Сомнения в компетенции Википедии.
Мне пришлось проверить написание слова «аллофен». Означает вербальную, смысловую и пр. химеры, нежизнеспособные гибриды. Википедия доказывает, что такого слова не существует, но есть «аллофон» (как бы некая пародия на "телефон" - "алло"+фон). То же самое утверждает Яндекс. Я употребляю этот термин уже с пару десятков лет, мне стало стыдно за свою безграмотность, секунд на двадцать.
Я обратился в Гугол. И вот там есть множество определений этого термина. Для нас подходит хотя бы одно из них. Их там масса.
allophene - аллофен. Генетически смешанный фенотип, образовавшийся в результате соматической гибридизации <somatic hybridization> или трансплантации <transplantation>.
Так что Википедия – слабенький словарик, на уровне разговорного иврита для приезжающих в Израиль.
Хотя есть и извиняющие статьи.
allophene — Викисловарь
биол. аллофен. Для этого значения не указан пример употребления. Вы можете оказать помощь проекту, добавив пример употребления из литературного произведения или повседневного общения.
Вот я и оказываю - литературная химера, одно из значений этого слова. Таковыми, в частности, т.е. аллофеническими, химерическими являются многие произведния Достоевского.
P.S. Впрочем, Википедия оперативно добавила значения термина "аллофен". Значит, творческая контора. Так что сомнения мои слегка рассеялись. Но не совсем... Так, они называют антропологическую Школу профессора Поршнева (1905-1972) ОКОЛОНАУЧНОЙ. Обскурантизм!!!
P.P.S. Опять же Яндексу неизвестен термин "тергоровый рефлекс", считая ошибкой, изменяет на "торговый". Поясняю.
В.Свинцов "Люди и крысы" и ещё сотни авторов.
Знаете ли вы, что такое тергоровый рефлекс хищника? В зоопсихологии до сих пор нет однозначного объяснения странному поведению тигра, льва, волка, которые, забив оленя, антилопу или овцу, долго трутся о еще теплое, еще живое тело жертвы. Да что там тигр, наша домашняя мурка таскает из комнаты в комнату полузадушенную мышь, мурлыкая от наслаждения и тоже все трется, трется об ее тельце. Иной раз и не съест, бросит, но обязательно закогтит, заласкает до смерти. Научные объяснения данного феномена привычно вращаются вокруг его биологической целесообразности. Говорят, что это игровые формы поддержания и развития охотничьих навыков. Что ж, вполне может быть. Но не взглянуть ли под этим углом зрения на некоторые поступки «венца творения»? Возможность вызвать у потенциальной жертвы чувство страха и покорности, доступная лишь человеку способность унизить жертву, насладиться властью над ней — такое удовольствие слабее или сильнее, чем наслаждение хищника судорогами смертельно раненой овцы?
«Мучить жертву куда интереснее, чем просто расправиться с ней» (А. Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»). Вот это «интереснее», вероятно, и выражает сугубо человеческий компонент жестокости. Ни про волка, ни про кошку не скажешь, что им интереснее. Без осознания мучения жертвы это невозможно. Ментальный оргазм, продление интеллектуальной эрекции — в таких сексологических терминах можно описать подобное поведение мучителя-садиста.
Впрочем, «высшие», то есть интеллектуализированные формы жестокости — отнюдь не предел «достижений» в данной области. Как известно, разум человека обладает еще и способностью к саморефлексии (то есть, к пониманию значения и смысла собственных влечений, поступков, эмоций). Эта способность находит свое выражение в таких удивительных феноменах, как наука жестокости, философия жестокости, даже эстетика жестокости. Эстетика? Да, безусловно. Прозвучавшие выше сексологические мотивы в этом плане особенно показательны. Чтобы убедиться в этом, достаточно вглядеться в подсознательные глубины индивидуальной половой любви, той самой, которую один из классиков марксизма относил к высшим достижениям цивилизации.
Поэтика романов знаменитого французского маркиза, давшего имя садизму, — всего лишь первый (и потому для его времени скандальный) прорыв в запретную тему. Далее она неоднократно была представлена вполне респектабельными произведениям и авторами, включая наших убогих инженеров человеческих душ. О чем тосковал лирический герой одного из самых видных поэтов военных лет?
О белом полотне постели,
О верхней вздернутой губе,
О гнущемся и тонком теле,
На пытку отданном тебе.
Интересно, что совсем недавно известная поэтесса Римма Казакова назвала эти строки о пытке «нормальными стихами о нормальных человеческих чувствах».