Жара притомила. Ветер обессилел, и редкие облака остановили свой бег к нескончаемому горизонту. Пестролистные хосты выпили утреннюю влагу, легли под солнцем как бумажные полотенца. Берёзка уронила листочки, выдумывала себе сладкий послеполуденный сон.
Я решил полакомиться последней в этом году малиной. Прошлое лето было необычно засушливое. Несмотря на полив, малина осталась низкорослой, поэтому собирать её приходилась сидя на корточках, а то и на коленях. Совсем рядом кто-то зашуршал сухой травой. Я осторожно приподнялся и увидел очередного представителя отряда воробьиных, гуляющего по дорожке. На шее у меня под коробком для малины, словно специально для этого случая, висел фотоаппарат. Я его включил, поставил максимальное увеличение и, негромко для верности подсвистывая, выбрался из малины. Птичка меня прекрасно видела и слышала, но улетать не спешила и даже не убегала, а спокойно трусила на тонких, длинных ножках, оставляя своими лёгкими стопами едва различимые царапины на пыльной неровной поверхности. Периодически она деловито ныряла в кусты смородины, крыжовника, заросли жимолости, заставляя замирать моё сердце: а вдруг не вернётся! Но каждый раз возвращалась на тропинку, склевывала что-то с земли и спешила дальше. Я крался за ней по пятам, не отрываясь от видоискателя, в удобные моменты нажимая на спусковую кнопку и в очередной раз благодаря богов за прогресс в фотоделе и наличие у меня цифровой камеры. Я почти уверился в том, что передо мной варакушка. Наконец, пробежав метров двадцать, птичка решила закончить этот увлёкательный процесс, вспорхнула, включив на прощание в хвостовом оперении рыжие лётные фонари. Всё-таки - варакушка!
В начале садового сезона, каждый день, когда бывал в саду, я встречался с самцом варакушки, подзадоривал его подсвистом, а он в ответ охотно крутился около меня, демонстрируя свои богатые вокальные возможности. Так было до самого его отлёта. Но увидеть и сфотографировать подружку моего садового соловья долго не получалось. Самочки лишены нарядной окраски, свойственной мужским особям, издали их очень трудно отличить от прочего мелкого птичьего населения сада, кроме того, они молчаливы.
И наконец, мне повезло. Дома, увеличив изображение, я увидел, что это взрослая самка, подружка моего садового соловья, не улетела, а в отсутствии папаши присматривала за своими птенцами, которых я иногда видел в саду. «Дама» мне очень понравилась: стройная, с прямой, гордой осанкой, горло слегка желтоватое, а от манишки, которой щеголяют самцы, на грудке осталась только кружевная чёрная каёмочка, да светлая бровь над глазом была выражена, пожалуй, ярче и строже чем у самца, придавая ей благородную изысканность красавицы из высшего общества. Что ни говори, а парочка варакушек в моём саду проживала выдающаяся!