Истории старого сада. 7. Коноплянки

Юрий Плотт
     Вернувшись из отпуска, я на сутки уединился в саду с любезным сердцу певчим птичьим племенем. Сад повзрослел, посерьёзнел, гладиолусы последним радужным салютом выбросились к небесам яркими накрахмаленными жабо. И уже  безучастными, полными предчувствий, карими глазами уставился в уходящее лето гелениум «Осенняя серенада». Зарозовели распустившимися цветочками, стоявшие всё лето зелёными, крупные шапки соцветий очитка Видного. Почуяв запах нектара, над нарядными, пышными подушками закружили пчёлы и осы. Полянка с этим устойчивым к заморозкам седумом сразу сделалась центром притяжения всех взглядов в саду и будет оставаться им до зимы, я даже не срезаю побеги очитка до ранней весны.  Конец лета – время серьёзных цветов, да – жизнерадостных, улыбчивых, словно лучезарные телевизионные ведущие, но уже не разудалых, готовых на всё, юных весенних безумцев.
 
  Над садом переливался нежный мелодичный перезвон, словно сотни маленьких драгоценных колокольчиков несли с неба на землю благовест наступившего счастья. К моей радости птички не улетели, а наоборот, приумножились числом, сбившись в стайку особей более пятидесяти. Постоянно над головой слышалось их негромкое, ласковое постанывание, издаваемое во время перелётов с места на место. Душа улетала вслед за певцами, забывая, что её хозяин должен рассаживать облепленные шариками деток шершавые розетки молодил, которые любители альпийских горок романтично называют каменной розой. Излюбленным местом птичьих посиделок стали провода, протянутые вдоль садовой улицы как раз напротив моего сада. Один раз, когда я подобрался к птичкам и уже изготовился к съёмке, на улице показались ещё какие-то люди. Такого нашествия посторонних птичьи нервы не выдержали и они под лихорадочное щелканье затвора моего аппарата начали дружно слетать со своего насеста. В этой суматохе некоторые птицы сумели сфотографироваться очень удачно – продемонстрировав характерный окрас, красоту и изящество полностью раскрытого оперения на крыльях и на хвосте, что позволило мне окончательно увериться в видовой принадлежности своих пернатых гостей. Это, несомненно, были коноплянки, хотя первоначально я сомневался, выбирая между ними и такими же красногрудыми чечёткой обыкновенной и зарянкой.

   Усеянные крошечными тельцами провода походили на нотный стан с записанной на нём и одновременно звучащей любимой мелодией коноплянок. Бывало, что птицы сидели молча, прочищая клювом пёрышки и почёсываясь, периодически слетая вниз подкормиться. Питаются коноплянки в основном семенами сорных растений, их и в моём заросшем саду достаточно, но основная кормобаза находилась напротив. В запущенном участке, где хозяева практически не появляются, птицы нашли свой сорняковый Эдем.  При моём приближении обычно вспыхивала беседа – высокие звуки рассеивались в воздухе, услаждая своей спокойной приветливостью. На самом деле, эта мирная мелодия, как я потом прочитал, служила сигналом тревоги, птицы решали, насколько опасны мои перемещения под проводами. Иногда мне позволялось приблизиться и, замерев, сделать несколько снимков, но чаще побеждала осторожность и стайка перелетала на соседний пролёт проводов.

   Влюблённая парочка потерялась среди своих сородичей. Одна какая-то самка крутилась около домика в густом кустарничке, но гнезда я не углядел, да и вела она себя очень осторожно. На проводах сидели молодые птицы – выводок этого года, взрослые самки и самцы. Шла ежегодная летняя линька: пух на груди был взъерошен, красные пятна самцов побурели, поблекли, красногрудых мачо в собиравшихся стайках я замечал лишь изредка, да и только одного или двух. Вероятно, это были знакомые мне припозднившийся  голосистый возлюбленный и, может быть, ещё его незадачливый соперник. Алое великолепие на груди – это весенняя гордость взрослого, полного любви самца. Для второй половины лета - нарядная красная грудь, скорее исключение из правил.
 
   Поздно вечером птицы разделились на две стайки штук по тридцать в каждой и устроили учебные полёты довольно низко над землёй, отчего все манёвры невеликих по размерам летунов были хорошо видны. Две эскадрильи летали легко, стремительно, компактно, выдерживая расстояния между истребителями, пересекались курсами на поперечных направлениях, не сбиваясь и не перемешиваясь. Шоу длилось недолго, птицы растворились в теряющем свет небе.

   Северный ветер подогнал следующему утру ещё не привычную после жары осеннюю свежесть. Коноплянки не спешили просыпаться, по одной взлетали на высокие провода погреться в лучах уже давно поднявшегося солнца, а заодно почиститься и причесаться. В этот день моя парочка всё же подарила мне парную съёмку, откликнувшись на мой призывный свист и, конечно, на заветном проводе, протянутом по саду к домику. Выглядели они по-прежнему великолепно: и красная манишка самчика, и кружевной вязаный палантин его подружки, казалось, совсем не пострадали от линьки.