Прославленный маршал бронетанковых войск Герой Советского Союза Олег Александрович Лосик мог бы родиться на белорусской земле — в поселке Долгиново. В канун Первой мировой войны его родители учительствовали в начальной школе этого небольшого местечка в Виленской губернии. Однако стремительное наступление немцев на русско-германском фронте внесло в данную биографическую подробность свои коррективы. Промозглым осенним днем 1915 года, спасаясь от приближающихся войск германского кайзера, мать Лосика Елена Ивановна покинула насиженные места. А несколько месяцев спустя на Смоленщине, в небольшом городке Ярцево 4 декабря появился на свет мальчик, которому была уготована яркая, насыщенная жизнь, полная трудностей, лишений и побед.
В то трудное время было легче прожить на юге, и молодая мать вместе с грудным ребенком вскоре перебралась в Донецкую область, где Олег провел свои детские годы и юность. Увидеть отца ему так и не довелось. Александр Лосик, вступив после революции в ряды Красной Армии, сгинул в лихолетье гражданской войны…
В сентябре 1935 года Олега Лосика вызвали в райком комсомола и предложили поступать в военное училище. Подобные предложения делали только лучшим из лучших. Кандидатура Олега была выбрана неслучайно. За его плечами были годы успешной комсомольской работы. Более того, он был крепким, спортивным парнем, посещал кружки Осоавиахима, неоднократно прыгал с парашютной вышки — и, как многие юноши того времени, в глубине души лелеял мечту о карьере военного летчика.
Однако с летным училищем вышла неувязка — разнарядка к тому времени была уже выполнена. Тогда Олег Лосик решил поступать в 1 е Саратовское Краснознаменное танковое училище.
О чем же думал тогда двадцатилетний парень, глядя в окно поезда, уносящего его из ставших родными мест? Трудно сказать… Возможно, больше всего он переживал о постаревшей матери, которой предстояло теперь жить без него. Или размышлял о новой, малознакомой ему профессии, окруженной неким таинственным ореолом. А может, грезил о боевых машинах, которые ему предстояло осваивать…
Быт курсанта военного училища строго регламентирован, каждый день в напряжении: ранний подъем, учеба, наряды, караулы, учения. Олег сразу прикипел душой к новой, неведомой ранее жизни, принял ее ритм, ее темп, ее суть. Вне этой среды он себя уже не
представлял.
* * *
Военное училище Олег Лосик окончил с отличием, или, как тогда говорили, «по первому разряду». Службу начал командиром учебного танкового взвода в Петергофе под Ленинградом, где дислоцировалась 11 я танковая бригада под командованием полковника Кашубы. В начале сентября 1939 года это соединение было преобразовано в 35 ю танковую бригаду.
— Быт у нас был по-настоящему спартанским, — вспоминает Олег Александрович те далекие уже годы. — Жили в клубе части. Мебели никакой, спали прямо на полу. Только мы этого не замечали… Вся жизнь проходила на службе, а такое понятие, как выходной день, в моей лейтенантской жизни отсутствовало вообще. Занятия проходили ежедневно. В том числе и по воскресеньям. Меткость стрельбы отрабатывали на специальном тренажере: заряжали учебную пушку малокалиберным патроном и стреляли по мишени.
В составе бригады лейтенант Лосик принял участие в советско-финляндской войне 1939–1940 годов. Холод в ту зиму стоял лютый, мороз пробирал до костей. Танки на ночь не глушили, иначе утром их можно было и не завести… Спали внутри боевых машин. К утру внутри танков на броне образовывалась наледь из инея толщиной два-три сантиметра. А вещевое снабжение танкистов тогда оставляло желать лучшего — люди откровенно мерзли.
Во время декабрьских боев лейтенанта Лосика назначили помощником начальника штаба 112 го отдельного танкового батальона по разведке. Находясь на этой должности, офицер проявил незаурядную способность сопоставлять косвенные, казалось бы, внешне не связанные друг с другом сведения: путем логических умозаключений он выстраивал их в целостную картину. Помимо этого, грамотно и разумно распоряжался разведданными, полученными в ходе разведок боем, проводимых танкистами его батальона. Анализировал и сведения, предоставленные соседями и разведгруппами, которые высылались во вражеский тыл от стрелковых подразделений.
С января 1940 года изменились нормы питания бойцов, еда стала более калорийной. Кроме того, в ежедневный рацион ввели сто граммов водки. Даже закоренелые трезвенники были вынуждены принимать «фронтовые сто грамм», чтобы хоть как-то согреться в лютые морозы. Личный состав одели в теплые тулупы. Внесли ряд корректив и в тактику ведения боевых действий.
К концу той войны Олег Лосик и его товарищи научились штурмовать финские укрепления и воевать в самых неблагоприятных погодных условиях. Во время февральского штурма линии Маннергейма именно танкисты обеспечили прорыв обороны противника.
По окончании зимней военной кампании на Карельском перешейке лейтенант Лосик был награжден за доблесть и боевые отличия первым своим орденом — Красной Звезды…
* * *
…22 июня 1941 го застало старшего лейтенанта Лосика на Житомирщине, в небольшом украинском городе Бердичеве. Там дислоцировалась 43 я танковая дивизия, сформированная на базе 35 й Краснознаменной танковой бригады.
Рано утром Олега Александровича разбудил посыльный. Захватив собранный заранее «тревожный» чемодан, офицер поспешил в штаб дивизии.
— Боевая тревога, — отдал приказание дежурному комдив полковник Цибик после телефонного разговора со штабом округа. Затем спокойно посмотрел на прибывших по его вызову офицеров и, помолчав немного, добавил: — Это война, товарищи. Немецкие войска перешли нашу границу.
На восток потянулся поток беженцев. Бесконечная река, состоящая из растерянных, испуганных людей, обреченно покидавших свои родные места… С болью и состраданием смотрел им вслед Олег Лосик, который в составе 43 й танковой дивизии направлялся — согласно полученному приказу — к западной границе.
Однако это продвижение длилось недолго. После нескольких дней упорных кровопролитных боев танкисты соединения, обескровленные, но не сломленные, в скором времени были вынуждены влиться в общую волну отступления, накрывшую Красную Армию в первые месяцы войны.
Уступая превосходящим силам противника, советские танкисты нередко приносили себя в жертву, сражаясь за каждую пядь родной земли. Гибли в котлах окружений, сгорали заживо в танках… Но без этой великой жертвы не было бы и Великой Победы в мае 1945 года.
В начале июля пропал без вести начальник разведки дивизии, и старшего лейтенанта Лосика назначили на вакантную должность. На протяжении самого трудного, самого тяжелого периода войны — с июля 1941 го и до конца 1942 года — Олег Александрович возглавлял разведку 43 й танковой дивизии, а впоследствии и сформированной на ее основе 10 й танковой бригады.
Именно тогда в жизни офицера произошла встреча, во многом определившая его судьбу. В 1942 м он познакомился с Галиной — девушкой, которая на последующие пятьдесят один год стала ему верным другом, опорой и помощницей. Свою любовь, рожденную «под перекрестным артогнем», они бережно пронесли по жизни, не расплескав ни капли. Вместе, плечом к плечу прошли фронтовыми дорогами, вместе долгие годы шли рука об руку тернистой офицерской стезей…
* * *
…Осенью 1942 го майор Лосик и его сослуживцы по 10 й танковой бригаде принимали участие в кровопролитных боях — в Сталинградской битве. В ходе тех сражений в голых приволжских степях наступил момент, когда в соединении осталось всего одиннадцать танков, шесть из которых были подбиты и нуждались в ремонте.
По личному приказу командующего армией бригаде дали небольшую передышку. В декабре 1942 года полностью обескровленную «десятую» вывели из боев и отправили на переформирование в Тамбов. Там Олегу Александровичу Лосику предложили возглавить недавно сформированный 119 й отдельный танковый полк (отп).
Перед отправкой на фронт новый командир части уделял особое внимание подготовке молодых, необстрелянных танкистов. На импровизированных стрельбищах, под которые были приспособлены большие лесные поляны, танкисты-новички стреляли не по условным мишеням, а по установленным там немецким танкам, захваченным в ходе недавних боев. Во первых, это давало возможность наглядно изучить наиболее слабые места вражеских танков, а во вторых, вселяло уверенность в том, что даже такого грозного противника можно побеждать.
Во главе 119 го отп офицер Олег Лосик и сформировался как танковый командир. И еще до этого, участвуя в боях за Ельню, он изучил и усвоил способы прорыва хорошо укрепленной линии вражеских оборонительных сооружений, научился искусно маневрировать подразделениями на лесисто-болотистой местности. Все это поможет ему в дальнейшем совершить свой легендарный стремительный рейд на оккупированный фашистами Минск.
…В декабре 1943 года подполковника Лосика назначили командиром 4 й гвардейской танковой бригады, входившей в состав прославленного 2 го гвардейского Тацинского танкового
корпуса.
Командир корпуса гвардии генерал-майор танковых войск Алексей Бурдейный, отличавшийся довольно резким нравом, встретил его сурово.
— А мы вас не просили в соединение, — ошарашил комкор вновь прибывшего офицера после того, как Лосик представился ему по всей форме.
На командном пункте, расположенном в землянке, повисла неловкая пауза. В то время там находились практически все заместители Бурдейного.
— Тогда разрешите вернуться в штаб фронта? — еле сдерживая гнев, спросил Лосик. Такого приема он явно не ожидал.
— Не горячись, — смягчил тон Алексей Семенович Бурдейный. И вызвал офицера связи бригады, который отвез нового комбрига в расположение соединения.
Видно, назначение Лосика шло вразрез с кадровыми чаяниями командира корпуса… Однако война быстро расставила все точки над «i». После того как танкисты вверенной Олегу Александровичу бригады успешно проявили себя в боях с врагом, Бурдейный сменил гнев на милость. Незаурядный командирский дар Лосика, его смелые, неординарные решения, граничащие с дерзостью, внутренняя порядочность офицера и его неустанная забота о подчиненных поселили в суровом, не привыкшем к сентиментальности сердце боевого генерала глубокое уважение. Уважение одного профессионала к другому.
Дружеские отношения между этими легендарными командирами Великой Отечественной сохранились на всю оставшуюся жизнь.
* * *
…В середине июня 1944 года 2 й гвардейский Тацинский танковый корпус передали в распоряжение командующего войсками 3 го Белорусского фронта генерала-полковника И.Д. Черняховского. Вскоре соединение выдвинулось к автомагистрали Москва — Минск в сорока километрах от Орши. Определив направление главного удара, войска замерли в ожидании наступления.
23 июня поступил приказ — стремительным рейдом прорваться вдоль шоссе к переправам на реке Оршица и с ходу овладеть ими. Однако немецкая оборона оказалась там более мощной, нежели предполагали ранее. Начавшееся наступление оказалось под угрозой. Все интенсивно искали выход из создавшегося положения…
Офицер Лосик и в этой непростой ситуации вновь, как когда-то под Ельней, сделал ставку на поиск проходов в так называемых танконепроходимых болотистых лесных районах. Он сосредоточил действия своей разведки севернее указанного основного направления наступления. И командирское чутье его не подвело.
В скором времени разведчики доложили о том, что, используя лесные дороги, можно обойти немецкие оборонительные укрепления и незаметно выйти во вражеский тыл. Начальник инженерной службы бригады подтвердил: выбранный разведчиками маршрут пригоден для прохождения танков. Слабые участки торфяника можно было укрепить настилом — как-никак лес вокруг, да и времени для этого много не потребуется. Кроме того, каждый экипаж мог заранее закрепить на броне бревна для оборудования гати и самовытаскивания.
О результатах разведки Лосик тут же доложил командиру корпуса, который передал полученные сведения далее по команде. В итоге командующий фронтом генерал И.Д. Черняховский одобрил предложенное направление для основного удара по врагу, туда в срочном порядке перебросили инженерные части, оборудовавшие проходы для бронетанковой техники и артиллерии.
В ночь с 24 на 25 июня 4 я и 26 я гвардейские танковые бригады благодаря активной помощи саперных батальонов преодолели заболоченный участок. Ревя двигателями, боевые машины устремились в направлении важного железнодорожного узла Коханово.
Танки стремительно неслись вперед. На бортах многотонных громадин была нарисована белая стрела — опознавательный знак 2 го гвардейского Тацинского корпуса, вверху стояла буква «Л» — начальная буква фамилии командира бригады, а внизу — номер танка…
Недалеко от небольшой деревеньки Роский Селец разведчики бригады Лосика встретили колонну немецкого пехотного полка, усиленного самоходными артиллерийскими установками «артштурм». Не зная о коренном изменении ситуации, гитлеровцы направлялись на усиление оршанской группировки. Однако дойти до конечного пункта своего маршрута им было не суждено — танкисты Лосика обрушили на них всю огневую мощь своих боевых машин. Бригаду поддерживали сопровождавшие тацинцев во время всего рейда 85 мм пушки 401 го самоходно-
артиллерийского полка.
Шквальный огонь в считанные минуты уничтожил немецкую колонну. Когда через пятнадцать — двадцать минут грохот танковых и самоходных орудий смолк, от вражеского полка остались лишь распластанные в дорожной пыли тела убитых, дымящиеся остовы сожженных грузовиков да сиротливо урчавшие двигателями брошенные «артштурмы»… К слову, те немецкие самоходки оказались вполне исправными, к тому же с полным боекомплектом.
Путь на Коханово был свободен. На железнодорожной станции этого небольшого белорусского местечка танкисты Лосика захватили четыре эшелона и два крупных склада с боеприпасами, продовольствием и военно-техническим имуществом врага.
Когда шум боя стих, внимание гвардейцев привлек стоявший в тупике эшелон. Запертые вагоны были опутаны проволокой — а изнутри доносился истошный женский крик… Танкисты поспешили их открыть. Внутри находились сотни женщин, которых не успели угнать в немецкую неволю. Измотанные жаждой и отсутствием пищи, узницы выпрыгивали из вагонов. Кто-то со слезами радости обнимал своих освободителей, иные, не веря в свое нежданное спасение, в бессилии оседали на землю и безучастно наблюдали за происходящим вокруг. Кто-то причитал да крестился, нашептывая слова выплывшей из потаенных уголков сознания молитвы…
За городом гвардейцы столкнулись с воинством так называемого «азиатского легиона», укомплектованного пленными выходцами из советских среднеазиатских республик. Эти «легионеры» использовались немцами сугубо для хозяйственных работ и к боевым действиям не привлекались.
Жалкие, испуганные люди с поднятыми руками выходили из придорожного кустарника на проселочную дорогу, где из-за скопления разбитой немецкой техники остановилась колонна танков бригады Лосика. Олег Александрович молча смотрел на затравленных сутулых людей, безмолвно и безучастно сбивавшихся в довольно внушительную толпу.
На душе было муторно и противно. Захват в плен такой значительной группы противника нарушал все планы боевого офицера.
— Ступайте в Коханово, там с вами разберутся…
Горе-вояки обреченно побрели по направлению к поселку. А танкисты рванули на запад.
От Минска их отделяли уже чуть менее двух сотен километров. Но каких! По пересеченным мелкими илистыми речками заболоченным лесам, по рыхлой песчаной почве… На продвижение по проселочным дорогам рассчитывать не приходилось — все они были перекопаны глубокими ямами и перегорожены завалами деревьев.
Партизаны, борясь с врагом, сожгли все мосты в округе.
Положение казалось безвыходным.
Однако партизаны, мастерски разворотившие все объездные пути, ситуацию и спасли. В качестве проводников они садились на броню, показывая танкистам тайные, известные только им тропы. На помощь пришли и жители окрестных деревень, которые засыпали ямы, расчищали завалы, строили гати.
Всем миром белорусы прокладывали своим освободителям дорогу к столице. Вот как несколько позже писал об этом писатель Илья Эренбург: «Трудными лесными дорожками понеслись к Минску, обгоняя врага, танкисты-тацинцы. Партизаны им указывали путь, строили мосты. Полковник Лосик говорил: «Шли мы там, где только зайцы ходят». За одни сутки они прошли сто двадцать километров и вышли в тыл к отступающим немцам…».
* * *
Оборонительные рубежи на подступах к белорусской столице враг организовал со всей немецкой педантичностью и тщательностью. Во первых, здесь находился штаб группы армий «Центр», а во вторых, сосредоточенным здесь силам гитлеровцев надлежало обеспечить возможность отвести значительно поредевшие во время боев в районе Березины и Днепра соединения 4 й армии вермахта. К Минску были стянуты остатки немецких частей трех пехотных, гренадерской, моторизованной и танковой дивизий. Окраины города опоясала мощная цепь инженерных оборонительных сооружений: доты, противотанковые рвы, минные поля, тщательно оборудованные позиции противотанковых батарей, танки и самоходки в капонирах.
Но стремительный рейд советских танкистов нарушил все планы врага.
Подавляя по мере продвижения отдельные очаги сопротивления, танкисты сокращали отделявшее их от белорусской столицы расстояние. Пятнадцать километров… десять… пять… Трудно представить себе, каких неимоверных усилий стоили тацинцам те двое суток непрерывных боев и марша по бездорожью.
Ночь 2 июля. Темень — и лишь рокочущий шум двигателей и лязг гусениц…
Гвардии полковник Лосик, преодолевая усталость, шел на своем Т-34–85 в боевых порядках головного отряда 2 го гвардейского Тацинского танкового корпуса.
Однако на ближних подступах к Минску за поселком Королев Стан танкисты натолкнулись на мощнейшую систему укреплений. Свыше десятка хорошо замаскированных «тигров» и «пантер», между которыми были установлены батареи противотанковых пушек и самоходок, и засевшие в траншеях несколько сотен гитлеровцев накрыли прорывающихся к белорусской столице гвардейцев плотной стеной огня. Несколько боевых машин загорелись.
Комбриг Лосик, мгновенно оценив всю опасность сложившейся ситуации, решил изменить схему боя. К счастью, в боевых порядках противника имелись небольшие разрывы, благодаря которым удалось совершить обходной маневр и ударить с флангов. В стремительной атаке танкисты смяли последний оборонительный рубеж гитлеровцев. Путь к Минску был открыт.
Олег Александрович решил без промедления ворваться в город, что называется, на плечах отступающего врага. Имеющийся опыт подсказывал, что внезапная атака даже меньшими, чем у противника, силами способна принести успех.
В этом мнении его поддержал друг и соратник — заместитель комбрига по политической части гвардии подполковник Александр Крыжановский. Именно он предложил уроженцам Минска, коих в бригаде нашлось несколько человек, сориентировать командиров экипажей и механиков водителей на местности, рассказать им о местонахождении основных магистралей в районах города и о наиболее оптимальных маршрутах движения.
В ночь на 3 июля в Минск выдвинулась разведгруппа гвардии младшего лейтенанта Дмитрия Фроликова, которой предстояло нащупать самый слабый участок в обороне противника. Выбор на этого офицера пал неслучайно. Дмитрий Фроликов начал войну морским пехотинцем, но перипетии фронтовых дорог привели его в прославленную танковую бригаду. Он был молод, смел, грамотен, решителен и смекалист. Храбрость этого офицера граничила с дерзостью, но риск, на который он шел в бою, всегда был максимально просчитан и оправдан.
Пыхнув соляровым чадом, три боевые машины ринулись в ночной город. На полном ходу, без единого выстрела они смяли гусеницами вражескую батарею противотанковых пушек на северо-восточной окраине Минска, затем углубились в город на несколько километров. Не ожидавшие появления здесь советских танков, фашисты в смятении выбегали из домов.
— Путь свободен, фрицы бегут от нас в одних подштанниках, — последовал доклад Фроликова командиру бригады…
В три часа ночи бригада Лосика выдвинулась вперед со стороны деревни Уручье. В предрассветной мгле советские танки ворвались в город. Немцев охватила паника, парализовавшая способность к каким бы то ни было организованным действиям.
Ориентироваться в ночном городе было крайне сложно. Большинство зданий — разрушено. Местные жители охотно помогали своим освободителям, нередко выступая в качестве проводников среди этого хаотичного нагромождения развалин.
Около девяти утра 3 июля гвардии полковник Лосик, выйдя на западную окраину Минска, доложил командиру корпуса об освобождении города. К этому времени 26 я и 25 я гвардейские танковые бригады тоже вошли в Минск. Молниеносная атака тацинцев спасла нашу столицу от затяжных уличных боев, предотвратив еще большие разрушения и жертвы.
Вечером того же дня Москва салютовала героям, освободившим столицу Белоруссии, двадцатью четырьмя залпами из 324 орудий… А спустя годы танк 4 й гвардейской танковой бригады, которая первой ворвалась в предрассветный Минск, застыл на постаменте. Он и сейчас там, возле входа в Центральный Дом офицеров Вооруженных Сил Республики Беларусь, — в память о бессмертном подвиге советских танкистов, ставший символом боевой мощи Советской Армии и боевой дружбы русского и белорусского народов…
Затем 4 я гвардейская танковая бригада получила приказ продвигаться в западном направлении и освободить небольшой белорусский городок Ивенец. Выполнив поставленную задачу, главные силы соединения расположились в нескольких километрах восточнее этого населенного пункта. Там же оборудовали и КП. Пересев на «виллис», Лосик вместе с начальником разведки гвардии майором Сбитневым решил осмотреть ближайшие окрестности.
Возвращаясь в расположение бригады рано утром, на городской окраине они натолкнулись на отступавшую группу немцев. Увидев машину, в которой, помимо водителя, находились два советских офицера, фашисты тут же открыли огонь. Бросив в их сторону гранаты, Лосик и его попутчики выпрыгнули из «виллиса», поспешили укрыться в подвале ближайшего дома.
Отправив водителя за подкреплением, офицеры отстреливались до прихода помощи…
Когда Олег Александрович вернулся на командный пункт, он узнал, что за мужество и героизм, проявленные при освобождении Минска от немецко-фашистских захватчиков, Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание Героя Советского Союза. За особые отличия в ходе освобождения белорусской столицы 4 я гвардейская танковая бригада была удостоена почетного наименования «Минская» и награждена орденом Красного Знамени…
* * *
Далее танковое соединение Лосика участвовало в освобождении Западной Белоруссии, прорывалось из окружения под Гумбинненом, громило вражескую группировку в Восточной Пруссии. Там Олег Александрович потерял своего близкого друга гвардии подполковника Александра Крыжановского… По сей день в семье маршала Лосика хранится изготовленный руками бойцов металлический портсигар замполита. Хранится как память об этом замечательном человеке, мужественном офицере и надежном боевом товарище.
ам же, в Восточной Пруссии, был смертельно ранен и командующий войсками 3 го Белорусского фронта генерал армии Иван Данилович Черняховский, который испытывал к двадцативосьмилетнему комбригу Лосику большую симпатию, нередко выделял его боевые успехи во время подведения итогов в корпусе.
…Война для Героя Советского Союза, кавалера шести боевых орденов гвардии полковника Олега Лосика закончилась в конце марта 1945 года. В соответствии с приказом начальника бронетанковых и механизированных войск фронта его направили на учебу в Москву в военную академию.
И в послевоенные годы маршал бронетанковых войск Олег Александрович Лосик, почетный гражданин Минска, Ельни, Ярцево и донбасского Славянска, всегда работал на опережение событий, инициативно и целеустремленно. Пройдя все командные ступени — командуя дивизией, корпусом, армией, затем он возглавил один из крупных военных округов Советского Союза — Дальневосточный, преподавал оперативное искусство в Академии Генерального штаба, которую сам в свое время окончил с золотой медалью. И семнадцать лет руководил Академией бронетанковых войск.
Маршал Лосик внес заметный вклад в развитие оперативного искусства и тактики применения бронетанковых войск. Именно он первым заметил несоответствие между теоретической и практической подготовкой офицеров слушателей, сделал максимально возможное для того, чтобы соединить теорию с практикой.
Родина высоко оценила заслуги славного маршала бронетанковых войск Лосика. За годы, отданные служению Отечеству, его наградили четырнадцатью боевыми орденами и многими медалями. А также орденами и медалями иностранных армий.
По окончании службы Олег Александрович возглавлял Клуб кавалеров ордена Жукова. Много времени и сил уделяет патриотическому воспитанию молодежи. Он и по сей день остается великолепным стратегом и аналитиком с цепким умом и острой памятью.
Его богатейший опыт и знания до сих пор находят применение — маршал бронетанковых войск Олег Лосик является генеральным инспектором службы генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации. В нее вошли ветераны-военачальники, хранители лучших традиций армии и флота, бесценный профессиональный опыт которых продолжает полноценно и активно использоваться в целях повышения боеготовности Вооруженных сил России.
Во время нашей встречи Олег Александрович долго и обстоятельно рассказывал о том, что довелось пережить в огненные годы Великой Отечественной. Причем его рассказ о войне носил вовсе не трагический, а какой-то мажорный, светлый характер, был пронизан необыкновенной верой в собственную правду, которую несло и продолжает нести всем нам это святое поколение победителей. С этой верой маршал живет и по сей день.