Вылетели мы, помню, прямо накануне Нового года из Куйбышева, в Пензу. Запасной- Горький, да и Саранск под боком. Только, что оттуда прилетели по нормальной погоде, лишь временами в облаках. Да и прогнозы для зимы вполне приличные. А получилось- полпути пролетели, и поняли, ветер сильный встречный, явно не по прогнозу. Видно фронт подошёл быстрее, чем нужно, или ныряющий циклон выскочил на нашу голову. В общем влетели мы в густую облачность вперемешку со снегопадом. Началось обледенение. Скорость заметно упала. По мере накопления льда на крыльях, включали противооблединительную систему. А это подобие резинового шланга вдоль кромки, что импульсами заполняется тёплым воздухом, периодически пугая пассажиров грохотом осколков по фюзеляжу. Вместо часа, до траверза Саранска мы летели больше полутора часов. Запросили погоду Пензы- по минимуму. Но, диспетчер говорит, что она явно ухудшается, да и ветер поперёк полосы, на пределе, порывистый. Принимает пока по фактической погоде. Я доложил, что на Горький уже не хватает горючки, а Саранск говорит, что на грани закрытия. Так что, летим к вам. А ветер, как только мы подвернули на юг, стал строго встречный. Скорость минимальная. Противооблединительная система не справляется. Сбивает лёд лишь по центральной кромке, а он с ещё большей интенсивностью нарастает сверху и снизу, увеличивая сопротивление крыла. Пришлось начать снижение чуть раньше, но в приземном слое попали в сильную болтанку. Везде свои прелести. Смотрю в салон, пассажиры все перепуганные. А в основном летели пилоты домой на праздник с занятий по повышению квалификации. Моргнул им, улыбнувшись, мол, ничего и похуже бывало.
А тут появилась и ещё одна новость. Окна заледенели вместе с дворниками, спиртовые форсунки тоже. Открыл форточку и попробовал сдирать лёд со стекла расчёской. Рука заледенела, но удалось проскрябать небольшое окошко, которое я постоянно старался поддерживать теплом руки. Второму пилоту велел сделать тоже самое. Болтанка выматывала не только физически. Нужно было постоянно выдерживать пространственное положение только по приборам, стрелки которого скачут, как бешенные. В сердце кольнуло- включились лампочки минимального запаса топлива. Весело. Переключил кран выпуска шасси на «выпуск», и тут как завопила сирена, замигали лампочки с сигнализацией, что шасси не выпущено. Попробовали ещё несколько раз, тоже самое. Ешё веселее. Правда такое иногда случалось и раньше.
Скорее всего шасси вышло, но заледенели датчики. Хотя бывает, что заледеневают и замки… Но не будем о грустном, его и так предостаточно. Самолёт швыряет, как скорлупку, надрывается сирена, всё мигает в кабине. Так как постоянно летим в облаках, то от проблескового маяка, что мы видим иногда по ночам у пролетающих в небе самолётов, периодически вспыхивают ярко красные всполохи снаружи. Да ещё постоянное бабаханье по фюзеляжу откалывающегося льда. Жуткое зрелище для бедного пассажира.
Так ещё и диспетчер подзуживает. - Может вы на запасной уйдёте, а то погода ухудшается. Говорю, что у меня горючего уже и на Саранск не хватает, да и он пять минут назад закрылся, поэтому в любом случае сажусь. Вышли на глиссаду. Угол сноса почти сорок пять градусов. Второму пилоту велел вести самолёт исключительно по приборам, а сам, ещё временами поглядывал в свою дырочку на стекле. Полоса должна появиться у меня, слева. Выскочили из облаков метрах на восьмидесяти. Полосу я увидел градусов под тридцать от оси самолёта из- за сноса ветром. Но мы шли по глиссаде. На сирену шасси уже не обращали внимания, и без неё шума достаточно. Замки редко леденеют. Скорее датчики. И были в этом уверены на сто процентов, даже не волнуясь по этому поводу. И вот посадка. С плеч, как многотонный груз свалился.
Да было трудно. Сложности то и дело наваливались на нас, как снежный ком, испытывая по максимуму. Ведь, если серьёзно, то всё было на грани. Чуть сильней ветер, чуть сильней обледенение, и самолёт бы превратился в кусок льда. Чуть более сильная болтанка, тоже могла при малой скорости вывести самолёт на запредельные углы атаки. А нехватка горючего. Как потом выяснилось, мы сели с практически пустыми баками. Его хватило тютелька в тютельку. Ведь мы летели в два раза дольше расчётного времени. И надо понимать, что лететь приходилось, постоянно увеличивая мощность двигателя, а значит, повышая расход топлива. Даже на снижении она была чуть меньше номинальной, чтобы удерживать самолёт. А если бы Пенза закрылась раньше. Что, кстати, и произошло после нашей посадки. Аэропорт стал работать только на вылет, по фактической погоде. А если…
И так далее. Но, не смотря на это, была чёткая уверенность в том, что всё будет хорошо. Только сейчас задумываюсь, что эти испытания легли на плечи двадцатилетних парнишек. Возможно, будь мы более опытнее, постарше, ситуация не достигла крайности. Зато теперь я чётко знаю, что все эти «крайние грани», ведущие по жизни, поддерживал наш Ангел- хранитель. Слава Богу за доверие жить постоянно на этой грани, и за постоянную ангельскую поддержку, которая так не зрима для сомневающихся в вере, и явна, для утвердившихся в ней.
И так, пока нас заправляли, сажали пассажиров на Саратов, мы зашли в буфет перекусить. Кроме компота и вчерашних пирожков с капустой ничего небыло. Но нам и это было кстати. Мы ели, и смеялись до упаду после того, как шуткой попросили налить себе по тарелочке свеженьких щей. Буфетчица смотрела на нас, как на ненормальных, а мы просто не могли остановиться. Таким способом, видимо уходило психологическое и физическое перенапряжение. В Саратове тоже сели по минимуму, но уже без трудностей.