убранные поля, тонкая полоса леса где-то на горизонте, изредка – небольшие рощицы голых деревьев, разрезающих своими острыми ветвями пепельно-бурое небо. И ни единой машины, на многие километры вокруг, точно после уборки урожая, эти места вымирают.
«Чёрт меня дёрнул поехать в это захолустье, – думал Джим, – неужели всё дело только в цене тура? Эх, надо было соглашаться провести отпуск у её бабушки в Канаде. Хотя, кто его знает, может оно и к лучшему, что нас занесло именно сюда. Ведь Мэри всегда хотелось «экстремально» отдохнуть. Я ещё не забыл вывихнутую лодыжку, в прошлом году на горнолыжном курорте в Австрии. Но здесь, что мы забыли здесь, в России? «Увлекательный тур по русской глубинке», или как там звучал слоган? Как обычно, реклама врёт. Куда уж увлекательней сидеть дома и смотреть бейсбол по телевизору. Четыре унылых города, в которых все достопримечательности – это пара бронзовых истуканов вождей народного пролетариата. Сталин-мать-его-да-Ленин. Как будто больше нет у них великих людей. Экскурсии по заброшенным колхозам-совхозам. Старые одноэтажные домишки с полуразрушенной кровлей и разбитыми окнами в трухлявых рамах, безликие, монолитные здания остановленных заводов. Усталый гид с сильным русским акцентом. Ску-ко-та. Нет, конечно, определённую атмосферу навевает. Запустения и одиночества, отчуждения. Ещё удивительно, что в этом городке, последнем из четырёх, оказался кинотеатр, где делают нормальный попкорн, который так любит Мэри, и прокат автомобилей. И целых два дня свободного от экскурсий времени. Смотреть в кинотеатре фильмы на русском, конечно, очень «заманчиво», особенно если совершенно не знаешь язык, за исключением нескольких фраз из разговорника. Поэтому решено было немного поездить по окрестностям. Хох, вспомнить хотя бы непонимающие глаза этого Арсения, или как его там? И как его посетило озарение, когда он увидел золотую карту Виза. Машина вроде сначала показалась довольно резвой, но после двух часов езды под капотом что-то стало еле заметно постукивать, но не мешало ей, впрочем, справляться с ужасными российскими дорогами. Единственное, что меня сейчас пугает, так это то, что gps-навигатор не ловит спутник и спросить своё местонахождение не у кого. Ну ничего, будем двигаться вперёд, рано или поздно дорожка куда-нибудь выведет».
Джим крутанул руль в сторону, объезжая увязшую в грязи прохудившуюся телегу. Её одинокий остов, покрытый зеленоватой коркой мха, вскоре исчез за лёгким туманом. Дорога теперь петляла меж небольших ухабов, на которых зачастили деревья, поля чуть отступили в сторону.
Мэри отложила наполовину доеденный попкорн в сторону и потянулась вперёд к Джиму, облокотившись на спинку водительского кресла.
– Милый, мы что, заблудились? – спросила она шёпотом, едва ли не касаясь губами его уха.
– Ну-у, не совсем, – попытался оправдаться Джим, – просто я не заметил, как пропал сигнал со спутника. Не волнуйся, уже скоро, я думаю, приедем в какой-нибудь населённый пункт и найдём его на карте, а там уж и решим, куда ехать дальше. У нас бензина ещё почти половина бака и...
Её влажный язычок скользнул от верхушки уха к мочке, пальцы расстегнули верхнюю пуговицу рубашки, проникли под неё и стали слегка поглаживать его по груди. Джим глянул в зеркало заднего вида на её озорную улыбку, слегка прикрытую прядью чёрных волос, и заглушил двигатель. Спустя несколько секунд, остановив машину у обочины, на заднем сиденье он уже стягивал с неё джинсы. Стук дождя по стеклу смешался с её томными стонами.
Пепельное небо приобрело свинцовый оттенок, где-то вдали прогремел гром. Ветер гнул к земле тонкие ветки деревьев, выжимая из стволов угрожающий скрип. Заднее сиденье видавшей виды Нивы тоже пронзительно поскрипывало некоторое время. После, оба пересели вперёд и Джим закурил длинную сигарету, слегка приоткрыв окно, Мэри поправляла макияж.
– Знаешь, дорогой, что мне сейчас напомнила наша прогулка?
– Хм... и что же? – задумчиво сказал Джим, выпуская колечко дыма.
– Второсортный фильм ужасов. Ну знаешь, всё в том духе: пустынная местность, мрачный пейзаж, ливень, двое в машине, путешествуют, останавливают машину на обочине, чтобы заняться сексом. Остаётся сейчас только появиться маньяку со здоровенной бензопилой... Как в..., эм-м-м, а, вспомнила! Как в «Техасской резне».
– Да ну брось. Давно мы в кино не ходили. Я бы сейчас посмотрел что-нибудь в духе «Живой мертвечины».
– Фу, мерзость-то, какая. Я тебе вообще не об этом говорю. Наша прогулка напоминает скорее первую историю из «Сказок у костра», помнишь, про молодожёнов?
– Кажется, она не очень хорошо закончилась.
– Ну да, совсем не хорошо...
Повисло молчание. Джим опустил стекло ещё немного, чтобы выпустить сладковатый дым сигареты и покрутил ручку радиоприёмника. Но в ответ услышал лишь помехи.
– ТОЛЬКО КРОВЬ АГНЦА СПАСЁТ НАС! – замогильным голосом сказала Мэри.
Джим не понял шутки и вопросительно уставился на неё.
– Нет, ну а что ты собирался здесь услышать? Айзека? Джимми, мы ведь не в Гатлине...
– Что ты несёшь?
– Ладно, Джимми-бой, забей. Ой, смотри! – Мэри встрепенулась в кресле, её указательный пальчик резко выпрямился, указывая куда-то за лобовое стекло, второй рукой она в испуге вцепилась в нижнюю губу. Джимми крутанул головой, едва не вывернув шею.
На капот автомобиля приземлилась чёрная, как смоль, ворона. Вальяжно прогулявшись вдоль всей его плоскости, птица стукнула клювом в лобовое стекло, точно, заметив людей внутри, попыталась напасть. Мэри взвизгнула и вжалась в спинку сиденья.
– Да брось. Это ж всего лишь ворона, – смелым тоном сказал Джим, открывая дверь. Он вылез наружу, поиграл мышцами и размял шею, словно пытался запугать своего оппонента. Ворона улетать не собиралась, напротив, заняла оборонительно-боевую позицию на противоположной стороне машины. Джим, ощутив на себе холод осеннего ливня и липкую грязь под подошвой ботинок, решил не церемониться и махнул кулаком прямо перед клювом вороны. Та низко вспорхнула, даже можно сказать, просто подпрыгнула в воздухе и клюнула его в руку. Взвыв от боли, Джим занёс второй кулак и с грохотом опустил его посередине капота, оставив мелкую вмятину. Птица поднялась в воздух, и, мерзко каркнув на прощание, улетела. Джим, торжествуя, поднял вверх обе руки. По правой, от запястья до локтя, тянулась тонкая струйка крови.
Мэри наблюдала изнутри за представлением, пожёвывая попкорн. Она уже было хотела оставить бумажное ведро в сторонку, чтобы поаплодировать, но внезапно глаза её тревожно расширились. Она попыталась вскрикнуть, но кукурузное зёрнышко застряло в горле, заставив её поперхнуться.
Увидев выражение её лица, Джим мигом всё понял и едва успел пригнуть голову. Острый клюв со свистом пронёсся в паре сантиметров от его затылка. Едва удержавшись на ногах, мужчина чертыхнулся, затем поторопился забраться обратно в машину и захлопнуть дверцу. Мэри едва заметно хихикала, пока Джим переводил дыхание, опёршись на руль. По его шее катились крупные дождевые капли вперемешку с потом, рубашка была насквозь мокрая. Ворона, завернув петлю вокруг автомобиля, вновь уселась на капот и нагло уставилась на пассажиров, чуть наклонив голову набок. Мэри перестала смеяться и приняла поучительно-серьёзный вид, потрепав мокрый загривок Джима:
– Вот скажи, зачем было вылезать и драться с птицей? Всё твоё мальчишеское бахвальство. Просто посигналить нельзя?
Джим вдавил кнопку в центре руля до упора, раздался громкий протяжный гудок, эхом прокатившийся по окрестностям. Перепуганная ворона, хлопая крыльями, взлетела с капота и скрылась за деревьями, издав на прощание злобное карканье. Мэри хихикнула чуть громче.
– Это не смешно, Мэри. Эта тварь меня чуть не убила, – он помахал в воздухе правой рукой, из небольшой ранки у запястья сочилась кровь.
– Джимми-бой, от такой ерундовой царапины ещё никто не умирал, вот, давай продезинфицируем и наклеим пластырь, – Мэри достала из бардачка автомобильную аптечку.
– От этого может и не умирал, а если бы она мне голову пробила клювом? – Джим сморщил нос, когда Мэри промокнула рану проспиртованной ватой.
– Если бы, если бы..., – передразнила Мэри. – Куда делась вся твоя бравада? Вот и всё, готово. Пару дней и от неё не останется и...
Её речь прервали два коротких удара по стеклу слева от Джима. От неожиданности по спинам обоих пробежал лёгкий холодок. Снаружи стоял небритый мужчина в сером дождевике, глаза его скрывались под широким капюшоном. Усиленно жестикулируя, он охрипшим голосом выкрикивал какую-то невнятную тарабарщину. Джим всё-таки решился и опустил стекло. Мужчина снаружи замолчал, потом вдруг резко просунул мокрую руку в салон автомобиля. Джим в испуге отпрянул назад, Мэри вжалась спиной в противоположное окно. Протянутая рука незнакомца остановилась в приветственном жесте прямо напротив Джима, вода с неё капала прямо ему на джинсы. Он выдохнул, немного расслабившись от того что с ним просто хотят поздороваться, но протянутую руку пожал не сразу, пытаясь разглядеть сквозь мутное стекло лицо незнакомого мужчины. Вода всё продолжа капать внутрь салона с дождевика и пальцев человека, вдали снова грянул гром, и вечернее небо озарила молния. Всё это длилось лишь несколько секунд, но для Джима мгновение точно замерло, он успел разглядеть каждую каплю, сползающую по складкам плаща незнакомца.
– Джимми, может поедем, а? – еле слышно прошептала Мэри.
Джим вышел из забытья и всё же робко пожал протянутую руку. Пальцы незнакомца тут же вцепились в ладонь, точно створки капкана и он резко рванул руку на себя, так, что Джим едва не вывалился наружу через окно. Мэри, визжа, ухватилась за него с другой стороны, не давая выпасть окончательно. Незнакомец снова что-то закричал, размахивая свободной рукой, словно мельница. Оглушённый, шокированный Джим так и не смог разобрать ни слова, пока незнакомец вдруг его не отпустил, а Мэри не втянула внутрь салона. Двигатель Нивы тут же взревел и машина, выталкивая комья грязи из-под колёс, рванула с места. Зловещий силуэт незнакомца, всё ещё размахивающего руками и кричащего им вдогонку, вскоре исчез из виду, но Джим всё не сбавлял скорость, будто уходя от погони. Некоторое время они ехали молча. Разрывая плотную завесу ливня, машина подпрыгивала на кочках так сильно, что Джим несколько раз ударился затылком о крышу. Вскоре дневной свет, едва пробивающийся сквозь свинцово-серые облака, пропал окончательно, теперь дорогу освещали лишь лучи фар.
– Мне что-то не очень хорошо. Останови, – вдруг попросила Мэри и Джим ударил по тормозам. Машина покачнулась вперёд и резко встала на месте. Мэри распахнула дверь и шаткой походкой скрылась за ближайшим ухабом. Спустя секунду он услышал звуки, с которыми её желудок извергал наружу недавно съеденный попкорн и скудный завтрак. Побледневшая, с размазанной по всему лицу тушью и губной помадой, она села обратно в машину, порылась в своей сумочке, откуда после небольших поисков извлекла пачку влажных салфеток.
– Знаешь, что он прокричал? – спросила Мэри, после того, как более-менее привела лицо в порядок. Джим в ответ лишь мотнул головой.
– Если я не ошибаюсь, он кричал... м-м-м... убирайтесь ОБРАТНО! Джимми, – Мэри всхлипнула. – Нам надо повернуть назад.
– Мэри, – он подался в её сторону, слегка обнял её, сделал глубокий вдох и продолжил, – нам нельзя поворачивать обратно.
– Что? Почему? – в глазах её явно читался испуг.
– У нас не хватит бензина, чтобы доехать до ближайшей заправки, – аккуратно ответил он.
– Как это? Ты же говорил, что у нас ещё целых полбака!
– Да. Было, но сейчас его значительно меньше. Чёрт. Я не знаю, куда он делся, может быть, у этой колымаги бак течёт. В любом случае, поворачивать нельзя, дорога у нас одна, так что остаётся только ехать вперёд и надеяться, что скоро докатимся до заправки. Иначе нужно будет идти пешком.
Мэри разрыдалась.
– Это всё ты, ты виноват в том, что мы попали в такую задницу! – она пару раз ударила кулачком по его правому бедру. – Хотел сэкономить пару долларов? Вот и получай! – Мэри отвернулась от него и уставилась в окно.
Дворники со скрипом смахивали потоки воды в обе стороны.
– Слушай, ну не злись, – тихо сказал Джим через пару минут. – Всё наладится, вот увидишь. Сейчас будет какой-нибудь дорожный указатель. Смотри, вот и развилка.
Действительно, в нескольких метрах впереди дорога делилась надвое. По правую руку всё та же узкая ухабистая колея тянулась вдоль полей, по левую шла немного под уклоном и была значительно шире. Куда ведут обе – видно не было, никаких признаков городских огней и никаких дорожных знаков, но, по настоянию Мэри, Джим всё-таки повернул машину налево.
– Успокойся, пожалуйста, – всё также продолжал увещевать Джим. – Ты же сама хотела приключений, а?
– Хотела, но не таких!
– Каких таких?
– Опасных для жизни!
– Чем же они опасны для жизни? Подумаешь, ворона меня чуть поклевала, и встретили какого-то сумасшедшего. Ну с кем не бывает?
– У меня странное, плохое предчувствие, Джим. Всякое может случиться в такой глуши. А если мы тут застрянем? Ещё все эти фильмы ужасов не выходят у меня из головы.
– Перестань. Если мы не вернёмся к завтрашнему утру, нас начнут искать, машина оборудована gps-системой, у нас есть сотовые телефоны, нас наверняка быстро найдут.
– Сотовый не ловил ни в одном из городов, что уж говорить про эту глухомань, где мы сейчас находимся, – она на всякий случай проверила сигнал сотовой связи на дисплее телефона, но не увидела там ничего нового. – Что ещё страшнее, Джимми, так это то, что тот странный мужчина улыбался. Как будто знал, что мы не можем повернуть назад.
Мэри замолчала. На дороге им по-прежнему не встретилось ни одного автомобиля.
Прошёл час. Дождь перестал бить по стеклу, но ветер всё также завывал в верхушках деревьев, которых стало значительно больше. По ночному небу, навстречу автомобилю быстро мчались чёрные облака, луна освещала серебристой каёмкой их контуры. Дорога становилась всё просторнее, теперь на ней могли свободно разминуться как минимум два грузовика, появилось асфальтовое покрытие. Джим и Мэри воспряли духом, когда впереди показалась маленькая светящаяся точка, которая вскоре превратилась в огни одинокой заправочной станции.
«Огни», конечно, было громко сказано, поскольку заправку освещали лишь пара фонарей, внутри маленькой постройки, рабочего офиса кассира, свет не горел, лампочки, вмонтированные в пластиковую крышу над заправочными аппаратами, также были выключены. Рядом еле-еле, с дёрганьем, подсвечивался стенд с ценами на бензин. Выцветшие буквы на торце крыши, выведенные красной краской, такие же затёртые, едва читаемые подписи с обозначением октанового числа топлива. Ржавая бочка, полная дождевой воды, стояла чуть поодаль, рядом с горкой грязного песка. Окошко кассира закрыто, внутри, за толстым прозрачным стеклом, был виден лишь обрывок серой занавески. Снаружи к стеклу прилеплен мятый листок белой бумаги, едва заметно подрагивающий на ветру. Станция казалась необитаемой и какой-то потрёпанной.
Шурша шинами по мокрому асфальту, автомобиль заехал под крышу заправки. Джим вылез наружу, хлопнул дверцей и, хлюпая ботинками по лужам, подошёл к окошку кассира. Оторвав листок бумаги, он заткнул его в задний карман, затем приложил обе ладони рёбрами к стеклу, образовав полукруг, и заглянул внутрь, словно в перископ подводной лодки. В тесной каморке слабый свет с улицы освещал пустое кресло, крохотную тумбочку, заваленную чеками и пластиковыми стаканчиками для кофе, пустую одёжную вешалку, притаившуюся в углу рядом с узкой входной дверью, а прямо за стеклом, перед носом Джима, на столешнице располагались старинный кассовый аппарат с торчащей сбоку ручкой и пульт, предназначенный для начисления бензина в буфер заправочного аппарата.
Джим вернулся в машину, достал из кармана листок и протянул его Мэри.
– Что здесь написано, можешь перевести? Хотя я, кажется, догадываюсь.
Мэри взяла протянутый ей смятый клочок бумаги с намазюканными на нём каракулями на незнакомом языке. Чернила от влажности слегка размазались, но через некоторое время, она сказала:
– Кажется, здесь написано: «Закрыто до 10 утра». И дата написана – 30 октября.
– А сегодня у нас уже 31-е, – задумчиво произнёс Джим. – И время, почти десять вечера. По идее, они должны были начать работать двенадцать часов назад.
– Но по какой-то причине не начали, – продолжила Мэри за него. – Джимми, нам жизненно необходимо заправиться!
– Что ты предлагаешь, Мэри? Ограбить их?
– Ну-у-у, – протянула она, слегка отведя глаза в сторону. – Необязательно их грабить. Мы заправимся и оставим им деньги, вот и всё.
– Угу, но для этого нужно будет проникнуть внутрь, взломать дверь. А, чёрт, кажется, другого выхода у нас нет, – с этими словами он снова вышел из машины, открыл багажник, нашарил в куче инструментов большой гаечный ключ и уверенной походкой двинулся «на дело». Обойдя постройку с задней стороны, он обнаружил железную дверь, освещённую одинокой лампочкой, и закрытую ржавым амбарным замком. Решив долго не задерживаться и набрав полные лёгкие воздуха, Джим размахнулся и с грохотом ударил гаечным ключом по замку. Гулкое эхо удара разнеслось по пустому шоссе, постепенно затихая. За ним последовало ещё несколько, пока покорёженный замок, наконец, не шлёпнулся на асфальт, дверь со скрипом отворилась. Изнутри повеяло затхлым воздухом с запахом сырой бумаги. Джим, воровато обернувшись по сторонам, вошёл внутрь.
В каморке было немного просторней, чем показалось снаружи, на полу оказалась ещё маленькая походная электроплита с одной конфоркой, на которой стоял пузатый железный чайник. Джим уселся в кресло у пульта и принялся внимательно изучать кнопки. Щёлкнув несколькими из них, он с радостью обнаружил, что над припаркованной Нивой зажёгся свет, следом раздался голос Мэри:
– Джимми, всё получилось!
Он поторопился вернуться к машине, снял с аппарата заправочный пистолет, открутил крышку бензобака и залил полный бак. После, уселся за руль, провернул ключ в замке зажигания, и собирался было уехать.
– Я надеюсь, ты оставил деньги за бензин? – спросила Мэри.
– А, точно! – Джим хлопнул себя по лбу ладонью, нехотя вылез из машины и проковылял обратно в офис кассира. Швырнул на столешницу рядом с пультом несколько сторублёвых купюр, потом немного подумал, глянул сквозь окно на Мэри и, убедившись, что она смотрит куда-то в сторону, положил все за исключением одной обратно в карман.
«В конце концов, совесть у меня есть», – подумал он и довольный вышел на улицу. Мэри всё также пристально смотрела куда-то в сторону шоссе.
– Что ты там увидела? – спросил он, закрыв дверь машины.
– Там кто-то есть, на дороге! – тревожно ответила она.
– Это же хорошо, сейчас спросим у него, куда нам ехать, – сказал Джим, выезжая с заправки на шоссе.
– Не надо, прошу тебя, просто проезжай мимо! – она вцепилась в его руку. В свете фар он действительно увидел невысокую фигуру, стоящую справа на обочине.
– Успокойся, это абсолютно нормальный, обычный... ребёнок, сейчас ты в этом убедишься. Вот, смотри, он даже улыбается, – Джим остановил машину, поравнявшись с пареньком невысокого роста. На голове его была бейсболка, козырёк слегка опушен, пацан стоял, опёршись спиной на дорожный указатель с обозначением заправки. Он держал в руке что-то круглое, собираясь откусить, когда Джим опустил окно и окликнул его на ломаном русском:
– Приятель, привеийт! Куда вести этой дорога?
Паренёк откусил большой кусок и принялся его пережёвывать, точно не заметив, что Джим обращался к нему. Проглотив, он поднял голову и взглянул вверх. В глазах цвета земли отразилось обескураженное лицо Джима, по щекам паренька размазались липкие комья грязи, перепачканные губы сложились в едкую ухмылку.
– К Чёрту! – выкрикнул он голосом, принадлежащим скорее дряхлому старику, чем подростку его возраста и рассмеялся во всю глотку, выставив на обзор два ряда гнилых зубов, меж которых, в чёрных выточенных кариесом дырках застряли два жирных склизких червя. Затем язык, покрытый пузырьками слюны и мелкими бородавками, раздавил тела насекомых об эмаль, выпуская наружу белую слизь, челюсти снова сомкнулись, перемалывая остатки белка.
Парочка туристов этого уже не увидела, поскольку перепуганный Джим вдавил педаль газа до упора, лишь услышав ужасающий, несуразный голос парня. Обоих трясло от ужаса. Ещё полчаса они гнали автомобиль без остановки, уходя от несуществующей погони, пока впереди не появился дорожный указатель. Джим еле успел сбавить скорость, чтобы остановиться рядом с ним.
«ИЗВЕРСТЬ, 10 км», – гласили белые буква на синем металлическом щитке.
– Исзби..., тьфу ты, язык поломаешь, – раздражённо ляпнул Джим.
– Изверсть, – прочла Мэри, которая знала русский язык немногим лучше своего мужа. – Десять километров, это совсем рядом, Джимми.
Что-то не нравилось Джиму в названии населённого пункта. «Какое-то оно нечеловеческое, не могут люди так называть места, в которых живут», – подсказывало ему чутьё.
– Надо проверить, где это, – сказал он вслух, включая дисплей навигатора. Трясущимися пальцами, он с трудом набрал на сенсорной панели сложное название, но, нажав «ввод» увидел, что такой город не нанесён на карту, либо, как гласил появившийся текст: «при вводе была допущена ошибка». Он ещё раз сверился с указателем, но, убедившись, что никакой ошибки нет, завёл машину и двинулся на встречу с неизбежным.
Надрывно поскрипывая амортизаторами и рыча двигателем, Нива прокатилась ещё несколько километров, пока впереди не обозначились силуэты низеньких домиков и раскосых изгородей. Асфальтовое покрытие внезапно закончилось, и под шинами зашуршала мелкая галька. Городок был небольшой, всего пару десятков улиц поперёк главной, сама же она пересекала населённый пункт насквозь, разделяя его на две части.
Основная масса домиков были одноэтажные и мало отличались друг от друга – деревянная двускатная крыша с покосившейся трубой, резные карнизы, резные рамы на окнах с закрытыми наглухо ставнями, крепкие двери, но хлюпкие, «еле дышащие» ворота во двор, изгороди с редкостоящими плоскими жердями, заострёнными на верхушках. Большой круглый колодец с навесом расположился точно в центре города, прямо посреди главной улицы.
Джим с опаской озирался вокруг, силясь увидеть хотя бы узкую полоску света между закрытых ставень, что означало бы, что хозяева дома ещё не спят, но не находил её. Джим взглянул на часы, было уже далеко за полночь. Даже в экстренной ситуации, будить хозяев дома в таком странном местечке ему не очень-то хотелось. Мэри также как и он, выпучив глаза и слегка приоткрыв рот, мотала головой по сторонам. Они проехали почти через весь городок и на последней улице перед выездом свернули.
Улочка виляла меж домов, громоздящихся чуть ли не друг на друге и всё плотнее прижимающихся к дорожке, точно пытались сжать автомобиль в тиски, но вскоре дома поредели, улица резко сворачивала в сторону, и вела в небольшой лес, отстоящий от города не более, чем на сотню метров.
– Джим, зачем мы туда едем? – голос Мэри звучал взволнованно, она ещё не отошла от недавнего шока.
– А куда нам ехать, может скажешь?! КУДА НАМ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ЕХАТЬ?!! – Джима била истерика. Мэри решила, что лучше уж ей промолчать.
Машина углубилась в лес.
Слева промелькнула железная ограда, за которой, на маленькой поляне раскинулось аккуратное деревенское кладбище. Вырвавшаяся из объятий тёмных туч луна мельком осветила каменные надгробия и старые подгнившие деревянные кресты, отчего у Джима от затылка до копчика пробежалась стайка холодных мурашек. Он сильнее вдавил педаль газа и Нива, ответив рыком из-под капота, пронеслась мимо.
Лес кончился. Небо окончательно очистилось от туч, луна теперь вволю освещала местность. Дорожка, несколько раз вильнув, взбиралась на высокий холм, на вершине которого раскинулось довольно большое поместье. Из-за сплошного каменного забора, виднелся кусок мансардной крыши, над которой возвышалась одинокая башенка с круглым слуховым окошком. В отверстии горел свет!
Джим остановил машину у больших раздвижных ворот, которые были слегка приоткрыты, будто приглашая путника войти. Ветер тревожно насвистывал в кованых узорах, украшающих массивную конструкцию забора.
– Я пойду внутрь, поговорю с хозяевами, – решительно сказал Джим, нарушив тягостное молчание.
– Нет. Просто поверни назад. У меня ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ плохое чувство по этому поводу.
– Поздно. Хватит уже бояться. Это же не фильм ужасов. Всё будет хорошо, – он сухо поцеловал её в щёку.
– Я клянусь тебе, Джим, если через десять минут ты не вернёшься, я разверну машину и уеду отсюда. Клянусь тебе!!! – разрыдалась Мэри.
– Хорошо, я мигом, – бросил на прощание Джим и вышел наружу.
Как только его ноги вступили на землю, вдалеке снова прогремел гром. Гроза возвращалась. «Плохой знак... но хватит уже всяких суеверий», – подумал Джим, и уверенно прошёл за ворота.
Мэри с тревогой посмотрела ему вслед и откинулась на сиденье. Её клонило в сон, но она не могла позволить себе уснуть, по крайней мере, пока Джим не вернётся. «Как только мы выберемся из этой переделки, я первым делом хорошенько высплюсь, потом залезу в тёплую ванну и буду сидеть там полдня напролёт. Точно. Так и будет. Ещё бы поесть не мешало», – живот Мэри угрожающе заурчал. Она подняла бумажное ведро из-под попкорна, но он весь высыпался от тряски на грязный пол. В это время на капот приземлилась ворона и уставилась на неё. Мэри показалось, что это та самая, их старая знакомая. Но на этот раз ворона не стала бить клювом в лобовое стекло, а повернулась к ней задом, вспорхнула, обронив чёрное как смоль перо, и скрылась в слуховом окне башни. Через несколько секунд свет в нём погас.
Быстро пробежавшись к дому, Джим три раза постучал металлическим кольцом в массивную деревянную дверь. Открывать хозяева не спешили, и он огляделся по сторонам. От ворот во двор до входа в строение тянулась выложенная каменной плиткой дорожка с невысоким бордюром, вдоль всей длины усеянная декоративным, аккуратно постриженным кустарником. Листья с него уже почти все осыпались. Справа расположился каменный фонтан с круглой чашей и странной скульптурой в центре. Статуя изображала демона играющего на дудочке. Бес запрокинул рогатую голову, так что кончик музыкального инструмента указывал в небо, и прикрыл в упоении глаза. Его длинный хвост с кисточкой шерсти на конце, несколько раз обвился вокруг ноги. Как и полагается, ноги его заканчивались раздвоенными копытцами и напоминали задние конечности козла. В целом, скульптура была выполнена настолько мастерски, что казалось, будто существо вот-вот оживёт и в тишине разнесётся незамысловатая мелодия.
Чуть поодаль у забора приютился деревянный сарай, как незваный гость в этом ухоженном дворике. В сердце Джима закралась какая-то щемящая тревога, когда он разглядывал источенные насекомыми подгнившие доски, из которых он был сложен, но тут входная дверь перед ним открылась.
На пороге стоял улыбающийся во весь рот мужчина среднего роста в чёрном фраке и белой рубашке с бабочкой. В одной руке он держал увесистый подсвечник с тремя горящими свечами. «Это какая-то шутка, – подумал Джим. – Дворецкий. В этой глухомани??? Я что, сплю?» Но мужчина не дал Джиму времени ущипнуть себя, и всё также широко улыбаясь, пригласил жестом войти.
– Добрый вечер! Я только хотел... – робко произнёс Джим, и тут же осёкся, вспомнив, что говорит на английском. Каково же было его удивление, когда слуга ответил ему на том же языке:
– Вечер добрый, мистер. Ну что же вы стоите на пороге, проходите, хозяин ждёт Вас наверху.
– Как прекрасно, что Вы говорите по-английски. Понимаете, мы заблудились, и бензин почти закончился, а навигатор здесь не ловит и сотовая связь не работает, и..., – Джим тараторил без умолку, но дворецкий, казалось, не слышал его. Он шёл впереди, освещая себе путь через большой вестибюль, стены которого украшали картины в массивных позолоченных рамах. Сквозь сумрак Джим не мог разглядеть того, что они изображали, лишь заметил, что на одной стороне комнаты висело шесть картин, а на другой пять. Место под шестую на стене слева было свободно, судя по всему, её либо сняли для реставрации, либо изначально планировалось повесить туда какую-то картину, но до сих пор этого не было сделано.
В вестибюле также находилось несколько закрытых дверей, а заканчивался он широкой лестницей, ведущей на верхние этажи. Слуга неспеша, опираясь одной рукой на перила, поднимался вверх, Джим последовал за ним. Не останавливаясь на втором этаже, и всё также молча, дворецкий повёл его выше. На третьем они пересекли просторный коридор со скрипучими половицами, в конце его дворецкий аккуратно толкнул дубовую дверь, и перед ними возникла ещё одна лестница, на этот раз винтовая, круто уходящая наверх.
– Прошу Вас, – дворецкий отошёл в сторонку и пригласил Джима пройти вперёд. – Хозяин ждёт. Возьмите свечи.
Что-то было в его взгляде. Что-то зловещее, пугающее. Вечное... В одно мгновение Джиму вдруг захотелось убежать со всех ног прочь, но уже в следующую секунду он передумал, собрал всю силу воли, взял из рук слуги подсвечник и шагнул на металлические ступени, спиралью уходящие наверх. На половине пути он услышал, что дверь внизу со скрипом закрылась. Вскоре ступени закончились, и Джим вошёл в комнату, которая оказалась небольшой мастерской художника.
Огоньки свечей затрепыхались на лёгком сквозняке, осветив пустые багетные рамы, подпиравшие стены, где на грубо прибитых полках были рассыпаны разноцветные тюбики с красками, стеклянные баночки всё с тем же содержимым и кисти разных размеров. На противоположной от входа стене, под самым потолком находилось слуховое окно, а под ним, в кресле, отгородившись от Джима мольбертом, сидел и сам художник. Рядом с ним горела толстая свеча на высокой подставке.
– Ну, наконец-то, вот и Вы! Я, честное слово, уже заждался, – художник бросил взгляд на Джима и тот с удивлением узнал его. Это был тот самый человек, владелец проката автомобилей. Джим даже вспомнил его имя – Арсений Абрикосов, или же кто-то, как две каплей воды похожий на него. Сомнение вызывало лишь то, что при прошлой их встрече он не знал ни слова на английском языке, сейчас же, как оказалось, он владел им свободно.
– Что за дьявол??? – вырвалось у Джима от растерянности. – Но как, чёрт возьми, такое возможно?
– Двенадцатый, подумать только. Двенадцатый!!! – не ответив Джиму, вдруг произнёс художник.
– Что, простите, не понял? – переспросил Джим, тогда как человек в кресле напротив, залился упоительным смехом.
– Взгляните на это, – перестав хохотать, попросил художник, указывая на холст.
Решив не перечить человеку, у которого явно не всё в порядке с разумом, Джим, с опаской сторонясь кресла, в котором он сидел, подошёл настолько, чтобы заглянуть в мольберт. И окончательно убедился, что по правую руку от него сидит сумасшедший, хотя и очень талантливый в рисовании.
– Узнаёте? – с надеждой в голосе спросил художник.
На втором плане картины был изображён автомобиль, та сама Нива, на которой они приехали, уносящаяся вдаль по дороге в сторону леса. Прорисовано всё было просто восхитительно, до мельчайших деталей, вплоть до кусочков грязи, вылетающих из-под колёс. На переднем же плане, вдогонку за машиной, бежал здоровенный перепачканный хряк. Крупным планом были изображены его копытца и зад, увенчанный хвостиком-завитушкой.
Тишину вновь разрезал сатанинский смех, где-то в углу захлопали крылья вороны, которую Джим сразу не заметил, и птица приземлилась на плечо художнику. Он вдруг сделал серьёзное лицо и произнёс низким голосом:
– Осень – время делать запасы на зиму, – затем он снова расхохотался, но Джим уже сломя голову бежал вниз по ступеням, прочь от этого жуткого места.
На последней лестнице, ведущей в вестибюль, он споткнулся и кубарем скатился вниз, но тут же подскочил и побежал дальше, к спасительно двери, которую дворецкий забыл запереть. С перепугу, он сразу даже и не заметил, что бежать стало как-то трудней. Выскочив на улицу, Джим метнулся к воротам и, увидев Мэри через лобовое стекло автомобиля, что есть сил закричал... Но, к своему ужасу, вместо крика услышал визжание.
Мэри сдержала свою клятву. Увидев бежавшую ей на встречу большую свинью, она мигом перебралась на соседнее сиденье, включила заднюю скорость, резко развернула машину, переключилась на первую передачу и вдавила педаль газа до упора. Мэри гнала автомобиль прочь без остановок, пока за окнами не забрезжил рассвет.
Уже позже, листая атлас дорог в номере гостиницы, она так и не нашла в нём маленького городка под названием «Изверсть». Монотонный дождь лил за окном, в чашке на прикроватном столике дымился ароматный кофе. Мэри подошла к окну и сквозь жалюзи увидела, как выезжает с парковки полицейская машина.
Спустя неделю, она улетела обратно домой, решив никогда не возвращаться в эти неприветливые места. Джима так и не нашли. Что и неудивительно, ведь всякое может случиться промозглой осенью на пустынной просёлочной дороге, средь убранных полей...
10-13 января 2012 г.