Случай с охотником

Светлана Климова
(таёжные истории)



Сентябрь – самое беспокойное время в сибирской тайге. Вдоль запутанных петлей дорог раскинулись лагеря шишкарей. Сезон длится недолго, да и дни осенние коротки, как старушечий сон. Если дожди отступают, народ выкладывается на «все сто», работая до упаду не от жадности, а от безысходности положения. Разорённым перестройкой, маленьким городам и таёжным посёлкам остаётся одна надежда - на неё, Тайгу-матушку. Хорошо, если год урожайный, тогда всё вокруг оживает. Появляются новенькие крыши и дома, машин становится больше, да и детям помочь легче. А то и своё заветное желание удаётся осуществить.

Вечерние сумерки мигом сменяет, сгущающаяся над бескрайним таёжным морем, темень. Земля тянет холодом и вечерней влагой. Несмотря на усталость, после ужина все собираются вокруг костра побалагурить о том, о сём, попить чайку, скоротать время до сна. Как-то, в один из таких вечеров  зашёл разговор о способности зверей, совершать осмысленные поступки. Мнения разделились. Одни считали, что поведением животных руководят только инстинкты. Другие уверяли, что все твари божьи имеют душу и разум.

Бывалый таёжник молча курил, да ухмылялся в бороду, слушая споривших. На этот счёт было у него своё глубокое убеждение, подтверждённое случаем из собственной жизни. Поверят ли? Могут и на смех поднять. А ведь будто вчера произошло. Помнил до мельчайших подробностей случай, перевернувший его представления о жизни, изменивший круг друзей и привычки. Он так глубоко запал в душу, что не достать со дна, как ни силься.
-Заглядывал ли, кто из вас, в глаза зверю в минуту опасности? Многое можно понять, увидев эти глаза…

Так начал свой рассказ-откровение Арсений.
Воспитывал его дед строго, но справедливо. Не перегибал палку, наказывая, но и не баловал особо. Наверное от него по крови перенял Арсений охотничий азарт и везение. Много лет отработал он промысловиком и считался опытным, везучим в своём ремесле. Привык жить удачливо, широко. Охота в его понимании была выгодно-доходным делом. Неимоверный труд и свобода характера определяли его сущность.

Когда обзавёлся семьёй, ударился в работу до иступления, чтоб всё лучшее было в доме, ни в чём не знать нужды. Незаметно к фартовости и азарту приклеилась жадность к деньгам. Оттого и не вылазил из тайги, промышляя охотой и дикоросами.

Тот день выдался трудным, но удачным, что подтверждал, потяжелевший, рюкзак. Солнце клонилось к горизонту, и пора было возвращаться. В голове промелькнули наставления деда о том, что жадность отпугивает удачу. Но, как часто бывает, человеческая самонадеянность заглушила голос разума.
Решил он попытать счастья за Макаровым оврагом, недалеко от того места, где находился. И хотя знал эти места, как свои пять пальцев, вскоре понял, что «кружит» его леший. Липкий пот выступил на лбу, интуиция обострилась, когда понял, что окончательно заблудился. Как всегда бывает в таких случаях, всё вокруг стало настороженно угрюмым, незнакомым, таящим опасность. Деревья казались выше обычного, не было даже намёка на тропу или просвет в обступившем, густом ельнике.

Выручил компас, который всегда носил с собой. Определив азимут, двинулся в выбранном  направлении, замечая приметы, которым учил дед. Вскоре открылось болото, среди тоненьких берёз и сосёнок чернели, обожжённые молнией мёртвые деревья. Безобразные корни недобро тянули руки к охотнику. Мистически устрашающий вид болота стал ещё гуще перед наступлением ночи.

Сумерки окружали всё плотнее. Усталость настойчиво давила на плечи. Лицо и руки зудели от укусов. Мокрая от пота энцефалитка прилипала к спине. Самый короткий путь к избушке лежал через болото. Он упрямо переставлял потяжелевшие ноги, стараясь ориентироваться на живые деревца и лоскуты зелёной, режущей пальцы, травы. Передвигаясь по выпуклым горбам болотных кочек, старался подальше обходить опасные «окна». Торопясь, несколько раз оступался в вонючую, холодную жижу, но благополучно таки выбирался на более-менее твёрдую гладь. Живой ковёр волновался, проваливался и угрожающе пузырился ядовитыми газами.

В какой-то момент, отмахиваясь от гнуса, охотник наступил на кочку, казавшуюся с виду, надёжной. Но та неожиданно ушла под воду вместе с ногами. Провалившись по пояс, он пытался выбраться, стараясь выдернуть то одну, то другую ногу. Все попытки заканчивались тем, что болото засасывало ещё глубже. Сознание того, что поблизости ни души и помощи ждать неоткуда, вызвало первобытный ужас! Пронзило понимание беспомощности и неотвратимости смерти. Никогда мужчина не верил в Бога по-настоящему, а тут взмолился:
-Господи! Помоги!

Жадные губы трясины продолжали затягивать в чёрный холод противной жижи. Могильные ласки топи душили за горло, заставляли захлёбываться, отбирая последнюю надежду на спасение. Когда смерть заглянула в душу, перед ним на бешеной скорости, будто в немом кино, пронеслись кадры всей жизни. Главные, значимые события задвинулись на второй план, не задерживаясь в сознании. Маленькие, не связанные между собой эпизоды предстали выпукло, до мельчайших подробностей, обретая новый, не постижимый ранее смысл. Открылась нить нового понимания, на которую, как бусы нанизывались совершённые поступки и события прошлого. Он ещё успел удивиться и собрав последние силы, дико закричал от охватившего страха!

И тут… Случилось невероятное! Из ниоткуда, за мгновение до гибели подбежал лось. На высоких ногах с огромными копытами лесной великан без труда пробирается по зарослям и болотным топям. Учуяв невидимую опору под водой, лось встал на колени и наклонил свои огромные рога. Утопающий машинально вцепился в них мёртвой хваткой. Зверь осторожно поднялся на ноги и напрягаясь всем телом, начал вытаскивать Арсения на поверхность. Его тёмные большие глаза, с седыми волосками вокруг, дрожащие губы находились совсем близко. Из ноздрей и рта вырывались клубки горячего пара. Трудно сказать, сколько времени продолжалось спасение.

Наконец животному удалось вырвать человека из смертельной петли болота и протащить на твёрдое место. Мокрый и уставший лось отошёл на небольшое расстояние, оглянулся, как бы зовя за собой… Так они и передвигались некоторое время. Зверь вывел с болота на тропинку. Вскоре сквозь тальник проступили очертания избушки. Повернувшись, великан посмотрел на охотника долгим, умным взглядом и ушёл в надвигающуюся ночь. Что-то перевернулось внутри от этого взгляда, заныло пронзительно, до боли. Непрошеные слёзы потекли по щекам, смывая грязь с обнажившейся души.

Не спал охотник в ту ночь. Наутро собрал вещи, окинул взглядом избушку и ушёл, оставив своё ремесло навсегда…